Семен Венцимеров Циклы-2005 Чили * * * Ленточка Чили у океана, Просто полосочка вдоль континента, Будто морщина на лбу Корвалана, Будто застывгие губы Альенде, Будто строка оборвавшейся песни, Будто струна замолчавшей гитары... Лента, как траур по верным и честным Братьям отважным Неруды и Хары. Ленточка Чили у океана... Будто на карте - линия боя, В теле планеты - рваная рана, Красная лента - символ подполья. Черная лента над болью святою, Алая лента борьбы за свободу... Чили, ты станешь еще золотою Лентой грядущей победы народа * * * Пока над растерзанной Чили Свирепый карателей рык, Зову я друзей, чтоб учили, Учили испанский язык. Он станет поддержки орудьем. Твердите, учите всю ночь... А если он будет вам труден, Отцов попросите помочь. Нет, с ними вы не говорите О суффиксах и о корнях - Расскажут пускай о Мадриде, О Гвадалахары огнях. Тогда вы услышите поступь Бригад добровольцев всех стран И с ним усвоите просто Бессмертное "Но пасаран!" Салуд, амигос, компаньерос! Венсеремос! Унидад популар! Бандера роха, пасаремос, Пасаремос, но пасаран! * * * Пролитая кровь порозовела Или почернела – всяко-разно... Жалко Пиночета – изувера? Дожил до трясучки и маразма... Пьет теперь не кровь, а тэ кальенте* -- (Столько выпил, что ж ему упиться?) -- Съели черви гордого Альенде – Ком’ эста**, предатель и убийца? Неужели не толпятся жертвы В снах премерзких и воспоминаньях? Стадион в Сант-Яго... Тот сюжет вы Помните, надеюсь? В заклинаньях Тысяч, истязаемых нещадно, Тех, кто там убит и искалечен: «Помните – о кровь глотавшем жадно Изувере в роде человечьем!» -- Помните! – взывает к нам Неруда И, воздев отрубленные руки – Виктор Хара: -- Помните, покуда Ваше сердце на последнем стуке Не взорвется, помните, чилийцы, Помните, все люди на планете! Пусть расплаты ждут всю жизнь убийцы, Пусть их душит страх на этом свете, А на том, конечно, муки ада Ожидают мерзкого: -- К ответу! -- Вот о чем особо помнить надо Каждому на свете пиночету... * Горячий чай. * * Как дела? Друзья Вспомнив давнего друга... Советский менеджер - Кооператор, Прагматик денежный, Король пиратов. Сухарь: "Копейке счет..., Отходов нету..." А что еще? Еще Душа поэта. О красоте мечта Под темным чубом, И деловой масштаб. И вера в чудо. ...Гудит мотор авто. Зовет дорога. Дай, сердце, чистый тон, Не рвись до срока! Трудись года и дни До крайней даты!... Веди его, веди, Звезда удачи! Одноклассник В парке Шиллера - гуще кроны, Уже стежки, длиннее тень. Благодарные бью поклоны За немеркнущий давний день. То ли зимний день, то ли летний, То ль весенний, когда сирень... Помню: встретился Изя Лернер - Тем и помнится давний день. Ни награды в нем, ни подарка... Впрочем, это - как оценить. Отчего-то ж сияет ярко В ткани дней золотая нить. Он примчал на велосипеде, Он смеялся - душой звенел И в незначащей той беседе Зубоскалил, как он умел. Кто-то щелкнул нас старой "Сменой", Сохранив отпечаток дня... Жизнь - театр, где кружит над сценой Ангел смерти, борьбой пьяня. Ну, а Изя искрился жизнью, Изливал ее свет на нас. А тревоги, что грызли Изю, Оставались - не напоказ. В нем искринка авантюризма, Он не раз доказал, что смел... Эмигрировал первым Изя - И прорвался, и все сумел. Был он весел, и щедр, и молод, И любил анекдот и тост... И грустит без него наш город, И вздыхает по Изе Томск. ...Я привычно грущу в Нью-Йорке, Он - Израилю дарит смех. Ставит жизнь ему две пятерки - За веселье и за успех. Две пятерки - такая дата! Впрочем, - рано для "Итого:..." Не просите у Бога: "Дай-то Нам, Всевышний, того-сего...! Да восславлен Он будет всеми, Кто когда-то на свете жил, Хоть за то, например, что Сене Встречу с Изей Он подарил. ...Благодарные бью поклоны За немеркнущий давний день... В парке Шиллера - гуще кроны, Уже стежки, длиннее тень. * * * Однокашники по ASA, Вот и вас центробежная сила, Раскидав по Америке всей, Одного за другим уносила. Где вы, близкие мне по судьбе Чужеземной искатели доли, Испытавшие здесь на себе Горький привкус обманчивой воли? Доллар - идол вселенский и цель... Только подлинным стал нам богатством ASA - альма матер, лицей, Одаривший студенческим братством. Может вас и не встретить уже, Вас сегодня встречают другие, Но в моей благодарной душе Вы навечно, мои дорогие! Что сложилось, что - нет, - не жалей, Мы уносим бесценным наследьем Вдохновение учителей, Самых умных и добрых на свете. С каждым днем все снежнее висок, Но какая б пурга ни кружила, Свет студенческой дружбы высок, Эта дружба вовек нерушима. 1 сентября 1969 г. Такие чудесные факты, Удавшийся эксперимент: Вчера был солдатом - и ах ты! - Сегодня - московский студент. В такое поверишь не с маху, Так, вдруг, осознать нелегко... Но надо солдатскую марку, Как прежде, держать высоко, И надо учесть от порога: (Мне истина эта ясна) И здесь с нормативами строго, А времени - вовсе немного, Уж точно - не хватит для сна. Мой новый дружок, Медведовский, Ракетчик, газетчик, поэт - Нарочно дубовые доски Под простыни на ночь кладет*. Пусть будет несытно, несладко - Но мы понимаем свой долг. Закалка солдата, солдатская хватка - Залог, что из нас будет толк. Где тополь - дружок желтолистый - Нам шепчет, встречая: " Привет!", Стоит факультет журналистский, Теперь это наш факультет. И мы под тем тополем старым Спешим - ведь нельзя опоздать... Сегодня у нас семинары: Истпарт, диамат, совпечать... ------------------- * Где он их берет? (Автор строки в сноске – Григорий Медведовский, известный российский поэт, проживающий в Ульяновске). 1 Подогнан, жестко схвачен автомат. Набит подсумок серый до отказа, Через плечо - ремень противогаза, Лопатка, вещмешок - готов курсант - И замер в ожидании приказа. А неба плац - не придерешься - чист: Промытая, проветренная просинь, Лежит на кронах корабельных сосен, И зной тяжел - еще не скоро осень, А с ветки золотой спадает лист, Увядший от жары еще до срока... Курсантская негладкая дорога... Шагает взвод, тугую гонит пыль, Удушливую пвль клубами гонит, Пыль на губах, на лицах, на погонах, Пыль на пилотках и на медных горнах... Я прежние дороги не забыл. Они во мне. Невыпукло. неброско... Их пыль и зной я в памяти сберег. Как отпечатки тех былых дорог - Лишь на погонах алые полоски. О тех дорогах птицы мне поют, О тех дорогах лес сосновый шепчет, В курсантах-первогодках узнаю Друзей моих, в запас давно ушедших. И кажется: я снова среди них Иду дорогой серою на запад, Густой и терпкий пагустовский запах, Тревожный запах в душу мне проник. И те непозабытые дороги Дают мне неотъемные права И на стихов пережитые строки И на команд чеканные слова. - Вперед, курсантский взвод! Эй, запевала, Пора ленивых песней завести: Споешь - и легче топать до привала... А жизнь прожить - не поле перейти... Клаус Прело небо на огненно-водных столбах Над Европой три дня и три ночи подряд... А из Кура ( Швейцария) в Менхенгладбах Через ливень и ночь мчался белый «фиат». Этот парень, что пялится в вязкую чернь – На педали, застыв, коченеет нога – Он не едет – плывет... А рискует зачем – То ли к другу спешит, то ль бежит от врага? Подвиг дружбы – вот так он обыденно прост: Мчать сквозь ливень и ночь, откликаясь на зов... Для него – этот стих, за него – первый тост – Клаус-Дитер... Коллега мой... Фон Хагенов. Где ты, Клаус, откликнись – зову тебя вновь – Как здоровье, работа? Как сын? Как Маргрит? Да пребудут с тобой и успех и любовь, Пусть Господь твою светлую душу хранит! Знаю я, что теперь наступил мой черед, Видно, будет в судьбе моей новый вираж: Я к тебе собираюсь на будущий год -- Обещаю: ничто не отменит вояж. Поиню я:: ты по пиву силен и вину (Кстати, я тебе внял и от пепси отвык), Сдвинем чаши за нашу, за вашу страну И за то, чтобы встретиться снова, старик! Апфелькухен обещан тобой, не забыл? Мы возьмем по куску и разгоним тоску. Ты кого-то любил, я кого-то любил – Эта память нам бросилась снегом к виску. Клаус-Дитер... Нет, право же, славный ты бурш! На земных перекрестках столкнула судьба... ... А каков Вова Путин? Каков Жора Буш? Есть о чем нам поспорить, наморщив два лба. Вспомним Новосибирск, вспомним Менхенгладбах, Журналистских бывальщин не пересказать... Слава Господу, есть нам о чем вспоминать В наших светлых моленьях и горьких мольбах... Города * * * Нью-Йорк никогда не спит, Берлин никогда не спит, Москва никогда не спит, А надо бы отдохнуть... Мой город мне в душу зрит, Он мой талисман и щит, Душа его верно чтит... Судьба выбирает путь... Сияет в судьбе звезда, Ведет по земле звезда, Зовет за собой звезда -- И некогда отдохнуть... Но где бы ни жил, всегда, Мой город зовет сюда: -- Сквозь бури и сквозь года Вернись, хоть когда-нибудь! Две силы есть -- Ин и Янь, Два полюса -- Ин и Янь, Две сущности -- Ин и Янь. А более -- ничего... Иллюзиям платим дань... Устал? Отдохни... Но встань! А что там за гранью -- глянь: Твой город -- вернись в него. Город детства Город Не зря, точно в зеркало, в сердце мое глядится: В сердце - Огни его окон, созвездия и сады. Снится: Широкие крылья раскинув, летит этот город-птица, Летит над землею и ищет повсюду мои следы. Снятся Игрушки-дома под оранжевой черепицей, Синий Трамвай-торопыга, слезинкой текущий с холма. Память Открыткою в книжке забытой лежит до поры, таится... Отрадою детства душа неизбывно Полным-полна. Память Вразброс разноцветные переберет картинки. Вспыхнет В дурмане акаций - бессонница звонких зорь. Зыбко Сады золотятся в сентябрьской прозрачной дымке И поезд надежды увозит из детства За горизонт. В детство Однажды вернемся мы в будущем воплоощенье. Город Вновь примет в объятья надежд моих и дворов. Встретим Душой просветленной простое его прощенье И вновь унесемся на крыльяз манящих Семи ветров... Черновцы Черновцы… И бросает в дрожь, Наплывает мираж рассветный… Этот город был так хорош! Но любовь была безответной… От Рогатки и до Прута Я проехал сто раз в трамвае… Каждой улочки красота – Неподдельная и живая. Мы с ребятами вечерком «Прошвырнемся» по Кобылянской… Каждый парень мне был знаком, Взгляды девушек грели лаской. М лишь тлько она одна, Та одна по котрой сохну. Ббезразична и холодна… Что же я – нелюбимым сдохну?… За какие ж мои грехи Наказание – нелюбовью? Пробудиись в душе стихи, Пропитались тоской и болью. А она не могла не знать, Как я ею свето боею.. Я из школы ее встречать Прибегал и ходил за нею. И украдкою точно вор, Что к сокровищу подбирался, Из окошка глядел во двор, Красотой ее любовался… … В этом месте – крутым пике Наша улица шла на Рошу. В парке Шиллера, в уголке, Непокорный вихор ерошу: Может, выглянет на балкон Эта девочка –ненагляднось… И клокочет живым комком В сердце нежность – и безотрадность. Черновцы мои, Черновцы – За туманом, за океаном… Разлетелись во все концы— И обратно нельзя туда нам, Где в окошечке огонек Был манящей звездой земною… Город юносьт так далек, А любовь та всегда со мною… Кривой Рог 1 ...Пруд-отстойник шлама НК ГОК'a Чуть поменьше озера Байкал. Холодно, тоскливо, одиноко, Скользко, страшно... Я над ним шагал По большой трубе-пульпопроводу, Извергавшей в пруд вонючий шлам, Ночью, днем, в ненастную погоду -- В говнодавах, лопнувших по швам, В куртке замазученной и рваной, В шапке, источавшей солидол... Мнились мне единственной нирваной -- Койка в общежитии и стол, Полка с парой книжек над подушкой, На подушке -- тонкое письмо... Две гантели -- ржавые нгрушки -- Сам сварганил в мастерской, как смог. В той рабочей криворожской келье Каждый -- побратиму побратим -- Жили -- не разлей вода -- артелью Петька, Павлик, Сенька и Ефим. Правда, по работе развозили Нас – «летучки» в разные места. Петька с Фимкой "пом. маш. экс-ра" были, Как и я. А Павлик в мастера Быстро был продвинут -- знак почета: Был он и смышлен и деловит. Мастер в восемнадцать -- это что-то! Это нам о чем-то говорит. Петька с Фимкой тоже не в прогаре: Экскаваторы достались -- класс! Ну, а мне -- такой я "ловкий" парень -- Наихудший выдался как раз. Для нормальной, собственно, работы Этот монстр негоден был давно. -- Отчего ж не выбросили? -- Что ты! Кто ж позволит? Экое добро! Все оно в ремонте да в ремонте -- Надсадились стягивать болты. -- Пуск! -- кричит главмех. -- Не провороньте... Если что -- валите прочь в кусты... Федя, машинист, лицом бледнея, Трогал реверс чутко, как хирург -- Тотчас начиналась ахинея: Машинисту не хватает рук. Монстр наш как пойдет греметь железом: То начнет размахивать стрелой, То вращать, то, одержимый бесом, Под откос ползет -- ну, Боже мой! Рычагов-то чуть ли не десяток, Пять включились сами, не спросясь. Вмиг механик выпадет в осадок -- Прыгнет в свой "уазик" -- и атас! Ну, а нам-то некуда деваться, Некого в виновники писать, И самим приходится спасаться, И его, постылого, спасать. Федя костерит меня по-русски: Проморгаю -- и считай -- готов... Здесь моя задача -- две "закуски" Исхитриться всунуть меж катков. Попросту сказать -- огрызки рельса. Исхитрился -- и дурак заглох. И опять ремонт, но хоть разбейся -- Не хотел работать пустобрех. Так все жилы вымотает за день, А еще морозы и ветра, Гнойники от самых легких ссадин... Где уж нам пробиться в мастера. Хоть бы к ночи добрести к общаге, С той трубы не сковырнуться в шлам... Так вот и плетусь тяжелым шагом В говнодавах, лопнувших по швам... 2 Доплетешься -- чуть ли не покойник, Чисто в нашей келье -- просто рай! Все с себя долой -- и бух! -- под койку... -- Эй, -- кричат друзья, -- иди, стирай! Все опять в охапку собираю, В душ иду. Раздевшись догола, Я сперва в бензине все стираю -- Роба выцветает добела. Щелоком потом -- и мылом, мылом... Тру и мою, полощу и тру. Хоть устал, но сроду не был хилым. Отмываю. Высохнет к утру?... ...После душа, в чистой рубашонке -- Средь друзей. Друзья готовят чай. На подушке ждет конвертик тонкий -- Маленькая радость невзначай. Листик круглых букв из Ленинграда -- Школьницы знакомой письмецо, Чистая, невинная отрада... В памяти моей ее лицо, Нежный голос с дикцией особой, Ленинградский аристократизм. С сей неизбалованной особой Повстречались летом. Сократись Перед ней пижонство и ухарство -- Бесполезный выпендреж. Она -- Как холодный душ или лекарство Для провинциала-пацана. Да, там Эрмитаж и Исаакий, Там Растрелли, Зимний, Летний сад... Но и в Ленинграде не у всякой Душу завораживавший взгляд. Рядом с ней хотелось быть умнее, К месту Городницкого запеть, Кстати вспомнить о Хемингуэе, Словом, соответствовать. Заметь, Что, хоть и не в тундре обретался Перед этим восемнадцать лет, Все же в чем-то недовоспитался, Культурешки недобрал "поэт". А ведь мнил, чудак, себя поэтом, Что-то там коряво рифмовал, Графоманил искренне, но в этом Ровно ничего не понимал. В общем, жил хоть без особых тягот, Вырос недоучкой * чистый лист... Чем там отличался, блин, хотя б от Импрес-сиониста -- сионист? Как рентгеном, тем спокойным взглядом Все во мне проявлено в часок Не обидно, не со злом, не с ядом -- Как сестра с братишкой... Адресок Догадался попросить, прощаясь... Зацепила душу... Вот дела... Улетела. Написал. Ручаюсь, Что письма, конечно, не ждала. Что в ответ напишет -- сомневался: Кто я ей и что ей до меня?... Но конвертик тонкий оказался На подушке чрез четыре дня. Написала. Радость без предела. Рот, как говорится, до ушей... А о чем? Да разве в этом дело -- Про учебу, школу... Но душе Здесь легко другое открывалось: О ее нездешней чистоте... Между круглых буквиц оставалось Место вдохновенью и мечте... 3 ...Электричкой едем от Червоной -- "Зайцами" в Долгинцево, затем Снова в келье, но теперь вагонной Покидаем детство насовсем... То есть, покидаем Криворожье. Бремя испытаний -- с плеч долой! Стали молчаливее и строже... Вот и возвращаемся домой. ...Здесь мы рвали пуп, сжимая зубы, Матерились, слабости грозя... Да, мы стали резки, стали грубы: Впереди -- солдатская стезя... Что из Криворожских тех реалий Память сохранила? Ничего! Ни названий точных, ни деталей Где что размещалось, как кого Звали в той общаге, в той "летучке", В той конторе, вообще в том СМУ, С кем тогда здоровались "по ручке", С кем дружили, а порой кому Морду били -- тоже ведь случалось -- Фигою в кармане не шурша, Что там постепенно закалялось -- Может сталь, а может быть душа? Все в тумане, все нерезко... Тени Вместо четких образов и лиц... Как же мы небрежны были с теми Там, о ком сейчас душа болит. Не велось там дневников, конечно, Письма тоже не сохранены, Оттого печалью безутешной Все воспоминания полны. И, понятно, смещены акценты, Кое-что, что мнилось дорогим, Нынче для меня не стоит цента -- Время... Да и сам я стал другим. Ну, а кое-что всего дороже Стало из тогдашних мелочей... Отразилось в сердце Криворожье... Неостановим судьбы ручей... Молодость -- далекая планета, Тот невозвратимый звездный миг, Что питает творчество поэта, Воскресая на страницах книг. Эй, куда, куда вы укатили, Где, в каких укрылись из квартир, Вы, герои той кинокартины, Что я без конца в душе крутил? Как три мушкетера с Д'Артаньяном -- Все за одного, за всех -- один. ...Разлетелись верные друзья, но С вами в сердце я непобедим! Где ОНА, принцесса сладкой сказки, Что была мне светочем тех дней? Мне воображенье дарит краски, Чтобы ярче рассказать о НЕЙ. Не забыто имя, ну, да ладно, Просто так его не озвучу... Как тогда, смущаясь и нескладно Я пошлю по тайному лучу Сердца благодарного молитву: Господи, храни ее, храни, К счастью для нее открой калитку, Подари ей радостные дни! 4 Вот и завершается поэма... А вернее -- начинает жить. Дальше это -- не моя проблема: С кем ей повстречаться и дружить, Кто, в нее вчитавшись, вдруг припомнит Что-то очень важное в судьбе... А возможно -- кто-нибудь дополнит То, что я сумел найти в себе. Неисповедим полет Пегаса. ...Вот поэма у ТЕБЯ в руках... Это значит: юность не погасла, Значит: все, что было не напрасно, Жизнь была трудна, но так прекрасна... И любовь не кончится в веках! Северодонецк Из другой Вселенной Фаберже да нэцкэ, Ренуар с Гогеном, Бергман и Дали... Но зато на "фене" в Северодонецке Вы б договориться обо всем могли. В Северодонецке -- сладок квас фруктовый, Я нигде доселе не пивал такой. А сосед в общаге -- бывший вор фартовый -- Кружку мне подносит синею рукой. Как же его звали? Позабылось имя. Впрочем, "контингента" в городе полно. Город многих строек, город многих "химий"... От наколок синих белым днем темно. От разборок урок жутковато шибко. Как бы уберечься, не попасть впросак. Вот и верь газетам. Эх, моя ошибка: Строек комсомольских не видал, чудак? Я сюда подался из Кривого Рога. Я почти что "шишка" -- мастер РМЗ. Мне работа в радость: я в черченье дока, Все хотят подъехать на кривой козе. Одному эскизик, этому -- заказик... Допуски-посадки -- с этим я на "ты". Славно быть умелым, нужным... Ах, не сглазить... Мне с "рабочим классом" наводить мосты, То есть, быть изрядно гибким дипломатом... Я о "контингенте" рассказал уже. Здесь не то опасно, что покроют матом -- Можно оказаться ведь и на ноже... Словом, должностенка -- так, не синекура. Видно идеальных должностей и нет... ...В Северодонецке жил Иосиф Курлат * Вряд ли вам известен был такой поэт. В чем-то архаичный и смешной до колик, Стихоман, творивший честно светлый бред... И его пронзительный "квадратный корень"* Я не забываю сорок быстрых лет. В Северодонецке пожилось пол-лета. Я потом все начал с чистого листка. ...Стоит помнить город, город и поэта, Коль от них осталась хоть одна строка. ------------------------------ *... Она забылась, первая весна... Но почему, о прошлом не тоскуя, Квадратный корень твоего окна Никак извлечь из сердца не могу я... Иосиф Курлат Хмельницкий Я взялся сейчас за почти неподъемную тему, Едва ли смогу раскрутить все ее «па-де-де». О городе этом, как минимум, нужно -- поэму, Роман, эпопею, трагедию, фарс и т.д. Впечаталась память о городе этом в мениски: Из Ракова в центр и обратно чекань строевым! Удач и потерь моих родина -- город Хмельницкий, Куда в легких снах возвращаюсь к годам молодым. Я здесь "отдыхал" от домашних борщей и тартинок, За ужином ржавую рыбу другим отдавал. В том городе Саша Куприн проживал "Поединок" А я мои опусы для стенгазеты кропал. ...Над Красноказачьей тяжелые ветви черешен. ...А в Дом офицеров афиша зовет на концерт. ...И в парке у бани ждет юная девушка... Грешен: Потерян давно от письма ее синий конверт. А девушка та, между прочим, из Новосибирска. Стихи, посвященные ей, и поныне храню. Ах, как и в пространстве и времени это неблизко: От Красноказачьей до, скажем, Восьмой авеню. Гордимся: от храма левитов, от древних хазар мы Свой Путь по Земле исчисляем -- Хадерех хазе... А мой начинался от старой кирпичной казармы И тихого дворика, где повстречалась Н.З. Та мирная юность в погонах смешна оглашенно, Слегка голодна -- ну и что же -- грустить не моги! В солдатской читальне впервые я взял Евтушенко, В армейской газете стихи напечатал мои. Поэты в погонах: Валиев, Куна, Тараканов... Вот вспомнил -- и всплыли их строчки из темных глубин. Компашка была еще та из солдат-стихоманов, А вот "надираться" никто из ребят не любил. Еще одно имя здесь к месту -- Иван Куприянов, Почтовая дружба с которым была -- как маяк. Москвич, фронтовик, журналист, автор пьес и романов!... И я по совету его поступил на журфак. Нельзя не назвать мне здесь маму другого солдата, К которой бежал в увольненье (поесть), как к своей... Пред Анечкой Павловной быть мне вовек виноватым: Потом, после службы я так и не выбрался к ней. Вот стольким, выходит, еще я стихами обязан. И список, конечно, не полон, увы и увы... Простите, друзья из Хмельницкого, кто здесь не назван, В стихах новых дней о себе прочитаете вы. Хмельницкий -- судьбы перекресток... Туда ли пойдем мы, Куда моих предков повел из Египта Моше? Я сразу сказал: эта тема почти неподъемна, Но вешки расставлены -- будет работа душе. Не ведала юность, что есть в мире фрак и манишки, В солдатский буфет не завозят эклер и безе... Был целой Вселенной военный, ракетный Хмельницкий... А девушка так и осталась для сердца -- НЗ... Москва О, Москва! Мне досталось недолгое счастье -- Провожать твои зимы и весны встречать. И несчастье: однажды пришлось распрощаться И в холодную даль безвозвратно умчать. О, Москва! В днях твоих есть моя пятилетка, Мои грезы в твоих тайно растворены. Ты еще вспоминаешь меня, хоть и редко И в мои прилетаешь рассветные сны. О, Москва!, Я целую твои мостовые, Ты, как прежде для сердца священный магнит. Пусть, как прежде чеканят шаги постовые И студенты в "высотке" не гасят огни. О, Москва! Ты меня ни о чем не просила, Ничего не сулила в обмен на любовь. Просто ты подарила невесту и сына И отныне у нас с тобой общая кровь. О, Москва! Понимаю, слезам ты не веришь, Ты превыше и слез, и надежд, и мольбы. Просто ты за меня моей болью болеешь, И гранишь для меня путевые столбы. О, Москва! Я не верю в разлуку навечно. Я еще возвращусь под твои облака. Мы еще обо всем потолкуем, конечно... Не прощаюсь, Москва... До свиданья!... Пока!... Прага ...A от Вышеграда до Петршина -- топай и топай! Согласен -- чудачество: есть ведь такси и трамвай. А просто мне хочется впрок нагуляться Европой, А просто мне нравится Прага и радостен май. А чешский язык как мне нравится, вы б только знали! Возможно, что в жизнях минувших -- я чехом бывал. Мне радостно: вот -- я по чешски могу трали-вали, А как это нравится чехам -- ну, просто обвал! И все в милой Чехии мне по душе и по нраву. Представьте -- и пиво, хотя я спиртное -- ни-ни! А мост со скульптурами через красавицу Влтаву? Он -- сказка из прошлого, в наши пришедшая дни! Я был в Каролинуме в День посвященья в студенты, Я Сметаны оперу слушал в театре его, От Старого Мнеста пешком добирался до Летны, И "Спарты" со "Славией" видел футбол... Кто -- кого? Я шел к Златой Уличке стежкой таинственной Кафки, Поверить часы помогал Староместский орлой, В "Коруне" едал аппетитные чудо-шпекачки, Грустя у Ольштынских могил, поникал головой. Друзья дорогие, надеюсь, в том городе живы: И Ярда, и Штефан, Владимир, и Пепик, и все, Ах, как же вы, Ганка, и Лидочка были красивы! Я верю: года лишь прибавили блеска красе. Пою "Где ты ходишь, любовь?" вместе с Карелом Готтом. А вдруг отыскался бы именно в Праге ответ? Над крышами Праги летит и летит год за годом, Как новый и новый той песни -- неспетый куплет. День города в Новосибирске Какие ритмы, звуки и цвета! День города волнующий и яркий, Веселый и красивый, как мечта - Мы городу несем свот подарки. Проходишь красной линией в судьбе, Фронтовика, ученого, поэта, Все, чем судьба сибирская согрета, Сегодня посвящается тебе. Мы вспомним дорогие имена: Крячков, Покрышкин, Кондратюк, Маланин... И щедрым сердцем воздадим сполна, Тем, кто сегодня город наш прославил. Пусть от Жемчужной и до Снегирей День города весельем разольется И ностальгия в сердце отзовется, Уехавших за тридевять морей. День города для отдыха и встреч, Для памяти и радости ребячьей, Он может позабавить и развлечь, И подарить желанную удачу. Отрадой взрослых, смехом малышей Он через год к нам возвратится снова И отразится заповедным словом В сибирской очарованной душе... Варна Брошу в море монетку на счастье И присяду на чемодан, Улыбнусь напоследок Насте, Ребятишкам значки раздам. И опять подойдет автобус, Вновь таможенный ритуал, Под крылом помаячит глобус... Все. Как будто и не летал. Только с сердцем не сговориться - Знать не хочет такой простоты, Только сердце не примирится С тем, что будто бы - прежний ты. Только память строга и властна, Даже время уступит ей, Возвратит, я знаю, не раз мне Восемнадцать беспечных дней, Восемнадцать счастливых дней... Пройду по песку у самой воды, На мокром песке оставлю следы. Но только на берег хлынет волна - Следы мои смоет она. А память людей - не зыбкий песок - В ней тысячи дней не вянет цветок, В ней чайка кричит и море шумит, Да так, что в груди защемит. А память людей ясней, чем хрусталь, Жива в ней всегда невозвратная даль. Она сохранит на тысячи дней Образы милых друзей. А память людей - не пыльный архив. Она мне вернет, эти дни воскресив, Чудесной и теплой страны благодать - И буду я счастлив опять. Погрущу, расставаясь с чудом. Похожу по Златым пескам... В чет и нечет играть не буду - Погадаю по лепесткам. Брошу в море монетку на счастье, Ребятишкам значки раздам, Улыбнусь напоследок Насте - И присяду на чемодан... Нью-Йорк Не сказал бы, чтоб я в этот город влюблен. Я скорее подавлен им, даже унижен. Я бы, может, бвл счастлив в Москве иль Париже, Только я уже в нем, а во мне уже он. Этот город -- вселенский меняла и торг, Биржа -- храм, ну, а доллар здесь -- бог и икона, Выше доллара нет ни судьи ни закона... Но на книжках стихов моих надпись "Нью-Йорк". Наша встреча была предопределена: "Город желтого дьявола" вымечтан с детства. От болезни "мечта" не придумано средства, Но страшна той мечты воплощенья цена. О, Нью-Йорк! Ты в следах иммигрантских утрат... Только я и тебя нынче тоже жалею И когда в эти дни прохожу по Бродвею, Отвожу от разрушенных билдингов взгляд. Иммигрантский костюмчик ношу пятый год. Эмиграция -- это души перестройка, Заурядная, в общем, судьбы катастрофка, От себя, из себя безнадежный уход... Он-то точно вовек не повепит слезам. Не рыдай и не верь, не проси и не бойся, Просветленной душой пред Нью-Йорком откройся, Отворится и он пред тобой, как Сезам... Выборг Ты не просто провинция, город-мечта, Собирающий смачный туристский налог... Ты – философ-провидец... Твоя красота Величава... Пришел – и склоняюсь у ног... Ты мое любопытство давно утолил, Мне знакомы все улицы и уголки... Вновь гуляю – нисколечко не утомил – И воробушкам крошки роняю с руки... Я устал от печальных стихов и от проз, От вседневной рутины, нерадостных снов... И вернулся к тебе, город мыслей и грез, Ты подаришь душе исцеление вновь... Старый Выборг, романтик... Сплетенье времен, Декорация чуда, в ней сказки живут... И доносится отзвук великих имен, А история пересекает маршрут... Старый замок... Бойницы, как чьи-то глаза. На замшелых булыжниках оттиск копыт... Вот тебя бы сюда... Ты б, наверно, сказал, Что в душе твоей снова поэма кипит... Сквозь всегдашний туман побреду в Монрепо, Где с ветвей кувыркаются эльфы в траву... Здесь не кукольный детский театр бибабо, В этом парке их встретишь порой наяву..... Ахейские сказания. Афины Афины основал Кекроп... Был у Кекропа мудрый лоб, Как звезды – ясные глаза, А в них сверкала бирюза. Однако порожден Землей Наполовину был змеей: Носил большой змеиный хвост... Что ж, каждого удел непрост. Он и Акрополь основал... Когда ж за город воевал С Афиной грозный Посейдон, В числе судивших спор и он, Кекроп, Афину предпочел, К богам с ходатайством вошел Отдать Афине светлый град... И он, Кекроп, построить рад Святилище бессмертной... Зевс Решил, что первый базилевс Афин по праву он, Кекроп – Достойного отметить чтоб... Вслед Эрихтоний сел на трон, Гефеста сын... Известно: он Был также порожден Землей... А был ли сходен со змеей – Сие неведомо. От нас И прочих любопытных глаз Младенцем спрятан был, сокрыт... А почему? Должно быть вид И вправду мог бы напугать... Афина, приказав скрывать Его в святилище своем, Двух змей оставила при нем И дочерей Кекропа... Им Запрещено хотя б одним Глазком бросать в корзину взгляд На Эрихтония... Летят К Афине, что покинуть храм Ненадолго решилась – ( Там Решила гору водрузить, Горой Акрополь защитить – От Паллены ее несла) – Вороны: -- Только ты ушла, Как дочери Кекропа – шасть! – В корзину!... -- Им теперь пропасть, Запрет нарушившим... Гора Забыта... Нет, не ждать добра Ослушницам... В единый миг, Несчастных любопытных, их Лишила разума она... Те бросились со скал... Со дна Ужели души их Гермес Туда, где царствет Гадес, Увел... Теперь уж ей самой Быть с Эрихтонием. Одной... Гора ж с названьем Ликабет Стоит, где позабыта... Лет – Несчетно... Ну, и пусть стоит: Гора горой, обычный вид... А Эрихтоний, возмужав, Не уступив законных прав, В Афинах править стал царем. Впервые повелось при нем Афине празднеством воздать, Соревноваться, петь, плясать, Богине воздавая честь... Впервые он решил провесть В Афинах гонку колесниц... Азарт... Восторг... Сиянье лиц... И Эрихтония пора Прошла... Но так же та гора Стоит в покое... А покой Задумчивой горы такой Никто не потревожит впредь... Забытой ей в тоске стареть Лишь в дреме облачком паря... Потомком прежнего царя Был добронравный Эрехтей... Отвратнейшею из затей В его судьбу вошла война... Сулит несчастия она. Противник – город Элевсин -- Полно вооруженных сил, К тому же с ним в союз вступил, Врагов войсками подкрепил Фракийского царя сынок... Царевич Иммарад помог Афинян побеждать, теснить... Пошли к оракулу: как быть? Дан пифией такой ответ: Иных путей к победе нет: Пожертвуй дочь свою богам – Тогда двдут победу вам. С ужасным чувством Эрехтей Глядит на милых дочерей... Кто выше: город или дочь? Ему решать... -- Хочу помочь Тебе и город мой спасти, -- Дочь Хтония ему... -- Прости... -- Без страха отдаю себя Спасенью города... -- Скорбя, Царь жертвой дочь отдал богам: У каждого свой долг – и нам Царя заботы не понять... Он должен город свой спасать Пусть даже и такой ценой... Цена – ценой, война – войной... В пылу сражения судьба Лицом к лицу их вдруг свела... У Эрехтея – скорбный взгляд, Свиреп, отважен Иммарад. Их поединок был жесток... Ни быстротю рук и ног, Ни выучкой ни тот ни тот Друг друга не слабей... Ведет В боя Хтоя Эрехтоя... Дочь – (Ее душа) – спешит помочь, В отца неукротимый дух Вселив... Всегда один из двух Сильнее духом... Эрехтой Вдруг волю дочери святой В себе внезапно ощутил – И в ту ж секунду поразил Копьем царевича... Эвмолп Взмолился: Посейдон, пришел б! Смерть сына не могу простить. За Иммарада отомстить Афинскому царю молю... Смерть Эрехтоя боль мою Одна способна исцелить... Тебя и лишь тебя молить О мести праведной могу... Отмсти жестокому врагу... Мольбы услышал Посейдон. Явился – и трезубцем он Ударил... Эрехтой убит. Но город память сохранит О доблестном своем царе... Заметим, что в кровавой пре И все наследники его Погибли – нету никого... Лишь дочь Креусу странный рок -- От лютой смерти уберег, Чтоб ей супругой Ксуфа стать, Двух сыновей на свет рождать – Иона и Ахея... Им Предопределено самим Дать жизнь двум доблестным родам, По их прекрасным именам Их помнят и доныне чтут: Ахейцев, ионийцев... Ждут Их незабвенные дела... Сказанья нить к концу пришла... ...Афины же – великий град – Прекрасен сто веков подряд... Любовь * * * Я себя от тебя отрезаю, Я тебя навсегда отрицаю. Ни измен не желаю ни ссор, Отрицаю, не вижу в упор. Перестану на "ты" называть, Перестану во сне узнавать, Не поеду к тебе ниоткуда И уже безвозвратно забуду. Я тебя в двух шагах не замечу, На письмо и привет не отвечу. Не сложилось - и что же теперь? Отвернемся - и выйдем за дверь. Не тебе подарю озаренье, Не пущу тебя в стиxотворенье Без вниманья оставлю вопрос, И притворство, и горе всерьез. Так белье после носки стирают, Так с доски мокрой тряпкой стирают, Так выводят пятно с полотенца, Так любовь изгоняют из сердца. Пролетит над Атлантикой "боинг" И легла между мной и тобою Рябь морская с игрой светотени... Остальное уже - не по теме... * * * В мажорной гамме - звуки "Соль", «Ля», "Ми" Значением наполнились особым, Огромнее, чем даже "...соле мио..." Созвучные с одним заветным словом, С тем именем, которым целый мир, Презрев измены, дрязги и потери, Навек поверив в древний светлый миф, Великую любовь людей поверил. И для меня нежданно в странный миг, Две эти ноты стали нежным гимном. И я пою их, я - безмолвный мим, Я с ними и воскресну и погибну. Но есля я, пройдя по полю мин, По Вышней волей возвращусь к истокам, Останутся отныне "Соль", «Ля», "Ми" Паролем к этим сокровенным строкам. * * * Когда я к вам по городу бегу И разговор непраздный предвкушаю, Я сам себя о чем-то вопрошаю - И с чистым сердцем отвечать могу: Я чувствую, что я у вас в долгу. Так рассудил мой жребий неотвратно. Но этот долг не бремя, а отрада: Как школьник я у вас учусь добру. Присущей вам сердечностью лечусь, К вам, к вам за вдохновеньем обращаюсь, И женственностью вашей восхищаюсь, И мужеству у вас, у вас учусь. Удачу непременно обретем И, верю, будем живы и щдоровы. Морозы, снегопады и сугробы Отступят побежденные. Потом Весенние встревожат голоса, Лицо не пряча от шального ветра, Почувствую, как воскресает вера, Мальчишеская вера в чудеса. Мечтаю встретить новый славный век, За грань тысячелетия прорваться. Проходит жизнь. О, как она прекрасна, Но жаль, как жаль, что смертен человек. Но вот я к вам по городу бегу... Высоких струн напрасно не касаясь, Я перед вами в добром открываюсь - И чувствую, что я у вас в долгу... * * * Господь не зря испытывает душу - И мне в любви однажды повезет, Любовь меня тихонько позовет - И я пойду навстречу - и не струшу, И снова будет молодость со мной, И позабуду я тоску-кручину, И старые все песни я отрину, А новые спою тебе одной. И все,что в жизни недосовершил, Предательствами тяжело болея, Досовершу и посвящу тебе я, И скажут все: он не напрасно жил. Я верую, что посланы не зря Мне разочарованья и печали. Не знавшие печали - измельчали, Постичь без горя радости нельзя. ...Возможно ты еще не родилась, Иль говоришь на чуждом мне наречьи, Предощущаю неизбежность встречи И предаю себя любви во власть. * * * Бегу, разрывая лианы руками, Ползу, задыхаясь, из снежных лавин, Лечу чистым ангелом над облаками -- К тебе, драгоценнейшей из половин. Давно, за какую-то дерзость в отместку Судьбу пополам разорвали -- и врозь Назначено нам пребывать вперемешку С чужими обломками судеб -- небось, Дерзать и дерзить не захочется боле И будет, чем праздную душу занять... И тысячу лет я стенаю от боли -- Зову и ищу... Не могу отыскать! О ты, кто все это содеял, не надо И впредь отводить мне глаза от Нее. За тысячу лет беспредельного ада, Поди, искупил прегрешенье мое? Ты,Давший мне Голос и Вещую душу, Верни мне Ее и бери нас -- вдвоем... Я тысячу лет -- через воды и сушу Иду к той единственной - ночью и днем... Иду -- мне звездою надежда сияет, В бреду, повторяю вразброд имена... Я верю: душа ее мигом узнает -- И вместе пребудем на все времена... Ромашка Отчего, тоскуя о любви, Девулшки гадают на ромашках? И, судьба, тех девушек уважь-ка: Каждой нужно счастья... Се ля ви... Отчего имен других цветов -- Спорим? -- Вам в моих стихах не встретить? Нынче удосужился заметить, Объяснить, однако, не готов... Отчего к тропинке луговой Тот цветок -- выходит мне навстречу? Уж теперь-то я его замечу И пойму, что он -- посланник твой... Нью-Йорк * * * На Брайтоне ярмарка. Шедр урожай сувениров: Футболки, бейсболки, брелки, авторучки, платки... Вперед, побирушки! Смелее - по ниточке с миру - Хватай, что успеешь, пока еще полны лотки! Толпа хороводит бордвоком и под эстакадой, И пенится пепси и смачно шипят шашлыки, И сопровождает своим дребезжащим стаккато Надземка торговок напев: "Потрошки, пирожки!" Загул ресторанов, задумчивость книжных развалов, И бизнес по-русски, и русский (частично) язык... Какого ж ты лешего смолк? Голоси, зазывала! Гуляю на все и желаю, чтоб все!... Вот такой нынче бзик. В толпе и Платон поглупеет. Толпа плотоядна, А я бы в ней рад раствориться на часик-другой. Потоки людей многоструйны, спиральны, сторядны - Не встретится ль кто-то потерянный и дорогой? Возможно, судьба хитроумным каким-то макаром Старинного друга сюда невзначай занесет (Вот это бы счастье, вот это бы вправду подарок) - И от одиночества мигом скитальца спасет. На фоне всех рас, всех наречий, обличий, отличий Видна несомненная общность морщин и гримас - Мольбой сокровенной с акцентами русскоязычий: "О, Отче Небесный, спаси от Америки нас!"... Над Брайтоном солнце, на Брайтоне сущее пекло... Пришел веселиться, что ж, мать твою так, веселись! Пока не провялишься до состояния пепла, Глядись в зеркала обожженных Америкой лиц. А после, вернувшись в забытую мрачную келью, Со злобой кромешной привычно бокренка кудлачь, С натугой покрякай, не то очищая трахею, Не то подавляя готовый прорезаться плач... День благодарения.Парад. Суета, столпотворенье, Каждый весел, каждый рад. Праздник. День благодаренья. Солнце. Музыка. Парад Франтоват тамбур-мажор. Тамбуринов ритм бодрит. Медь оркестра. Марш. Задор Упоительно пьянит. В "оторвавшейся" толпе, Позабыв "от сих до сих", Весел старый рав в кипе И всегда суровый сикх. Даже их в соблазн поверг Этот праздник без границ... Благодарственный четверг - Блеск очей, сиянье лиц. В пестроте парада зрим И "Мэйфлауэр" в волнах, Благодарный пилигрим, Чья молитва слез полна. Да разгладится чело Иммигрантское на час. Перетерпим. Ничего. Будем жить, Господь за нас. Да взмывает к небесам Всех молитв святая взвесь: Вместе с "Мелех аолам..." - "...Хлеб насущный даждь нам днесь..." ...Суета. Столпотворенье. Каждый весел. Каждый рад. Праздник. День благодаренья. Восхитительный парад. Часовщик Угол тридцать четвертой с восьмой, В вестибюле New Yorker - отеля Часовой магазин с мастерской… Это кстати… Вторая неделя, Как мой старый «наручник» – сачок, Батарейка – с концами – угасла… Я в прихожей часы на крючок Нацепил – и представьте, мне назло, То и дело – успеть! Торопись! Вновь задержка… А время-то, время… Ну, а тут – часовшик… Зашибись! Захожу… Пожилого еврея Вижу – седенький, в тусклых очках… -- Батарейку сменить? Не проблема! Приносите – и вновь при часах Погуляете… Новая тема: -- Из России? Акцентик знаком -- У меня же друзья из России – Юрий Власов, к примеру, о ком Помнит мир: при чудовищной силе Он фигурою был – Апполон, Жаботинкий – хороший товарищ… С хитрецою: -- Да, я это – он, То есть, он – это я… Не признаешь? А на снимке – могучий атлет, Коромыслом изогнута штанга… То-то, часики… Чудится… Нет!!! -- Как зовут-то вас? Высшего ранга, Очевидно, на фото, штангист… Я и сам увлекался «железом»… -- Ваше имя? – Айк Бергер… Зажгись В «репе» лампочка памяти резко… -- Ицхак Бергер? Тот самый? – Ну, да… Лента памяти – вспять… Снова зримо: Зал ревущий в экстазе… Тогда На штангистском ристалище Рима Ицхак Бергер – малыш, легковес Всех противников вверг в безнадегу… Свой двукратный осиливший вес Первым в мире… К такому итогу Начал путь свой на школьном дворе После драки… Обидно, побили… -- Ну, да я им всем… Баста, харе – Есть и воля и пара извилин – И малыш направляется в «джим», То есть, в зал тренажеров – качаться… Тренировки – питанье – режим… Тут инструктор: -- Не хочешь заняться, Айк, тяганием штанги всерьез? И такие пошли перегрузки, Что порой доводили до слез – Не умел материться по-русски… А потом был восторженный Рим – И победа… Какая победа! Эта куча железа над ним Негасимою славой воздета… Он навечно теперь – чемпион Той немеркнущей Олимпиады, Где и Власов – живой Аполлон Получал – по заслугам – награды… -- Мне случалось в России бывать – Приглашали посоревноваться. Доводилось в Москве выступать, Ленинграде, Тбилиси… Ломаться – Не любил, если звали друзья… В двадцать шесть соскочил я с помоста – Это трудная слишком стезя – И уход нам дается непросто… Был инструктором, тренировал… В часовой после вляпался бизнес… Словно сон, вспоминается зал Римский зал, на плечах меня вынес Мой товарищ, а с разных сторон Несся рев – экспансивны все в Риме… Знай: еще – первый – я! – чемпион, Что родился в Иерусалиме! Батареечку вставил – и –«крак!» – Вновь «тик-так» мою жизнь размеряет… А на снимке – в могучих руках Звездный миг – навсегда – замирает… Дом скорби № 535… Столько ночей вороной лимузин К цифрам знакомым меня привозил: 5-35 на Восьмой авеню -- Словно я еду навстречу огню… Вот подднимаюсь на пятый этаж – Словно к душе подключаю вольтаж: Будут вонзаться мне в сердце звонки, Будут скорбеть о судьбе старики… Если бы мог, я бы всем им помог, Но над Бедой их не властен и Бог… Если б собрать все богатства Земли, Разве б они возвратить им могли Близких, гонимыых свинцом на ветру, Брошенных трупами в Бабьем Яру, Тех, кто сожжен в Бухенвальдских печах, Тех, кто в Печоре от тифа зачах, Тех, кто прикладами зверски забит,. Газом отравлен за то, что – а ид… Воспоминанья их горький удел… Те, кто там выжил, уже не у дел. Залита кровью их сердца война, Вытащена на их жилах страна… Бывшие тягловой силой страны, Ныне они той стране не нужны… Чудом им выжить в аду повезло, Ветром столетья их вдаль унесло, Бросило по закоулкам Земли, Жизнь пролетела, надежды ушли… Просят помочь, только как им помочь? Скорбью в том доме наполнена ночь Нью-Йорк, Южный морской порт... Южной улицы порт – шумный Нижний Манхеттен… Вот, забрел невзначай в свой денек выходной. И стою у причала с бумажным пакетом – Никому здесь не нужный, чужой, неродной… Облака в синеве, точно пейсы хасида, Чья давно борода с головенкой бела... Жизнь, за все, что дала мне -- спасибо, спасибо! И спасибо за то, чего мне не дала. Корабли на приколе давно, ну, да ладно, Слава Богу, не тонут пока корабли... Жизнь, спасибо за то, что я жил бесталанно И за то, что талан не купил за рубли. Не дошел до причала несчастный "Титаник". Не слоняйся у пирса, зови не зови... Жизнь, спасибо: и та не любила, и та -- нет... И за то, что хотя бы мечтал о любви. Я мечтаю: "Секрет", что давно в паутине, Алый парус наденет и двинется в Лисс... Жизнь, спасибо за чудо -- я это о сыне, И спасибо: мы оба с ним не удались... Позабытый маяк посредине квартала Не достанет лучом бригантины вдали. Жизнь, спасибо: еще озарять не устала Грусть последних ночей мне звезда Натали... * * * Рождественская ярмарка в Манхеттене… Холл Вандербилта, главный их вокзал… Ажиотаж – спешит народ с пакетами И страстью потребительской в глазах. А цены – как на мой карман – кусаются: За кружку четвертак забавы для… Торопятся бродвейские красавицы Бойфрендов раскурочить до нуля. А как иначе поступить с бойфрендами Уж коль ассортимент здесь о-ляля? И шляпки с офигительными брендами, А сумки? Нет, бойфрендов – до нуля! Вот красной шерсти теплые наушницы – За двести баксов – умереть не встать! У нас такие свяжут пэтэушницы – И можете бесплатно надевать. А впрочем, это я с позиций нищего. А у кого не вакуум в мошне, Понятно, может осчастливить ближнего Иль ближнюю покупками – вполне. А я-то здесь не груши околачивал – Изображал охранника, ну, смех! Свою щепотку «гринов» вымолачивал, Чтоб книжечку, свой искупая грех, Издать на эти маленькие «грины» И подарить оставшимся друзьям… На ярмарке – богатые витрины Цвета и формы лупят по мозгам. Как славно, есть богатые в Нью Йорке, Чудесно, что их ярмарка влечет… Не надо мне ни устриц ни икорки – Пусть книжечку поставит мне в зачет, Тот, Кто Имел Весомые Резоны Волшебным даром наградить меня, Он ведает, как я творил бессонно, Дар веший выше золота ценя. На ярмарке – балдеж, столпотворенье. Здесь каждому найдется по уму: Кому-то блестки, мне – стихотворенье… Не задаюсь вопросом: почему… * * * За решеткой, как тупой павиан… Пассажиры пробегают, спеша… Из бутылки ледяной «Эвиан» Пью уныло – и тоскует душа. Здесь Нью-Йоркский «Гранд-Централ» -- их вокзал. Я – секюрити, иначе – вохра. Предрождественский готовят базар, Вот – устроился в охрану вчера. Мне, считается, вполне повезло: Пять недель побуду вновь при делах. А в ушах – с надрывом – «Ногу свело», На душе – тоска и гибельный страх. Что потом, когда период продаж Пролетит, собрав купцам барыши? Мне-то как же, мне податься куда ж, Дальше жить мне на какие шиши? Худо-бедно – за спиной МГУ, Не в маразме я пока, не алкаш, А найти свою стезю не могу – И гоню, гоню тоскливый строкаж. … Все с баулами спешат по делам, Я решеткой отгорожен от дел… Пью печаль мою с тоской пополам… Я иного, братцы, в жизни хотел… * * * Сижу у служебного хода И всех направляю в обход. Ни входа, ни выхода… Кода! Ищите в окрестностях вход. И нет мне от этого выгод Хоть здесь просижу целый год Что делать, ребята, где выход? Обманкою сделался вход Играем с судьбою «на вылет», Судьба, делай правильный ход. Кто ведает, что из нас выйдет, Что в душу без спроса войдет? Зачем я судьбу просераю? Корячась за малую мзду, Бестрепетно всех посылаю… Стой! Брось на хлебало узду! * * * Шерамыжничаю в "Шератоне": Для охранников жрачка " фор фри". Хоть по пуду бери, хоть по тонне, Подходи * и три раза бери. Словно я из голодного края: Взял бы все, до чего дотянусь. Хоть и знаю: за свинство карает Тот, кого я люблю и боюсь. Как с голодною памятью детства Совладать, что в крови и костях? И когда ж перестанет хотеться Есть в запас на пиру и в гостях? Эта память лежит в протоплазме Каждой клетки до корня волос: День без жизни, а вечером праздник: Батя хлеба кусочек принес. Он и сам голодал безнадежно, Сирота, фронтовик, инвалид, А однажды принес мне пирожных * Этой памятью сердце щемит. А поди ж ты * сумел мой батяня * Дай, Господь ему, мирно пожить! * Сохранить тонкость крепкого стана * Он морского закала мужик. Как мне нужно быть шустрым и тонким, Чтобы с лета * в любовь иль поход. Разносолам "фор фри" шератонским Навсегда объявляю бойкот. * * * * Да, шестдесят пятая и угол двадцать третьей... * Правильно, напротив от пожарного депо... Где всегда так здорово соседа-друга встретить, Где в жару прохладно, а в мороз всегда тепло. Если подустану за день иль приду с мороза, Если не с кем поделиться, тем, что в голове, Я иду... Куда, спросите! Да, в кафе "Мимоза"... В здешнем евроинтерьере * словно я в Москве. Для болельщиков * TV, полит-ковбоям * пресса... Собеседники найдутся парню, старичку... Что за чудо здешний "каппучино" и "эспрессо"! Ну, а не желаете ль для кайфа коньячку? А проголодаемся * нам принесут по стейку С доброй-то закуской * ничего, что подшофе... Славный вечерок и рано дома греть постельку. Встретиться со мной хотите * шагом марш в кафе! А к примеру, в вас кафе рождает вдоохновенье * Многие в кафе творят поэмы и эссе... Кстати, именно в "Мимозе" я стихотворенье * Да, вот это * сочинил под чашечку гляссе. Ну-ка, чашечку еще мне принеси, Карина, Кофеек отменный, право, что тут говорить... И, конечно, молодчага славный парень Нино, Что сумел кафе "Мимоза" для друзей открыть! * * * На перекресточке с 4-й «Вест» Под синей вывеской – харчевня «Чайка». Поем горячего в один присест, Уткнусь в газеточку, пока хозяйка Всех завсегдатаев, кто забежит Чревоугодию часок предаться, Борщом наваристым не ублажит, Потом придет ко мне «за жизнь» трепаться.... Я трепыхаться здесь уже устал, Она пытается – покуда в силе. О чем трепаться нам? Да как всегда: Все об Америке да о России. Что, мол, немудро нас в СССР Всех обозначили невыездными. И вот мы вырвались -- «мадам» и «сэр», А души там еще – и леший с ними! Без душ удобнее, без душ – лафа, Когда кидалово – канон и кредо. И только жалко,мне что голова К плечам поникшим так пришита крепко.... Еще бы голову оставить там, Еще и сердце бы со всей любовью... Ведь так и шастают по головам Картины с мыслями, с тоской и болью... Я English выучил и Espanol...... Ведь безъязыкому не снесть нагрузки... -- Вот вам газеточка, а я пошел... Читаю, кстати, я всегда по-русски... Осень 17 сентября 2005 года За печалью укроем Вдохновенье в груди... Над сентябрьским покоем Взмыли в небо дожди... Под созвездием Девы – Листья в парках зажглись. Всех потерь перепевы В ливнях отозвались... Мокнут в черных потоках Листья, павшие ниц, Отражаясь жестоко В черном блеске зениц. И – от края до края Струи бьют в желоба... Сентябрем догорая, Воспаряет судьба... На пороге осени Это не осень еще. Нет, не осень -- Это ее осторожный звонок: Листьев осины медная осыпь Горсткой монет зазвенела у ног. Это не лето уже... Нет, не лето: Скрылось оно за изгибом тропы. Будто с его завоздалым приветом Грустно ромашки кивнут из травы. Можно и осень и лето потрогать... Над перепутьем повисли дожди... Вот и грущу, что стою у порога: Хочешь -- не хочешь, а в осень иди... Осень «Унылая пора, очей очарованье!»… Строку вторую вспомнить нам не по уму… Простуженный денек лишился упованья На негу и тепло – понятно по всему. Всю синь заволокло тяжелым покрывалом… Усталый день прилег поверх него – вздремнуть… Лишь брызнет дождь – и вот: кругом грязцы – навалом, Смотри – не утони, ищи посуше путь. Осенние часы томительны и мрачны, И, кажется, вся жизнь остановила ход. Неважно, был ли год удачным – неудачным, А важно: он грустит, предвидя свой уход. Но сыплется песок из конуса да в конус, Курантами звеня на башне городской… Хоть настроенья нет, иначе скажем: тонус Эмоций – хуже нет, буквально никакой, Однако ж не скажу, что вовсе оптимизма Осенние часы нам не несут… Видна Сквозь серость и тоску, которыми томимся, Метафорой любви – грядущая весна… Октябрь По осенней тропе исчезаю в простывшем лесу Дружелюбный барбос увязался в надежде на мясо... Ну, а я лишь заботы с печалью в котомке несу. Потерять бы их здесь, позабыть бы у кочки примятой... Пахнет прелой листвой, пахнет осенью и колдовством. Повороты тропы, будто скоропись в желтой тетради. Я с веселым барбосом повязан неявным родством: Ожидая чудес и счастливых открытий, поладим... Я смогу ли прочесть, что за буквы мне пишет тропа? Все секреты открыть мне природа готова запиской... Ежусь: холод... Сквозь ветви посыпалась с неба крупа... -- Все, барбос, погуляли! Обратно тащиться не близко... Ноябрь По первоснежью заячьи следы Увижу вновь у прутиков малины. Запорошил, заворожил сады Ноябрь - сибирский дед неумолимый. Сады в снегах - во стылом сне земли... В их зимних грезах - дни веселой были, Когда в суровой, но родной Сибири Они под щедрым солнцем расцвели. Благодаря людей за добрый дар, Трудились пчелы, черпая нектар, Благоуханьем воздух был напитан, И веселее пелось звонким птицам, И трепетно шелка листвы зеленой Переливались в радугах дождей, И набухали ягодой червонной - Отрадой и усладой для людей. Но вот летят, летят - и сад в них тонет - Снежинки, как ромашек лепестки... Ах, только б не забыл укрыть садовник От стужи эти нежные ростки. И будет душу леденить сурово Тревога: избежать бы им беды, Пока воочью не увижу снова, Как расцветут сибирские сады... Осенние часы Охватывает лень... И авитаминозно В осенний мрачный день Так рано скажем: "Поздно!" Хоть крыша редких крон Нам неба не скрывает -- Мрачнеет небосклон, Мрачнее не бывает. Кудель тяжелых туч Рассыпалась в полнеба. Прохладен и колюч Дождец -- и гроздья гнева -- Перуны в нас летят И поливают душем, И словно бы хотят Похитить наши души. Куранты -- тик-тик-так -- На башне боро-холльной... И то и се не так В денечек малахольный. И ежечасный звон Спроваживает солнце, И поглощает сон День, выпитый, до донца. А он еще не все Сказал, тот день тоскливый, А он еще несет Приливы и отливы. Он мог бы разрешить Какую-то проблему, Но время свет тушить... Щелк! Размыкаем клемму! А я о нем грущу... Прости нас, день тоскливый! Догадку допущу: И он бы был счастливый Да что-то не сошлось И не состыковалось -- Безделица, небось, Пустяк, песчинка, малость... А вот -- не повезло -- И день ушел ненастным. Да, ладно, что хоть зло Не разделило нас с ним. Сон -- маленькая смерть... Господь, верни нам душу, Чтобы желать и сметь, Чтобы смотреть и слушать... Из темной полосы Рассветы выезжают Осенние часы К весне нас приближают... Украина * * * Вело життя мене та*мними стежками. Ця мова, що я вперше чув ii вiд мами, Менi здавалось: залишилась тiльки в сердцi, Та залунала в повний голос в цьому серпнi. Я пригадаю всi слова цi*i мови, Серед усiх знайду одне, що допоможе Зненацька висловити сни моi i мрii... Моi печалi нездоланнi i надii. Воно прилине теплим промiнем до ганку Чи журавлиним клином в небi на свiтанку, Неясним шуркотом у росянистiм листi А чи мотивом несподiваноi пicнi. Коли ж нi слова не знайду у цiлiй мовi, Вiдгомоню вiдлунням першоi любовi, Щемливим спогадом о тiм, чим серце млi*, О невтiленнiм -- невмирущiм, о надii. Дощами вересень печаль мою уми*, Усе даремно и безглуздо без надii. Cибiрський сiчень заморозить бiль у серцi... Ряснiють в липнi полуницi, не у серпнi. Мова Я зрiдка згадую той час, Коли я жив ще в Украiнi. I залишилася вiднинi Лиш мова, що *дна* нас. Вона скрiзь душу мов рiка, Тече i не пита* згоди I не дару* насолоди, А начебто чогось шука, Комусь в душi моiй гука, На що нема* вiдгомону. Хiба сльозу мою солону, Давно вже висохлу, чека? Без жодних планiв i надiй, Без зволiкання, без умови, Тече рiка цi*i мови, Самотнi човники на нiй. А кожний човник * то * спогад Про давнi села i мiста Про нiжний потиск, довгий погляд Несмiлу радiсть або страх. Та рiчка, темна i бурлива В своiй хова* глибинi Секрет, чому я нещасливий, Чого бажа*ться менi. Я, може, навiть здогадався, Чому, почавшись iз струмка, Мене не покида* дар цей, Ця успадкована рiка. Чому вона менi шепоче Ti вiршi, що давно не чув: Про чорнi брови, карi oчi, Що я iх майже позабув, Омрiянi caдки вишневi, Про степ, i море, i шляхи, Про зiроньки у темнiм небi... О, зрозумiло: за грiхи Таку менi обрали кару: Не забувати нi на мить Все те, що втратив i шукаю, Що неможливо не любить... ...Я зрiдка згадую той час, Коли я жив ще в Украiнi. I залишилася вiднинi Лиш мова, що *дна* нас Якi натхненнi у Росii вечори.( Iз Вiктора Пелленягре) Якi натхненнi у Росii вечори... Любов, шампанське, i iскристi в небi зорi, I вальси Шуберта тендiтнi i прозорi - Якi натхненнi у Росii вечори... Хай у коханнi терпкий присмак гри, Нащо тобi моi пориви i обiйми? На цьому й тому свiтi нероздiльнi в нiй ми - Якi натхненнi у Росii вечори... Якi натхненнi у Росii вечори... Мить, зупинись, бо iишiх радощiв не треба, А у поета очi - наче клаптi неба... Якi натхненнi у Росii вечори... Смак круасану, юностi дари, I захiд сонця, й поцiлунок наостанку, Красунi погляд, i хвилюючi свiтанки ... Якi натхненнi у Росii вечори... Якi натхненнi у Росii вечори... Чарiвний мiсяць, i прогулянки, й зiтхання, Бузку цвiтiння, й розтривожене дихання... Якi натхненнi у Росii вечори... Коли мене поважнi доктори В останню путь почнуть сбирати у негоду, З собою вiзьму незбагненну насолоду: Якi натхненнi у Росii вечори... Капас дощик... ( По мотивах Р.Гамзатова) Капас дощичок, капас, капас, Капас тихо, притомлено, мляво... Падас листячкo, падас, падас, Листя на гiллi i piдке й жовтаве. Капас дощик...Безжально, нестримано Вiтер цe листя обсмикус...Годi! Haщо жалiть його, листя це зipване, Якщо воно вам не стане в пригодi? Вiтер осiннiй поважним господарем Турить його, насмiхаючись взашiй, Це безпритульне, обiрване, подране - Геть iз подвiр'iв на вулицi нашiй! Листя нове, я це знаю. зав'яжеться, Люди всмixнуться вiдродженiй вродi... Чому ж тодi менi все це вважасться Несправедливим в законах природи? Журавлi (Iз Расула Гамзатова) Менi здасться часом: тi солдати, Що рiднi iх з вiйни не дiждались, На в землю цю лягли пiд бiй гарматний, А журавлями в небо пiднялись. Вони ще й досi, злива там чи сухо, Летять над нами з тих кривавих лiт... Чи не тому стас менi так сумно, Коли дивлюся журавлям услiд? Летять, летять..., iх не встигають роки В блакитной доганять высочинi... Там с мiж ними промiжок короткий, Те мiсце, що призначене менi . Останнiй день майне менi в обличчя, З собою мене вiзьмуть журавлi ... Тодi я вас з высочини покличу, Всi тi, кого залищу на землi. Ноктюрн (Iз Роберта Рождественського) Помiж мною i тобою Вiчне небуття, Зорянi моря, Крижанi моря. Як тобi сьогоднi йдеться, Лагiдно моя, Ластiвко моя, Яблунько моя? Залишився тiльки спогад - Ти згадай мене, Лиш згадай мене, Знов згадай мене, Хоч зненацька, хоч раптово Ти згадай мене, Зiронько моя земна! Приспiв: Мiж нами довга, нескiнченна нiч, Сторiччя i моря, Зорянi вiтра... Я iх до тебе надiшлю в цю мить, Щоб чула ти: кохання не вмира! Помiж мною i тобою Нескiнченна нiч, Нездоланна нiч, Невблаганна нiч... Я до тебе знов прилину, Тiльки ти поклич, Ти мене поклич, Знов мене поклич. Я до тебе знов прилину Рiчкою до нiг. Стежкою до нiг, Промiнем до нiг. Хай нiколи не покине Радiсть твiй порiг, Хай тобi щастить завжди, Хай тобi завжди щастить! Черновцы Черновцы... И бросает в дрожь... Наплывает мираж рассветный... Этот город был так хорош! Но любовь была безответной... От Рогатки и до Прута Я проехал сто раз в трамвае... Каждой улочки красота -- Неподдельная и живая. Мы с ребятами вечерком "Прошвырнемся" по Кобылянской... Каждый парень мне был знаком, Взгляды девушек грели лаской. И лишь только она одна, Та одна, по которой сохну, Безразлична и холодна... Что же я -- нелюбимым сдохну?... За какие ж мои грехи Наказание -- нелюбовью? Пробудились в душе стихи, Пропитались тоской и болью. А она не могла не знать, Как я ею светло болею... Я из школы ее встречать Прибегал и ходил за нею. И украдкою, точно вор, Что к сокровищу подбирался, Из окошка глядел во двор, Красотой ее любовался... ...В этом месте-- крутым пике -- Наша улица шла на Рошу. В парке Шиллера, в уголке Непокорный вихор ерошу: Может выглянет на балкон Эта девочка-ненаглядность... И клокочет живым комком В сердце нежность -- и безотрадность. Черновцы мои, Черновцы -- За туманом, за океаном... Разлетелись во все концы И обратно нельзя туда нам, Где в окошечке огонек Был манящей звездой земною... Город юности так далек, А любовь та всегда со мною... Иванка Обманка – Любовь, впрочем, как и кохання... Я эту идею сейчас углублю: Иванка, Не верьте, когда так нахально При всех заявляю, что вас не люблю. И танка Не хватит, чтоб к сердцу пробиться, Когда оно тронуто Льдом нелюбви... Иванка, Я Господу стану молиться, Чтоб сердцем Немного оттаяля вы... Коханка, Чужая коханка – и точка, И нету надежд, Нет просвета в душе... Иванка, Слова это лишь оболочка Тех чувств потаенных, Что носим в себе... И ранка, Бывает, лтшает здоровья, Тем паче, когда эта рана – в душе.... Иванка, Уйду с запоздалой любовью, Любовью моей, Опоздавшей уже... * * * Написан город тонкой акварелью, В густом тумане улицы уснули. Губами прикоснись к моей свирели – Она тебе напомнит об июле. Вольется лето в этот вечер тусклый – Чудесной сказки светлая картинка.... Ты знаешь, то, что «елочка» -- по русски, У нас зовут еще нежней – «ялынка»... На Украине – синие Карпаты, На Украине – ласковые реки... На Украине говорят «кохаты» -- И это значит: полюбить навеки... * * * Вело життя мене таємними стежками. Ця мова, що я вперше чув iї вiд мами, Менi здавалось: залишилась тiльки в сердцi, Та залунала в повний голос в цьому серпнi. Я пригадаю всi слова цiєї мови, Серед усiх знайду одне, що допоможе Зненацька висловити сни моi i мрiї... Моi печалi нездоланнi i надiї. Воно прилине теплим промiнем до ганку Чи журавлиним клином в небi на свiтанку, Неясним шуркотом у росянистiм листi, А чи мотивом несподiваної пicнi. Коли ж нi слова не знайду у цiлiй мовi, Вiдгомоню вiдлунням першоi любовi, Щемливим спогадом о тiм, чим серце млiє, О невтiленнiм -- невмирущiм, о надiї. Дощами вересень печаль мою умиє, Усе даремно и безглуздо без надiї. Cибiрський сiчень заморозить бiль у серцi... Ряснiють в липнi полуницi, не у серпнi. Мова Я зрiдка згадую той час, Коли я жив ще в Українi. I залишилася вiднинi Лиш мова, що єднає нас. Вона крiзь душу мов рiка, Тече i не питає згоди I не дарує насолоди, А начебто чогось шука, Комусь в душi моїй гука, На що немає вiдгомону. Хiба сльозу мою солону, Давно вже висохлу, чека? Без жодних планiв i надiй, Без зволiкання, без умови, Тече рiка цiєї мови, Самотнi човники на нiй. А кожний човник -- то є спогад Про давнi села i мiста Про нiжний потиск, довгий погляд Несмiлу радiсть або страх. Та рiчка, темна i бурлива В своiй ховає глибинi Секрет, чому я нещасливий, Чого бажається менi. Я, може, навiть здогадався, Чому, почавшись iз струмка, Мене не покидає дар цей, Ця успадкована рiка. Чому вона менi шепоче Ti вiршi, що давно не чув: Про чорнi брови, карi oчi, Що я їх майже позабув, Омрiянi caдки вишневi, Про степ, i море, i шляхи, Про зiроньки у темнiм небi... О, зрозумiло: за грiхи Таку менi обрали кару: Не забувати нi на мить Все те, що втратив i шукаю, Що неможливо не любить... ...Я зрiдка згадую той час, Коли я жив ще в Українi. I залишилася вiднинi Лиш мова, що єднає нас * * * -- Коли хочеш довго жити, Треба вчасно постаріти – Кажуть лiтнi мудрi люди, -- Далi – анiяк, нiкуди... Я бажаю довго жити, Та не хочеться старiти. Не вгамується бажання, Квiтне мрiями кохання. Будь же, душе, молодою – Хай йдуть роки за водою -- Радiстю усiх вражаю, Бо старiти не бажаю... * * * Ті, що за море вiдлетають, Міняють небо, а не душу. Вони душею пам’ятають Смачну, м’яку, солодку грушу,. Дiдусь її зiрвав на радiсть Онуковi на тiм подвiр’ї, Що не забуло й досi навiть Мене в родинному сузiр’ї… Усi, кого штовхає доля, У мандри прикрi i далекi, Кого примушує неволя, Струмки лишати i смереки, Беруть з собою у дорогу, Як оберiг, пiсенну мову. I я без неї анi кроку – Не пiдкорюсь чужому слову. Усi кого заводить лихо За обрiї в часи негоди, Свiй жереб вiдживають тихо. I я тут тихий i негордий. Пiдтримує лиш думка щира Мене у сiчнi i у серпнi: Завжди зi мною Батькiвщина У пам’ятi моїй i серцi... * * * Ніщо так боляче не б'є Людину, як брехня. Відвертість сльози друга л’є, Кров – зрада мовчазна... Слабкі -- за правду проженуть, Окличуть злим слiвцем... А сильні — руку подадуть I пригостять винцем. Без правди згинеш задарма, Без правди свiт – тюрма... Де правди широї нема, Там величi нема. Без правди не стоїть село, Нi мiсто, нi Земля... Без правди – в кожнiм словi – зло, А правда визволя... * * * Не огидний той рубець Що є наслідком відваги. Хоч i сили -- нанiвець, Не вiдддасть вiдважный шпаги. Лиш боротись — значить жить, Не ламайся вiд нещастя, У двобою кожну мить Мужнiм вчинком вiдзначайся. Хто ти є, i що ти є, Розпiзнаю в мить єдину: Хто оточує тебе, Прикриває в бiйцi спину? Хто готовий поруч йти Тяжким шляхом, але гiдним? Вища радicть у життi – Бути людям необхiдным. Доле, мужньому свiти, Хай у злиднiв сльози л’ються... Заклик чесної мети: -- В бiй – заради щастя людства! * * * Коли я вмру – триватиме життя, Вмру, сподiваюсь, у родиннiм лiжку, Тримаючи в руках цiкаву книжку, Пiд синове мовчазне спiвчуття. Не хочеться загинути менi Вiд кулi чи снаряду, бомби з неба. Благаю, не вбивай мене, не треба, Гендлюючий криваво на вiйнi! Вiйна не припиниться до тих пiр, Аж поки тi, що у окопах гинуть Не встануть як один та й гасло кинуть: -- Багнети – в землю! Хай панує мир! Якщо кортить, полiтики нехай Ховаються в окопи та стрiляють, Полiтикiв вбивають i вмирають, А нам вмирати нецiкаво. Край! – Тимчасом чую грiм з усiх бокiв: Щодня, щочасно, щохвилинно всюди Вiд куль I вибухiвки гинуть люди Рефреном пiд патрiотичний «спiв». Красуючись з екранiв i трибун, Полiтикани нагло брешуть людству... А рiки кровi неупинно л’ються – I п’є ту кров, як Дракула, брехун... * * * Хто, власне, знає, що воно – кохання? Закоханий навряд чи розповiсть. Осяяння, натхнення, хвилювання? Блага до нас iз сфер небесних вiсть? Лиш той – людина, кажуть, хто кохає. Кохання свiтло, наче сонце, л’є, Нiчого вiд людей не вимагає, А тiльки щедро радiсть роздає. Усе прекрасне в свiтi – вiд кохання: I квiти, i будiвлi, i пicнi. Воно яскраве – й перше i останнє, Хай прийде восени чи навеснi. Якщо хоч раз в життi любов пiзнаєш, Осяяне з тих пiр твоє життя. I тим єдиним, що когось кохаєш, Освячуєш i iншi почуття. Якщо бажаєш Землю обiйняти, До сонця бiгти вранцi i спiвать, Бродячого собаку цiлувати – Все ясно: умудрився покохать... * * * Огидна i страшна вiйна. Її безмiрна данина. З чоловiкiв як i з жiнок Вiйна стягає свiй оброк. З одних вона стягає кров, Вбиває радiсть i любов. А iншiх залива сльозми. Нема їм свiту мiж людьми. Вiйна цiкава тiльки тим, Хто не зазнав її... Ходiм Подалi, брате, вiд вiйни – Нехай нам сняться мирнi сни... * * * Материнська любов безкорисна i щира, Рукi матерi нiжать, голублять дитя. Материнська молитва благатиме мира -- Дайте матерi мира, хай квiтне життя! Хай дитя пiдростає здорове й веселе, Хай удосталь йому буде яблук i слив, Зiгрiва материнська щаслива оселя I кривавих нiколи не вiдає злив. Материнська любов запанує у свiтi – Запанує всесвiтня любов назавжди... I дiстануть безсмертя i матерi й дiти, Щоби мiг я на радiсть вернутись сюди... * * * Я вiрю: нi, не вперше я живу, Ранiше сходив кiлькакрат на Землю, Я звик вертатись у людську оселю, Багато бачив, чув, читав -- зiрву Покрив буденний з небуденних iстин Можливо, що не кращим часом й мiсцем Хвилина буде ця I цей рядок, Та за хвилину, може, вийде строк Мого у цьому свiтi iснування – Не сбудуться надiї, сподiвання... Вiддам, що маю. Хочеш, то вiзьми... Велика радiсть – бути мiж людьми, їм спiвчувати, їм допомагати, Завжди будь необхiдним людям, брате. У cвiтi два бажання, двi мети. їх здійснення є щастям для людини, Корисним бути, совiстю в життi Не поступитись... Цi лиш двi, єдинi. Свiт на любовi матерi стоїть. Любов ця перешкод не помiчає, Як сонечко, уранцi нас стрiчає Її любов... Спимо – вона не спить. Чи став своєї долі ковалем? Людина відбивається у вчинках. Ми те, як кажуть, що їмо i п’єм, Ми—всесвiти, ми променi в сутiнках Для тих, кому даруємо любов... Даруй любов щедрiше знов i знов – Повернеться до тебе сторазово. Завжди твердим хай буде дане слово, Хай вдячнiсть завше йде тобi услiд... Ось, власне, i увесь мiй заповiт... * * * Вчимося пiзнавати Божий свiт. У школi цiй ми лиш невдалi учнi. Казав поет: для радощiв незручнi Планети, не обладнанi – та й лiт Дає людинi доля небагато... Та що ж робити? Треба все одно Учитися, ретельно пiзнавати Хоч те, що нам вiдкрито, що дано... Всевишнiй щось важливе приховав, Повчальне у подiях вщерть буденних... Записуєш свiй досвiд у щоденник? Уважно прочитай, що записав. Навряд чи випадковою була Вчорашня зустрiч: дехто незнайомий Дивився в очi, а в очах iмла Та нерозкрита таємниця... Що ми Щодня видобуваємо iз слiв, Iз випадкових зустрiчей – невчасних, Приємних, неприємних? Тихий спiв Лунає десь – вiдлунням тих неясних, Що наповняють душу, почуттiв... Самих себе вчимося пiзнавати... Хто зна, чи вдасться в свiтi вiдшукати Те сердце, чий луна – для тебе – спiв?... * * * Поезiя безсмертна i нетлiнна. Над небуттям i забуттям вона Cвою високу мiсiю невпинно, Невтомно всюди здiйснює... Одна Поезiя повiнчана з майбутнiм. У кожної людини є в душi Скарбниця з найдорожшим, незабутнiм... Вiдкрий оту скарбницю, опиши Омрiяне, оплакане, поете, Хай бiль твоя покличе спiвчуття Вiдлунням у чужiй душi… Нове те Творiння хай впливає на життя, Змicт придає йому i розумiння... Поезiя – то не простi cлова – Осяяння, пророцтво i прозрiння, Поезiя – то iстина жива. Насмiлюсь навiть висловити думку: Це те, що хоче донести Творець До тебе, щоб не був придатком шлунку, Вбиваючи духовне нанiвець... Поезiя... Вона єднає людство. I доки над друкованим рядком Лунає тихий смiх i сльози л’ються, Безсмертне людство – є такий закон... * * * Вчителi поета – поети й читачi… Кажуть, що натхнення високе найчастiше В хату до поета приходить уночi -- Тiльки запанує в свiтi тиша – I тодi чутнiшi поетовi думки, Cпогади i мрiї яскравiйшi й гострiшi... I бiжать невпинно над аркушем рядки, Шепiтком порушується тиша... Мова для поета – натхненний iнструмент, Вiн малює словом, як фарбами – художник. Тiльки власне серце вiн спалює ущент, Капає на вiрш солоний дощик... Божий дар поета – не нагорода, нi, А оброк, вiд чого вiдмовитись не можна. I у муках слова його минають днi, I пече, як рана, крапка кожна... Пошук слова тяжший, нiж труд каменяра, Та ще жодний в свiтi поет по власнiй волi, Включно i Тараса Шевченка, Кобзара, Не втiкав з поетової долi... * * * Пiшли лiта човнами за водою, Вiд iнiю мигтiли до роси... Якщо не можеш помiняти долю, То з гiднicтю хоча б її неси... I все життя шукай свою Жар-птицю, Здiйсни своє призначення в життi. Пiзнай людського серця таємницю, Сердечнiстю всю долю освяти. I доброзичливостi щедре зерня Усюди невгамовно разсiвай... Якщо ти в юностi не маєш серця, Чужої долi краще не займай. I свiтло духу хай в тобi не згасне Та не ховай сердечнiсть пiд замки. В людині має бути все прекрасне: I почуття, i очi, i думки. До нас приводить доля друга-брата... Чи друг нам той, що всюди i завжди, Пiддакує i хвалить нас завзято? З ним не уникнем гiркої бiди. Стрiчай на дворi в квiтнi чорногузiв, Спитай чи добра чужинецька даль... I не таї бiду вiд щирих друзiв, Прийди, щоб роздiлити їх печаль... Якщо тебе на гострий край раптово Поставить доля, не зганьби душi. Обов'язок! Величне, сильне слово Пiдносить особистiсть до вершин. Не набивай грiшми собi кишеню, Бо все одно не вiзьмеш їх ТУДИ... Так просто жити в злагодi з душею. Чи сам так жив? Вiдверто: не завжди... * * * Десь колись ти кохання пiзнаєш – I буденне життя втратиш без вороття. Тим єдиним, що палко i щиро кохаєш, Ти освячуєш всi почуття. Кожна Ганна по-своєму гарна, Кожний Гнат-молодець – в особливий взiрець, Жодний вiк не уникне кохання... Кохання Не зведе навiть смерть нанiвець. Про кохання я знаю не з чутки. У надхмарну злiтав височiнь-далечiнь, Били бубни в душi, золотi грали дудки, А тепер залишився нi з чим... Красно дякую тiй, що зi мною Разом йшла через роки життєвим шляхом, Що для мене була й вiчно буде земною Свiтлом-зiронькою, маяком. I на кого тепер нарiкати? Доля кинула жереб -- i cушить журба. Але, поки живий, не втомлюсь виглядати, Чи розквiтне засохла верба. Бо i я ще не вмер для кохання, Ще не згасла душа i надiя живе... Хтось уперше кохає, а дехто – востаннє, Серце ласку, як в юностi, зве... * * * Стати людиною – значить -- прожить В гiдностi вiк – i не втратити честi. Промиготить все життя наче мить – Як не згубить його – на перехрестi Злого i доброго? Як обiйти Чорнi cпокуси i бicовi пастки? I самого себе в швидкiм життi Як зберегти i не втратить нi частки? Визнати хиби свої – не ганьба. Чесність вмирає, коли продається. Радicть минає, натомicть журба В серцi у нас назавжди зостається. Щедрiсть мудрiша нiж жадiбнiсть, так? Хитрiсть завжди примiтивна й безплiдна. Щедростi брак – то є мудростi брак, Жадiбнiсть хитростi тiльки огидна. А простодушність мудрiша за всi Хитрощi, великодушнiсть богата... Щастя – купатись в ранковiй росi, Тим вiдзначати кохання як свято. Щастя – прийти пicля тяжких шляхiв Й поцiлувать добрi маминi руки... Щастя – виховувати дiтлахiв, Щастя – коли приїжджають онуки... Стати людиною – рiч непроста. Прагнути цього вiд юностi треба. Може в життi це найкраща мета I найвiрнiша – пiд наглядом неба... * * * В кожнiм серцi i лiто i осiнь Завше рiзнi… Нiким i нiде Таємниця кохання ще й досi Не вiдкрита... Кохання веде У незнанi cвiти, у неспокiй, Де панують живi почуття. I людина ти доти лиш, доки Ти кохаєш – i квiтне життя. У кохання -- суворi закони, У кохання – яскрава весна. Заборони, бридкi забобони Для кохання – нiщо... I хто зна, Чим насправдi кохання богате, Як народжується в забуттi Дивовижне i радiсне свято? Будь закохана, душе, цвiти! I не здатнi нi влада нi мати Свято радостi те погубить. Має право душа покохати, Має право людина любить... * * * Коли зустрiнешся з напастю, Будь стiйким, протидiй нещастю З подвiйною потужнicтю I з усiєю мужністю, , Вiддай вci сили повнicтю – I вiдзначайся доблестю, Не спокушайся слабicтю -- I переможеш з радiстю! * * * Здається, я ще й досi молодий – I в цьому є велика таємниця. О, де ж вона, та юностi скарбниця? Бери, мовляв, i знову володiй. Наївний самовпевнений гордiй, Хоч увiснi я бiльше не лiтаю... Я знаю вже, та я ще пам’ятаю... I начебто я й досi молодий В богатствi мрiй щасливих i надiй -- То ж смiйся, душе, добрим, світлим сміхом, Радiй цнотливим i простим утiхам, Неначе я ще й досi молодий. Якщо щаслива мить, то порадiй. Хай обминає серце чорна злива... Хай буде хоч наступна мить щаслива, Хай хоч на мить я буду молодий... * * * До самотностi приречений поет, Хто вимушує тебе обрати долю, Що не має навiть крихiтних прикмет Нi добробуту нi слави? А з бiдою Зустрiчаєшся частiше, нiж усi I гостра у серцi бiль нерозумiння. Бiг у вивiрчинiм вiчнiм колесi – А для кого твої муки i творiння? На яку адресу шлеш твою любов? Твої роздуми з ким мрiєш роздiлити? Хто i де вiн, той, для кого, знов i знов Почуття твої, яскравi, наче квiти? А чи всi твої зусилля – не дарма I нiкуди не веде твоя дорогa. Нi пошани анi вдячностi нема – То для кого всi труди твої? -- Для Бога... Вчителька української мови у НСШ №24 Л.В. Парахонськiй Лiдiє Василiвно, я iз марно мрiячих, В головi мандруючих десь далеко там... Вчитися посиленно, шибеник i трiєчник, Я не вмiв у принципi, як хотiлось Вам... Я таке влаштовував, я таке вiдкручував, Я таке вистрiлював, так бешкетував! Вiрю, що обурював, знаю, що засмучував... Але дещо сяюче все ж у душу взяв. Лiдiє Василiвно, проповiдь осяяна Сприйнята, як бачите... Щось собi поклав У скарбницю памя’тi ненависник Сталiна -- I «Хiба ревуть воли...» врештi прочитав... Лiдiє Василiвно, мовою перлинною, Що вiд вас дicталася, побудую мiст До мого майбутнього з долею орлиною... Дякую, що є якiйсь все ж у долi змiст... Привiт вiд вчительки Фотокартка аж iз Феодосiї: Мила вчителька, ще молода... Чи мене пам’ятає ще й досi i Чи щаслива була в тi лiта?– У лiта, що промчалися птахами – I як наслiдок – кiлька рядкiв... Я шукав би себе мiж невдахами, Але вчасно привiт прилетiв... Подарунком ялинковим iз мiшка --, Кiлька слiв дорогого листа... Незабутнє обличчя i посмiшка, В кожнiй рисi -- сама доброта. Поринав у печалi декадами Вдалинi вiд сердечних людей. А вiднинi вiд долi чекатиму, I надалi щасливих вicтей… * * * Шкода, що серце не кохало, Чи вiдкохало, а живе, Чи надто швидко вiдпалало, Чи, може, вiдгуку не знало -- I боляче гiркота рве... Шкода, що спогади катують, Чи то не спогади, хто зна, Чи надто почуття пустують Чи, може, нерви бешкетують, А може – навпаки – весна... Шкода, що щастя не тривало, Як мрiялось, усе життя, Шкода, що серце так кохало, Та все багаття вiдпалало, Весна пiшла без вороття... * * * «Єдина справжня розкіш — це розкіш спілкування...» -- Чи правий був де Сент-Екзюпері? Є в мене друга розкiш – самотнi мiркування, Є третя -- cон щасливої пори, Четверта розкiш – пiсня, що радiо донесло Її до мене у далекий дiм... Та ще є в свiтi мiсто, подвiр’ячко, де чесно Колись моя душа мужнiла в нiм... Iще є розкiш знати, шо десь живе кохана Яка донинi згадує мене... Є розкiш вiдчувати, коли прокинусь рано: Iще мене життя не прожене... * * * У землю потрапило зерня -- Земля починає труди... Природа не храм, а майстерня – Та не заподiй їй бiди. Дай досхочу спраглому зерню Води у блакитнi струмки... Якою залишимо Землю? Її мальовничi горбки, Пекельнi жорстокi пустелi, Бурхливi i тихi моря, Та небо дратуючi скелi – Ранимi… О, Земле моя! О, доле моя! Нероздiльна Вiд долi моєї землi... Природа красива i сильна -- А ми божевiльнi i злi... * * * -- Вiдмовлено у довгому життi! -- Залишу кiлька вiршiв в iнтернетi. Вони вам доведуть, що у буттi Я прагнув до любовi... Є прикмети: Життя мене вже скоро прожене Iз квiтнучих садiв у темну даль. I я бажаю, щоби смерть мене У час застала той, коли печаль Невимовнi поета почуття Востаннє викладатиме iз слiв... Нехай покине вже тодi життя, Коли я буду посеред трудiв... Хтось прочитає, дехто знов i знов Перечитає.. Вiршi мої, вiршi! В вас бiль моя, надiя i любов I ви чужiх не кращi i не гiршi. Ви – дзеркало надiй моїх i слiз, Дорога у майбутнє для душi, Перлинна мова, що я нею нiс Щось вiд iдеї Бога... Не спiши, Читаче, пробiгаючи рядки, Що вже не зможу їх редагувать. Нема в них порожнечi. Навпаки Зумiє щось важливе вiдшукать В них серце у спiвтворчостi живiй З душею, шо у Всесвiтi, здаля Знов порадiє щиростi твоїй... Без мене далi попливе Земля... * * * Ми шукаємо щастя, потрапляєм в пригоди, Вiк людський миготить наче мить... Покоління відходить, покоління приходить, А Земля віковічно стоїть! А Земля всiх, хто був на Землi, пам’ятає I за кожним сумує здаля... А коли врештi Бог нас на Землю вертає, То сердечно радiє Земля. Сподiваюсь i я повернутись додому, На планету захоплених мрiй. I менi, несподiвано знову живому, Буде знову цiкаво на нiй. Росянисто-бузковий зiгрiється досвiт, Посмiхнеться дитя увiснi… I минулих життiв неоцiнений досвiд Подарує надiю менi…. * * * Кажуть люди про мене: невдаха – Нi родини нi грошей нема. I, шукаючи синього птаха, Зтратив час i здоров’я дарма. Що поробиш – так склалася доля – Бiлим круком летiв крiзь життя. Чи то воля була чи неволя – Добрий ангел давав напуття. Але цю несолодку стежину Сам собi я свiдомо обрав... Хто менi подарує жоржину, Що багрянiше лiтнiх заграв? Хто мене на порозi зустрiне I подивиться в очi з теплом? Та самотнє моє i невпинне Животiння означу добром. Дар пiсенний приходить вiд Бога. Нарiкати на долю – то грiх. Хай моя несолодка дорога, Я щасливiший все ж за усiх... Лютий Морозе, ти, хоч сердься хоч не сердься, А теплий промiнь вже разок прибiг... Весняне сонце – як дiвоче серце. Грак прилетить – за мiсяць зiйде снiг. У березнi так сонечко засяє – I побiжать по вулицях стрiмкi I радiснi: природа воскресає – Веселi, надихаючi струмки. Ще холоднеча припiка помалу I випада на досвiтi снiжок. Бурульки довгi—на весну тривалу, А зтане снiг – берися за плужок. Побачиш: щука лiд хвостом ламає – Бiжи додому, встань на свiй порiг, Бо ластiвка додому повертає, Зустрiнь її, а з нею – свiтлий рiк. Веселка вранцi – незабаром дощик. Вiдкрий йому долонi, порадiй. Весняний дощик, як з грибами борщик – Дитяча радiсть, тисячi надiй. Помiтно довше день, а нiч коротше... Морозе, ти не злися, саме час... Чим злiше лютий, тим весна солодше – Iди, морозе, i забудь про нас... Мета Свiтило щастя – мав, кого любить. Дзвенiла радiсть i душа спiвала. Хіба це мало — незабутня мить? Щасливi cпогади – хiба це мало? Знов шепiтком повторюю iм’я, Акомпаную подихом печальним. Я заздрю тiм, у кого є сiм’я -- Є вища мудрiсть у буттi звичайнiм. Не забуваю радiснi лiта, Натхненнi днi любовi пам’ятаю... Живе в душi надiя, є мета: Колись любов я знову привiтаю... * * * Вже нам не станцювати па-де-де, Омрiяна, оспiвана, кохана, Уже нам не зустрiтися нiде – Не обiцяй нам див, самоомано. Крiзь долю всю мою тече любов, Iз серця виливається пiснями. Чи отруїв мене болиголов, Чи хтось поклав закляття помiж нами – Розлученi навiки – i летить Моя до тебе туга над морями. А я тебе не вмiю не любить -- В душi твiй образ як iкона в храмi… * * * — Усьому свiй час, кожна рiч має пору пiд небом, -- Казав давнiй цар Соломон, а мудрiших нема. I час повертатись на круги своя. Бо потребам Душi вiдповiсть щонайкраще Вiтчизна сама. Вже час, одчинися, Сезаме, даруюций щастя. Тернистий мiй шлях, сподiваюсь, додому веде. А дома не треба вiд кривди щодня захищаться, Як це вiдбувалося на чужинi де-не-де. Еолова арфа – чутлива душа i ранима – Сприймає вiдлуння сердець, пам’ятаючих все. Душi в унiсон вiдкликається пошепки рима, Знання таємниче чарiвне до когось несе. Душа моя в свiтi когось нерозсудливо кличе, Душа моя знає, що щастя можливе завжди, Бо десь бiля краю землi є моя Беатриче, Бо щастя – вона i пора повертатись туди. Вона – синiй птах мiй, омрiяна казка, надiя, Що марить, з буденним моїм животiнням невлад... Колись повернусь – (не помiчена свiтом подiя), Щоб жити у радостi i доглядати свiй сад... * * * Цi роздуми – напрям для руху: В життi щось важливе присутнє -- Поезiя – дзеркало духу, Поэзiя – шлях у майбутнє. Вона – найкрасивiша мова I ключ до вiдвертого серця. Її надихаюче слово Сильнiше вiд чорного смерча. Поезiя – право на щирiсть, На icповiдальне зiзнання, Можливо – Всевишнього милiсть, А може – його покарання. Мене пiднiмало й кидало, Життя пiдi мною хиталось.. Поезiя долею стала, А доля в поэзiю вбралась... Чарiвна квiтка Чарiвна квiтка – рiдка чудасiя (А може взагалi її нема?) Чарiвна квiтка – нездiйсненна мрiя. Я все життя шукав її дарма. Iз казки знаю: квiтка ця красива, Красивiша нiж будь-що на Землi. Вона насправдi – невимовне диво, Та десь сховалась у нiчнiй iмлi. Я перетнув у пошуках планету, Посивiв, наче сизий голубок – I мрiю передав, як естафету – Нехай тепер її шука синок. Вiн повний сил, розумний i упертий – I випробує жереб до кiнця. Чарiвну квiтку iз сердець не стерти, Не зрадять мрiю люблячi серця... Вiршомаз Чи не втомився вiршувати, вiршомазе? Чому призначено тобi такий оброк? Ти перетворюєш у вiрш свої образи, Щасливi спогади умiщуєш в рядок. Твоє буденне животiння нецiкаве. Зате захоплюють думки i почуття. Iз-пiд пера завжди виходить щось яскраве, А сам ховаєшся в затiненe життя. Бо вiршування – це священне послушання, Яке завжди цуратиметься суєти. Поет втрачає дiм, здоров’я i кохання, Усе втрачає, щоб усе перемогти. Вiн залишається самотнiм, хворим, бiдним -- Свiтлiє розум i душа його зате. I кожен день його стає духовно плiдним, Натхненне слово одкровенням розцвiте. Вiршеплетiння – рiд отрути чи зарази. Жалiю юних, для яких воно – мета. Ти б помiняв, напевно, долю, вiршомазе? -- На хрест не просяться, та не зiйти з хреста... Березень Передбачаю: побiжать-задзюркотять Струмки веселi по брукiвцi аж до Рошi... Розквiтне мiсто, що нездатне вже ховать Красу дiвчат своїх... Нехай мої хорошi На Театралцi улаштують променад Для ошалiлих вiд весняного бажання Бентежних хлопцiв з демонстрацiєю шат, Очей палаючих вiд мрiї про кохання... Весна врочисто входить в парки i двори. I стара яблуня прокинеться – й негучно Мiй давнiй вiрш прошелестить для дiтвори, Не розумiючiй, чому їй так незручно, Чому нiяково, коли рука в руцi, А очi – в очi?... Пiд каштанами Рогатки, На Калiчанцi зауважать Чернiвцi Когось задумливого, хто не гiдний згадки, Тому що молодiсть його давно пiшла З водою Прута й поринула в синє море. Не знайдеш човника у мiстi нi весла, Щоб наздогнати й розшукать... Весняна зоре, Хоч ти для мене свiтлом молодостi сяй... Крiзь свiтловi лiта пронiс чарiвний промiнь Картину юностi, мрiй солов’їних рай... Весна... Передбачаю, буде повiнь. Розквiтнуть палко всi акацiї й бузок, Прикрасить радiсно алеї й вертогради... Не кане юнiсть анi в море нi в пicок, Несу в душi вiдлуння юної вiдради... Часник Я їм часник досхочу, щоб Дать силу серцю и ниркам. Часник лiкує сiм хвороб I яснiсть придає думкам. Здоров’я всьому голова – Нав’язший у зубах трюїзм. Магiчним чином цi слова У променях життєвих призм – Дiстали раптом цiнний змiст – I я схопився за часник: Потужний демонструє хист, Щоб навiть слiд хвороби зник. Щоправда, вiдвертають нiс В крамницi ближнiй продавцi, Немовби я туди занic Не грошi – тхора в гаманцi. Всмiхаються: -- Чудовий, сер Парфум дiстали, -- жартома... Та в мене все одно тепер З ким цiлуватися – нема... * * * Пiзнавши цiнy честi, радощам i слову, Сумую гiрко: треба жити залюбки... Коли б дозволили почати жити знову, Напевно виправив би давнi помилки. У першу чергу припинив би сумувати. Хiба це мудро -- розповсюджувати сум? Чи не мудрiше жартувати i спiвати? Якщо радiю i спiваю, ergo sum!* *То я iсную (лат.) Весела думка – запорукою здоров’я, Щасливе серце – то джерело доброти. Чистосердеччя i простецьке щире взлоб'я Веде надiйнiше нiж хитрiсть до мети. Здоров’я варто значно бiльше, нiж багатство – Це вiдкриття моє звичайно не нове. Нема чого людинi радiснiй бояться, Якщо радiєш, й рана швидше заживе. Там, де немає простоти, добра i правди, Немає величi, руйнiвне там i зле... Чи ти щасливий, коли вбив когось чи вкрав ти? Крадiй i вбивця до нащадкiв горе зве... Тобi дається безкоштовно, то дарма ти Нiс вiдвертаєш – як дається, то вiзьми Дар спiвчувати людям i допомагати -- Велика радiсть – жити в злагодi з людьми, Завжди любовi на Землi не вистачає. Чужої радощi i щастя не займай. Коли щасливий на години не зважає, Ти навiть бiль свою з печаллю повтримай. На милування не буває силування... Умiй за iншого зрадiти i тодi, Коли вiн хвацько вiдбере твоє кохання -- Так, i за себе i за нього порадiй... Бо ти живеш для того тiльки, щоб радiти. Немає рацїї в безрадiснiм життi... Держави гинуть, як не можуть вiдрiзнити, Хто злий, хто добрий... Радiсть – вiха на путi... Якби я з юностi був здатний зрозумiти Усю ту iстину, що в зрiлостi вiдкрив, То стiльки приводiв знайшов би, щоб радiти, Завжди би в радостi, завжди б у щастi жив... Прохання Нiч така тривожна... Чом я неспроможна Позабути зустрiч У чужiм краю?... Там де на горищi Видихає вiршi Той поет про молодiсть мою... Приспiв: Я прошу, Семене, Не пиши про мене I не мрiй даремно про любов... Як би не хотiла, Щастя вiдлетiло, Не повернеться до мене знов... А поет малює Словом, що хвилює, Квiти i дерева, Рiчку i весну... А поет спiває – Серце забуває I про зморшки i про сивину... Приспiв: Не пиши, земляче, Бо душа заплаче, Щирим словом не займай душi... Лiто промайнуло, Я про все забула... Не пиши про мене, не пиши... Де та нiжнiсть юна? Лиш її вiдлуння Не згасає в серцi У душi живе... Де ховаєш, доле, Лагiдне i добре? Спомин про минуле серце рве... Приспiв: Не пиши, поете, Вiрую в прикмети – Над душею має силу вiрш.... Лебедину пiсню Вiдспiвала – пiзно... Не пиши, бо буде тiльки гiрш... Якi натхненнi в Українi вечори... (По мотивах Вiктора Пелленягре) Якi натхненнi в Українi вечори... Любов, шампанське, i iскристi в небi зорi, I вальси Шуберта тендiтнi i прозорi - Якi натхненнi в Українi вечори... Хай у коханнi терпкий присмак гри, Нащо тобi мої пориви i обiйми? На цьому й тому свiтi нероздiльнi в нiй ми - Якi натхненнi в Українi вечори... Якi натхненнi в Українi вечори... Мить, зупинись, бо iншiх радощiв не треба, А у поета очi - наче клаптi неба... Якi натхненнi в Українi вечори... Смак круасану, юностi дари, I захiд сонця, й поцiлунок наостанку, Красунi погляд, i хвилюючi свiтанки ... Якi натхненнi в Українi вечори... Якi натхненнi в Українi вечори... Чарiвний мiсяць, i прогулянки, й зiтхання, Бузку цвiтiння, й розтривожене дихання... Якi натхненнi в Українi вечори... Коли мене поважнi доктори В останню путь почнуть збирати у негоду, З собою вiзьму незбагненну насолоду: Якi натхненнi в Українi вечори... Капає дощик... ( За Р.Гамзатововим) Капає дощичок, капає, капає, Капає тихо, притомлено, мляво... Падає листячкo, падає, падає, Листя на гiллi i piдке й жовтаве. Капає дощик... Безжально, нестримано Вiтер цe листя обсмикує... Годi! Haщо жалiть його, листя це зipване, Якщо воно вам не стане в пригодi? Вiтер осiннiй поважним господарем Турить його, насмiхаючись взашiй, Це безпритульне, обiрване, подране - Геть iз подвiр'їв на вулицi нашiй! Листя нове, я це знаю. зав'яжеться, Люди всмixнуться вiдродженiй вродi... Чому ж тодi менi все це вважається Несправедливим в законах природи? Журавлi (За Р. Гамзатовим у росiйському перекладi Н. Гребнева) Менi здається часом: тi солдати, Що рiднi їх з вiйни не дiждались, Не в землю цю лягли пiд бiй гармати, А журавлями в небо пiднялись. Вони ще й досi, злива там чи сухо, Летять над нами з тих кривавих лiт... Чи не тому стає менi так сумно, Коли дивлюся журавлям услiд? Летять, летять... Їх не встигають роки В блакитной доганять височинi... Там є мiж ними промiжок короткий, Те мiсце, що призначене менi . Останнiй день майне менi в обличчя, З собою мене вiзьмуть журавлi ... Тодi я вас з височини покличу, Всi тi, кого залищу на землi. Ноктюрн (За Р.Рождественським) Помiж мною i тобою -- вiчне небуття, Зорянi моря, крижанi моря. Як тобi сьогоднi йдеться, лагiдна моя, Ластiвко моя, яблунько моя? Залишився тiльки спогад - ти згадай мене, Лиш згадай мене, знов згадай мене, Хоч зненацька, хоч раптово ти згадай мене, Зiронько моя земна! Помiж мною i тобою Нескiнченна нiч, Нездоланна нiч, Невблаганна нiч... Я до тебе знов прилину, Тiльки ти поклич, Ти мене поклич, Знов мене поклич. Я до тебе знов прилину Рiчкою до нiг. Стежкою до нiг, Промiнем до нiг. Хай нiколи не покине Радiсть твiй порiг, Сонечко моє земне! Мiж нами довга, нескiнченна нiч, Сторiччя i моря, Зорянi вiтра... Я їх до тебе надiшлю в цю мить, Щоб чула ти: кохання не вмира! Як тобi сьогоднi йдеться, Сонячна моя Радiсна моя, Я тобi бажаю щастя Трепетна моя, Лагiдна любов моя... Хай моє кохання вiчно слухає тебе, Балує тебе, Радує тебе.... Щоб не скоїлось у свiтi, а любов живе, Хай тобi щастить завжди, Хай тобi завжди щастить! Прилетiли вереснi Прилетiли вереснi... Завмираю восени -- Не чекаю радощiв... Будуть хмари i дощi... Посирiють млявi днi, Прийдуть спомини сумнi... Засумує навiть сад, Запанує листопад... Приспiв: Осiнь Iде мiстами i ланами, Вiтер Шпурляє листя у струмок... Довгi Барвистi вереснi мiж нами... Крони -- полум'ям пам’тних свічок... Прилетiли вереснi... I чекаючи весни, Згадую: була любов... Може вiдiгрiє кров Спомин про твою красу... Я надiю пронесу Крiзь негоду й прикрi днi, Що зустрiнешся менi… Приспiв. А день, як доля сiрий... А день, як доля, сiрий... Летять птахи у вирiй, За обрiєм далеко Омрiяна земля.... Над лicом i морями, Над нами i над вами, Над вiчним i миттєвим, Над всiм i над всiма... Приспiв: Доле, доволi дощиком дрiбненьким Думи Мої дражливi дратувать... Треба Додому завiтать, до неньки, Дома її про щастя розпитать... Як обминають скелi Каньйони и пустелi Повiтрянi ескадри Притомлених птахiв? Чи їх здолає втома? Чи там вони удома? Чи може бiльm тужливий На пiвднi грай i спiв... Приспiв. Млинцi Завiтаю в Чернiвцi До бабусi на млинцi. Неодмiнно завiтаю – Я дорогу пам’ятаю: Там ставок наприкiнцi. Вересневий листопад... Є в бабусi гарний сад. На подвiр’ї у бабусi Метушливi курки й гуси, Бiля тину виноград... Приспiв: Ой, млинцi, млинцi, млинцi... Проштовхнуло крiзь вальцi Кiлькакрат мене життя – I немає вороття... Завiтаю в Чернiвцi... В небi сiрi баранцi, Вдовж проспекту кучугури... Та зiгрiє днi похмурi Чай з варенням пiд млинцi. Пiсля новорiчних бурь, Сiчнє, мiсто причепур, Хай iз снiгом грає сонце I вiтає крiзь вiконце Сивину мою снiгур.... Приспiв. Завiтаю в Чернiвцi... Чернiвецькi горобцi Понад долею лiтають, I минуле пам’ятають, Теж полюблюють млинцi... Милий травнє, постривай, I душi не зачiпай, Вимий променi ранковi, Запали свiчки бузковi, Cум розлуки подолай ... Приспiв. Буковинський смак. Мамалига Що хата має, тим гостей i пригощає -- Снує у кухнi господарка, наче дзига... У вишиванцi i киптарику стрiчає. Чудова страва – золотиста мамалига. На рiзний смак: хто полюбля з вершками бануш, Хто просить рiдку ледь пiдсолену кулешу. Токан iз бринзою негайно дайте пану ж I срiбну викладiть йому виделку, легшу... В окремих чашах хай лежать духмянi шкварки I помiдори з огiрками у сметанi. Напевно знайдеться що-небудь i до чарки: -- Здоровi будьмо! -- Будьмо! Хай життя не тане! – Не вiдокремити нiяк вiд Буковини Цей смак, насичений добром, кукурудзяний Вiд давнини їдять цю страву i донинi Ласують кашею i шляхта i селяни. I я cьогоднi мамалигу приготую. Бо старовиннi назiбрав собi рецепти... I запрошу когось i смачно нагодую, Як знак поваги, визнання в любовi, цебто... Бринза Про бринзу неможливо лиш у прозi – Звеличувати треба у пiснях. Ту бринзу треба увiнчати в бронзi, Насамперед її чаклунський смак. У кошику, загорнута у листя, Волога, ямкувата i смачна, Привезена з путильського обiйстя Овеча насолода, свiжина. Вона найкраще до вина пасує, Без бринзи в мамализi пiсний смак. Хто нею з помидорами ласує, А дехто навiть I без хлiба, так.. Чи дочекаюсь, мрiючи, обiду? Намрiяв хлiб iз бринзою в руцi… Заради бринзи в Чернiвцi поїду Шкода, що так далеко Чернiвцi... Блинцы Я заеду в Черновцы Вновь к бабуле на блинцы. По нетающему следу Обязательно заеду – Раззвонят во все концы. Золотится листопад... У бабули – щедрый сад, Куры по двору толкутся, Гуси у пруда пасутся, Возле дома – виноград... Припев: Ох, блинцы, блинцы, блинцы... Протащила сквозь вальцы, Жизнь, ненастьями грозя – И вернуться мне нельзя.... Я заеду в Черновцы, Где сосульки-леденцы Над подъездом нависают, А от холода спасают Чай с вареньем и блинцы... Годы с плеч – как связка гирь, Вновь легки мои шаги... Пусть со снегом шутит солнце И приветствует в оконце Седину мою снегирь... Припев. Я заеду в Черновцы... Облака, как три овцы... Воробьев веселых стая, Возле ног моих летая, Будто просят: «Дай блинцы!» Милый май, теплом встречай, Многоцветьем восхищай, Напои росою чистой, И рассветною лучистой Алой зорькой привечай... Припев. Запiзнiле кохання Прийшла моя любов невчасна – I що ж менi тепер робить? Людина створена для щастя – I я не можу не любить. Виплекую щасливу мрiю, А гострий сумнiв серце рве... Нi, не кохати я не вмiю, Душа коханням лиш живе... Приспiв: Про тебе Моєї душi сподiвання, Про тебе Всi спомини, мрiї i сни... Для тебе Моє запiзнiле кохання, Смарагди й перлини красунi-весни... Коли нас нездiйсненнi мрії Збивають з вiрної путi, То будьмо мудрі, наче змії, I наче голуби – простi... Та мудрiсть ця вбива надiю, Що щастя з радощами зве... Нi, не кохати я не вмiю, Душа коханням лиш живе... Приспiв. Моя надiя У життi як на довгiй нивi: Є i радiсне i сумне. Я частiше сумую нинi, Нiж радiю... Та головне, Що iще не вмира надiя I, крокуючi по життю, Ще i розумом володiю I продовжую пiсню цю. Ще i серце i памя’ть дiє, Квiнуть мрiї, як тi сади... Ти, надiє моя, надiє, Надихай мене i веди. Мiцно вiрую в cвiтлий шанс я, Хоч не вiдaю поки, де Я зустрiну, дiждуся щастя I кохання мене знайде... Раз, два, три, чотири, п’ять... Раз, два, три, чотири, п’ять – Пiду радостi шукать. Спершу – на чотири кроки, Потiм – хай минають роки – Невгамовний йду i йду, Мрiю сяючу веду По долинах i лiсах, По країнах i мiстах, Де у затишних оселях Стрiну парубкiв веселих, Стрiну лагiдних дiвчат... Десять..., двадцять..., п’ятдесят... Швидко роки пролетять, Але не втомлюсь шукать. Хоч всю Землю обiйду – Вiрю, що колись знайду... Приспiв: Радiсть! Вона чекає десь напевно, Радiсть мене у свiтi вигляда... Вiрю, що я не марно, не даремно Втрачу на пошук радостi лiта... Материнськi руки Материнські руки — це сама любов. Дiтям «Мама!» -- Боже ймено завжди у вiках. -- Матiнко, на ручки!, -- син благає знов. – Добре спиться дiтлахам на маминих руках. Приспiв: Мамо! Твої долонi наче сонце, Мамо! Ти випромiнюєш весну. Мамо! Я розпiзнаю крiзь тепло це Любов надiйну i мiцну. Мамина любов не знає перешкод. Дiтям мама – вiчне свято – нинi i завжди! Матiнка з тобою – i нема негод, Захистить рука матусi дiток вiд бiди. Приспiв. Весна У березнi ранки чудовi. Продовжую закличный спiв. Так в серцi багато любовi, Що навiть не вистачить слiв. Тримаюся напоготовi: Зустрiти омрiяну час... Є вічна загадка любовi: Вона – як повiтря для нас. А серце з весною у змовi Щасливу надiю плека, Що варто шукати любовi, Яка ще на мене чека... Любов Щось про любов сказати? Щоб не сказав, не те... Я молодим шукати Зiбрався – що i де -- Вона, як розпiзнати, Зустрiвши на шляху?... Так, вам гаразд питати – Скажу як на духу... Не нарiкайте всує – Любов не зрадить вас Любов не протестує, Вогонь її не згас. Любов завжди страждає. Як вистраждав Iов... Любов не покидає, Коли вона – Любов. Любов не мстить нiкому, Вона сильнiш за всiх. Любов веде додому, Дарує свiтлий смiх. Любов не вимагає, А щедро вiддає. Душа моя спiває Про радicне моє... Спiваю про кохання Я не бачив вас цiлу вiчнicть I за вами болюче скучив. Поринаючи в романтичнiсть, Давню тугу мою озвучив. Поринаю у тихий спомин I на вiдстанi вiдчуваю, Як ласкає весняний промiнь Свiтле личко – i я cпiваю... Приспiв. Спiваю про подвiр’я, де зросли З тобою ми у незабутнiм мiстi, Де яблунi цнотливi розцвiли I про кохання мрiї променистi. Про роки, шо так стрiмко утекли По теренах роздрiбленої долi. Про те, як ми любов перевели До мого сина i твоєї донi. Давня пicня, проста i щира, Iз дитинства шле привiтання, I примрiється Батькiвщина, I прийдуть думки про кохання. А кохання в душi не гасне. Чую радicть, бо я кохаю. Непiдробне, завжди прекрасне Почуття це – i я спiваю. Приспiв. Нa порозi Я пiшов за порiг, Крокував сто дорiг. Все – дарма, залишився би радше... Сто негод перемiг I зробив, все що мiг, Хто зумiє, нехай зробить краще... Вiдлуння днiв моїх почуєте у пicнi, Не треба оплескiв, чекаю спiвчуття. Якiсь, можливо, одкровення ненавмиснi Когось врятують, збережуть чиєсь життя. Кожен має свiй хист. Промайнуло сто мiст. Краще того, де вирiс, немає. Мiсто мрiй – Чернiвцi... Та синиця в руцi Хлопця вдома навряд чи втримає. Летять розбудженими спогадами хмарки. Чи сам iз них корисний витягну урок? А в помилках не розiбратися без чарки. I не наслiдуйте, бо я лихий зразок. Хто навчить нас, як жить, Щоб була кожна мить I весела для нас i повчальна? Я прийшов на порiг, Я зробив, все, що мiг. Та шкода лиш, що зустрiч печальна. А втiм засмучуватися iще не варто. Лунає пiсня, є надiя на любов. I – далi буде: буду жить, як ляже карта. I будуть зустрiчi щасливi знов i знов. Чернiвцi У барвистiм сонячнiм вiнцi, У бузку i яблуневих квiтах Лагiднi травневi Чернiвцi... Вас шукаю у газетних звiтах... Мiсто, подароване менi Долею на всi лiта натхненнi... Тi святковi радiснi вогнi, Голоси сердечнi i пicеннi… Чернiвцями вздовж i поперек Крокував, щоб краще пам’ятати... Втомлений вертався на порiг, Де мене стрiчали батько й мати.... Незабутнi, щедрi на любов Чернiвцi – моi дитячi мрiї… Як ранiше, так i нинi, знов -- Спiльнi сподiвання i подiї... I коли мене наприкiнцi Запитають про моє бажання: -- Дайте завiтати в Чернiвцi, Де моє дитинство i кохання... Бараболя У темну смугу виведе недоля – Таке зi мною сталось кiлькакрат -- Тодi iзнов врятує бараболя -- Безцiнний кожен крихiтний карат. Печена, чи товчена, чи «в мундирi», З олєю, цибулею, чи так, Чи смажена, чи скромно – у гарнiрi – Завжди у бараболi лiпший смак. -- «Картоплю» заміняє «бараболя», А «ліпший» замість « кращий? Дивина... – Зрости у Чернiвцях судила доля, А мова чернiвцiвська – ось вона... На Київськiй у лантуху дiрявiм -- Вшанована як головна в сiм’ї... Голодомор пiслявоєнний краєм Задiв мене у першi днi мої. I я сердечно вдячний бараболi. Несу ту дяку крiзь усе життя... В руцi – велика, тепла... Їм поволi... Нехай бiда iде без вороття... Сын Украины Так вышло – я судьбы не выбирал. Родиться мог в пампасах Аргентины. Всевышний наградил иль покарал: На свет явился сыном Украины. При том, что стопроцентно я – еврей, Что бесоносцам хуже горькой редьки. Убийца им приятней или гей. Убийцы, кстати, среди них нередки. Господь послал – и мой народ пришел, Чтоб миссию исполнить – в Украине. Бог помнит тех, кто добр и тех, кто зол, Кто прежде был и кто явился ныне, Тех, кто кормил и тех, кто прогонял, Тех, кто любил и тех, кто ненавидел, Тех, кто спасал и тех, кто убивал, Кто не вступался, хоть убийство видел... Над вымыслом, «историк», не корпи, Супец не стряпай из гнилых объедков... Воздастся по кармической цепи Потомкам за антисемитских предков, Давным давно ушедшим на погост. Кармические вины – не химеры. За украинский мерзкий Холокост Потомки и Петлюры и Бандеры, Хмельницкого расплату понесут, Потомки всех погромщиков на свете, Над каждым разразится Божий суд... Антисемиты нынешние! Дети И внуки ваши понесут вину За то, что вы в свои пустые души Не Господа впустили – Сатану – Над вами и рога его и уши... А праведных Господь вознаградит, Даст и потомкам их Благоволенье... На всех Всевышний пристально глядит – Не забывайте – каждое мгновенье... Симон Петлюра П’ять куль у револьверi. Всi для нього – Погромника I вбивцi... Згвалтував Всю Україну... Не боявся Бога... Знайшовся той, хто ката покарав... Його, Петлюру, вбито як собаку. Жив нелюддю i нелюддю помер... Диявол напустив на душу мряку – I привiтав у пеклi Люцифер, I душу на шматки його роздряпав... У пеклi смолянi котли киплять... А тi, що пiднесли його, як прапор, Тi неньку-Україну лиш ганьблять... Петлюра – Україні те, що Гитлер -- Нiмеччинi... Рiзниця лиш у тiм, Що нiмцi геть женуть пекельний витвiр, А гедзi в нас пишаються своїм... Бандерiвцi Бандерiвцi... Не перейти порiг, Що вiдрiзає їх ганьбу вiд шани. Прокляття назавжди вразило їх За нелюдство i звiрство... В серцi рани Ще не загоїлися до цих пiр У тих, хто їх «геройства» пам’тає. Бандерiвець – то дракула, вампiр. Бiль жертв цих злиднiв в серцi не згасає. Жахається, їх згадуючи, свiт. Кривавий лiг на жовтiм i блакитнiм З тризубом – i на всiй державi cлiд – Його зробить не можна непомiтним Без покаяння, бо зганьбили всю Країну коментатори пекельнi, Щ брешуть, перекручуючи цю Гiрку тужливу правду... В свiтi вельми Презирливо сприймають ту брехню. Якою манускрипти насичають «Iсторики»-фантасти за платню, Що живодерiв палко захищають. А свiт є зацiкавлений у тiм, Щоб «по дєлом – коємуждо»: покоєм – Давалось жертвам, а мерзенним їм, Убивцям – смертю, шаною – героям... Черновцы Нимбы солнца – пестрые венцы, Яблони в дурманящем цветенье... Майские родные Черновцы – Никогда вам не уйти в забвенье. Город, мне подаренный судьбой, Город, мне даривший вдохновенье, Город – праздник, ты всегда со мной, Ты – моя отрада и спасенье... Мной исхожен вдоль и поперек, Я запомнил город и глазами И ногами... Нынче – сто дорог И полсотни лет легли меж нами... Дворик был на Киевской и дом, Где меня встречали, как родного... Может быть когда-нибудь, потом... Постучу в ту дверь однажды снова... А когда мне звякнут бубенцы, Выскажу последнее желанье: -- Дайте мне заехать в Черновцы, Повидаться с детством на прощанье... Творцы Композитор Счастье * * * Надо же - родиться С именем таким, Да еще пробиться К тем, кто всеми чтим! Праздничные звуки Из-под нервных рук - Это вам не глюки, Это просто Глюк. Я с годами чаще Слушаю его - Композитор Счастье - Только и всего. Вдумайся, вчитайся: Вот бы рядом с ним Был бы доктор Счастье, Господом храним, Архитектор Счастье, И директор Счастье, И садовник Счастье, И полковник Счастье, Воспитатель Счастье, И писатель Счастье, И художник Счастье, И сапожник Счастье, И учитель Счастье, И правитель Счастье... Жизнь была бы слаще, Было б больше сил, Если б каждый Счастьем Для другого был . Успех Режиссер ясноокий, Аполлоном хранимый, Да с мечтою высокой, Да с душою ранимой. Как ты быстро находишь Ключ к нешуточной роли - Видно, издавна копишь Краски счастья и боли. Боль сквозь смех проступает - Ведь душа вся в ушибах. Видно, жизнь постигая, Не страшился ошибок, Не страшился падений. Не боялся злословья... Не пророк и не гений, Каждый шаг - только с кровью... Да, а что-то с годами Не становится легче И круги под глазами Все темнее и резче. Все труднее: при свете, С фонарем Диогена: Отзовись. человече, Хоть один во Вселенной! Загрустив о забытом И грустя по потерям Ты со сцены софитом Поведешь над партером. От сердечной натуги Безнадежно охрипнешь... Гду вы, верные други? - Вдруг в отчаянье крикнешь. Оборвешь телефоны, Разошлешь телеграммы Про сердечне стоны, Про душевные раны. Но у телеэкрана Ты замрешь до полночи, Как у самого края, Чужд и этим и прочим..... А с утра полутемным Пробежишь коридором Под форгангом потертым С потускневшим узором. Окунешься с разбегу В чехарду репетиций... Словно листья по ветру, Дни летят вереницей... Пыльный храм Мельпомены Светом призрачным залит, Не сулят перемены И овации в зале. Опустела галерка, Отдыхают актеры... И украдкой, неловко (Не поймут билетеры...), Наспех куртку надевший, Убегаешь под пасмурь, Непогасшей надежде Не давая погаснуть... Режиссер ясноокий, Аполлоном хранимый, Да с мечтою высокой, Да с душою ранимой... * * * Обнаженные женщины На холстах Ренуара Так чисты и естественны... Ты не зря ревновала: Я влюблет в эти линии И крутые объемы... Хамы с лапами липкими, Не касайтесь альбома, Где "Большие купальщицы", Грязным пальцем-окурком ... Ржут по-скотски, таращатся... Им же хуже, придуркам: Импотенция скажется - Мстит подонкам искусство. Есть подобное качество У купальщиц Огюста. В их жестоком воздействии Не найду криминала. Изврашенцы и деспоты - Все враги Ренуара. О. Художник, божественно Воспевающий Сердце, В поклонении женщине Мы с тобой - одноверцы. Я люблю красоту врасплох, Чтобы плоть трепетала, Чтобы явь - как сплошгой восторг На холстах Ренуара. Без покровов танцует жизнь Свой языческий танец, Нескончаем, как живопись. Полный чувственных таинств. Обобщение вечных тем - Обнаженность "Купальщиц" - Притяжение женских тел, Красотою слепящих. Сколько искренней теплоты В этих солнечных красках... Ты прости, и твои черты Я рисую украдкой. Не увянут, живя с людьми, Ренуаровы жрицы. Это песнь о его любви Нескончаемо длится. Не ревнуй же меня вотще К этим дивам приметным. Их люблю, так сказать, вообще, А тебя - конкретно! * * * Баловство от скуки - Золотые стружки... Золотые руки - Знатные игрушки! Сквозь столетия прошли Статные боярышни, Глиняные душки, Хрупкие подружки. Ложки расписные, Сумки лоскутные, Туеса из луба - Любо, братцы, любо! Лакомая малость - Стар и мал доволен. От отца досталось Ремесло живое. Дымка, Жостов, Палех, Хохлома на блюде... Это вам на память, Вам на радость, люди! Зимний вечер Глухо Михайловское.. А как вечера пусты! Разбойник бы что ль явился, так я б подрался... До Санкт-Петербурга 432 версты... Когда бы поближе, уж как-нибудь бы да прокрался Пусть и ненадолго – ведь не утаить в мешке По поговорке – шила, а меня – в столице. Ясно: опять погнали бы в шею… Ну, как, меж кем В этой толпе юродивому мне схорониться… Где вы, друзья-наперсники? Да и есть ли друзья? Близким я лишь обузою, близкие ранят… Боже, зачем живу -- мельтешу, дерзя? Все, кто ни попадя злобствуют и тиранят… Высшему свету, гляжу, неудобен всем, Происхожденьем престранным, чудесным даром… Боже Всеблагий, так дай мне понять, зачем Быть мне едва ль не с отрочества душою старым? Я не втесался , не встроился в здешний мир, Я им отторгнут и он мной отторгнут тоже… Русская печь – деревенский простой камин… Лишь от нее тепло и душе и коже… Коктебель. Дом Волошина Край голубых вершин Памятью осиян. В счастье на свой аршин Жил Максимиллиан. Здесь так легко дышать, Злесь так легко ходить! Некому помешать Думать, мечтать, творить… Он здесь построил дом, Чтоб привечать друзей, Чтобы творилось в нем Радостней и светлей. Жил, как умел, поэт В горькие времена… Дому теперь сто лет, Каждая в нем стена Знает живых картин Тяжесть и тайный свет… Край голубых вершин Нам подарил поэт. В мире не сыщешь благ Краше заветных мест: Сказочен Карадаг, Что за простор окрест. Кадый бы рад пожить Здесь хоть недолгий срок. Только судьбу сложить Кто бы такую смог? Видимо, так теперь Более не живут… Песенный Коктебель Планерским назовут. В струях его ветров Птиц рукотворных след… Грустен поэта кров: -- Не уходи, поэт… * * * В театре «Маэстро» -- премьера. Вот я – в предпоследнем ряду… В программе -- страшилка, химера… Ох, Господи, что ж не уйду? Мне ведомо: даже на сцене Невместно заглядывать в ад… С чего ж тогда вздумалось Сене Пришлепнуть объемистый зад В театрике?… Нет, не бродвейском… Зачем я играю с судьбой? К чему в упованье плебейском Любуюсь несчастной звездой? Ах, ведьмочка, ведьмочка!… Панна, Зачем позвала на спектакль? Поди, понимаешь: опасна Роль Панночки? Что там – Спитак? Разверзнется ад под «Маэстро», Все бухнутся в тартарары… Падут театральные кресла Дровишками – прямо в костры, На коих греховные души Кипят в безразмерных котлах… … Свет в маленьком зале потушен, Мурашками выступил страх. И сразу сместились оценки, Душа у спектакля в плену… Хома запирается в церкви… В театрике, сквозь тишину Звучит сумасшедшее скерцо, Ритм чаще и чаще… Беда! Так это ж стучит мое сердце? Куда ты, шальное, куда? Ну, вот… А пошел без лекарства… Схватило… Хоть впрямь помирай… … А Панночка вправду прекрасна, С такою – хоть в пекло, хоть в рай! Вот, выбрался в кои-то веки, Спектакль вовлекает… Горю… -- А, ну, поднимите мне веки!!! Ведь это ж я сам говорю!… Актриса Я два года при кассах служил. Хоровод в тридцать три завитушки По Манхеттену долго кружил… В нем юнцы и седые старушки, Что «Чикаго» намерились зреть Или прочие звездные шоу… Ну, а мне – за порядком смотреть… Я прошел здесь отличную школу... Здесь учился толпой управлять. И, конечно, набрался познаний, Чем умеют народ удивлять Режиссеры бродвейских созданий… Приходилось включать языки – Здесь туристов полно отвосюду В завитках человечьей реки, Но об этом сегодня не буду… Я там не вышибалой стоял, А скорее был нянькою чуткой. Если вдруг намечался скандал – Озадачивал странною шуткой: -- Вы позвольте спросить, госпожа? – Вам сегодня уже говорили – Баритон мой в волненье дрожал, -- Полагаю, что все оценили Ваше сходство с Монро, Мерилин? -- Нет… -- И верно, совсем непохожи… Истерический хохот сулил Мне тычки, ну, да я толстокожий, А зато напряженность в толпе Разряжалась и зрело веселье… Вот такое носил при себе Я всегда суггестивное зелье… …Я сейчас самолично знаком С суперзвездной нью-йоркской актрисой… Как играет-то, Господи! Ком Подступает -- слезами пролиться, Чтобы смехом смениться в момент! Как поет, как живет, как танцует! Рядом с ней Мерилин -- манекен Это сказано, верьте, не всуе… Что за пластика, голос, задор, :Интонации, смех… Глаз сиянье!!! Все в душе за нее с этих пор, И теперь, за талант в воздаянье, Шутку давнюю я обновил… -- Госпожа, вас никто с Полой Ньюмен, -- Мол, похожи вы с ней, -- не сравнил? … Экстра класса актриса и вумэн! Зима Минус сорок Минус сорок - ужас, ужас! Затяжной циклон шалеет. Коченеем - стужа, стужа - Не бывает стужи злее. По полям поземка кружит, Кедры гнет ветрище лютый... Но бывает горше стужи Одиночество на людях. Хоть людей все больше в мире - Отчужденность нарастает. Мифы, мины, "МИГ"и, мили - Отзовись, душа простая. Отдаляются истоки, Рвутся тоненькие нити... Отзовись - уходят сроки, Невозвратен ход событий. Остаются крохи, крохи, В снах зовут куда-то предки... Лихорадит нас не в роке И корежит нас не в брейке. - Неуместна вера в чудо, Мир все менее уютен. Не надейся - будет худо!- Возвещает злой компьютер. Он, оракул электронный, Зачеркнув мечту пунктиром, Даст прогноз беды нейтронной: Быть Земле вселенским тиром! Но надежда не смиренна, Даже если все на грани... Верно, жизнь несовершенна, Но и эта - как награда. - Эй, компьютер, брось про атом - Про любимую исчисли! Знай, не хуже телепата Я ее читаю мысли. За версту ее услышу - Не шаги - сердцебиенье! Для нее мне голос свыше Диктовал стихотворенье. Минус сорок, минус сорок - Сорок лет отминусуем. Сколько в дрязгах, сколько в ссорах - Без цветов, без песен - всуе! Впереди такая малость - Не профукать бы хоть это... Подари, Господь, под старость Нежности, тепла и света!... * * * Прочны через Обь ледяные дороги, Зима еще властвует в нашем краю, Но все же, новсе же весна на пороге - По многим приметам ее узнаю. Вхожу я на лыжах в Бугринскую рощу, - Погладив озябших березок тела, Я вижу: березы на стужу не ропщут. Согретые предощущеньем тепла. На тысячеверстных просторах Сибири Судачат синицы, тещат воробьи, Что скоро начнутся большие событья: Забьют, зажурчат, заклокочут ручьи. Еще на стекле хохломские узоры, Еще не черна, а бела целина. Но светлые дни и высокие зори Уже обещают, что будет весна... * * * По первоснежью заячьи следы Увижу вновь у прутиков малины. Запорошил, заворожил сады Ноябрь - сибирский дед неумолимый. Сады в снегах - во стылом сне земли... В их зимних грезах - дни веселой были, Когда в суровой, но родной Сибири Они под щедрым солнцем расцвели. Благодаря людей за добрый дар, Трудились пчелы, черпая нектар, Благоуханьем воздух был напитан, И веселее пелось звонким птицам, И трепетно шелка листвы зеленой Переливались в радугах дождей, И набухали ягодой червонной - Отрадой и усладой для людей. Но вот летят, летят - и сад в них тонет - Снежинки, как ромашек лепестки... Ах, только б не забыл укрыть садовник От стужи эти нежные ростки. И будет душу леденить сурово Тревога: избежать бы им беды, Пока воочью не увижу снова, Как расцветут сибирские сады... * * * Спелые... Отчаянные, шалые Ягоды в ветвях обиндевелых, Желтые, оранжевые, алые, Жаркие - в садах январских, белых. Взапуски - то тропкой, то сугробами, Вслед за деревенскими мальцами... - Эй, ребятки, дайте хоть попробовать, Угостите чудо-леденцами! А они - смеясь: - Сады гектарные!, Но, почет оказывая гостю, Ягоды янтарные, нектарные Насыпают мне в ладони горстью. - Дядя, вот - что эскимо на веточке, А красна, красна-то, точно яхонт! Веселяся, озоруют деточки, Вперебой мне предлагая ягод. В полушубке, статная и грозная, Строжится сурово сторожиха: - Не шалите - ягода совхозная! Вот она какая - облепиха! Ягода характером сибирская, Ей морозы и пурга - не лихо. Золотая, масличная. бийская Бусинка- кисличка - облепиха. Запуржило над садами- селами И мороз пощипывает злее. Вспоминаю ягоды веселые - Верите - становится теплее... Зимние каникулы Каникул тихий праздник - Ура, конец зачетам! Из слякотной столицы - В деревню на блины... Совхозный ветхий "газик" Вприпрыжку по наметам Бредет среди сибирской Метельной целины. Он нас трясет нещадно, Сам по сугробам гробясь. По зимам да по веснам Здесь та еще езда... Но едем, да и ладно, Спасибо - не автобус, Хоть с запашком бензина - Потерпим, не беда. Но вижу - вовсе худо Той тоненькой девчонке, Сибирской Нефертити, Прильнувшей ко плечу Дрожит (ужель простуды?) В искуственной шубенке, Глаза полузакрыты... Нет, так я не хочу! - Эй, что с тобой, малышка? - Тошнит. Пусть остановит... - Нельзя остановиться: В минуту занесет. А забуксуем - крышка. Пусть дверцу приоткроет, Подышит, охлалится - Быть может и пройдет. Сугробы да ухабы. Теперь вот это лихо, Кажись, придется туго - Как, чем болезнь унять? - Достань пакет хотя бы, - - Малышка просит тихо - И отвернулась в угол, Стараясь не стонать. Вот мука привязалась! Лицо покрыла бледность, Не порча ль поразила Сокровище мое? Какая в сердце жалость - Ах, лучше б эта вредность Меня вдруг подкосила И обошла б ее! От этой передряги - Ни записи, ни снимка... Нас столько лет кружило, Мне кудри серебря... Коплю седые пряди, Но так впервые, сынка. В моей случилась жизни Тревога - за тебя. Ах. только бы хватило Терпенья и здоровья, Ах, только бы Всевышний Был с нами, был за нас. Ах. только бы платили Нам за любовь любовью И чтоб на свет детишки Рождались в добрый час. Зимний вечер Глухо Михайловское.. А как вечера пусты! Разбойник бы что ль явился, так я б подрался... До Санкт-Петербурга 432 версты... Когда бы поближе, уж как-нибудь бы да прокрался Пусть и ненадолго – ведь не утаить в мешке По поговорке – шила, а меня – в столице. Ясно: опять погнали бы в шею… Ну, как, меж кем В этой толпе юродивому мне схорониться… Где вы, друзья-наперсники? Да и есть ли друзья? Близким я лишь обузою, близкие ранят… Боже, зачем живу -- мельтешу, дерзя? Все, кто ни попадя злобствуют и тиранят… Высшему свету, гляжу, неудобен всем, Происхожденьем престранным, чудесным даром… Боже Всеблагий, так дай мне понять, зачем Быть мне едва ль не с отрочества душою старым? Я не втесался , не встроился в здешний мир, Я им отторгнут и он мной отторгнут тоже… Русская печь – деревенский простой камин… Лишь от нее тепло и душе и коже… Эмиграция Иммигрант Америка! Америка! Я пролетел по-крупному - И у меня истерика - И вот иду по Бруклину. По забулдыге - Лоренсу - Без имени и отчества, По гулкому Макдональдсу... А как любви-то хочется. Как по Сибири плачется, Любимой и потерянной... И дождь сечет по плащику, И думы бьют по темени. Иду-бреду по Флашингу От велфера до велфера, По Фултону шарашусь я... Вот так тебе!... А не хера!... * * * Минута... Секунда... Последняя миля - Счастливая добрая встреча! Мы тронулись в путь, веря: Бог у кормила, Мы жили, судьбе не переча. Не мед - эмиграция, - все повторяют - Скорее - горчица и перец... По полной программе тебя проверяют Канада, Америка, Эрец. Когда пересадкой души отболеем, Когда оживем и прозреем, Становятся подлые страшно подлее, А добрые - много добрее. Мечтали взглянуть в ваши милые лица, С трудом, но приехать смогли же! И счастье - всему вопреки убедиться, Что нет вас роднее и ближе. Пусть мчатся тревоги и горести мимо, Пусть счастья добавится доле, Пусть в мире восполнится света и мира И радость царит в нашем доме! * * * На Брайтоне ярмарка. Шедр урожай сувениров: Футболки, бейсболки, брелки, авторучки, платки... Вперед, побирушки! Смелее - по ниточке с миру - Хватай, что успеешь, пока еще полны лотки! Толпа хороводит бордвоком и под эстакадой, И пенится пепси и смачно шипят шашлыки, И сопровождает своим дребезжащим стаккато Надземка торговок напев: "Потрошки, пирожки!" Загул ресторанов, задумчивость книжных развалов, И бизнес по-русски, и русский (частично) язык... Какого ж ты лешего смолк? Голоси, зазывала! Гуляю на все и желаю, чтоб все!... Вот такой нынче бзик. В толпе и Платон поглупеет. Толпа плотоядна, А я бы в ней рад раствориться на часик-другой. Потоки людей многоструйны, спиральны, сторядны - Не встретится ль кто-то потерянный и дорогой? Возможно, судьба хитроумным каким-то макаром Старинного друга сюда невзначай занесет (Вот это бы счастье, вот это бы вправду подарок) - И от одиночества мигом скитальца спасет. На фоне всех рас, всех наречий, обличий, отличий Видна несомненная общность морщин и гримас - Мольбой сокровенной с акцентами русскоязычий: "О, Отче Небесный, спаси от Америки нас!"... Над Брайтоном солнце, на Брайтоне сущее пекло... Пришел веселиться, что ж, мать твою так, веселись! Пока не провялишься до состояния пепла, Глядись в зеркала обожженных Америкой лиц. А после, вернувшись в забытую мрачную келью, Со злобой кромешной привычно бокренка кудлачь, С натугой покрякай, не то очищая трахею, Не то подавляя готовый прорезаться плач... День благодарения.Парад. Суета, столпотворенье, Каждый весел, каждый рад. Праздник. День благодаренья. Солнце. Музыка. Парад Франтоват тамбур-мажор. Тамбуринов ритм бодрит. Медь оркестра. Марш. Задор Упоительно пьянит. В "оторвавшейся" толпе, Позабыв "от сих до сих", Весел старый рав в кипе И всегда суровый сикх. Даже их в соблазн поверг Этот праздник без границ... Благодарственный четверг - Блеск очей, сиянье лиц. В пестроте парада зрим И "Мэйфлауэр" в волнах, Благодарный пилигрим, Чья молитва слез полна. Да разгладится чело Иммигрантское на час. Перетерпим. Ничего. Будем жить, Господь за нас. Да взмывает к небесам Всех молитв святая взвесь: Вместе с "Мелех аолам..." - "...Хлеб насущный даждь нам днесь..." ...Суета. Столпотворенье. Каждый весел. Каждый рад. Праздник. День благодаренья. Восхитительный парад. * * * Съедает шевелюру себорея. На шею перхоть сыплется, шурша, День ото дня хирею и бурею. И, как всегда, в кармане ни шиша. Любовь осталась где-то в прошлой жизни, Не нужен я ни другу ни врагу, Ни USA ни матери-отчизне, О чем, совята, лучше ни гу-гу! Когда пою в сортире серенады, Когда пытаюсь выучить COBOL, (Ha старости-то лет оно мне надо?) Я думаю: куды я, блин забрел, За все мои грехи - одна расплата: Все что имело - потеряло смысл. И впереди тупик, и нет возврата, И стих мой ни к чему, и чай мой кисл... * * * Опять меня позвали Христа ради На шумный, на халявный сабантуй... Кучу, скучая - чукча в ресторане, - Зеваю, хоть хлебало забинтуй. Оркестрик истерические биты Вколачивает - шлепает печать... Спасибо, что позвали - нет обиды... И только злая гадина - печаль... Но я ее привычно приручаю: - За дружбу! За удачу! За...Виват! И никого за это не прощаю, Поелику никто не виноват. Никто ничто и никому не должен - И всосанный пылинкой в круговерть, Кричу: спасибо, Боже, выжил, дожил, Когда вокруг развалины и смерть. В сравненьи с этим мелко все и зряшно. Спасибо, что позвали - примем дар. Я жив - вот повод закусить изрядно , И закутить - так лей пиров нектар. Наздрове! Прозит! Пей до дна! Лехаим! И все-таки печаль моя со мной. И ею в сожаленье увлекаем, Что редко счастье в суете земной. Эмигранты Уезжали из Кишинева - И надежды несла молва... В этой жизни мечтать не ново - У мечты есть свои права! Там где-то за туманом, за туманом Веселая счастливая страна... Куда зовет мечта, чего нам мало? Живем сейчас, а дальше - тишина... Уезжали из Ленинграда В неизведанность, в никуда... И смахнули слезу украдкой Не вернемся, мол, никогда... Мечта, таясь за влажными очами, Кружила в вальсе сладостного сна... А что нас ждет за долгими ночами? Живем сейчас, а дальше тишина. Уезжали из Красноярска... Над Манхеттеном плыл дымок... Где завязка и где развязка?- Все связалось в тугой комок. Царила над разлукой и любовью Мечтами напоенная весна... Куда летят года над головою? Живем сейчас, а дальше тишина... Иммигрант (В подражание Евгению Евтушенко) F train ползет среди ночной Вселенной Вдоль синагог, борделей и аптек. Час после смены в нем, два * перед сменой, Треть жизни в нем наш бывший человек. Ты продал все: и дачу, и "волжанку", Чем дорожил, что собирал весь век... И мне тебя и жалко и не жалко Наш бывший, наш совковый человек. Бежал сюда вдогонку за прогрессом, Но невозможен от себя побег. Экс-инженер, писатель и профессор И в общем-то уже экс-человек. Судьбу, увы, * не перефиглимиглишь - Не зря слезинки покатились с век... * Куда ж теперь? -- ответь-ка мне in English, Наш иммигрантский бывший человек! F train ползет, а жизнь летит ракетой И где-то хорошо, но нас там нет. И все вопросы * ребрами, и где-то Уже готов на все один ответ... * * * На перекресточке с 4-й «Вест» Под синей вывеской – харчевня «Чайка». Поем горячего в один присест, Уткнусь в газеточку, пока хозяйка Всех завсегдатаев, кто забежит Чревоугодию часок предаться, Борщом наваристым не ублажит, Потом придет ко мне «за жизнь» трепаться.... Я трепыхаться здесь уже устал, Она пытается – покуда в силе. О чем трепаться нам? Да как всегда: Все об Америке да о России. Что, мол, немудро нас в СССР Всех обозначили невыездными. И вот мы вырвались -- «мадам» и «сэр», А души там еще – и леший с ними! Без душ удобнее, без душ – лафа, Когда кидалово – канон и кредо. И только жалко,мне что голова К плечам поникшим так пришита крепко.... Еще бы голову оставить там, Еще и сердце бы со всей любовью... Ведь так и шастают по головам Картины с мыслями, с тоской и болью... Я English выучил и Espanol...... Ведь безъязыкому не снесть нагрузки... -- Вот вам газеточка, а я пошел... Читаю, кстати, я всегда по-русски... Грусть * * * Господь не зря испытывает душу - И мне в любви однажды повезет, Любовь меня тихонько позовет - И я пойду навстречу - и не струшу, И снова будет молодость со мной, И позабуду я тоску-кручину, И старые все песни я отрину, А новые спою тебе одной. И все, что в жизни недосовершил, Предательствами тяжело болея, Досовершу и посвящу тебе я, И скажут все: он не напрасно жил. Я верую, что посланы не зря Мне разочарованья и печали. Не знавшие печали - измельчали, Постичь без горя радости нельзя. ...Возможно ты еще не родилась, Иль говоришь на чуждом мне наречьи, Предощущаю неизбежность встречи И предаю себя любви во власть. * * * Ерундою мозги забиваю, Постепенно тебя забываю, Сахар губ забываю, соль слез, И походку и запах волос. Забываю твой шепот и крик, И обманный и праведный лик, И в тебе день за днем убываю, И, с тобою, себя забываю. Август, лето, жара... А мне - зимно, У меня на тебя амнезия, Амнезия на первый рассвет, На все горести преданных лет, Мне Господь круг надежды бросает, Забытьем мою душу спасает. Горе в тонкий шнурок завиваю, Забываю тебя, забываю. Пропадают в тумане забвенья И восторги тех дней и сомненья. Забываю и лица и даты, Жизнь - и та уплывает куда-то. Забываются первые встречи, И искристый снежок на крылечке... Дни пустой суетой убиваю, Забываю тебя, забываю. Не печалюсь уже о потере, Все потери давно не по теме. Укрывает белесый туман, Всю любовь, весь ничтожный обман. А на новом отрезке крутом Я не вспомню дорогу в твой дом. Я себя от тебя забираю, Забываю тебя, забываю... * * * Сколько мелких уколов и злобных тычков, Ядовитых укоров и в спину смешков, Заурядных обманов, привычных измен, Сколько подлых наветов и низменных сцен... Научи меня, Солнце, Луна, подскажи, Как хранить свою душу от злобы и лжи? А куда убегать, когда на сердце ком? - Будь, Река, мне указчиком, проводником. Может Сон пожалеет и боль унесет, А Болезнь пусть беспамятством разум спасет, Пусть простит меня Совесть и впредь не корит, Пусть обидой и гневом душа не горит. Может Тополь подсказкою прошелестит, Может Чайка, маня за собой, пролетит, Может хоть Кто-нибудь, может хоть Что-нибудь Дав мне лучик Надежды, укажет мне Путь? Ах, как хочется Света и радостных дней, И Свободы от вяжущей боли моей. Ах, как хочется Правды, в которой Любовь... Но вокруг только ложь, а в душе только боль... * * * Написан город тонкой акварелью. В густом тумане улицы уснули. Губами прикоснись к моей свирели - Она тебе напомнит об июле. Возникнет пред тобой сквозь вечер тусклый Из детских сказок светлая картинка. Ты знаешь: то, что - "елочка" - по русски, На Украине назовут: " ялинка"... На Украине - синие Карпаты, На Украине - ласковые реки... На Украине говорят: "кохаты". "Кохаты" - значит- полюбить навеки. * * * Чьим лобзаниям, чьим желаниям Без меня ты покорна была? На шепчи ты мне, что ждала меня... - И совсем я тебя не ждала! Я жила оскорбительным вызовом Для тоскующих, ждущих людей... Упоительно август нанизывал Флаги кленов на шпаги дождей... * * * Я в залоожидальной толчее С заботою, что гнет меня в дугу, С тревогою в душе и на челе... О чем? Я рассказать вам не могу. Я эту боль давно с собой ношу, Как черную гангренозную руку... Но, может быть, сегодня я решусь И дам свое согласие хирургу... * * * Ты в центре мира. В этом мире - трое В плену измен, обид и сожалений... Любовь исчезла. Так исчезла Троя Под тяжестью позднейших наслоений. * * * Как пусто... Горько и темно... Глухая полночь и гроза... И занавешено окно, И занавешены глаза. Что сделал я? Отринул все. Мой идеал на небо взят. Там затихает чей-то зов, Там угасает чей-то взгляд. Там кто-то силится понять, Зачем я это совершил... И мне теперь уж не поднять Себя до ангельских вершин. * * * Грустен удел беспросветный - Помнить о том, что ушло, Помнить о светлом, самом заветном, О том, что быльем поросло. Счастью мы цену не знали И отреклись от него, Цену не знали, не удержали То, что дороже всего. Были мы так торопливы - Нам бы помедлить хоть миг... Так торопливы, так несчастливы - Грустный удел торопыг... * * * В окне морозном - круг, прогретый Дызанием твоим. Что говорить? Все поздно, позддно - Стоим, молчим. Стоим, молчим - и наши лица Стирает мгла. Стекло... Ведь это же граница Уже легла! Стоим, молчим... И знаем только, Что это - навсегда. И уж нельзя добиться толком, За кем же правота. И серца сбой, и дрогнул поезд... Прощанья знак. И незнакомый резкий проблеск В твоих глазах. Все глуше на перроне сонном Раскат колес. И остается нерешенным Больной вопрос. Клубится снег туманом белым, Кружится белый снег. Столбы фонарные, как стрелы, Бросают тени вслед... * * * Всплески давнишней боли Не гашу, не лечу... Нам бы встретиться, что ли - Не ищу, не хочу. Не леплю совпаденья, Не кую, не творю... И стихи в день рожденья Не дарю - не дурю. Не ловлю, не тревожу, Не пугаю, не лгу... Для кого-то бы ожил - Не живу, не могу. Отправляется поезд - Не зову, не шепчу... Лишь сердечную повесть Во весь голос кричу... * * * Поет по телеку Кристина... А я кричу: Я не хочу, чтоб ты грустила, И не хочу, Чтоб ты привыкла, приспособилась К самой себе, Судьбе разорванной, особенной, К ТАКОЙ судьбе. Поет по телеку Эдита. И как поет! И давит злость, и жжет обида, И стыд берет. За жизнь, беспечную, бесславную Цена ей грош, Любовь, изменами отравленную, За страх и ложь. Поет по телеку София... В глазах туман... Влеком теперь волной судьбы я В какой обман? Ни смысла, ни надежд, ни выгод, Ни маяка... И где же выход, где же выход? Изгиб курка? * * * Продолжается суета, Бесполезная, как компьютер, Хоть и кончилась навсегда Та большая любовь капутом. Мыслей горестная орда Куролесит, грозя инсультом, Продолжается чехарда, Полновесный театр абсурда. Суета сует, чехарда Встреч ненужных и зряшных писем, А вокруг - вообще бардак, И, увы, от него зависим. Плот судьбы моей сел на мель, Мнился ферзем, а вышло - пешка... И туманится жизни цель... Но покуда жива надежда В испытаниях есть резон. И покуда жива надежда Пусть звучит во мне, как Кобзон, То торжественно, то кромешно - Собеседник - второе "я", Голос совести и обиды, Мой советчик и мой судья, Благородный, как Кикабидзе. Все в порядке, пока душа До конца еще не остыла, И мечта еще не ушла, И мостит надежда мосты нам. Пусть кружит судьбы карусель, Но сквозь тучи пробьется лучик. И твердит, твердит коростель: Будет лучше, друг, будет лучше!... 17 августа 2001 г. Вам давно знакомое лицо, Пишет Вам стихами письмецо, Пишет оттого письмо стихами, Что любовь к Вам в нем не затихает. Доложить Вам следует сперва: Здесь растут другие дерева И стоят дома иного вида, Но все та же на душе обида. Если б не соблазны и обман, Все бы продолжался наш роман, Да видать бывает только в сказках Вечной верная любовь и ласка. Все прошло, как снегопад в горах, Жаль любви поверженной во прах. Да вот только вопреки рассудку Сердце все лелеет незабудку. Реки здесь молочные текут И коврижки сладкие пекут, Только день-деньской, любую ночку Каждый провожает в одиночку. Вот и подошло к концу письмо, Извините, если что... Как смог... Слог неровен и вразбежку мысли И слезинки на душе повисли. Впору все переменить уже - Только Вы одна в моей душе. Не забыть обиды и измены, Да вот только нету Вам замены. Снится мне Ваш дом и город наш, В окнах свет... Лечу на тот этаж... К Вам письмо печаль мою доставит... Ладно... Пусть Господь Вас не оставит! * * * Тяжелая ветка каштана качается… О чем приуныл, Билли-бой? А это грусть первой любви не кончается, А значит – жива и любовь. Не знаю, какими назначено нормами – По сколько любви и кому. У всех моих песен тональность минорная Любивший поймет, почему. Качается ветка каштана и капают На листья густые желтки… -- Прощай навсегда! -- Мне родная река поет… О, ночь, отчего так жестки Подушки на полке вагонной, в гостинице, И к радости нету дорог? А скоро и горькая старость настигнется, Два шага еще – и порог… Грусть первой любви – доминантою памяти, В той грусти нет яда и зла… Круги по воде – юность бросила камешки – Расходятся… Эх, понесла Судьбина по кочкам – и чересполосицей… Конечно, я сам виноват… Слеза покаянья непрошенно просится… Ах, если бы в юность назад! Ах, если бы, если бы, если бы, если бы… Прости меня, юность-любовь… Высокий мальчишка сбегает по лесенке… Не надо грустить, Билли-бой… * * * Как быстро время песен пролетело, Как рано время грусти набежало... Мне б дописать одну строку припева * И будь, что будет * ничего не жалко. А только жалко: голос серебристый Пространства-времени не взял барьеры. И не меня идет встречать на пристань Звезда моей печали * Гутттиерэ. А остальное все не так уж важно Что сможем одолеть, то одолеем, Пусть в образ века не войдем стоффажно * Зато и не измажут нас елеем. Еще пофилософствуем немного, Уж если не осталось встреч и песен... (А вдруг да и возникнет у порога Та, для кого храню в шкатулке перстень?) Потерян счет потерям... Перетерпим. Один Всевышний знает, отчего мы Не насладимся вдоволь вкусом терпким Совсем несладких ягод у черемух. Мне для чего-то – сказочным богатством -- Волшебный голос для судьбы дарован. Надеялся Господь: бесценный дар свой Озвучит тот, кто песней очарован. Еще и этот, значит, долг за нами... Вернем его * и многое простится, Когда неумолимыми санями Помчат нас по замерзшим водам Стикса... Еще, конечно, многого б хотелось * На многое годов нам не отпустят... Как быстро время песен пролетело, Как рано наступило время грусти... * * * Рано иль поздно приходит такая пора: Бывшее счастье при встрече нам лишь покивает, Синим платочком махнет из чужого двора... Что остается, когда нас любовь покидает? А все равно, все равно остается любовь. То она стоном сквозь сжатые зубы прорвется, То она ливнем на землю, на душу прольется... Ливень-любовь золотист, изумруден, лилов... Каждому в жизни дается немеркнущий миг. Помните в сказке: "Чего тебе надобно, старче?" Не проворонить звезду, не профукать во пшик, А просверкать его звонче, живее и ярче. Вспомнился давний простой отрывной календарь Легкой метафорой: дни, как листки, облетают. Август, четвертое... И отмечаю, как встарь, День той поэмы, которую не прочитают. "Надо прощать!" * неустанно твердят мудрецы. Меньше б мудрили, тогда б и прощать их не надо. Есть в том призыве * согласны? -- налет мухлецы: "Я погрешу * ты простишь. За грехи мне *... награда". Я и прощаю * да ведь не сотрешь, не зальешь Знаки измен * эти шрамики микроинфарктов. Все б жили в радости, если б не страх да не ложь. Страх правит ложью, что нас убивает де-факто. Мудрость и ясность приходят, что пользы от них, Если любовь остается лишь воспоминаньем? Верные истины мы познаем не из книг, Не с кем, увы, поделиться спасительныс знаньем. Но остается надежда, что где-нибудь вновь Вознаградит нас Всевышний последней любовью. Значит, судьбе вопреки, остается любовь Вечно неблекнущей, вечно сияющей новью. Мотоциклы * * * Мотоциклы легки на подъем – И прекрасны в крутом развороте. В их стремительном смелом полете Мы отраду для сердца найдем. Мотоциклы по кругу летят И восходят на горные пики, А под шлемами – гордые лики Тех, что жить вдохновенно хотят. Гироскопы всему вопреки Их вздымают над серостью будней... Вы попробуйте – это не трудно: Бросить скорость из правой руки. Мотоциклы зовут за собой В неизведанные километры... Восхищаются вольные ветры Окрыленной и звонкой судьбой... * * * Не разуверьтесь, мальчики, в мечте! Когда к рулям вы в первый раз приникли, Когда нетерпеливо мотоциклы Дрожат на синей стартовой черте, Когда в глазах от тысяч лиц рябит И рев моторов в гул трибун вольется, Когда забьются бешено колеса, Бросая вас в круги земных орбит, И душит дыма едкий горький запах, И мотоцикл вас зло швыряет за борт, И отлучает от езды арбитр - Не допускайте мысли о тщете, Не разуверьтесь, мальчики, в мечте! И позже, волю взрослым дав заботам, Не расставайтесь, мальчики, со спортом - Не модою престижною глобальной, Не вредною привычкою кабальной - Стремленьем к высоте и красоте... Не разуверьтесь, мальчики, в мечте ! Что такое спидвей? Что такое спидвей? В чудо светлая вера, Символ бурного века - Человек и мотор. И отчаянный спор, Обнажающий чувства - Это храбрых безумство - Спорт достойных людей. Припев: Зддесь пространство и время слились на одном вираже И материя стала немыслимо жесткой и плотной. Будто в невероятном горячечном мираже, Накренясь, вертикально встает полоса горизонта. Это зимний спидвей, Это зимний спидвей. Трудный зимний спидвей! Мы еще не привыкли. Что порой мотоциклы Сходят с точных орбит. Лед шипами разбит, Но сердца тверже стали, Первым на пьедестале Будет наш, он быстрей. Припев. Трудный зимний спидвей! Сталь шипов на колесах. В небо рвущийся косо Ледяной мотодром. Торжествующий гром - Это Бога литавры! Мчатся мотокентавры - Племя сильных людей. Припев. Новосибирск Кирова, 3, редакция.... Белый лист, чистый лист - Дорогое мгновенье... Что творишь, журналист, Обретя вдохновенье? Чем людей увлечешь, Что поведаешь свету? Чем прославишь еще Ты родную газету? В чьи заботы сейчас Погружаешь себя ты? Греет жар твоих глаз Пожилого собрата. Ты, браток, не смотри, Что иду по Нью-Йорку - Мне на Кирова, 3 Поутру на планерку. Мне, как прежде, фактаж Добывать уникальный, Выдавать репортаж, Как всегда, эпохальный. Покружило меня По планете со свистом, Но средь ночи и дня Остаюсь журналистом. ...Чистый белый листок, Ставший долгой судьбою, Сколько лет, сколько строк Пролетит над тобою? Сколько стран, сколько лиц, Сколько встреч и прощаний... Сотвори, журналист, Светлый очерк про счастье... Дом Радио На Вертковскую, 10, Вертковскую, 10 Мы приносим пристрастья, привычки, мечты... На удачу надеясь, на память надеясь, Добиваемся сути, страшась суеты. "Репортера" кассетки - судьбы карусели - Ленту лет до ракорда, кружа, разовьют... Даже если немного и сделать успели - Все же главное создали - душу свою. И она невесомо в эфире витая, По высоким законам творя бытие, Негодуя, ликуя, любя и страдая, Сохранит серебристое имя твое! На Вертковскую август космато-тоскливый Тащит туч тыщетонную тяжесть, тужа... Но и в августе часто бывает счастливой Неуемная наша живая душа. ...На Вертковскую, 10, Вертковскую, 10 Мы приносим пристрастья, привычки, мечты. На удачу надеясь, на память надеясь, Добиваемся сути, страшась суеты... Говорит Новосибирск В поселке на меже тысячеверстной, Озлопав с рукавиц колючий снег, Войдет в свой дом в хороший вечер звездный От дел дневных уставший человек. К приемнику поближе стул подвинув И пробиваясь сквозь морзянки писк, Он слышит вдруг. что говорит Литвинов - И знает: говорит Новосибирск. Подумалось: знакомый этот голос В такой же точно мере символ наш, Наш позывной, пароль наш, наша гордость, Как "Красный Факел" или "Сибсельмаш". Кому-нибудь из нас, новосибирцев, Придется жить еще в других местах, Но голосу тому не позабыться. Не потеряться в новых голосах. Случится так: однажды стул подвинув, И пробиваясь сквозь морзянки писк, Мы вдруг воскликнем: "Это же Литвинов!" - И с нами будет вновь Новосибирск. * * * Прочны на Оби ледяные дороги, Зима еще властвует в нашем краю, Но все же, новсе же весна на пороге - По многим приметам ее узнаю. Вхожу я на лыжах в Бугринскую рощу, - Погладив озябших березок тела, Я вижу: березы на стужу не ропщут. Согретые предощущеньем тепла. На тысячеверстных просторах Сибири Судачат синицы, тещат воробьи, Что скоро начнутся большие событья: Забьют, зажурчат, заклокочут ручьи. Еще на стекле хохломские узоры, Еще не черна, а бела целина. Но светлые дни и высокие зори Уже обещают, что будет весна... * * * Возле ажурной ограды В парке играет оркестр. Эту случайную радость Эхо разносит окрест. Что ж, по линейкам аллеек На голос его побегу, Но пусть он играет и пусть не жалеет Ни рук музыкантов ни губ. - Где столько лет колесили? Выскрипев скрытый укор, В строй плясовой карусели Грустный добавят аккорд. Тихий упрек принимая, Точно запнусь на бегу... Да, милый мой парк Первомайский, Я пред тобою в долгу Остановлюсь - и неловко Старой сосне поклонюсь. В долгих командировках, В суетности повинюсь. Белка примчится из чащи, Ежик замрет под рукой... Даст мне немножечко счастья Старый мой парк городской. День города Какие ритмы, звуки и цвета! День города волнующий и яркий, Веселый и красивый, как мечта - Мы городу несем свот подарки. Проходишь красной линией в судьбе, Фронтовика, ученого, поэта, Все, чем судьба сибирская согрета, Сегодня посвящается тебе. Мы вспомним дорогие имена: Крячков, Покрышкин, Кондратюк, Маланин... И щедрым сердцем воздадим сполна, Тем, кто сегодня город наш прославил. Пусть от Жемчужной и до Снегирей День города весельем разольется И ностальгия в сердце отзовется, Уехавших за тридевять морей. День города для отдыха и встреч, Для памяти и радости ребячьей, Он может позабавить и развлечь, И подарить желанную удачу. Отрадой взрослых, смехом малышей Он через год к нам возвратится снова И отразится заповедным словом В сибирской очарованной душе... * * * Сейчас, среди лета, в Сибири жара, Густой, непрозрачный загар. Дожди на Подоллье - такая пора - И маки в прибрежных лугах. Сейчас на Оби теплоходов гудки Плывут над речной синевой... А здесь семафорят-алеют цветки, Кружа у тропы луговой. Отсюда к Оби ты росистой тропой Под вечер гулять не пойдешь. Ты выйдешь, сама - как цветок золотой. Бродить под рассеянный дождь. Над Бугом пройдешь и вздохнешь, что не та Течет безразлично река, Что улица так непривычно пуста, А речка узка и мелка. Что так неказисты домишки вокруг, Что воздух тяжел дождевой, Что рядом с тобою - не давний твой друг, А некто - случайный, чужой. Мне молвишь улыбкой на мягких устах, Что нам не уйти от судьбы, Что мне остааваться в дождях и стихах, - Тебе - возвращаться в Сибирь... А я полетел бы на свет твой в окне, Платком твои плечи обвил... А вот доведется ль когда-нибудь мне С тобою гулять у Оби?... * * * Над Новосибирском повисли снега - Ноябрьский циклон - се ля ви! Над Бугом дожди. Буг укрыл берега Леопардовой шкурой листвы. Над Обью от белого снега темно - Ни зги - от земли до небес... А в парке над Бугом афиша кино: "Я была счастлива здесь..." Новосибирское радио Мне казалось: вот здесь мой раек И надежный рубеж обороны… И мой голос поставленный тек, Точно мед, через все микрофоны. Добыватель горячих вестей, Острых тем и сюжетных новаций Был «радиен» до мозга костей – От стихов и до импровизаций. Полагал я: не должен настать Миг разлуки хотя бы при жизни… Но бездарный, премерзкий, нас тать Разобщил… Ну, заика, держись мне! Зависть подлая корчила рот И кровавила глазки свиные… Бог не фраер, нашел укорот… А во мне все звучат позывные Отгремевших спортивных программ, Передач по охране природы… И забввению я не отдам Все, в эфир улетевшие, годы. А сегодня в эфире – бордель С голубою жандармской подмазкой. Два подонка сложили картель – И воруют уже не под маской. Что на радио что на ТВ – В главных креслах – урод на уроде… Я б последние отдал лавэ – Дострелили б на радость природе. Что в эфире, что в здании – мрак! Голоса – не придумаешь гаже! Говоренье без мысли в мозгах… Эх, а я выдавал репортажи! Беспредметный безжанровый треп, Ничего никому не дающий… Ну, довольно, заткнитесь же, стоп! Ты замкни им хлебальники, Сущий! Все же верую: не навсегда Мерзость в новосибирском эфире. Пусть недели пройдут, пусть года – Что-то снова изменится в мире – И однажды я снова войду В келью-студию мало-помалу И как прежде легко попаду В ритм заставки былой по сигналу. Я копил вам все годы, друзья, Горы фактов и тонны примеров… -- Ну, начнем, помолясь… С вами я -- Ваш навеки – Семен Венцимеров… Песня не прощается с тобой Памяти Сергея Острового Простоват, наивен Островой, Потому -- мишень острот всегдашних. Подставляясь шутке над собой, Множил строй потешников куражных. В кинозале начал со строки Я в России рожден, родила меня мать... Подхватили тут же остряки: Тетке некогда было в то время рожать... Он однажды поразил друзей: -- Написал любовную стихозу. Все, закрыта тема... – Но при всей Простоте, являл метаморфозу В незабвенных песенных строках, Словно был талант сосредоточен У поэта в песнях, не мозгах, В песнях он умен, лиричен, точен... С «Песней года» прикатил в Нью-Йорк. Весь состав компании Крутого. Исполненье вызвало восторг. Завершали песней Острового С музыкой Островского... Когда «Песне ты не скажешь «До свиданья», -- Завела заезжая звезда, Зал поднялся... Затаив дыханье, Слушал вдохновенные слова Скромного и честного поэта. Есть у вдохновения права На любовь народа, если спета Песня от души и для души... Вспоминаю песни Острового В них слова просты и хороши, Силой чувства трогали любого, А меня – особо в плен беря... Отчего же мне особо близки? Он рожден шестого сентября В дорогом моем Новосибирске. ...Он очкарик. Трудно строй держать. -- Островой, быстрей, не то оставлю... Запевай! – командует сержант. – И запели: «... Подари мне саблю...», Песню, что сложил он до войны... Он, белобилетчик-ополченец Роты поэтической... Должны Без оружья, храбро подбоченясь, Ополченцы напугать врага... Да, послали в схватку без оружья – И легла дивизия в снега... Ратоборство для поэта вчуже... За три дня до яростных боев, Ополчение перемоловших, Пятерых поэтов-мастеров, От бомбежек злых полуоглохших, Отозвал Главпур – и этим спас. Прикрепили к фронтовым газетам. Воодушевителями масс Надлежит явить себя поэтам. Он шагал с наганом по войне И врывался «на пикапе драном» В города – и роль свою вполне Выполнил... Поэтом-ветераном Он в Новосибирске выступал, Где я был радийным репортером. Довоенный друг его встречал Лебедев... Интеллигент, с которым Засоряли вместе мы эфир. Лебедев был диктором отменным. Глас густой, тягучий, как кефир... Он со мной делился сокровеннным – И гордился дружбой с Островым – Сверстником-фронтовиком, которым Был за верность юности ценим... Островой с войны пришел майором, Вдохновенно прожил чуть не век. Двадцать книг хранят библиотеки Подтвержденьем факта: человек Не ленился в творческом разбеге... «Жди солдата», «...Погибает взвод», «Как поют дрозды»... Какие песни! Новый век с восторгом их поет. Но, наверное, из всех чудесней, Та, что не сложила легких крыл И звучит по-прежнему в эфире. Этой точно тему он закрыл: Вряд ли кто напишет лучше в мире: «Ночью звезды вдаль плывут по синим рекам, Утром звезды гаснут без следа. Только песня остается с человеком Песня верный друг твой навсегда. Через годы, через расстоянья, На любой дороге, в стороне любой. Песне ты не скажешь «До свиданья», Песня не прощается с тобой...» Анжела Над Танжером листва порыжела - И вошло в мои песни тайком Необычное имя Анжела, Имя той, с кем недавно знаком. В нем хрустальные блики фужера С горьковатым нездешним винцом И искристые звезды Танжера Над ее марсианским лицом. Припев: Анжела, За странную песню простите. В ней вписано все между строк. И вы между строчек прочтите, И вы в моем сердце прочтите, Что в строчки вписать я не смог, Что высказать в песне не смог. Пахнут губы миндальным драже, но Терпк и горек вкус ласковых уст. Не играйте со мною ,Анжела, Не касайтесь встревоженных чувств. Пусть я темен, как уголь Анжеро... И как северный валенок туп, Не касайтесь беспечно, Анжела, Этих жаждущих нежности губ... Припев. Город Город Не зря, точно в зеркало, в сердце мое глядится: В сердце - Огни его окон, созвездия и сады. Снится: Широкие крылья раскинув, летит этот город-птица, Летит над землею и ищет повсюду мои следы. Снятся Игрушки-дома под оранжевой черепицей, Синий Трамвай-торопыга, слезинкой текущий с холма. Память Открыткою в книжке забытой лежит до поры, таится... Отрадою детства душа неизбывно Полным-полна. Память Вразброс разноцветные переберет картинки. Вспыхнет В дурмане акаций - бессонница звонких зорь. Зыбко Сады золотятся в сентябрьской прозрачной дымке И поезд надежды увозит из детства За горизонт. В детство Однажды вернемся мы в будущем воплоощенье. Город Вновь примет в объятья надежд моих и дворов. Встретим Душой просветленной простое его прощенье И вновь унесемся на крыльяз манящих Семи ветров... Парфиониада Я вспомнил - и теплей на сердце - Издалека Ты вновь идешь ко мне, Настенце, Светла, легка. Оставшись юной и прекрасной В моих мечтах Чудесной девушкой болгарской В любви лучах. Настенце, Настенька, Настена... За нежный взгляд Готов на дыбу, на костер, на... На все подряд! Ах, только бы судьбы ненастье, Душа в огне - Не ей, не Настеньке, не Насте - Пускай уж мне. Однажды смерть-анестезия Погасит пыл Вдруг позвонят: "Анастасия, Он вас любил, Ваш образ, как икону в храме В душе берег, Всю жизнь мечтал быть рядом с вами, Свидетель - Бог. Настенка, Настенька, Настенце, Где я, где ты? И жизнь прошла почти, но тем же Полны мечты. И в забытье, и в тихой песне, И в добром сне Мне видится, что вот мы вместе Наедине... 8 марта Весны круговорот, Забот невпроворот. Переворошу все корзины гвоздик. Букетик прихватив, А на губах мотив - У твоих дверей, я влюбленый, возник. Припев: Отдышусь - и решусь, Страх отброшу - огорошу, Постою - позвоню И с порога крикну: "Люблю!" Земная карусель: Капель - метель - капель. Ярмаркою март - и тюльпаны в толпе. Мы вместе двадцать лет, Но мартовский букет Я несу, как прежде влюбленный, - тебе. Припев. Илона Тихо ложится июль на брусчатку. Я обнаружил в судьбе опечатку. В шорохе листьев, в звонке телефона Слышу июльское имя Илона. В пестром мерцанье неона, В утреннем говоре клена, В плеске волны океанской зеленой, В строчках случайной газетки, В ритмах Нью-Йоркской подземки - Только Илона, Илона, Илона... Воспоминанье - пугливая птица. Вдруг, осмелев, в изголовье садится, В храме души моей ты, как икона _ Радость и грусть моей жизни - Илона. Думами ночи бессонной, Трепетной песней Сосо-О! Вкусом случайной слезинки соленой, Странным иочным озареньем, Маленьким стихотвореньем - Снова Илона, Илона, Илона... Звонкие дни наших встреч улетели, Стайкой уносятся жизни недели... Тихо листаю, когда мне не спится. Светлой любви дорогие страницы. Отзвук пасхального звона, Свежесть и легкость озона, Юности прелесть и нежность - Илона. Виолончельным разливом, Воспоминаньем счастливым - Снова Илона, Илона, Илона... Моя победа Престранная история Со мною приключилась: Мне встретилась Виктория - Вот так судьба сложилась. Влюбился - нет сомнения - И радость и тоска... Мое ей объяснение Начну издалека. Припев: У Утесова - Пеструха, У Герасима - Муму... Без любимой и без друга Одиноко одному. Виктория, Викоша, Я человек хороший. Пойдем по жизни рядом, Я знаю, что к чему. Устав от одиночества, Воспряну в одночасье, Любому в жизни хочется Вниманья и участья. Виктория, Виктория. Полна тобой душа, Шепчу, шепчу в восторге я, О, как ты хороша! Припев. Простая аллегория Крылова-баснописца: Мне так нужна Виктория. Как трезвому напиться. Вот вычитаю в Торе я. Как любит иудей, - И станешь ты, Виктория, Победою моей! Припев. Баян Маланина Комоды в сельских избах... Здесь карточки в альбоме, На пожелтевших письмах - Знак почты полевой. И старая пластинка С мелодией знакомой, Едва не позабытой, А все-таки живой. Припев: Кружись, пластинка старая, Играй, баян Маланина, То яростно то пламенно - Во весь размах мехов. Опять Иван Иванович Пришел друзей порадовать, Звенит, звенит "подгорная" В бубенчиках ладов. У юных гармонистов - Гармони с перламутром, Улыбчивые губы, Повадка с огоньком. Пусть новые гармони Поют в любом районе, По радио, и в клубе, И в парке городском. Припев: То плавная, то быстрая, Играй, гармонь сибирская, Рассыпься переборами Во весь размах мехов. То ласково то пламенно Играй, баян Маланина, Звени, звени "подгорная" В бубенчиках ладов. Ерема В парке Шиллера шелест акаций, А из парка мне виден балкон, На котором должна показаться, Та, в кого я так странно влюблен. Я дождусь, достою, домечтаю, Допечалюсь - и наверняка Через годы разлуки узнаю Олененка с ее свитерка. Припев: Люда Еремеева..., Киевская, 9..., Время перемелет все в серую муку... Отчего ж вне времени, на любовь надеясь, Я в мечтах навстречу ей бегу, Я в мечтах навстречу ей бегу... Эта девочка в сердце осталась Болью воспоминаний и снов, Значит, юность со мной поквиталась, Сохранить не сумевшим любовь. Ни засохший цветок, ни записку... Только памяти горестный бред: Я слоняюсь по Новосибирску, Чтоб увидеть в толпе твой берет. Припев. Отвыкаю локтями толкаться, Отпускаю на волю года... Мне под сень черновицких акаций Не вернуться уже никогда. Я однажды совсем успокоюсь. Над Нью-Йорком утихнет гроза... Мне бы только услышать тот голос, Посмотреть напоследок в глаза. Припев. Первая учительница С вами мы подрастали быстрее, чем раньше. Я заметил, что мы постепенно умнеем. И не книжки простые мы кладем в наши ранцы - За плечами мы носим нащ завтрашний день. Припев: И не зря чуть-чуть грустна Наша новая весна: Ведь с учительницей первой Расстается третий "а". Пусть летят, летят года - Ваши добрые глаза, Ваши главные уроки Не забудет третий "а". Разноцветные ручки - в некрепких ручонках. Да и сами-то мы разноцветные тоже. Мы не просто мальчишки, не просто девчонки - Сорок будущих граждан и ваших надежд. Припев. Была любовь В солнечных лучах Легла дорожка золотая над водой, А вдалеке свой парус-облако подняв, Как будто сказочный стремительный корабль, Гора плыла. Узкая тропа, Вонзаясь в небо, за собой меня вела, Легко и весело и ты со мною шла, А с нами третььей поднималась в высоту Сама любовь. Припев: Была любовь, Такая гордая! Была любовь - Кружила голову. Была любовь - Цвела в душе весна. Была любовь - Была - и нету. Куда ушла? - А нет ответа. На всей земле Нет для меня любви... Бледный свет луны Не достигает опечаленной волны, Уснуло море - и о солнце видит сны, Гора в обьятиях полночной тишины, А я один. Утро вновь вернет Волне прозрачной золотистый жаркий луч, Гора поднимет парус-облако опять, А мне утраченное счастье не вернуть - Любовь ушла... Припев. Дворик детства Старая яблоня, Столик расшатанный, Маленький дворик в обьятьях квартала... На волейбол, на стихи и на шахматы Этого дворика раньше хватало. И на акации в белом цвету, Чтоб потом вспоминать и грустить. Хватило на красивую мечту, А ее хватило на всю жизнь. Будто про детство рассказ без названия Или о юности кинокартина... Чтобы вступить на дорогу мужания Тихого дворика тоже хватило. И на разлук затаенную боль, Чтоб друзьями сильней дорожить. Хватило и на первую любовь, А ее хватило на всю жизнь... Аксакал Речь моя не для песен, а для телеграмм, У каких же акынов занять бы мне слов, Чтоб твою красоту воспевать, Дилорам, Чтоб с тобой говорить про любовь? У меня за спиной не седой ли Тянь-Шань? Нет, в тумане за мной долгих лет череда, Погрушу, ты пожалуйста, не утешай,- Мне с тобою не быть никогда. Припев: Не цвести садам в сентябре, Не цвести садам в сентябре, В декабре не созреть плодам. Голова моя в серебре, Голова моя в серебре, А душа молода - молода. Эти строки меня оглушали в тиши. Но душой был положен жестокий запрет. И остались они тайной песней души, И припев не допет, не допет. Если выдал себя, - не сердись, Дилорам, Извини старика за причуду, дружок, Нам с тобою судьбу не делить пополам, Наша встреча - на сердце ожог. Припев. Каракая На одесском Привозе за пару "зеленых" Мне гадала турчанка, любовь предрекая, Я смеялся: мол, выбыл из списка влюбленных... А она: "Скоро встретишь свой Черный Топаз - Каракая!" Жизнь летит, городами мелькая, У друзей побелели чубы... Где ж мой Черный Топаз - Каракая? Я не раз вопрошал у судьбы, Вопрошал у превратной судьбы. Я не мог не заметить ее - это ясно: Сквозь толпу она шла вся такая, такая... Я на месте застыл ослепленный, безгласный... А она: "Познакомимся - Черный Топаз - Каракая! Словно кто-то в небесном COBOL'е Обозначил: сложи две сульбы... Я живу, я дышу лишь тобою - Сказка? - Нет, воплощенная быль, Ты моя воплощенная быль. Я не верил в реальность прогнозов, пророчеств, Спорил с теми, кто верит - и вот, умолкаю, Если рядом со мной и грустит и хохочет Радость жизни моей, милый Черный Топаз - Каракая. В сердце нежность к тебе, дорогая, Я тону в глубине твоих глаз... Будь со мною всегда, Каракая, Сероглазый мой русый Топаз, Мой бесценный, мой Черный Топаз. Триста семьдесят лун... Триста семьдесят лун... Я сквозь время смещаюсь... Если б юность вернуть наяву. Я к тебе подойду и уже не смущаясь, Ненаглядной моей назову. Припев: Я прошу извинить... Вы не сердитесь, Что былое во мне ожило? Триста семьдесят лун, триста семьдесят...- Тридцать лет пролетело, прошло... Тонет город в любви, город дышит любовью, Где я девочку встретил одну, Где проспектом любым и тропинеой любою К твоему прибегал я окну... Припев. В облаках журавли промелькнули, курлыча... Так вовеки им вдаль улетать. А у каждого Данте есть своя Беатриче - И тебя мне всю жизнь вспоминать. Припев The Queen of the Ball Make up your mind to get the clue, Don't put me down in advance, Who is to blame that I am out of you? How come I'm used to seeng you? It's touch and go you will find out, It's touch and go you wouldn't know my way around... Refrain: Motoko, you aren't in charge of me at all, Motoko, it's up to me to count on you... Oh... Motoko, don't let me down, let me know what will be, What's the mattter ? Don't make fun of me. Motoko, you aren't in charge of me at all, Motoko, it's up to me to count on you... Oh! Motoko, Don't let me down, let me know, check out, After all, it is a piece of cake. I learn by heart your shape and face, I brush up on your eyes and lips, I do my best to get in touch with you. I am about to fall in love But you are out of my ways, You take it easy being out of touch on purpose, Refrain: Motoko, let's get together, get in touch, Motoko, keep a close eye to pick me up... Oh... Motoko, I lost my temper, clue me in... Build bridges, Break the ice and be my Valentine. Motoko, let's get together, get in touch, Motoko, I am about to fall in love... Oh... Motoko, keep a close eye to pick me up forever... Break the ice and be my Valentine... The superliner dropped me off, I used to go with the tide, I'm not a master of my destiny. All of a sudden secrets ooze... I'm sorry, that I gave a loose I'm flushed with yen, and vyctory, and pride, and hope... Refrain: Motoko, my three-leaf-shamrock, show up, Motoko, you are the flower of the flock, oh, Motoko, you are the last but not the least, my soul, Show up, I'm used to seeng you, Motoko, Love makes the world go 'round you, Motoko, I wouldn't be able get over it, оh! Don't let me down, don't pull my leg on purpose You might see me at the verge of tears ... Оh ... Якi натхненнi у Росii вечори... Якi натхненнi у Росii вечори... Любов, шампанське, i iскристi в небi зорi, I вальси Шуберта тендiтнi i прозорi - Якi натхненнi у Росii вечори... Хай у коханнi терпкий присмак гри, Нащо тобi моi пориви i обiйми? На цьому й тому свiтi нероздiльнi в нiй ми - Якi натхненнi у Росii вечори... Якi натхненнi у Росii вечори... Мить, зупинись, бо iишiх радощiв не треба, А у поета очi - наче клаптi неба... Якi натхненнi у Росii вечори... Смак круасану, юностi дари, I захiд сонця, й поцiлунок наостанку, Красунi погляд, i хвилюючi свiтанки ... Якi натхненнi у Росii вечори... Якi натхненнi у Росii вечори... Чарiвний мiсяць, i прогулянки, й зiтхання, Бузку цвiтiння, й розтривожене дихання... Якi натхненнi у Росii вечори... Коли мене поважнi доктори В останню путь почнуть сбирати у негоду, З собою вiзьму незбагненну насолоду: Якi натхненнi у Росii вечори... Капас дощик... ( По мотивах Р.Гамзатова) Капас дощичок, капас, капас, Капас тихо, притомлено, мляво... Падас листячкo, падас, падас, Листя на гiллi i piдке й жовтаве. Капас дощик...Безжально, нестримано Вiтер цe листя обсмикус...Годi! Haщо жалiть його, листя це зipване, Якщо воно вам не стане в пригодi? Вiтер осiннiй поважним господарем Турить його, насмiхаючись взашiй, Це безпритульне, обiрване, подране - Геть iз подвiр'iв на вулицi нашiй! Листя нове, я це знаю. зав'яжеться, Люди всмixнуться вiдродженiй вродi... Чому ж тодi менi все це вважасться Несправедливим в законах природи? Журавлi Менi здасться часом: тi солдати, Що рiднi iх з вiйни не дiждались, На в землю цю лягли пiд бiй гарматний, А журавлями в небо пiднялись. Вони ще й досi, злива там чи сухо, Летять над нами з тих кривавих лiт... Чи не тому стас менi так сумно, Коли дивлюся журавлям услiд? Летять, летять..., iх не встигають роки В блакитной доганять высочинi... Там с мiж ними промiжок короткий, Те мiсце, що призначене менi . Останнiй день майне менi в обличчя, З собою мене вiзьмуть журавлi ... Тодi я вас з высочини покличу, Всi тi, кого залищу на землi. Ноктюрн Помiж мною i тобою Вiчне небуття, Зорянi моря, Крижанi моря. Як тобi сьогоднi йдеться, Лагiдно моя, Ластiвко моя, Яблунько моя? Залишився тiльки спогад - Ти згадай мене, Лиш згадай мене, Знов згадай мене, Хоч зненацька, хоч раптово Ти згадай мене, Зiронько моя земна! Приспiв: Мiж нами довга, нескiнченна нiч, Сторiччя i моря, Зорянi вiтра... Я iх до тебе надiшлю в цю мить, Щоб чула ти: кохання не вмира! Помiж мною i тобою Нескiнченна нiч, Нездоланна нiч, Невблаганна нiч... Я до тебе знов прилину, Тiльки ти поклич, Ти мене поклич, Знов мене поклич. Я до тебе знов прилину Рiчкою до нiг. Стежкою до нiг, Промiнем до нiг. Хай нiколи не покине Радiсть твiй порiг, Хай тобi щастить завжди, Хай тобi завжди щастить! Российская дорожная Где вы с довольной миною несетесь на "тойоте", Облепленные глиною тонули мы в болоте, Педаль в упор утапливая, мчитесь с ветерком, Где пот роняя каплями, елозил я катком. Припев: То солнышко, то дождичек, то вьюга, то цунами - И тянется дороженька как ленточка за нами, И тянется дороженька как ленточка за нами, И тянется дороженька как ленточка за нами... В томах по географии найдешь строку едва ли О том, как горы гравия лопатой мы сровняли, В буклете для туристочки отыскивать не тщись, Как тянем мы по ниточке асфальт длиною в жизнь. Припев. Не спросят имя-отчество в высоких кабинетах, Кто на бетоне топчется в оранжевых жилетах, Лишь репортер молоденький опишет где-нибудь, Как исподволь для Родины мы строим светлый путь. Припев. Тогучинский санаторий Простучит электричка, Дальше - поле и луг. Покажи, медсестричка, Где здесь мой полулюкс. Телевизор в порядке, И чиста простыня, И бежит без оглядки За окошком Иня. Припев: Тогучинский санаторий... Сколько нам оставил впрок Романтических историй Этот райский уголок. Спой нам песню, Анатолий*, Про Иню и старый бор, Тогучинский санаторий Стал любимым с этих пор. Я, забывшись, рисую Те счастливые дни: То ежа, то косулю, То извивы Ини. Знает сердце причину, Отчего эта грусть, Почему к Тогучину Я душою тянусь... Припев. -------------------- * Анатолий - музыкант-массовик в санатории "Тогучинский" Баганенок Уезжаю, улетаю, убегаю, Покидаю эти нивы, эти колки. Много лет не довелось бывать в Багане И теперь не доведется долго-долго. Областным самодовольным журналистом Я приехал, а не знал, что за печалью. Сам не свой весь день, всю ночь кружу по улицам тенистым - Головой поникшей горестно качаю. Припев: Вновь и вновь шепчу: "Баганочка, баганка, баганенок...", - И брожу по тихим улочкам бесцельно... И признаюсь ли себе, что средь аллей уединенных Я тебя ищу до самого рассвета? Я тебя ищу во всех концах райцентра. Озорная, боевая, молодая, Ты была еще вчера мне незнакома. А сегодня по тебе весь день страдаю, Что ни скажешь, то и делаю покорно. Что со мною приключилось так внезапно - Даже прав когда, тебе я не перечу? Решено: забыв дела, отсюда я уеду завтра, А пока живу надеждою на встречу. Припев. Колдовство, ума затменье, наважденье, Так со мной ни разу не было, пока не С журналистским был отправлен порученьем, И с тобой случайно встретился в Багане. Словно зеркальцем, играя, ослепила Иль нарочно опоила красной рутой... Нежели я влюбился? Нет, вернее - ты влюбила - Не поверят, если рассказать кому-то... Припев. Ксения У меня потрясение! У меня - ослепление, У меня - вывих шеи и слеза вдоль щеки... Но не надо так, Ксения! Да неправда все, Ксения! Серенады весенние Мне по возрасту петь не с руки. Припев: Как не хочется выглядеть старо, И не хочется выглядеть глупо, Я мужчина - и мне не пристало Миражам поддаваться в тоске. Извините, что сердце устало, Извините, что сердце так хрупко, Извините, голубка, Что любовь - лишь ледышка в руке. А на сердце - сомнения, А в душе - сожаление, Говорит голос сердца: "Все возможно, поверь!" Помогите мне, Ксения! Повторите все, Ксения! Как, скажите, прощения Заслужить мне, безумцу, теперь? Припев. Юленька Пятница, конец июля - Скучно от верлибра... Я лечу к тебе как пуля Крупного калибра. Поразила и сразила Ядрами дуплетом, Но сердечко ты прикрыла Броневым жилетом. Припев: Гуленьки, вспорхнули гуленьки К золотым счастливым небесам... Юленька, конечно, Юленька, - Все-то я придумал сам... Радуга над синью утра - Радости синоним. Небо в блестках перламутра Навсегда запомним. Упоила, утомила, Одарила светом. И навек меня пленила Тем волшебным летом. Припев. Эмигранты Уезжали из Кишинева - И надежды несла молва... В этой жизни мечтать не ново - У мечты есть свои права! Там где-то за туманом, за туманом Веселая счастливая страна... Куда зовет мечта, чего нам мало? Живем сейчас, а дальше - тишина... Уезжали из Ленинграда В неизведанность, в никуда... И смахнули слезу украдкой Не вернемся, мол, никогда... Мечта, таясь за влажными очами, Кружила в вальсе сладостного сна... А что нас ждет за долгими ночами? Живем сейчас, а дальше тишина. Уезжали из Красноярска... Над Манхеттеном плыл дымок... Где завязка и где развязка?- Все связалось в тугой комок. Царила над разлукой и любовью Мечтами напоенная весна... Куда летят года над головою? Живем сейчас, а дальше тишина... Прощание (Песня группы С-139 бруклинского ASA –колледжа) Посвящается Марьяне Файвисович, обучавшей нас программированию и влюбившей в себя всех мужчин ASA. И точка. И чуточку грустно. И выдан в дорогу билет. Такое престранное чувство, Что ViSAM похож на балет. И разве же это не странно, Что песней звенит DB2...(DiBi-two) Спасибо, спасибо, Марьяна, За знания и красоту. Припев: Вашим объяснениям мы внимали тупо: Просто ослепляла ваша красота. С-139 - это наша группа, Это ВАША группа. Это навсегда! И как это все-таки кстати, Что камера всюду при мне. Альбомчик-подарок листайте, А я погрущу в тишине. Как ласточка - зернышки в клюве - Несли вы нам праздник сюда... Такой мы вас помним и любим - И это уже навсегда. Припев. Купе Садятся в длинный поезд пассажиры - У каждого свой груз и свой маршрут. Все где-то были, что-то пережили И что-нибудь еще переживут. Но есть закон случайного общенья И вот попутчик, глядя в потолок - Душа давно искала облегченья - Несвязный начинает монолог: - Ну что мне в ней: задира, балаболка И тридцать лет прошло - потерян след... А память вдруг уколет больно-больно. Как будто вправду бед сильнее нет. Нет, это не в цветной кинокартине, А только в доброй памяти моей: Мой город в серебристом серпантине Сентябрьских стремительных дождей. И это я не страшным сном напуган- Однажды так и было наяву: Та девочка сейчас свернет за угол - Все тридцать лет зову ее, зову. Припев: Не верю в неземные голоса, Но если есть на свете чудеса, Пусть в снах ее, хотя бы в снах ее Звучит признание мое. Уснул попутчик, сердце успокоив, А я его безвинного, браню: Не ведает, что он подсек под корень Всю выдержку хваленую мою. В оконной раме - ты, - как на иконе, Тянусь к тебе, - а ты вдали, вдали... И между нами - не стекло в вагоне, А тридцать лет границей пролегли. Темнеет за окном степная нива. Шепчу, молюсь языческим богам: " О сбереги меня, богиня Ника И больше не заманивай в капкан!" Воспоминанье - по башке поленом... Болит душа - и кругом голова... Мне вспомнились, звучавшие рефреном, Попутчика последние слова. Рефрен его я наизусть запомню И повторю, как заговор, сто раз. И может в эту иль иную полночь Ты вдруг услышишь, будто сквозь мираж: Припев: "Не верю в неземные голоса, Но если есть на свете чудеса, Пусть в снах ее, хотя бы в снах ее Звучит признание мое." Туристская В гости к нам на вершину гряды Лишь орлы прилетали. Вот, ребята, почти позади Наша тропка крутая. Но тропы бесконечкая нить Снова кличет куда-то. Как-то надо суметь сохранить Нашу дружбу, ребята! Над горой вырастала гора... Как-то верится туго. Что спокойно мы жили вчера Вдалеке друг от друга. Здесь высокая дружбе цена, Безоглядная плата... Повторяйте друзей имена, Как молитву, ребята. Эти дни, как глубокий каньон, Разрезающий годы. Будем помнить, ребята, о том, Как сдружили нас горы. Жаль, что дольше остаться нельзя В голубом окоеме. Пожелаем друг другу, друзья, Быть всегда на подъеме! Крымская Лето в силу вошло, отпускная горячка торопит. Собираю рюкзак. Уминаю, чтоб больше вошло - И на зорьке - вперед - по манящим нехоженым тропам, Чтобы ветром обдуло и солнцем меня обожгло. Кто себя заключил в рамки стен четырех и паркета, (Жаль мне вас, домоседы, затворники душных квартир), Тот не видел, как я, каждый день настоящее лето, Каждый день - новый лес, новый луг. новый плес, новый мир. А когда я вернусь, загорелый, худой и красивый, Покажу рог оленя. обломок старинной стрелы, Пожалеете, знаю. что вместе с мной не пошли вы По загадочным тропам заветной туристской страны. Болгария Брошу в море монетку на счастье И присяду на чемодан, Улыбнусь напоследок Насте, Ребятишкам значки раздам. И опять подойдет автобус, Вновь таможенный ритуал, Под крылом помаячит глобус... Все. Как будто и не летал. Только с сердцем не сговориться - Знать не хочет такой простоты, Только сердце не примирится С тем, что будто бы - прежний ты. Только память строга и властна, Даже время уступит ей, Возвратит, я знаю, не раз мне Восемнадцать беспечных дней, Восемнадцать счастливых дней... Пройду по песку у самой воды, На мокром песке оставлю следы. Но только на берег хлынет волна - Следы мои смоет она. А память людей - не зыбкий песок - В ней тысячи дней не вянет цветок, В ней чайка кричит и море шумит, Да так, что в груди защемит. А память людей ясней, чем хрусталь, Жива в ней всегда невозвратная даль. Она сохранит на тысячи дней Образы милых друзей. А память людей - не пыльный архив. Она мне вернет, эти дни воскресив, Чудесной и теплой страны благодать - И буду я счастлив опять. Погрущу, расставаясь с чудом. Похожу по Златым пескам... В чет и нечет играть не буду - Погадаю по лепесткам. Брошу в море монетку на счастье, Ребятишкам значки раздам, Улыбнусь напоследок Насте - И присяду на чемодан... Что такое спидвей? Что такое спидвей? В чудо светлая вера, Символ бурного века - Человек и мотор. И отчаянный спор, Обнажающий чувства - Это храбрых безумство - Спорт достойных людей. Припев: Здесь пространство и время слились на одном вираже И материя стала немыслимо жесткой и плотной. Будто в невероятном горячечном мираже, Накренясь, вертикально встает полоса горизонта. Это зимний спидвей, Это зимний спидвей. Трудный зимний спидвей! Мы еще не привыкли, Что порой мотоциклы Сходят с точных орбит. Лед шипами разбит, Но сердца тверже стали, Первым на пьедестале Будет наш, он быстрей. Припев. Трудный зимний спидвей! Сталь шипов на колесах. В небо рвущийся косо Ледяной мотодром. Торжествующий гром - Это Бога литавры! Мчатся мотокентавры - Племя сильных людей. Припев. Дединово Течет река Ока, такая длинная, А над рекой Окой село Дединово, Село Дединово за Луховицами, Изба старинная, крыльцо с жар-птицами, Крыльцо с жар-птицами, изба с полатями, Так отчего ж с тобой мы не поладили? Да кто ж в избенке той, чья тень темнит стекло? А счастье той рекой да мимо протекло... Отхороводило, откаруселило, Поразбросало вихрем и рассеяло. И виноватых нет и нет обиженных, Да только дальше всех, кто был мне ближе всех, Кто был глаза в глаза, кто был уста в уста, О ком печаль густа в начале августа, В начале августа, числа четвертого, О ком всегда грущу, но вам-то что с того? Село Дединово весной красуется, Пьянит черемухой родная улица, Родная улица, где мы в обнимку шли, Сияли звезды нам, для нас сады цвели. Грозою вешнею спалило яблоню, За все, что не сбылось, себя лишь я браню. Напрасно звезды льют на землю ровный свет - Нигде на всей земле нас друг для друга нет. * * * Ну, и что ты мне хочешь сказать? Да, так что ты мне можешь сказать? Вновь в колоде четыре туза? В подкидного сыграем? Я -- за! Сговоримся, мол, все хорошо, Притворимся, что все хорошо, Что за глупости, что, мол, за шок? Кто клевещет, сотрем в порошок… Станем лгать и себе и другим, Дескать, все было вовсе другим, Не надейтесь, мол, мы не враги, И, как встарь, дорожим дорогим. Кто придумал, что мы разошлись? Это враки, что мы разошлись. Лишь огни в дальних окнах зажглись, В разных окнах – но жизнь – это жизнь. Кто сказал, что убита любовь? Кто соврал, что убита любовь? Не убита, но капает кровь И душа не возвысится вновь… Полюбила поэта * * * Полюбила поэта… Значит, песенка спета, Значит, впредь ни куплета, Ни строфы, ни строки. Но зато для поэта Расцвела вся панета И в душе столько света – Для чего же стихи? Припев: Стихи его спасали от тоски, В печали одинокой утешали, Но если нет тоски и нет печали, Тогда, выходит, не нужны стихи? Разлюбила поэта – Не пришла до рассвета. Почему? Нет ответа, Но зато есть тоска. Есть обрывок пакета, Ручка черного цвета… Есть душа у поэта – И родится строка. Припев: Стихи его спасают от тоски, В печали одинокой утешают, И, душу исцеляя, возвышают, И остаются на Земле стихи… Мириам В мире я Потерялся среди одиночек. Лире я Лишь одной доверял мою грусть... Мириам, Сколько дней, сколько горестных ночек Я тебя повторял наизусть, Наизусть, наизусть. Припев: Мириам, Я будильник поставлю на десять, Но не стану будить в эту рань... Приходи, Мы еще потанцуем, надеюсь, Потанцуем, как прежде, надеюсь, Мы споем про любовь, Мириам. Морякам Уподоблены все человеки: К берегам Неизведанным кличет душа, Мириам, Неужели расстались навеки? И надежда ушла навсегда, Навсегда, навсегда. Припев. Матросская песня Я моря не видел, я на море не был, Я только мечтал о соленой волне, Но синее море, как синее небо, С рожденья знакомо и дорого мне. Под рокот сердитых январских метелей, Матросскую старую куртку надев, Устало склонившись к моей колыбели, Матросскую песню мне пел мой отец. Припев: Он пел эту песню негромко и просто, Совсем молодой - седину вороша: "Ты гордость матроса, ты совесть матроса - Морская тельняшка, морская душа!" Та песня волнами взбегает на скалы, И катер торпедный летит в ураган, Сжав черные ленты зубами в оскале, Морская пехота идет на врага. И в ней Севастополь не сдан и не продан, Свой бой продолжают Одесса и Керчь, Стоит Лиепая бессмертным оплотом, Несет Маринеско захватчикам смерть. Припев: Не знал эту песню великий Утесов, Той песней-заветом отец мне внушал: "Ты гордость матроса, ты совесть матроса - Морская тельняшка, морская душа!" Растет мой сынишка. Кудрявой головке Еще бескозырка пока велика. Я верю: он будет отважным и ловким, С открытой и щедрой дущой моряка. А кем ему быть - не гадаю напрасно. Удача отважного в жизни найдет. И в час испытаний и в радостный праздник, Матросскую песню он тихо споет. Припев: Звучит эта песня спокойно и строго, Звучит - и ведет моего малыша, Как самая синяя в мире дорога: "Морская тельняшка, морская душа..." Заветная В том доме на Титова, Откуда даль видна, Любить меня готова Красавица одна. Глаза ее родные Мне светят сквозь года, По радио России Ловлю ее всегда. Припев: Красивая и верная Тамара Венцимерова, Моя подруга нежная, Любимая моя. Пусть я теперь живу вдали, Пусть между нами пол-Земли, Не властны над любовью нашей Годы и моря. В том доме, в той квартире, С балконом на закат, Один, два, три, четыре И пятый год подряд, В том доме на Титова, Где счастье знал и гнев, Вам не услышать снова Мой голос, мой напев. Припев. 4 песни на один мотив Иванка Обманка - Любовь, впрочем, как и кохання... Я эту идею сейчас углублю: Иванка, Не верьте, когда так нахально При всех заявляю, что вас не люблю. И танка Не хватит, чтоб к сердцу пробиться, Когда оно тронуто льдом нелюбви, Иванка, Я Господу буду молиться, Чтоб сердцем немного оттаяли вы. Коханка, Чужая коханка - и точка, И нету надежд, нет просвета в судьбе... Иванка, Слова - это лишь оболочка Тех чувств потаенных, что носим в себе. И ранка, Бывает, лишает здоровья, Тем паче, когда эта рана - в душе, Иванка, Уйду с запоздалой любовью, Любовью моей, запоздалой уже. Лолита Налита В высокие рюмки текила, Элита На миг приглушит голоса. Лолита, Мне больше не встретить такие Одни на весь мир колдовские глаза. Хвалиться, Пожалуй, особенно нечем, Молиться Осталось и счастья желать. Лолита, Никто не подарит нам встречи, Не встретить вас больше и не целовать. Столица Вас манит соблазнами века. Та липа Забыта, что помнит ваш смех. Лолита, Тушь черная капает с века, Не плачьте, Лолита, не надо при всех... Налита В высокие рюмки текила, Элита На миг приглушит голоса. Лолита, Мне больше не встретить такие Одни на весь мир колдовские глаза. Людмила Любила, А может быть, и не любила, Лепила Из мягкой души моей ком... Людмила, Одно это имя - Людмила Всю жизнь напролет повторяю тайком. Следила За тем, как живу, издалека, Ловила По радио волны души, Людмила, На Киевской свет твоих окон, Зажмурив глаза, ясно вижу в тиши. Сложила Судьбу, где мне не было места, Сдавила Мне сердце привычная боль... Людмила, Ты мне не жена, не невеста, А первая всей моей жизни любовь. Милагрос Мираж роз, Корсаж, каблучки, кастаньеты. И взгляд колдовской, и фламенко... Кармен! Милагрос, Тебя восхваляют поэты, К тебе с приношеньем приходит "Карден". Пила рос Нектар, волшебство умножая, Несла над землею свою красоту, Милагрос, Как вышло, что мне ты чужая? Смотрю тебе вслед и лелею мечту... Тела врозь, А души, а души едины, Я верю: Прийдут и мои времена... Милагрос, Растопит студеные льдины Латинской души твоей наша весна. * * * Этим песням я ваши даю имена, ЕЕ имя из них перед тем убирая. В каждой песне живу, в каждой и умираю, Чтобы в новой воскреснуть на все времена. Это скучно, наверно, внимать моим стонам, Право, кто я такой? Не звезда, не премьер, Никому никогда никакой не пример В мире тесно-безжалостном, злобно-просторном. А кому в мире дело до грусти моей? У любого свои и восторг и кручина, Впрочем, здесь-то, быть может, и скрыта причина, Отчего мои песни вам чьих-то милей. Я не прячу обид, как, наверное, должно, Не стыжусь принародно душою болеть, Ну, а если угодно меня пожалеть, Значит, стало быть, вовсе вы не безнадежны. В моих песнях живые звучат голоса, В них любовь непритворна и гнев ненаигран, И судьба полосата, как шкура у тигра... Вот в чем соль, а не в том, как плету словеса. Не стремлюсь поразить вас метафорной вязью - Я пишу, как дышу, а пою, как живу. И любовь окликаю, и счастье зову Именами, которые занял у вас я... * * * Эти песни дарила весна, И на них откликается каждый. В этих песнях звучат имена, Что в пути мне встречались однажды. А всех в мире дороже одно - Я его не озвучивал в песне, Но звучит в моем сердце оно - И его нет нежней и чудесней. Имена - верстовые столбы - Промелькнут - и в тумане растают. А одно - это имя судьбы - То есть, русская мантра простая. Персонажи стихов - типажи, Только образы, только сюжеты... А в том имени вся моя жизнь, И ее не изменишь уже ты. Ни кавычки и ни запятой В книге жизни не вычеркнуть боле. Не отменишь ни радости той, И ни той незаслуженной боли. Ни веселых ни горьких времен Никому не вернуть издалече... Много в песнях красивых имен И печали, что время не лечит... * * * Отнюдь не кипарисово – Кленово-барбарисово Орехово-Борисово, Каширское шоссе, А там – овсяно-рисово – Наташенька Борисова – Ей яблочко Парисово – Мое – танцуют все! Не спи, «сова», твори, «сова», В котле души вари слова. Орехово-Борисово туманится в росе… Там в кресле с верхом плисовым – Наташенька Борисова С моим стишком каприсовым В душе – танцуют все! Устал поэт? Взбодрись, давай, Книжоночку подписывый В Орехово-Борисово Под кофеек-гляссе С конфеточкой ирисовой… Да станет биссектрисовой Наташеньке Борисовой В судьбе… Танцуют все! Маяк любви Я иду по ковру, Ты идешь, пока врешь… -- Уходи по добру! Я сказал, ты уйдешь. Ты уйдешь навсегда, Ты уйдешь в никуда. Я сказал, ты уйдешь… Остальное – беда! Припев: Любви маяк, любви маяк – Звезда сияет над тобой… Любимая, любимая, Моей не ставшая судьбой. Я иду по цветам, Я топчу их ногой. Я-то здесь, ты-то там – Ты с другим, я с другой. Это ложь, это вздор, Это чушь, это бред… Под заветной звездой Друг для друга нас нет. Припев. Я иду напрямик Без путей и дорог, Я до сути проник, Но пошел поперек. Я упрям, как осел, Я упрямей осла. Я на принцип пошел. Я сказал, ты ушла… Припев. * * * Здравствуй, милая, здравствуй, Я к тебе за теплом. Вспоминал столько раз твой, Прежде -- общий наш -- дом. Давних горестей прах сдуй, Что осел под стеной И со мною отпразднуй Эту встречу с тобой. Здравствуй, милая , здравствуй -- Я вернулся в свой круг. Ты теперь не дикарствуй -- Я же старый твой друг. Неизменным лекарством Для души моей будь И в судьбе моей царствуй, И о горьком забудь. Здравствуй, милая, здравствуй, Знаю, я опоздал. Без нужды не лукавствуй… Мне Всевышний воздал: В самом дальнем из царствий Проживать мне года... Здравствуй, милая, здравствуй -- И прощай навсегда... Стихи * * * Едва ль стихи мои полезнее, Чем сто, тем паче - триста грамм. Народу не нужна поэзия, Она нужна моим врагам. Чтоб радоваться: он в несчастье, Он неудачник, он - дурак... Пусть, перечитывая чаще Мой сборник, торжествует враг. Стихи - не капли от болезни и Стихом не скрыть в штанах изъян. Народу не нужна поэзия - Она нужна моим друзьям. Узнают пусть не по-наслышке (Об этом позабочусь сам), Что жив пока, и пишет книжки, И так же верит чудесам. Поэзия - "ходьба по лезвию Босой душой, что вся в крови". Народу не нужна поэзия, Она нужна моей любви. И та, кому строка звенящая, Всей страстью чувств позлащена, Утешится, что настоящая Любовь судьбой освящена. ...Когда я до нуля по Цельсию Остыну, вовсе никому Не станет нужною поэзия - Лишь только сыну моему. Придут к нему, пусть запоздалые, Мои, понятные едва, Косноязычные, усталые, Его хранящие, Слова... * * * Казалось бы, зачем стихам рождаться, А вот вторая вылилась строка. Бесстрастно им дает права гражданства Не знающая устали рука. Возможно, некий искаженный атом В мой ген начальный был внедрен сперва, А может быть, великим Телепатом Диктуются бессонные слова?... Возможно, я - в плену самообмана, Что есть в сем смысл хотя бы для себя - Тщусь вынуть из дырявого кармана Фальшивые полтинники - слова? Беру слова, безликие, как спички, Кладу их в мысль, тягучую, как клей... И неотвязной следую привычке Подобно наркоману на игле... Ах, если б те часы, что я профукал За этим бесполезным ремеслом, Сменять на кирпичи - кирпич за "штуку", - Уже владел бы каменным дворцом. Но вместо важных дел - как эпитимья (Не знаю, за какие уж грехи), Я снова жизнь свою сжигаю тихо И вам дарую жизнь, мои стихи... Воспоминание о первом стихотворении Отшумев, отгудев, улеглась непогода, Смотрит в окна луна. Тишина. Прозвенит "злейший враг", а вставать неохота - В три минутки сладчайшего сна Пусть приснится чудесное доброе лето, Чтоб и песни звучали во сне И смеялись девчонки, с которыми где-то, Помнишь, - встретились мы по весне. А наутро в степи зарокочут моторы, Экскаваторы сдвинут снега... Вместо шпаг - рычаги, а душой - мушкетеры - Только губы прикусим слегка. В кирзачах, телогрейке, ушанке лохматой - Рядом с вами на снимке стою... Я вас помню всегда, я люблю вас, ребята, Так, как любим мы юность свою. Занесло ее, ласковую, в одночасье Белой вьюгой в морозной степи... Где бы ни были вы, я желаю вам счастья И храню, как пароль, те стихи: "Заглянула в окошко луна мимоходом. Улыбнулась тихонько луна. Спят мальчишки. Им скоро вставать на работу. Пожелаем им доброго сна..." * * * Почитайте про меня стихи, Про мои удачи и невзгоды, В суете потраченные годы, Про мои ошибки и грехи. И не надо "ах!" или "хи-хи"... Вы еще пока со мной на "вы", Потому-то вам и непонятно: Отчего легко и безоглядно Открываю мир моей любви Кривотолкам суетной молвы. Почему, обманутый сто раз, Все еще по-детски я наивен, Почему на жизни долгой ниве Ни одной не тронут из зараз, Отчего болит душа - за вас? ...Все еще я верю в чудеса, Все еще всегда готов на подвиг... (Только я теперь жалею подлых - Страшно их накажут небеса). Верю в неземные голоса. Скоро мне шагать за тот порог - Не хотелось бы безвестно кануть... Может, эту книжку взяв на память, Жизнь мою прочтете как урок, Как урок - не нажимать курок. Вряд ли стоит наизусть зубрить, Бросьте взгляд на два, на три листочка... Впрочем, может и найдется строчка, Та, что не сумеете забыть. Та, с которой радостней любить. Словом, четверть часа посвятив Этому простому сувениру, Дав передохнуть себе и миру, Вдохновением взбодрите лиру, Новый ей навеете мотив... * * * "Поэтом можешь ты не быть...", Когда поэтом быть не можешь, Но если ты две строчки сложишь, Которые нельзя забыть, Но ежели найдешь слова, Что жгут подобно горсти перца, Которые дойдут до сердца, Произнесенные едва, Но если, сам не зная, как, У жизни ты берешь уроки, Их перемалывая в строки, Что будут жить и жить в веках, Но если слышищь вещий глас, Коль зришь и чувствуешь особо, Когда в немеркнувшее Слово Переплавляешь влагу глаз, Но если, жертвуя судьбой, Ничьим не следуя советам, Не можешь ты не быть поэтом, Смирись тогда - и будь - собой. Пушкин, Есенин и... По Новосибирской, вдоль Санкт-Петербурга... За узкоколейкой - в рошице просвет... - Господа, сходитесь! - И ударил гулко Выстрел невозвратный. - И упал Поэт. Возле тихой рощи катится троллейбус. Искрами контактов вспыхивает мгла... Может потому Россия все болеет, Что она Поэта не уберегла. Клен осиротелый - поминальной свечкой, А сентябрьский дождик - по Поэту плач... В этой тихой роще, здесь, за Черной речкой Мать-Россию в сердце поразил палач. В веке-людоеде – новые потери... Звонкий, как свирель, отплакал, отжурчал В мрачном «Англетере» -- чудо-«подмастерье»... Как всегда, народ безмолвствовал, молчал... Не сыскать Пророка, не узнать Мессию В темном царстве зла - отечестве его... Научи, Господь, несчастную Россию Впредь любить живым Поэта своего. Облака над рощей вдаль плывут небыстро, А кудрявый парень не стыдится слез. И уходит Бродский по Новосибирской, Думал, что вернется, но не довелось... * * * Здравствуйте, друзья! Я жду от вас привета. Вот мои стихи, а вот моя рука… Может по душе вам будет та иль эта Хоть одна моя заветная строка… Вдохновение Когда-то я «стихачил» только «лесенкой»: Сказался Маяковского шаблон…. Мечталось, что моей займется песенкой И на весь мир споет ее Кобзон. О сборнике мечтал, хотя бы махоньком, Хотя бы толщиной в одну тетрадь… Да ладно… Вам все хиханьки да хаханьки! …Коль нет души, то нечего терять… Душа поэта… Выпестовал, вынянчил – И сам не рад, да что теперь скулить? У Господа талант, считай, что выклянчил И с ним теперь остаток дней делить. Я думал: песни станут синекурою, А стали вечной болью и тоской. За все платить приходится натурою – Своею шкурой и своей душой. Кто думает: поэт – придурок конченный, Скорее сам – законченный … удак. Душа поэта – инструмент отточенный Сродни телепатическому, так? …По праву было только у Всевышнего В начале Слово вещее… Оно – Я выделен из окруженья ближнего – Бесценным даром ныне мне дано. И оттого, что надо соответствовать, Душа неуспокоенно скорбит, Росток таланта пестовать и пестовать… И на себя, безумного, сердит: Ведь сколько дней и месяцев потеряно В бессмысленной и зряшной толчее? Невоплощенных замыслов похерено! -- Следами их – моршины на челе. Судьба поэта – рытвины, и надолбы, И часто – одиночество в конце. И жизнь сама дается нам ненадолго, Талант – тем паче … В чьем-нибудь лице Господь – я понимаю так – находит Возможность что-то высказать толпе. Господний дар нас из толпы выводит – И ты – мишень… И каждый рад тебе Устроить неожиданную пакость, Порадоваться горести твоей… А у тебя – единственная радость: Свет вдохновенья… До скончанья дней Оно тобой владеет как наркотик И ты уходишь в плотный аутизм, Когда вдруг неожиданно находит Тебя высокий выбор… Возмутись!? Но только ни один из сих несчастных По доброй воле этот странный дар Не возвратит Всевышнему… На час мне, На год он или на декаду дан, -- Я с послушанием приму повинность… Опять в моей душе звенит строка – То ль в наказанье Божье то ли в милость – Предощущеньем вещего стиха… Свет поэта В Вашингтоне после неизлечимой болезни скончался тринадцатилетний поэт,автор пяти книг «Песен сердца» Мэтти Степанек Поэту было тринадцать лет, А он уже умирал... Но стойкостью поражал поэт, Не детскостью умилял. О том, что короткий отмерен срок, Для мальчика – не секрет. Старался в цепочках звенящих строк О важном сказать поэт. Болезнь иссушала, лишала сил, Боль жалила злым огнем. Но Бога поэт лишь о том просил, Чтоб песня не гасла в нем. Безжалостный задан ему вопрос: -- Как нам вспоминать тебя? Ответил: -- Светло – и не надо слез, Не сетуя, не скорбя… Ведь я, уходящий ваш сын и брат, Был счастлив назло беде. И верю, что горстку семян добра Посеял среди людей… Уходит поэт… Но растает скорбь И горечи черной нет. Вновь тоненький сборник его раскрой, Почувствуешь: жив поэт! Все так же – улыбка его светла – С обложки глядит на нас… Он тонкой свечою сгорел дотла, А свет его не погас… * * * Бегу, разрывая лианы руками, Ползу, задыхаясь, из снежных лавин, Лечу чистым ангелом над облаками -- К тебе, драгоценнейшей из половин. Давно, за какую-то дерзость в отместку Судьбу пополам разорвали -- и врозь Назначено нам пребывать вперемешку С чужими обломками судеб -- небось, Дерзать и дерзить не захочется боле И будет, чем праздную душу занять... И тысячу лет я стенаю от боли -- Зову и ищу... Не могу отыскать! О ты, кто все это содеял, не надо И впредь отводить мне глаза от Нее. За тысячу лет беспредельного ада, Поди, искупил прегрешенье мое? Ты,Давший мне Голос и Вещую душу, Верни мне Ее и бери нас -- вдвоем... Я тысячу лет -- через воды и сушу Иду к той единственной - ночью и днем... Иду -- мне звездою надежда сияет, В бреду, повторяю вразброд имена... Я верю: душа ее мигом узнает -- И вместе пребудем на все времена... * * * Полюбила поэта… Значит, песенка спета, Значит, впредь ни куплета, Ни строфы, ни строки. Но зато для поэта Расцвела вся панета И в душе столько света – Для чего же стихи? Припев: Стихи его спасали от тоски, В печали одинокой утешали, Но если нет тоски и нет печали, Тогда, выходит, не нужны стихи? Разлюбила поэта – Не пришла до рассвета. Почему? Нет ответа, Но зато есть тоска. Есть обрывок пакета, Ручка черного цвета… Есть душа у поэта – И родится строка. Припев: Стихи его спасают от тоски, В печали одинокой утешают, И, душу исцеляя, возвышают, И остаются на Земле стихи… * * * Когда уходит радость вдохновенья, Нет темы и желания писать, Идут недели без стихотворенья * Я не спешу безвольно раскисать. А просто я придумываю рифмы: Бог * мог, пошел * нашел, восток * листок... И, применив поэто-алгоритмы, Играю в буримэ случайных строк. Которых ниже приведу примеры. Я долго их в компьютере храню. Порой они бессмысленны без меры, А чаще смысл не вдруг и оценю: "Когда сыграет свой этюд тектоника Любой услышит эти колебания, В прах небоскребы рухнут * это тоника. А доминанта * урны колумбария..." "Рисует ухо Ленина Художник-ухоист, Во власти упоения Высвистывает твист." "Одолели кота клизмы, Скучен кот, не ест, не пьет. Да, бывают катаклизиы, Не спасает улепет." "И море * ванна! Поет душа. Как, Марианна, Ты хороша!" "Завалы периодики, А нет за ними драки. Одни лишь второгодники Идут сейчас в писаки. И тот * о графомания! - Зовется журналистом Кого нельзя к изданиям Приблизить и на выстрел." "Воспеваю клептоманию * Где иначе брать деньгу? Вот, влюбился крепко в Маню я * И с деньгами к ней бегу." "Я не бывал в Тюмени * И что-то упустил В неведомом томленье О том всю жизнь грустил. Я не бывал в Тобольске, Я не видал Урал, И не сказать, где больше. Где меньше потерял... Я не был на Алтае, Не ездил в Магадан Вот потому, болтают, Я глуп не по годам. Я не был в Ереване, Я прозевал Баку. Душа не переварит Такую чепуху. Я не был в Кишиневе, Не видел Самарканд, Вот потому лиловый Ношу на шее бант..." "На что враги позарились * Ты только посмотри: Вобрали в свой тезаурус Все наши словари..." "Вечера у нас такие, Что нельзя забыть... Отчего вдруг ностальгия? Некого любить! Как лицо твое красиво, Как оно бело... Отцвела в кустах крапива, Все, как есть, прошло..." "Серега, мастер-шинник Из автомастерской, Известный матерщинник, "Под мухой" день-деньской..." "Отдыхает калокагатия * Ни добра в тебе ни красоты. Видно в детстве мало каротина, Мало "гербалайфа" кушал ты... "Храните целомудрие, Девицы златокудрые, Дождитесь ваших принцев - Ведь мы уже в пути. Все корабли отчалили И мы спешим отчаянно Не успевая бриться * Любимая, прости!..." Пройдет еще неделька иль декадка * Разгадывать загадки не спешу * Я вдруг пойму, в чем смысл и где разгадка * И быстро окончанье напишу. Вот ненароком вам и приоткрыл я Смешной стихов зачатия секрет. Выходит, врут, что у Пегаса * крылья? Выходит крыльев и в помине нет?... "Когда б вы знали из какого сора...": Согласен с поэтессой на все сто. Нет у поэта с Музой договора. А есть в руках простое ремесло... Но это полуправда, если честно, Я полной правды вам открыть не мог. Она и самому мне неизвестна. Всю правду о поэте знает Бог. Лишь он решает: радость иль тревогу Я воспою, когда душа горит. И "...ночь темна, пустыня внемлет Богу И звезда с звездою говорит..." Весна * * * Месяц май под синим небом - месяц травень Появился, народился с разнотравьем. Появился - обагрился первоцветьем, Народился, обогрелся перволетьем. Лету жаркому тропинку проминая, Поздравляя нас с весной и Первомаем, Пальцем-лучиком постукивает в ставень: - Месяц травень, месяц травень, месяц травень... * * * Обычным майским утром Легка, и весела, И счастлива, как будто - Над Обью ты прошла. А лес притих и замер: " Я в стороне, я пас!" Душа весне экзамен Сдавала в этот час. И нет причин особых - А радость бьет ключом. И лес, не сглазить чтобы, Бубнит: "Я ни при чем..." Лишь ветер на опушке, Как мог, весну трубил... - И у тебя веснушки! - Ты говоришь Оби. Какое, право, утро И как душа светла!... "Весна!" - скрипела мудро Поникшая ветла... Лес * * * Прочны через Обь ледяные дороги, Зима еще властвует в нашем краю, Но все же, новсе же весна на пороге - По многим приметам ее узнаю. Вхожу я на лыжах в Бугринскую рощу, - Погладив озябших березок тела, Я вижу: березы на стужу не ропщут. Согретые предощущеньем тепла. На тысячеверстных просторах Сибири Судачат синицы, тещат воробьи, Что скоро начнутся большие событья: Забьют, зажурчат, заклокочут ручьи. Еще на стекле хохломские узоры, Еще не черна, а бела целина. Но светлые дни и высокие зори Уже обещают, что будет весна... * * * Обычным майским утром Легка, и весела, И счастлива, как будто - Над Обью ты прошла. А лес притих и замер: " Я в стороне, я пас!" Душа весне экзамен Сдавала в этот час. И нет причин особых - А радость бьет ключом. И лес, не сглазить чтобы, Бубнит: "Я ни при чем..." Лишь ветер на опушке, Как мог, весну трубил... - И у тебя веснушки! - Ты говоришь Оби. Какое, право, утро И как душа светла!... "Весна!" - скрипела мудро Поникшая ветла... * * * Возле ажурной ограды В парке играет оркестр. Эту случайную радость Эхо разносит окрест. Что ж, по линейкам аллеек На голос его побегу, Но пусть он играет и пусть не жалеет Ни рук музыкантов ни губ. - Где столько лет колесили? Выскрипев скрытый укор, В строй плясовой карусели Грустный добавят аккорд. Тихий упрек принимая, Точно запнусь на бегу... Да, милый мой парк Первомайский, Я пред тобою в долгу Остановлюсь - и неловко Старой сосне поклонюсь. В долгих командировках, В суетности повинюсь. Белка примчится из чащи, Ежик замрет под рукой... Даст мне немножечко счастья Старый мой парк городской. * * * У озера Иткуль в тиши Причулымья - Зайчишка под пологом березняка... Леса Причулымья, шепните мне имя Взрастившего вас лесника. Той давней весной на лошадке усталой Он вез сюда саженцы - в палец стволы - А вот они встали могучей заставой Березовой сказки-страны. И птицам, и зайцам, и даже сохатым Стал домом заветный лесок. Пойдешь с кузовком поклониться маслятам - Глядь: полон маслят кузовок. Прохлада и тишь в перелесках белесых, Лишь в озере - плеск карасей... Как в зеркало, в озеро смотрят березы, Дивясь отраженной красе. У озера Иткуль в тиши Причулымья - Зайчишка под пологом березняка... Леса Причулымья, шепните мне имя Взрастившего вас лесника... 4 августа 1975 г. Это не осень еще. Нет, не осень. Это ее осторожный звонок: Листьев осины медная осыпь Горсткой монет зазвенела у ног. Это не лето уже. Нет, не лето. Скрылось оно за изгибом тропы. Словно с его запоздалым приветом Робко ромашки кивнут из травы. Можно и осень и лето потрогать... Только тепло не вернется, не жди... Вот и грущу, что стою у порога - Хочешь - не хочешь, а в осень иди! 4 августа 1978 г. Кружатся в кронах ветра, Слышится гроз канонада. Август - пора звездопада, Август - грибная пора. Есть в Коуракском бору Грузди, обабки, волнушки, Возле заветной опушки Белых грибов наберу. И под высокой сосной Дом на поляне построю... Только бы не был пустой он, Дом в обналичке резной. Только б в свой час, в свой черед, Радуясь крепости ножек, Сын мой ступил на порожек И пошагал бы вперед. Только б печали разлук Радостью встреч захлестнуло, Только бы: "Здравствуй, дедуля!" Только бы "Здравствуй, мой внук!" Только б мне жить в том бору Без суеты и притворства. Только держать бы, как двор свой, Душу, открытой добру... Дубровино Летит земным протуберанцем Сосна к серебряной луне... Гуляю праздным иностранцем По деревенской стороне. Командировка областная: Дела стоят, дожди идут... Деревня старая лесная На пару дней мне даст приют. Надсадный дребезг циркулярки. Грызущей комель в кубометр, Коров мычанье, ор доярки - Точь в точь сверхмодный "хеви метл". Вдоль склона улица змеится, По черной каше шлеп да шлеп... Само собою - не столица, А я в кроссовках, остолоп! Брожу, вбираю впечатленья... Братишка-дождик, ладно, лей, Лей - не жалей в мой день рожденья, Сорокалетний юбилей. Во здравье выпью с губ дождинку, Приму в подарок окоем. Промокший свитерок да джинсы - Фрак - в положении моем. Мне здесь ни холодно ни жарко, Никто не спросит документ. Не манит стылвя лежанка В мой временный апартамент. Гуляю на исходе лета По деревенской стороне, Взамен сердечного привета Дворняжка тявкнет в спину мне. И отдалится дебаркадер, Накинув мглистую вуаль... Мой синий катер, быстрый катер, Сюда однажды вновь причаль! * * * Еще и лето добрых песен не отпело - А старый лес притих, затосковал... А на ромашках, на кружках бумаги белой, Сентябрь-художник осень рисовал. Порисовав, художник утомится И выронит на землю из руки... И полетят на землю вереницы Снежинок, как ромашек лепестки. Сказали мне, что стужа будет ранней. Зима возьмет над лесом перевес. Смолистыми трескучими дровами Прийдет на помощь человеку лес. Ну, а в лесу зимою трудно тоже. И оттого, что голодно пришлось, С надеждою, что человек поможет, Бежит из лес а город рыжий лось, Взыскуя доброты всечеловечной... А человек к опушке семенит, А человека лес манит, манит Своею добротою вековечной. Подогнан, жестко схвачен автомат. Набит подсумок серый до отказа, Через плечо - ремень противогаза, Лопатка, вещмешок - готов курсант - И замер в ожидании приказа. А неба плац - не придерешься - чист: Промытая, проветренная просинь, Лежит на кронах корабельных сосен, И зной тяжел - еще не скоро осень, А с ветки золотой спадает лист, Увядший от жары еще до срока... Курсантская негладкая дорога... Шагает взвод, тугую гонит пыль, Удушливую пвль клубами гонит, Пыль на губах, на лицах, на погонах, Пыль на пилотках и на медных горнах... Я прежние дороги не забыл. Они во мне. Невыпукло. неброско... Их пыль и зной я в памяти сберег. Как отпечатки тех былых дорог - Лишь на погонах алые полоски. О тех дорогах птицы мне поют, О тех дорогах лес сосновый шепчет, В курсантах-первогодках узнаю Друзей моих, в запас давно ушедших. И кажется: я снова среди них Иду дорогой серою на запад, Густой и терпкий пагустовский запах, Тревожный запах в душу мне проник. И те непозабытые дороги Дают мне неотъемные права И на стихов пережитые строки И на команд чеканные слова. - Вперед, курсантский взвод! Эй, запевала, Пора ленивых песней завести: Споешь - и легче топать до привала... А жизнь прожить - не поле перейти... 2 Мы не ропщем на дождь. Он сулит перемены. Чуть промокнем, зато отдохнем от жары. Натянувшись, гудят полотняные стены - Дождик-прачка усердно полощет шатры. Будто лаком облитый, блестит подорожник, Крошка-воин в окопе - лесной шампиньон. Грустью дышат на нас этот медленный дождик - И в раздумье затих наш лесной батальон. Став внезапно особых задач батальоном И гражданский костюм отложив до поры, Мы вершим свою жизнь по армейским законам. По законам серьезной мужчинской игры. В окружении сосен густых и тенистых, На высоком холме в тихом царстве лесном Вдалеке от родни мы живем, как туристы, Только мы не туристы, мы службу несем. Чтоб чужих камуфляжей зловещие тени Ясный день не затмили безмолвьем угроз, Мы вонзили в высокое небо антенны, Укололи, видать, это небо до слез. Офицерская доля... Нельзя и намеком И на миг подчиненным явить слабину... Будь всегда в напряженье, в накале, «под током»... Дай Господь нам живыми пройти сквозь войну! Эта жизнь такова, что она обнажает Сокровенное в мыслях и чувствах людей, Эта строгая жизнь незаметно сближает Незнаклмых людей, превращая в друзей. Выцветает от солнышка ткань на погоне, Есть у дембельской братии срок уставной. Кто уйдет - загрустит о лесном батальоне И расскажет домашним о жизни лесной. ...Вспомнят лес, что дарил в непогоду - отраду, Как, пригревшись, жужжат у лица комары, Как, раздумья и грусть навевая отряду, Дождик-прачка полощет, полощет шатры... Черная береза Ольге Королевой Старый вездеход директора лесхоза Трудно по увалам прыгал и скользил… -- Выросла на взгорке черная береза… -- Вот бы поглядеть… Я даже не просил… Видно, самому директору хотелось, Отложив бумаги, -- на лесной простор… Вот и покатилось, вот и завертелось Пообочь дороги царство синих гор. Сосны над дорогой замыкают ветки, Резвый самосев сбегает к колесу, Тесаные столбики лесной разметки, Отбивая строфы, четкий ритм несут. Серый жук-трелевочник тащил к дороге Сладкою добычей – многотонныый кряж. Опускали к лесу острые отроги Салаирских сопок – голубой мираж. Через редкоолесье на волок разбитый Выбрался сохатый – здешних мест ведун, Расплескала туча воду из корыта – Заскользил по глине джипик, как по льду. Длинными кнутами дождь хлестал по веткам И, хорей приемля, в подударный слог Били блескавицы попаданьем метким И юлил «уазик» меж дремучих строк. -- Вот она, гляди! – директор скрипнул дверцей. Мы на взгорок вышли. Дождик затихал. Черная береза… Странный отклик сердца7 Будто я себя в том дереве узнал. Черная береза –«белая ворона»… Странная судьба в сообществе лесном. Преломясь в дожде, лучистая корона Нимбом золотым сияла над стволом. Лес выводит песнь – andante, majestozo! Рвется к небесам безудержный мажор… Еле слышным соло черная береза Задеваяя душу, увлажняет взор… То ль та чернота от сильного мороза То ль от нестерпимых горестных обид… Горько, одиноко черная береза В окруженье сосен вековых стоит. Столько лет я прожил в каменных ущельях, Где так мало света пропускает смог… Столько лет – подумать страшно – вообще я Даже в сквер ущербный выбраться не мог. Что она в душе? Заноза? Знак вопроса С тихой укоризной – так ли жизнь сложил? Как бы мне хотелось, чтобы та береза Все еще жила и я еще бы жил… Cпасибо, девушка! 1 Я ти декуи, слечно, моцкрат... Нежных чувств первомайский парад – На знаменах: «Любовь!», «Красота!»... Занимайте, зеваки, места! И глядите: я в центре колонн... Я тобою навеки пленен – И несу твой чудесный портрет – Пусть все знают: прекраснее нет -- И скандирую в сто децибелл, Что на ушко сказать не успел: -- Я люблю, я так счастлив и рад... Я ти декуи, слечно, моцкрат... Я ти декуи, слечно, моцкрат... После горьких измен и утрат Жизнь иссякла, угасла мечта... Но сияет твоя красота. И душа ожиданьем живет. Верю я: через день или год Будет встреча, которую жду – Я с собою любовь приведу... Я скажу тебе тихо: «Агой»!** Знаю: нету на свете другой, С кем душа зазвенела бы в лад... Я ти декуи, слечно, моцкрат! Я ти декуи, слечно, моцкрат... Я сегодня – безмерно богат Неразменной твоей красотой, И бесценен твой смех золотой... Я на крыльях надежды лечу... И тайком, уподобясь лучу, По касательной трону щеку – Нежно, ласково – не обожгу -- Станет ярче твоя красота... Кто сказал, что угасла мечта, Очевидно сболтнул невпопад... Я ти декуи, слечно, моцкрат! *Благодарю тебя, девушка! (чешск.) ** Привет! (чешск.) 2 Мульцумеск, фетице, мульцумеск*... Фуэте, фундю и арабеск! Не от Эйхмана ль такой балет? У меня – единственный билет На галерку, в ложи и партер, И на сцену – я же твой партнер, Но моя здесь роль невелика: Поддержать и приобнять слегка, Возбудить, дать нежности простор... Дальше – счастье. Праздник, Марцишор**, Апогейный экстремум, гротеск... Мульцумеск, фетице, мульцумеск... Мульцумеск, фетице, мульцумеск... А в твоих глазах – чудесный блеск. В них неотвратимо я тону – Вся судьба сегодня на кону. Я не знаю сам, чего боюсь, Но твоей отрадою упьюсь – Как чудесно у твоей груди – А потом, хоть небо упади! Нет, продлись, мгновение, продлись, Ты, любовь, судьбу мою возвысь! Нежный смех – каприччио, бурлеск!... Мульцумеск, фетице, мульцумеск... Мульцумеск, фетице, мульцумеск... Лишь в тебе – моих надежд Плесецк, Байконур моих уставших грез – Все на самой грани. Все – всерьез... Нет воображению границ – И на крыльях перелетных птиц Поднимайся, греза, выше туч... В этих строчках – к пониманью ключ... Собственно, а что тут понимать: Встретимся – любить и обнимать – На кардиограмме сильный всплеск... Мульцумеск, фетице, мульцумеск... *Спасибе, девушка, спасибо! (рум.) ** Весенний праздник цветов и любви у румын. 3 Аригато* – небесам, Ты со мной, подруга-сан, Вся тоска ушла куда-то -- Аригато, аригато... Будто молодость ко мне Мчит на розовом коне.... И в душе, как прежде, юной Голос твой заденет струны, Замолчавшие давно... Что за странное кино ? Вот и я, подруга-сан, Недоумеваю сам: Как мы разошлись когда-то? Аригато, аригато, Аригато... Аригато тихим снам, Что забыть не дали нам Те рассветы и закаты... Аригато, аригато... Ни двора и ни кола, Но звенят колокола, Вторя звоном в поднебесье Незабытой тихой песне Про наивную любовь... Ну, давай-ка, что ли, вновь Непарадно, небогато... Аригато, аригато, Аригато... Аригато тем, кто ждет, Кто любовь не продает Ни за тряпки ни за злато... Аригато, аригато... Тем восторженным глазам И счастливым голосам, Дорогим рукопожатьям, Всепрощающим объятьям, И, конечно, небесам За тебя, подруга-сан, Извини, что поздновато – Аригато, аригато, Аригато... * Спасибо (японск.) 4 Шокран, сахбете, шокран*... Пустыня – на весь экран... Ни кустика ни ручья, Ни говора ни жилья, Безрадостна и ничья, Как прошлая жизнь моя – В коросте душевных ран... Шокран, сахбете, шокран... Шокран, сахбете, шокран... Качается караван, Надежду в пески неся, И, значит, еще не вся Потеряна жизнь, хаят**... И пусть источает яд Гюрза на сухой песок... Но, если хоть на часок Поглотит любви вулкан – Шокран, сахбете, шокран... Шокран, сахбете, шокран... Вернемся из дальних стран – И снова – глаза в глаза... А там – пусть судьба-гюрза Ужалит исподтишка... Но хелми*** еще пока Возводит в пустыне храм... Шокран, сахбете, шокран... ------------------- *Спасибо, моя девушка, спасибо (арабск.) **Любовь моя (арабск.) *** Моя мечта (арабск.) 5 О, мадемуазель, Мерси, мерси боку... Остыла карусель -- Ты дремлешь на боку... Измучена – прости – Изголодались так... И глаз не отвести: Улыбка на устах... Мечта-виолончель, Подстроена к смычку... О, мадемуазель, Мерси, мерси боку... О, мадемуазель, Мерси, мерси боку... С кислинкой карамель Скользит по языку. И на двоих одна У нас с тобой душа. И радостна она, Барьеры сокруша... Веселая капель – Конвульсии в паху... О, мадемуазель – Мерси, мерси боку! О, мадемуазель, Мерси, мерси боку За вдохновенный хмель... О будьте начеку: Ведь я вас пью и пью, Но я еще не пьян, Хоть я уже в раю – Желаньем обуян, Как не хотел досель – И я еще смогу... О, мадемуазель – Мерси, мерси боку... 6 Мучас грациас, сеньорита*, Эрес, ми пласер, муй бонита**! Декорация вся в маренго... А у нас дуэт по фламенко... Мы охвачены пылкой страстью, Мы открыты любви и счастью... Мучас грациас, сеньорита*, Эрес, ми пласер, муй бонита**! Мучас грациас, сеньорита*, Эрес, ми пласер, муй бонита**! Если ты со мною, амига***, Не бывает прекрасней мига, Смерти нет для нас... Не украсть ей Той секунды, что всех прекрасней... Мучас грациас, сеньорита*, Эрес, ми пласер, муй бонита**! Мучас грациас, сеньорита*, Эрес, ми пласер, муй бонита**! Ритм фламенко над всей судьбою, Корасон*** полно лишь тобою... Ты, продлись, продлись хоть маленько, Наше пламенное фламенко! Мучас грациас, сеньорита*, Эрес, ми пласер, муй бонита**! --------------------------- *Благодарю, девушка (исп.) ** Ты, моя радость, очень красива! (исп.) *** Подруга (исп.) **** Сердце (исп.) 7 Дзенькую* тебе, дзевчизна**, Ты жизнь моя, ты отчизна, Те книги – и память сердца... Ты – иней на стеклах в сенцах... Поющий песок на пляже, Портреты на вернисаже, Сельмажная дешевизна... Дзенькую тебе, дзевчизна... Дзенькую тебе, дзевчизна... Прощальная укоризна Растаяла над морями... Дзенькую... Что было с нами, Осталось души богатством – И кажется святотатством Печаль об ушедшем, тризна... Дзенькую тебе, дзевчизна... ---------------------- * Благодарю (польск.) ** Девушка (польск.) 8 Благодаря* тебя, булка**! Чем завершилась прогулка? Тем, что давно позабылось, Но по наитью случилось. Тем, что несло нас потоком, Что заливало восторгом, В сердце откликнулось гулко... Благодаря тебя, булка! Благодаря тебя, булка! Чем наполнялась шкатулка? Памятными пустяками И озорными стихами... Что и в душе задержалось, Чтоб миражом возвращалось В сны моего переулка... Благодаря тебя, булка... Благодаря тебя, булка! Вот, сохранилась цидулка – Несколько слов торопливых – Странных, несвязных, счастливых... Несколько выцветших строчек... А вот – сумей, обесточь их – Ах, ты, душа-бедокурка!... Благодаря тебя, булка! * Благодарю (болг.) 9 Любимая, тода раба* За то, что ты любви раба, За то, что ты – сама любовь, Не возражай, не прекословь... И мы свершим вдвоем обряд... Тода раба! О, как я рад – Осуществилась ворожба! Любимая, тода раба! Любимая, тода раба... Уже с горы моя арба Несется – и не удержать... Не стану старчески брюзжать... Я молод вопреки судьбе – И лишь благодаря тебе Вновь возвышается судьба... Любимая, тода раба! Любимая, тода раба! Лишь об одном моя мольба: Всеведущий Барух ха-шем* *, Не торопи с небытием. Теперь бы только жить и жить, Но чем мне это заслужить, Когда в душе к любви алчба? Любимая, тода раба! *Благодарю (ивр.) ** Да святится имя его – Всевышний (ивр). 10 Кёсёнём сепен, чудесная лань**... Ты задремала... Веселая рань Лучиком звонким стучится в окно. Ей любопытно... И пусть – все равно: Пусть любопытствует луч золотой – И – восхищенный твоей красотой, Пусть всем на свете расскажет о том, Как ты прекрасна в бесстыдстве святом... Кёсёнём сепен*, чудесная лань**... Долго мечталось... Случилось... Гортань Перехватило – от счастья помру? Дудки! Теперь лишь и жить... По бедру – Солнечный зайчик нескромный... Не дам! Это – мое! Только я, только сам... Да, я ревнив – и тебя не делю Даже и с солнечным утром... Люблю... Кёсёнём сепен*, чудесная лань**... Жизнь затолкала меня в глухомань, Не находил резонанса душе, Только печали забыты уже... Счастьем вскипая, взмывает душа... Как ослепительно ты хороша! «Кёсёнём сепен!», -- шепчу и тебе И подарившей мне радость судьбе... *Большое спасибо (венг.) ** Девушка (венг.) 11 Наколдую вам удачу... -- Ачу!** Нашу с вами тайну спрячу... -- Ачу! Все вокруг переиначу, Все в себе переиначу... Вам за то что вы такая – ачу, ачу! Припев: Поня Ирена, поня Ирена, Искренность ваша и щедрость души – незабвенна. Поня Ирена, поня Ирена, Ачу за каждый ваш вздох, каждый взгляд.... Я без вас так мало значу.. -- Ачу! Нашу радость не растрачу... -- Ачу! Обо всем пересудачу, Сам с собой пересудачу, Что судьбе за нашу встречу – ачу, ачу! Припев: Поня Ирена, поня Ирена, Сердце сегодня восторга и счастья арена, Поня Ирена, Поня Ирена, Ачу за ваше бесстрашное «Да»! *Госпожа (лит.) ** Спасибо (лит.) 12 Афродита, эвхаристо!* -- А за что? -- Да хотя бы за то, Что вернула в сегодняшний день – И не надобно тень на плетень Наводить -- самому себе лгать, Одиночеством душу пугать, Жить лишь прошлым, как будто мне – сто... Афродита, эвхаристо! Афродита, эвхаристо! Мчится радость ко мне на авто, И как глупый счастливый щенок, Океан веселится у ног. Вдохновляюсь старинной игрой, Будто снова я – главный герой – И колеблется звезд шапито... Афродита, эвхаристо! Афродита, эвхаристо! Жизнь течет, как вода в решето, Миг, что мне остается прожить, Ты даешь мне светло довершить На высоком счастливом плато... Афродита, эвхаристо... * Спасибо (греч.) Годы С новыи тысячелетьем! С надеждой дождемся прихода Чудесного года змеи. Счастливого века и года И тысячелетнеуй любви. Пусть доброе сбудется - АМEN! Пусть беды минуют нас всех, Да приидет папин, и мамин, И Димочкин новый успех. За вас отболею - и баста!- Нет хода болезням в наш дом! А счастье приблизится - счастью Все двери тотчас отопрем. Год лошади. Год пони, или зебры, иль Пегаса, Единорога, или Буцефала? Не все ль равно? Ах, лишь бы не погасла Звезда любви, что нам светло сияла. Ахалтекинца год иль Сивки-бурки, Тяжеловоза или же тарпана... Не все ль равно, пока я вижу буквы, Святого отличаю от тирана? Год Боливара или Росинанта, Троянского коня иль Холстомера... Не все ль равно? Хватило б лишь таланта Хотя б на сборник песен (для примера). Год Лошади Пржевальского, мустанга, Иль карусельной клееной лошадки... Не все ль равно, коль Вас еще на танго Могу я пригласить на танцплощадке? На рысака орловского согласен И на гнедка усталого в обозе... Но только не на всадника в кирасе, Что над моей могилой станет в бронзе. * * * Мие не с кем этот Новый год отметить, Мне некого на елку пригласить, На поздравленье теплое ответить, Подарки и букеты подносить. Не знает одиночество надежды, Чудес от дней оставшихся не ждет. Зря душу упованьями не тешь ты. Никто к тебе нежданным не придет. Не простучит в подъезде каблучками, Не позвонит в потерянную дверь, С души не снимет горькой кармы камень Настойчивая, с переливом, трель. Толпятся гости у дверей соседних, К моей никто не протоптал следов, Давно лишь сам себе я собеседник, Никто со мной не преломит хлебов. Мне некого винить за тусклый вечер, Лишь я, лишь я один всех бед исток. Чудесный фильм моей судьбы засвечен И это - слабодушия итог. Наши праздники В этом граде вселенском, в кипящей столице планеты, Жаждем счастья и празднуем (сердцем вбирая их свет) Наши старые праздники, памятью детства согреты, Наши новые праздники - пусть им две тысячи лет. Закружит Ханука озорным вихревым хороводом И рассеет ненастную тьму за окном менора. А потом в полный голос воскликнем: "Друзья, с Новым Годом!" - И да будет к нам ЗАВТРА щедрей и добрей, чем ВЧЕРА! Пусть сияние праздников радостью льется на лица. За надежный причал в океане безумных страстей Вознесем к небесам благодарную нашу молитву, И за то, между прочим, что есть на земле ASA. И покуда мы рядом друг с другом, покуда мы живы, Нет печалей и бед, только честь да любовь береги... Все возможно, товарищи, все на Земле достижимо: И надежда ведет и удача нас ждет впереди. Новый год Спешим к родному очагу погреться, Уйдя за круг сомнений и забот. Встречая милый сердцу праздник детства, С надеждой ждем тебя, грядущий год. Двух языков, двух полушарий дети - А сердце-то, а сердце-то одно... Теперь другие праздники нам светят, А Новый год нам дорог все равно. Пусть Новогодье ярким звездопадом Нам озарит судьбу на весь наш век, Пусть в этот праздник будет с нами рядом Единственный любимый человек. Прошедший год нам закалил характер И, вспоминая вихрь его страстей, Поднимем тост за нашу альма матер, За колыбель надежды - ASA. За Новый год! За новые надежды! Зв то, что живы и душа ясна, (Помилуй, Боже, и храни как прежде!) Нальем до края... Чокнемся... До дна! Годы Новый год, новый век Новых "Где?" и "Когда?" Кто-то вниз, кто-то вверх, Кто - вообще в никуда. Кто-то взялся за гуж, Кто-то: "Имя мне - Груздь..." Кто-то в пьяный загул, Кто-то в смех, кто-то в грусть... Все - как от веку шло И пребудет вовек. Кто - в добро, кто - во зло, Кто - на подвиг, кто - в грех. Кто вперед, кто назад, Кто - на Чоп, кто - на Брест, Кто - "Впе-ред!!!", кто - "Нельз-зя!!!"... Кто - на крест, кто - под крест. Не гневите Судью Низкой прозой земной: Он пунктирит судьбу - Выбор есть. Он - за мной. Год лошади. Год пони, или зебры, иль Пегаса, Единорога, или Буцефала? Не все ль равно? Ах, лишь бы не погасла Звезда любви, что нам светло сияла. Ахалтекинца год иль Сивки-бурки, Тяжеловоза или же тарпана... Не все ль равно, пока я вижу буквы, Святого отличаю от тирана? Год Боливара или Росинанта, Троянского коня иль Холстомера... Не все ль равно? Хватило б лишь таланта Хотя б на сборник песен (для примера). Год Лошади Пржевальского, мустанга, Иль карусельной клееной лошадки... Не все ль равно, коль Вас еще на танго Могу я пригласить на танцплощадке? На рысака орловского согласен И на гнедка усталого в обозе... Но только не на всадника в кирасе, Что над моей могилой станет в бронзе. Год Oбезьяны j Грядет неизбежный год Манки, Боюсь – неудачный совсем. Ее не едят обезьянки И я ее тоже не ем. Не будет мне манны небесной, Не будет мне легких удач. И пусть. Лишь завещанной песней Душа разрешись, не портачь! Год Манки – в свои ли я санки Уселся, судьбы не спросясь? Какие поганки, подлянки, Обманки, в год Манки явясь, Ударят меня по карману, По совести и по душе? Какому соблазну, обману Подвергнусь – подвергся уже? Однако же в год Обезьянки Пусть в чем-нибудь мне повезет? Хотя бы: пусть в год этой Манки Никто из моих не умрет… Год деревянного Петуха Год деревянного Петуха, Снег, как диковинные меха, Чистый, как мысли о сыне, Ляжет на землю России. Пусть этот белый дебелый снег Чьи-то слезинки уронит с век Лишь от восторга и счастья, Прочь унеся все ненастья... Год деревянного Петуха, Дай нашей дочери жениха, Чуткого доброго парня – Будет навек благодарна. Дай всем на свете еду и кров, Нежные встречи, мечту, любовь, Дай нам здоровья и силы Для возрожденья России... В год деревянного Петуха, Взрежут преострые лемеха Пашню – и крупные зерна Сеятель бросит проворно. Встанут колосья густой стеной Для изобилья стране родной И золотым караваем Мы этот год увенчаем. В год деревянного Петуха, Пусть заработают все цеха, Каждый потрудится лучше – И за усердье получит. В год деревянного Петуха Пусть по мольбе моего стиха Будут мечты достижимы.., Да, и пусть все будут живы! * * * Новогодние гости... На крючок -- полушубки! В красный угол пожалте -- Стол ломится от яств... Новогодние тосты, Смех дарящие шутки - И веселье все жарче В славном братстве из братств... С Новорожденным Годом! Мир вам, добрые люди, Совершенства в деяньях, Возвышенья в судьбе. Урожайной погоды, И любви тех, кто любы, Счастья -- щедрою дланью И друзьям, и себе! Кобзон Динка С акаций свисают льдинки, В катки превратились газоны... Известно ли вам о Динке, О первою любви Кобзона? Когда о простой девчонке Поет с вдохновенной силой... Мне видится он: в кепчонке, Шагающий вслед за милой... Припев: Идут года, меняются одежды, Стучат давно другие каблучки... Брожу, ищу, не потеряв надежды, Смотрю во все дворы и тупички... Мне эта печаль в новинку: Зачем мне любовь чужая -- Ищу очумело Динку... Зачем – я и сам не знаю... Я думаю, что похожа Она на тебя, зазнобу... Увижу – мороз по коже: Похожа, но не особо... Припев. Гляжу я: и вас втянуло, И вы по дворам бредете... Той песнею всколыхнуло, Забыли о сне, работе... Губами поймав дождинку, В пути улыбнетесь рассвету... Ищите со мною Динку, Добавьте любви сюжету... Припев. Хмельницкий, 10 января 1966 г. * * * Лучом рассвета раздвигая горизонт, За дальним плесом начинается песня. Взрывая мглу, поет взволнованно Кобзон, Что жизнь прекрасна, что Земля - интересна. Сердец мальчишеских касается напев - И загораются смятением сердца, И с добрым детством попрощаться не успев, Спешим взрослеть - искать и делать чудеса. А те, кто чуда в жизни не искал, Пусть что угодно мне о нем твердят - А я с той песней сквозь пургу шагал - Кобзон мой друг, мой мудрый старший брат... ...Нас жгли морозы. И до чертиков устав, Плечом друг к другу прижимались мы тесно. А рядом с нами, возле нашего костра, Жила простая и великая песня. Она вела со мною честный разговор - И ей признался я, что не сумел прогнать Из тайников души тот добрый старый двор, Где льется тихий свет из твоего окна. А те, кто в сердце трепета не знал, Пусть что угодно мне о нем твердят, А я тайком Кобзону подпевал - Кобзон мой друг, мой мудрый старший брат... Певец В газетах промелькнуло сообщение о том , что Кобзон приобрел для себя место на кладбище, что на Масличной горе в Иерусалиме …Его похоронят в Иерусалиме Ногами к заветной Стене. Здесь те, кто Всевышним особо любимы, Чьи подвиги в высшей цене. Ему боевые вручали награды, «Афганцы» считали своим… Сержант отставной, после – маршал эстрады, Под пулями Богом храним. Где ангел рыдает, а дьявол смеется, Кто первый шагнет в полный рост? Давно не пацан, а ему все неймется – Мы помним: Дубровка, «Норд-ост»… Внимали ему Патриархи и Папы… То в Думу ему, то в окоп… Но слушают чаще теперь эскулапы Его через фонендоскоп… Его шельмовали по полной программе А он для детдома – отец… И жизнь уже дважды стояла на грани – Нельзя так с собою, Певец! Свистят у виска все быстрее мгновенья, На стыках стучат поезда… Забыты артисты его поколенья, Но он-то пришел навсегда… Поет – и затих озорник-пятиклассник, Задумался о «се ля ви»… Без песен его нам и праздник – не праздник, В них отзвуки нашей любви… В свой срок похоронят на древнем погосте, Где рядом так близко звезда… Рассыплются в прах и одежда и кости, А песни его – никогда! Покуда он жив, пожелаем Орфею Здоровья и радостных дней… Без песен Кобзона я жить не умею, Будь счастлив, Иосиф Орфей! Памятник в Донецке Кто, следуя неясному резону – Мне обсудить проблему эту не с кем – Открыл в Донецке памятник Кобзону? И непонятно, отчего в Донецке? А отчего не в «Гнесинке», к примеру? А чем не угодил театр эстрады? Дубровка, где навстречу изуверу Он шел спасать детей – не для награды... Нашлось бы место в Тульском детском доме, На горных блок-постах в Афганистане, На Братской ГЭС, в Тайшете и на БАМ’e, В бурятском, им отстроенном, дацане... Он исполнял «Кол нидрей» в синагоге, Он Шуберта исполнил в Ватикане... Мне ясно: он не забывал о Боге, А Бог не забывал о нем... Веками О нем, как о мифическом Орфее Преданье сохранится незабвенно И у евреев и у неевреев... Он больше,чем еврей. Он сын Вселенной... О нем едва ль поэмами и прозой Сказать смогу в попытке иллюзорной... Вы там в Донецке начудили с бронзой – Все суета... Создал нерукотворный Своею песней ясной и сердечной Сам памятник себе в открытых душах... Поет Кобзон о подлинном и вечном – И нечего сказать... Молчи и слушай... Мысли Мечта Есть у меня с давних пор дорогая мечта: Мир защитить от беды, что не раз угрожала, Буду считать, что не зря моя жизнь прожита, Если планету смогу уберечь от пожара. Землю людей мы должны уберечь от огня, Чтоб расцветала весной, чтоб жила и дышала. Старых друзей отнимает война у меня - И на душе разгорается пламя пожара. В праведный бой мы вступаем. Зов сердца - приказ. Всплески огня молодят потемневшие лица. Огненнный фронт продолжается в каждом из нас С первого залпа на давней июньской границе. Годы летят над землей, журавлями трубя. Мир на земле - это главная наша забота. Вечно кому-то приходится брать на себя Боль всех людей, исправление горьких просчетов. Это не только моя, это наша мечта: Мир защитить от беды, что не раз угрожала. Будем считать, что не зря наша жизнь прожита. Если сумеем планету сберечь от пожара. Мечта... Мечта Ах, как хочется дожить До ста лет и даже дольше, И мечте своей служить, И писать умней и тоньше. Ну, а если в тот предел Не отыщется мосточка, Я б надеяться хотел, Что одна хотя бы строчка, Тонким лазерным лучом Раздвигая смертный хаос, Для души моей ключом К воозвращенью оказалась. Вопреки привычкам, пусть, В поисках подхода к теме Вдруг взбредет кому-нибудь Покопаться в фонотеке. Там в шеренге старых лент. В паутине и пылище Молодой корреспондент И меня на полке сыщет И врубив музейный МЭЗ, Пусть внимает иронично И оценит педантично - Общий уровень - ликбез! ...Но... Последняя строка, Отзвучав, не отзвучала... - Дай-ка прокручу сначала: Что-то есть у старика... * * * Вновь на рубеже тысячелетий Человек вздыхает о себе. Бес везде раскидывает сети, Слабых духом в сети ловит бес. Стала доброта редчайшим даром И любовь исчезла как фантом, И на всех углах - простор кидалам, И парламент - жуликов притон. Честь слывет глупейшим атавизмом, Совесть просто списана в расход. Гоготаньем бесовским и визгом Вместо песен встретим Новый год. По земле шагают гордо монстры, А людей не сыщешь днем с огнем. Мафии, каморры, коза ностры - Вот в таком сообществе живем. О грядущем мысль - мороз по коже - Нет надежд во мне, в тебе и в нем... Нас Господь отверг уже, похоже, Видно, наступил конец времен... Благодарение Меня почему-то судьба баловала, Все грозы столетья прошли стороною. Меня, слава Богу, война миновала, За жизнь не платил я кровавой ценою. И "черные вороны" - вестники горя - В ненастные ночи окрест не кружили. Смертельные вирусы СПИД'a и кори Как видите, тоже меня не скрутили. Хранила судьба от "зеленого змия" И "белая смерть" не схватила за жабры, Любые манки и соблазны людские Легко отвергал , не заметив их (как бы). Бандиты и хамы меня обегали, Мошенники в сети свои не ловили... Хорошие люди мне жить помогали, Друзья уважали, родные любили Я был романтичен, заботлив и чуток, Я был остроумен, смешлив и галантен. И несколько мною придуманных шуток Вам скажут, что был я, пожалуй, талантлив. Как много мне было даровано свыше Сюрпризов, удач, дорогих совпадений, Способностей неизреченное слышать И смыслу чудесных внимать откровений. О, ты, ясный день оторваввший от ночи, И свет ото тьмы отделивший кромешной, Продли мои радости, вышний мой Отче, Сверши мои, Господи, сны и надежды. * * * Минус сорок - ужас, ужас! Затяжной циклон шалеет. Коченеем - стужа, стужа - Не бывает стужи злее. По полям поземка кружит, Кедры гнет ветрище лютый... Но бывает горше стужи Одиночество на людях. Хоть людей все больше в мире - Отчужденность нарастает. Мифы, мины, "МИГ"и, мили - Отзовись, душа простая. Отдаляются истоки, Рвутся тоненькие нити... Отзовись - уходят сроки, Невозвратен ход событий. Остаются крохи, крохи, В снах зовут куда-то предки... Лихорадит нас не в роке И корежит нас не в брейке. - Неуместна вера в чудо, Мир все менее уютен. Не надейся - будет худо!- Возвещает злой компьютер. Он, оракул электронный, Зачеркнув мечту пунктиром, Даст прогноз беды нейтронной: Быть Земле вселенским тиром! Но надежда не смиренна, Даже если все на грани... Верно, жизнь несовершенна, Но и эта - как награда. - Эй, компьютер, брось про атом - Про любимую исчисли! Знай, не хуже телепата Я ее читаю мысли. За версту ее услышу - Не шаги - сердцебиенье! Для нее мне голос свыше Диктовал стихотворенье. Минус сорок, минус сорок - Сорок лет отминусуем. Сколько в дрязгах, сколько в ссорах - Без цветов, без песен - всуе! Впереди такая малость - Не профукать бы хоть это... Подари, Господь, под старость Нежности, тепла и света!... * * * Все отразилось во всем и во всех. Пара примеров приходит на ум: В сибиряке отражается снег, А в бедуине - пустынный самум. Есть отраженья - как жемчуг в говне, Есть отражение звезд - океан, Я отражаюсь в тебе, ты во мне, В ком отразился Аллах, в ком - шайтан. Дождь в отраженье - ласкающий душ, Бед отраженье - зыбучее дно, В верной жене отражается муж, Ну, а в неверной - лишь .лядство одно. Есть отраженье любви - это сын, Есть отраженье души - это свет. Свет отражается в каплн росы, А отраженье войны - это смерть... Мы - отражение чьих-то надежд... Подвиг высокий и низменный грех, Мудрых завет, мракобесье невежд - Все отразится во всем и во всех. * * * Съедает шевелюру себорея. На шею перхоть сыплется, шурша, День ото дня хирею и бурею. И, как всегда, в кармане ни шиша. Любовь осталась где-то в прошлой жизни, Не нужен я ни другу ни врагу, Ни USA ни матери-отчизне, О чем, совята, лучше ни гу-гу! Когда пою в сортире серенады, Когда пытаюсь выучить COBOL, (Ha старости-то лет оно мне надо?) Я думаю: куды я, блин забрел, За все мои грехи - одна расплата: Все что имело - потеряло смысл. И впереди тупик, и нет возврата, И стих мой ни к чему, и чай мой кисл... * * * Опять меня позвали Христа ради На шумный, на халявный сабантуй... Кучу, скучая - чукча в ресторане, - Зеваю, хоть хлебало забинтуй. Оркестрик истерические биты Вколачивает - шлепает печать... Спасибо, что позвали - нет обиды... И только злая гадина - печаль... Но я ее привычно приручаю: - За дружбу! За удачу! За...Виват! И никого за это не прощаю, Поелику никто не виноват. Никто ничто и никому не должен - И всосанный пылинкой в круговерть, Кричу: спасибо, Боже, выжил, дожил, Когда вокруг развалины и смерть. В сравненьи с этим мелко все и зряшно. Спасибо, что позвали - примем дар. Я жив - вот повод закусить изрядно , И закутить - так лей пиров нектар. Наздрове! Прозит! Пей до дна! Лехаим! И все-таки печаль моя со мной. И ею в сожаленье увлекаем, Что редко счастье в суете земной. * * * Пребываю в транзите... Не зови, визави! Без нужды возразите: - Я за ты, вы за вы! Только в этом ли дело, Если вдруг, не греша, Поднялась и взлетела. Воспарила душа... Выключаю транзистор, Обрывая припев. Жаль, что серддце пронзится, Достучать не успев. Жаль, что должен прерваться, Не освоив сонет... А любовь так прекрасна!... А бессмертия нет... Честное зерцало отразило Нечто непотребное весьма. Это кто такая образина? Я? Да бросьте! Ну, сойти с ума… Седина и лысина, морщины, Брюхо, как с картошкою мешок… И лядят с ухиылкою мужчины, И у женщин на устах смешок. Кто всерьез воспримет это горе? Разве только жалость просквозит… Где ж то тело, сиьное, другое – Потерявший ценность реквизит? А душа совсем не постарела. Это, истрепавшись о года, Одряхлело, обветшало тело, А душа все так же молода. Не скажу, что стал скупей в желаньях, Что мудрей, чем прежде, хоть на грош… Разве что сильней обиды ранят, Но куда от этого уйдешь? И все так же теплится надежда, Что любовь меня не обойдет. Жду и жду любви, да только где ж та, Та, кого душа моя зовет? Отчего судьба немилосердна, Чем ее прогневал Божий раб? Ну, да что грустить – душа бессмертна – Этим и утешимся хотя б… * * * Секунды -- тик-тик-так, а годы -- фить! Быстрее, и быстрее, и быстрее... И так тонка существованья нить, И мы осуществиться не успеем. Качается, вращается Земля, А к ней летит хвостатая комета... Плоды земные щедрые суля, Сады дурманят на вершине лета. Благоуханием пьянящих трав Манят нас изумрудные лужайки... Господь, позволь сказать, что ты не прав: Ведь как же покидать все это жалко! Летят перуны из косматых туч На шумные весенние дубравы, А с Божьим гневом пораженных круч Огнем грозят вулкана злые лавы, Неизмеримо-тайной мощью недр Сметает мегатонные громады... Спаси, Господь, ты всемогущ и щедр: Рождаешь острова и водопады... В людской земной обители живу, Законы мирозданья почитая, Случается, что грежу наяву, О чем-нибудь несбыточном мечтаю... Жених ведет торжественно к венцу Невесту, что полна весны и страсти... А мир, возможно, катится к концу, И счастья нет, есть лишь мечта о счастье. Взовьется в небеса зловещий гриб -- Лишь тенью мы останемся на камне. И тихий вздох, и плач, и смех, и крик Глухим коротким эхом в Лету канет. Коль так, Господь, то для чего они -- Надежды, сны, молитвы, вдохновенье? Я верую, Всевышний, вечны дни. Дни твоего Вселенского творенья! Мечта Мечта -- это жажда и голод, И в сердце тягучая резь. С мечты начинается город, Любовь, и дорога, и песнь. Мечта -- это зов идеала, Мосток между "eсть" и "хочу!" Кораблик под парусом алым, В котором к тебе полечу…. Время Из конуса да в конус Сыплется песок... Безразмерный Хронос... Дайте мне кусок!. Скоро ли отмашка? ,,,Суетная пря... Но цветет ромашка, Значит, все не зря... * * * Горизонт на закате ал, У березок дрожат листы. По ступенькам смоленых шпал Поезд прыгает, а мосты Вопрошая: "Красиво - нет?" Отвлекая от пустяков, Предлагают мне силуэт На обложку моих стихов, Я сперва посидел в купе, Перебросился парой фраз, Даже чуточку покорпел Над строкой, вспоминая Вас... Неизведанный кармы перст Друг на друга нам указал... Взор духовный на Вас отверст: Ну-ка, что там у Вас в глазах? Было время я не ценил Мною встреченных на пути. Не искал их и не звонил... Откровение было: "Чти Всех и каждого, с кем сведет На случайных разъездах рок..." Каждый встреченный мне дает Незабвенный завет-урок. Что от Вас перейдет ко мне Тайным знанием древних Вед, Что рассыпаны по стране, По сердцам, в коих вещий свет? Полиритмы дороги бьют Метрономаами по вискам... Заревые закаты льют Нежность травам и лепесткам... * * * jДавайте выпьем, хоть на те, что Мне выдал босс сверх трудодня. А ты, последняя надежда, Молю -- не покидай меня. Когда все мерзостно и тошно, И с перебоями дышу, Дай силу мне поверить в то, что Я не напрасно мельтешу. И я куда-нибудь успею. И я чего-нибудь пойму, Давно обещанную песню С души взыскующей сниму. И я еще спою -- и голос Не подведет и прозвенит, И донесется через космос К душе, что верность мне хранит. Ведь для чего-то же Всевышний Меня послал в тревожный мир... Я нужен Богу, я -- не лишний И значит: я кому-то мил. Я для кого-то -- свет в окошке, Со мной кому-то повезло. ...Единственный, к кому дорожки Ненастьем жизни замело. Любимая... Ее привечу, Ей все, чем я богат душой... И я ее, конечно, встречу -- Не в этой жизни, так в другой... * * * На Землю мы приходим много раз, Как говорят духовные истоки. Да будем милосердны мы и стойки * Судьбой достойной нам Господь воздаст. Когда мы ВОЗВРАТИМСЯ в свой черед, Когда мы CНОВА для любви созреем, Не разминемся и ТОГДА сумеем Не растерять, что нам Господь дает. Но это озарение * наказ: Зачем же ждать ГРЯДУЩЕГО ПРИХОДА? Коль есть у нас хотя бы четверть года, Давай спасем любовь на этот раз. Пусть горечь слез, что пролились дождем, Нам до конца из сердца не извергнуть, Давай по капле вычерпаем скверну, Из душ испепеленных и сожжем. Тогда воскреснет истина души В горниле возвышающей печали И воссияет нежность, как вначале, Когда мы так чисты и хороши. Пусть выболит вся боль моя до дна, Пусть выгорит весь гнев и вся обида, Как неизменна у Земли орбита, Так для меня ты на Земле одна. Закружит, верю, нас любовь опять В волшебных неземных коловращеньях... И с этим никому не совладать, И в этом и в грядущих воплощеньях. * * * Не бегу вприпрыжку за прогрессом, За политбоями не слежу, Словно евтушенковский профессор, В белые деревья ухожу. Названы в стихах? Себя не тешьте, Вздорной не несите чепухи: Ваши имена случайны в тексте, Лишь о ней одной мои стихи. Просто так я заполнял пробелы: Имя брал не глядя у любой... В целом мире нет важней проблемы, Чем ЕЕ любовь и нелюбовь. Правду говоря, не в той поре я, Чтоб свою привязанность менять. Жизнь уходит в белые деревья, Я один * и на кого пенять? Лучше б ту любовь еще в начале На высокой ноте оборвать... Что же нынче? Утоли печали Разочарованья благодать. Ясно мне, что не сложить осколки В некогда лелеемый сосуд, И до сей поры в душе не смолкли "Да" и "Нет" * мой непрестанный суд. Я сужу себя, как злого вора, У себя укравшего года. И покуда нету приговора, И не будет, видно, никогда... * * * А меня, такого несуразного. Толстого, уродливого, глупого, Грустного, веселенького, разного * Больше ведь не будет на Земле. Будет все, не будет только голоса, Песни распевавшего хорошие И души моей * живого Космоса * Больше ведь не будет на Земле. Ни надежд моих ни заблуждения, Ни там суеверий ни пророчества, Ни под Новый год, ни в день рождения Больше ведь не будет на Земле. Ни обид моих ни остроумия, Ни того, что мне открылось тайного, Ни грехов, за что пошлют на суд меня, Больше ведь не будет на Земле. Разве что отыщется среди миров Существо, меня не позабывшее, Потому что я ему внушил любовь * Я тогда пребуду на Земле. * * * У одиночества есть утешенье: Слышатся лучше неспешные мысли: Об умирании и воскрешеньи, Об Эвересте, Байкале и Висле. Быть одиноким честнее и легче: Нету нужды в криводушной морали, Что наши души безбожно калечит, К подлости нас низводя по спирали. У одиночества нет компромиссов, У одиночества нет компромата. И откликаясь на вечности вызов, Не озирайся, мол, где тут промашка? У одиночества * тихая келья, У одиночества чистая греза, Греза о том, чтоб подруга-потеря Шумно в ту келью вошла бы с мороза... * * * Я * птица невысокого полета, Не ястреб, не орел, не альбатрос. Я * серый воробей, моя работа -- Чирикать, упорхнув из-под колес. Кому я нужен? Да иной мурлыка, И тот меня вниманьем не почтит. * Чирикаешь, чирикалка? Чирикай! Мне недосуг, к тому ж я сыт... почти. Чирикаю... Хорошую погоду Люблю, когда спокойней и теплей. Люблю траву, песок, листву и воду, И солнышко, и ветер, и детей, Когда они мне открывают лица, И щедро улыбаются, любя. И я люблю, как дети, веселиться, Люблю всех воробьишек * и себя. Вам кажется, порой, что я назойлив: Я -- только простодушен и открыт. И я всегда к вам прилечу, на зов ли, Иль попросту, когда у вас болит Душа или неможется от грусти... Я что-то прочирикаю * и вас Спазм сердца неожиданно отпустит. И снова прочь меня пошлете с глаз Долой, но не обижусь я, понятно: Нелепо на обиды тратить день. Я снова прилечу, когда обратно Вы позовете. Мне не в труд, не лень. Мне в радость вас порадовать, в удачу. Когда могу улыбку вам вернуть. Грущу ли сам? Болею ли и плачу ль? Неважно, ерунда... Не в этом суть. Чирикаю... Я так вас причащаю. Веселью, чистой радости, добру... ...А кто же начирикает вам счастья, Когда… не прилечу к вам поутру? Я * птица невысокого полета, Не ястреб, не орел, не альбатрос. Я * просто воробей, моя работа * Чирикать, упорхнув из-под колес... * * * А стихи пишу ведь без помарки я, Что на ум приходит, то пишу. Это я всю боль свою выхаркиваю, Что годами на душе ношу. Это я раздумья формулирую, То есть, как о жизни я сужу, Редко лишь звеню счастливой лирою, Если радость в малом нахожу. Говорят, великий грех * уныние: Жизнь одна. Будь счастлив * и весь сказ. Но в печали, словно в вязкой глине я * Светлая судьба не задалась. Все, чем жил я * перебурдомажено И лавиной катится с горы. Истощились оптимизма скважины, Полиняли радости шатры. Горы счастья опустились кочками, Суета болотная окрест... Отчего же с нею не покончу я, Фигурально * не поставлю крест? Так и быть, открою дверцу истине, Суть вещей от вас не утаю. Я люблю доверчиво и искренне Жизнь такую трудную * мою. * * * Кто б сказал, какого лешего Изуродовали так: Через всю башку проплешина, Над ремнем висит курсак? А на старой фотографии -- Сам как жердь, и огнь в глазах… Чем в судьбе мы не потрафили Главному на небесах? Помнишь, как легко бежалось мне По утрам вкруг МГУ… Ах, оставь, не надо жалости – Отдышаться не могу? Cжился с гиподинамиею? Астмой, расширеньем вен… Хоть брани хоть не брани меня Старость забирает в плен. Вот, опять с утра икается – Кто-то всуе помянул. Жизнь под горочку покатится… Недожил, недотянул… Ах, прости меня, мой Боженька: Не сумел, не оправдал… Ты продлись, продлись дороженька – Я еще не все сказал… Отголоски Мы у стылого века в немилости, Нет надежд, что могли бы согреть. В неизменном ознобе и сырости Начинаем до срока стареть. Алмазики на кончиках ресниц, Во всем, во всем судьбы шероховатость. Но пред святой любовью пали ниц – Да обручит судьбу с душою святость. Мир, как мостик с опорами шаткими, Жизнь, как чай, что бесвкусен и кисл. За несвязными фактов охапками Неизбежно теряется смысл. Нам снятся упоительные сны, Но не дается их истолкованье. Сулят ли вдохновение весны, А может быть – разлуку и изгнанье. Что-то а августе будет, четвертого, Рвутся давние грезы по швам. Память чувства покуда не стертого Придает многозначность словам. Под кровлею затерянной избы Молиться мне пред чадными свечами... О дайте ж мне отведать той судьбы, В которой есть любовь и нет печали... Сердечная недостаточность... 17 августа 2001 г. Вам давно знакомое лицо, Пишет Вам стихами письмецо, Пишет оттого письмо стихами, Что любовь к Вам в нем не затихает. Доложить Вам следует сперва: Здесь растут другие дерева И стоят дома иного вида, Но все та же на душе обида. Если б не соблазны и обман, Все бы продолжался наш роман, Да видать бывает только в сказках Вечной верная любовь и ласка. Все прошло, как снегопад в горах, Жаль любви поверженной во прах. Да вот только вопреки рассудку Сердце все лелеет незабудку. Реки здесь молочные текут И коврижки сладкие пекут, Только день-деньской, любую ночку Каждый провожает в одиночку. Вот и подошло к концу письмо, Извините, если что... Как смог... Слог неровен и вразбежку мысли И слезинки на душе повисли. Впору все переменить уже - Только Вы одна в моей душе. Не забыть обиды и измены, Да вот только нету Вам замены. Снится мне Ваш дом и город наш, В окнах свет... Лечу на тот этаж... К Вам письмо печаль мою доставит... Ладно... Пусть Господь Вас не оставит! 4 августа 1999 г. Четвертое августа. Снова итожу, Итожу миг вечности, полный тобой. И все будет правдой, и все будет ложью, Как в песне, как в жизни любой. Рассыпана жизнь на клочки и обломки - И не соберешь их впотьмах... И песни не спеты, и чайки умолкли, И радость повержена в прах. Четвертое августа. Из боли давней. Как сердце ни тискай, не выжмешь восторг. И лгать не умеет мой исповедальный, В рассыпанных строчках, листок. И там, где из пены взошла Афродита, Кого привлекает твой смех золотой?... А зеркало больше иль меньше рпзбито - Что пользы от разницы той? Ах, девочка-пеночка в платье вельветовом, - Радость московской весны... Знаете, я б никому не советовал Верить в счастливые сны. Четвертое августа...Отче небесный, Храни ее, Господи, ночью и днем!... И все было жизнью. И все стало песней. И в сердце осталось моем... 17 августа 1998 г Если б снова начать - мы бы дни наши прожили лучше, С нашим нынешним опытом были б мудрей и добрей... Может, в будущих жизнях нам все-таки выпадет случай Всю до капли любовь пронести до последних дверей. Тают в темном тумане надежды, мечты, упованья, Нашу лодку уносит внезапным порывом прибой... Никакая,- увы! - не вывозит на свете кривая,- Кто бы мог догадаться, что надо держаться прямой? Отболев, отстрадав, с неизбежным душа примирится. Все пройдет, все растает, все канет в пучине слепой... Ускользают года - пять..., двенадцать..., четырнадцать..., тридцать... - Но зеленой звездою, как прежде, сияет любовь... .. 4 августа 1995 года Как жарко в этом августе, как жарко! - Скорее бы сентябрь с его отрадой. И отпуск скоро кончится - как жалко И снова дни заполним суетой. Давай тебя порадуем обновкой, Каким-нибудь заморским пестрым счастьем, Какой-нибудь сверхмодной упаковкой - Зеленой, красной, синей, золотой... А хочешь, - чтобы не было так грустно, Рецепт старинный вспомнив ненароком, Давай с тобой обнимемся до хруста - И так, обнявшись, долго постоим? Ба-бах! - Гроза за окнами грохочет, Как будто великан и великанша, - Тот слезы льет, а та не в лад хохочет По великанским поводам своим... 17 августа 1994 года По Москве поеду с кем в тройке с колокольцами, В загсе грибоедовском обменявшиись кольцами? В августе, семнадцатого, год семьдесят первый... Умысла, сим начатого, тернии и перлы – О, небесный наш Отец, выдавай нам в меру, Будь, супружеский венец, осиян за веру! На стене - пус-тяк, пус-тяк -- гложут время ходики. В небе, крыльями хрустя, пролетают годики, От былой любви (фантом?) -- что останется потом: То ль прокисший суп с котом, то ли память о с святом? Вновь не спится до зари. Август. Ночь. Час с ливнями. Пролетело двадцать три -- были дни счастливые. Человечий краток век, не продлишь его никак - И плывешь безгласный вверх, к звездам, тонущим в веках. Что оставлю за собой -- кубок с ядом и злобой? Иль наследною судьбой -- сыну нежность и любовь? По Москве поедет с кем в тройке с колокольцами, В загсе грибоедовском обменявшись кольцами... 4 августа 1993 года Хотите быть счастливой cегодня, здесь и сейчас? Хотите. чтобы спасли вас от скучающей - Вас? Хотите, лучась восторгом, сиять изумрудами глаз? Хотите? Тогда в партнеры берите немедля нас. Нас - это мужа и сына, двух надежныз парней, Каждый - орел-мужчина -- в мире не сыщешь сильней. Каждый в огонь и воду готов немедля за вас... Пошевелите лишь пальцем, извольте отдать приказ! Вы знаете: в этом мире ло конца его дней Никто вас любит не будет верней, чем они и сильней. 4 августа 1990 года В той дальней стороне, откуда родом, Еще румянит пляжников жара, А здесь весь день мой дом под руберойдом Стоит простужен, вымокнув с утра. Мой сад дождями долгими залит. Кусты малины в исмороси сивой, Пожух, краснеет земляники лист, Как осенью здесь холодно и сыро. Но солнечно, как солнечно в душе! Какие б осень не несла осадки, Все так же мы идем рука в руке, Как в юности - и значит все в порядке. Лишь ты одна и в сердце и в мозгу - И значит, что любовь неодолима. ...И я все наглядеться не могу, Не надышаться мне тобой, любимая! 4 августа 1987 года В летний дождь выхожу на крыльцо без опаски, Без плаща, с непокрытою головой. Я как в детстве люблю эти чистые краски: Цвет зеленый внизу, а вверху - голубой. Все дома в серебристом стоят серпантине... Я дойду до угла - и сверну в тупичок, Где старушка в накидке мне даст за полтинник Бело-розовой, крепкой редиски пучок. Вдоль трамвайных путей я пойду к повороту, А когда мне откроется дом на углу, Я наверное вдруг повстречаю кого-то, Повстречаю кого-то, кого люблю. 4 августа 1972 года Звездно-синий вечер стройотряда. Режет речку юркий катерок. Однокурсницу ласкает взглядом Молчаливый смуглый паренек. Монументно строен, подпоясан, Выцветшим стройбатовским ремнем, Второкурсник - и сержант запаса, Хрупкой сибирячкою пленен. Девушка в студенческой штормовке, Бабочкой в косичке - белый бант, Что-то говорит без остановки- Не прочтешь отсюда по губам. Отплывает пара на пароме - И слышны в порывах ветерка Те слова, что станут им паролем: "Стройотряд..., Дединово..., Ока..." 4 августа 1971 года Этой длинной дорогой, высокой, и синей и белой Ты признайся: ко мне ль ты так долго и трудно летела? Ты летла ко мне? -Да!- И я замолчу суховато, Словно ты предо мною любовью твоей виновата. Ты летла ко мне? - Нет! - Я стану ручным и покорным, Повинуясь уму неподвластным , сердечным законам. Дорогая земля, в ранней дымке совсем голубая, Не гляди с высоты, голубой глубине улыбаясь, Потому что внизу мне на голову, плечи и руки Листья желтые падают - это к раздуке, к разлуке! Голубая земля. И звезда в вышине голубая... Ты не чувствуешь - твой самолет в полосе колебаний? Это в счастье м горе бросаясь отважно и смертно Раскачало весь мир мое слабое доброе сердце. Ты летишь над землей голубым-голубым коридором, Ни одной нидругой ты стены не комнешься в котором. Ты летишь в поднебесье, мой ангел с косичкой и бантом... Ты ко мне навсегда, или скроешься рейсом обратным... 4 августа 1968 г. Девушка перебирала вишни, Но не в них завелся червячок... Для чего привел меня Всевышний В этот тихий дворик-тупичок? Я смотрел растерянно и хмуро - Как начать-то: "Вам..." или "Тебе..." Но уже прошла стрела Амура Сквозь мое хрустящее хэбэ. Верилось, что с этим днем не канет В прорву лет, рассыпавшись в конце, Чувство, пламеневшее вулканом, Нерастраченное, как НЗ. Речка Буг змеится-серебрится, Хороши над Бугом вечера... А над Обью, средь новосибирцев - Тот, с кем ты была еще вчера. Ах, любовь, - халва с толченым перцем! И - не ясновилец, не пророк, Я слагал неогрубевшим сердцем Будущей большой любви пролог. Девушка перебирала вишни, А потом уехала в Сибирь... Не беда, что стал я третьим лишним - Не в укор - в урок мужчине быль... Сын 17 сентября 2005 года За печалью укроем Вдохновенье в груди... Над сентябрьским покоем Взмыли в небо дожди... Под созвездием Девы – Листья в парках зажглись. Всех потерь перепевы В ливнях отозвались... Мокнут в черных потоках Листья, павшие ниц, Отражаясь жестоко В черном блеске зениц. И – от края до края Струи бьют в желоба... Сентябрем догорая, Воспаряет судьба... 17 сентября 2004 года Уже отошли звездопады. Закатаны в банки грибы... Прошу у природы пощады -- Сентябрь -- это месяц судьбы. Родившийся в секторе Девы. Я зря ль дорожу сентябрем? Хор звезд перемен перепевы Поет мне сентябрьским днем. И воспоминанья пришпорю, В той мере, в которой смогу. По праву припомню и школу, И техникум, и МГУ. Но гланое, с чем не сравнится Рутина учебной поры: Сентябрь открывал мне границы, Был щедр на такие дары. И мне прямо в сердце вонзились Нежданноязычные сны. В судьбе моей отобразились Четыре сентябрьских страны. Когда б городов перекличку Сентябрьских задумал, пришлось Отдать бы под это страничку. Еще б не вполне удалось. Сентябрьские ливни косые, Сентябрьскон золото крон... Ну, скажем теперь и о сыне -- Конечно, сентябрьский и он... 17 сентября 2003 г. Иному счастливцу Фортуна мирволит с рожденья, Иному она улыбнется на первом шагу. Не стану молить у заблудшей судьбы снисхожденья. Всему вопреки я еще засверкаю, смогу. Я в море житейском нешумно, невздорно дрейфую. Мне больно задеть вас и неуваженьем ожечь. Я без суеты потихоньку себя отшлифую И я засияю, но душу б хотелось сберечь. И было б трагично ее разменять на афиши, Растратить на клаку, безмозглость пустых интервью. Мне б выжить в доставшейся экологической нише – Творить по старинке и тихо учиться новью. И мне не по чину витийствовать перед народом. Мне быть бы УСЛЫШАННЫМ близкими в горестный час, А также Всевышним в мольбах о спасении рода, В моих бессловесных, душой вознесенных речах. Я, в сущности, все об одном – о любви и печали. Две чаши у Господа, я из обеих испил. Я верю: еще мне позволят припасть к первой чаше. Душа переполнена, я еще недолюбил… Завещанная песня 1 Поминали гармониста, деда Проню, Добрым словом поминали и жалели... Был на снимке он улыбчивый, с гармонью, И медали на груди светло блестели. Ах, каким он был веселым музыкантом! - Озорным, неугомонным, деревенским: Появлялся на крылечке предзакатном С береженою своей двухрядкой-венкой... И звучали перепевы-переливы, И старушки подпевали, молодея, - Вкруговую шли, притопывая лихо... И внучата собирались возле деда. Усадив их, выдаст ложки, маракасы, Разведет мехи - те в такт "стучат" проворно... - Кем вы вырастете, юнги? - Моряками! Дед - матрос всплеснет руками в темп "подгорной". А гармонь его, подвластная заветам, Не давалась гармонистам самым ловким, Не случайно ведь с гармони той секретом Совладать не мог и Гена Заволокин. Дед жалел, что сыновья его и внуки, Нет, не то чтоб были к венке равнодушны, Но и им гармошка не давалась в руки, Оставалась непокорной, непослушной. А в его руках рождалась, как живая, Песня русская, душой его согрета... Венка-веночка, гармошка непростая - Деду Проне открывала все секреты. И грустить умела венка грустью деда... А какой была ликующей и гордой! - В славный день сорокалетия Победы Деду-воину вручили новый орден. Как награды боевые он наденет - И ненастный день тотчас же станет ярче... - Браво, Проня, - восхищался акалемик, Вместе с дедом воевавший в Заполярье... 2 Много лет, как канонада отгремела, Но все так же угрожая ветеранам, До сих пор война не сводит с них прицела, Умножая счет безвременным утратам. - Ничего, браток, еще мы повоюем, - Говорил известный медик и ученый, - На гармощке поиграем, почаюем - Вот осколок твой, удачно извлеченный! Но поднять гармонь отказывались руки, Шесть осколков отдавались болью в теле. Пять кусков металла извлекли хирурги, А шестой, у сердца, - так и не успели. Зная все, в уединенную палату Он позвал родных на тихое прощанье. Был несуетен, сердечен, щедр на ласку, Никого не забывая в завещанье. -А гармонь моя, - сказал он напоследок, - Если что,- пускай со мной не умирает: Димку в гости приглашайте по - соседски Как при мне. - И пусть гармонь живет, играет. Димка, истый горожанин, шестиклассник, Не гитарой вдруг увлекся - старой венкой. И какой же это был для деда праздник: Паренек-сосед играл легко и верно. Торопливо дед секретами делился - Что умел и знал - спешил отдать мальчонке, А парнишка заниматься не ленился - В месяц выучил шесть наигрышей звонких. А потом, когда на скромные поминки Собралась семья, что вдруг осиротела, Старший сын тогда кивнул сурово Димке - И парнишка развернул мехи несмело. Начал сбивчиво, коряво и нестройно, Растерявшись от серьезности момента... Все смотрели с пониманием, не строго: Дед болел - и он отвык от инструмента. Вдруг гармошка зазвучала так знакомо, - Разыгрался Димка, пальцы приноровя,- Будто это, вопреки земным законам, К нам, живым, живой вернулся деда Проня. Никому не показалось неуместным, Что мажорно разливалась-пела венка: Дед учил его веселым только песням, Потому что был хорошим человеком... 3 Похожу у притихшего дома - Где ты, где - говорунья - гармонь? Может это раскатами грома Ты рокочешь за дальней горой? Вечер тайным предвестием дышит... Ты, печаль, озареньем ожги: То ли ливень ударит по крыше, То ль в подъезде услышу шаги... С в плат укутанной венкою вятской Не спеша выйдет снова во двор И сперва заведет залихватский Озорной плясовой перебор. Удивит разудалой "подгорной", Довоенный исполнит фокстрот, Позабавит частушкой задорной Невзначай на минор перейдет. Зазвучат по-иному лады, Отрешеннее взгляд музыканта... Вдруг представишь его молодым Старшиной из морского десанта: Бескозырка и связка гранат, Дерзкий рейд за норвежские фьорды... Под рукой полнозвучно гремят Эхом давних разрывов аккорды. Ребятня, про проказы забыв, Прибежит гармониста послушать, Растревожит мальчишечью душу Старой песни матросской мотив. Ну, а он их еще удивит: Маракасы им выдаст и бубен: - Стариной похваляться не будем. Ну-ка, как это в стиле "биг-бит"?... У подъезда стою онемело, Подставляя под ливень ладонь: Где-то в доме знакомо запела, До души пробирая, гармонь... Поговорим, сынок... 17 сентября 2002 г. Давай, сынок, сценарий сочиним, И сами подадимся в режиссеры, И в нашем фильме мы искореним Измены, извращения, раздоры. Конечно, роли главные - себе Мы предназначим - кто за то осудит? И дерзновенным вызовом судьбе Наш фильм во веки вечные пребудет. А вот на роли нежных героинь - Назначим мы - и это будет мудро - Красавиц - по закону "ян" плюс "инь", - Кто не предаст ни вечером ни утром. Ты знаешь, в мире есть такие, есть, И подойдут лишь нам они по роли, И душу сохранившие, и честь Для общей с нами радости и боли. Они, как помнишь? - девушка Ассоль, Несуетно живут в тиши Каперны, И знают им отведенную роль - И это сохраняет их от скверны. Господь их приведет к нам в добрый час, Он ведает, зачем мы так стенали... И он, сынок, надеется на нас, На наш душой исполненный сценарий... 17 сентября 2001 г. Помнишь, в тихом московском кафе, Попивали чаек из ромашки?... А теперь ты катишь в Санта-Фе - Ни промашки нельзя, ни рюмашки. Однокурсник в вагоне метро На баяне "Смуглянку" выводит... А вокруг автострады пестро - И она прочь из детства уводит. Мчит по трассе стотонный вагон. Не до шуточек, здесь вам - не там... А из детства несутся вдогон Сентябри-сизари по пятам. Долетают обрывки стихов И картинки веселой игры... Но закон автострады суров - Обо всем позабудь до поры! Это вам не кино - первый рейс, Не два пальца, то есть, об асфальт... День: от солнца в хрусталиках резь, Ночь: как в жопе у негра... Не спать! Вот баранка - размахом в сажень... Спит напарник, свое отрулив... Мчит машина, как пуля в мишень, И глядят ей вослед патрули. Что поделаешь, - век наш жесток, А душа музыканта ранима. Сын - надежды на вечность росток - Пусть напасти проносятся мимо! Все преграды с пути устрани, Всемогущего Бога рука! Ты храни его, Боже, храни - Пусть стезя его будет легка! 17 сентября 1999 года Каникул тихий праздник - Ура, конец зачетам! Из слякотной столицы - В деревню на блины... Совхозный ветхий "газик" Вприпрыжку по наметам Бредет среди сибирской Метельной целины. Он нас трясет нещадно, Сам по сугробам гробясь. По зимам да по веснам Здесь та еще езда... Но едем, да и ладно, Спасибо - не автобус, Хоть с запашком бензина - Потерпим, не беда. Но вижу - вовсе худо Той тоненькой девчонке, Сибирской Нефертити, Прильнувшей ко плечу Дрожит (ужель простуды?) В искуственной шубенке, Глаза полузакрыты... Нет, так я не хочу! - Эй, что с тобой, малышка? - Тошнит. Пусть остановит... - Нельзя остановиться: В минуту занесет. А забуксуем - крышка. Пусть дверцу приоткроет, Подышит, охлалится - Быть может и пройдет. Сугробы да ухабы. Теперь вот это лихо, Кажись, придется туго - Как, чем болезнь унять? - Достань пакет хотя бы, - - Малышка просит тихо - И отвернулась в угол, Стараясь не стонать. Вот мука привязалась! Лицо покрыла бледность, Не порча ль поразила Сокровище мое? Какая в сердце жалость - Ах, лучше б эта вредность Меня вдруг подкосила И обошла б ее! От этой передряги - Ни записи, ни снимка... Нас столько лет кружило, Мне кудри серебря... Коплю седые пряди, Но так впервые, сынка. В моей случилась жизни Тревога - за тебя. Ах. только бы хватило Терпенья и здоровья, Ах, только бы Всевышний Был с нами, был за нас. Ах. только бы платили Нам За любовь любовью И чтоб на свет детишки Рождались в добрый час. 17 сентября 1998 г. Пусть летит в сибирские пределы Добрых чувств простое изъявленье. Сыну - "Деве" вновь от папы - "Девы" - Стихотворное благословенье Жизнь, как куздра глокая, кудлачит. Вот бы как-то поутру проснуться - И твоих пружинистых кудряшек, Просто руку протянув, коснуться. И один в житейском поле воин. Выдюжим, дотерпим, не сорвемся. Больше оптимизма, больше воли - Мы прорвемся, сынка, мы прорвемся. Мы еще такое отчебучим, Радуя родных и восхищая... Будь здоров в верь, что будет лучше, Верь, твори, люби - желаю счастья! 17 сентября 1997 года На пространстве тайного экрана Я картину пестую одну: Мы с тобой дошли до океана И мечтаем, глядя на волну. Все уже наладилось, сложилось, Не о чем грустить и горевать, Отпечалилось и оттужилось, - Остается жить да поживать Я шагаю под нью-йоркским ливнем. Улыбаюсь - знаю сам, чему. Я кажусь водителям счастливым, Сумасшедшим тоже. - Как - кому. Пусть с размаху струями косыми Льет сентябрь из тысячи корыт... Ерунда! - Я думаю о сыне - И душа с душою говорит... * * * Река судьбы... Зигзаг твоих излучин На атласе души запечатлен. Как в детстве: вынув весла из уключин, Пускаю по течению мой челн. Закрыв глаза, невольно уступаю Обману чувств: недвижна, мол, вода... А берегом - заметить успеваю - Все вспять и вспять бегут мои года... Вот новый челн, алмазы брызг с весла... А кто гребец? Ведь это сын мой милый! Река судьбы! Будь для него светла, Неси его челнок, как мой несла, Вспои его, как и меня вспоила. И на родном высоком берегу Яви ему мой дом в огнях приветных... А я, река, для сына сберегу Незамутненность струй твоих пресветлых... * * * Воспеваю ребячью мечту. Ту, что сны навевет цветные И зовет преступить горизонта черту, Открывая просторы земные. Вечный символ томящей мечты - Шхуна "Санта-Мария". У мечты - очертанья чисты, Паруса зоревые. Веселее гляди, капитан! Прикажи:" Баркентинам - в кильватер!" Впереди океан, позади океан, А по правому борту - экватор! Звонкий с клотика возглас: "Земля!" Взрыв восторга в безмерном калибре... Остров зорь. Мельтешат, веселя и звеня Голубые колибри... .......................................................... Воспеваю ребячью мечту. Ту, что сны навевет цветные И зовет преступить горизонта черту, Открывая просторы земные. * * * 1 Не разуверьтесь, мальчики, в мечте, Стремитесь к ней отважно и упорно - И так играйте в "Кожаном мяче", Как-будто вы уже - в футболках сборной. В борьбу вступая по свистку судьи, На компромисс не делайте расчета. И защищайте, мальчики, свои - По-яшински - футбольные ворота. А у игры законы непросты: Весь жар души отдай ей без остатка, Чтоб стала воплощением мечты Спортивная отчаянная схватка. Спортивной формы гордые цвета Велят не ведать слова "ретирада"... И пусть ведет вас светлая мечта. Высокая мечта -Олимпиада! 2 Не разуверьтесь, мальчики, в мечте! Когда к рулям вы в первый раз приникли, Когда нетерпеливо мотоциклы Дрожат на синей стартовой черте, Когда в глазах от тысяч лиц рябит И рев моторов в гул трибун вольется, Когда забьются бешено колеса, Бросая вас в круги земных орбит, И душит дыма едкий горький запах, И мотоцикл вас зло швыряет за борт, И отлучает от езды арбитр - Не допускайте мысли о тщете, Не разуверьтесь, мальчики, в мечте! И позже, волю взрослым дав заботам, Не расставайтесь, мальчики, со спортом - Не модою престижною глобальной, Не вредною привычкою кабальной - Стремленьем к высоте и красоте... Не разуверьтесь, мальчики, в мечте! * * * Мальчишка ввысь повел модель на корде На скорости... почти сверхзуковой! Стальные нити, как живые корни, Ее связали накрепко с Землей. А в вышине прозрачно-голубой, Над стрижено- вихрастой головой Небесный лайнер проплывает гордо... Кружится самолетик, тянет корда. Мечта не даст остаться на Земле, Мечта велит подняться на крыле. ...И, может быть, один из тех парней, Кого модель на корде ввысь тянула, Однажды на бетоне Байконура С улыбкой детской вспоминал о ней... Маленькая гимнастка Совершенство обретается не вдруг, Ты однажды обретешь крылатость рук И поспоришь с притяжением Земли... Затаи дыханье, зритель, и замри! Миг удачи и восторга так далек - Не цветок еще ты - только стебелек, Ты не песня - только первая строка... А наставница добра, но так строга! Пусть порой она безжалостно крута, Но ведь ты ее прекрасная мечта, Может ты - осуществленная - она?... Будь старательна, малышка, будь сильна! Даже малые победы нелегки, Но к вершинам, где царила Нелли Ким, Ты взлетишь, когда придет крылатость рук... Совершенство обретается не вдруг... 10 января 1966 г. Лучом рассвета раздвигая горизонт, За дальним плесом начинается песня. Взрывая мглу, поет взволнованно Кобзон, Что жизнь прекрасна, что Земля - интересна. Сердец мальчишеских касается напев - И загораются смятением сердца, И с добрым детством попрощаться не успев, Спешим взрослеть - искать и делать чудеса. А те, кто чуда в жизни не искал, Пусть что угодно мне о нем твердят - А я с той песней сквозь пургу шагал - Кобзон мой друг, мой мудрый старший брат... ...Нас жгли морозы. И до чертиков устав, Плечом друг к другу прижимались мы тесно. А рядом с нами, возле нашего костра, Жила простая и великая песня. Она вела со мною честный разговор - И ей признался я, что не сумел прогнать Из тайников души тот добрый старый двор, Где льется тихий свет из твоего окна. А те, кто в сердце трепета не знал, Пусть что угодно мне о нем твердят, А я тайком Кобзону подпевал - Кобзон мой друг, мой мудрый старший брат... Твой первый дом Там магазин, аптека, телеграф, Там в праздники - веселое застолье... За поворотом. Третий от угла. Красивый дом. Который ты построил. Прямоугольность. Строгость. Простота И переплетов ровная окраска. Твоя надежность в нем и широта, Твоих рабочих рук тепло и ласка. Твой самый первый, самый главный дом. Он воплотил твою мечту и смелость. Он памятник тому, как неумелость Высоким становилась мастерством. Вослед тебе тянулись этажи, Светлее становились, чище, выше. Они - как этажи твоей луши: Фундамент прочен, высоко до крыши. Твой первый дом - твоей судьбы маяк, Чтоб не кривить душой в большом и малом. Твой первый дом - победы верный знак Над собственным негибким материалом. 17 сентября 1996 года Великое рождается мечтой. Мечтой в которой все светло и звонко. Укрыто счастье мглистою поземкой, Но ты за ясной следуешь мечтой. Возможно все и все осуществимо, И все преграды только прах у ног. По силам все. когда с тобою Бог. Все разрешимо, счастье достижимо. Мечты нам озаряют явь и сны. Возможно все. И несть числа примерам. Великие дела великой верой Вдохновлены, одухотворены. Какой бы ни вихрило круговертью, Какая бы ни ослепляла мгла, Но ваш удел - великие дела - И в это, сын мой, верьте, верьте, верьте! 17 сентября 1995 года Как легкая нотка листок золотистый кружит, И, ветром влекомый, взмывает, звенит в поднебесье. Растроганно внемлет душа паременчивой песне. Высокой печалью мелодия заворожит. А в этой печали отрада своя и наказ: Устанешь бродить забубенно, куражно, потешно, - Как главная тема родится и крепнет надежда, Печаль и мудрее и слаще веселья подчас. Кружится листок - и сентябрьская песня плывет. В ней звоны, и громы , и тихий прерывистый шорох... И машут ветвями вразброд тополя-дирижеры, Вступает солистка-любовь - и зовет. и ведет... 17 сентября 1994 года Сентябри вы мои и сыновьи, Золотые мои сентябри, Озаренные чистой любовью. Упорхнувшие, как сизари. Вы дарили волшебные сказки И включали веселые сны. Улыбались анютины глазки, Были звезды, как груши, сочны. Каждый вечер манил обещаньем, Звал в иные чудесные дни. И казалось, что вот оно, счастье, - Только руку за ним протяни. И казалась любовь необъятной - Опьяняйся, дари и бери... Но взлетали в свою голубятню Сентябри, сентябри, сентябри... Точно молнией вдруг озарило И открылось печальное мне: Настоящее счпстье-то было В каждом, каждом растаявшем дне. Знать бы, где моей жизни кассета, Я б в руках ее нес , не спеша, Прокрутил бы обратно все это - И опять проиграл не спеша. Вы в своей голубени витайте, Но молю, сентябри-сизари, Вы еще много раз прилетайте... ............................................ 17 сентября 1992 года Занятную картинку Туманом занесло: - Ними не лючки Димку... ... И двадцать лет прошло От нас, таких влюбленных Студентов МГУ, От сохнущих пеленок У комнатки в углу. Высокий сентябренок, Вставай, готов твой чай. Висков посеребренный Отца не замечай. Вставай, надень твой свитер, С улыбкой - за порог... Кудрявый композитор, Красивый наш сынок... 17 сентября 1972 г. ...И мечты о ласковом мальце, Голосистом крошечном птенце, Стали вдруг восторженною явью. Милая, тебя я снова славлю. У него такой забавный вид: Сам распеленался и кряхтит, Вот ножонку в рот ускрдно тащит И глазенки-звездочки таращит Тише! Повернувшись на бочок, Спит наш москвичок- сибирячок, Спит так деловито и серьезно, Под присмотром звезд в окне морозном. Человечек спит и дышит ровно, Набираясь счастья про запас... Смотрят звезды в наш приют укромный, Радуясь по-дружески за нас. Война 1 Подогнан, жестко схвачен автомат. Набит подсумок серый до отказа, Через плечо - ремень противогаза, Лопатка, вещмешок - готов курсант - И замер в ожидании приказа. А неба плац - не придерешься - чист: Промытая, проветренная просинь, Лежит на кронах корабельных сосен, И зной тяжел - еще не скоро осень, А с ветки золотой спадает лист, Увядший от жары еще до срока... Курсантская негладкая дорога... Шагает взвод, тугую гонит пыль, Удушливую пвль клубами гонит, Пыль на губах, на лицах, на погонах, Пыль на пилотках и на медных горнах... Я прежние дороги не забыл. Они во мне. Невыпукло. неброско... Их пыль и зной я в памяти сберег. Как отпечатки тех былых дорог - Лишь на погонах алые полоски. О тех дорогах птицы мне поют, О тех дорогах лес сосновый шепчет, В курсантах-первогодках узнаю Друзей моих, в запас давно ушедших. И кажется: я снова среди них Иду дорогой серою на запад, Густой и терпкий пагустовский запах, Тревожный запах в душу мне проник. И те непозабытые дороги Дают мне неотъемные права И на стихов пережитые строки И на команд чеканные слова. - Вперед, курсантский взвод! Эй, запевала, Пора ленивых песней завести: Споешь - и легче топать до привала... А жизнь прожить - не поле перейти... 2 Мы не ропщем на дождь. Он сулит перемены. Чуть промокнем, зато отдохнем от жары. Натянувшись, гудят полотняные стены - Дождик-прачка усердно полощет шатры. Будто лаком облитый, блестит подорожник, Крошка-воин в окопе - лесной шампиньон. Грустью дышат на нас этот медленный дождик - И в раздумье затих наш лесной батальон. Став внезапно особых задач батальоном И гражданский костюм отложив до поры, Мы вершим свою жизнь по армейским законам. По законам серьезной мужчинской игры. В окружении сосен густых и тенистых, На высоком холме в тихом царстве лесном Вдалеке от родни мы живем, как туристы, Только мы не туристы, мы службу несем. Чтоб чужих камуфляжей зловещие тени Ясный день не затмили безмолвьем угроз, Мы вонзили в высокое небо антенны, Укололи, видать, это небо до слез. Офицерская доля... Нельзя и намеком И на миг подчиненным явить слабину... Будь всегда в напряженье, в накале, «под током»... Да Господь нам живыми пройти сквозь войну! Эта жизнь такова, что она обнажает Сокровенное в мыслях и чувствах людей, Эта строгая жизнь незаметно сближает Незнакомых людей, превращая в друзей. Выцветает от солнышка ткань на погоне, А у дембельской братии срок уставной. Кто уйдет - загрустит о лесном батальоне И расскажет домашним о жизни лесной. ...Вспомнят лес, что дарил в непогоду - отраду, Как, пригревшись, жужжат у лица комары... Размышленья и грусть навевая отряду, Дождик-прачка полощет, полощет шатры... 3 Рассвет приближался обычно, как будто, Тревожные сны не блуждали по койкам... А рядом в палате скончался под утро "Батяня-комбат" - молодой подполковник. Он смерть прогонял, он шептал, умирая: - Поди, убирайся, слепая, сторукая! Ведь нынче - не помнишь? - Девятое мая - Не время сейчас умирать мне, старуха! Ах, смерть, отпусти, не бери грех на душу - В меня не однажды успеешь прицелиться... Ну, что - ордена понесут на подушках - Зачем же сегодня такие процессии? Тягуче споют баритоны в оркестре, Ладони военных к вискам поднимая... Эй, смерть, это, знаешь ли, просто нечестно - Испортить ребятам Девятое мая. Катилась слеза над усмешкою горькой - Он вел свой последний решительный бой... И - "смирно!" - стояли ребята над койкой И Ангел витал над седой головой... 4 Я в Курумоче. До полуночи Все полеты отменены. Думы черные: В Толмачево мне, Где ни дома нет, ни жены. Ни родителей. Ни радетелей, Ни друзей, ни даже врагов, Ни поклонницы, Ни любовницы, Ни чудес страны дураков. А в Курумоче - Да по рюмочке, Да по капельке, по другой... Возле бармена... - Хочешь, брат, вина? Посиди со мной, дорогой! Одинаково Одиноки мы, К моему раздумью причаль. И давай на "ты", И без маеты Расскажи твою мне печаль. ...Вот, возьми пятьсот... Скоро повезет. Из какого, брат, ты полка? Все пройдет, браток, Всем один итог, Слава Богу, живы пока. Говорю, бери! Да слезу утри, Забирай, сказал, и не спорь... Вот, уже везет, Нас зовут на взлет, Мы прорвемся. С нами Господь! * * * Где-то беду раздувает шальной ветерок, Только пожарные будто солдаты на страже. Как пулеметная дробь - телефонный звонок - В красных машинах по зову спешат экипажи. Где-то, в дыму задыхаясь, зовет человек Смелых пожарных с мольбою о помощи скорой... И потому не задержит стремительный бег Красных машин даже красный сигнал светофора. Нет среди нас безразличных и слабых душой, Не остановимся мы перед схваткой опасной. В красных машинах летим на пожар, как на бой, В красных машинах, как будто под заревом красным. 343 11 cентября 2001 года исполняя свой профессиональный долг в «Близнецах» погибли 343 нью-йоркских пожарных ...Два слова об арабских камикадзе: Им рая не досталось и на миг. Но и в аду им ввек не отикаться - Проклятье человечества на них. Но поминать их здесь - души растрата. Все с ними ясно: каждый зомби, псих. В аду найдут котел для геростратов... ...Я о пожарных - о величье их, Об огнеборцах города Нью-Йорка, Прославивших профессию навек, Заложниках достоинства и долга: Все вниз бежали, - а они - наверх. Они боялись. Кто б не испугался? Но страх их в исступление не вверг. Там каждый "штатский", как умел, спасался, Все вниз бежали, - а они - наверх! У них, конечно, сила и сноровка, Но запределен этот смертный бег. И как же тяжела экипировка!... Все вниз бежали, а они - наверх! Наверх,наверх... Где кислород расплавлен, Где вмиг теряет разум человeк... Да будет тот их бег вовек прославлен! Все вниз бежали, - а они - наверх! Наверх, где ждет привычная работа: Тушить огонь, спасать от смерти всех... Уже в том беге неземное что-то: Все вниз бежали, - а они - наверх! Успели их заснять на киноленту Документально-летописных вех... И вот они на ней бегут в легенду - Все вниз бегут, - они - наверх, наверх! Радио Победы Радиоволны, конечно. не залпы "катюши". Но ведь не зря со штыком мы равняем перо, Верой и правдой согрев иззнобленные души, Вооружались мы сводками Информбюро, Были порою нужнее, чем хлеб, репортажи. Перекаленные в пламени передовой, Новые песни, стихи о Победе и даже Письма простые солдатские с фронта домой, Фактор победы - стальной баритон Левитана. Что там броня, он был тверже металла брони. Черная сила, слабея пред ним, трепетала, Пред безоружным чтецом отступали враги. Среди погибших бойцов - репортеры эфира. Были они по-солдатски смелы и скромны. Знаем, не зря на пороге Победы и мира Был учрежден мирный праздник радийцев страны. Мечта Есть у меня с давних пор дорогая мечта: Мир защитить от беды, что не раз угрожала, Буду считать, что не зря моя жизнь прожита, Если планету смогу уберечь от пожара. Землю людей мы должны уберечь от огня, Чтоб расцветала весной, чтоб жила и дышала. Старых друзей отнимает война у меня - И на душе разгорается пламя пожара. В праведный бой мы вступаем. Зов сердца - приказ. Всплески огня молодят потемневшие лица. Огненнный фронт продолжается в каждом из нас С первого залпа на давней июньской границе. Годы летят над землей, журавлями трубя. Мир на земле - это главная наша забота. Вечно кому-то приходится брать на себя Боль всех людей, исправление горьких просчетов. Это не только моя, это наша мечта: Мир защитить от беды, что не раз угрожала. Будем считать, что не зря наша жизнь прожита. Если сумеем планету сберечь от пожара. Военные строители Наступил, зовет в казарму вечер, Голубой, застенчивый, недолгий. По проспекту мира на Заречье Проплывают "москвичи" и "волги". Пролетают, рвутся к повороту. Светофор мигнул им - и погас... День прошел - и мы идем с работы Вдоль домов, что начинались с нас. В каждый строгий выступ - каждый камень, В зеркала витрин - прохладный свет Вложены солдатскими руками - Это на земле наш добрый след. Здесь рассвет застигнет средь аллеи Радостно взволнованных влюбленных. Новые кварталы забелеют В окруженье тополей и кленов, Деревца,что ты садил у дома, Встанут летом, ветви перепутав, Наш маршрут, до камешка знакомый, Станет здесь троллейбусным маршрутом, Голубые лоджии, балконы Серебристым зарастут плющом... Тридцать лет, как сняли мы погоны И теперь, как будто, ни при чем... Но когда настанет час отчета За грехи земные и дела, Будет снисхождение за то, что Не взрывали - строили дома! * * * С каждым взмахом руки тяжелели лопаты, Но траншея росла, обнажая пласты. Уставали солдаты. Мужали солдаты, Становясь со строительным делом на "ты". Этот город, что ныне раскинулся гордо На крутом берегу величавой реки, Начинался когда-то с солдат-первогодков, Неумело державших в руках мастерки. Первый камень, в раствор погруженный, как в память, Проверяя характер, вставал на дыбы, Но, сдаваясь, ложился на место в фундамент - И в подножие нашей солдатской судьбы. А когда я стоял на перроне высоком (Ведь у службы солдатской есть срок уставной), Оглянувшись, увидел я: тысячи окон Он зажег в этот вечер, прощаясь со мной. Есть, наверное, в каждой судьбе человечьей Свой, один на земле, путеводный маяк. Добрый город мерцает огнями далече - Это путь озаряет мне юность моя. Эта память - оплот мой в часы испытаний, Этот свет никогда не расстает во мгле... Я горжусь. что служил в самой мирной из армий, Что солдатом дома возводил на земле. Лето Болгария Брошу в море монетку на счастье И присяду на чемодан, Улыбнусь напоследок Насте, Ребятишкам значки раздам. И опять подойдет автобус, Вновь таможенный ритуал, Под крылом помаячит глобус... Все. Как будто и не летал. Только с сердцем не сговориться - Знать не хочет такой простоты, Только сердце не примирится С тем, что будто бы - прежний ты. Только память строга и властна, Даже время уступит ей, Возвратит, я знаю, не раз мне Восемнадцать беспечных дней, Восемнадцать счастливых дней... Пройду по песку у самой воды, На мокром песке оставлю следы. Но только на берег хлынет волна - Следы мои смоет она. А память людей - не зыбкий песок - В ней тысячи дней не вянет цветок, В ней чайка кричит и море шумит, Да так, что в груди защемит. А память людей ясней, чем хрусталь, Жива в ней всегда невозвратная даль. Она сохранит на тысячи дней Образы милых друзей. А память людей - не пыльный архив. Она мне вернет, эти дни воскресив, Чудесной и теплой страны благодать - И буду я счастлив опять. Погрущу, расставаясь с чудом. Похожу по Златым пескам... В чет и нечет играть не буду - Погадаю по лепесткам. Брошу в море монетку на счастье, Ребятишкам значки раздам, Улыбнусь напоследок Насте - И присяду на чемодан... Юленька Пятница, конец июля - Скучно от верлибра... Я лечу к тебе как пуля Крупного калибра. Поразила и сразила Ядрами дуплетом, Но сердечко ты прикрыла Броневым жилетом. Припев: Гуленьки, вспорхнули гуленьки К золотым счастливым небесам... Юленька, конечно, Юленька, - Все-то я придумал сам... Радуга над синью утра - Радости синоним. Небо в блестках перламутра Навсегда запомним. Упоила, утомила, Одарила светом. И навек меня пленила Тем волшебным летом. 4 августа 1978 г. Кружатся в кронах ветра, Слышится гроз канонада. Август - пора звездопада, Август - грибная пора. Есть в Коуракском бору Грузди, обабки, волнушки, Возле заветной опушки Белых грибов наберу. И под высокой сосной Дом на поляне построю... Только бы не был пустой он, Дом в обналичке резной. Только б в свой час, в свой черед, Радуясь крепости ножек, Сын мой ступил на порожек И пошагал бы вперед. Только б печали разлук Радостью встреч захлестнуло, Только бы: "Здравствуй, дедуля!" Только бы "Здравствуй, мой внук!" Только б мне жить в том бору Без суеты и притворства. Только держать бы, как двор свой, Душу, открытой добру... Дубровино Летит земным протуберанцем Сосна к серебряной луне... Гуляю праздным иностранцем По деревенской стороне. Командировка областная: Дела стоят, дожди идут... Деревня старая лесная На пару дней мне даст приют. Надсадный дребезг циркулярки. Грызущей комель в кубометр, Коров мычанье, ор доярки - Точь в точь сверхмодный "хеви метл". Вдоль склона улица змеится, По черной каше шлеп да шлеп... Само собою - не столица, А я в кроссовках, остолоп! Брожу, вбираю впечатленья... Братишка-дождик, ладно, лей, Лей - не жалей в мой день рожденья, Сорокалетний юбилей. Во здравье выпью с губ дождинку, Приму в подарок окоем. Промокший свитерок да джинсы - Фрак - в положении моем. Мне здесь ни холодно ни жарко, Никто не спросит документ. Не манит стылвя лежанка В мой временный апартамент. Гуляю на исходе лета По деревенской стороне, Взамен сердечного привета Дворняжка тявкнет в спину мне. И отдалится дебаркадер, Накинув мглистую вуаль... Мой синий катер, быстрый катер, Сюда однажды вновь причаль! * * * Еще и лето добрых песен не отпело - А старый лес притих, затосковал... А на ромашках, на кружках бумаги белой, Сентябрь-художник осень рисовал. Порисовав, художник утомится И выронит на землю из руки... И полетят на землю вереницы Снежинок, как ромашек лепестки. Сказали мне, что стужа будет ранней. Зима возьмет над лесом перевес. Смолистыми трескучими дровами Прийдет на помощь человеку лес. Ну, а в лесу зимою трудно тоже. И оттого, что голодно пришлось, С надеждою, что человек поможет, Бежит из лес а город рыжий лось, Взыскуя доброты всечеловечной... А человек к опушке семенит, А человека лес манит, манит Своею добротою вековечной. * * * Это не осень еще. Нет, не осень -- Это ее осторожный звонок: Листьев осины медная осыпь Горсткой монет зазвенела у ног. Это не лето уже... Нет, не лето: Скрылось оно за изгибом тропы. Будто с его запоздалым приветом Грустно ромашки кивнут из травы. Можно и осень и лето потрогать... Над перепутьем повисли дожди... Вот и грущу, что стою у порога: Хочешь -- не хочешь, а в осень иди... Поезда * * * Горизонт на закате ал, У березок дрожат листы. По ступенькам смоленых шпал Поезд прыгает, а мосты Вопрошая: "Красиво - нет?" Отвлекая от пустяков, Предлагают мне силуэт На обложку моих стихов, Я сперва посидел в купе, Перебросился парой фраз, Даже чуточку покорпел Над строкой, вспоминая Вас... Неизведанный кармы перст Друг на друга нам указал... Взор духовный на Вас отверст: Ну-ка, что там у Вас в глазах? Было время я не ценил Мною встреченных на пути. Не искал их и не звонил... Откровение было: "Чти Всех и каждого, с кем сведет На случайных разъездах рок..." Каждый встреченный мне дает Незабвенный завет-урок. Что от Вас перейдет ко мне Тайным знанием древних Вед, Что рассыпаны по стране, По сердцам, в коих вещий свет? Полиритмы дороги бьют Метрономаами по вискам... Заревые закаты льют Нежность травам и лепесткам... Поезд в детство Станционный колокол -- поезду сигнал. Паровоз ответил, точно простонал. Тишину прорезав, гул затих в степи... И пошли вдоль рельсов белые столбы. Двинулись жандармы, вставшие во фрунт, Башни, и казармы, и обменный пункт, Стрелочник у будки с фонарем в руке, И театр "Кабуки", лодки на реке... Все несутся, пятясь, Все -- назад, назад -- К четвергам из пятниц -- Вроде так нельзя? Что их мчаться просит Вспять из наших мест? Неподвижен поезд, Ну, а все окрест Убежать стремится Да все вспять и вспять... Это нам не снится? Гасим лампу. Спать! Купе Садятся в длинный поезд пассажиры - У каждого свой груз и свой маршрут. Все где-то были, что-то пережили И что-нибудь еще переживут. Но есть закон случайного общенья И вот попутчик, глядя в потолок - Душа давно искала облегченья - Несвязный начинает монолог: - Ну что мне в ней: задира, балаболка И тридцать лет прошло - потерян след... А память вдруг уколет больно-больно. Как будто вправду бед сильнее нет. Нет, это не в цветной кинокартине, А только в доброй памяти моей: Мой город в серебристом серпантине Сентябрьских стремительных дождей. И это я не страшным сном напуган- Однажды так и было наяву: Та девочка сейчас свернет за угол - Все тридцать лет зову ее, зову. Припев: Не верю в неземные голоса, Но если есть на свете чудеса, Пусть в снах ее, хотя бы в снах ее Звучит признание мое. Уснул попутчик, сердце успокоив, А я его безвинного, браню: Не ведает, что он подсек под корень Всю выдержку хваленую мою. В оконной раме - ты, - как на иконе, Тянусь к тебе, - а ты вдали, вдали... И между нами - не стекло в вагоне, А тридцать лет границей пролегли. Темнеет за окном степная нива. Шепчу, молюсь языческим богам: " О сбереги меня, богиня Ника И больше не заманивай в капкан!" Воспоминанье - по башке поленом... Болит душа - и кругом голова... Мне вспомнились, звучавшие рефреном, Попутчика последние слова. Рефрен его я наизусть запомню И повторю, как заговор, сто раз. И может в эту иль иную полночь Ты вдруг услышишь, будто сквозь мираж: Читая Пауля Целана Читая Пауля Целана. Фуга смерти... * * * Schwarze Milch der Frühe wir trinken sie abends wir trinken sie mittags und morgens wir trinken sie nachts wir trinken und trinken . wir schaufeln ein Grab in den Lüften da liegt man nicht eng . Ein Mann wohnt im Haus der spielt mit den Schlangen der schreibt der schreibt wenn es dunkelt nach Deutschland dein goldenes Haar Margarete er schreibt es und tritt vor das Haus und es blitzen die Sterne er pfeift seine er pfeift seine Juden hervor läßt schaufeln ein Grab in der Erde er befiehlt uns spielt nun zum Tanz Schwarze Milch der Frühe wir trinken dich nachts wir trinken dich morgens und mittags wir trinken dich abends wir trinken und trinken Ein Mann wohnt im Haus der spielt mit den Schlangen der schreibt der schreibt wenn es dunkelt nach Deutschland dein goldenes Haar Margarete Dein aschenes Haar Sulamith wir schaufeln ein Grab in den Lüften da liegt Er ruft stecht tiefer ins Erdreich ihr einen ihr anderen singet und spielt er greift nach dem Eisen im Gurt er schwingts seine Augen sind blau stecht tiefer die Spaten ihr einen ihr andern spielt weiter zum Tanz auf Schwarze Milch der Frühe wir trinken dich nachts wir trinken dich morgens und mittags wir trinken dich abends wir trinken und trinken ein Mann wohnt im Haus dein goldenes Haar Margarete dein aschenes Haar Sulamith er spielt mit den Schlangen Er ruft spielt süßer den Tod der Tod ist ein Meister aus Deutschland er ruft streicht dunkler die Geigen dann steigt ihr als Rauch in die Luft dann habt ihr ein Grab in den Wolken da liegt man nicht eng Schwarze Milch der Frühe wir trinken dich nachts wir trinken dich mittags der Tod ist ein Meister aus Deutschland wir trinken dich abends und morgens wir trinken und trinken der Tod ist ein Meister aus Deutschland sein Auge ist blau er trifft dich mit bleierner Kugel er trifft dich genau ein Mann wohnt im Haus dein goldenes Haar Margarete er hetzt seine Rüden auf uns er schenkt uns ein Grab in der Luft er spielt mit den Schlangen und träumet der Tod ist ein Meister aus Deutschland dein goldenes Haar Margarete dein aschenes Haar Sulamith TODESFUGE von Paul Celan * * * Фуга смерти (Из Пауля Целана) Черное млеко рани... Пьем его вечерами. В полдни пьем, ночами, утрами, Пьем, и пьем мы, и пьем... Ковыряем в могиле, Чтоб на вас, дорогие, Комья – тяжкие гири Не давили в приюте земном. Человек проживает в доме, С той поры пребывая в коме, Змеи памяти с ним играют – С ними весело ли играть? Он, похоже, уже не дышит... Но о чем он в тетрадке пишет? Золотые волосы твои, Маргарита, Он заносит в свою тетрадь. Только в доме его темнеет, Он еще сильней онемеет. Он отписывает в Германию, Маргарита, Золотые волосы твои... Отписав, выходит из дома, Не боясь ни стужи ни грома, Подзывает посвистом овчарок, Не препятствуя звездам сиять. Бредит он иль не бредит? Выкликает евреев: -- Расковыривайте могилу И сыграйте-ка потанцевать... Черное млеко рани... Пьем тебя вечерами. В полдни пьем, ночами, утрами, Пьем, и пьем мы, и пьем... Человек проживает в доме, С той поры пребывая в коме, Змеи памяти с ним играют – С ними весело ли играть? Он, похоже, уже не дышит... Но о чем он в тетрадке пишет? Золотые волосы твои, Маргарита, Он заносит в свою тетрадь. Суламифь, твои с пеплом схожи. Их заносит в тетрадку тоже. Ковыряем в могиле, Чтобы вам, дорогие, Не тесно было лежать. Он кричит: -- Ковыряйте глубже! И играйте и пойте, ну же! На ремне поправляет железо, А в глазах холодная синь... --Так вонзайте сильней лопаты, Вы, что прокляты и пархаты, Да играйте друг другу танцы. Заленился? В могилу, сгинь!... Черное млеко рани... Пьем тебя вечерами. В полдни пьем, ночами, утрами, Пьем, и пьем мы, и пьем... Человек проживает в доме... Он в бреду, он, похоже в коме... Золотые волосы твои, Маргарита, Твои пепельные, Суламифь... Он со змеями все играет, Вспоминает все вспоминает. Наваждением наплывает Обращенное ныне в миф. Он кричит: -- Слаще смерть играйте. И под музыку умирайте. Смерть – она – комендант немецкий... Скрипкам гуще, темнее выть! Танцы, танцы играйте вы нам! А потом воспарите дымом. Обретете могилу в тучах, В ней не тесно вам будет стыть... Черное млеко рани... Пьем тебя вечерами. В полдни... Смерть – комендант немецкий... Пьем ночами, утрами, Пьем, и пьем мы, и пьем... Смерть – комендант немецкий А взгляд у него небесный... Он шлет в нас свинцовые пули, Холодная точность в нем... Человек проживает в доме... Он в бреду, а вернее – в коме... Золотые волосы твои, Маргарита... Травит псами, не накормив... Он воздушные дарит могилы... Змеи,... смерть-комендант полон силы... Золотые волосы твои, Маргарита... Пепельные волосы твои, Суламифь... Читая Пауля Целана Что случилось? * * * Was geschah? Der Stein trat aus dem Berge. Wer erwadnte? Du und ich. Sprache. Sprace. Mit-Ster. Neben-Erde. Aermer. Offen. Heimatlich. Wohin ging’s? Den uhverklungen. Mit dem Stein gings. Mit uns zwein. Herx und Herz. Zu schwer befubden. Schwerer warden Leichter sein. Paul Celan. Was geschah? Что случилось? Случилось что? Голыш рожден скалою... Кто пробудился? Только ты и я.. Реченье, речь... Со-звездье с при-Землею... Убожество скудоязычия... К чему пришли? С неуловимым геном От камня – к нам двоим, тебе и мне, От сердца к сердцу... В тяжести согбенным... До легкости Творения в и вне... Читая Пауля Целана. Во что ты превратилась... * * * So bist du denn geworden, Wie ich dich nie gekannt. Dein Herz schlaegt allerorten In einem Brunnenlfnd. Wo kein Mund trinrt und keine Gestalt die Schatten saeumt, Wo Wasser quillt zum scheine Und Schein wie Wasser schaeumt. Du steigst in alle Brunnen, Du schwebst durch jeden Schein. Du hast ein Spiel ersonnen, Das will vergessen sein. Von Paul Celan. So bist du denn geworden * * * Во что ты превратилась? Везде тебя искал. Твое сердечко билось В стране ключей у скал. Никто в них не напьется И тенью ни одна Душа в них не пробьется Из призрачного сна Ты – в родниковом пульсе И в отблеске зари И в «зайчиковом» блюдце – И в памяти пари... Читая Пауля Целана. Часы * * * Der uns die Stunden zaehllte, Der zaehlt weiter. Was mage r zaehlen, sag? Er zaehlt und zaehlt. Nicht kuehler wirds, Nichr nachtiger, Nicht feuchter. Nur was uns lauschen half Es luuscht nun Fuer sich allein. Stunden. Vоn Paul Celan Часы Считающий часы нам Не устает считать. Резонам и причинам Не внемлет – и опять... Что вычислить желаешь, Скажи! – Ответа нет... -- Считаешь и считаешь... – Не хочешь дать ответ? ...Едва ль прохладней станет, Едва ли ночь придет. И влагой не потянет И не – наоборот... Внимаем без подмоги. Внимается едва... Так что же к нам в итоге Прорвется сквозь слова? Читая Пауля Целана. Говори и ты * * * Sprich auch du, Sprich als letzter, Ssag deinen spruch. Sprich – Doch sheide das Nein nicht von Ja, Gib deinen Spruch auch den Sinn: Gib ihm den Shatten. Gib ihm Schatten genug, Gib ihm so viel Als du um dich verteilt weisst zwischen Mittnacht und Mittag und Mittnacht. Blicke umher: Sieh, wie’s lebendig wird rings – Beim Tode! Lebendig! Wahr spricht wer Schatten spricht. Nun aber schrumpft der Ort wo du stehst: Wohin jetzt, Schattenentboesster, wohin? Steige. Taste empor. Duenner wirst du, unkenntlicher, feiner. Feiner: ein Faden, An dem er herabwill, der Stern, Um unten zu schwimmen, unten: Wo er sich schimmern sieht, in der Duehnung Wandernder worte. Von Paul Celan. Sprich auch du Говори и ты... Говори и ты, Говори последним, Выскажи мечты, Поделись наследьем. Но не отделяй «Да» и «нет» от смысла. Тонко оттеняй Имена и числа. Оттеняй сильней, Оттеняй свободней Кроны для корней, Полночи для полдней. Оглянись вокруг: При смерти живые. Говори, мой друг, Если и впервые. Только тверже стой Ты на зыбком месте Посреди теней Не теряя чести. А потом куда, Чтоб срывать покровы? Над тобой – звезда, На душе – оковы. Будет страх томить Невеликих ростом. Но сверкает нить, Что подъемлет к звездам... Vor einer Kerze Aus betribenem Gokle, so Wie du’s mir anbefahlst, Mutter, Formt ich den Leuchter, daraus Sie empor mir dunkelt inmitten Spltternder Stunden: Deines Totseins Tochter. Schlank von Gestalt, Ein schmahler mandelaeugiger Schatten, Mund und Geschlecht Umtanzt von Schummergetier, Entschwebt sie dem klaffenden Golde, Steigt sie hinan Zum Scheitel des Jetzt. Mit nachvergangnen Lippen Sprech ich den Segen: Im Namen der Drei, Die einander befenden, bis Der Himmel hinabtaucht ins Grab der Gefuehle, Im Namen der Drei, deren Ringe Am Finger mir glaenzen, sooft Ich den Baeumen im abgrund das Haar loes, Auf dass die tiefe durchrauscht sei von reichener Flut --, Im Namen des ersten der drei, Der aufschrie, Als es zu leben galt dort, wo vor ihm sein wort schon gewesen, Im Namendes zweiten, der zusah und weinte, Im Bamen des dritten, der weissen Steine heuft in der Mitte --, Sprech ich dich frei Vom Amen, dass uns uebertaeubt, Vom eisigen Licht, dass unss saeumt, Da, woe s turmhoch ind Meer tritt, Da, wo die graue, die Taube Aufpickt die Namen Diesseeits und jensseits des Sterbens: Du bleibst, du bleibst, du bleibst Einer Toten Kind, Geweiht dem Nein meiner Sehnsucht, Vermaehlt einer Schrunde der Zeit, Vor die mich das Mutterwort fuehrte, Und dass ein enziges Mal Erzitttre die Hand, Die je und j emir ans Herz greift. Vor einer Kerze Перед свечой Aus betribenem Golle, so Из старого золота, так Wie du’s mir anbefahlst, Mutter, Как ты велела мне, мама Formt ich den Leuchter, daraus Сформировал я светильник Sie empor mir dunkelt inmitten Подними взор к небу внутри Spltternder Stunden: Расколотых часов Deines Твоего Totseins Tochter. Инобытия сестра Schlank von Gestalt, Стройная Ein schmahler mandelaeugiger Schatten, Узкая с миндалевидными глазами тень Mund und Geschlecht Рот и пол Umtanzt von Schummergetier, Обтанцрвынные сумеречной тварью Entschwebt sie dem klaffenden Golde, Озаряемые зияющим золотом Steigt sie hinan Она восходит к вершине Сейчас Zum Scheitel des Jetzt. Mit nachvergangnen Оттрепетавшими губами Lippen Sprech ich den Segen: Произношу я благословение Im Namen der Drei, Во имя Трех Die einander befenden, bis Что друг друга возносят Der Himmel hinabtaucht ins Grab der Gefuehle, Пока небо погружается в могилу чувств Im Namen der Drei, deren Ringe Во имя трех, чьи кольца на пальцах посверкивают мне Am Finger mir glaenzen, sooft Всякий раз я Ich den Baeumen im abgrund das Haar loes, Деревьям в пропасти волосы распутываю Auf dass die tiefe durchrauscht sei von reichener Flut --, Im Namen des ersten der drei, Der aufschrie, Als es zu leben galt dort, wo vor ihm sein wort schon gewesen, Im Namendes zweiten, der zusah und weinte, Im Bamen des dritten, der weissen Steine heuft in der Mitte --, Sprech ich dich frei Vom Amen, dass uns uebertaeubt, Vom eisigen Licht, dass unss saeumt, Da, woe s turmhoch ind Meer tritt, Da, wo die graue, die Taube Aufpickt die Namen Diesseeits und jensseits des Sterbens: Du bleibst, du bleibst, du bleibst Einer Toten Kind, Geweiht dem Nein meiner Sehnsucht, Vermaehlt einer Schrunde der Zeit, Vor die mich das Mutterwort fuehrte, Und dass ein enziges Mal Erzitttre die Hand, Die je und j emir ans Herz greift. Содержание Чили Друзья Города Любовь Нью-Йорк Осень Украина Творцы Зима Эмиграция Грусть Мотоциклы Новосибирск Песни Стихи Весна Лес Спасибо, девушка! Годы Кобзон Мысли Сердечная недостаточность Сын Война Лето Поезда Читая Пауля Целана | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
