Что хочет автор. Литературные конкурсы

ВЕЛИКАНЬ (к публике): Сцена изображает поле битвы. Сломанные копья, брошенные мечи, доспехи… Хорошо бы парочку трупов в костюмах древних персидских воинов, но понятно, что это уже перебор. Тут же, как бы невзначай, попадаются предметы современного быта. Впрочем, всё очень условно.

На заднем плане – шатер царя Дария 3-го, азиатская роскошь которого зависит от кармана постановщиков. Так что напрягите свое воображение!

И вот под бряцание арфы и пение труб… Музыку, пожалуйста! …Появляюсь я, в одеянии и маске античного трагического актера. Я – это, разумеется, я, любимый вами Великань Иннокентий Маевич.

Надевает маску.

ХОР (откашлявшись и простирая руку):

Дарий разбит! Величайший из ныне живущих,

Персов владыка повержен юнцом македонским!

Да, Александр, сопляк никому неизвестный,

Персов могучее войско драпать заставил!

Храбро персидские воины бились, однако

Дарий-то, грозный владыка, с поля сраженья… того.

Появляется царь Дарий.

ДАРИЙ:

Что это значит «того»? Выбирай выраженья!

ХОР:

Ну, не «того», а немножко… ударился в отступ.

ДАРИЙ:

И ничего не ударился! Просто меня

Вид македонской фаланги немного расстроил.

ХОР:

В чувствах расстроенных кинулся он к колеснице

(Враг между тем приближался фалангою стройной).

Тут же над полем послышался рык Александра…

Влетает Славка в доспехах и шлеме, размахивая мечом.

СЛАВКА (орет, дико вращая глазами):

Где этот Дарий? Где он, засранец надменный?!

Не убивайте, он мой!

(Убегает.)

ДАРИЙ:

Положение не из приятных.

Мне ли, царю, пререкаться с нахальным мальчишкой?

Я предпочел посильнее хлестнуть лошадей!

ХОР:

Бросил ты войско и кухню свою полевую

С кашей кипящею, и с поварами впридачу.

ДАРИЙ (вздыхая):

Да, поваров, между прочим, особенно жалко.

ХОР:

Но, кроме каши, не бросил ли ты, о великий,

Кое-что чуть поважнее?

ДАРИЙ:

Ты о солдатах?

Ах, ерунда! У меня этих армий – навалом.

После персидские бабы еще нарожают.

ХОР (гневно):

Кроме солдат не оставил ли ты малодушно

Дочь и супругу свою, царицу Статиру?

ДАРИЙ (хватаясь за голову):

Ай! Ай-яй-яй! О, жена! О, дочурка родная!

Что за рассеянность! Надо же так замотаться!

ХОР:

Дарий персидский! Зачем на войну потащил ты

Кухню, жрецов, массажисток, и даже семью?!

ДАРИЙ:

Что понимаешь ты, смерд! Я воюю с комфортом.

ХОР:

Что ж, и не жаль тебе, Дарий, покинутых женщин?

ДАРИЙ:

Жалко… Слегка. Нет сомненья, бедняжки погибли.

Страшно подумать, что этот зверь Александр

Сделает с ними! Какой уж там Джек Потрошитель!

Траур по ним соблюдать прикажу я и пышный

Им закажу некролог. О, мои голубицы!

(Утирает слезу.)

Впрочем, великим царям слезы лить неприлично.

В принципе, жен у меня без Статиры довольно,

Семь или восемь… Так поспешим же в кабак,

Персы мои, утешаться за кружкою пива!

(Уходит.)

Открывается шатер.

Появляются Царица Статира (Виктория) и царевна Сирита (Таша), обе в экзотических одеяниях.

ВИКТОРИЯ (голосит вслед Дарию): Пропил меня, да? Продал за кружку пива, пьянь несчастная!

ТАША (она оживлена и прихорашивается, глядя в ручное зеркальце): Мама, говори, пожалуйста, гекзаметром.

ВИКТОРИЯ (не слушая ее): Господи, что ж это такое, думала, за писателя выхожу, а он пьяница и трус оказался! А еще царь!

ВЕЛИКАНЬ (снимая маску трагического актера) Надо было за меня выходить.

ВИКТОРИЯ: Ты-то уж помолчи, Иннокентий! Может, я, от тебя спасаясь, и вышла за него. Кто же всерьез за актеров замуж выходит!

ТАША (широко распахнув глаза): Ма-а-ма! Так у тебя тоже был бойфренд?

ВИКТОРИЯ (вздыхая): А ты думаешь, ты одна такая? Был, деточка.

ТАША: Ну надо же! А меня пилишь!

ВИКТОРИЯ: Все матери пилят, порядок такой. Ох, неотразимый он был, Иннокентий Великань… А зарабатывал тем, что квакал.

Начинает медленно танцевать. Великань присоединяется к ней.

ВЕЛИКАНЬ (танцуя с Викторией): Я озвучивал лягушек в мультиках и учился в театральном, о божественная.

Появляется Дарий.

ДАРИЙ (грозно): И ты молчала об этом, неверная?!

ВИКТОРИЯ (продолжая танцевать с Великанем, насмешливо): В принципе, жен у тебя без Статиры довольно. Ты всегда был так занят, я не хотела тебя расстраивать.

ДАРИЙ: А теперь захотела, да?!

ВИКТОРИЯ: Теперь другое дело, ты же умер.

ДАРИЙ: Что-о-о?! Это не повод, чтобы… И потом, я же понарошку!

ВИКТОРИЯ: Не обижайся, милый. Тебя я полюбила от противного.

ДАРИЙ: В каком смысле?

ВИКТОРИЯ: Ты не умел квакать.

ВЕЛИКАНЬ (во время сложной танцевальной позы говорит с вызовом): Кстати, через год я научился виртуозно хрюкать и лаять… и сразу стал зарабатывать втрое больше! Ах, если бы ты набралась терпения, дорогая…

ДАРИЙ:

О! Видят боги, терпенье мое истощилось!

Ты! Пес смердящий! Актеришка жалкий, умри!

Идет на Великаня с обнаженным мечом.

ВЕЛИКАНЬ (отскакивая):

Чу! Александр, еще не остывший от битвы,

К нам приближается. Горе царевне с царицей!

ДАРИЙ

Ты не уйдешь от ответа, пачкун недостойный!

Великань уворачивается от меча и простирает руку к Виктории.

ВЕЛИКАНЬ:

Горе! Покинутая малодушным супругом,

Плачет царица Статира в богатом шатре!

Царица Статира (Виктория) поспешно начинает плакать.

ЦАРИЦА СТАРИРА:

Трус! Дезертир! Ты беспомощных женщин оставил!

Что с нами будет, о боги!

ЦАРЕВНА (ТАША):

Не плачьте, мамаша.

Выход найдется всегда.

ЦАРИЦА СТАТИРА:

О чем говоришь ты?

ЦАРЕВНА:

Я не боюсь Александра. При мне мой кинжал.

Дария дочь не склонится пред оккупантом.

ЦАРИЦА СТАТИРА:

Юные девы легко рассуждают о смерти!

Но, если даме за сорок, и близится климакс,

Жизнь этой даме, увы, бесконечно мила!

ХОР:

Выход царя Александра! Литавры и трубы!

Женщины с визгом прячутся за пологом шатра.

Входит Александр Македонский в шлеме с белыми перьями. Это Славка.

АЛЕКСАНДР:

Конницы военачальник, храбрый Пармений!

ХОР (подходя к нему строевым шагом):

Здесь я, мой царь.

АЛЕКСАНДР:

Чей богатый шатер перед нами?

ХОР:

Хм… Тут табличка. Прочтем.

(читает)

«Миссис Дарий, царица».

Ниже помельче: «Закрыто. Прием по субботам».

АЛЕКСАНДР:

Нынче суббота?

ХОР:

Среда.

АЛЕКСАНДР:

Только не для меня.

(Подходит к шатру.)

ХОР:

Полог отдернул наш победитель, и что же?

Видит он деву, прекраснейшую из прекрасных!

Смена света, музыка. Царевна (Таша) гордо стоит перед Александром.

СЛАВКА: Дядя Кеша…

ВЕЛИКАНЬ: Что, племянник?

СЛАВКА: А ведь она и правда того… Прекраснейшая.

ВЕЛИКАНЬ (вздыхая): Ты бы на мать ее посмотрел лет двадцать назад!

СЛАВКА (обращаясь к Таше): Знаете что?

ТАША: Что?

СЛАВКА: Я теперь точно знаю, где у человека душа.

ТАША: Ну, и где?

СЛАВКА: В животе. Вот когда я вас увидел, у меня в животе все перевернулось.

ТАША (фыркая): Тоже мне, комплимент! (в сторону) Впрочем, выглядит он очень мужественно. Только одного переднего зуба не хватает.

СЛАВКА: А я вашего папу знаю, он писатель.

ДАРИЙ (появляясь из темноты):

Дочь, берегись! Он племянник актера и бабник!

СЛАВКА: И маму вашу знаю, мы с ней чуть ли не каждый день… не здороваемся.

Из темноты появляется Виктория.

СЛАВКА (неуверенно): Здрасьте, Виктория Васильевна.

ВИКТОРИЯ (игнорируя приветствие): Детка, этот молодой человек… Тебе не нужно с ним встречаться.

ТАША (не отрывая глаз от Славки): Почему это не нужно?

ВИКТОРИЯ: Ну… Не нужно, и все тут.

ТАША (так же): Кому не нужно? Мне нужно.

ВИКТОРИЯ (решительно): Он тебе не пара!

ТАША (восторженно): Да ты что, мам! Это же Александр Македонский!

Все исчезает в темноте. Остаются двое, Славка и Таша. Их танец.

ВЕЛИКАНЬ (умоляюще): Давай, давай, парень! Не отпускай ее! Вспомни, как я тебя учил, заполняй ей уши!

АЛЕКСАНДР (СЛАВКА):

О персиянка, о Дария чудная дочь!

Влажные черные очи твои, как озера,

Так же ночами блестит под луною вода.

Члены твои соразмерны, божественно стройны,

Голос твой нежен и кожа амброзией дышит.

Радость моя, удалимся в пустыню от мира,

В Клин или Тулу махнем,

в Москве невозможные пробки!

ТАША (сомлев): Господи, как красиво… Ну почему в жизни так не говорят!

СЛАВКА: Так у меня же дядя – актер. Большой актер, можно сказать, величина.

ВИКТОРИЯ: Доченька! У этого шалопая нет ни денег, ни работы! Как у моего, первого!

СЛАВКА (с вызовом): А вот и есть!

ТАША (с укором): Вот видишь, мама! Есть!

СЛАВКА: Я рекламы на столбах расклеиваю. И еще на остановках. Видали нашу остановку, всю обклеенную? Мой почерк!

Из темноты возникает Дарий.

ДАРИЙ (скорбно):

Детям на памперсы он заработать не сможет,

Клея рекламную дрянь на фонарных столбах!

ВИКТОРИЯ: С кем ты связываешься, горе мое! У него ни родителей нет, ни воспитания!

ВЕЛИКАНЬ (с возмущением): Неправда! Я его воспитывал… когда не пил. А когда пил – тоже воспитывал.

СЛАВКА: Ага. Так что воспитания этого у меня хоть завались. Мне даже приходится ограничивать себя в культуре.

ТАША (не отрывая от него глаз): Вот видишь, мама!

Запел саксофон… Все исчезло, остались только двое влюбленных. Их слова отдаются эхом.

ТАША: А мы где?

СЛАВКА: Не знаю. Нигде. В пространстве.

ТАША: Это и есть «оно»? То самое, что бывает раз в жизни?

СЛАВКА: Да, это «оно», моя божественная.

ТАША: Я думала, со мной этого никогда не будет.

СЛАВКА: И я так думал.

ВЕЛИКАНЬ: Не отвлекаемся! По тексту, по тексту! (шепотом) Жми, парень! Дожимай! Мне не повезло, так хоть тебе! Э-эх!

ЦАРЕВНА (ТАША):

О Александр, юный герой македонский!

Что сотворил ты со мною? Где моя гордость?

Лишь увидала тебя – и замерло сердце,

Кровь побежала по жилам огненной лавой…

О ненаглядный! Мой победитель прекрасный!

Знаю, что нужно тебя ненавидеть, но где же

Силы мне взять? Не могу я тебя ненавидеть!

Радуйся, царь! Я отныне навеки твоя!

Музыка заполняет все вокруг. Любовь, любовь, любовь!

ТАША: Месяц сумасшедшего счастья! Никого не вижу вокруг, только его!

СЛАВКА: Два месяца сумасшедшего счастья! Полный отпад!

(Подхватывает Ташу на руки и кружит.)

ТАША: Мама! Знаешь… Я, кажется, беременна.

Музыка резко обрывается.

ВИКТОРИЯ: Доигрались! Говорила же я тебе: предохраняйся!

ТАША (беспомощно): Славик!

СЛАВКА (он как-то сразу увял): Ну, Наталья, ты даешь…

ТАША: Что нам делать?

СЛАВКА: Ну… Знаешь, я, вообще-то, детей не планировал…

ТАША: А их не планируют! Мне мама говорила, что дети случаются всегда не вовремя!

СЛАВКА (постепенно отдаляясь от Таши и снимая по дороге шлем и доспехи): Понимаешь… Мне тут армия светит… А откосить – бабок нет. Ты прости… Только ерунда все это. Какой из меня папа, блин? Прости, Таша. Ты уж того… Не порти себе жизнь, да и мне тоже, о` кей?

(Исчезает в темноте.)

Таша молча смотрит ему вслед.

ДАРИЙ (кашлянув):

В принципе, я как бы умер… Пойду прогуляюсь.

ТАША:

Папка!

ДАРИЙ:

Прости, мой мышонок. Отцы, как известно,

Мало что смыслят в любовных делах дочерей.

(Уходит в темноту.)

ТАША (отчаянно): Мама!

ВИКТОРИЯ (строго): И не вздумай. Я тебе уродоваться не позволю. Ты здоровая, молодая… Он, этот твой Македонский… Не кололся?