Смеркалось. Демогоргон сидел в темноте, отрешённо перебирая клавиши старого синтезатора. В этот Сочельник ему было особенно плохо. Денег не было, взятая по ипотеке квартира больше не принадлежала ему, поэтому в любой момент могли прийти приставы и вышвырнуть его. Проклятая болезнь! Из-за неё никто не брал Демогоргона на работу.

Интернета тоже не было. Впрочем, это уже было неважно. Заработки в Интернете были ничтожны для того, чтобы справиться с проблемами, а творчество прекратилось. С остальными музыкантами группы, в которой раньше играл на клавишных, Демогоргон переругался, и ему даже вспоминать не хотелось этих самодовольных болванов. Отныне он в одиночку писал треки в жанре black ambient, но пока нигде не выкладывал их и только у себя дома играл свою музыку, отвлекаясь от жизненных неприятностей.

Очередной приступ сухого мучительного кашля оборвал медитацию. Демогоргону казалось, что он вот-вот выплюнет внутренности. Когда спазмы ослабли, он дотащился до стола и влил в себя утроенную дозу сиропа, хотя понимал, что это мёртвому припарки. «При таком раскладе меня скоро в стационар запрут. Замечательно, нечего сказать». Он выглянул в окно. Далёкие звёзды равнодушно мерцали в бездне неба, нависшей над заснеженным городом. «Хорошая погода, надо прогуляться», - подумал Демогоргон и направился к двери. Очень хотелось полежать, но его подбадривала мысль о том, что свежий воздух полезен для организма.

Демогоргон шёл не разбирая дороги, засунув руки в карманы и смотря себе под ноги. Плеер ему не был нужен, в голове Демогоргона и так постоянно крутились мотивы различных true black metal песен. На людей он обычно не обращал внимания, поэтому для него не было разницы идти по оживлённой улице или по тёмному переулку. Гопников Демогоргон не боялся, ведь с ним всегда был кастет – самый надёжный его друг. На этот раз его занесло в центр. С обеих сторон улицы манили броскими вывесками магазины, бары, казино и прочие заведения, предназначенные для того, чтобы люди оставляли в них деньги. Демогоргон в этот вечер был как никогда равнодушен к этой шелухе, из-за болезни ему даже есть не хотелось.

На этот раз его отвлекли посторонние звуки. Демогоргон поднял голову и увидел перед собой церковь, в которой проходила рождественская всенощная. Он сплюнул. «Интересно, сколько человек из этого стада на самом деле веруют в христианскую болтовню? Уж не примерные ли христиане раньше были ярыми атеистами? Ах да, сейчас же мода неистово крестить лбы. Особенно у этих серых мышей, которые так смиренно стоят со свечками перед камерами. На фоне остальной кучи. Придумали себе бога, который всех прощать будет. Лучше бы этот бог мозгов кому-нибудь из них дал». Возможно, в церкви был и Молотильщик. Демогоргон хорошо знал этого гитариста death metal группы Газовая Гангрена, который параллельно крутил пластинки в клубах как DJ Eiry. Причём, работал он в таких презренных стилях, как trance, deep house. Религиозным человеком Молотильщик не был, однако церковь иногда посещал. По настроению. В жизни выглядел как обыкновенный человек, принадлежность к каким-либо субкультурам не была заметна по внешнему виду. И такая двойная жизнь убивала всякое уважение к нему. Демогоргон не представлял себе, как может Личность сначала развлекать на концерте один сорт быдла, а на следующий день вставать за вертушки и радовать уже другой сорт. Нет уж, нельзя жить одновременно в разных мирах. Либо в одну сторону, либо в другую. Если не выберешь сам, выбор сделают за тебя. Впрочем, в данном случае оба варианта неправильные. Для Демогоргона дэт тоже был недо-музыкой. Как бы технично не играли музыканты, но без Идеи звуки остаются не более чем звуками, под которые слэмят пьяные болваны. К сожалению, достойных людей мало даже среди представителей субкультур. Если бы у Демогоргона была возможность покинуть Россию и поселиться в Европе, он, не раздумывая, воспользовался бы ею. Лучше всего в скандинавских странах, там нет такого количества быдла, как на «Родине», и эти земли дали миру людей, у которых слово не расходится с делом. Варга Викернеса, например.

Демогоргон подошёл поближе. Очередной наплыв слабости остановил его возле церковной ограды. В почти беспамятном состоянии Демогоргон обхватил один прутьев металлической решётки и несколько минут простоял, тяжело дыша. Мимо проходили верующие, спеша на всенощную. Разумеется, на Демогоргона никто не обращал внимания, ведь он же не в воротах стоял. «Эх, из «Шмеля» бы в это стадо… - пронеслось у Демогоргона в голове. – Радостные бараны. Задабривают своего Бога примерным поведением, а рыльце в пушку у каждого. Слизняки! Вместо того, чтобы верить в себя, поклоняются немощной плоти на кресте. Вот теперь радуются тому, что когда-то эта немощь вылезла из…»

Однако нельзя было не признать, что пели церковники отлично. Демогоргон незаметно для себя начал вслушиваться. Чистые голоса гармонично сплетались в единый мощный поток, который всё больше и больше заполнял сознание. Он закрыл глаза. Нет, он не даст вражеской музыке охватить его. Он обратит её на свою сторону, вынет чужую Идею и вложит свою. Нужно лишь правильно работать со звуком… И вот поток начинает деформироваться, приобретая эмбиентовые черты, преобразуется в глыбу, поражающую своей монументальностью. Ещё чуть-чуть, и можно будет уже бежать домой и записывать Шедевр. Но из подсознания неожиданно выскочил какой-то высокочастотный габбер, и вся гармония разлетелась на осколки, как зеркало от удара. Демогоргон сплюнул.

Он рывком оторвал руку от решётки, развернулся и неуверенными шагами направился прочь от церкви. В голове теперь вертелся мотив одной из песен Burzum. Иногда Демогоргон замечал косые взгляды прохожих, но ему было плевать на этих людишек. Как всегда.

«Носят на шее символ немощи, а сил у них побольше, чем у меня. Что я делаю не так? Я же Личность, я же верю в себя. А Личность может изменить мир!»

Он вновь остановился и прислонился к стене, закрыв глаза. Из глубин подсознания спонтанно выплывали эмбиентовые сэмплы и переплетались с шумами большого города, создавая неповторимое музыкальное полотно. Жаль, что записать его не получится. Когда холод начал пробирать взмокшее тело Демогоргона, он вновь заставил себя идти. На этот раз, на мост, пока не зная, зачем.

Чем дольше он шёл, тем сильнее становилось ощущение противоречия между реальностью и его убеждениями. В памяти всплыли слова: «Никакой реальной борьбы Бога и Сатаны не существует. Они напарники, действуют заодно». В свое время так пошутил Молотильщик, давно это было, когда они ещё не перегрызлись. Тогда Демогоргон счёл эту шутку идиотской, но сейчас он начал видеть в ней рациональное зерно.

Он остановился на середине моста. Кружилась голова, тошнота начала сдавливать горло. Демогоргон оперся об перила и перевёл взор на город. Всё то же. Ничто не изменилось от его воли. Он почувствовал себя ничтожным и смешным. Демогоргон хотел, чтобы это стадо баранов когда-нибудь вымерло, но оно отлично поживает, а вот он всё хиреет и хиреет. «Неужели я неправильно обращался с тёмными силами? Или я не нужен тёмным силам? Как не нужны светлым многие из баранов, которые всё молятся, а результата нет. Тогда они придумывают сказочку о вечной райской жизни для себя и успокаиваются. Я тоже придумал для себя сказку, только иную. Люди не нужны ни Свету, ни Тьме. Они борются между собой, и в борьбе соединяются. Это единая субстанция, и ей нет дела до человечества. Мы все предоставлены самим себе…»

Он почувствовал, что способность логически мыслить оставляет его. Он пытался найти ошибку в рассуждениях, но никак не мог сосредоточиться. «Всё! Хватит!» Демогоргон с трудом перетащил своё тело через ограждение, немного откашлялся и с чувством, похожим на злорадство, прыгнул вниз.

***

Демогоргон открыл глаза. В поле зрения чернела массивная конструкция, а дальше виднелись звёзды в глубине бездны. Они всё так же мерцали, как и часы назад, словно ничего не произошло. Демогоргон попытался повернуть голову, но резкая боль в шее не дала ему это сделать. Боковым зрением он всё же заметил, что вокруг простиралась ледовая гладь, за которой были видны огни празднующего города. Ближе, чем звёзды, но такие же равнодушные и холодные. Демогоргон понял, что лежит под мостом на льду, сковавшем реку. Высоты не хватило, чтобы разбиться насмерть или проломить лёд. Давно забытое ощущение охватило Демогоргона, он вновь почувствовал в себе силу жить. «Если возможно выжить после такого, то почему невозможно самому справиться с оставшимися проблемами? Возможно, я во многом ошибался, возможно, мои идеалы были иллюзорны, но главное, что у меня есть шанс в этом разобраться. Судьба неспроста дала мне ещё одну попытку». Он осторожно извлёк из кармана телефон, поднёс его к глазам и начал набирать номер службы спасения. Однако дисплей не прореагировал на нажатие клавиш. Телефону при падении повезло меньше, чем человеку. Теперь надо самому добраться до берега. Крепко стиснув зубы, Демогоргон попытался перевернуться со спины набок.

Образовавшиеся при падении трещины, словно молнии, вырвались из под Демогоргона, раскалывая лёд на куски, выскальзывающие из-под опускающегося в холодную пучину тела. Руки инстинктивно пытались ухватиться за края льдин, но ничто не могло остановить погружение. Ледяная вода обволокла Демогоргона, хлынула ему в нос и рот, заполняя лёгкие и вызывая судороги…

Успокоилась вода в проруби, и уже больше ничего не напоминало о последних минутах жизни Демогоргона. А Система продолжала существовать, не заметив потери болтика с сорванной резьбой.

 

8.01.09 - 14.01.09