КРИТЕРИИ (Поэма в монологах) Пролог Итак, поэты, прозит! К тем ныне мой поход, кто обществу приносит вещественный доход. Нам плотник изб наставит; монтёр одарит светом; шахтёр угля добавит для обогрева следом. Больного врач излечит, когда начнётся жар… Посудой обеспечит наш общий стол гончар. И повар нас накормит тарелкой вкусных щей, сварив ботву и корни различных овощей. Могу отмерить дозу любой земной профессии. А как исчислить пользу народу от поэзии? Тем, кто печёт и пашет; и тем, кто нить прядёт; и топорами машет; и свет в дома ведёт? Не ведаю, что выйдет, но будто лицедей, хочу свой труд увидеть глазами тех людей. За рубежом пролога, как войско – генерал, из цепи монологов поэму я собрал. Исполнившись отваги, простым посевом фраз кладу на лист бумаги трагедию и фарс. Корпит там слово-знахарь, исследуя словарь; батрачит слово-пахарь, и правит слово-царь. В мир атома и плуга с лукошком и сохой иду на поиск друга… Не будь, земля, сухой. I.Монолог плотника Поэзия – та улица, где, выпятив фасон, все на эффект дивуются от собственных персон. Дома многоэтажные сюжетов и проблем… Тома многотоннажные романов и поэм… Увенчанные главы… Светил – хоть пруд пруди! Сверкают пики славы на пройденном пути. От блеска – впору жмуриться; глаза от искр болят… Идёшь себе той улицей, скользит по крышам взгляд. И вдруг кувалдой новшества аж по лбу звезданёт – спешишь, да остановишься, ино разинешь рот. А ведь чего мудрёного? Избёнка в три оконца; цвет колера зелёного туманится от солнца. По ставенкам узористым бежит ручьём резьба… Стих должен быть забористым, как эта вот изба. Мир хитро учиняется, да истины просты – знакомство начинается с наружной красоты. Но будь хоть златом выстлано жильё, а – вместе с тем – в нём долго жить немыслимо без капитальных стен. Слова должны быть точными – не лишь бы городьба; стихи должны быть прочными, опять же, как изба. И балка потолочная, и каждая строка должны быть так вколочены, чтоб выстоять века. Чтоб зря мороз покрякивал и, затевая спор, чтоб, затупясь, отскакивал критический топор. Чтоб в злобе зубы выщерив на подлые дела, визжала, зубья выщербив, ехидная пила. И, чтобы, метясь в олово, коварные враги расплющивали головы о мягкие стихи. Венцы для сруба собраны и – помогай судьба – стихи должны быть добрыми, как тёплая изба. Поэзия – и тонкая украса на конёк, и в поле ночью тёмною блеснувший огонёк. И край, где, для бездомного всегда найдя приют, от горюшка бездонного хоть каплю отольют. II. Монолог повара Поэт ведь тот же повар, и служит лист плитой, где он готовит слово стать для ума едой. Стряпни коллег отведав, и зная толк в еде, хочу помочь советом, поэт, в твоём труде. Прими за откровенье: коль ты на мир сердит, в работе вдохновенье тебя не посетит. Должны быть цели чище, чем в кухне очаги, и, как любая пища, быть вкусными стихи. Заправленные бло’ной, щи не оценит гость: даёт навар бульону лишь мозговая кость. Ещё скажу собрату – не будь в приправах скуп: стихи без аромата, как без зажарки суп. Однако, знай и меру, не то в итоге – шиш: полно таких примеров, когда переборщишь. Бесспорно – мера, свойство, полезное всему: с лишка’ одно расстройство и брюху, и уму. И бойтесь очерствения – читатель не простит, и к вам по мере чтения утратит аппетит. III. Монолог гончара Гляди, сонета легче, над кругом из комка встаёт прекрасный глечик почти до потолка. Растёт и за порогом из черепков гора… Увы, поэт во многом похож на гончара. Помимо правил общих роднят нас и штрихи: должны пройти сквозь обжиг и глина, и стихи. Проверить не забудем изделия на звук: где брака нету – людям; и в мусор то, где стук. А то, глядишь, поделка приличная на вид, красивая отделка, а щёлкнешь – дребезжит! И там и тут обычно не утаить грешка… Скажу и чем отлична поэма от горшка. Горшок – он, что? Посуда! В стихе устой иной – в отличье от сосуда, он не живёт пустой. Но если смог однажды в него талант вложить, то утоленьем жажды стих будет век служить. Прекрасна служба эта! И вновь свести пора продукцию поэта с твореньем гончара. Минует наше время и сохранит стишок в своём пузатом чреве мой глиняный горшок. Его моря затопят… Замрёт песков эскорт… Но вот раздастся топот искательских когорт… Изрежут почву рвами и выудят со дна написанные вами сегодня письмена. Наполним же сосуды! Я закрепить готов союз творцов посуды с творителями слов. IV. Монолог врача В семье бинтов и капель, в сплетенье жил и вен сатира – это скальпель, а лирика – рентген. Взвалив тот груз на плечи, пусть стихотворцы знают слова, какие лечат, какие – убивают. Ведь им придётся сразу здесь чистоту блюсти, чтоб в организм заразу со словом не внести. И помнить им уместно о краткости речей, дабы понос словесный не лился как ручей. И только там, где надо, в стихе пусть растворят такую дозу яда, чтоб стал лекарством яд. Тогда грядёт, витии, чудесная пора – всем стихотерапию пропишут доктора. Ведь лишь стихи в увечной душе закроют течь и на ожог сердечный компрессом смогут лечь. Для них вся жизнь законом – не зная выходных, являться к незнакомым, чтоб обрести родных. V. Монолог электрика Всё ныне – электричество… На смену чудесам сам ток – “Его величество” – идёт по проводам! А где в пути встречается хоть город, хоть село, лишь там он появляется – становится светло. И темень беспросветную он превращает в день… Бери тетрадь заветную… Твори, когда не лень! Над рифмой благозвучною пыхти хоть до зари: стихи – работа штучная, что там ни говори. Апологет профессии, считай, спервоначалу я, как и свет, поэзию приемлю по накалу. Достоин уважения тот, кто в груди снега растопит напряжением гражданского стиха. За ту я гегемонию, где высшим из искусств является гармония энергии и чувств. И если речью чистою вы потчуете люд, то будет божьей искрою пусть ваш отмечен труд. VI. Монолог астрофизика В миров многообразие за сферы нас несёт безудержной фантазии стремительный полёт. Устаревают истины: превыше всех констант познанья зуд неистовый, дерзанье и талант. Заглянем в запредельное в искании своём – Вселенную, как цельное, осмыслим и поймём. Постигнуть трудно думою, что там, за гранью дней, но у поэта, думаю, задача посложней. Хоть впечатленье первое – исследует поэт проблему, где, наверное, и пятен тёмных нет. Всё издавна знакомое… Чего чудак блажит? Казалось бы, искомое на блюдечке лежит. Там в небе – дыры чёрные! В любви же – ты и я: вот вся, по сути, формула земного бытия. Её века познания не сделали длинней… Но тайны мироздания тускнеют перед ней. VII. Монолог огородника Кажись, от огорода какого хрена ждать? Но собрала природа там непростую рать. Сумей трудом искусным сложить строфу из строк, как в кочане капустном она – к листку листок… Подсолнух разве даром, набив цветок зерном, ведёт своим радаром за солнечным пятном? Или, допустим, репка… Скажи, поэт иной сидит ли так же крепко в своей земле родной? Закон природы ведом: даёт землица-мать вам соки и об этом не стоит забывать. Вы – огород России, где от корней – слова: покуда корни в силе, топорщится ботва. Поэты пребывают с травой в родстве прямом: растут, коль поливают их всяческим дерьмом. Эпилог Когда спрессует время эпоху нашу в миг, чем обернётся племя всех, ныне пухлых, книг? В ту даль, что мглой покрыта, их донесёт земля кусочком антрацита в сплошном пласте угля. И в жизни той далёкой, когда придёт пора, шахтёр из тьмы глубокой их выдаст “на гора”. Сожгут и не заметят… Но, ведь пока горит, наш труд тем прапрадетям жилище озарит. А может кто-то ужин согреет для друзей, поистине досужей поэмою моей. Но этот срок урочный, пока что не настал, а ты её до точки вживую дочитал. Судить о ней мне сложно, но я бы предпочёл, насколько то возможно, чтоб ты там прок нашёл. Сентенции поэтам я раздавал любя, а следовать советам… Зависит от тебя… “Критерии” – не догма. За опус не сердись: нотация и хохма в нём мирно ужились Возможно, я впустую бил истово в набат, но истину простую ты уясни, собрат: помимо писанины на свете масса дел – крестины, именины… Но – рифмы наш удел. Талант и муза свыше влекут нас как магнит… Чего мы не напишем, никто не сочинит!.. |
Положение о Клубе
Сделать стартовой
