Забытый сон, прекрасный сон

Живёт во мне и вечен он

Мозаикой цветёт трава

Но для меня она жива,

Забытый где-то в глубине,

Мой сон, приди сейчас ко мне...

 

Солнце тонет в каналах, едва зацепившись за водную гладь одной из своих граней, разливая алую свою кровь по бесконечной пластичной жидкости, наполняющей каналы города как артерии и капилляры человека... Раскалённая добела небесная твердь вдруг взрывается, по нему пробегает искра, грохочет обломанный край и на землю летят оплавленные осколки неба... А мы стоим, улыбаемся, и весь этот локальный Армагеддон для нас – всего лишь часть себя, часть вечного предначального хаоса, который и есть сама Жизнь...

 

На террасе, как всегда зарывшись в газету, сидит пожилой джентльмен. Он всегда предельно сосредоточен на чтении и никогда не замечает принесённого заботливой горничной кофе, обычно стоящего на журнальном столике... Джентльмену некуда спешить - он давно уже вырастил детей, пустив их в свободное плавание. Он – один в своём придуманном мире из цифр и новостей, из газетной бумаги и кричащих заголовков. Он не замечает ничего вокруг, скрываясь за очередной газетой...

 

Мы улыбаемся и проходим дальше по улице... Деревья то склоняются под напором бешеного ветра, то трепещут листвой своих крон, пытаясь ему противостоять. Раскалённое небо до сих пор низвергает оплавленные осколки себя на грешную Землю, но мы только смеёмся и, взявшись за руки, идём дальше.

 

Вот на улице под зонтом стоит молодой человек с промокшим букетом цветов. Видимо, его ветренная возлюбленная как всегда забыла о встрече или решила ещё раз проверить и без того уже проверенные чувства. Молодой человек с обречённым видом смотрит на часы, вздыхает и остаётся стоять на своём посту, всё ещё ожидая несбывшегося чуда...

 

А мы идём дальше, то подставляя лица дождевым каплям, то играя с ними в прятки. Мы не ждём от неба милости – для нас этот хаос тоже милость. И мы благодарно принимаем и треснувшее небо, и оплавленные осколки, летящие к Земле, и просто это ощущение вечности... Дождливой вечности на двоих. Мы подходим к мосту через канал и на миг застываем, чтобы потом тихо-тихо словно на цыпочках пройти рядом с влюблённой парой, смотрящей в разорванную осколками водную гладь, где только что было их совместное отражение...

 

Они не смотрят друг на друга. Они рядом, но они одиноки. Они не ценят то, что у них рядом, отыскивая для себя что-то новое, более увлекательное и менее знакомое в окружающем их мире. Точнее, мирах – разных мирах, не соприкасающихся друг с другом. До дождя он пытался взять её за руку, но так и застыл на месте, застигнутый врасплох дождём. Она же, остановившись в пол-оборота, смотрит на воду канала под углом, пытаясь уловить следующее его движение. Но он точто так же затянут водоворотом, погребён под остатками мечты...

 

Ни слова не говоря, мы переходим этот мост, продвигаясь всё дальше. Дождь ускоряется, превращаясь в воплощение Хаоса на Земле, в нескончаемый водоворот бурлящих чувств вечного неба. Мы смотрим друг на друга, утопая в любимых глазах, улыбаясь и продолжая свой вечный путь.

 

Вот на тротуаре лежит забытая кем-то кукла – наверное, её хозяйка будет горевать весь вечер, забыв о этой потере как о сотне других, похожих и не очень. Куклы ведь тоже одиноки – лишь только они становятся не нужны, их забывают, оставляя под кроватью до лучших времён, которые так никогда и не наступают.

 

Я наклоняюсь и поднимаю куклу с тротуара, оправляя её мокрые волосы. Ты смотришь на меня, ловя каждое моё движение, понимая и принимая... Дождь уже исчерпывает себя, но небо ещё грозится продолжить этот локальный Армагеддон. А мы идём по улице, замечая всех, не замеченные никем. Мы с тобой идём по жизни других людей, иногда помогая им, иногда наблюдая в стороне.

 

Кукла бережно укладывается на плетёный стул какого-то уличного кафе. И ты, и я знаем, что у хозяина кафе есть маленькая дочка, которая станет хорошей подругой своей новой игрушке. Ты смотришь на меня, улыбаешься, и протягиваешь руки к небу. Дождь, только что бывший безумным хороводом капель воды, утихает. Ты ловишь последние капли ладонью – легко, просто, но в то же время искусно. Мы оба знаем, что будет дальше – и это самая интересная и любимая часть нашей вечной прогулки.

 

Ты разжимаешь свою ладонь и на мокрую булыжную мостовую сыплются драгоценные камни – разных цветов и размеров, разной огранки и оправы. Для каждого свой камень, только этот и никакой другой. Вот, джентльмен наконец-то отвлёкся от своих расчётов – к нему в гости пришёл внук и принёс деду незатейливую, но такую бесценную игрушку, сделанную собственными руками. Топаз джентльмена стал сиренью за окном его дома, счастливой и непосредственной улыбкой внука, радостью встречи. Алмаз молодого человека оборачивается влюблённой девушкой, искрами в её глазах, надеждой в её голосе, глубокими обещаниями на промокшем ветру... Рубин семейной пары становится нежным поцелуем на мосту, объединяющем два разных берега, лаской и любовью. Счастье же куклы – бирюзовое небо, расцветающее в глазах новоприобретённой подруги по детским играм, новое платье из парчи и восхищённые взгляды других девочек.

 

Мы же видим радугу, встающую над городом – разноцветную, как разноцветен мир вокруг. Для каждого найдётся свой цвет, ибо радуга слишком многогранна, чтобы сводить её к цифре семь. Радуга бесконечна – как сама Вечность, как предначальный Хаос, как Жизнь. И мы всё так же идём по городу, улыбаясь прохожим, никогда не замечающим нас. Наша прогулка вечна, наш маршрут неизменен, и мы идём, даря надежды и мечты, помогая и оставаясь в тени, даря нежданные подарки и убирая ненужную грязь. Мы – Зеркала. Когда вокруг боль и слёзы нам тоже плохо...

 

Мы – Зеркала. Мы и есть Вечность. Вечность отражений человеческих душ на зеркальной глади Бесконечности.