Наша группа весёлых непосредственных сибиряков, в которую меня подсоединили на турбазе в Паланге, оживлённо катилась вслед экскурсоводу. Высокая и истончённая до прозрачности блондинка так стремительно уводила из истории в романтические литовские легенды, что это походило на гипноз. Казалось, покажи она сейчас рукой в пустоту бледного неба, и все радостно устремятся ввысь...

 

Поэтому несколько человек кряду чуть не упало в белый песок, когда наша гипноэкскурсовод вдруг резко остановилась:

«С варварами не работаю!» Машинально оборачиваемся на её резко выброшенный длинный палец в сторону неловко переминающегося крупного чубатого парня. А вот и неоспоримое доказательство грабежа - луговой цветочек в руке!

 

- Дикари, это же не ваша Сибирь с её дикой природой, где можно всё рвать, даже вырубать… и ничего! Мы здесь каждую травинку подсеиваем, чтобы сохранить почву. Всё, предоставлены себе! Гуляйте! Подкрепляйтесь, а я через час жду всех у автобуса!"

Попали мы… что же делать?

 

Несколько человек, в числе которых и я, пошли за ней, пытаемся уговорить. Куда там, устроилась на пеньке, и слушать не хочет. Тут мне приходит светлая мысль попробовать расспросить о чём-то, она сядет на своего конька и…

 

- Извините, интересно всё-таки узнать, а ксёндзами становятся по наследству? -

Ответ подействовал как удар если не хлыста, то зонтика, которым она что-то вычерчивала на песке.

- Как можно было такое сказать, девушка?! Вы что не знаете?! У них же обет безбрачия!!!-

И всё же, просидев там ещё несколько минут, наша гид сама поднялась и мирно закончила интересную экскурсию.

 

Не помню, когда я оставила ей свой кишинёвский телефон. Однако, через год, воскресным январским утром у нас раздался звонок. Литовская экскурсовод прибыла с тургруппой в Кишинёв и имеет время, чтобы повидаться. Вспомнив ту экскурсию, я порадовалась, что отец оказался дома. В его обаянии все женщины оттаивают, может, даже эта…

 

Оттаяла, не то слово! Расцветала с каждой папиной шуткой, с каждой рюмкой красного вина «особой выдержки». На, казалось, вовсе недвижимом лице стали оживать симпатичные, даже нежные черты, в голосе - мелодичность. Разговор зашёл о путешествиях, встречах, где какой народ водится. Наша гостья с интересом слушала папу о старинных молдавских обрядах то, о чём и я ни сном, ни духом. В свою очередь, она посвящала нас в откровения о замечательной культуре Литвы.

 

И вдруг неожиданно произносит то, что и за протяжённостью лет, запомнилось мне слово в слово. «Я обожаю наш край, и готова всё для него отдать! И всё же, если мне в жизни станет очень плохо, если буду на грани жизни и смерти, то поеду только к сибирякам!

И непонятно, что делает их настолько открытыми! Ведь, такие морозы, да? Тепла мало, правда? Но только, в каких уже тёплых местах ни бывала, с кем ни встречалась, а теплее, добрее и сердечнее людей, чем сибиряки, извините, не встретила!

 

Когда мы посадили повеселевшую женщину в такси, я рассказала отцу о той экскурсии

с сибиряками. Он выслушал и улыбнулся: «Видишь, доча, только побывав в нашем краю и отведав нашего красного вина, можно стать таким искренним!»