…они ведь сильные. Что ты можешь этому противоставить, что?

Первый раз женщина идет на уступки мужчине, когда покупает ему пистолет.

- Ма-а-а, ну мааааа… Ну пожааааалуйста… У Кольки есть и у Сашки есть…. Хочу-у-у-у…

И ты думаешь: у Кольки же есть, и у Сашки – тоже, мой что – хуже?

Вслед за наганом (или браунингом), появляется автомат Калашникова, БТР, «Тигр», «Миг» - все, что необходимо уже для более успешного убийства. Хоть и понарошку.

Он начинает играть в войнушку, и это уже тебе не подвластно. Ему есть чем воевать, найдется и с кем.

И когда он приходит домой с фингалом под глазом или в рубашке, изодранной в клочья, со слезами, размазанными по щекам (потому что война уже не совсем понарошку), то первым твоим желанием…

...врочем, какая разница, если это твое желание опережают слова:

- Мало дал ему, сын! Нужно было так врезать, чтобы он впредь тебя боялся.

И ты начинаешь не понарошку бояться за обоих твоих мужчин – они взращивают в своем сердце то, что убивает. А у тебя совсем другая миссия – ты даешь жизнь.

И эта дурнота, которая подкатывает в самое неподходящее время - обычный токсикоз, с которым никак не справиться, его просто нужно пережить…

И эти стоны в предродилке, которые тебе не по силам удержать в себе…

И эта боязнь пошевельнуться под капельницей, чтобы опять всем отделением не искали твою вену…

И эти разрывы, и эти швы, которые тебе накладывают безо всякого наркоза…

И бессонные ночи с маленьким плачущим мужчиной на руках, который пока еще умеет успокаиваться в твоих объятиях…

И эта боль от его содранной коленки, когда у тебя болит больше, чем у него…

Все это может быть зря. Все это будет зря, когда тебе принесут похоронку, несколько казенных строк о том, что твой сын… и что-то там про интернациональный долг…

А ты даже не знала, что он кому-то задолжал, кроме тебя.

Нет, ты не ждала, что он заплатит по счетам, но ты думала, что эти бессонные ночи не зря…

Увы, ты не можешь вмешаться и сказать «нет», когда мужчины начинают играть в войнушку (даже если скажешь, кто тебя послушает?) – своими пистолетиками, самолетиками, своими оловяными солдатиками, которых привезут другим матерям в закрытых гробах. Эти солдатики уже не увидят твоих слез, потому что они перестали слушаться тебя. Они не слушали женщину, слушали мужчину в погонах, который им говорил: «Мало дали! Нужно было так врезать, чтобы впредь нас боялись».

Игра в войнушку подзатянулась. Как только выстреляли все пистоны, переходят на патроны. Они ведь уже сняли сшитые матерью рубашки и надели выданные родиной-матерью гимнастерки. Оружие им отцы-командиры вручают современное и показывают, как убивать не понарошку. И еще говорят, что они будут сражаться за тебя (в чужой стране, в которой ты никогда не была и не будешь). Но даже если и не в чужой…

Когда они воюют со своими конкурентами, со своими политическими противниками (все делается для твоего благосостояния и престижа, женщина!), на самом деле они воюют против тебя. Потому что когда их увозят с заседаний – жарких «мирных» сражений - кареты «скорой помощи» в реанимацию…

Когда с ножевым ранением приносят на чужом окровавленном плаще домой…

Или когда на них надевают наручники…

Конечно, они сражаются против своих врагов, но убивают не их. Или не только их. Они убивают тебя. Ведь этот изматывающий токсикоз, с которым никак не справиться, его просто нужно пережить… И эти стоны в предродилке, которые тебе не по силам удержать в себе, и эта боязнь пошевельнуться под капельницей, чтобы опять всем отделением не искали твою вену, и эти разрывы, и эти швы, которые тебе накладывают безо всякого наркоза… И бессонные ночи с маленьким плачущим мужчиной на руках… И эта боль от его содранной коленки … Все это было только для того, чтобы он ЖИЛ. Ты не рожала его для того, чтобы он был богатым и задавил всех своих конкурентов.

Ты не рожала его для того, чтобы он был у власти или держал в страхе всю округу.

Ты рожала его, ЧТОБЫ ОН ЖИЛ и был счастлив.

Счастливыми могут быть только живые.

Женщины могут быть счастливы только с живыми братьями, мужьями, сыновьями. Ведь мы такие слабые. Мы ничего не можем сами. Мы даже не можем заставить вас остаться в живых.

Если мужчины что-то задумали….

Они ведь сильные, эти мужчины…

Сопротивление бесполезно.