Духовная лирика Книга Мормона Иосиф Смит – пророк последних дней – Нас осчастливил книгою Мормона. Вся полнота Евангелия в ней, – Священные и вечные законы... В ней указует путь нам Божий перст, И жемчугами Истина – по строчкам. Неси же, брат, безропотно свой крест, И в книге жизни твердую ставь точку. И знай, что после всех земных невзгод И испытаний, выпавших на долю, Душа покой на небе обретет, Как узник из тюрьмы ступив на волю. Пророк Всё ближе Божий свет в конце тоннеля, Приметы злого Тартара видней. И всякий раз встаю я на колени – Пророк последний страшных этих дней. Всё ближе образ войн и катаклизмов. Закабалил Лукавый нас рублем. Кто будет по усопшим править тризну, Когда мы все в грехах своих умрем? Когда апокалипсис дней грядущих Смахнет сей мир, Как будто мелкий сор... И будет Бог судить там наши души, Верша свой справедливый приговор. *** Мне кажется, что нет меня на свете, И света нет – кругом сплошная тьма. И нет души живой на всей планете. Мир канул в бездну, мир сошел с ума. Мир все заветы Божии нарушил, Мир озверел в трущобах бытия. И только «SOS» – «Спасите Наши Души!» Из мрака ночи четко слышал я. Легенда Много лет мирно жили в пещере они Средь камней, люди каменной эры. Согревали костров их скупые огни, Что веками горели в пещере. И хотя на охоте им часто везло, Люди сытыми не были сроду. И всё чаще вторгалось коварное зло В непорочную душу народа. И однажды, поднявшись как дым над огнём, Некто встал – мускулистый и страшный… И впервые услышали люди: «Моё!» Вместо всем так привычного – «Наше». И шарахнулись люди в пещеры тюрьму, Как от света летучие мыши. И молились всю ночь они, глядя во тьму, Но никто их молитв не услышал… Перечитывая Екклесиаста Всё суета, – сказал Екклесиаст, Гоняются за призраками люди. А мир стоял незыблемо до нас И после нашей смерти так же будет. Всё суета, иллюзия, обман. В огне страстей мы собственных сгораем. Мы мечемся, как шхуна в ураган, Меж адом сатаны и Божьим раем. И нам постичь до смерти не дано, Что режиссёр за сценою скрывает? Ещё чуть-чуть и кончится кино, Которое все жизнью называют. И час пробьёт страданиям души, Когда тела земные отстрадают. Екклесиаст, прошу тебя, скажи: Что режиссёр за сценою скрывает?.. Спаситель Кто он был? И пришёл он откуда? Из каких запредельных миров? Он явил себя миру, как чудо. Он принёс нам, заблудшим, любовь! В век господства маммоны и блуда Он вдруг вспыхнул, как лампа в ночи. Но не вняли Спасителю люди, И свершили свой суд палачи. И стукач знаменитый Иуда Получил свои тридцать монет. И казалось, что всё так и будет, Как до этого – тысячи лет. Но свершилось великое чудо, И казнённый с креста вдруг исчез! …И с тех пор верят глупые люди Не в Христа и не в Бога, А в крест… Откровение Нет, как Есенин, не покончу Я счетов с миром горьких слёз. Уйду в поля глубокой ночью Тропою узкой, как Христос. Оставив мысли о спасенье, От искушений тяжких слаб, – Пойду искать святую землю, Я – принц и нищий, царь и раб. И пусть рождается эпоха, Крича под скальпелем, как зверь, Я в мир непознанного Бога Найду спасительную дверь. При свете брезжущем лампады, В скиту монашеском молясь, Вдруг обрету благую радость И с Богом родственную связь. Паду на слабые колени Во власти сладких райских грёз С душой ранимой, как Есенин, И чуждый миру – как Христос. Душа Душа опять заныла к непогоде. Душевных ран врачам не залечить. Душа живет мечтами о свободе, Её легко бездушием убить! Заповедь Отличайте Любовь от влюбленности, От тех плотских беспутных утех, Святость чувств – от гнилой развращенности. Осуждайте не грешника – грех! Падение Мир к финалу идёт роковому, Подводить скоро можно итог: Позади – жизни проклятой омут, Впереди – лишь Голгофа и Бог; И холодное русское лето С кровожадным и злым Октябрем; И конец окаянного света, Подкупившего всех нас рублем. Напророчил беду Нострадамус, Приоткрыв вечной тайны покров. За падение Евы с Адамом Нам пролить суждено свою кровь. И приблизился мир к катастрофе, В душах вспыхнули скверна со злом. Но на висельной, лысой Голгофе Спасены мы от смерти Христом. За чужие страдал он пороки, Невиновный поднялся на крест... Но опять обманулся жестоко В подлых людях Небесный Отец. Мы безгрешными не были сроду, А Создатель был с падшими строг: И ушло в одночасье под воду Всё, что создал на благо нам Бог. За изъян в непорочном твореньи Дьявол стал отпущенья козлом... Люди фетишем сделали деньги И навеки сдружились со Злом. *** Я видел изнанку погибшей Земли, Ходил я по дну океанов. И слышал я песни, что слаще Аи, Я видел Небес Капитанов. Зачем, запирая познания дверь, Пинаем её мы ногами? А в мире проявленном властвует Зверь И нас соблазняет деньгами. Погрязла душа в мешанине тревог, Всё в жизни приходит в упадок. И мы позабыли, что в мире есть Бог, И грех первородный нам сладок! *** Сколько раз ты сюда приходил, Приносил с собою цветы, - Постоять у безмолвных могил, Повздыхав, на время уйти. А сегодня, знать, твой черёд В землю лечь от забот отдохнуть. И никто к тебе не придёт, – На тот свет не проторен путь. А чертей к тебе чёрт принёс, За грехи чтоб держал ответ… Но на бренной Голгофе Христос Всё стоит две тысячи лет... Не отыщешь на всех Голгоф, Чтоб в бессмертьи найти приют! И ложишься ты в тесный гроб, Выждав пару лишних минут... Нет, как Данко, тебе не отдать Сердце, Не воспылать костром. ...Родила непорочно мать, И прослыл её сын Христом! Вопрос О, Господи, веришь ли Ты в меня? Я тихо открою в пространство двери... Там отблеск увижу ушедшего дня. И вдруг встрепенусь, и услышу: «Верю!» О, Господи, слышишь ли Ты меня Сквозь вопль современной эстрады бесстыжей?.. Я в степь убегу, оседлаю коня. И вдруг в ночи разнесется: «Слышу!» О, Господи, как мне Тебя найти? Я крепче коня на скаку пришпорю... Но нет по суше к Тебе пути, И нет пути в Царство Божье по морю... Сгустилась ночь, как черная ртуть, И месяц забытой блестит монетой... О, Господи, верный ли выбрал я путь? Скажи мне! Но не было с неба ответа... Жизнь и смерть Смерть лучше этой жизни быстротечной... Как ливни отшумят во тьме года, И мы опять уйдем отсюда в вечность, Как в океан вливается вода. Не будет там забот о бренном теле. И наконец-то вспомнят о душе Те грешники, что пили лишь и ели, И о душе не думали уже. Дано нам тело вроде инструмента, Чтоб проявить бессмертный Божий дух. Так почему же мы боимся смерти? Скорбим о теле тленном, милый друг? Цепляемся за жизни жалкой крохи, Добра не помня, брата не любя, Не веруя ни в чёрта и ни в Бога, А только – в силу длинного рубля! Ночь В. Сычёву За окном тишина, как в раю. В небе молится месяц-пророк. У окна, будто в храме, стою, Затаившись, гляжу на восток... Рай ночной, ты обманчив на взгляд, Вот садится вдали самолет... Грусть моя не имеет преград, Всё зовет, всё куда-то зовет. Не хочу улетать в сумрак рая, Хоть и слышу пропеллеров визг. В этот миг я, судьбою играя, Тихо плачу, напившийся вдрызг. Жизнь моя, – словно воз перегружен... Тащит сбоку дороги лихой. Никому в этой жизни не нужен Не хороший я и не плохой!.. Не желаю ни ада, ни рая, Лишь бы поняли – был он поэт! Как же тяжко, не видя, не зная, Жизнь терять на заре юных лет. *** Я умру, когда наступит время, Суждено всему здесь умереть. Жизнь сродни единому мгновенью, За которым – вечность, То есть – смерть. Смерть страшна для душ непосвященных, Кто бредет по жизни, как слепец. Но открыл Христос развоплощенный, Что воскреснет каждый под конец. Будет свет любви Христовой литься На людей счастливых без препон. И опять всё в жизни повторится, И потом забудется, как сон. Небесная песня Ты верила и в Бога и в удачу, А для меня удача – синий дым... Как будто мы без жалоб и без плача В загробную республику летим. Прощение заслужим мы у Бога. Цветов тебе нарву в садах Адама... И Млечный Путь раскинется дорогой К неведомым пределам перед нами. Фатой тебя покрою поднебесной, У Марса вырву меч в защиту чести! Венерой станешь ты моей прелестной, И ангелы с тобою будут вместе. Поспоришь даже с Евой красотою, Затмишь сиянье солнца чудным взглядом. В Эдеме я дворец тебе построю, И древо жизни будет с нами рядом. Мать Проходят дни, а мамы больше нету, Ни слова ей не сможешь ты сказать. Ты обещал, что будешь дома к лету, Но опоздал и не увидел мать. Зачем теперь ненужные подарки? В том мире их не принято дарить. Её свезли на чёрном катафалке На кладбище. А ты остался жить. И жизнь пошла как будто наказанье За давние просчёты и грехи. …И вечный образ мамы пред глазами, И горькие посмертные стихи. И траурная рамка на портрете... Раскаянья тиски сжимают грудь. Ведь мамы больше нет на белом свете, Она ушла в далекий скорбный путь. Оттуда никому возврата нету, И ничего нельзя переиграть... Я в отчий дом вернулся этим летом, Как блудный сын, Ты слышишь меня, мать! Мой путь Из нажитых богатств что с собой унесу?.. Так зачем тратить попусту время? Мне за сорок, и финиш уже на носу, – Тяжко жизни бессмысленной бремя. Тяжек крест, что нести нам судьбой суждено От начала Пути до погоста. И причастное горько в стакане вино, И сберечь душу очень не просто. Узок Путь, И не всякий пройдет по нему, И не всякий спасенья достоин. Тем Путем мне к победе идти одному, Хоть один – в чистом поле не воин. Нагадала цыганка мне, знать, неспроста Столбовую по жизни дорогу. И оставил я умерших мать и отца, И пошел по дороге той к Богу! Настроение Здравствуй, странница вечная – осень, Золотого кипенья пора. Оседают студеные росы На жемчужные травы с утра. Вспыхнул ягодой рыжей шиповник, Разбросал веера молочай. Поброжу по стерне и припомню Заблудившейся юности май. Надышусь родниковой прохладой, Налюбуюсь красотами дня. Ничего мне от жизни не надо, Ни полушки, – всё есть у меня: Эта степь и цветов поздних пламень, Эта речка и вздох камыша, Этот древний, как Муромец, камень, О который споткнулась душа... *** А ночь глубока. И до самых звёзд Распахнут весь космический мир. Ты слышишь, родная, не надо слёз, Покрепче лучше меня обними! Да, короток миг земного пути, Нам вместе недолго век вековать. В конце этой жизни, как ни крути, Придётся и нам, мой друг, умирать. ... Притихла ночь, прохладой дыша. И звёзды молитвенно смотрят вниз. В такую ночь обретает душа Покой и веру в загробную жизнь. Поэтому, вовсе не страшен чёрт, Малюют его куда пострашней... А время, время сквозь пальцы течёт, Но ты об этом, мой друг, не жалей. С тобой нам ещё предстоит сполна Свершить угодных Создателю дел. Ведь смерть – это лишь пробужденье от сна, И выход из бренной темницы тел. Аз есмь Я расстрелян в том тридцать седьмом, Разорили враги Божий дом. Ветер сеяли в поле... И вот Грянул страшный двухтысячный год. Я из рая взираю окрест: Изуродовал землю прогресс. Здесь когда-то меня на расстрел Повели, но остался я цел. Пули осами в тело вошли, Не затронув храм вечной души. Я познал сокровенную суть – Предо мной был к Создателю путь. Я сквозь бездну, как птица, взлетел, Видел духов без вымерших тел. Муравьиных не стало тревог, И сжигал меня бурный восторг. Пусть всё прахом однажды пошло, Я простил сотворённое зло, Возлюбил образ лютых врагов. Я пролил на алтарь свою кровь. Мне не страшен двухтысячный год: Бог любовь на народ свой прольёт, Всё на круги вернётся своя, И пойму я, что Бог – Это я! | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
