1. Донская литература: миф или реальность?

 

Что характеризует современную донскую литературу? Полнейшее отсутствие таковой. Потому что без литературно-художественных журналов отследить литературный процесс в области просто физически невозможно. Изданные за свой счёт книги некоторых авторов (в основном поэтов) и коллективные сборники литературных объединений и ассоциаций положение не меняют. Потому что поэтические книжки издают, как правило, люди в литературе случайные (за редким исключением), а в коллективных сборниках, из номера в номер, печатаются одни и те же авторы. К тому же, без прозы, критики, публицистики, сатиры и юмора когорта донских литераторов оказывается неполной.

Правда, писатель Борис Козлов вот уже более десяти лет издаёт юмористический журнал «Солянка», но, к сожалению, печатаются там, в основном, московские и питерские авторы. Да и внешний вид журнала оставляет желать лучшего: он больше походит на обыкновенную газету, чем на журнал. К тому же ростовские читатели его почти не видят, - распространяется он по электричкам и междугородним автобусам на старом автовокзале.

Старейший в Ростове журнал «Дон» выходит тиражом всего 500 экземпляров и идёт исключительно по подписке, так что купить его где-либо невозможно. Литературный процесс на Дону он также не отражает, ввиду того, что местным авторам со своими произведениями попасть на его страницы весьма затруднительно. (Уж не знаю по какой-такой причине? Может, у главного редактора В.Петрова предубеждение в отношении своих земляков – собратьев по перу? По знаменитому библейскому принципу: «Нет пророка в своём отечестве»?).

Неожиданно и стремительно ворвался в размеренную и почти что сонную литературную жизнь города «навороченный» постмодерновыми изысками, оригинальный, но, к сожалению, «самопальный» «Мой журнал» Вадима Исачкина. Большая заслуга «Моего журнала» в том, что под его традиционно-салатной обложкой находят приют авторы самой разнообразной литературной ориентации по известному принципу: «в тесноте, да не в обиде!». Правда, как пожаловался мне как-то известный ростовский философ, психолог, маг, гуру и прочая Сергей Пахоменко, публикация в «Моём журнале» В. Исачкина в серьёзном, научном мире не котируется, потому что журнал официально нигде не зарегистрирован и на него нельзя ссылаться. Что ж... жираф большой, ему видней.

Литературной критикой в Ростове, смею утверждать, вообще никто не занимается. Иной раз промелькнёт в какой-нибудь газете заметка о недавно вышедшей книге какого-нибудь автора, но случается это нерегулярно и весьма избирательно. К тому же сочиняют такие вещи, как правило, сами штатные сотрудники газеты, а не профессиональные критики.

 

2. Ни дня без строчки?..

 

Кто-то из великих сказал: «Можешь не писать - не пиши!» Очень хороший принцип. Думаю, так должен проверять себя каждый пишущий. Ведь иногда из человека просто льются рифмованные строчки, как из дырявой посудины, но к настоящей поэзии это, порой, не имеет никакого отношения. В просторечии это явление зовется графоманией. Как отличать графомана от истинного поэта?

Хотя в наше сумасшедшее время это уже не имеет никакого зна¬чения. Зa деньги издается лавина графоманских, сырых, недора¬ботанных стихов. Одно отрадно: на прилавки книжных магазинов эта макулатура не попадает, как в былые брежневские времена. Хотя тогда уровень издаваемых поэтических сборников был намно¬го выше, чем сейчас. Теперь издавать можно всё, что вздумает¬ся.

На вполне справедливые критические замечания некоторые авторы отвечают: а я так вижу! Я так чувствую, я так понимаю и вообще - у нас демократия. Вот это и портит начина¬ющих стихотворцев. Ранние публикации, всеобщая массовая возможность за деньги опубликовать всё, что пишется, вплоть до черновиков. И редактору крыть здесь нечем: кто платит день¬ги, тот и заказывает музыку.

В чём назначение поэзии? Без сомнения - нести свет и добро людям, учить их, прививать чувство прекрасного. В наш жеcто¬кий, компьютерный век это наиболее актуально. Но чему может научить стихотворец, которому и caмому нужно еще учиться и учиться? Отсюда вывод: поэт в наши дни перестал быть учителем, пророком, властителем дум россиян, которые далеки от поэзии и которых, кроме зарабатывания денег, ничего больше не интересует. Сейчас поэт - сам ученик, человек, приобщающийся к ку¬льтуре с помощью поэзии. И то, что он сам - пишет, ровным счё¬том ничего не значит. Это - хобби, отдушина, переложение своими словами прочитанного у других. Точно так же, многие игра¬ют в футбол, не будучи профессиональными футболистами.

Нельзя девальвировать поэзию. Настоящей поэзии всегда должно быть мало, иначе наступит инфляция. Настоящих поэтов в истории России можно пересчитать по пальцам: это всем извест¬ные классики. Но наряду с ними, в XIX и в начале XX веков, стихи писали чуть ли не каждый гимназист и гимназистка! И где теперь эти стихи? Кто их помнит? Назовите хоть одну фамилию? В начале XX века многие пишущие также как и сейчас издавали стихотворные сборники за свой счёт. Где эти книги? Что и ос¬талось, может быть, - так пара песен, ставших народными, и всё.

Такая же участь ожидает и нас. Или почти такая.

Мы можем гордо именовать себя поэтами, сварливо делить паль¬му первенства и бесплатные места на призрачном ростовском Парнасе, до хрипоты спорить о том, кто гениальнее, - но всё это, поверьте, лишь детские забавы и со стороны выглядит и смешно, и горько... В заключение остаётся только добавить общеизвестное: «Чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало!»

 

3. Мода на детективщину,

или Окололитературная халява

 

Есть ли сколько-нибудь значимые прозаические произведения на Дону, оставившие

заметный след в отечественной словесности? Ставшие явлением? Есть ли громкие имена? Увы, их нет, как нет.

Последнее время в литературу вошло такое понятие, как мода. Мода на того или иного автора, на то или иное литературное течение или направление. Если в поэзии, то это обязательно Бродский и обязательно постмодернизм, в прозе – детектив, боевик, фэнтэзи и прочие американизмы доморощенных эстетов. Ещё, - так называемый поток сознания или эссе... В моде Надя Делаланд, какой-то Денис Гуцко, лауреат какой-то там премии за прозу. Но вот парадокс: премии раздают в Москве, а у нас, в провинции, от желающих поживиться на халяву – очередь, не протолкнёшься! И если уж нельзя вытянуть на премию, то, как говорил ещё не безызвестный Остап Бендер, - есть множество способов честного отъёма денег... в данном случае – у столичных издательств. Например, состряпать крутой детектив. И вот, засучив рукава и поплевав в ладоши, за детективы взялись, кто раньше и представления не имел об этом жанре. Можно назвать фамилии, можно не называть, - имён нет, вот что досадно. Более-менее в детективном жанре поднаторел Данил Корецкий, остальные не дотягивают и до среднего уровня.

Из прочитанного недавно остановимся на повести А. Бурлакова «Вечерние сюрпризы Ростова», вышедшей в таганрогском издательстве Кучмы. Во-первых, нет полной ясности даже с названием. На обложке стоит: «Вечерние сюрпризы», а на титульном листе: «Вечерние сюрпризы Ростова»?? Опечатка, что ли... В общих чертах написано гладко, но – ни о чём. О каких-то похищенных драгоценностях древних амазонок... При чём тут амазонки? К тому же напоминает известный фильм «Джентльмены удачи», где Доцент, Косой и Хмырь похищают золотой шлем Александра Македонского. Описание маргиналов городского дна трафаретно – такие типы уже изрядно намозолили глаза, кочуя из одного детектива в другой. Единственное удачное место, по-моему, – в конце, где автор, ничего не выдумывая, правдиво и довольно мастерски высвечивает подробности собственной автобиографии. В таком же ключе и нужно было строить всю повесть, а не гоняться за внешними, псевдодетективными эффектами, позаимствованными из сериалов или прочитанных книг.

В 2005 году в издательстве «Старые русские» вышел роман Олега Лукьянченко «Мусорный век», по сути, - детективное чтиво, приправленное претенциозными потугами на психологизм а-ля Достоевский. Автор мастерски живописует постсовковый кухонный быт, воспроизводит все неблагородные запахи и колорит городских помоек. Как само собой разумеющееся, обсмаковывает сексуально-порнографическую интрижку, где неизменно – в подобном возрасте авторов – всплывает страстная жажда некой молодой, симпатичной особы отдаться душой и телом глубокому, вышедшему в тираж, старикану. Но это уж прерогатива Фрейда.

А если без шуток, то серьёзные вещи, по-моему, в жанре плохого детектива или боевика не пишутся. Не нужно путать божий дар с яичницей.

Но, к сожалению, это – устойчивая тенденция в современной, и не только Донской, литературе. А проще говоря – мода. Мода на детективщину. В надежде, что под этим завлекательным соусом неискушённый читатель схавает и серьёзные изыски автора, убого, на живую нитку, вшитые в повествование в виде рагзглагольствований героев о времени и о себе или авторских отступлений типа знаменитой гоголевской «Птицы-тройки»: «Русь, куда ж несёшься ты? дай ответ. Не даёт ответа...»

К большому сожалению, заражаются этой повальной болезнью и серьёзные авторы: Юрий Иванов, как шахтёр, вовсю разрабатывает открытую им «золотую жилу» - тему валютчиков на Центральном рынке. Подвизался к этому делу и Антон Геращенко. Долго не думая, и назвали они свои произведения одинаково: «Ростов-папа». Что ж, мода есть мода. Она ведь стереотипна... Но Бог, как говорится, любит троицу. И вот уже некий Михаил Барсов кинул камень в тот же огород – создал ещё один, в общей сложности уже третий по счёту «детективный шедевр», и тоже - «Ростов-папа». Прямо-таки по Ильфу и Петрову получается: внебрачные дети лейтенанта Шмидта... Впору нумеровать романы для большей ясности: «Ростов-папа» 1, «Ростов-папа» 2 и так далее. Вдруг как появятся ещё желающие продолжить эту бесконечную «Гаврилиаду»...

 

2006 г.