На святки дядюшка пригласил меня и сестру мою Лидию к себе в усадьбу. Это было некстати, но отказаться не представлялось возможным. Пришлось ехать.

Правду сказать, дядюшкин дом всегда был наполнен для меня чудесами. От огромного подвала, который, по моему разумению, был значительно обширней самого здания, до чердака, где по уверениям дворни, иногда видели что-то весьма необычное.

Сестра обожала зимний сад, устроенный на большой уютной террасе. Я же предпочитал коротать досуг в библиотеке.

Дядюшкина библиотека, несомненно, являла собой собрание весьма необычных книг. Никогда и нигде более не видел я такого обширного собрания магической литературы. Дядюшка, бывало, сутками оставался здесь безвыходно. Пока дела по хозяйству, или шумные соседи не принуждали его прервать свои занятия.

Словом его просторный дом всегда завораживал своей необыкновенностью. Потому, мы, хотя и вынуждены были изменить свои планы, приняли приглашение.

 

В первый же день метель разыгралась не на шутку. С утра дядюшка, встретив нас необычайно ласково, уехал по делам в город. С обеда разошлась и дворня. Такой порядок был заведен дядюшкой с некоторых пор.

Мы остались одни в доме. Долго наблюдали за снежными вихрями в зимнем саду. Уже в потемках, продрогнув, отправились в библиотеку.

 

У камина стояла незнакомая женщина, видимо дядюшкина приятельница, и неотрывно смотрела на пламя.

- Здравствуйте. Вы, верно, к дядюшке? - обратилась к ней сестра. - А его нет. И сегодня уже не будет.

Женщина, казалось, даже не заметила нас.

- Странные дела, - шепнула Лидии. - Мне не нравится ее цвет лица.

- Да, похожа на твою приятельницу.

- Скорее на даму, которая приглянулась тебе в прошлом сезоне.

Это было чересчур. Но спорить не хотелось. Я подвинул кресло для сестры ближе к огню и направился в дальний угол библиотеки.

Женщина двинулась следом. Прошаркала к дядюшкиному креслу, которое он, со свойственным ему педантизмом, никогда никому не уступал, и по-хозяйски расположилась в нем.

Раздумывая, как бы поскорей выпроводить эту особу, я безразлично уставился на застывшее в морозных узорах окно. Лидия, напротив, повернулась к ней лицом.

- Прямо как хозяйка, - Лидия пребывала в дурном расположении духа и не собиралась скрывать этого.

Женщина долгим взглядом окинула сестру и странным голосом, искусственно растягивая слова, сообщила:

- Когда вы узнаете, кто, вернее что я есть, ваши души будут трепетать от страха.

Или что-то в этом роде.

- Вот нахалка, - оборвала ее Лидия. - Оставь, милочка наши души…

- Вы окоченеете от ужаса, - продолжала завывать женщина.

- Вы не так молоды, чтобы дожить до такого удовольствия, - осадила ее сестра. Я даже укорил себя за ее дурные манеры. Конечно, разлука с любимым могут многое объяснить, но надо как-то держаться.

- А ты что молчишь, - обратилась она ко мне.

- Вы все изойдетесь…

- Вы не могли бы помолчать, когда я разговариваю с братом, - в конец расклеилась Лидия. - Она что, больная?

- Может юродивая?

- Думаешь? - сестра посмотрела на нее внимательней. - По-моему ей надо поесть.

- Несчастья, горести, болезни - все это ничто для меня, - продолжала завывать странная гостья.

- Похоже на простуду, усугубленную недоеданием. Помнишь, твой товарищ также бредил.

- Я не такая, как вы...

- Уж это точно.

- Я возьму плату с людей за все их прегрешения. Если я скажу вам, что я есть…

- Это уже было, - перебила ее Лидия.

- Я погубила тринадцать душ. Осталось еще восемь.

- Вот это кстати, - мне понравилась ее целеустремленность. - К утру я подготовлю список. Может ей подарить что-нибудь?

- Да, что-нибудь из одежды. Слишком она пообносилась, - Лидия критически осмотрела ее наряд.

- Тебе придется поискать у себя. Вряд ли дядюшкины тряпки улучшат ее вид.

- Мне не нужны ваши обноски, - монотонно проскрипела женщина. - Ты будешь четырнадцатая, а ты - пятнадцатый.

- Послушайте, милочка, даже если Вы и свихнулись, нехорошо перебивать людей, а тем более отказываться от подарков, которые еще не получили, - преподнесла ей урок хороших манер Лидия.

Женщина хищно оскалила нижнюю челюсть.

- Разве вы не понимаете - я убью вас.

- Мадам! - мое терпение, наконец, лопнуло, и я подошел к ней, чтобы со всем возможным самообладанием выдворить ее из библиотеки.

Вы думаете рука моя прошла сквозь нее? Или завязла в ней? Да ничего подобного. Я даже не смог дотронуться до нее.

Как описать то, что я ощутил в тот момент? Недоумение, страх, ужас? Уверяю вас - ничего подобного. Я вообще ничего не ощутил. Как рассказала мне потом Лидия, я упал, как подкошенный.

Лидия, приняв мое падение за обычную потасовку, схватила книгу и со всего размаха швырнула ее в темную особу.

- Надо же было ее немного приструнить, - объясняла она потом.

Книга не причинила женщине никакого вреда. Не долетев до цели, она упала мне на голову, чем несколько привела меня в чувства.

Я открыл глаза и увидел над собой женщину в темном. Она протягивала ко мне свои длинные руки, стараясь схватить за горло, но что-то все время мешало ей.

Потом выяснилось, что это были драгоценные дядюшкины фолианты. Лидия яростно швыряла их в инфернальную гостью, но они каким-то образом вовсе не причиняли ей вреда. Хотя, очевидно, все же мешали справиться со мной.

Несколько томов больно ушибли меня, и я, возопив от боли, подскочил и бросился вон из библиотеки. Это спасло нас обоих. Сестра побежала за мной, и мы в несколько мгновений забрались на чердак.

Почему на чердак? Наверное потому, что инстинктивно в минуты опасностей душа рвется ввысь, рассчитывая на помощь свыше.

Мы захлопнули дверь и прислушались. Никто не преследовал нас. Еще долго стояли мы в темноте, от холода прижавшись друг к другу, не смея спуститься.

 

Разбудили нас солнечный свет и крики дядюшки. Мы бросились к родственнику и, не таясь, рассказали все. Дядюшка слушал нас не перебивая. Долго молчал, а потом, не нарушая молчания, повел в библиотеку.

Мы застыли на пороге. В комнате все стояло на своих местах. Кресло, которое я накануне подвинул ближе к камину, книги, которыми Лидия так яростно швырялась, - все было в порядке.

- Кто же здесь все прибрал? - спросила Лидия.

- Посмотрите в окно. На снегу следы только от моего экипажа. Все явятся через час, - сказал дядюшка. - Обычно я поздно ложусь и не люблю, чтобы меня будили даже скрипом снега.

- Прекрасно, значит дама еще здесь. Ночь была слишком ветреной, - мне даже стало весело в предвкушении сцены свидания темной дамы с нашим семейным чародеем. - Надо обыскать дом.

- Сколько угодно, - разрешил дядюшка, - но я склонен предположить, что ваши ночные фантазии вызваны утомительной дорогой и метелью, с ее потусторонними завываниями. Иногда близким людям снится одно и то же.

То, что этот сон загнал нас на чердак, мы напоминать не стали. Иногда дядюшка был большим занудой и мог часами объяснять одному ему понятные вещи. А зимний день короток, надо поспешить с поисками.

Мы с необыкновенным тщанием обыскивали дом в поисках странной особы и ее следов. Шкафы, кровати, подкроватные пространства, ниши и кладовки - ничто не избежало нашего пристрастного внимания.

Солнце почти село, когда мы признали свое поражение. К тому времени дядюшка вновь уехал по делам, оставив нас за хозяев, и обещал к утру непременно вернуться.

- Не засиживайтесь допоздна, а то придется вас с крыши снимать, - пошутил он расставаясь.

 

Все повторилось. Мы остались одни в большом доме. До темноты Лидия возилась в зимнем саду, я помогал ей. В густых сумерках, подбадривая себя шутками о вчерашнем, мы поднялись в библиотеку.

Темная женщина была там же и в том же состоянии.

- Добрый вечер, - поздоровалась Лидия. - Не хотите ли представиться.

- Я уничтожу обоих - монотонно загудела странная дама, не обратив на сестру внимания.

- Что это Вы себе позволяете? – возмутилась Лидия, неутомимая поборница хороших манер в хорошем обществе.

Она взяла меня за руку и потащила к странной гостье.

Как только мы переступили порог, незнакомка обернулась к нам. Глаза ее словно вспыхнули на мгновение. Если к этому существу применимо слово радость, то оно определенно обрадовалось. Послышалось шипение, прерываемое жутким клекотом.

За три шага до нее мы остановились, не в силах преодолеть невидимую преграду. Или безотчетный ужас, который, несомненно, исходил от нее, не позволяя нам подойти ближе.

- Это хорошо, что вы вместе, - удовлетворенно прошамкала она.

- Может Вы, наконец, объяснитесь? – унять педагогический дар моей сестрицы было не под силу и более мрачным порождениям тьмы.

К этому моменту мы уже догадались, что перед нами особа не вполне обычная, возможно даже не от мира сего. Но для того, кто всю свою жизнь занимался воспитанием младшего брата, это не имело большого значения.

- Вам следует знать, - менторским тоном сообщила Лидия, - что Вы находитесь в гостях. И в приличном доме. А потому Вам положено быть учтивой и любезной с хозяевами, коими мы с братом в настоящее время являемся. Ежели Вам надобен наш дядюшка, то извольте дождаться его. И, по возможности, без этих Ваших нелюбезных замечаний.

- Четырнадцатая и пятнадцатый, - прошипела женщина.

Вероятно женщины когда говорят - меньше боятся, или это такой прием у сильных духом особ. Я глядел на странное существо, не в силах отвести взгляд и, тем паче, предпринять что-либо.

Разумеется, женщина не откликнулась на призыв представиться. Она неотрывно смотрела на Лидию, рассчитывая, видимо, поразить ее своим магнетическим взором. Что-то у нее с этим не заладилось. Впрочем, я ее понимаю. Переупрямить мою сестрицу – это еще никому не удавалось. Но в данном случае я был целиком на стороне сестры.

Сцена затягивалась и становилась почти неприличной, с какой стороны не взгляни. Наконец дама в темном протянула руки, стараясь ухватить Лидию за горло, но сестра, кажется, была готова к такому обороту событий.

Она схватила с каминной полки тяжелый канделябр и бросила его в лицо темной особе. Сильная вспышка ослепила меня, и весь мир погрузился во мрак.

Не знаю, как долго продолжалось мое беспамятство. Очнулся я от боли: каким-то образом горящая свеча оказалась у меня на ладони и сильно обжигала незащищенную кожу. Лидия, без признаков жизни, лежала рядом...

 

- Боже, неужели Ты еще помнишь о нас? - воскликнул я, когда после нескольких пощечин медицинского назначения, сестра открыла глаза.

Я поторопился с надеждами. Услышав звук, сильно напоминающий вздох привидения, я обернулся. В дядюшкином кресле, как ни в чем не бывало, сидела та же особа и с интересом рассматривала нас. Словно видела впервые.

- Как вы? - даже с некоторой нежностью спросила она.

Я уже собирался в недостойных выражениях описать наше самочувствие, когда вмешалась Лидия.

- Вы уверены, что не нуждаетесь в помощи? - спросила она, сама едва вернувшись из небытия.

- Вероятно, - покорно согласилась незнакомка. - Но какой именно?

- Что Вы знаете о себе? - Лидия разговаривала с ней как с разумным существом. Это было непостижимо.

- Я хозяйка этого перекрестка, а вы - путники, которых заманили в мои владения.

- Ха! - сказал я и добавил еще несколько слов про себя.

- Как Вас зовут? - у Лидии, видимо, имелась своя метода общения с потусторонними особами.

- Никак, - без малейшего замешательства призналась она. - Я себя никогда не называю по имени.

- Вы помните, что пытались убить нас с братом? - напомнила моя бесстрашная сестрица.

- Это была не я. Та дама была в другом платье, разве вы не заметили?

Я помог Лидии подняться, и мы осторожно подошли, не выпуская из вида стол с тяжелыми томами уникальных изданий.

- Действительно, та дама, кажется, была в черном, а вы всего лишь в темно-сером. Почему она хотела убить нас.

- Ей приказали.

- Кто?

- Ваш дядюшка, разумеется. Вам следовало раньше догадаться.

- Зачем ему это?

- Спросите сами. Ваши дела для нас непостижимы, - вздохнула безымянная хранительница перекрестка.

Мы переглянулись и крепко задумались, ни на секунду не выпуская ее из виду. Выглядела она определенно здоровее своей предшественницы. По крайней мере, обходилась без горячечного бреда о злодейских расправах. Но откуда она взялась? И куда делась та дама?

Мы одновременно спросили об этом.

- До утра можете ни о чем не беспокоиться, я не покину Вас, а в другой раз вам придется самим о себе позаботиться.

Было поздно, и мы в самом деле еле держались на ногах, но расходиться по комнатам - на это даже у моей сестры духу не хватило. Однако провести ночь, и даже заснуть в компании с этой хранительницей тоже было страшно. С помощью жестов мы договорились спать по очереди.

 

Разбудили нас солнечный свет и крики дядюшки. Мы бросились к родственнику и, не таясь, рассказали все. Дядюшка и на этот раз слушал нас не перебивая. Долго молчал. Потом, не нарушая молчания, повел в кухню. Сам, по-холостяцки, сварил кофе, достал из буфета печенье, и мы сели завтракать.

Прошло не менее часа, прежде чем дядюшка начал разговор.

- Вы отлично знаете, что кроме вас мне любить некого. Поэтому не стану тратить время на очевидные вещи. Но соглашусь с вашей новой знакомой: что-то охотится за вами. Я даже готов признать, что косвенным образом причастен к этому.

- Дядюшка, - Лидия обняла его сзади за плечи, - ты же знаешь, как мы тебя любим. Разве мы решились бы признаться во всем, если хоть на секунду сомневались в тебе? Но мы в растерянности. Следующую ночь мы можем не справиться. А ты все время оставляешь нас одних. Странно, не правда ли?

- Я понимаю ваши сомнения, - грустно вздохнул он, - но, связанный обещанием, я не мог поступить иначе. Впрочем, это все в прошлом. Теперь, когда все дела по моему завещанию улажены, у меня не осталось причин покидать вас хоть на мгновение.

- Значит, нам не надо уезжать, - спросил я у сестры, уже не стесняясь присутствия дядюшки. По молодости лет мне не терпелось докопаться до сути этих странных событий. Но я не мог пренебречь ее жизнью в угоду своего любопытства. Да и говоря откровенно, я был сильно напуган. Но если дядюшка вызвался нам помочь - это меняет дело. Теперь нам сам черт не брат!

 

Весь день мы готовились к ночным событиям. Рисовали защитные фигуры на полу в библиотеке, учили заговоры на каких-то невозможных языках, делали амулеты и обереги.

Вечером решили не менять событий. Нашего бесстрашного дядюшку послали в засаду в библиотеку, взяв с него слово не запирать дверь и прихватить пистолет. Мы с Лидией до сумерек возились в зимнем саду. Уже в потемках поднялись в библиотеку...

 

Темная женщина была там же и в том же состоянии.

- Добрый вечер, - поздоровалась Лидия.

- Я уничтожу обоих - вновь загудела старую песню странная дама.

Мы взялись за руки и двинулись вперед, прямо в центр нарисованной на полу фигуры.

Темная женщина повернулась к нам. Взгляд ее был наполнен неземным сиянием.

- Вы еще пожалеете обо всем, - зашипела она, вздрагивая от странных конвульсий, пронизывающих ее, видимо, в припадках адской ненависти.

Я не мог оторвать от нее глаз. Сестра пихнула меня, призывая читать заклинанья, и я затараторил какие-то слова, смысл которых был мне не доступен.

Порождение тьмы немедленно завертелось и начало громко завывать. Из глаз его потекли крупные слезы. Все тело сотрясалось от рыданий.

Вдруг Лидия сняла туфлю, швырнула ее в голову жуткому созданию и бросилась ему на шею...

 

Хохот стоял до утра. Если бы мы жили на квартире, нас определенно выписали в желтый дом. Дядюшка много раз начинал рассказывать, как мы выглядели в тот или иной момент. Сердиться на него было невозможно. Врачи не оставили ему надежд на следующий год. А ему, как он уверял, хотелось немного развлечь нас, раз уж мы согласились провести самую веселую часть года в его глуши.

- Как ты догадалась, - сквозь слезы спросил дядюшка.

- Ты перепутал платья. Прежде она точно была в черном…

- Простите, ради Бога, но больше всего на свете мне хотелось, чтобы вы запомнили меня веселым.

Он добился своего.