Валентина опять прильнула к окошку комнаты, где лежали младенцы. На третий день она уже пришла в себя после тяжелых родов, и старалась каждую свободную минутку посвятить малышу. В детской комнате стояло восемь кроваток, на одной из них спал (впервые за двое суток) ее новорожденный сын. Сразу после родов его приложили к груди, но сосать молоко он почему-то отказывался, грудь не брал, и только надрывно плакал.

 

К Вале подошла пожилая медсестра, которая с первого дня была особенно ласкова и внимательна. "Писа'тель, - с сочувствием в голосе сказала она. Уже четвертый за этот месяц. С ними всегда тяжело - плохо спят, грудь не сосут, и плачут все время. Намучаешься ты еще с ним, мамаша". Как в подтверждение ее слов, малыш проснулся и громко заплакал.

 

Валя вошла в комнату, чтобы успокоить сына, взяла его на руки и стала укачивать. Ребенок немного приутих. Тут в комнату зашли врачи, совершающие ежедневный обход. Один из них подошел к Вале, взял у нее из рук сына, отогнул пеленку, чтобы осмотреть малыша, заглянул в лицо. Младенец недовольно крякнул и отвернулся, как будто были нарушены какие-то его неотъемлемые права. "С характером писатель", - с уважением в голосе прокомментировал врач.

 

Валя оглянулась вокруг - на восьми кроватках спали новорожденные, у всех были таблички, на который почему-то вместо фамилий стояли названия профессий: здесь были "экономисты", "политики", "юристы", среди девочек - несколько домохозяек. Только "писа'тель" среди них был один - ее сын. "Ох уж эти модные тенденции, и как они только узнают, что мой сын станет писателем. У всех дети как дети, а у меня писатель. Чем их кормят-то, этих писателей",- подумала Валя и вышла из детской.