Айседора Мария Штерн полетела в маленький, чудесный городок Аспен - на очередной кинофестиваль. Аспен хорошо известен миллионерам и кинозвездам, как самое уютное место в горах, где можно незаметно припарковать личный самолет, не боясь, что его тут же угонят террористы и перекрасят в черный цвет. Кроме того, в Аспене любая вещь, начиная с новых шнурков для ботинок, стоит никак не меньше ста долларов. Что, согласитесь, очень удобно. Поскольку состоятельному человеку на улицах Аспена не нужно проталкиваться сквозь бестолковую толпу бездельников и неудачников, всю жизнь уныло тянущих лямку наемного работника за сотню-другую тысяч долларов год.

 

Мисс Штерн была с рождения счастливой обладательницей спокойных и надежных «старых» денег. Ее прапрадед, возможно, держал небольшую пошивочную мастерскую в Жмеринке или Кологриве, из последних сил выколачивая из своих малоимущих клиентов потертые серебряные гривенники и прятал их в стеклянную банку под полом. А, возможно, и не держал, и не прятал. Известно лишь совершенно точно и является непреложной истиной, что отец оставил Айседоре около двухсот тридцати трех миллионов долларов наследства в доходной недвижимости, ценных бумагах и «золотых» депозитных сертификатах. Именно поэтому малютка Айседора никогда не торговала на улице спичками в сильный мороз, прыгая на одной босой ножке на снегу, в надежде на заработанные гроши накормить свою больную маму хлебом. Также Айседора никогда не объедалась в гостях дармовым супом и котлетами впрок и не таскала хозяйские шоколадные конфеты со стола, пока никто не видит. Хотя бы потому, что она никогда в жизни не ела ни супа, ни котлет, ни шоколадных конфет. Она ела вообще крайне мало, и с самой юности сложилась особой чувствительной и мечтательной, то есть - категорически не способной ни к наращиванию отцовского капитала, ни к поеданию деликатесов в элитных ресторанах, ни к спонтанному сексу с начинающими кинозвездами, ни к ночному купанию голой в бассейне, полном дешевого итальянского брюта, ни к другим регулярным подвигам золотой демократической молодежи.

 

Айседора Штерн, с огромным интересом дожив до двадцати шести лет, любила хорошую поэзию и классическую музыку. Еще больше она любила слушать ритмичное цоканье своих каблуков по мраморному полу, шорох падающих осенних листьев и далекий смех чужих детей. Имея такой никчемный набор деловых качеств, она, естественно, очень огорчала своего отца – известного чикагского делягу и развратника, папашу Штерна. Говорят, что он погоревал-погоревал, да вдруг и умер четыре года назад от разрыва сердца в объятиях двух очаровательных четырнадцатилетних таиландок-близняшек, в аппартаментах-люкс массажного салона «Большой Золотой Дракон», где-то в Гонконге.

 

Айседора недолго горевала о своей утрате, поскольку в то время была страшно занята медитативным вчуствованием в метафизическую природу быстротекущего времени по методике Шри Гхоша, а также изучением последней партитуры Отомо Йошихиде. Той самой партитуры, в которой диезов и бемолей больше, чем самих нот, а тональность меняется буквально на каждой новой странице.

 

И вот снова наступил сентябрь, и ей опять надо было лететь на один вечер из Чикаго на ежегодный кинофестиваль в Аспен, Колорадо. Потому что куда-то же надо лететь молодой, очаровательной, умной женщине, которую почему-то никто не любит за то, что она молода, очаровательна и умна. Айседора остановилась в своем любимом отеле Chateau Eau Claire Condo, где весело разбросала духи и сброшенную дорожную одежду по огромной постели, стремительно переоделась, и уже через пятнадцать минут выпорхнула на улицу в поисках намеченного кинематографического счастья.

 

Надо вам сказать, что в Аспене люди не ищут счастья. Они его там просто находят. Художники здесь обретают богатых клиентов. А их богатые клиенты в обмен обретают новое дыхание. Местные аспенские разорившиеся биржевики здесь торгуют немодными бабушкиными браслетами с бриллиантами в черненой платине. А в это время их состоятельные бабушки гуляют с юными спортивными любовниками-бразильцами, рассеяно называя их именами своих далеких внуков. В Аспене пьют только хороший кофе. В Аспене одеваются очень скромно и очень дорого. Едят мало и говорят вполголоса, тщательно выбирая темы. Например, здесь совсем не принято говорить о деньгах. Потому что бесполезно говорить о том, что у тебя уже есть, как и о том, чего у тебя никогда не будет.

 

Айседора купила билет за пятнадцать долларов на французский фильм «Осень вдвоем». И села в почетном двенадцатом ряду - для критиков, меценатов и приглашенных кинозвезд - там, где на спинке кресла была приклеплена бумажная табличка с ее именем. Старый потрескавшийся зал бывшей мини-оперы, разукрашенный там и сям дешевыми цирковыми звездами, был уже затемнен, и на экране замелькали неухоженные французские лица, жирно перечеркнутые прекрасными английскими субтитрами. Айседора прилежно посмотрела очень хороший фильм и вышла из зала ровно за пять минут до окончания сеанса, как и положено девушке из приличной семьи. Она передала свой регулярный, заранее приготовленный чек на сто тысяч долларов седоволосому устроителю фестиваля, старомодно проводившему ее к выходу. Она медленно прошла по вечерним улицам Аспена в сторону гостиницы. По дороге она рассеянно посмотрела на последнюю модель Bugatti, выставленную в маленькой витрине среди рогов убитых колорадских оленей и местных художников-постмодернистов с исковерканными русскими фамилиями. Потом она купила дюжину старинных серебряных ирландских пуговиц в подарок своему плюшевому медвежонку. И, наконец, выпила стакан свежевыжатого апельсинового сока.

 

От гостиницы Айседора взяла такси до притаившегося в придорожных кустах аспенского аэропорта, где ее поджидал уютный Dassault Falcon с только сегодня нанятым через агенство пилотом-канадцем. Абсолютно счастливая, она дала таксисту десять долларов на чай и сама легко донесла свою небольшую сумку с вещами до салона самолета. Самолет вылетел ровно в десять вечера и взял звездный курс на Чикаго. Самолет разбился через восемь с половиной минут в Скалистых горах. Поскольку тело мисс Айседоры Марии Штерн никогда не было найдено, ее единственная подруга Софи всех уверяла, что Бог взял Айседору прямо на небо, ведь она вела жизнь полуангела. Но пока никто не смог это предположение ни подтвердить, ни опровергнуть.

 

Аспен-Денвер, 2008