Если вы впервые увидели море в детстве, считайте, что вам повезло: на всю жизнь хватит воспоминаний. А если вы впервые увидели море и побывали к тому же в скалисто-можжевеловом Гурзуфе с играющими в догонялки на верхушках деревьев белками, периодически признающихся отдыхающим в любви, посылая им воздушные поцелуи в виде плодов инжира или шишек кипариса, считайте, что вам повезло вдвойне и приезжать сюда вы будете снова и снова…

Мы познакомились с этим сказочным уголком лет двадцать назад. Объездив все побережье южного берега Крыма, где столетия назад жили тавры, греки, скифы, мы возвращаемся все равно сюда, где солоноватый воздух вдыхали А.Пушкин, А.Чехов, А.Куприн, И.Бунин, художник К. Коровин, композиторы С.Рахманинов и А.Скрябин, известная балерина И.Торнаги. А в 1914 году курорт “…был осчастливлен посещением государя-императора”.

-- Ну, когда ты перестанешь удивляться?! Уже столько раз все это видела! – постоянно повторял мне муж …

Яркое солнце Гурзуфа встретило нас обжигающими, будто лазер, бело-желтыми лучами. В первые дни оно у всех спрашивает:«Готовы ли вы к принятию столь высоко температурных солнечных ванн?» Первый сеанс -– бесплатный. Вот тут и можно увидеть всех халявщиков, любителей дармовщинки уже на следующий день. Они розово-красными пятнами выделяются на общем фоне загорающих людей, цвета сепия. Поэтому первые дни – под навес, зонтики, в тень деревьев, чем чаще, тем благоразумнее. Для более тесного общения с природой, а также с такими же отдыхающими, мы поселились в частном секторе.

Вторым, познакомившимся с нами после местного солнца, был хозяйский Шурик, с максимальными оборотами виляющего хвоста. Но, отпустим пока Шурика в его прохладную конуру, а сами займемся осмотром места жительства.

Двор был полон цветов и различных сортов инжира, другой живности на четырех лапах, падающей прямо под ноги от жары...

Хозяйка, светловолосая женщина пенсионного возраста, сдавала пять отдельных номеров-сарайчиков. Нам достался *номер*, в котором помещались две кровати, стол, стул и тумбочка с зеркалом. Все бы ничего, если бы не приходилось ходить буквой *зю*, дабы не цеплять потолок головой. Пару раз об этом напомнил дверной проем, поцеловавший мой лоб.

На ночь хозяйка покидала весь наш гостиничный комплекс с удобствами на улице, горячей водой из бочки, работающей от батареи по имени солнце, и оставляла под надежной охраной лохматого сторожа Шурика, а утром приходила собирать пустые бутылки, убирать территорию, справиться о делах и т.д. …

Вечерами мы собирались за одним дружным столом, знакомились, готовили шашлыки, ужинали, и вели полуночные беседы... Россияне, белорусы, украинцы... Национальность -- славяне, семейное положение -- отдыхающие...

 

ПЛЯЖИ

 

На наш выбор предоставлялось несколько видов пляжей в зависимости от толщины кошелька.

Первый — самый ближний, бесплатный -- *технический*, естественно, не совсем чистый. Место, откуда отправлялись и где швартовались все морские посудины.

Местные жители прилегающий к нему район города называли «Чеховкой» -- очень удобно, можно ноги в море полоскать, не выходя из жилища», -- не без гордости заявляли они.

Второй тоже ближний, но уже платный (по два доллара за вход с носа), с более чистой водой, чем на первом, бесплатным душем с пресной водой и лежаками тоже за два доллара.

Третий --санаторные, повышенной комфортности с пластиковыми шезлонгами, стационарными зонтиками, деревянными навесами, пропускающими только нежный рассеянный солнечный луч, обслуживающим персоналом и стоимостью 50 у. е. за вход т. д … Прохладительные напитки в эту стоимость не включались.

Четвертый -- Не менее интересная, привлекательная своей экзотичностью, чистой водой и ненашпигованностью, как селедками в банке, отдыхающими, группа девяти артековских пляжей по количеству отрядов в лагере.

 

ДОРОГА К ВОДЕ

 

Мы выбрали один из самых чистых пляжей — «Лазурный», расположенный в глубине «Артека».

До него надо было идти дольше и дальше, преодолевая несколько засад. Однако это нас нисколько не смущало, наоборот, придавало нашему отпуску колорита и прибавляло острых ощущений.

Первая засада заключалась в том, что нужно пройти через КПП лагеря, где постоянно дежурил охранник. За определенную мзду он закрывал глаза или отворачивался, и мы просачивались мимо него, тщательно заметая за собой следы…

Спуск к морю по кружевной зелени парка: тенистым кипарисовым аллеям, извилистым дорожкам, обсаженным по краям пальмами с непричесанными стволами, открывал перед нами роскошный вид на безбрежную морскую гладь. Воздух благоухал тягучим смолистым ароматом ели, можжевельника и лаванды… Кто-то совсем не без вкуса выбрал это живописное место у подножия Медведь-горы (Аю-Дага) для детского отдыха… Природа природой, но, чтобы попасть на заветный пляж с чистой и лазурной водой, необходимо было преодолеть еще некоторые препятствия…

Второй засадой на нашем пути служил железный высокий забор от кромки воды и до верха лагеря. Трудно, конечно, приходилось тем, у кого маленький циркуль и кто не вписывался по габаритам в проемы между прутьями двух с половиной метрового металлического охранника, который нужно было штурмовать…Растяжки и *мины* на земле не считаются.

 

Нулевой зазор

 

В пору моей работы в конструкторском бюро, произошел у нас такой случай.

Возле каждого письменного стола размещался кульман, на котором мы изготавливали чертежи. Мой непосредственный начальник — мужчина лет сорока, астенического телосложения, пробираясь однажды между столами-кульманами бюро к окну, резонно заметил:

--Вот тут между моим столом и кульманом -- абсолютно нулевой зазор, но я прохожу! И для убедительности факта, проделал эти перемещения еще несколько раз. С тех пор фраза «нулевой зазор» стала крылатой фразой нашего отдела, а у меня перед глазами сразу возникает мой белокурый худосочный начальник с его открытием, когда нужно пробраться через узкий проем.

Так вот о заборе.

Легким движением руки металлические прутья... раздвигаются (с) и я, естественно, имея соответствующую комплекцию, не испытала трудностей в его преодолении. Ну, а кто не проходит в нулевой зазор, тому приходилось штурмовать забор через верх. НО! За все трудности мы сполна вознаграждались прозрачной лазурной водой и малым количеством людей на пляже...

 

НЕОБИТАЕМЫЕ ОСТРОВА

 

Метрах в 300-500 от побережья расположены два необитаемых острова—Адалары, два брата-близнеца, каждый диаметром 20-30 метров.

В прошлом Адалары были соединены с побережьем, но постепенно море разрушало эту перемычку, и теперь под водой видны только остатки гряды, обросшей бархатными морскими водорослями.

Несколько лет тому назад, отдыхая здесь же, мы совершенно случайно нос к носу встретились со своими друзьями, абсолютно не сговариваясь заранее о поездке. И предприняли совершенно авантюрную попытку -- доплыть до островов вплавь!!! И вот, можете себе представить «группу в полосатых купальниках»(с), направившуюся в сторону островов. Кроме того, с собой был прихвачен арбуз для зАкуси, так сказать, и для подкрепления. Благо, арбузы не тонут, и он проделал свою первую в жизни морскую прогулку самостоятельно. Там мы его уговорили, запивая белым вином. Вино приобрели на островах (на время летнего сезона они превращались в экзотические ресторанчики, и к ним людей доставляли на катерах, курсирующих с большой земли).

 

» СКАЗОЧНЫЙ «АРТЕК»

 

«Сказочный» «Артек», гармонично и уютно расположившийся на территории лагеря хранит в себе дух великого мастера слова, он включает архитектурные сооружения -- прототипы сказок А.С.Пушкина.

Кирпичные узорчатые башни-домики с лавочками внутри для проведения отрядных мероприятий.

Волшебная чихающая голова Черномора, которая не любит, когда ей щекочут (тычут в нос соломинкой) нос.

Перо великого поэта А.Пушкина, величиной в человеческий рост аккуратно выводит на странице открытой книги фразу: «Что за прелесть эти сказки».

С наблюдательной вышки, на которую мы взобрались, открывается изумительный вид на море с Медведь-горой, Адаларами и побережьем. Еще минутка, другая — и солнечные лучи заберутся в окна корпусов лагеря и медленно растворятся в улыбках ребят. Пленяют взор очертания горы Аю-Даг — могучего медведя, примостившегося невдалеке от детских корпусов.

-- Надо будет на лодках сходть к носу медведя, -- услышала я за спиной голоса наших соседей-спутников.

-- Далеко ведь,-- тихо ответила я.

-- Смотри, смотри! Вон парусник вдали! Видишь? – с восторгом от увиденного чуда закричали наши спутники.

На серебристо-голубой глади моря далеко-далеко белел тонкий треугольник парусника. В самом деле, как по заказу. «Белеет парус одинокий…» -- начала я цитировать про себя стихотворение.

 

ШУРИК

 

Шурик только прикидывался ласковым и добрым (косточку зарабатывал). Попрошайничал, чтобы его погладили, и любил проводить время в нашем жилище, особенно под моей кроватью.

Однажды, возвращаясь домой, мы, как обычно, зашли во двор. Шурик получил от меня очередную порцию поглаживаний по голове, а потом вечером ни с того, ни с сего покусала меня во время очередного сеанса поглаживаний. Пострадала правая рука. Сбежался народ из соседних сараев то ли от крика, то ли от плача. Оказывается, йод не так жгуч по сравнению с болью укуса...

Хозяйка быстренько ретировалась с нашего постоялого двора, не извинилась и ничего не хотела слышать о случившемся. А Тузик-Шурик продолжал беспрепятственно и безнамордниково бегать по двору, правда, первые два дня где-то отсиживался от всеобщего гнева и негодования, как и хозяйка.

--И что вы с Шуриком сделали потом?—спрашивали у нас уже по приезду на большую землю друзья.

Были высказаны разные мнения:»Побить, повесить, суп сварить...»

-- С Тузиком? Ничего не сделали, что взять с больной головы. А вот хозяйке пришлось все-таки извиниться.

Я осталась с тремя шрамами на пальцах, но ведь шрамы украшают мужчин, не правда ли?.

 

СКАЛА ШАЛЯПИНА

 

Поселилась в нашем дворе семья из Днепропетровска. Муж, жена и их взрослый сын.

И вот предложили нам составить компанию пойти на чистейшей воды, пляж -- к скале Шаляпина. Почему бы и не сходить? Cказано-сделано. Утром следующего дня отправились "в поход".

Подошли мы к месту предполагаемого лежбища сверху. Глядя сверху на облюбованное, заветное место наших друзей, у меня тряслись поджилки не столько от высоты, сколько от осознания того, как же туда попасть.

--Вооон туда, вниз, в центр, где лежит большой камень, -- сказала Таня. И мы начали спускаться. Кто -- на своих двоих, а я с визгом, шутками, прибаутками, от которых они все прикалывались, -- на пятой точке. Потом шла полоса препятствий -- нагромождение шатающихся, в некоторых местах покрытых мхом, мокрых, скользких камней.

Им, загоравшим здесь неоднократно, было привычно идти по проторенному маршруту, поэтому их и умиляла моя реакция новичка, к тому же без очков, не знающего, как и куда поставить ногу, чтобы не съехать вниз. Кому смех, а кому — доза адреналина. Только сзади слышала: «-- Ты лучше на четырех иди, надежнее...» Каменная тропа позади. Надо же где-то разместиться — прилечь/присесть, чтобы в море не слизнуло.

-- О!!! А еще на громадный камень влезать. Нет, ни за что.

-- Отпустите меня! –- взмолилась я. Они смеются. Посмотрела наверх.

-- Это оттуда мы спускались?!!! Ой, -- вырвалось само собой. А потом еще и назад надо?!!— почти беззвучно произнесла я.

--На, поешь виноградика, пока мы тут устроимся, -- поспешили как-то меня отвлечь мои спутники.

--Какой, виноград! Дайте отдышаться и придти в себя...

…

Вода здесь, не сравнима с городскими пляжами. Лучи солнца рассыпаются миллионами искр в набежавшей волне.

А дно какое! Усеяно разноцветными ракушками, водорослями, переливающимися камешками. Жаль, что аппарата для подводной съемки не было. Представляю, какая красота открывается подводникам на глубине, где есть более разнообразный растительный и животный мир.

Пока я рассматривала и изучала достопримечательности морского дна, мужчины заготавливали нам деликатесы на ужин в виде мидий…

На следующий день наши друзья повели туда новую партию соседей. А мы зализывали свои болевшие на ногах потревоженные мышцы и с удовольствием вспоминали наш "экстрим" под названием «Скала Шаляпина»

 

МЕДВЕЖИЙ НОС

 

Ноги оставим отдыхать, дадим работу мышцам рук.

С утра следующего дня было предпринято путешествие на весельных лодках к самому носу Медведь-горы, погрузившегося в морскую пучину.

В этот день дул ветер как раз со стороны Медведь-горы (Аю-Дага) и приходилось туда идти против волн.

Рывок — и ты на гребне, затем свободное падение, брызги и ты в промежутке между двумя волнами. И снова на гребне, и опять вниз… Не дай, бог, подставить волне борт — зачерпнешь, а дальше — лучше не думать. При каждом перемещении вниз по волне, мне казалось, что сейчас мы зачерпнем носом или бортами воды, и тогда и жилет не поможет. Боже, сколько этих волн! И с каждой новой волной они увеличиваются и увеличиваются в размерах. Выболтыхало все внутренности. Ни о каких красотах вдоль берега думать не хотелось, даже смотреть в ту сторону не было желания. Я думала о каких-то страшных картинах кораблекрушения, представляла, сколько смогу продержаться на воде. «А если лодка перевернется и накроет с головой, что тогда?» -- судорожно думала я.

… Слева по борту оставалась скала В. Шаляпина, названная так в память о том, что певец мечтал построить здесь Замок для талантливой молодежи, но так и не успел из-за революции. Оттуда открывается шикарный панорамный вид: слева – Аю-Даг с «Артеком», справа Адалары, а прямо -– море-море-море… А наши друзья — трое в лодке, правда, собаки не было, отлично умеющие плавать, идут впереди по курсу и горлопанят песни:«Из-за острова на стрежень, на простор большой волны выплывают расписные Стеньки Разина челны!..» Ни в сторону Пушкинского грота, оставляемого нами следом за Скалой Шаляпина не хотелось смотреть. Здесь мы пару лет назад, примеряя на себе роль Ихтиандра, принялись исследовать внутреннюю территорию грота. За наше несанкционированное любопытство муж был наказан обжигающим укусом какой-то морской твари. Потом еще долго мы не могли определить, кто же оставил такую интересную татуировку красноватого цвета в виде дракона или русалки на его голени?

-- Ты фотографируй берег, отвлечешься, -- говорил муж.

-- Не могу, нет сил, -- я была, словно выжатый лимон со своими нерадостными мыслями.

Спасжилет, которые нам выдавали по желанию на берегу, я напялила, сразу же, как села в лодку. Но, чтобы не показаться совсем уже трусихой, не застегивала. Инструктор, проводивший с нами инструктаж и выдававший инвентарь, не скрывая улыбку, сказал:

-- Да не беспокойтесь, вы! Все будет хорошо.

-- Нет уж, дайте! — вырвалось у меня, а рука сама потянулась к жилету. После одного случая, когда я чуть не пошла ко дну в этих же местах, плавать дальше пирса не рискую.-- Лучше я его надену — все спокойней будет. А то, как обычно — или свисток не засвистит, или акула глухая попадется, -- попыталась я свести эпизод в шутку и оправдать себя за трусость.

После часовой качко-тряски, мне захотелось почувствовать землю под ногами. Сильно уж качало снаружи и внутри. Было решено причалить всей компанией в ближайшей бухточке с прозрачной на загляденье водой, где на солнце пляшут зайчики. Немного отдохнув от качки, постояв на большом камне, обросшем скользким мхом, окунувшись в ласковую воду, я почувствовала себя более уверенно. Предстояло пройти еще две трети пути. Меня уже и не радовала такая затея, и я начала подумывать о возвращении назад.

-- А что подумают наши друзья? — будто прочитал мои мысли, вслух рассуждал муж. Ему, видно, надоело видеть перед собой мою кислую физиономию, и, тем более, грести против ветра.

-- Ну, давай, назад повернем, -- протяжным просящим голосом выдавила я из себя,-- мне уже надоело болтаться в подвешенном состоянии на жаре… Что мы там не видели?

-- Не ной, -- отрезал муж.

Я продолжала уговаривать мужа вернуться назад.

-- Ну, зачем нам этот медвежий нос? — не унималась я.

-- Успокойся, уже мало осталось, ты только сиди и направляй меня, чтобы с курса не сбивались. Слева оставались какие-то металлические надолбы с сидящими птицами, в которые мы чуть не врезались… И тут у меня началась истерика. Я ревела, муж говорил всякие обидные слова, что добавляло горечи еще больше. Меня всю трясло от бессилия, обиды, страха и безысходности.

-- Зачем ты издеваешься надо мной еще больше? — спрашивала я

-- Потому что ты -- дура и ничего не понимаешь. Психбольная, тебе лечиться нужно, -- не обращая внимания на мои хлюпанья, с абсолютным спокойствием отвечал муж.

Он и в жизни такой –- никогда не посочувствует, поступает наоборот, добивая. Это у него такая методика оживления, выработки иммунитета к неблагоприятным моментам жизни. Воспитывает, в общем.

--Сам такой. Я больше с тобой не поеду никуда. Ты только издеваться умеешь, -- с обидой в голосе, всхлипывая, отвечала я.

-- Ты еще сначала доберись до берега.

Никому не пожелаю бултыхаться в море 4 часа после нашей предыдущей прогулки.

Возле носа медведя почти обессилевшая психологически, на трясущихся ногах я выползла на берег и тут же рухнула. Какое счастье, земля! Она не шатается, не движется! Как я теперь понимаю людей, выброшенных морем на берег или удачно приземлившихся на землю после пребывания в состоянии «не иметь под ногами твердой поверхности».

-- Чего вы там застряли? –- спрашивали нас компаньоны, уже пришвартовавшиеся к берегу и расположившиеся возле большого камня.

Я поспешно вытирала глаза, чтобы не выдать себя.

-- Назад будет легче, -- сказал муж нашей спутницы Иры…

-- Еще назад столько? — откуда-то взявшиеся силы выдали из горла не моим голосом возмущение. -- Ни за что! Я лучше пойду по берегу двое суток, чем снова быть в подвешенном состоянии и бултыхаться 2 часа.

Потом я забралась под лодку, чтобы хоть немного остыть. Наши резвились, как молодые морские котики во время игрищ. Отлежавшись, я побрела узнавать обратную сухопутную дорогу у немногочисленных отдыхающих, расположившихся на берегу.

-- Скажите, пожалуйста, где мы находимся?—спросила я у молодого человека, загоравшего недалеко от нашего места швартовки.

-- Это -- «Артек,-- спокойно ответил он.

-- Это все еще «Артек? — удивилась я. -- А отсюда в Гурзуф ходит какой-либо сухопутный транспорт, типа маршрутки или автобуса?

-- Нет.

--А как люди сюда приезжают?

-- На своих машинах.

-- А пешком можно отсюда добраться? –- не унималась я.

Он посмотрел на меня так, будто я спрашивала кратчайший путь на Марс.

-- О, это очень долго и, если не знаете дороги, то очень трудно. Лучше морем,-- ответил он, явно понявший, почему я спрашиваю.

Он, наверное, шутит, подумала я, и решил немного разыграть, но, вслух согласилась с ним.

-- Придется, -- с какой-то обреченностью сказала я себе и не спеша пошла обратно к своим.

-- Счастливо отдохнуть, -- уже не скрывая своей улыбки, пожелал молодой человек.

… Назад было решено, что я поеду в лодке с мужем Иры, а мой муж — с Ирой и ее сыном.

Нет, конечно, есть разница. Не знаю, почему, но я уже не ныла, даже фотографировала берег. Может, потому что мы двигались домой, а может, просто стеснялась чужого человека. Я спрашивала, как себя вести, если чувствуешь дискомфортно в море, он, как бывший моряк, объяснял, не фыркал, не нервничал. Но скорее всего здесь была другая причина, скрытая во мне…

 

Ветер уносил нашу лодку от песчаного носа овеянной легендами Медведь-горы… Так же, как и сотни лет назад катились волны, догоняя друг друга. Остывающие лучи заходящего солнца застревали в верхушках кипарисов. … Так же, как и сотни лет назад, когда эта земля называлась Таврией.