---

 

Какое сладкое слово - отпуск. Так и хочется смаковать его, произнося на все лады, то, растягивая гласные, то шепча, а то и крикнув громко:

- О-о-отпуск! У меня-я-я о-о-отпуск!

Так думает много-много людей на нашей планете, но только не Анатолий Сергеевич Воротов. Он любит работать. Производство, которым руководит Анатолий Сергеевич, отлажено, станки настроены, и сами штампуют всякие нужные и не очень пластмассовые хозтовары - ведра, тазики и даже столовые приборы. Анатолию Сергеевичу нравится несколько раз в день пройтись по цеху, собственноручно (в смысле собственноглазно) убедиться, что все функционирует, перекинуться парой слов с рабочими, продемонстрировав тем самым внимание к персоналу. Да и вечером он не спешит домой. А чего он там не видел?! Жену со своими сериалами, из-за которых даже ужин нормальный не хочет готовить? Магазинные пельмени через день, а в оставшиеся дни и того хуже. Он может гораздо вкуснее поужинать в соседнем кафе. И официантка Ириночка (он сразу стал ее так называть, но сначала про себя, а теперь уж и вслух) всегда так старательна. А он любит, чтоб за ним ухаживали, подавали, желали приятного аппетита. Да и кто же этого не любит?! Там у них одни названия блюд чего стоят! Салат "Звездное небо", или пицца "Смерть вампирам", или мясо-гриль "Кавказский пленник". У-у-у.… Аж слюнки текут! Но больше всего ему нравится блюдо под названием "Курортный роман". Оно какое-то сложное, многокомпонентное, но вкусно-ое… Он даже как-то попросил Ириночку рецептик узнать у повара, очень захотелось, чтобы и дома иногда он мог наслаждаться "курортным романом". Ириночка узнала, но ни "курорта", ни "романа" так и не было. Жена, едва взглянув в бумажку с рецептом, возмущенно воскликнула:

- Да я весь вечер убью на твой "курортный роман"! А сегодня шестьдесят девятая, предпоследняя серия.

Н-да, романов дома не бывает, не водятся они там, не выживают, климат, видимо, не тот. Вспомнил Анатолий Сергеевич все это, загрустил, закурил и стал собираться в кафе. К тому же он сегодня получил еще одно неприятное известие: его цех останавливают на месяц, а его отправляют во внеплановый отпуск. Что может быть хуже незапланированного отпуска?! И что он будет делать дома целый месяц?! С такими вот унылыми мыслями и отправился Анатолий Сергеевич в кафе. Уже усаживаясь за накрытый белоснежной скатертью столик, он подумал о том, что не так уж и много надо ему, чтобы чувствовать себя счастливым. И почему жена этого не понимает? Хотя бы раз вышла в прихожую, когда он возвращается домой, улыбнулась, спросила, как прошел день. Потом позвала бы ужинать, хлопотала вокруг него, дотрагивалась бы, гладила… Боже, как бы было хорошо!

- Анатолий Сергеевич, здравствуйте! Вам как всегда? – негромкий, но выразительный голос официантки вывел его из грез.

- Здравствуй, Ириночка! Да, все мое любимое, - улыбнулся Анатолий Сергеевич.

Ириночка, развернувшись на каблучках, удалилась исполнять желание. Анатолий Сергеевич все это время не скучал, он уже блаженствовал, предвкушая удовольствие. Минут через двадцать официантка вернулась с большим дымящимся блюдом. Какой же все-таки ароматный, острый, а главное вкусный этот "курортный роман"! Гульну всласть перед домашним арестом, - решил Анатолий Сергеевич.

 

Света, как всегда в это время, устраивалась поудобнее перед телевизором. Дочка Танечка играла в своей комнате, чему свидетельствовали доносившиеся оттуда ее реплики:

- Мама занята, она смотрит телевизор. Не мешай ей! - говорила она кукле, точь-в-точь копируя интонации матери. Услышав это, Света улыбнулась. "Надо же, какая хорошая память, все запоминает", - подумала она. И действительно, лишь бы не мешала, а то сегодня такие события должны развиваться в двух сериалах сразу. Ой, да и в третьем тоже может быть, если "Он" "Ей" во всем признается!

Как можно не смотреть сериалы? – искренне недоумевала Света. Вот там жизнь – яркая, бурная, с тайнами и интригами, не то, что наше серое существование. Каждый день одно и то же: скучная работа, одна и та же дорога домой через детский садик и продуктовый магазин. А дома и того хуже: надо ужин готовить (а она вообще не любит готовить), ребенок вечно под ногами крутится с какими-то своими дурацкими вопросами, а потом еще и муж с работы придет, будет физиономию кривить, что вкусного ему не подали, и ворчать, что это за «мусор» она смотрит опять по телевизору (никогда он ее не понимал!). Одно слово – тоска. А как бы ей хотелось жить такой же жизнью, как герои сериалов! Красиво одетые, в шикарных интерьерах, страсти-мордасти всякие кипят. А любовь, какая там любовь! А что у нее в жизни? Женила на себе этого недотепу Толика, испугав его сообщением через две недели после первой проведенной у него ночи, что, кажется, она забеременела. Он вздрогнул и тут же сделал ей предложение. А беременности никакой не было и в помине еще несколько лет после свадьбы. Ой, ну и дураки эти мужики! В общем, плыла их мелковатая, грубо сколоченная семейная лодка по реке жизни, поскрипывая на рифах быта и периодически забрызгиваемая каплями взаимного неудовольствия. Грести из них никто не хотел, парусов у этой посудины не было, поэтому плыла она себе и плыла по течению…

 

Домашнего ареста, на который так тщательно настраивался Анатолий Сергеевич, и не получилось. К его удивлению, разочарованию сначала, а потом и радости. Известие о внеплановом отпуске мужа Света восприняла с плохо скрываемым раздражением – никак это все не входило в ее жизненный уклад. Он и за один-то выходной день дома умудряется «достать» ее своими желаниями – поесть, поговорить, опять поесть.… Никакого покоя в выходной день! А тут целый месяц такой жизни! Теперь одна отдушина – работа. Света как никогда порадовалась своей скучной работе, и на следующее утро, как обычно, отвела дочь в детский сад и отправилась в коллектив. Анатолий Сергеевич предлагал оставить Танечку с ним, но жена ответила, что тогда еще и готовить надо, а так ее в саду покормят, а ты, мол, и сам что-нибудь найдешь, не маленький. Потоптавшись полдня вокруг пустого холодильника, Анатолий Сергеевич решил прогуляться до своего любимого кафе. Ирочка сегодня не работала, и Анатолий Сергеевич решил не заказывать «курортный роман». Только Ириночка могла подавать его как-то по-особенному, а без нее он и без «романа» обойдется, перекусит что-нибудь и ладно. Когда Анатолий Сергеевич только приступил к заказанным яствам, в кафе неожиданно зашла Ириночка. Она забежала по каким-то своим делам, но, увидев старого знакомого и постоянного клиента, который явно симпатизировал ей, да и она ему, официантка приветливо поздоровалась. А чуть позже, вернувшись с кухни, даже подсела к нему и поинтересовалась, как у него дела. Поговорив немного с этой удивительно обаятельной (как он отметил про себя) женщиной, Анатолий Сергеевич вдруг напросился проводить Ириночку, наспех оплатив счет и бросив почти нетронутые блюда.

Они шли по «Каштанке» - так в народе назывался городской бульвар, засаженный исключительно каштанами, которые теперь пребывали в расцвете в прямом смысле этого слова. Шли и разговаривали, сначала о чем-то всемирном и общечеловеческом, но постепенно, суживая круг, они приближались к жизни и душе друг друга. Тут на воле, под благоухание каштанов, не скованные отношениями «клиент-официантка», Анатолий и Ирина жадно, как после долгой жажды, наслаждались «напитком» под названием «взаимный интерес», перескакивая с темы на тему, торопясь и пытаясь в один промежуток времени и про другого узнать и про себя рассказать. Анатолий узнал, что Ирина закончила библиотечный факультет института культуры, и очень любит книги. Но это, к сожалению, не ценится в нынешнее время, библиотек-то осталось всего ничего.

Вот и пришлось ей другую работу искать. Пока, кроме работы официанткой, ничего не нашлось, но она в поиске, потому что не хочет вечно носить тарелки. А муж? Муж был, но погиб, давно уж, разбился на мотоцикле, лихач был. Есть сын, ему уже одиннадцать.

- Вот мы и пришли, - с неожиданной грустью в голосе сказала Ирина.

- Как-то быстро это произошло, - тоже невесело произнес Анатолий.

Повисла пауза, определяющая пауза. В такие моменты и решается, по какой из тропинок покатится клубок жизни.

- Ой, а Вы ведь из-за меня ничего не съели в кафе. Пойдемте ко мне, я сейчас пирожков нажарю, тесто с нашей кухни, уж и подошло, пока мы гуляли, - вдруг радостно воскликнула Ирина, демонстрируя Анатолию доказательство правильности своих слов в виде распухшего мешка с тестом. Она нашла предлог продолжения общения, ура, ура!

- А это удобно? – с плохо скрываемым сиянием поинтересовался он.

-Конечно, ведь дома никого нет. Сын на спортивных сборах, он занимается велоспортом.

 

Анатолий Сергеевич, на время предоставленный сам себе, бродил по квартире Ирины. Бродил – это, конечно, громко сказано: квартирка двухкомнатная, совсем небольшая, но очень уютная, как показалось гостю. Ничего шикарного и дорогого, но все со вкусом, все под цвет друг другу. Видно, что диван, и кресла, и стулья обтягивали не так давно заново, но все это теперь смотрелось единым ансамблем. Одна, свободная от мебели стена увешана фотографиями разных времен, тут, видимо, и родители Ирины, и погибший муж, и любимый сын, запечатленный по мере взросления. Счастливые мгновения! Смотришь на них, и понимаешь, что жизнь стоит того, чтобы ее любить. Другая стена – сплошной стеллаж с книгами. «В такой комнате не заскучаешь», - мелькнуло в голове у Анатолия. И очень много цветов, которые разноцветными своими лепестками и листьями создавали какое-то райское ощущение. «Неудивительно, что рядом с такой женщиной все цветет, я бы тоже, наверное, заблагоухал, - неожиданно подумалось Анатолию Сергеевичу. – Птичек только не хватает для полноты картины». И тут в комнату неожиданно для него влетел волнистый попугайчик и уселся не куда-нибудь, а ему на плечо, что-то громко чирикнув в самое ухо.

- Это Сеня, наш с сыном любимец. Знакомьтесь. Он очень общительный у нас, - донеслось из кухни.

Анатолий Сергеевич заглянул в кухню.

 

Ирина лепила пирожки, да так ловко, что Анатолий Сергеевич не мог оторвать глаз от этого завораживающего зрелища: маленькие, аккуратненькие один за другим они выстраивались в ряды на посыпанной мукой доске. Ирина как раз подсыпала муки и убирала пакет на верхнюю полку, когда Анатолий Сергеевич, как заколдованный, приблизился к ней, точнее своими губами к ее губам. Руки Ирины так и застыли на недолепленном пирожке. И в этот значимый момент, видимо плохо поставленный, пакет с мукой накренился и из него посыпался крупяной «снег». Он все шел и шел, кружась и падая на головы целующихся…

 

Вернул в реальность гостя неожиданный смех Ирины.

- На кого Вы похожи! – хохотала она.

- Ты, - поправил ее Анатолий, ему теперь казалось неуместным ее обращение на «Вы».

–Ты, - сразу поняла его Ирина и повторила: - На кого ты похож! Посмотри на себя!

И она подвела его к зеркалу в прихожей. Анатолий взглянул и тоже не смог удержаться от смеха. Все его лицо было перепачкано мукой.

- Ой-ой-ой, умыванием тут не обойдешься, - воскликнула Ирина, указывая на белые отметины на рубашке и даже брюках Анатолия. – Теперь тебя не только кормить придется, но и отмывать, - веселилась хозяйка.

- А спать положить? – вдруг серьезно спросил гость.

- А разве тебе негде спать?

- Негде.

- Ну, если явишься домой в таком виде, действительно, может оказаться, что негде. Снимай, попробую отчистить свои грехи с твоей незапятнанной репутации. Хотя ты сам виноват, - лукаво улыбнулась Ирина.

Через полчаса чистый и умытый гость чинно сидел за столом и уплетал пирожки.

- Ну и что мы теперь с тобой будем делать? – спросила Ирина, конечно, имея в виду их отношения. Но мужчины предпочитают слышать то, на что они в данный момент могут ответить.

- Махнем в Питер, - сказал Анатолий.

 

Ирина тоже оформила отпуск по случаю такого стремительного романа. «Просто саркома, а не роман, уж слишком все быстро происходит!» - Удивилась своему неожиданному сравнению новоиспеченная героиня незапланированной любовной истории. Хотя разве бывает любовь по плану?

- Мама, я уезжаю на несколько дней, – Ирина сидела в крохотной, но такой родной и уютной кухне маминой квартиры. – Андрюшка вернется только через три недели, так что тебе только Сене корма подсыпать да цветы полить разок придется и все.

- Конечно, не беспокойся, я полью и Сеню покормлю. А ты куда собралась-то? В командировку?

- Какие у меня теперь командировки от ресторана? – не смогла сдержать смеха Ирина. - Разве что за крахмалом для передников! Так и на это есть специальный человек, да и не крахмалят уже ничего!

- Ничего подобного, – обиделась мать. – Я видела по телевизору: у них, у официантов, есть и школы свои, и конкурсы.

- Стара я уже для школ, тебе не кажется?

-Нет, не кажется, - настаивала родительница. – Ты еще молодая женщина, и у тебя все впереди.

- Ну, насчет всего – не уверена, а вот кое-что может быть и впереди, - задумчиво произнесла дочь.

- Так куда ты все-таки едешь и с кем? – не унималась мать.

- Я еду в Питер с одним мужчиной, который, как мне кажется, нужен мне.

- Ну и хорошо, езжай, конечно. Будешь еще чай с мятой? - мать решила не пытать дочь. Ей было достаточно полученной информации, и она радовала ее. «Давно пора Ирине влюбиться или хотя бы не отвергать влюбившегося в нее мужчину, а то, уж, сколько лет одна. Так и завянет ее Цветочек!»

 

Анатолий сообщил дома, что уезжает к однокурснику в Питер на несколько дней, потому как здесь он не нужен, а у него какой-никакой отпуск. Жена пожала плечами, а про себя даже облегченно вздохнула: «Хоть отдохну от него!»

 

Поездка была замечательной! Смена обстановки, новизна отношений и ощущений будоражили кровь, кружа не только головы влюбленных, но и организмы в целом. А уж о душах и говорить не приходится: они то ухали в пятки, то взмывали ввысь, норовя где-то там под облаками слиться в единое целое. Вот так, вибрируя счастливыми душами, Ирина и Анатолий гуляли по Питеру, наслаждались его архитектурными красотами и упивались уникальным свободным духом этого потрясающего города. Как-то сидя среди молодежи на ступеньках Казанского собора, Анатолий шепнул Ирине: «Я люблю тебя». И она верила ему, потому что чувствовала то же самое.

Они разговаривали обо всем, кроме одной темы – их совместного будущего. Он молчал, потому что считал, что честнее ничего не обещать, если не уверен, что сможешь выполнить: жену-то он мог оставить, он ловил себя на мысли, что даже не вспоминает почти о ней, а вот дочку, маленькое любимое существо, он бросить себе не позволит. Ирина не задавала вопросов, потому что считала унизительным выспрашивать счастье, да вряд ли оно и получится-то на несчастье другой семьи, и роль разлучницы была ей неприятна. Эта романтическая поездка, словно катализатор, ускорила все процессы в их скоротечном романе. К концу совместного отдыха, к моменту возвращения в предыдущую жизнь внутреннее напряжение у обоих возросло настолько, что произошло замыкание сознания, и напоследок они поссорились по пустяковому поводу – не сошлись во мнении, на чем добираться до аэропорта. Это просто подсознание выставило свою защиту, ведь так легче будет расставаться.

 

- Это саркома, а не роман! – почти кричала Ирина, сидя в машине подруги Маши.

- Да почему саркома-то? Что за страшные слова ты говоришь!

- От нее умирают, если вовремя не удалить, - вдруг тоном терпеливой матери, объясняющей глупой непонятливой дочери всем известную вещь, Ирина проговорила это Маше.

- Это я знаю, как-никак врач, - по-доброму парировала подруга. – Поэтому ты ее, конечно, сама себе и удалила.

- Конечно!

- То есть он звонит, а ты трубку не берешь?

- А я даже и не знаю, звонит ли он. Я отключила все телефоны, а на работу пока не хожу.

- А если Андрюшка позвонит?

- А я договорилась с ним, чтоб звонил бабушке, она мне передаст.

- А Анна Сергеевна как на это среагировала?

- На что? На то, что внук ей будет звонить?

- Нет, с этим все понятно, с историей твоей «опухолевидной».

- Сначала радовалась вроде за меня, и теперь со мной согласна. Просто я ей не сказала перед поездкой, что он женат. Ты же знаешь, как она к этому относится, сама прошла через подобные отношения, и сахарный диабет от переживаний заработала. Так что теперь она меня полностью поддерживает и говорит, что надо рвать эти бесперспективные отношения.

Словно в подтверждение ее слов, а может, наоборот, возражая, грянул гром и полился сильнейший дождь. Крупные капли громко барабанили по машине, через стекла ничего не было видно из-за мощных потоков воды. Ирина смотрела на эти полноводные ручьи и вдруг сказала Маше:

- Мне пора идти. Спасибо, что подвезла.

- Ты куда собралась в такой ливень? Пережди в машине, он скоро кончится.

- Это-то и плохо. Извини, мне надо быстрее.

- Ты уверена? Ну, давай хотя бы поближе к подъезду подвезу, - недоумевала Маша, но чувствовала, что сейчас лучше не перечить подруге.

- Нет, Машуля, не надо. Я пошла. Пока-пока! – бросила уже с улицы Ирина.

Ей как можно скорее хотелось оказаться под дождем и дать уже волю своему ливню – слезам, уж очень больно где-то в груди, словно ком какой давит и распирает ее душу.

 

Мужчины, как блудные коты, усталые и израненные, почти всегда возвращаются. Анатолий и его жена Света, которая даже и не замечала, что происходит с ее мужем, потому как мало он ее интересовал, вновь уселись в свое семейное корыто и поплыли по жизни, вынужденно прижимаясь друг к другу, как пассажиры общественного транспорта в часы пик: рядом, но не вместе. Анатолий вернулся домой, и каждую ночь, ложась спать с одной женщиной, он мечтал о другой. Мечтал о том времени, когда его дочка вырастет, и он уйдет из семьи, уйдет к Ирине. Явится к ней в один, действительно, прекрасный день и скажет:

- Ты когда-то спрашивала меня о том, что же нам теперь с тобой делать? Отвечаю: будем жить – долго, счастливо и вместе! Я люблю тебя!

А Ирина почти сразу после отпуска уволилась из кафе, потому что судьба, видимо, в качестве компенсации, как это часто бывает, подбросила ей работу, о которой она и мечтать не смела: должность заведующей отделом редких книг в открывающейся президентской библиотеке. Начинался новый виток непредсказуемой жизни…