Невеселая зима

 

Нынешней зимой в Больших Липянах пытались повеситься три мужика.Старшему из этой компании, Кузьме Егорычеву, попытка удалась.

Кузьма Егорычев был уже стариком глубоким, но ни умом, ни телом к немалым своим годам не захилел.Летом еще вовсю плотничал, потому что знал, как деревянную избу поставить "от" и "до", считай последний такой знаток и был в округе. Жил Кузьма до нынешней осени со своей старухой Ефросиньей, на которой женился давным-давно, еще

на восемнадцатом году. Дети их - две дочери да сын между ними- разъехались по городам, сами уже обзавелись внуками, к отцу с матерью приезжали не часто, приурачивая побывку к началу зимы, когда резали

в деревне поросят, и, пожив дня два, уезжали с мясными гостинцами в

свои новые пределы, порассказав родителям о тесноте своих "хрущоб",

о плохой зарплате, о склочности снох да зятьев, о пугающей своей

незнакомостью безработице. Кузьма с Ефросиньей оставались в чистой,

ухоженной избе с чувством выполненного долга, радуясь, что в свое

время не поддались общему настроению и не уехали в город.

В начале нынешней осени Ефросинья умерла.Только успели выкопать

картошку, заболела, через три дня, скоро так, без обузы, умерла.Дети

собрались. Ефросинью похоронили честь по чести,хорошо, по всем обы-

чаям православным, теперь ,слава богу, с этим стало проще. Кузьму

стали звать с собой. Вроде, звали не для того, чтобы отказ услышать,

но Кузьма отказался.Стал жить один. Огород к зиме прибрал, корову

отвел в райцентр на мясокомбинат, из живности оставил только трех

кур да петуха.Стал зимовать.

Зимовка пошла тяжело. Кругом не хватало Ефросиньи. Ясно стало,

что одногодков его в деревне не осталось, что никому он тут не ну-

жен, что разговаривают с ним молодые так, постольку поскольку, без

души.Ящик водки, оставшийся после похорон Ефросиньи,стал потихоньку

пустеть. Кузьма тосковал все сильнее.Особенно ночью было тоскливо,

когда в избах гасли огни, и вся деревня погружалась в мертвые тьму и

тишину. Лампочки по 60 ватт на редких столбах вдоль улицы только

подчеркивали беспредельность мрака.В одну из таких ночей Кузьма

вдруг понял, что от тех Липян, в которых он вырос, осталось лишь до

боли родное небо с яркими звездами, двоящимися от слез в глазах.А

тут еще почудилось ему, будто взмычала в хлеве давно, небось,съеден-

ная Буренка. В проеме хлевной двери он и повесился на тоненькой

синтетической бечевке, которыми перевязывают теперь в колхозе ру-

лоны сена.

Виктор Лямин лет на тридцать моложе Кузьмы Егорычева. У Викто-

ра жена жива и почти здорова, а лучше бы умерла.Жена у Виктора запи-

ла.Баба она была работящая, чистоплотная, всю жизнь в доярках, лет с

шестнадцати на ферме работала, до пенсии оставалось с год. И выясни-

лось как-то неожиданно, что она конченая алкоголичка. Виктор нашел

початую бутылку в сарае, в сене, там и стаканчик. Зоя пила тайком и,

похоже, пила давно. Виктор устроил допрос, избил Зою до полусмерти,

после этого она запила воткрытую, без стеснения, навовсе.

А ведь какая была скромница. Да и жили они с Виктором по ны-

нешним временам хорошо. Виктор, хоть и горячий был мужик, но зря не

обижал; сам водкой не брезговал, но и пьяницей не был. В доме все у

них было. Только вот дочери не удались. Двое их. Погодки.

Старшая после десятилетки уехала в город к двоюродному брату,

тот устроил ее на завод. Только она там долго не прожила, приехала

домой. Приехала невеселая. А вскоре выяснилось, что еще и беремен-

ная. Зоя тогда от горя и стыда посерела лицом. Виктор разгон дочери

устроил, да куда деваться. Родилась внучка. Дочь водилась с ребенком

плохо, не любила. Начала пригуливать с кем попало. Наконец, взял ее

замуж парень из соседней деревни, тракторист. Так себе зять: и до

женитьбы пил и после пил , а как напьется, первое дело - жену за ди-

тя и грехи попрекал .

А младшая выучилась после школы на продавца. Послали ее из

училища работать в деревню километров за тридцать от Липян. Там она

за полгодика всего наработала недостачи... на корову. Корову Виктор

с Зоей тогда продали. Дочь выручили, и она тоже подалась в город.

Ну, уехала и уехала. Прижилась. Но тоже с мужиками пошло у нее не-

ладно. Привезла к отцу с матерью в гости кавалера, а он, видишь ли,

женатый оказался и, главное, разводиться со своей женой не торопит-

ся, у него там, мол, дети. А вот любовь - она тут.Виктор,когда это

прояснилось за разговором, стол, за которым сидели, вместе с посудой

и угощеньем перевернул. Очень погорячился. Дочь с кавалером в тот же

день уехала и как в воду канула. Зоя с полгода прождала весточки и

собралась в город дочь младшую искать. Ни в общежитии, где дочь

раньше жила, ни на заводе, где, вроде, работать должна, дочери не

нашлось. Бывшие подружки по общежитию сказывали, что видывали ее в

городе. Одета,говорят, богато, как иностранка какая. На какие бы ши-

ши по-иностранному одеваться-то.

Может тогда Зоя и стала пить потихоньку, а Виктор не доглядел.

Да и где доглядишь, когда в деревне без "обмыва" ничего не делается.

Каждый возишко сена, каждый кубометришко дров, привезенные во двор,

каждый поправленный забор, посадка и копка картошки, - одним словом,

любая мало-мальская работенка по хозяйству с привлечением соседского

и особенно механизаторского участия завершалась "обмыванием". Так и

живут: то свое то соседское "обмывают", ведь только на взаимовыручке

деревня еще и держится.

В тот день Виктор с племянником рубили лес на баньку.Думали

управиться быстро, да на обратном пути лопнул трос, которым были

схвачены сосновые хлысты, волоком доставляемые на племянниковом тр -

акторе в деревню. Пока возились с тросом - припозднились, потом у

племянника посидели, "погрелись", и Виктор пошел домой.

В хлеве мычала голодная, недоеная корова.Открыв дверь избы,

Виктор чуть не задохнулся от вони. Зоя валялась на неприбраной кро-

вати в телогрейке и сапогах, наделав под себя, мертвецки пьяная.

Виктору вдруг все опротивело:эта жена, эта изба, эта жизнь. Он сдер-

нул с гвоздя веревочку , на которой летом водили корову к ветерина-

ру, ловко сделал себе петельку на кольце для навешивания детской

люльки, вкрученном в потолок. Когда Виктор выталкивал ногами из-под

себя табурет,вошел по какому-то делу сосед.Он и вынул Виктора из

петли.

Зою после того отправили лечиться, а к Виктору пришла жить

старшая дочь с внучкой.Ушла она от своего незабывчивого тракториста.

Виктора с тех пор дважды уже в церкви видели.Видно он грех за собой

чувствует, а может сам себя бояться начал.

А Сашка Кудряш вешался из-за того, что жена его сильно за

пьянку отругала. Сашка мужик молодой, видный, прозвищм Кудряш шеве-

люре своей обязан. Он после армии домой в Липяны вернулся, в город

не поехал. Да и, правду сказать, большие Липяны стоят на хорошем

месте: и река, и луга, и лес, - да так удачно все разместилось, есть

о чем до конца жизни тосковать, если уедешь. Опять же родители у

Сашки немолодые, он у них один, оставлять родителей не захотел. А

Лелька, жена его теперешняя,тогда еще семнадцати годов не была, в

школе училась. Девка скороспелая, красивая. И завязалась у них с

Кудряшом любовь, всем любовям любовь. Про такую потом долго в дерев-

нях рассказывают, долго помнят. Поженились Кудряш с Лелькой, колхоз

им квартиру дал, жили хорошо, сын у них родился. Лелька, хоть и мо-

лодая, хозяйство вести умела.

На вот работал Сашка шофером, а это опять дело с выпивкой свя-

занное, все просят привезти то да это. Особенно летом невмоготу. И

все норовят отблагодарить, а благодарность одна - угощенье. Лелька с

водкой начала воевать сразу. Да Сашка и не злоупотреблял, но ведь не

выпьешь - обидишь. А тут он перед новым годом кому-то коровью тушу

свез на рынок в город да торговать там мясом маленько помог, да на-

мерзлись они там,да с выручки-то хорошо и " погрелись".

Лелька сильно на Сашку кричала, соседи слышали. Много ему чего

наговорила, всякие слова, когда-то ей сказанные, напоминала. Сашка

видно очень обиделся, побежал в баню. Баню эту позади огорода он с

покойным Кузьмой Егорычевым ставил, хорошая баня получилась. Ну, по-

бежал, а Лелька еще все кипела внутри, гремела кастрюлями,вдруг -

как ударили ее - заголосила, в баню тоже бросилась. Сама Сашку и

сняла. С трудом его с того света вернули. Все,вроде, наладилось. Да

только Сашка маленько умом после этого пошатнулся. Так, как будто,

все нормально, шоферит и все такое, а говорить с ним начнешь - не

то. У Лельки спрашивать станут про это, сразу выть начинает. Очень в

последнее время изменилась тоже, молчаливая сделалась. Да и ,конеч-

но, сама виновата, так и в деревне все считают. Подумаешь, выпил му-

жик с устатку. Кто нынче не пьет.Только телеграфные столбы, да и то

потому, что чашечки изоляторов на них вверх дном опрокинуты.

Вот такая невеселая зима хозяйнила нынче в Больших Липянах.

Ну, да, слава богу, дело к лету .А летом-то в деревне повеселее, с

одной стороны - работы много, зато хоть дури в голову лезть некогда.