Алексей Петрович, остававшийся для всех, несмотря на свой возраст, просто Лешей, сидел в одиночестве за столом на кухне и праздновал своё сорокалетие. Мысли у него были совсем не праздничные. Сорок лет! Подумать только, а что он имеет? Комнатку в коммуналке да алименты, доставшиеся в наказание за глупость от его неудавшегося брака.

 

Работу? Если можно назвать работой анекдотичную должность - инженер. Может зарплату? Да его соседка-пенсионерка и то больше получает. Разве что назвать удачей то, что его институт, в котором он работает, еще не разогнали по примеру остальных.

 

Алексей Петрович махнул рукой и налил себе еще "Сахры". Вообще-то он непьющий, это сегодня такой день - вроде как юбилей. На закуску: вареная картошка, квашенная соседкина капуста и пирожки с вареньем - опять же, соседкины. Он попытался вспомнить хоть что-нибудь хорошее из своей жизни. Например, детство. Но и детство сейчас представилось в черном цвете. Он был третьим сыном в семье. Если кто-то еще не понял, что это значит, то - или у них детей не было, или родители были весьма обеспеченными людьми. А это значило , что ему постоянно приходилось донашивать по третьему заходу то, что оставалось от старших братьев. Да и сейчас не лучше. Вот уже шесть лет, как у него один выходной костюм, в котором, судя по нынешней жизни, его и в гроб положат. Этот костюм был куплен на свадьбу, а потому, вспомнив про костюм, он не добрым словом помянул и женитьбу. Женился он поздно в 34 года, с девушками до этого ему не везло. Да и неудивительно. В юности его гардероб оставлял желать лучшего - вечно голодный, оборванный студент. Ну, правда, не один он был такой; времена тогда были простые, многим девушкам, напротив, нравилась веселая студенческая братия. Все дело было в его удивительно робком характере. Да и как было не робеть? При такой-то неказистой внешности. А ведь братья...Братья были высокие, стройные, красивые. А он - маленький, волосенки бесцветные, худенький, слабый...казалось, что все силы отца и матери ушли на старших сыновей, оставив ему и здесь одни обноски. Единственным достоянием и стала потом двухкомнатная квартира, доставшаяся ему после смерти родителей и сыгравшая роль свахи в его женитьбе. Старшие-то сыновья давно получили квартиры в кооперативе. И вот на эту-то квартиру и клюнула она, не к ночи будь упомянута. А какие слова говорила! Даже стихи писала - он уши и развесил, к тому же она ребенка ждала... До сих пор он так и не знает - а своему ли ребенку платит алименты?

 

От этих мыслей Алексей совсем захандрил и пожалел, что соседки нет дома; она лишь недавно ушла на долгую вечернюю службу в церковь. Хоть с бабкой ему повезло. А может, это ей повезло. Он мужик тихий, непьющий, интеллигент - короче, дрянь, а не мужик. А Анна Федоровна - ничего бабка, правда, набожная очень, всё литературку ему подсовывает, - дескать, на, почитай, милок, вспомни Бога-то. Сначала он не брал, не приучен был к этому с детства. Его всегда учили, что человек - сам кузнец своего счастья; да вот кузнец-то из него получился никудышный. А бабка - хитрю-ю-щая, сразу его неудачам причину нашла, дескать, всё оттого, что Бога забыл. Сначала-то он спорил, братьев да сослуживцев в пример приводил, а потом махнул рукой и стал потихоньку почитывать. А тут еще и изменения произошли в массовом сознании, вроде уже ни во что не верить стало даже неприличным. Не сказать, чтобы Алексей до конца уверовал в Бога, но что-то в душе его происходило. Молиться он так и не научился, а вот иногда, когда бывало особенно тошно и одиноко, разговаривал с Ним.

 

Вот и теперь, чуть захмелевший, он вспомнил о Боге.

 

- Ты мне вот что ответь, - обратился к нему Алексей, - вот я прожил половину жизни, а может и больше, а удачи, как не было, так и нет. Наоборот, чтобы я ни делал - всё получается шиворот-навыворот. Взять хотя бы те видеокассеты, что по дешевке распродали на предприятии...Николай взял десять штук и загнал их без проблем, а у него и так денег куры не клюют - чем он только не спекулирует при нынешнем дефиците. А я? Взял всего-то шесть штук и что же? Отобрали у магазина какие-то щенки, да еще и морду чуть не набили. Первый раз попробовал - и на тебе! Что же Ты не помог мне? А я ведь сказал перед этим: с Богом! Эх, не дал Ты мне Ангела-хранителя!..

 

Эта мысль об ангеле показалась ему интересной. Анна Фёдоровна сказала ему как-то, что у каждого крещенного есть свой Ангел-хранитель. А Алексей был крещен, и сейчас (видно все же вино ударило ему в голову), он очень захотел выяснить этот вопрос, есть ли у него свой Ангел.

 

- Господи! - Воззвал он, хоть и театрально немного, но от чистого сердца. - Если у меня есть Ангел-хранитель, то покажи его мне, а если нет - то дай. Сделай подарок на день рождения!

 

Едва он замолк, как тут же почувствовал, что в кухне что-то изменилось. То были сумерки, а то вдруг просветлело. Он в страхе поднял голову и тут же протрезвел. Напротив него, за столом, сидел удивительно красивый юноша с длинными белокурыми кудрями и синими ясными глазами. От его одежды и белоснежных, сложенных за спиной крыльев, и исходил этот нежный мерцающий свет.

 

- Ты хотел меня увидеть? Вот он я, - ангельская улыбка озарила и без того прекрасное лицо, - в чём же твоё недовольство? Какие у тебя ко мне претензии? Или я плохо охранял тебя?

 

После последней фразы очарование и испуг у Алексея прошли, уступив место старой обиде.

 

- Конечно, плохо, - сказал он, - взять хотя бы эти видеокассеты... Ангел удивился:

- Как? Ты недоволен, что я остановил тебя? Ведь это я натравил на тебя этих щенков... Отроков, - поправился он и продолжал, - Нужно было в корне истребить зарождающийся грех неправедной наживы. Если бы все получилось, как ты хотел, то потом тебя труднее было бы остановить. Ведь за кассетами у вас в отделе разыгрывались пылесосы, а ты был кандидатом на него. Глядишь, ты потом и пылесос загнал бы, а так - ты и участвовать в розыгрыше не стал.

 

- Чушь! - Воскликнул Алексей. - Я не участвовал, потому что денег не было!

- Правильно, а вот если бы ты продал кассеты, они у тебя были бы, - и Ангел снова улыбнулся ему, как ребёнку, удивляясь человеческой глупости.

 

Алексей с возмущением открыл было рот, но взглянув на собеседника, со вздохом захлопнул. При взгляде на Ангела на него сходил странный покой. "Ишь, ты, какой он у меня", - подумал он не без гордости, но слишком уж ему хотелось выяснить всё до конца.

 

- Ну а вот как быть с моей юностью? - Спросил он. - Ведь юность - лучшая пора жизни. А у меня? Вспомнить нечего...

 

А что хорошего у остальных? - Тут же возразил Ангел. - Пьянки, гулянки, девушки...Многие понаделали столько грехов, что во век не замолить. А ты учился, дома сидел, не участвовал во всей этой мирской суете. Ну что хорошего в том, если бы и ты, по примеру остальных, бегал по дискотекам, по барам, а по ночам мотался бы по улицам с компаниями, просиживал до утра с девушками под звуки гитары или чего хуже - пил бы под оглушительный рев магнитофона? Ты бросил бы учебу, потерял бы чистоту своих мыслей, познав низменные страсти...

 

Алексей, услышав о веселой жизни бывших своих сокурсников, почувствовал отнюдь не облегчение, а обиду, но как и в первый раз, снова взглянул на Ангела, и обида ненадолго улеглась.

 

Но все-таки многие вопросы беспокоили его. Вот, например, Николай, живёт, дай Бог каждому, а ведь тоже крещенный, значит тоже не без Ангела.

 

- Значит, нерадивый Ангел попался, - немедленно отозвалось на его мысли это небесное создание , - а может твой Николай сам потерял его, благодаря своему беспутству, либо отказался - и такое бывает. Я-то знаю, что представляют собой подобные люди. У меня до тебя был один такой - на уме лишь одно удовольствие. Работать не работал, все за счет кого-то выезжал, ну, вылитый твой Николай! Ведь он записывается, например, в командировку, а сам к любовнице, либо деньги делать. А что, ты не знал? - Спросил он, увидев удивление на лице Алексея, - впрочем, откуда тебе знать, это я читаю мысли. Так вот - послушай, кое- что. о его жизни, а потом ответь - достоин ли такой человек царства Божьего? И Ангел принялся рассказывать обо всех грехах Николая и о греховодницах, что его окружают. На его лице было написано отвращение, но Алексей не видел этого, а сидел, закрыв глаза, и слушал нежный голос. Для него всё это звучало, как арабские сказки, рассказываемые Шахеризадой. Обида, похлеще прежней, нарастала в нем. Он чувствовал себя, как путник, бредущий по пустыне и мучимый жаждой, внезапно осознавший, что шёл он не в том направлении и пропустил оазис.

 

Ангел внезапно замолчал - понял свою ошибку, что слишком уж понадеялся на своего подопечного. Алексей поднял на него глаза, но на этот раз покоя не ощутил...

 

- Ну ладно, Бог с ней, с молодостью, с Николаем, с кассетами...Но, семья-то могла у меня быть?

 

- С семьёй, действительно тебе не повезло, - вздохнул Ангел, - но! С мирской точки зрения. - тут же поправился он, - очень уж невинного ребёночка было жаль. Ну, скажи, зачем человеку одинокому нужна двухкомнатная квартира? А бедное дитя, мало того, что родного отца не знало бы, да еще бы и мыкалось с матерью по общежитиям...

 

- Так, значит, это всё же не мой ребёнок? - Еле сдерживаясь, перебил Алексей.

 

- Ну и что же? - Ангел пожал плечами. - Все мы дети Божьи. Это твой крест, и до сих пор ты нёс его с терпением и кротостью. Но крест-то ты нёс, а вот Бога не знал. Не разведись ты с женой, да не разменяй квартиру, так бы и не узнал ничего! А тут как раз эта комнатка пустовала. Соседка-то твоя давно под Богом ходит, вот ты и встретился с ней. Живешь спокойно, мирно, книги духовные стал читать. Но и это лишь только начало, у нас впереди с тобой много ещё будет подвигов...", - и Ангел откинулся назад с сознанием выполненного долга. Вид у него был довольный, он расслабился.

 

И это расслабление сыграло с ним злую шутку. Алексей, с всё возрастающим возмущением смотрел на него, как на виновника всех своих бед: загубленная молодость, неудавшаяся жизнь, развод, разъезд, алименты чужому ребёнку..., а впереди что? Какие такие ещё подвиги?! И он впервые собрал свою волю в кулак. Ангел открыл глаза, почувствовал не доброе; ведь следить за мыслями Алексея тоже входило в его обязанности. Но поздно.

 

- Знаешь, что?! - Рявкнул Алексей. Ангел с мольбой протянул руки. - Знаешь, что?! Катись-ка ты, откуда пришёл, я отрекаюсь от тебя!

 

Сразу стало темно. Ангел исчез.

 

В двенадцать часов ночи Алексей продал душу Дьяволу. Дьявол был отвратителен лицом и чёрен, но... "С лица воду не пить", - успокоил себя Алексей, и они хлопнули по рукам. И этот хлопок возвестил все земные радости и навсегда захлопнул врата рая.