Баллада о разговоре шамана, патологоанатома и археолога

 

У археологов есть отличный шанс узнать недостаток эпох,

А шаман обладает преимуществом выбирать, кто его бог.

Патологоанатом может узнать, от чего появился недуг.

И каждый из них понимает, что ничего не может произойти вдруг.

 

Шаман любит сочинять стихи за пределом собственных норм,

Он разрушает хрустальный дворец и в подвал идёт, аки в собственный дом.

Археолог ездит в Орхей на раскопки и втыкает рошкистский флажок,

И причина этому - то, что он не извлекает общий урок.

 

Патологоанатом ждёт, когда будет шанс в тайне от всех постареть,

Он берёт в руку скальпель и работает там, где некогда топталась Смерть.

И этим он стремится понять, что никто не живёт до конца.

Даже великий маг Иисус Назорей без веры не лечил слепца.

 

Эти трое встретились в баре, стоявшем на стыке времён,

Оттуда исходили славянский Ирий, Вальгалла и Аваллон.

И за кружкой смеси эля с шампанским разговор пошёл о вещах

Тех, которые ждут людского участья и могут превратиться в прах.

 

Рядом с шаманом стоял его посох и свет источал в полумрак,

Его срезали с древнего древа ситтим, и на нём был вырезан знак,

Знак этот был окрашен кровью с предплечья левой руки.

Сей посох нёс в себе два значенья, что друг от друга весьма далеки.

 

Шаман любил сэйшенить на гитаре и кушать сырых муравьёв.

Он не знал, для чего он это творит, но к переменам всегда был готов.

Патологоанатома отвлекал мобильник, иногда по десять минут,

А археолог прекрасно понимал, что его нигде больше не ждут.

 

Он, кашляя в голос, без умолку вещал о раскромсанных недрах Земли,

Его печальным глазам позавидовали бы Николас Кейдж и Батист Люлли.

Он спорил с шаманом о необходимости раскопок древних гробниц,

А шаман говорил, что люди не выйдут из вторичных убийц.

 

Патологоанатом рассердился всерьёз и выбросил мобильник в окно,

Он сделал вид, что его все достали, и теперь ему всё равно.

Он взял скрипку и сыграл ирландский джигги, не давая отдых рукам,

Он понимал, что способ самовыраженья не должен идти по телам.

 

А потом все вместе пели Боба Марли и читали Бернса взахлёб.

Они сочиняли мудрые афоризмы, бросая откровения в лоб.

А бармен, вымыв стойку, хлопал в ладоши и благодарил небеса

За то, что посылают таких вот клиентов, если уж не творят чудеса.

 

Это случилось в середине зимы, а, может, в летний солнцеворот.

Какое счастье, что рождаются люди, оценивающие прихоть забот.

И может быть кто-то возьмёт перо и вновь начнёт бумагу марать.

И если женщины беременеют в пятьдесят лет, их можно прекрасно понять.

 

И тот, кто поймёт смысл всех этих строк, тому путь в сумасшедший дом.

Хотя никто никогда не вникнет в цель, ведомую личным умом.

И кто-то свистит похоронный марш, а кому-то по душе Дин Рид.

Эти трое ушли каждый в свой Номос, а тот бар до сих пор стоит.