Записки стриптизерши.

Все имена вымышлены. Все совпадения случайны.

 

* * *

 

Ира Канаева достала из верхнего ящика стола толстую тетрадь, открыла ее и большими, круглыми буквами написала «Дневник». Она никогда раньше не вела дневников, но теперь все по-другому. Она еще не решила, что делать дальше, как ей поступить. Но теперь в любую минуту может случиться все, что угодно. Надо быть готовой к любым поворотам. Теперь она поведает бумаге то, что хотела. Там все будет так, как должно быть. Все с самого начала и до самого конца, подробно и четко. И только правда. Потому что ЭТУ правду она может доверить только дневнику.

 

1.

 

Ноябрь в этом году выдался холодный. Снег все не выпадал, а мерзлая слякоть под ногами и промозглый ветер выводили из себя всех, даже самых морозоустойчивых, заставляя выползать из дома только по необходимости. Егор Антонов любил это время года. Точнее сказать, просто в это время ему было удобно и безопасно работать. Он не любил теплые и светлые летние месяцы, когда все жители города, начиная от бабулек с детьми и заканчивая беспечными студентами, всыпали на улицы города. От этой пестро-шумящей массы нельзя было скрыться нигде. Для Егора основным условием его работы, было отсутствие случайных «зрителей», как он их называл. То ли дело осень-зима. В это время даже беспутная молодежь с пивом по подъездам сидит, а если какой прохожий и попадется, так все равно ничего вокруг себя не видит – потому, как чешет домой без оглядки, закутавшись в капюшон от пронизывающего насквозь ветродуя или мелкого обжигающе-холодного дождя. Такие зрители Егору были не опасны.

 

2.

 

«Меня зовут Ира. Но на работе называют Ириской. Почему на работе? Да потому что на моей работе всех называют не так, как в жизни. Я работаю стриптизершей. Нет-нет. Ничего плохого. Я просто танцую. Конечно, это не предел мечтаний, но зарплата неплохая, свободного времени много. Когда-то я мечтала, что буду танцевать в Москве, в Большом театре. Я ведь окончила Пермское балетное училище, но в театр меня не взяли. Нашлись другие - те, которых было кому пропихнуть на вакансию артистки балета. Я была обычной среднестатистической выпускницей, поэтому устроиться в театр не смогла. Устроилась в Перми в народный коллектив. Два концерта в месяц, копеечная зарплата, ежедневные репетиции и никакой перспективы роста. Пять лет там отпахала, а потом неудачно вышла замуж. После работала преподавателем в детском хореографическом кружке. Двадцать девочек в черных купальничках и балетных тапочках. «Батман», «плие», «фуэте» изо дня в день… Опять копеечная зарплата и перспектива быть старой грымзой с прямой спиной, седым пучком и палкой – основным орудием педагога классики. Так прошли еще пять лет моей жизни. Муж от меня ушел, а я оставила Пермь и уехала в Москву. Так, в 28 лет я стала стриптизершей. Поначалу было странно, что в этом мире мой профессионализм и опыт балерины, оказывается, никому не нужен. Я долго не могла понять, почему так, а потом увидела истину и ужаснулась. Дело не в жестокости мира стриптиза, где, хотя бы, все честно и предельно ясно. Просто я поняла, что профессионализм не нужен нигде! Ведь поют, танцуют и работают на высокооплачиваемых, перспективных должностях не те, кто профессиональнее, а те, кто подмазался, раскрутился, подстелился, познакомился. И тогда, я зауважала мир стриптиза. Здесь все честно и видно. Как это ни парадоксально. Здесь на артистах нет одежды, и сам мир как бы прозрачен и открыт. Платят всем одинаково, но если ты «супер», ты будешь постоянно работать, а если ты «никто», ты будешь сидеть дома и вечно чего-то ждать. И тогда я поняла, что здесь не помогают связи, контакты и отношения. Ты выходишь на сцену, и ты виден весь и сразу, ты голый и в прямом, и в переносном смысле. Я осталась в этом мире, и теперь я танцую по ночам, переезжая из клуба в клуб, по три-четыре раза за одну ночь. У нас это называется «площадки» или «точки». И только теперь я поняла, что не зря потратила семнадцать лет своей жизни на балетную муштру и «дробушки». Теперь я отправляю деньги в Пермь, родителям, которых вижу две раза в год зимой и летом. Теперь я делаю то, что умею и так, как могу».

 

3.

 

Валентин Теплицкий готовился к свадьбе. Он никогда раньше не был женат, и планировал сделать это после сорока. Он вообще всегда и все планировал. Такова была его натура. Прошли те времена, когда он был известным Московским стриптизером Вальтером и «бомбил» все столичные клубы в качестве специально приглашенной «звезды». В мире клубного стриптиза его знали все. Сейчас Валентин Георгиевич был вальяжным высокооплачиваемым менеджером в десяти крупных и, можно сказать, элитных клубах Москвы. Он занимался только стриптизом, имел огромную базу данных танцоров и танцовщиц, и умудрялся делать каждое шоу ярким и неповторимым. Он работал только с лучшими.

Его избранница Лена Оскольдова, по прозвищу Луна, тоже работала на всех московских площадках, и была очень независимой и состоятельной молодой женщиной тридцати лет. Кроме того, она была бессменным руководителем, хореографом и лидирующей танцовщицей собственного эротического шоу «Элит-эротик». Этот проект был самым известным и дорогим женским шоу в Москве. В свое время Лена окончила Институт Иностранных языков, но работа «на дядю» никогда не привлекала свободолюбивую красотку, поэтому, качественно создав собственный проект исключительно своим трудом, она знала себе цену в этом мире. Поработав какое-то время с Теплицким, Лена поняла, что это очень перспективный и профессиональный в менеджерском деле человек. Она решила для себя, что он, как серьезный и обстоятельный мужчина, очень выгоден ей не только в качестве партнера по бизнесу, но и в качестве мужа. Лена-Луна тоже никогда и ничего не делала просто так.

Дата свадьбы была назначена. Местом торжества был выбран один из клубов, в которых работал Теплицкий. Это был самый приличный и дорогой клуб. Назывался он «Пиратская шхуна». Теплицкий, как человек, живущий своей работой, решил устроить для себя настоящий фейерверк профессионального стриптиза на собственной свадьбе. «Леночка, я хочу хоть раз в жизни увидеть хорошее шоу, как простой зритель, а не как танцор или менеджер. Ведь это феноменально интересно. Это будет только для нас с тобой. Будут только лучшие из лучших. Только звезды. Все должно быть профессионально», - говорил он невесте, когда шло обсуждение сценария свадьбы. Лене идея понравилась. Ее друзья и подруги, те, с кем она многие годы толкалась в тесных "гримерках", переодеваясь, и полностью меняя имидж за пару минут, тряслась в ночных попутках, нервничая, что вновь опаздывает на площадку, все они сегодня будут на ее свадьбе не только в качестве гостей, но и сделают шикарное шоу, только для нее. Ну, и для Валентина, конечно. Это была очень богатая мысль! Действительно, все должно быть профессионально. Это была любимая фраза господина Теплицкого, Вали-Вальтера, ее будущего мужа.

 

4.

 

Егор нервничал. Сегодня все как-то не получалось. Сначала безумные пробки на МКАДе буквально вывели его из состояния равновесия, затем, позвонила девочка, которую сегодня он должен быть везти, какая-то Ира, и сказала, что приехать не сможет. Что, якобы, она отправила вместо себя подругу, но кого именно, не сказала. А вдруг эта подруга станет задавать много вопросов или вообще откажется ехать, что тогда? Егор сидел в машине и нервно курил. Девочка опаздывала. Долго «светиться» на одном месте Егор не мог. Любая машина, которая долго стоит на одном месте, да еще с водителем, который беспрерывно курит, сильно привлекает внимание, а в планы Егора это никак не входило.

Он закурил десятую по счету сигарету, когда в окно машины постучали.

- Вы Илья? – девушка слегка наклонилась над стеклом.

- Да, - Егор сконцентрировался. Сегодня его звали именно так. Не перепутать бы.

- Меня Ирина прислала вместо себя.

- Наконец то, - Егор заерзал на сидении, - Я уже отчаялся ждать. Залезай быстрей в машину, мы опаздываем.

- А куда мы едем. Мне Ира не сказала ничего. Позвонила, говорит, быстрее, быстрее. У самой там проблемы какие-то. Просто сумму назвала и все. Куда едем-то хоть?

- Сейчас все тебе расскажу по дороге. Давай скорее. Мы уже и так опоздали. – Егор, не вылезая из машины, открыл заднюю дверь.

- Ну, мы в три часа в Москве будем, а то у меня площадка следующая в три? - Девочка с сомнением в голосе закинула сумку на сидение.

- Будем-будем. Хотя площадку ты зря взяла, можем ведь и не успеть.

- Ладно, если не будем успевать, я отменю, - девочка устало улыбнулась.

- Лучше сразу отмени, а то вдруг потом телефон разрядится или замену не найдешь. Начнут тебе из клуба звонить, разыскивать, нервы трепать. Зачем тебе это? – Егор затушил сигарету, и машина плавно стронулась с места.

- Кстати, меня Таня зовут. Таня-Тигренок, - девочка снова улыбнулась.

- Понятно, - Егор резко газанул, и Таня не услышала звука центрального замка, одновременно закрывшего все двери.

 

Всю дорогу ехали молча. Поначалу, Таня пыталась что-то спрашивать, но поняла, что Егор не расположен общаться. Почему, она не знала. Она часто ездила работать на загородные площадки. Схема была стандартная. Звонил человек и предлагал площадку. Конечно, работать за городом, было выгоднее. Двойной тариф оплаты, доставка. Кроме того, загородные клубы были более гостеприимны, и всегда встречали московских артистов радушно и приветливо. Даже кормили иногда.

Сегодня все было как всегда. Тане позвонила ее подруга Ира-Ириска. Дала телефон водителя, номер машины и указала станцию метро, где эта машина будет стоять. Еще Ира назвала сумму – четыре с половиной тысячи. Это было даже чуть больше, чем платили обычно. От этой суммы, конечно, мало кто отказался бы. Так работали все. В большинстве случаев, артисты и не спрашивали, куда именно их везут, порой не знали не только названия клуба, но и названия города. Да и мало ли их, этих городишек, разве ж упомнишь все названия? Просто интересовались суммой и временем приезда-отъезда, чтоб рассчитать следующие площадки. Когда Таня садилась в машину, ей показалось странным, что она едет одна. Обычно в подмосковные клубы возили сразу нескольких артистов, но водитель успокоил ее, сказав, что с ними вместе едут еще фокусники, но они уже уехали на своей машине. Больше Таня-Тигренок ничем не интересовалась.

Минут через сорок пути, молчаливый Егор начал беспрерывно говорить с кем-то по телефону. Причем, говорил он явно не по-русски. Кроме того, весь разговор проходил на повышенных тонах.

- Что-то случилось? - насторожилась Таня.

- Не волнуйся. Все нормально. Просто хозяева клуба грузины, а я в детстве в Грузии жил. Язык знаю. Так удобнее общаться. – Егор продолжал разговаривать.

Неожиданно машина затормозила и остановилась. Но Егор из машины не вышел.

- Что случилось? – Таня начала нервничать.

- Ничего. Просто надо достать кое-что из бардачка.

- Что достать? – Таня-Тигренок чуть-чуть отклонилась назад, чтобы дать Егору возможность достать из бардачка то, что он хотел.

- Да так, ерунда, – он нашарил что-то рукой, - Таня, посмотри-ка в окно, мне кажется, там кто-то нам руками машет.

- Где? – Таня-Тигренок повернула голову и в этот момент почувствовала болезненный укол в шею. Больше она уже ничего не видела и не слышала.

«Эх, жаль девчонку, молодая совсем!» - подумал Егор, пристегнул сползшее тело к сидению ремнем безопасности и нажал на газ.

 

5.

 

«Две недели назад я работала в «Бутылке». Это еще один клуб Вальтера, ах да, теперь уже не Вальтера, а господина менеджера – Валентина Георгиевича Теплицкого. Он периодически приезжал на площадки посмотреть на шоу своих подопечных. Я уже отработала и сидела в гримерке, когда появился Вальтер. Он просто молча зашел и прямо с порога стал приставать ко мне, пытаясь обнять, и грубо хватая меня за руки.

- Валя, что за дела? – я не понимала, что происходит. В последнее время все только и говорили о его предстоящей свадьбе с Ленкой-Луной.

- Ирка, ты же видишь, как я хочу тебя, - Вальтер пытался снять с меня свитер.

- Валя, имей совесть. Я за сегодня так нараздевалась, что, кажется, даже спать сегодня лягу в одежде, - Я пыталась отшутиться, но он, как будто бы озверел.

- Я не люблю, когда мне отказывают. Ты что, балерина чертова, хочешь без работы остаться?

- Валечка, я кроме твоих площадок, работаю еще с тремя десятками менеджеров, так что этим тебе не удастся меня напугать. Ты просто пьян, - Я теряла терпение, тем более что зарплату мне пока еще не отдали, - А если продолжишь в том же духе, я расскажу Ленке об этой замечательной сцене.

- Ну что ж, подруга, я так понимаю, ты мне отказываешь, - Вальтер неожиданно отошел от меня и сел напротив, на низкий стул.

- Ты правильно понимаешь, Вальтер.

- Я уже говорил, что я не Вальтер. Я Валентин Григорьевич, но для тебя, по старой дружбе, так и быть, Валентин.

- Ну, спасибо, дорогой, уважил. – Мне стало безумно смешно.

- Ты умная, да Ир? – вопрос поставил меня в тупик.

- Не знаю, тебе виднее.

- В шоу-бизнесе умных не любят, запомни это, малышка.

После этих слов Теплицкий медленно встал, вынул из кармана деньги и положил на стол. Там было на сто долларов больше, чем мне должны были заплатить.

- А почему так много? – спросила я.

- Это премия. Ты мне сегодня понравилась, - он повернулся и вышел, а затем вновь выглянул из-за двери и произнес – Впрочем, как обычно.

Я не переживала тогда из-за этих денег. И из-за истории этой не переживала. А потом Вальтер пригласил меня на свадьбу. Тогда я не понимала, зачем. Значит, Вальтер ошибся. Я не настолько умна. А жаль…»

 

6.

 

Машина остановилась возле высокого глухого забора. Кругом была кромешная тьма. Казалось, что электричеством в этой местности пользоваться еще не научились. Егор вышел из машины, и, освещая себе дорогу карманным фонариком, подошел к воротам. Он позвонил в звонок. Через несколько минут ворота приоткрылись, и грубый голос что-то спросил по-грузински.

- Я это, открывай. – Егор плюхнулся на сидение машины.

Ворота открылись, и машина медленно поехала. Кроме света фар, никакого освещения больше не наблюдалось. Егор припарковал машину и вышел.

- Здравствуй, дорогой. Как сегодня? – голос раздался непонятно откуда. Вокруг никого не было видно. Но Егор уже привык ко всему.

- Все в порядке.

Уже четыре месяца раз в неделю он возил сюда девушек. Это была его работа. Каждую субботу он встречал девушку в условленном месте, вез ее, якобы, на работу в загородный клуб, по дороге вкалывал ей сильную дозу наркотика. После этого, привозил сюда и отдавал хозяевам дома за глухим забором. Он никогда не интересовался дальнейшей судьбой своих попутчиц. Он просто знал, что потом их переправляют в Грузию и другие страны Кавказа и там продают в рабство. Он неплохо получал за свой риск. Егор ни разу за полгода не прокололся. Каждый раз он назначал встречи в разных местах и в разное время. Каждый раз называл новые названия городов и клубов, даже сумма оплаты периодически менялась. Он никогда не давал по телефону полную информацию о том, куда конкретно они поедут. Если девушка задавала слишком много вопросов, он говорил, что перезвонит, и клал трубку. Больше он, конечно же, не перезванивал. Каждой новой девушке он звонил с разных номеров. Пару раз девушки приезжали на место встречи со своими молодыми людьми. Тогда, не выходя из машины, Егор говорил, что площадка неожиданно отменилась, и быстро уезжал, не дожидаясь, пока на него обрушится поток ругательств за потерянное время и деньги. Эх, если бы они знали, что на самом деле, в этот момент они просто спасают свою жизнь. Однажды девушка выразила желание ехать на своей машине, видимо побоялась чего-то. Егор вновь сообщил ей об отмене площадки. Егор постоянно менял имена, машины и номера мобильных телефонов. Всем этим «реквизитом» снабжали его люди из дома за высоким забором. Так он называл это место. Он знал, что в этом бизнесе крутятся очень большие деньги и проколов здесь не прощают. Поэтому он очень переживал, что сегодняшняя девочка была, что называется, «без рекомендаций». Это был опасный вариант. Как правило, он «работал» только с новичками стриптизного бизнеса. Естественно, это были приезжие девчонки, которых какое-то время никто не будет искать. Ведь в Москве никто никому не нужен. Если человек не отвечает на звонки, значит, не хочет. Может быть, он просто уехал или заболел. А кому интересны чужие проблемы? Никому. Только родственники будут беспокоиться о человеке, который не подходит к телефону несколько дней. А если родственники далеко? В Новосибирске или в Иваново, а может вообще где-нибудь в Молдавии или в Узбекистане. Конечно, Егор не изучал биографию девушек. Ему этого не нужно было делать. Он работал только со «списком», где были имена подходящих девушек-стриптизерш, их телефоны и краткие комментарии по каждой из них. Человеку, составляющему такой список, тоже платили немалую сумму денег. Имя этого человека было Валентин Григорьевич Теплицкий.

 

7.

 

- Странно, что Танька не берет трубку», - Ира-Ириска разговаривала по телефону со своей подругой, Лидой-Льдинкой, двадцатисемилетней воспитательницей детского сада.

- Ну, может, не слышит, Ириш. Ты не переживай, - Лида зевнула.

- Да я не переживаю, просто я Таньку отправила вместо себя, хотела узнать, как там все прошло. У меня сегодня пять площадок было, отменить не получилось, пришлось Таньке звонить. Ей же сейчас деньги нужны. Она одна в Москве. Мальчик ее бросил, выгнал из квартиры. Она неделю у моих друзей в общаге жила, сейчас квартиру сняла. Короче, у всех свои проблемы, - Ира вздохнула.

- Ну да, я тоже сегодня, дай боже, отпахала. Завтра отсыпаться буду. В понедельник в семь вставать.

- Когда ты уже свою работу дурацкую бросишь? Сколько тебе там, в саду платят? Десятку? Зачем тебе это?

- Ты шутишь? Какую десятку? Шесть тысяч оклад воспитателя детского сада.

- Ну и зачем тебе это? Ты шесть тысяч можешь за один вечер заработать.

- У меня ж Валерка сбежал, сына теперь не с кем оставить. Он детский сад без мамы не воспринимает. А так он в моей группе, под присмотром. Вместе на работу, вместе домой. А по ночам, когда я в клубах, он дома спит. Приходится выкручиваться, - Лида снова вздохнула.

- Все понятно. Ладно, Лидок, пойду спать. Время пять утра. Устала я сегодня, как собака. Таньке завтра позвоню, если не забуду. - Ира положила трубку и закрыла глаза. «Надо ложиться спать, иначе я просто умру!»

 

8.

 

Валентин Теплицкий в последнее время стал немножко нервным. Для него это было совсем не характерно. Всегда спокойный и расчетливый, уверенный в себе, и просчитывающий все на несколько шагов вперед, он начал понимать, что в нем произошел какой-то надлом. Он чувствовал, что вся его империя, выстроенная годами тяжелого труда, в любой момент может разрушиться. Он видел, что в последнее время постоянно происходит что-то, чего он не может просчитать. Он знал истинную причину, но не хотел себе признаваться, что вляпался в очень плохую историю.

Пять месяцев назад к нему в кабинет, который находился в одном из его «подшефных» клубов, под названием «Крем-саунд», вошел незнакомый немолодой уже человек. В качестве лирического отступления, надо сказать, что кабинет у Валентина Григорьевича был почти в каждом из его клубов. Странным было не то, что человек вошел в кабинет, а то, что Валентина не предупредили о незваном госте. Клуб «Крем-саунд» был, что называется, серьезным заведением, и служба охраны работала здесь на редкость слаженно и профессионально. Обычно, когда посетитель собирался войти в служебное помещение клуба, его проверяли на наличие оружия, уточняли, к кому именно он идет, а затем уже перезванивали «адресату» и уточняли, можно ли впустить посетителя. Сегодня незнакомец появился в кабинете концертного директора Теплицкого неожиданно и без всякого предупреждения. Валентин не был пугливым, потому что за годы работы в стриптиз-бизнесе повидал многое. Человек вошел абсолютно беззвучно, и вежливо поздоровавшись, тяжело опустился на стул. Следующее действие гостя еще больше поразило Теплицкого. Он спокойно достал из кармана куртки пистолет и положил его перед собой на стол.

- Вы пришли мне угрожать или сразу убить? – Теплицкий попытался начать разговор в шутливом тоне.

- Не бойтесь, Валентин Георгиевич, - ухмыльнулся одними губами посетитель, - Я миролюбивый. Просто пришел предложить Вам высокооплачиваемую работу.

- Тогда четыре вопроса сразу, - попытался продолжить Теплицкий, но незнакомец прервал его буквально на полуслове.

- Вы хотите спросить, кто я, откуда я знаю ваше имя, почему я решил, что Вам нужна работа и жива ли охрана Вашего клуба?

- Ну, раз Вы сами знаете все вопросы, может, и ответы сами собой прозвучат? – Теплицкий стал терять терпение, но ссориться с человеком, который спокойно прошел в охраняемый клуб с оружием, да еще и без всякого предупреждения, не хотелось.

- Что ж, с охраной, естественно, все в порядке, а на все остальные вопросы попытаюсь ответить Вам сразу, - мужчина был потрясающе невозмутим и вежлив. Со стороны можно было подумать, что два старых друга просто мило делятся воспоминаниями о былом, - Меня зовут Егор, просто Егор. Мне порекомендовали Вас, как одного из лучших менеджеров, работающих со стриптизерами. Я знаю, что у вас сосредоточены подробные данные практически обо всех, работающих в этой области девушек. Пока меня интересуют только девушки. О парнях мы поговорим позже. Мне от Вас нужны просто списки. Списки и больше ничего.

- Вы наивный человек. Как я понимаю, вы наглый менеджер, который пришел в этот бизнес, и с помощью беспонтовой пушки пытаетесь бесплатно завладеть данными, которые менеджеры годами собирают и нарабатывают? – Теплицкий перешел было почти что на крик, но неожиданно осекся, услышав хриплый смех незваного гостя.

- Вы почти угадали, Валентин Георгиевич, - мужчина продолжал похмыкивать, - Как Вы там меня назвали, наглый менеджер? Замечательно. Только не надо кричать. Я просто обрисовал картину. Будем считать, что у меня есть загородный ресторан, и я хочу воспользоваться Вашими услугами, как менеджера, для качественной и бесперебойной работы своего заведения. Такая постановка вопроса Вас устраивает?

- Как я понимаю…, - Теплицкий попытался продолжить, но мужчина встал и пошел к выходу.

- Я жду Вас завтра в «Шансон-баре» в 19.00. пожалуйста, не опаздывайте, приедут очень серьезные люди и сделают Вам предложение, от которого Вы не захотите отказаться.

- Я постараюсь, - небрежно бросил Валентин.

- Ты не понял, Вальтер. У тебя нет выбора, – тон гостя резко изменился, и с этими словами он вышел также беззвучно, как и появился.

Теплицкий так и остался сидеть на кресле. Сегодня он никак не ожидал таких гостей. Он думал о произошедшем всю ночь. Более всего его поразило то, что охрана не видела человека, заходившего в его кабинет. Опросив весь персонал, Теплицкий понял, что этого человека действительно не видел никто. Валентин Георгиевич, всегда считавший себя серьезным человеком, понял, что он просто сопляк по сравнению с этим немолодым, как показалось ему дядечкой. Более того, Теплицкий понял, что, по сути, он даже не может описать, как выглядел его гость. Возраст, то ли тридцать, то ли сорок пять, рост средний. Никаких примет. Он даже не был уверен, что при следующей встрече узнает его. Он понял, что вляпался во что-то непонятное и опасное, вляпался помимо своей воли и очень крепко. И это было крайне неприятно.

 

На следующий день состоялась встреча в «Шансон-баре», на которой Валентин Георгиевич Теплицкий был поставлен перед фактом, что с сегодняшнего дня он будет заниматься составлением списка девушек, которые приезжают в Москву для того, чтобы работать танцовщицами по ночным клубам и казино, и, что называется, только начинают входить в профессию. В списки должны быть внесены только те, кто не имеет родных и почти не имеет знакомых в Москве, те, кто с радостью, ни о чем не спрашивая, будет хвататься за любую работу. Валентин ожидал, что кроме Егора, на встречу с ним придут и другие люди, и очень удивился, снова увидев за столиком кафе своего вчерашнего знакомого. Егор не стал оправдываться за свой количественный состав, и сообщил Валентину, что ознакомил свое руководство с кандидатурой Теплицкого и получил добро на «вербовку», так как Валентин, как никто другой, замечательно подходит для так называемой «агентурной работы». Слушая Егора, Валентин невольно думал о том, что вся эта история очень напоминает детскую игру в «разведчиков», вот только исхода этой игры никто предсказать не возьмется.

- Я думаю, Валентин Георгиевич, Вам не нужно объяснять, что десять тысяч долларов в месяц просто так никому не платят. Если Вы считаете, что эти деньги Вам не нужны, можете отказаться от моего предложения, но тогда попросите свою подружку позаботиться о клубах, в которых Вы работаете сейчас, а заодно и о себе.

- Я мог бы привести с собой милицию, - Теплицкий попытался прощупать почву.

- И что Вы мне предъявите? Желание найти артистов для работы? Это теперь преступно? Я плачу налоги, - улыбка собеседника заставила Теплицкого содрогнуться.

- Зачем Вам артисты? Ведь, как я понимаю, девушки, уехавшие на работу в Ваш клуб, обратно не вернутся? Что это? Проституция? Продажа органов?

- Вы задаете непонятные мне вопросы. Я уже сказал, что девушки приглашаются на работу. И не более того. Я не думаю, что Вы потом займетесь их поисками. Зачем Вам это? Ведь я не приглашаю на работу Ваших друзей.

- А почему танцовщицы? Вам что проституток в Москве мало?

- Этой линией у нас занимается другой человек. У нас серьезная организация. – Егор вздохнул, - Не надо лишних вопросов. Вы ведь неглупый человек. Думаю, Вам и так все ясно.

- Я должен подумать, - Теплицкого трясло, как в лихорадке.

- Не о чем думать. Десять тысяч долларов за четырех артисток в месяц - неплохая цена. И постарайтесь, чтобы не было проколов с Вашей стороны. Штрафы очень велики. Можете мне поверить, - как-то устало добавил Егор, - Я и сам не много знаю. Эта цепочка Вам не по зубам.

- Но…

- Я свяжусь с Вами. Перед уходом загляните в туалет. – Егор встал и скрылся за массивной дверью темного шумного кафе.

Теплицкий трясущейся рукой достал сигарету, затем смял ее и бросил на пол. Сам не понимая, почему, он вошел в туалет, как приказал Егор. Неожиданно сзади его схватили чьи-то крепкие руки и ощупали с ног до головы. «Не нужен тебе диктофон, парень», - услышал он чей-то тихий шепот и ощутил легкий профессиональный удар по почкам. Он согнулся от боли, в глазах побежали желтые круги. Когда он поднял голову, кругом никого не было. Из-за закрытой двери слышались веселые звуки какой-то песенки. «Взять с собой диктофон, была плохая идея», - только и подумал Валентин.

 

9.

 

«В воскресенье я вновь работала у Вальтера. В последнее время он стал приглашать меня не слишком часто. Я не представляла, что когда-нибудь услышу то, что услышала. Я уже оделась и вышла из клуба, как вдруг вспомнила, что забыла в раздевалке мобильник. Естественно, я быстрее побежала обратно, потому что он мог просто пропасть. Подходя к кабинету Вальтера, я услышала голоса. Он разговаривал с Ленкой-Луной. Пришлось остановиться. Неудобно было заходить.

- Уже несколько месяцев я собираю для тебя эти чертовы списки. Зачем тебе столько новеньких девочек? – Лена была явно очень недовольна.

- Ленок, я же сказал тебе, что мне надоели одни и те же морды. Я хочу полностью обновить состав артистов. Разумеется, тебя и твоего шоу это никоим образом не коснется.

- Это бред, Валя. Ты несешь чушь. Я звонила по девочкам из списка. У половины телефон недоступен. Я спрашивала у наших. Почти никто с этими людьми не работал. Их никто не знает. Зачем мы занимаемся ерундой? Я собираю каких-то начинающих девочек по всей Москве, обзваниваю знакомых, общаюсь с менеджерами, а ты ни разу не поставил их ни на одну свою площадку, а теперь говоришь, что хочешь полностью поменять состав. Что происходит? У нас свадьба скоро. Может быть, ты себе новую невесту подбираешь моими руками? Помоложе?

- Лена, не кипятись ты. Я просто нашел выгодный проект. Есть несколько площадок за городом, где платят очень неплохие деньги за танцовщиц. «Старенькие» и «опытные» за полтинник в такую дыру работать не поедут, а новеньким плевать. Им закрепиться надо. Я за полтинник их отправляю, а сто пятьдесят с девочки забираю себе. Вот и вся арифметика. Причем тут новая невеста?

- Интересно ты устроился. Я ищу девочек, а деньги ты в свой карман кладешь? – Ленка явно была возмущена.

- Мы же скоро поженимся, все наши деньги станут общими, - Валентин попытался сделать ласковый голос.

- Это будет через неделю, а пока я хочу получить свою долю за все четыре месяца моих поисков. Это деловой разговор, Валечка. Я не шучу.

- Хорошо, Солнышко, я согласен.

-Я не Солнышко, я Луна, - с этими словами Ленка вылетела из двери и, не замечая меня, пролетела к выходу.

Я хотела зайти, но вдруг услышала звонок мобильного телефона Валентина.

«Да, слушаю. Откуда я знаю, кто ездил. Я в пятницу отдал тебе список из трех девушек. Кому ты звонил, я не знаю. Могу только сказать, что это точно была не Ириска, раз сегодня она работала у меня. Остальных я не знаю. Тигренок работал неделю назад? Хорошо. Тогда, я ее вычеркиваю. Счастливо».

Когда я слышала этот разговор, я не могла привести мозги в порядок. Ириска, Тигренок. Почему вычеркивает? Что все это значит? Я думала об этом. Я звонила Тане-Тигренку. Ее телефон был заблокирован. Тогда я ничего не понимала. Мне страшно, дорогой дневник, мне страшно даже написать то, что я знаю теперь. Нет, не сейчас… Я не могу… Потом… После… сейчас спать…»

 

10.

 

- Здорово, Катюха, - в трубке раздался веселый голос с ярко-выраженным украинским акцентом.

- Привет. А кто это? – Катя по прозвищу Киса сонно зевнула.

- Это Олька-Леди Секс.

- А, привет. – Катя не горела желанием разговаривать с этой недалекой хохлушкой, но просто положить трубку было как-то неудобно. Два высших образования и степень кандидата экономических наук давали знать о себе.

- Ты слышала. Что вчера ж было? – Оля просто горела от нетерпения рассказать, что же было вчера.

- Нет, а что?

- Ну, свадьба ж, Вальтера с Ленкой-Луной.

- А, да-да. И чего? Оль, я безумно спать хочу. У тебя что-то срочное? – Катя уже пожалела, что подошла к телефону.

- Ничего особенного. Только Ленку-то убили ж.

- Какую Ленку? – спросонок, Катя никак не могла понять, о чем говорит ей Леди Секс.

- Ленку-Луну грохнули ж, прям на свадьбе. – Казалось, что эта новость каким-то невероятным образом радует девушку.

- В смысле, грохнули? – Катя приподнялась на кровати.

- В прямом. Пила-пила, танцевала-танцевала, а потом в обморок хлоп и откинулась, прям за столом.

- Не может быть. А ты то откуда знаешь?

- Так, я ж сама там была, видела ж все.

- Ничего себе, - Катю безумно раздражал этот провинциальный говорок и беспрерывное «ж». – А ты чего так радостно сообщаешь об этом?

- Так нет. Я ж не радостно. Просто ж, интересно. Никогда не думала, что увижу такое. – Оля уже устала повторять историю. Катя была одиннадцатой, кто услышал сегодня от нее потрясающую новость.

- Что ж теперь будет? – ужаснулась Катя и поморщилась оттого, что тоже произнесла эту идиотскую букву, которая всегда везде ни к месту.

- Так, не знаю. Нас всю ночь в ментовке продержали. Показания ж снимали. Спрашивали, кто что видел. Только там глушняк. Темно было, шумно, ходили все туда-сюда. Кто-то ей что-то сыпанул в бокал.

- Понятно. Ладно, Оль. Спасибо за информацию. Извини, мне бежать надо. – Катя положила трубку. – Ну и ну. Ничего себе, свадьба!

 

11.

 

«Я поняла, что Таня-Тигренок пропала тогда, когда я отправила ее работать вместо себя. Уже несколько дней я пытаюсь описать здесь все то, что произошло. Я пытаюсь делать это осознанно и подробно, но мысли путаются. Никто не знает, чего мне стоит сейчас делать вид, что все, как обычно. Никто не знает этой страшной правды. Никто, кроме меня.

 

Что ж, дорогой дневник, я попытаюсь продолжить. Я поняла, что Вальтер с помощью невесты, не посвящая ее ни во что, находит девушек для кого-то, кто увозит их как будто бы на работу. Они уезжают и больше не возвращаются. Именно поэтому Вальтер и вычеркивает их из своего списка. Они отработанный материал, их больше нет.

Сначала я не поняла, почему я сама оказалась в этом списке, ведь речь шла о новеньких, неопытных девочках. Но потом озарение пришло ко мне. Какая же ты сволочь, Вальтер! Ты решил отомстить мне за то, что я отказалась от твоего потного тела, тогда в «Бутылке». Ты ведь не принимаешь отказов, а я отказала. И тогда ты решил наказать меня, но в этот раз ты ошибся. Так сложились обстоятельства, что я не поехала на ту работу, а отправила туда бедного Тигренка. Мне и денег пообещали в три раза больше, чтобы я уж точно не отказалась, а все получилось совсем иначе.

Я поняла, что Вальтер создает список, состоящий из девчонок, которых можно отправлять на работу, естественно, с указанием соответствующей цены, чтобы не вызвать подозрений очень большой или, наоборот, не привлечь ненужного внимания и разговоров очень маленькой суммой. Но Вальтер не знает, кто именно уедет на свою последнюю работу в этот раз, потому что он сам не звонит девушкам. Он в этой цепочке теневая фигура. Звонит тот, другой, Илья. Поэтому Вальтер и не удивился, что я появилась у него в клубе через неделю. Он просто думал, что мое время еще не пришло. Он намеренно, из мести, внес меня в список «смертниц» и ждал. Он не предполагал, что все так обернется, что я начну искать Тигренка, а потом случайно услышу тот злополучный разговор, что в итоге я все пойму и начну действовать. Он этого не знал.

Я целых три недели искала Тигренка везде, где только могла, но не нашла. Нет, она не была моей подругой. Мы просто обменялись телефонами, когда в первый и последний раз работали вместе в клубе. Я не знала о ней ничего, кроме имени и номера мобильного телефона. А потом она попросила меня помочь ей найти жилье. Я помогла. Просто позвонила друзьям, чтобы взяли ее пожить в свою общагу, но и они ничего не знали о ней сейчас. Она никому не оставила адреса своей съемной квартиры. Даже названия города, откуда она приехала, я не знаю. Теперь я понимаю, что Тигренка больше нет. Я пыталась искать того самого Илью, который звонил мне тогда. Но его номер заблокирован. О нем никто ничего не слышал. Оксана-Бестия сказала мне, что месяца три назад, когда она начинала работать в Москве, ей звонил какой-то Миша и предлагал поехать куда-то за город, но когда она приехала вместе с другом, Миша сказал ей, что площадка отменилась. Номера машины Миши и Ильи не совпадают. Номера Мишиного телефона у Оксаны нет. Миша использовал анти-определитель, а Оксана номера не спросила. Зачем? Договорились же, где встречаться. Никаких связывающих ниточек, ничего общего. Даже станции метро, где забирали артистов Илья и Миша разные. Никаких совпадений…

Я поняла, что все это тупик. Идти в милицию, бесполезно. Какие у меня аргументы? У подруги телефон заблокирован? А я даже ее фамилии не знаю. Сколько девушек уехало по рекомендации Вальтера на свою последнюю в жизни площадку? Этого уже никто никогда не узнает. А теперь еще и Лена погибла. Случайно погибла, глупо и неожиданно… для всех… Ты за все ответишь, Вальтер. Я тебе обещаю! Пока ты будешь жить, все будет продолжаться. Но это надо остановить. Я это сделаю. Я обязательно это сделаю...»

 

12.

 

Ира никогда раньше не была на допросах. Такие сцены она видела только в кино.

- Ну, рассказывайте, Ирина Викторовна.

- А что рассказывать? – Ира вжалась в жесткий стул. Она пыталась собраться с силами и мыслями, но крупная дрожь сотрясала все ее тело и парализовывала мозг.

- Все, что видели, все, что слышали, все, что знаете. – Молодой парень в форме сидел напротив и устало смотрел на нее из-под очков.

«И зачем он носит эти жуткие очки, ведь они так ему не идут», - подумала Ира, пытаясь заставить себя отвлечься от ощущения падения в бездонную черную пропасть. Ей безумно хотелось спать.

- Я уже все рассказала еще в клубе.

- Давайте еще раз. По порядку. Расскажите мне о каждом, кто был на свадьбе.

- Хорошо, я попробую, - Ира на мгновение прикрыла глаза и стиснула зубы. - Ну, давайте по порядку. Вадик-Аполлон. Работает давно. Ему лет сорок. Они вместе с Вальтером начинали, то есть, с Теплицким. Фамилии его я не знаю, никогда не спрашивала, так, на площадках пересекаемся иногда. Знаю, что у него жена и два сына. Один в этом году школу закончил. Он добрый, такой. Убить он Ленку не мог. Они с Валентином дружат. Да и представить такое невозможно. Затем, Толик, прозвище Адам, фамилия Микунин. Хороший парнишка, молоденький. Учится в Финансовой Академии, зарабатывает себе на учебу. Это вообще не его компания. Просто работает классно, вот Вальтер и пригласил его на шоу.

- Понятно. Давайте дальше, а потом попробуем нарисовать схему всех перемещений на месте убийства, - Очкарик поерзал на стуле. Было видно, что он тоже устал и хочет спать.

- Женя-Монстр. Это муж Лены-Ягодки. Они вместе были. Когда все произошло, их в клубе уже не было. У них ребенок маленький. Они шоу оттанцевали, по глотку выпили и уехали.

- Ну, это мы уже знаем. Все равно проверять придется всех.

- Проверяйте, я говорю то, что знаю. Еще была Лида-Льдинка. Фамилия Лидинская, потому и Льдинка. Работает воспитателем в детском саду. Безумно добрая. Она даже мышку убить не сможет. Дальше, Сережка-Идол. Ворует сумки в пробках.

- Не понял, - Очкарик, казалось, впервые заинтересовался разговором.

- На мотоцикле едет по пробке, подъезжает к машине с открытым правым окном. Если видит сумка лежит или телефон, хватает, через окно и уезжает. Кто его в пробке догонит? Только почему я Вам это объясняю? Вы чего, без меня таких технологий не знаете? – Ира пыталась агрессией унять возобновившуюся внутреннюю дрожь.

- Это нужно записать, - Очкарик приготовился. Сейчас он напоминал школьника, которому предстоит писать контрольный диктант. Ире стало даже смешно.

- Да не надо, пошутила я. – Ира сквозь зубы улыбнулась. – Дальше то продолжать?

- Ну, продолжайте, Ирина Викторовна, - в глазах дознавателя мелькнуло недоверие и зародившаяся неприязнь.

- Ольга еще была, сценическое имя Леди Секс. Она с Украины приехала. Раньше была в сборной по спортивной гимнастке. Потом упала с брусьев, позвоночник повредила. Из спорта ее выкинули, пришлось идти в стриптиз. В Москве где-то года три работает.

- Ну да, кроме стриптиза больше работать негде?

- Нет. Списанным со счетов танцорам и гимнастам больше ни за что денег не платят, а всем надо детей кормить. – Ира начала заводиться. Ей безумно надоела эта беспросветная людская тупость, эти бесконечные стереотипы закостенелого мышления. Она устала доказывать ханжам и моралистам, что сущность человека не определяется названием места его работы. Ира буквально закипела от злости, но для нее это было той необходимой сейчас встряской, которая могла бы вывести ее из состояния внутреннего оцепенения.

- Можно не валяться в этой грязи, - Очкарик состроил знакомую гримасу. Много раз в жизни Ира видела ее на лицах людей. Люди были разными, а гримаса всегда одна.

- Это не грязь. Это очень тяжелая работа. Жаль, что такие недалекие люди, как вы вешают ярлыки на все, о чем не имеют ни малейшего представления.

- Да о чем ты говоришь? - Очкарик перешел на «ты». У вас даже вместо имен «кликухи», как у шлюх.

- Ну что ж, значит, судьба у нас такая. Зато, у нас «кликухи», как ты говоришь, у всех разные, а у Вас одна на всех – «мент».

- Вы пока свободны. – Услышала она в ответ.

 

13.

 

Валентин Георгиевич сидел за столиком какого-то дешевого кафе и пил вонючую барматуху, обозначенную в меню, как коньяк. Он не мог собрать мысли воедино. Они расползались, как тараканы и разлетались, как брызги от падения в воду тяжелого предмета. Он понимал, что для него все закончилось. Вся его жизнь, карьера, весь его мир, созданный им самим за многие годы, все рассыпалось, как упавшее в большой высоты стекло. В последнее время он постоянно ждал чего-то, он чувствовал, что что-то страшное может произойти в любой момент. Сейчас он понял, что, ожидать удара, не зная с какой стороны он последует, бесполезно. Можно подготовиться ко многому, но удар обязательно последует туда, где не защищено. Валентин Георгиевич не понимал, где он допустил ошибку. Он всегда был умным и проницательным, но сейчас чувствовал себя ребенком, который заблудился в лесу.

На грязной сцене лениво «колбасились» две молоденькие танцовщицы «гоу-гоу». Они постоянно глупо улыбались, думая, что этим скомпенсируют свое неумение танцевать. «Старшеклассницы, тридцать долларов за ночь», - как-то отстраненно подумал Теплицкий. Это были даже не мысли, а просто никому не адресованное замечание профессионала. Сейчас он пытался думать о Лене, но не мог. Он даже не понимал, происходит ли все это на самом деле, или все это сон, который закончится, когда включат свет. Безумная, оглушающая музыка сильно резала слух, отдаваясь в висках тупыми болезненными ударами. Девочки наконец-то ушли переводить дух, и на смену им вышли такие же молодые и неумелые мальчики в полуспущенных штанах и белых майках, которые смешно висели на их цыплячьих телах. Валентин Георгиевич молча встал, и, бросив на стол пятисотрублевую бумажку, вышел их ужасной забегаловки с красивым названием «Звездная ночь».

 

Он медленно поднимался по лестнице к дверям своей квартиры, вновь пытаясь поймать хотя бы одну мысль.

- Ну, здравствуй, Вальтер, - женский голос звучал откуда-то сверху.

- Кто здесь? – он нехотя повернулся на звук голоса, но никого не увидел.

- Я это, не узнаешь?

- Нет. Я не узнаю, и у меня нет настроения играть в прятки, - он наконец-то поймал ключом замочную скважину.

- У меня тоже нет желания играть в прятки, мы сейчас в другую игру поиграем, - Ира Канаева медленно спускалась по лестнице.

- Ирка? Ты что здесь делаешь? – Вальтер спросил чисто автоматически. Голова не способна была соображать, кто, зачем и почему.

- Поговорить пришла, - Ира подошла почти вплотную.

- Давай завтра, ты же сама все понимаешь, - он попытался закрыть дверь.

- Нет, Вальтер, сегодня, не заставляй меня сердиться.

- У меня нет сил с тобой спорить. Заходи, - он вошел в квартиру и устало опустился на корточки около собственной двери.

- Я все знаю, Вальтер.

- Что ты знаешь? – он пока еще не мог понять, что же происходит.

- Я знаю все, о девочках, которых ты за бабки отправляешь на смерть, о списках, о Тане-Тигренке и других, о шофере, который, как разведчик, меняет машины, имена и номера телефонов. Не спрашивай, откуда я все это знаю. Когда-то ты сказал, что я умная. Думаю, ты оказался прав, но я не настолько умна, как хотелось бы, поэтому у меня еще есть вопросы, на которые ты должен ответить. Это будет моим вознаграждением за то, что я не сдала тебя в милицию. Я могла сделать это и тебя посадили бы за организацию похищения людей. Мы почти в расчете, Вальтер.

- Я не понимаю, о чем ты говоришь и чего ты хочешь, - Валентин Георгиевич впервые за этот день вышел из состояния оцепенения.

- Я ни о чем не говорю. Я просто пришла за объяснениями. Я хочу составить полную картину, но на некоторые вопросы у меня пока нет ответов. И мы поиграем в игру вопрос-ответ. Если ты не объяснишь мне всего, что я не понимаю, я сдам тебя в милицию. Поверь, мне есть, что им рассказать. Ты думаешь, я блефую, но у тебя сейчас нет выбора. Ты можешь использовать только один беспроигрышный в данной ситуации вариант – убить меня.

- А что, хорошая мысль, - Теплицкий криво ухмыльнулся.

- Да, Валя, мысль хорошая, но не новая. Она ведь уже приходила тебе в голову, именно поэтому я оказалась в том самом списке. Но, как видишь, у тебя не очень получается убивать меня. Так что не советую пробовать. Я подстраховалась на этот случай.

- Что именно ты хочешь узнать? - Теплицкий понял, что не в силах сейчас врать и сопротивляться. Он почувствовал, что невероятно, смертельно устал. – Можешь мне не верить, но я и сам не знаю ничего, кроме имени человека. Даже номера его телефона не знаю. Он сам всегда звонит мне.

- Мне нужно знать все, что знаешь ты.

- Зачем тебе это?

- Не важно.

- Какие у меня гарантии, что если я отвечу на все твои вопросы, ты не пойдешь и не настучишь на меня?

- Никаких. Я просто говорю, что не буду заявлять на тебя в милицию. Никто ничего не узнает до тех пор, пока я жива.

- Что ж, красиво. Как в кино. Ладно, мисс Марпл, задавай свои вопросы.

 

14.

 

« …Ну вот, я закрываю последнюю страницу дневника. Почему последнюю? Потому что я сделала все, что должна была. Здесь описано все, что я знаю. Теперь я действительно понимаю, что я была во всем права. Вальтер не открыл мне ничего нового, кроме имени человека, увозящего наших девчонок. Его имя Егор. Что ж, Вальтер, во всей истории ты сыграл очень странную, и очень страшную роль. Ты сам не понял, что ты наделал. Ты заварил эту кашу, и ты же помог ее расхлебать. Но теперь мы с тобой действительно в расчете. Внеся меня в тот список, ты пытался убить меня, Вальтер, но у тебя не получилось. А я, когда обо всем узнала, тоже очень хотела убить тебя, но у меня тоже не получилось. Погибла Лена. Это я подсыпала лошадиную дозу сильнодействующего снотворного в бокал. Я не знаю, когда и зачем вы поменялись бокалами. Это безумная, роковая случайность. Это ты, Вальтер, должен был заснуть и не проснуться, а не Ленка. А она выпила содержимое твоего бокала и через десять минут просто потеряла сознание и умерла от остановки сердца. Это тебе я хотела отомстить. Ты ведь так и не понял, кто тогда подсыпал этот порошок. Теперь я просто сделала это еще раз. Ты должен умереть за все, что ты натворил, Вальтер. И сегодня ты все-таки выпил то, что тебе предназначалось. Теперь мы действительно в расчете, потому что сейчас ты спишь здесь, в своей квартире и во сне задыхаешься от газа. А я, преступив черту, и убив невинного человека, тоже не смогу спокойно жить. Поэтому, сегодня мы пили с тобой вместе… Мои глаза уже почти не видят, руки уже не слушаются, но я чувствую мерзкий, сладкий запах газа, который примирит меня с этой жизнью. Мы совершили одинаковое преступление и ответим за него одинаково, а дневник будет просто лежать на столе… Я верю, что он сыграет свою роль в наказании всех, кто виноват. Я обещала, что не сдам тебя в милицию, пока жива. Скоро этого препятствия не останется… Я чувствую этот запах…. Ты ответишь за все… Я чувствую…Ты…Я…Прощайте…»

 

Осень 2006