Глава первая.

Бандюга, здоровенный черный кот, лежа на любимом старом матрасе, осматривал вновь прибывших. Два головореза после обхода привокзальной площади у мусорных баков обнаружили три пищащих комочка.

- Еще ведь слепые, - думал Бандит, и его кошачье сердце обливалось кровью.

Комочки слабенько, но пронзительно мяукали. Черный кот чуть прикрыл глаза и задумался.

- Что можно для них сделать?

Бандит взвесил все возможные варианты.

Потом строго посмотрел на своих головорезов.

- Роксана и Прохор гостят у Кутузова. Кто отправится к ним?

- Я, - встал серый кот с откушенным наполовину левым ухом.

- И я! – вызвался молодой поджарый рыжий кот.

- Хорошо.

Бандюга потянулся и встал.

- Пароль: «Привет, Кутузов!»

Добровольцы кивнули.

- Передайте: сам буду через неделю. Теперь - в дорогу. Поезд отходит через пять минут.

Коты, осторожно подхватив комочки зубами, отправились в путь.

 

Глава вторая.

Сенбернар Кутузов нежился на солнце. Стояла середина июня. А хороших деньков – кот наплакал. Но сегодня погода пошла на поправку.

В такие дни Кутузов любил предаваться воспоминаниям. Особенно по утрам.

Он закрывал глаза и представлял себя еще совсем маленьким.

- Мог спрятаться за ножку стола, - с гордостью и умилением говорил он слушателям. Если они, конечно, у него были.

Потом он вспоминал свою маму. Такую большую и добрую. Но чаще всего он думал об отце, с которым встречался редко.

Тот работал спасателем на Эльбрусе. По слухам там располагалось несколько баз для горнолыжников и альпинистов.

Когда Кутузов думал об отце, он представлял себе одну и ту же картину: белоснежные горы, голубое небо, яркое солнце и множество людей в разноцветных костюмах снует то вверх, то вниз. Не останавливаясь ни на минуту, движется канатная дорога. (Кутузов как-то видел такую, когда по телевидению рассказывали об альпинистах.) А на вершине горы сидит огромный пес, на груди у него фляжка с чудодейственным лекарством, на лапах - собачьи бутсы – горные ботинки с шипами, а на спине - рюкзак с медикаментами.

Среди всеобщей суеты и шума только благородный пес остается спокоен и неподвижен. Он внимательно смотрит с вершины вниз, в любую минуту готовый прийти на помощь этим слабым, но таким самоуверенным и беззаботным людям.

Однажды отец приехал вместе с веселым загорелым человеком. Привез разные подарки.

Кутузов бережно хранил вязаные шапочку, шарфик и варежки. Пока они ему не понадобились, но, может быть, он тоже поедет когда-нибудь в горы.

Правда, один раз подарок отца уже сослужил добрую службу.

Стояла морозная зима. Большинство жителей поселка закрывали дачный сезон в октябре до следующей весны.

Но в нескольких домах, где сложили печи и камины, продолжали жить круглый год. «Заречный барин» провел себе даже центральное отопление.

У хозяев же Кутузова была печка. Она хорошо прогревала комнаты в доме. Поэтому хозяева смело ездили зимой на дачу. С детьми, друзьями и иногда вдвоем.

Они любили праздновать здесь Новый год, кататься на лыжах в лесу, играть в снежки, лепить снежных баб и просто гулять по заснеженным полям в валенках.

Пять пар валенок (на всякий случай!) были куплены когда-то хозяином Кутузова у одной старушки на станции. С тех пор прошло лет пять. Валенки ни разу не подвели.

В тот зимний день, о котором вспомнил сенбернар, на даче собралась большая компания.

Вначале все вместе лепили пельмени, потом ушли в лес на лыжах, прихватив с собой термос и бутерброды. Вернулись уже под вечер.

Вскоре все расселись за круглым столом под оранжевым абажуром в самой большой комнате. У печки. Кутузова тоже пригласили в дом. В качестве пайка он получил целую миску пельменей, которые обожал всей своей собачьей душой.

Он уже приступил к еде, когда услышал, как кто-то пищит.

Вначале Кутузов подумал, что ему почудилось.

Хозяйские друзья уже схватились за гитару и дружно проорали про лыжи, стоящие у печки.

Как только они закончили песню, писк послышался снова.

Кутузов встал, толкнул мордой дверь и вышел на террасу. Хозяйка, заметив неладное, вышла следом. Когда они распахнули входную дверь, то увидели маленького щенка.

Он лежал на нижней ступеньке лестницы и жалобно пищал. Видимо, сил подняться выше у него уже не было.

Хозяйка подхватила щенка на руки и внесла в дом.

Тут же все заголосили и засюсюкали. Кутузову пришлось даже зарычать.

- Что за непонятливый народ! - проворчал он. - Помощь нужна, а они верещат!

И Кутузов направился прямо к шкафу, в котором лежал заветный отцовский подарок.

Хозяйка, будучи женщиной догадливой, тут же выдвинула вещевой ящик и достала из него шарфик, шапочку и варежки.

Кутузов выбрал шарфик.

Замерзшего щенка осторожно положили на коврик около двери, закутали его в шарфик и поставили перед ним блюдце с теплым молоком.

Щенок с удовольствием зачавкал.

- Жить будет! – крикнул кто-то из гостей, и они вновь предались веселью.

Кутузов, после того, как щенок подкрепился, произвел медицинский осмотр.

- Действительно, замерз несильно, - удивился сенбернар. – Откуда же он появился на нашем крыльце? От станции далеко, - стал рассуждать Кутузов, - не дополз бы. Соседи вместе со своими собаками в городе. Значит, остается «Заречный барин». Хотя…

Тут сенбернар вспомнил, что во время прогулки видел дымок еще над двумя дачами. Значит, в поселке, кроме них все-таки кто-то есть.

Щенок сладко засопел. Кутузов осторожно поправил на нем шарфик и вышел на улицу.

Тщательно обнюхав крыльцо и дорожку до калитки, Кутузов опять удивился. Пахло незнакомой собакой.

- Видимо, его подкинула незадачливая мамаша, - решил сенбернар.

После чего распахнул калитку и отправился в сторону особняка «Заречного барина».

 

Глава третья.

Солнечный лучик ласково коснулся носа сенбернара. Летний день набирал силу. Стало припекать. Сенбернар перебрался в тень - на «вечнозеленый» газон под вишни. И грустно вздохнул.

Он вспомнил о своем друге. Еще год назад у особняка «Заречного барина» стоял на посту славный пес неизвестной породы по кличке Туман. Здоровенный, сильный и очень добрый.

Хозяин его давно уже был на пенсии. Подрабатывал сторожем. По всей округе, если шла стройка, в охрану звали Тумана с хозяином. Надежней этой пары было не найти.

Ни разу под их бдительным присмотром никто не взламывал замки, не забирался в дома, не воровал стройматериалы. Везде, где работали Туман и его хозяин, устанавливался порядок и строгий контроль.

В ту зиму «Заречный барин» перебрался в свой особняк. Правда, стройка еще не закончилась. «Барин» собирался возвести на своем участке многочисленные пристройки. Он задумал разбить зимний сад, построить большую баню и отдельный гараж для машин гостей. Так что, рабочие трудились с утра до вечера, несмотря на мороз.

Вот для их охраны «Заречный барин» и нанял Тумана с хозяином.

Именно к другу и направился тогда Кутузов.

Туман жил в будке. Для его хозяина возвели времянку, небольшой деревянный домик. Внутри поставили печку-буржуйку. В нее уходило много дров, но зато было тепло.

Однажды к хозяину Тумана заехал внук-студент. Так он довел температуру в домике до 50 градусов по Цельсию.

- Да, у тебя, дед, тут Сахара! - шутил он.

Ночь выдалась морозная, а потому заботливый хозяин оставил Тумана ночевать во времянке.

Кутузов толкнул дверь домика, та легко поддалась.

- Добрый вечер! – сказал он, входя.

- Привет, Кутузов! – обрадовался Туман. – Дверь закрывай! Все помещение выстудишь.

Кутузов затворил дверь и прошел в комнатку. На раскладушке у буржуйки храпел сторож.

- Охраняете? – Кутузов усмехнулся.

Туман кивнул.

- А как узнаешь, кто идет, если ты в доме?

Туман смутился.

- Я же ненадолго. Вот погреюсь и опять в будку пойду.

Кутузов улыбнулся.

- Сиди, грейся сколько хочешь! – сказал он. – Ты столько в своей жизни поработал, что отдых в морозную ночь честно заслужил. – А он-то, - Кутузов кивнул в сторону особняка, - долго вас еще продержит?

- Месяца два, - ответил Туман, устраиваясь поудобнее на своем коврике. – Мы потом в город поедем.

Туман с грустью посмотрел на друга.

- Ты уж не скучай, Кутузов!

Кутузову почему-то вдруг захотелось выть. Но виду он не показал.

- Постараюсь, - ответил сенбернар. – А я к тебе по делу, - продолжил он.

- Давай, выкладывай свое дело! – разрешил Туман.

- Час назад я у своего дома нашел щенка, - начал Кутузов.

- Щенка? – перебил его Туман. – Зимой? В пустом поселке?

- Вот и я удивился. Мы в дом его взяли. Обогрели и накормили. Потом я его осмотрел.

- Подкинул кто-то из своих? – спросил Туман.

- Видимо. Щенок еще не успел замерзнуть. Я подумал было «барин» твой развлекается. Вышел, крыльцо понюхал. Нет, была незнакомая собака.

- Да ты что! – Туман от волнения даже сел на задние лапы. – Знаю, кто это! Сегодня к «барину» приезжали. Молодая пара с собакой. А у той три щенка. Но они уже уехали. Час назад.

- Время совпадает, - Кутузов задумался. – Зачем только она щенка нам подбросила?

- Может, «барин» прикупить себе для новой охраны хотел, а ей это не понравилось. Решила забрать, да хорошим людям отдать.

- Почему одного?

- Не знаю!

- Пойду-ка я пройдусь по поселку, - сказал Кутузов.

- Я с тобой!

В ту же ночь они нашли еще двух щенят у соседних дач. Нашли по незнакомому запаху. К тем дачам подкидышей принесли люди.

- Видимо, «барин» не взял, - вздохнул Туман, - а им девать их некуда.

- Или возиться не захотели, - Кутузов был рассержен.

- Надо же, - думал он возмущенно, - беспомощных щенят зимой на морозе оставить! А если бы, я его не услышал. Соседи-то и не заметили, что у них на крыльце подкидыши мерзнут!

А вслух сказал:

- Ладно, Туман, спасибо тебе. До завтра.

И понес щенят домой.

Как же в тот вечер он был благодарен своим хозяевам! Они всегда помогали ему. Всех его гостей - раненых, искалеченных, больных, - лечили и выхаживали.

Но за щенят Кутузов переживал особенно. Ведь собственная мать от них отказалась, хозяева предали! У Кутузова был большой жизненный опыт, но такое случалось редко.

К счастью, у хозяев Кутузова были хорошие друзья. Щенки были тут же пристроены.

Теперь накормленные и напоенные, они спали на коврике сенбернара.

Один был укутан в шарф, другой поместился в шапочку, третий – в варежку.

Отцовский подарок согрел подкидышей.

Вспоминая об этом сегодня, в солнечный июньский день, Кутузов был горд и доволен.

Недавно щенята приезжали на дачу вместе со своими хозяевами.

- Хорошие ребята растут, - подумал тогда Кутузов.

 

Глава четвертая.

Воспоминания не мешали сенбернару следить за соседским котенком, который довольно ловко шел по забору. Равновесие он держал еще с трудом. Но было видно: день-другой, и котенок добьется в этом деле выдающихся успехов.

- Подойду-ка я поближе, - решил Кутузов, - а то свалится, неравен час! Ох, уж эта молодежь, - вздохнул он по привычке, - нет, чтоб вначале научиться группироваться и правильно падать! Все у них наоборот: вначале падать и разбивать себе носы, потом учиться.

На самом деле сенбернар был очень доволен соседским котенком, хотя себе пока в этом не признавался.

Котенок был шустрый, веселый. Откликался на прозвище Барсик. Как многие в его возрасте, был любопытен. Но до чего!

Сенбернар расплылся в довольной улыбке, вспомнив, как вчера этот малец чуть не угодил в большую садовую лейку.

Пришлось мчаться через весь сад ему на помощь.

- Утонуть в лейке - это скучно, неинтересно и, в конце концов, возмутительно! – строго отчитывал Кутузов негодника.

Барсик, лизнув спасителя в нос, и поудобнее устроившись у того на спине, внимательно выслушал наставления. Не перебивая. Сенбернар ценил такое отношение.

- Какая учтивость! – восхищенно подумал он. – Правда, этот юный исследователь может быть хитер, как все коты! – опомнился было Кутузов, но тут же умилился опять.

- Но, как маскируется, негодник!

После чего Кутузов взял гостя за шкирку и понес на кухню поить молоком.

Видимо, котенку все это очень понравилось.

В настоящее время Барсик не просто шел по забору, а усиленно привлекал внимание сенбернара.

Котенок пока еще не знал, как иначе без повода подойти к такому большому и очень занятому псу.

Но любопытство оказалось сильнее стеснительности. Увидев, что сенбернар все-таки направился в его сторону, Барсик качнулся пару раз и спрыгнул вниз.

Кутузов едва успел подставить спину.

 

Глава пятая.

- А почему неинтересно тонуть в лейке? Почему возмутительно? - спросил котенок, едва приоткрыв глаза.

Он сильно зажмурился, когда прыгал. Все-таки страшновато!

- Почему? – опять повторил Барсик, прежде чем Кутузов успел ответить и, чтобы придать серьезность разговору, лизнул пса в нос пару раз. Котенок заметил: тому такое обхождение нравится.

Сенбернар тут же разомлел. Он собирался отругать эту мелочь кошачью, но передумал.

- Чего ругаться-то, - подумал он. – Еще перепугаю. А потом он же не нарочно. Маленький, неразумный.

- Потому, - произнес сенбернар уже вслух, - что на свете очень много всего интересного. Столько приключений только и ждут, когда ты с ними встретишься, а ты чуть не погиб. Вполне понятно, что все были возмущены.

- Кто - все? – с замиранием сердца спросил котенок. Он ведь и не догадывался, что оказывается его кто-то где-то очень ждет.

- Все, - твердо сказал Кутузов. – Они уже в очередь выстроились, а ты – тонуть!

- Кто – все?! Кто – выстроились?! – заверещал от нетерпения Барсик.

- Ну, к примеру, вот этот забор. Ты думаешь, он просто так тут стоит. А вот и нет! Он тебя дожидался, глупенький.

- Почему? – прошептал котенок.

- Ну, представь себе, если я, мои хозяева или твои хозяева решаться по нему пройтись. Что с ним будет? Сло-ма-ет-ся. Вот он тебя и ждал. Маленького и шустрого. Забор ведь не забор, если по нему никто не гуляет. У них так принято.

- Правда? – спросил Барсик и еще больше прижался к спине сенбернара.

- Правда! – услышал он незнакомый голос и чей-то озорной смех.

На том самом заборе, о котором шла речь, сидели кот, похожий на тигра, и рыжая кошка.

Может быть, они вам уже знакомы?

- Это только люди думают, что заборы что-то огораживают, - сказал Прохор (так звали кота). – А на самом деле – они для кошачьих прогулок. Вроде парковых или садовых дорожек. К тому же помогают постоянно поддерживать спортивную форму, - добавил кот, спрыгнув на землю. – Считай, что это – твой тренажерный зал.

- Привет! Я – Прохор, - представился он и протянул котенку лапу. Тот был очень польщен. Все-таки взрослый кот первым с ним поздоровался.

- Привет! Я – Роксана, - рыжая бестия уже удобно расположилась на вечнозеленом газоне.

- Привет, Кутузов! – послышалось откуда-то сбоку.

Сенбернар весь подобрался. Был назван пароль. Значит, что-то случилось.

Пес осторожно снял Барсика со спины и отправился к калитке. Голос был оттуда.

 

Глава шестая.

- Клавдюха опять котят понесла топить! – крикнул серый котяра, как только Кутузов вышел из калитки.

Хозяева, хорошо зная своего сердобольного пса, установили калитку так, что сенбернару было достаточно слегка толкнуть ее, и та распахивалась на улицу. Чтобы пес беспрепятственно возвращался, была привязана плетенная кожаная петля. Кутузов обычно хватался за нее зубами и тянул на себя. Калитка легко открывалась.

Проделав первую часть операции - по выходу из дома, - Кутузов сел на задние лапы и строго глянул на кота-шалопая.

- Ты уверен?

- А то! – взвыл тот. – Они такие, та-а-акие махонькие! Беззащитные!

Котенок Барсик, который, конечно же, вышел на улицу следом за сенбернаром, поежился. Он, к счастью, не знал, что такое топить котят. Но догадался: это, видимо, неприятно.

- А может даже возмутительно, - добавил он про себя и бросился догонять пса и кота-шалопая, которые уже стартовали.

- Где на этот раз? – спрашивал Кутузов уже на ходу.

- У старого моста! Обидно же! Опять моих!

- Думать надо раньше! Когда шашни заводишь! – огрызнулся Кутузов.

- Да я же, я же, - кот явно не знал, что бы придумать в оправдание.

- Молчи уж, дачный ловелас, - смягчился Кутузов.

Шалопая он знал давно. Тот имел неудержную страсть ко всем пятнистым кошечкам, которых в округе было пруд пруди. Сердце Шалопая разрывалось на части. Он любил их всех. Мало этого, готов был с утра и до вечера ухаживать за потомством. Котят боготворил. Лучшего отца было не сыскать. Но его пассии не одобряли шалопайской душевной широты.

- У приличного кота кошка должна быть одна, - говорили они и уходили прочь, часто оставляя ни в чем не повинных котят незадачливому отцу.

И каждый раз Шалопай сходил от горя с ума. Носился по дачному поселку, прося о помощи. Как не странно, кошки не в его вкусе – черные, белые и рыжие - с радостью принимали у себя сироток.

Так уж получилось, что со временем во всех домах поселка поселилось многочисленное шалопайское потомство.

Кот не отлынивал и трудился день и ночь, принимая в воспитании непосредственное участие.

Честно говоря, Кутузов надеялся в глубине души, что однажды Шалопай образумится и выберет, наконец-то, себе в подруги какую-нибудь из этих славных добрых домашних кошечек.

- А то все гулящие да гулящие! – журил он серого кота.

 

Глава седьмая.

Они появились на мосту вовремя. Клавдюха, местная продавщица, пока вела подготовительную работу. На счастье наших спасателей, она была теткой медлительной. Сейчас она выбирала камень поувесистей из кучи строительного мусора, оставшегося после постройки «заречного особняка».

Огромный домина из красного кирпича встал на самом живописном месте в поселке. Он перегородил дорогу не только к реке и лесу, но и к колодцу, вырытому при начале застройке участков, когда еще не был проведен водопровод.

Дачники очень любили этот колодец.

Стоял он на небольшой горке.

Кругом тянулись заповедные леса, вдоль них когда-то колхозные поля, теперь полностью заросшие травой, колокольчиками и клевером, чуть вдалеке блестела река с песчаными пляжами, - и весь этот мир распахнутыми крыльями обнимало небо.

Когда-то хозяин Барсика заботливо построил на горке рядом с колодцем беседочку с круглым столом и скамеечками.

Здесь хорошо было просто посидеть вечерком, позабыв на время про сады и огороды.

Иногда дачники устраивали в беседке чаепития с вареньем.

Но однажды этой идиллии пришел конец.

Как-то в поселок приехал целый кортеж иномарок.

Сделав круг почета по окрестностям, он остановился на горке. Из машин высыпала шумная толпа: четыре здоровенных амбала, стайка пестрых девиц, пара ротвейлеров и, наконец, будущий хозяин особняка – маленький человечек с большой лысиной и тремя аккуратно разложенными волосинками.

Погудев и попировав всю ночь, толпа загрузилась в машины и скрылась в пыли. Дачники вздохнули было спокойно. И зря.

Через неделю горку вместе с беседкой и колодцем огородили высоким бетонным забором.

Все прошлое лето гудела стройка, превратив тихий дачный поселок в экстремальную зону. Децибелы взрывали воздух. Дрели, краны, экскаваторы и грузовики побили все рекорды прошлых пятилеток.

Дачники не выдержали. Они не стали жаловаться, зная, что это бессмысленно. На поджог и подкоп тоже не пошли. Зачем им лишние неприятности!

Они поступили просто и, как оказалось, наиболее действенно.

Даже самые ушлые рабочие любят отдых и обед. Это святое время.

Каково же было возмущение и удивление работяг, когда во время перерыва они услышали дикий вой собак.

Те выли самозабвенно, талантливо. Иногда пуская трели. Им вторили местные коты и кошки.

Какофония была чудовищной.

Дачники на это время ушли в соседний лес на пикник.

На следующий день повторилось тоже.

Рабочие выдержали три дня.

На четвертый в поселок пришел прораб. Но ни одна собака, по его собственному выражению, не подпустила прораба даже к калитке.

Пришлось ему возвращаться к работягам ни с чем. Единственное, что он мог сделать, это пожаловаться хозяину. Так он и поступил.

И здесь произошло чудо.

Видимо, у будущего хозяина особняка, были свои странности. Например, он нанял не дешевую рабочую силу, как можно было ожидать, а высокопрофессиональную бригаду.

В доме он собирался жить, а не ежегодно его ремонтировать.

Потерять такую бригаду он не хотел. Тем более что аванс был уже заплачен.

В общем, на этот раз дачникам повезло: стройка несколько поутихла.

Маленький человечек с большой лысиной хотел жить спокойно.

Собственно, для этого он и намеревался здесь поселиться.

С той поры хозяина особняка с чьей-то легкой руки стали называть «Заречным барином», а его шумную толпу – группой захвата.

Тому, как это ни странно, было приятно.

 

Глава восьмая.

Кутузов с грустью взглянул на особняк. Он, в отличие от дачников, иллюзий не питал. Пес знал: победа - временная.

Но сейчас ему было не до грустных размышлений. Клавдюха уже выбрала подходящий камень и направилась к мешку.

Не успела она ступить на мосток, как сенбернар рявкнул. Не во всю силу, а так только, для острастки.

Клавдюха взвизгнула от испуга и выронила камень.

- Опять ты, леший! – взяла она было разгон, но передумала. Кутузова она и боялась, и уважала.

- А если что, - мелькнуло у нее в голове, - к кому за помощью-то бечь!

Бабенка она была зловредная, но корыстная. Свою выгоду понимала хорошо, а потому, плюнув, вытерла ручищи о вечно замурзанный фартук и пошла прочь.

Мешок на мостках попискивал и шевелился.

Кутузов ухватил его зубами и оттащил на берег. Потом с трудом разорвал клыками мешковину, и четыре маленьких пятнистых комочка, жалобно мяуча, выкатились на траву.

- С кем договорился? – спросил наученный опытом сенбернар у Шалопая.

- С Ласочкой, - застенчиво признался тот.

- Опять? – удивился пес. – Ну, дело ваше!

И, взяв осторожно два комочка за шкирку, тронулся в путь. За ним, прихватив оставшихся котят, последовал Шалопай. А следом засеменил глубоко пораженный увиденным Барсик.

 

Глава девятая.

Доставив котят по назначению, сенбернар решил отправиться домой. И вдруг увидел своего маленького соседа.

- Барсик? – удивился он. – Ты что тут делаешь?

- Рычать будете? – тихонько спросил тот.

Кутузов расплылся в улыбке.

- Смотря по обстановке.

К таким славным парням пес был настроен доброжелательно.

- А там девочка плачет, - сообщил Барсик и добавил чуть слышно:

- Привет, Кутузов.

- Сообразительный! – похвалил пес. – Догадался про пароль?

- Угум!

- Тогда показывай, где твоя девочка!

А в это время в саду, казавшимся таким огромным, действительно плакала маленькая девочка. Было ей года два, может чуть больше. Она стояла у калитки. Щеколда была высоко и девочка никак не могла до нее дотянуться.

Звали эту кроху Беляночкой.

Ее головку усыпали белые кудряшки.

Вообще-то она была послушной девочкой. И без маминого разрешения далеко не уходила.

Но сегодня так получилось. Беляночка играла с другими детишками недалеко от дома. Один из мальчишек пригласил их к себе. Он обещал показать новый космический корабль. Правда, игрушечный. Но все равно интересно!

Беляночка, как и Барсик, была очень любопытна.

Все началось хорошо. Корабль им показали. Потом угостили сливами. Потом они поиграли немного в саду, и мальчика позвали обедать. Все детишки, вспомнив, что они тоже проголодались, бросились врассыпную по дачному поселку. И только про Беляночку забыли.

Так она и осталась в саду одна. За щекой у нее была косточка от сливы. Она тихонько ворочала ее язычком и плакала.

Мимо нее пролетали бабочки, над ней пели птицы, по улице промчались большая собака и серый кот, а потом показался маленький котенок.

Но мамы все не было!

Если бы мама была рядом!

Тогда и бабочки, и птицы, и собака, и особенно маленький котенок очень понравились бы девочке.

Только, где она - мама!?

И тут Беляночка увидела ту самую огромную собаку и котенка.

Собака внимательно посмотрела на девочку, поморщила носом и исчезла, а котенок пролез сквозь дырку в заборе, подошел к девочке и выразительно мяукнул.

Барсик был еще маленьким, а потому не знал, что люди, в том числе мальчики и девочки, плохо понимают кошачий язык.

Ему очень хотелось помочь крохе, и он решил спросить у нее, кто ее обидел. Барсик был уверен: Кутузов, узнав про обидчика, обязательно того найдет и строго накажет.

Разве можно обижать маленьких!

Но Беляночка не ответила на вопрос котенка. Ведь она его не поняла.

Девочка утерла кулачком слезы, присела на корточки и погладила Барсика. Тот весело мяукнул. Беляночка погладила его еще. Тогда он стал крутиться на спинке и ловить лапками травинки. Беляночка робко улыбнулась.

Котенок сел на задние лапки и озорно посмотрел на нее.

- Наверно, она еще не умеет разговаривать, - подумал Барсик. – Но зато любит играть. Буду ее веселить до прихода Кутузова.

Котенок опять стал кататься по травке и мяукать. Девочка рассмеялась.

- Беляночка! – послышалось вдруг.

Калитка распахнулась, и на садовую дорожку выбежала мама!

Она подхватила свою кроху на руки и нежно расцеловала в нос, в мокрые глазки, в ушки. Девочка крепко-крепко прижалась к маме.

Мама, держа Беляночку на руках, вышла из сада, сказала «спасибо» большой собаке, сидящей у забора, и пошла с дочуркой домой.

А за щекой у Беляночки все еще лежала косточка от сливы.

 

Глава десятая.

Не успел котенок подумать:

- Как хорошо…

- Привет, Кутузов! – донеслось из ближних кустов.

Сенбернар, смотревший вслед маме и дочке, резко повернулся.

- Горит? – только и спросил он.

- Горит! – ответили ему из кустов.

- Труби полный сбор! – скомандовал Кутузов.

Тут же кто-то резко мяукнул. После чего послышался лай собак со всех сторон, и где-то в поселке ударили в гонг.

- Тебе туда нельзя! – предупредил сенбернар Барсика.

Потом посмотрел на него строго:

- Ну, что, негодник, все равно пойдешь?

- Пойду, - тихо, но твердо мяукнул тот и напустил лужу.

Кутузов лизнул его смущенную мордаху и подставил спину.

- Ладно, забирайся! Только уговор: слушаться!

- Ага!

И они бросились вперед.

Через пять минут они были уже на краю поселка.

Горела трава. Несмотря на дожди, лившие неделю до этого, торфяные луга легко воспламенились. Кое-где земля слегка дымилась. Значит, и там скоро загорится.

- Дуй за хозяином! – скомандовал Кутузов Барсику. – Без человека нам не справиться.

- А как я ему скажу? – взвизгнул котенок.

- Никак! Возьмешь в зубы шланг. Он поймет.

- Ага!

Котенок побежал прочь.

А местные собаки и коты принялись за дело, тут же вспомнив все, чему их учил Кутузов. Кто засыпал огонь землей, будто косточку закапывал. Кто поливал горящую траву из леек и ведер, принесенных с собой. Кто понесся к хозяевам.

Правда, дни стояли будние, и народу в поселке было мало.

Но немногочисленные дачники уже сами спешили на помощь своим меньшим братьям с лопатами, ведрами и шлангами.

Вскоре появился и сосед Кутузова. Мастер он был знатный. Его в поселке все уважали, хотя и считали чудаком.

Чудак-сосед кроме шлангов притащил еще какие-то устройства. Быстро собрал их. Оказалось - насос. Потом еще один.

Кутузов, осторожно взяв шланги в зубы, побежал к реке. Там он опустил шланги в воду. Потом, оставив двух котов присматривать, вернулся к насосам.

Люди и животные попеременно стали качать воду из реки в вырытые канавы и траншеи.

Наконец, огонь временно затих.

Насосы решили не разбирать.

- Небось, не украдут! – сказал сосед, утирая майкой пот с лица. – Ты ж, - обратился он к сенбернару, - дежурных-то оставишь?

Пес утвердительно кивнул.

- Вот и хорошо! – сказал сосед и, прихватив Барсика, пошел к дому.

Кутузов оглядел поле и ближний лес. Опасность временно миновала.

- Все хорошо в жарких солнечных днях, - подумал он. - Но торф горит.

- Байдарки идут! – раздалось от реки.

- Только их не хватало! – проворчал Кутузов. – Без них хлопот полна пасть!

- Опять к Клавдюхе пойдут! – крикнул с ближнего забора Шалопай.

- В смысле яду – Клавдюха у нас первый парень на деревне! – хмыкнул Кутузов. – Четверо остаются здесь. Остальные - по домам. Через два часа смена.

Собаки одобрительно гавкнули, коты мурлыкнули. И разошлись.

Глава одиннадцатая.

- Где-то я этого типа видел, - думал Кутузов по дороге домой. – В джинсиках потертых, в шлепках и шляпе. Главное, помню шляпу. Где ж я его видел?

- Привет, Кутузов! – услышал он знакомый смеющийся голос.

- Привет, Роксана! Где Прохор?

- Сторожит какого-то типа! В шляпе! Давай скорей. Мы его у соседа поймали.

Сенбернар бросился к соседскому дому.

Около пристройки, именуемой дачниками «музеем», собрались уже знакомые нам: сам сосед, его котенок Барсик, Прохор и Роксана. Не хватало только Кутузова.

Сосед присел на скамеечку и оторопело смотрел на дверь.

- Пустите, - доносилось оттуда, - добром прошу! Пустите! Я - не вор! Я - плотник! Пустите!

Сосед продолжал сидеть неподвижно на скамеечке.

- Взяли себя в руки! - скомандовал Кутузов.

Сосед посмотрел на него вопросительно.

- А! Забылся, - сенбернар безнадежно махнул лапой. – Как же трудно с этим венцом природы!

Из пристройки по-прежнему вопили. Правда, уже не угрожающе.

- Пу-у-устите! Мне же больно! Ногу ведь придавили! Как же я работать буду!

- А ты не лезь, куда не следует! – не удержалась Роксана. – Лапу ему повредили! Для такой лапищи слон нужен, чтоб придавить!

Прохор лизнул ее в нос.

- Может, откроем?

Рыжая бестия, взглянув надменно в сторону пристройки, оскалила зубки с довольной усмешкой.

- Отпускай! – по-королевски разрешила она.

Прохор в два прыжка оказался на крыльце. Сделав третий, он был уже на перилах лесенки. Оттуда было легко дотянуться до крючка. Прохор лапой осторожно смахнул крючок с гвоздика.

Из пристройки вначале вывалилось кресло-качалка, странного вида, а за ним - человек средних лет, в джинсиках, шлепках и шляпе.

Шляпа у него была выдающаяся. Чего только на ней не было! Перья, булавки английские, булавки шляпные, значки всех видов и сортов с эмблемами, видами, картинами и надписями, два завязанных платка и несколько ремешков вокруг тульи. Кроме того, поля были прошиты разноцветной лентой. Видимо, вручную.

- Зачем ему такая шляпа? – удивился Кутузов.

Человек стоял на одной ноге, держась за перила.

- Помогите, - робко обратился он к соседу, - пожалуйста!

Сосед, наконец, опомнился. Вскочил и подбежал к незнакомцу.

- Медведь? – поинтересовался сосед, посмотрев на лежащее у порога кресло-качалку.

- Он!

И тут наши друзья увидели, что кресло действительно похоже на медведя. Морда покоилась внизу, один глаз был уже открыт, другой – еще нет, левая передняя лапа - поднята. Словно мишка потянулся спросонья.

- Скульптура называется «Медведь пробуждается от зимней спячки», - пояснил чудак-сосед.

- Обопритесь на меня! – приказал он незнакомцу, подставляя плечо. – До скамейки допрыгаете?

- Попробую, - жалобно ответил незнакомец.

- Здоровый мужик, а слюни распустил будто щенок! – Роксана презрительно фыркнула.

Незнакомец вздрогнул.

- А они не укусят?

- Кто? – удивился сосед. – Скульптуры?

- Вот эти! – незнакомец осторожно кивнул в сторону собравшейся живности.

Сосед рассмеялся.

- Без надобности - ни за что! Брезгуют.

Наши друзья заулыбались довольно.

- Хороший человек! – Кутузов улегся на траву. – Вора поймал. Не бьет, в милицию не сдает, а знай, себе шутит.

Незнакомец вздрогнул опять.

- Нервный он какой-то, - заметил Прохор.

- Как вы его поймали-то? - поинтересовался сенбернар.

- Легко! – Роксана вся засветилась от удовольствия. – Можно, дорогой, я расскажу? – она кокетливо посмотрела на Прохора.

Тот одобрительно проурчал, не сводя с любимой восхищенного взгляда.

 

Глава двенадцатая.

- Мы с Прохором еще вчера его заприметили. Ходит, высматривает что-то. Шляпу свою дикую на глаза надвинет и вьется вокруг дач. А сегодня смотрим, направился прямиком к соседскому дому. Обошел его, во все окна заглянул. Тут забили общий сбор. Сосед из пристройки вышел, а этот, - Роксана пренебрежительно кивнула в сторону незнакомца, - за стеной притаился. Примчался Барсик, шланг в зубы захватить пытается, жалобно мяучит. Этот, - рыжая бестия выпустила коготки, - хихикать стал. – Ну, думаю, сейчас он у меня поутихнет.

Она еще раз продемонстрировала собравшимся свои когти и добавила:

- Временно.

Прохор растаял в блаженной улыбке. Он восхищался возлюбленной. И не собирался этого скрывать.

Подарив Прохору ласковый благодарный взгляд, Роксана продолжала:

- Но Прохор остановил. Мы решили дождаться, что будет дальше. А этот, - глаза рыжей бестии полыхнули зеленым, - Как только сосед и Барсик ушли, ринулся в пристройку и стал там шуровать.

Роксана произнесла последнее слово с особым ударением.

Несчастный незнакомец, которому сосед бинтовал ногу, вздрогнул в третий раз. Было видно, что рыжую бестию он боялся больше сенбернара. Нам легко его понять. Сейчас Роксана походила на миниатюрную тигрицу.

Тигрица продолжала:

- Тут мы с Прохором осторожно подкрались, потихоньку отодвинули табуретку, которую сосед всегда ставит, чтоб дверь не закрывалась. Дверь и захлопнулась! Замок сработал! Этот был пойман!

Барсик взвизгнул от восторга. Прохор с нежностью потерся головой о шею возлюбленной. Сенбернар хитро улыбнулся.

- Вы кое-что скрыли от благодарной публики, не так ли? – обратился он к Роксане.

Она в ответ рассмеялась.

- Насколько я помню, - сказал сенбернар, - сосед выдалбливал из коряги кресло-качалку.

Роксана кивнула.

- В форме спящего медведя, - добавил Кутузов. – Качалка стояла у двери? Так? И как только захлопнулась дверь, качалка придавила своей тяжестью ногу воришки. А вы в это время с наружной стороны набросили крючок на гвоздик. Для надежности.

- Как ты догадался? – удивился Прохор.

- Очень просто. Иначе бы он смог вылезти в открытое окно или открыть замок изнутри. Но с качалкой и крючком вы придумали замечательно. Правда, сдается мне, что это вовсе не воришка.

Сенбернар во время рассказа рыжей бестии прислушивался и к тому, что говорил незнакомец соседу.

- Он вроде бы действительно плотник.

- Я – плотник, - в очередной раз внушал незнакомец соседу, - ищу тут работу. Еще крыши могу крыть. А они меня за вора приняли.

Незнакомец снял шляпу и погрузил в нее лицо.

- Ты чего? - спросил сосед. – Не огорчайся. А что им еще думать, когда ты от людей прячешься да тайком в дом входишь.

- Я бы не вошел, но там - такое!

Незнакомец вынул лицо из шляпы:

- Я всю жизнь о таком мечтал. Увижу корягу в лесу. Вроде на ворону похожа. Другая - на зайца. Третья – на волка. Только и ждет, когда все лишнее с нее снимешь, чтобы самую сердцевину показать. А жена: куда ты эти коряги тащишь! Мало барахла в доме! В общем, не разрешила.

Незнакомец вздохнул.

- Тебя зовут-то как? – спросил сосед.

- Сёмой. Семен Иваныч я.

- А я – Григорий Иваныч. Почти тезки! Нога-то как, не болит?

- Да полегче вроде.

- Ну, тогда идем чай пить, Семен Иваныч.

- С вареньем?! – спросил Семен Иваныч.

- А ты - любитель?

- Еще какой! Водки в рот не беру. А варенье – банками. Жена «сладким пьяницей» зовет.

- И меня! – обрадовался Григорий Иваныч. – Идем в дом.

И две родственных души, одна похрамывая, другая ее поддерживая, неторопливо направились к крыльцу.

 

Глава тринадцатая.

Лютый сантехник Марьян Валерьянович ненавидел соседа-чудака, сенбернара Кутузова, продавщицу Клавдюху, байдарочников и весь белый свет. Но кавказскую овчарку Моргану любил.

Его боялись все жители дачного поселка, все кошки и собаки в округе и даже «Заречный барин» со своей группой захвата. Но кавказская овчарка Моргана его любила.

Так они и жили. Лютый сантехник в зеленом домике и Моргана в фешенебельной конуре.

Роскошное жилище кавказкой овчарки выглядело так.

На пол был постелен ковер, с двух сторон конуры были окна со ставенками. На окнах висели кружевные занавесочки и тяжелые шторы. Внутри могло поместиться три здоровых мужика. Правда, только сидя. Но сидеть было на чем. Марьян Валерьянович лично заказал у чудака-соседа собачий гарнитур. Диван, стол, скамейку вдоль стены и табуреточки, так, на всякий случай. Снаружи конура была расписана причудливыми цветами.

Все дети в поселке завидовали этому сказочному домику. Родители вполне обоснованно считали лютого сантехника безумным. Но все как один с Марьян Валерьяновичем дружили. Односторонне.

Хозяйки носили ему молоко, домашний творог, пироги и другие вкусности. По осени кладовые лютого сантехника пополнялись яблоками, грушами, кабачками, картошкой, вареньями да соленьями всех видов и сортов.

«Заречный барин» даже предложил отстроить за свой счет новый дом. Но Марьян Валерьянович отказался. Человек он был гордый и самостоятельный.

И работу свою, хотя кому-то это и покажется странным, любил.

Он считал ее не просто важной и необходимой, но величественной.

Каждый раз, входя в очередной дом для починки санузла, он чувствовал себя Гераклом, очищающим Авгиевы конюшни.

Надо признать, что при деятельном участии Марьян Валерьяновича в поселке была проведена лучшая канализация в районе. А в качестве приложения к ней, не бесплатное, но отменное водоснабжение.

Любой дачник знает, как много это значит.

Марьян Валерьяновича боялись и боготворили.

Он княжил строго, справедливо и, по-своему, был счастлив.

Но не сегодня.

У фешенебельной конуры с самого утра лежала Моргана. Сердце ее билось, она дышала, иногда шевелила ушами, но встать не могла.

Лютый сантехник сидел на ступенечках у зеленого домика и плакал.

Только что уехала ветеринарная машина. Врач не смог поставить диагноз.

Моргана даже не жаловалась. Она просто лежала.

Шел третий час. Беляночка давно уже пообедала и сейчас сладко спала.

Как известно, каждому овощу свое.

Наступало время обеда у больших и сильных людей.

Лютый сантехник был гурманом. Готовил сам. Много и хорошо. Но сейчас ему было не до еды. Его заливало. Отчаяние и беспомощность.

И тут он услышал лай. Кутузов благодарил хозяйку за поданный обед.

- Кутузов! – вскрикнул Марьян Валерьянович и бросился бежать.

 

Глава четырнадцатая.

Кутузов и его друзья пировали. Обед был, как всегда, честно заработан.

Только что доложили: смена дежурных на полях прошла успешно.

Так что причин для волнений не было.

День обещал быть удачным, и пока свое обещание держал.

Правда, байдарочники пошли к Клавдюхе, и где-то поблизости шастали шабашники.

Но нашим друзьям это не мешало.

Роксана и Прохор расположились в тени яблонь, Кутузов - под вишней на вечнозеленом газоне.

Они вели мирную беседу, обсуждая музейные экспонаты чудака-соседа. Отзывались о нем уважительно и его занятие, в общем, одобряли.

- Вспомнил! – вдруг воскликнул Кутузов, подняв голову с лап. – Вспомнил, где видел Семена Иваныча! Он же в прошлом году на той стороне у станции детскую площадку ставил. Чтоб дети в ожидании электрички не скучали.

Роксана потянулась, посмотрела на Прохора, в ее изумрудных глазах заиграли искорки.

- Вот вам и воришка! – рассмеялась она.

Прохор и Кутузов улыбнулись в ответ.

А в это время два гонца от байдарочников и два – от шабашников, возводящих неподалеку очередной особнячок, встретились у Клавдюхи.

Клавдюха была ушлой бабенкой неопределенного возраста и вредоносного характера.

Работала она, а точнее занимала собой помещение небольшого продуктового магазинчика с громким названием «Супермаркет».

Все в магазинчике было хорошо, кроме продавщицы. По медлительности она могла соперничать с улиткой.

Это не мешало ей самозабвенно гнать самогон и торговаться со страстью карточных игроков.

Байдарочники и шабашники ясно и просто изложили Клавдюхе свои пожелания.

Количество заказанного товара и сговорчивость покупателей ободрили продавщицу и она несколько проворней, чем обычно, скрылась в каморке, именуемой складом.

Вынырнув оттуда минут через десять вместо положенных тридцати с увесистыми бутылями и кокетливо отказавшись от помощи, Клавдюха передала из рук в руки драгоценную жидкость, получила наличные и пересчитала их с нежностью.

Но класть в кассу не торопилась.

Проводив взглядом байдарочников и шабашников, Клавдюха, не выпуская денег из рук, обошла магазин. Вроде все было на месте.

Тогда она еще раз пересчитала деньги. Удостоверившись, что и здесь все верно, Клавдюха вернулась к кассе.

Тут ее внимание отвлекла здоровенная муха, шлепнувшаяся с потолка прямо на прилавок. Клавдюха переложила деньги из правой руки в левую. После чего осторожно взяла лежавшую на том же прилавке мухобойку и, прицелившись получше, муху прибила.

И только после этого открыла кассу.

Касса была пуста. Причем абсолютно.

Клавдюха онемела на долю секунды, потом взвыла и бросилась на улицу.

Байдарочников и шабашников след уже простыл.

- Кутузов! – взвыла вновь Клавдюха и, неожиданно для наблюдавшей за ней дворняги, резко взяв старт, рванула в сторону дач.

 

Глава пятнадцатая.

Так и получилось, что примерно в одно и тоже время калитки достигли лютый сантехник и Клавдюха.

Затравленно взглянув друг на друга, они вместе схватились за ручку, и ничего не подозревающая калитка приветливо распахнулась им навстречу.

Кутузов и его друзья уже заканчивали свою трапезу, когда услышали глухое рычание и женский вой.

На эти странные звуки из дома выбежала хозяйка. Увидев запыхавшуюся парочку, она удивленно замерла. Но быстро спохватилась, поздоровалась, и, гостеприимно улыбнувшись, спросила:

- Что-нибудь случилось?

- Кутузов! – рыкнул Марьян Валерьянович.

- Ку-у-у-уту-у-у-зо-о-о-ов! – выла Клавдюха.

Оба уставились на сенбернара, видимо, даже не заметив его хозяйку.

Кутузов встал.

- Рассказывайте! – попросила хозяйка.

Незваные гости закричали наперебой.

- Моргана заболела!

- Шабашники! А может эти – с веслами!

- Моргана!

- Всю выручку!

- Не встает!

- До копеечки!

- Лежит!

- Помогите!!! – уже хором пропели они в довершение своего душещипательного рассказа.

Может быть, кто-нибудь другой не понял бы ничего. Но это – кто-нибудь другой.

Кутузов понял все.

В знак того, что он готов помочь, Кутузов легонько ткнул лютого сантехника лапой в бедро и двинулся в путь.

- А я-а-а-а! – ревела Клавдюха.

- Идите с ним, - сказала хозяйка и пошла в дом, чтобы позвонить в милицию.

 

Глава шестнадцатая.

-Тоска, - лениво подумала Моргана. – Какая тоска! Ка-ка-я же тоска!

Так твердила она с самого утра. Ни занавесочки, ни изысканная еда, ни врачебное вмешательство в ее личную собачью жизнь, не смогли вывести Моргану из транса.

До сегодняшнего утра все было очень хорошо. Моргане нравилась ее беззаботная барская жизнь. Хотя ночами она иногда мечтала о другой.

Но сегодня утром вдруг все изменилось.

Птички пели, муравьи куда-то ползли, кузнечики стрекотали, летали бабочки, - все, все до единого были заняты какой-то работой. Видимо, полезной.

Лучшего мастера, чем ее хозяин во всей округе не найти, - это Моргана знала достоверно. А чего бы иначе все так вокруг него хлопотали.

- А она? – вдруг булькнуло где-то внутри.

Вначале Моргана подумала, что надо позавтракать.

Но как только она подошла к миске, внутри что-то булькнуло опять:

- А ты-то что?!

И есть тут же расхотелось. Пить тоже. Моргана легла на коврик возле своего фешенебельного дома и затосковала.

- А я-то что? - думала она. Медленно текли тягучие, вязкие мысли. – Что я-то могу? Зачем я живу?

Тут Моргана тяжело вздохнула. Потом еще раз. И еще.

Вроде полегчало. Даже отпустило. Но тут же навалилось опять.

- Повыть бы…

Но сил не было даже на это.

- Тоска, - вяло констатировала Моргана.

- День добрый! – послышалось от калитки.

 

Глава семнадцатая.

Кутузов на ходу просчитал все возможные варианты. Теперь все зависело от Морганы. Он, конечно, мог позвать и других собак, но как тогда вылечить кавказскую овчарку?

Сам Кутузов не болел никогда. О болезнях, в основном, узнавал от других. Из того, что проорал лютый сантехник, сенбернар понял главное: болезнь редкая.

О такой он слышал как-то от заезжего ньюфауленда.

В своем спасательном деле тот был большим знатоком. Ко всем прочим своим достоинствам имел необычное хобби: изучение собачьих болезней.

Если это именно та, о которой Кутузов сразу подумал, то помочь можно.

Поздоровавшись, сенбернар встал у калитки и внимательно посмотрел на овчарку.

- Эта болезнь, если мне не изменяет память, хорошо видна уже на расстоянии двух метров от больного, - подумал он. - Так объяснял ньюфауленд.

- Все симптомы на морде, - отметил он. – Значит, она. Ну что ж, приступим к лечению.

И Кутузов направился прямо к фешенебельной конуре.

Присев рядом с Морганой, он сказал просто, но серьезно:

- Нужна помощь. Кроме тебя никто не справится.

Моргана вздрогнула, удивленно распахнула глаза, вдруг поднялась и села.

Лютый сантехник взвыл от радости и бросился было ее обнимать, но, услышав грозное рычание, остановился.

- Серьезный разговор, - смущенно сказал он подошедшей хозяйке Кутузова.

Сколько лет ждала Моргана этих слов! Как она мечтала о них!

- Нужна твоя помощь! Только ты справишься!

Она повторяла их про себя днем на прогулках. Они снились ей по ночам.

Моргана знала о дружной дачной команде, созданной Кутузовым для охраны и оказания помощи. Но хозяин не позволял ей дружить с чужими собаками. Тем более, с котами.

Бедная Моргана изо дня в день наблюдала, как снуют, сторожат, спасают все вокруг. И очень страдала, что обходятся без нее. Хотя виду не подавала.

И вот оно случилось!

Кутузов лично обратился к ней за помощью. Мог бы прислать, какого-нибудь захудалого кота или щенка. Она бы все равно помогла. Но чтоб сам!

Моргана была польщена.

Все эти мысли пчелами пронеслись у нее в голове. Но ни одна не ужалила.

Кавказская овчарка внимательно слушала Кутузова.

- Шабашники – это те, кто строят особнячок неподалеку. Байдарочники остановились, видимо, на перекус. У них так называется второй завтрак, - докладывал ей обстановку сенбернар. - Пробудут от силы часа два. Но и шабашники могут слинять.

Моргана взвесила за и против.

- Начнем с осмотра магазина, - сказала она.

- Не зря училась в престижной собачьей школе! - пронеслось у нее в голове.

 

Глава восемнадцатая.

Клавдюха, постанывая и причитая, открыла тяжелую дверь магазинчика. Марьян Валерьянович и Полина (знакомьтесь – хозяйка сенбернара) были тут же.

Несмотря на жару в магазинчике было прохладно. Кутузов пропустил Моргану вперед.

Она осторожно вошла в помещение, подошла к кассе, встала на задние лапы и обнюхала открытый ящичек, в котором еще недавно хранились деньги.

Острый запах ударил ей в нос.

- Что-то знакомое…Ладно осмотрим помещение дальше.

Моргана обнюхала прилавок и вдруг нырнула под него. Через пару секунд она появилась вновь, держа в зубах грязную тряпичную перчатку.

- Ого! – не сдержался Кутузов. – Вот, что значит, профессионал!

Моргана едва заметно улыбнулась. На работе не до комплиментов. Вначале - дело. Так решила она для себя еще в те времена, когда дела от нее никто не требовал.

- Нужно разделиться на две группы, - строго сказала она. - Кто куда пойдет?

Кутузов виду не подал, но был очень доволен. Все шло именно так, как он задумал.

- Трудотерапия – лучшее лекарство от всех болезней! – мысленно проскандировал он.

А вслух сказал:

- Решать тебе.

- Тогда ты – к байдарочникам. Хотя вряд ли это они. А мы с Марьян Валерьяновичем – к шабашникам.

- Будь осторожна! – предупредил Кутузов. – Я быстро!

И понюхав перчатку, он отправился к реке.

Собственно, в поселке было две реки. Но лишь одна из них была настоящая. По ней обычно ходили байдарочники, и в ней же купались дачники. Вторая - имела явно искусственное происхождение.

Когда поселок проектировался, что-то где-то не так рассчитали. И теперь даже небольшой дождик наполнял неизвестно откуда взявшуюся канаву почти до краев.

Однажды так и не установленными личностями был сделан подкоп. По их замыслу вода из второй речушки должна была уходить в первую. Но не тут-то было. Вода категорически никуда не хотела уходить. Мало этого, она с удивительной настырностью прибывала.

Несколько раз реку пытались засыпать. Но она возникала вновь каждое лето.

Поселку это, в общем, никак не мешало. Ребятне даже нравилось. По второй речке можно было пускать бумажные кораблики, а вылавливать их в первой, если повезет.

К счастью, все этими корабликами и ограничилось. Судоходной вторая речка не стала.

В настоящую минуту Кутузов подумал об этом с грустью.

Все-таки до первой реки надо было бежать через поле по самому солнцепеку.

Для сенбернара жарковато.

 

Глава девятнадцатая.

- Если он подойдет ко мне, - взвизгнула какая-то девица, - я стукну его веслом!

- Не рекомендую! – пробасил кругленький мужичок, дожевывая бутерброд.

- Не бойтесь! – попыталась успокоить девицу Полина. – Он у меня очень добрый.

- Вы нас извините, - продолжала она, пока Кутузов обнюхивал рюкзаки и байдарки. – Мы не хотели вас обидеть. Но так уж получилось.

- Да ладно, - кругленький был настроен вполне доброжелательно, - не съест же он нас.

- Это еще неизвестно! – не унималась девица.

Кутузов, закончив осмотр, подошел к хозяйке.

Как он и думал, кассу брали не байдарочники.

- Простите еще раз, - сказала Полина, - а вы ничего не заметили подозрительного в магазинчике?

- Подозрительного? – кругленький сделал вид, что задумался. - Полным полно. Самогоном торгуют, помещение не моют, товары навалены кучей. С трудом отыскали в ней крем и бейсболку. Но, - кругленький поднял указательный палец, - все оплачено.

Полина еще раз извинилась, пожелала компании семь футов под килем и повернула к дому.

- Значит, шабашники? – с тревогой спросила она.

Кутузов кивнул. Он тоже волновался.

- Как там Моргана?

 

Глава двадцатая.

А Моргана и лютый сантехник в это самое время шли по следу.

Жара одолела шабашников, и они решили ополоснуться.

Милосердным владельцем особнячка была устроена небольшая душевая. Но работнички, видимо решили, что вместе им там будет тесновато. А очередь они не признавали.

Поэтому шабашники отправились купаться на речку. Украденные деньги они предварительно спрятали в потайном месте.

План, как ограбить ленивую продавщицу, был готов у них давно.

Шабашники довольно быстро выяснили, какие суммы хранятся в кассе.

Клавдюха, часто проявляя незаурядную хитрость, здесь, надо признать, сплоховала.

Дело в том, что выручку она сдавала не каждый день. Так уж было заведено. А потому в отдельный ящичек кассы убирала и свои «трудовые» доходы.

Так ей казалось надежней.

Шабашники, проследив однажды за незадачливой продавщицей, про эту ее хитрость узнали.

И стали ждать удачного момента. Но все время что-нибудь или кто-нибудь мешали.

Вот и сегодня их чуть не постигла неудача.

Надо ж было байдарочникам выбрать именно это время для похода в магазин!

Увидев их издали, шабашники сперва огорчились. Поначалу даже решили купить, как всегда, самогону и уйти восвояси.

Но на месте все оказалось иначе.

Два гонца от байдарочников не стали дожидаться Клавдюху у прилавка. Видимо, кроме выпивки им было нужно что-то еще.

Что именно, шабашников мало интересовало. Главное, гонцы отвернулись, углубившись в недра огромной кучи вещей, лежащей на соседнем столе.

Шабашники не преминули этим воспользоваться. Минута, не больше, потребовалась одному из них, чтобы вскрыть кассу, три минуты - другому, чтобы забрать деньги.

Тут что-то стало сыпаться с полок, куча поехала на пол. Байдарочники бросились все подбирать и расставлять.

Подходя к реке, именно об этом моменте шабашники вспоминали с особым удовольствием.

Касса в магазине была старой. Все в ней гремело и скрежетало. Так что погром, случайно устроенный байдарочниками, был шабашникам на руку.

Конечно, если бы двух шабашников, взявших кассу, не поджидали за углом магазина их приятели, все было бы еще лучше.

Эти двое, как ни в чем не бывало, отправились бы на электричку. А там (поминай, как звали!) доехали бы до первой приглянувшейся им станции и затерялись бы на необъятных просторах родины.

Но их сообщники были ребятами сообразительными. А потому без присмотра своих гонцов не оставили.

Всего шабашников было шестеро. Рабочая одежда делала их практически неразличимыми.

Спроси Клавдюху следователь, кто из них был, она бы ни за что не угадала.

В общем, милиции шабашники не боялись.

Но, завидев на берегу все тех же байдарочников, а рядом с ними сенбернара, шабашники решили не рисковать. Мало ли что. И сделав большой крюк через поле, вышли к реке на безопасном от байдарок расстоянии.

 

Глава двадцать первая.

Моргана и лютый сантехник закончили сбор одежды.

Шабашники проявили бесшабашность, решив искупаться нагишом. (А собственно, кого им стесняться!)

И только, когда, наплескавшись вдоволь, шабашники попытались вылезти из воды, они осознали свою ошибку.

Снять всю грязную одежду было так приятно. Но что делать теперь?

На берегу рядом с кучей грязного белья стоял мужик с ружьем и собакой.

Шабашники попытались вступить в переговоры:

- Мужик, ты чего? – крикнул самый смелый из них.

Мужик молчал, собака угрожающе зарычала.

Лютый сантехник с Морганой держали оборону стойко.

Марьян Валерьянович для храбрости прихватил с собой охотничье ружье, подаренное благодарными почитателями его таланта.

Вид у него и без того был довольно внушительным. С ружьем же он вызывал священный трепет.

На этот раз Марьян Валерьянович чувствовал себя Гераклом, который сражается с гидрой. И ее побеждает!

Лютому сантехнику было даже жаль, что шабашников удалось взять практически без сопротивления.

- Тут же знаков никаких нет! – крикнул самый смелый шабашник. – Значит, купаться можно!

С берега опять послышалось рычание.

- Может, поплывем в разные стороны, потом – на берег, и лесом до дачи? - шепотом предложил другой.

- Дурак! – выругался самый смелый. – У них же ружье! Куда от них убежишь! Да еще нагишом!

После этого шабашники затихли в ожидании своей участи.

Вскоре вблизи послышался знакомый лай.

Это Кутузов сообщал о прибытии подкрепления.

Через пять минут на берегу реки стояли: сержант милиции и с ним еще три милиционера, Марьян Валерьянович с ружьем и собакой, Кутузов с Полиной и зареванная Клавдюха.

- Вылезайте, граждане! – строго сказал сержант.

- Одежду-то хоть отдайте!

- За что?

- Не имеете права!

- Это измывательство!

Кипели шабашники в реке.

- Где деньги? – строго спросил их один из милиционеров.

- Какие деньги?

- Что вы бабе глупой верите?

- Куда-нибудь сама задевала!

Заюлили работнички.

- Можете обыскать, - неожиданно осмелев, сострил один из них.

- Не беспокойтесь, обыщем.

Милиционеры посмотрели на Марьян Валерьяновича. Они жили в этом же районе и лютого сантехника уважали.

- Марьян Валерьянович, верните им вещи, пожалуйста!

- Пусть берут!

Моргана отошла от кучи грязного белья.

Шабашники выскочили из воды и бросились разбирать одежонку.

- А деньги, - сказал тут Марьян Валерьянович, - у них под мешками с цементом. Моргана, покажет, – добавил он, ласково почесав за ухом любимую собаку.

 

Глава двадцать вторая.

Пока Кутузов с компанией искал украденные деньги, Григорий Иваныч и Семен Иваныч пили чай.

Они сидели на веранде и вели неспешный разговор.

- А почему, Семен Иваныч, - спрашивал Григорий Иваныч, облизывая ложку и отправляя в рот очередной бутерброд с вареньем, - у вас такая шляпа странная?

- Это шляпа непростая, - отвечал Семен Иваныч, накладывая себе в блюдечко очередную порцию того же варенья. – Это моя записная книжка.

- Как так? – удивилась родственная душа.

- А вот так! Все эти ленточки, ремешки, значки мне детишки подарили. На память. Я им площадку детскую сооружу. Во дворе или у школы. Плату не беру. Дети ведь! Они мне в благодарность и несут разные подарки. Самое дорогое отдают! Я на шляпу прицеплю, и памятка о них всегда со мной.

- Молодец! – восхитилась родственная душа, Григорий Иваныч.

- Жена, правда, поедом ест! Но это ничего! Как своих сорванцов увижу, сердце радуется, все дурное забывается. У нас же пятеро детишек! Сейчас на даче отдыхают.

- А дача где?

- На той стороне.

- От электрички – налево?

- Там! В гости заходи, обязательно. Я план нарисую.

- А чего ж в такую жару вы, Семен Иваныч, по дачам бродите, работу ищете?

- Не могу я без нее! Тоскую. А жена требует каждый год, чтоб три недели, но отдохнул. Хоть ворчит, а любит. Я ж рукастый! Ты подожди, вот работать вместе начнем, сам все увидишь. Эх, рысь у тебя до чего хороша!

Семен Иваныч поцокал языком.

- А волчара! Сказка!

- Приятного аппетита!

На крыльце стоял лютый сантехник с Морганой.

 

Глава двадцать третья.

- Я к Вам с просьбой, Григорий Иваныч!

Лютый сантехник замялся на пороге.

- Со всем нашим удовольствием, Марьян Валерьянович, - ответил Григорий Иваныч. – Чем могу помочь?

- Вы конуру новую не соорудите? А то Моргана в старой жить отказывается.

- Сооружу. На этот раз, какую хотите? Красного дерева и с джакузи?

Григорий Иваныч был совершенно серьезен.

Лютый сантехник смутился. Улыбнулся застенчиво.

- Самую простую, но удобную.

Моргана тихонько зарычала.

- Как у Кутузова, - добавил сообразительный Марьян Валерьянович.

- Сделаем, - ответил чудак-сосед. – Поможете, Семен Иваныч?

Тот одобрительно кивнул. Ответить он не мог. Рот был занят вареньем.

 

Глава двадцать четвертая.

Прохор, Роксана и котенок Барсик заворожено слушали рассказ Морганы о поимке преступников. Кутузов, лежа на вечнозеленом газоне, отдыхал.

Иногда он поднимал голову с лап, ласково смотрел на собравшихся друзей, потом оглядывал сад и снова клал голову на лапы.

Сегодняшним днем он был очень доволен.

- Жаль, отца нет рядом, - подумал сенбернар. - Он бы тоже порадовался.

В это время Моргана, вся сияя от удовольствия, приступила к самому интересному моменту - изыманию одежды.

Вечерело.

Кутузов задремал.

Ему снился отец на вершине горы, белые снега, Эльбрус. По небу летали на облаках Прохор и Роксана. Барсик катался на лейке. Все было хорошо.

- Привет, Кутузов! – послышалось у калитки.

Сенбернар очнулся, встряхнулся и пошел открывать.

Калитка неожиданно распахнулась сама, и на дорожке появился высокий веселый человек с рюкзаком за плечами.

Пес радостно завилял хвостом.

Веселый человек ласково потрепал Кутузова за ушами. Чмокнул в нос и направился к дому.

- Хозяйка! Мужа встречать будем? – крикнул он, сбросив рюкзак на скамейку.

Из дома послышалось радостное:

- Митька!

Полина выбежала на крыльцо и легко спустилась по ступенькам вниз.

- Ты, почему телеграмму не прислал? – спросила она мужа, ласково прижимаясь к нему.

- Я же быстрей любой телеграммы!

- Злодеюшка! – Полина провела рукой по темным густым волосам мужа и чмокнула его в щеку. – А кто будет бриться?

- Честно пытался! – оправдывался Митя. – Но за дорогу оброс. А все почему, - он хитро посмотрел на жену, - потому что тоскую!

- Тоскуешь? – озорно переспросила она.

- Страсть как! Вот щетина от тоски и лезет!

- Ну, раз так, мой дикарь, идем в дом!

И, обнявшись, они ушли.

Роксана прижалась к Прохору и потерлась о его шкурку. Прохор в ответ лизнул ее мордочку.

- Хорошо! – сказал Кутузов. – Люблю, когда все дома.

- А расскажите, пожалуйста, дальше? – попросил Барсик Моргану так вежливо, как только мог.

Но дослушать историю захвата шабашников сегодня было не суждено.

На вечнозеленом газоне у будки Кутузова уже сидели коты: серый с откушенным наполовину левым ухом и молодой поджарый рыжий. Тут же лежали три пушистых комочка и жалобно пищали.

- Привет, Кутузов! – сказали гости. – Мы от Бандита.

- Очень приятно! Рад видеть! Нужна помощь?

- Пристроить бы их к хорошей кошке, - коты кивнули на котят.

- Хорошо, сделаем! – ответил Кутузов. – Может, поужинаете с нами?

- Мы бы с удовольствием, - рыжий кот, сглотнул слюну, - да на поезд еще надо успеть. И так полдня потеряли. Заплутали. Нам воды бы! Чуть не забыл! Бандит просил передать: будет через неделю.

Спустя несколько минут перед котами уже стояли две миски с молоком и два блюдца со сметаной.

 

Глава двадцать пятая.

Кутузов дал команду позвать к нему Шалопая.

Система связи была давно и хорошо отработана.

Не прошло и десяти минут, как запыхавшийся Шалопай уже сидел на заборе.

- Это не мои, - стал оправдываться он, увидев три пушистых комочка. – Честное слово, Кутузов! Ты же знаешь: кошкам приврать могу, но перед тобой – я кристально чист!

- С забора слезь, кристальночистый! – приказал сенбернар.

Шалопай послушно спустился на траву. Понурив голову, он принялся увлеченно разглядывать свои лапы.

Привокзальные коты смотрели на него с интересом.

- Знакомьтесь, наш местный сердцеед! – Роксана представила гостям влюбчивого кота.

- По виду не скажешь, - засомневался кот с откушенным левым ухом. – Хиленький какой-то.

Рыжий кот хотел было высказать свое мнение, но усилием воли сдержался.

- Опять драка будет, – подумал он. – Бандит рассердится. Мне это надо?

И рыжий кот промолчал.

- Я знаю, что это не твои, - говорил в это время Кутузов Шалопаю. – Но не погибать же им. Так что, сам поговоришь или мне идти.

- Лучше я сам, - решил Шалопай. – Но ты в случае чего, будешь свидетелем.

- Ладно. Иди уж, сердцеед!

- Обижусь, - предупредил Шалопай.

- Не буду больше, не переживай!

Глядя вслед дачному ловеласу, Кутузов подумал с сочувствием:

- Все-таки трудно ему! Такой влюбчивый!

И вздохнул.

 

Глава двадцать шестая.

Барсик был добрым котенком. Но тут он заволновался.

- Что ж это такое, - думал он, – целый день сплошные котята! Так Кутузов совсем про меня забудет!

Барсик с ревностью посмотрел на три пищащих комочка. Он подошел к ним поближе, осторожно тронул каждого лапкой и, на всякий случай, лизнул. Они запищали еще больше.

Барсику вдруг стало стыдно.

- У меня же все есть: мама живет через дорогу, хозяин - добрый, друзья – большие и сильные. А у них…

Он лизнул их еще раз.

А в это время Роксана уже шла по дорожке вместе с хозяевами Кутузова.

Полина несла еще одно блюдце с молоком, Митя сопровождал ее.

И тут появилась Ласочка.

Домашняя славная беленькая кошечка.

Она подошла к маленьким комочкам. Внимательно их осмотрела и принялась тщательно вылизывать.

Вскоре процедура умывания была закончена. Ласочка устроилась поудобнее на вечнозеленом газоне, прижав комочки к себе. Котята принялись дружно сосать молоко.

- На всех-то хватит? – спросил ее Кутузов.

Ласочка смущенно кивнула.

Митя весело посмотрел на собравшихся и рассмеялся.

- Ну, Кутузов, ну генерал!

Потом почесал его за ухом и добавил:

- Не будем мешать. Работайте, служба 911!

И Барсику так захотелось сделать что-нибудь очень, очень хорошее.

 

Глава двадцать седьмая.

Над дачным поселком плыла ночь.

Все уже спали.

Ушлая бабенка Клавдюха жарилась на пуховой перине, лютый сантехник блаженно храпел, Моргана, категорически отказавшись жить в фешенебельной конуре, сладко дремала на крыльце. Спали у себя на дачах родственные души Григорий и Семен Иванычи.

Где-то на реке, отгорланив походные песни, расположились на отдых байдарочники.

Мирно посапывали котята рядом с Ласочкой.

Спал Барсик. Ему снилось, как он вытаскивает пушистые комочки из лейки, приговаривая:

- Это скучно и возмутительно!

Уж теперь-то он точно знал почему!

И только сенбернар Кутузов еще бодрствовал, лежа на вечнозеленом газоне.

Светила луна, играли звезды, легкие облачка быстро бежали по огромному ночному небу.

Кутузов думал. О своем друге Тумане, о щенках, о Барсике, о Моргане, - обо всех и даже о Клавдюхе. А еще он думал об отце.

Где-то там далеко-далеко на вершине горы он несет свою службу. Разноцветные горнолыжники давно уже спят. А отцу нельзя. Он должен смотреть за канатной дорогой, за лавинами и ветрами.

- Хотя, - сенбернар потянулся, - там сейчас тоже лето. Вряд ли кто-нибудь катается на горных лыжах. А это значит: отец может немного отдохнуть. Кто знает, вдруг он возьмет отпуск и приедет к нам! Хорошо бы!

Пес сладко зевнул и закрыл глаза.

 

Доброй тебе ночи, Кутузов!

 

2001 год