- Что такое черная дыра?! – кричал Погосян, гремя кулаком по столу. – Это, я вам скажу, такая дыра, которая всем дырам дыра!

Он говорил это ужасно эмоционально, но глаза его при этом не блестели, как блестели бы у всех нормальных людей. Глаза Погосяна были затянуты дымкой, в происхождении которой сомневаться не приходилось, достаточно было бросить один-единственный взгляд на его физиономию. Серого цвета, поросшая престарелой щетиной, готовой вступить в стадию бороды, но от этого ничуть не выигрывающей.

Погосян пил уже третью неделю. Но его за это никто не осуждал. По той простой причине, что парню удалось сделать то, что обычно человеку удается только раз в жизни: сорвать Куш. С большой буквы Куш. Он смотался на Рекс-IV и вернулся оттуда с грузом лока-магу. При этом в призовом секторе его встретили два пирата и попытались вручить ему приз, но Погосяну как-то удалось ускользнуть от них. Он говорил, что своими глазами видел, как оба корабля, начиненных этими застарелыми идиотами, которых все почему-то называют пиратами, столкнулись лоб в лоб аккурат в тот момент, когда он уходил в нуль-пространство. При этом Погосян яростно рычал и вращал глазами, словно дикий зверь, который нечаянно уселся на кактус, но ему все равно никто не верил, – о лобовых столкновениях в Большом Космосе еще никогда не слыхивали, - но пить за его счет не отказывались.

Такую удачу действительно следовало обмыть – во всей известной Вселенной лока-магу выращивался только на плантациях Рекса-IV. И стоил он очень дорого, но не только по указанной выше причине. Рекс-IV уже лет пятьдесят обрабатывали корсары. Правительство, которому, при желании, ничего не стоило бы справиться с этой напастью, никаких конкретных шагов не предпринимало, и злые языки утверждали, что делалось это специально – чтобы поддержать высокий уровень цен на лока-магу. Потому что, как и о столкновениях в Большом Космосе, никто никогда не слыхивал еще об одной вещи: о нападениях пиратов на правительственный корабль с грузом лока-магу. Пираты охотились за нами.

Но мы, простые контрабандисты с Блюстэйла, тоже не лаптем щи хлебаем. У нас самая современная техника, потому что мы можем себе ее позволить, у нас самый лучший пилотаж, потому что мы можем себе позволить рисковать своей техникой. И, самое главное, мы почти не ходим на Рекс-IV, хотя за последние десять лет цены на лока-магу выросли втрое и составляют теперь один золотой за фунт. Хорошая цена, учитывая постоянный спрос, но риск влипнуть в историю, у которой нет продолжения, еще выше. Поэтому наши ребята очень редко ходят на Рекс-IV. Примерно по трое в год. Возвращается примерно каждый десятый. Из них с грузом – почти никто. Пираты бдят. Потому что в случае успеха прибыль обеспечит их самих и их потомство на три колена вперед. Запросы у пиратов невелики.

И все же время от времени кое-кто из наших, обычно более удачливые, шизели на почве собственной непогрешимости и теряли веру в собственную смерть. Тогда они приобретали новейшую модель клиппера и устремлялись к Рексу-IV. Их никто не пытался отговаривать, потому что всем было ясно, что это бесполезно. Кому суждено стать добычей пиратов, спасен не будет.

Погосян свихнулся три месяца назад. До этого он торговал меланийским алебастром – малоприбыльная, но регулярная и, самое главное, совершенно безопасная работа. Иногда подрабатывал по другому профилю, но в основном – алебастр. У него был офигенных размеров грузовик, оставшийся в наследство от дедушки. Над ним посмеивались, но не зло – из-за огромных размеров трейлера контрабанда меланийского камня была для него не менее выгодна, чем любые наши аферы.

Но не прибыль звезданула Погосяна по башке. Два приблудных флибустьера, непонятно, каким ветром занесенных к Мела-Нийо, попытались его взять – на безрыбье и рак – рыба. Но Погосян – черт его знает, как – умудрился расстрелять одного пирата из своей допотопной плазменной пушки, а второго, который пошел на абордаж, так звезданул грузовым отсеком, что того буквально разорвало пополам. Грузовик тоже наглотался вакууму, но алебастру это не повредило. Погосяну, который во время передряги находился в небольшом закутке, несправедливо прозванном боевым сектором, тоже.

После этого он и присвоил себе звание пилота-аса, купил себе последнюю модель космического танкера – здоровенную дуру, в два раза превышающую по размерам грузовик его дедушки, - и собрался в рейс на Рекс-IV.

По большому счету, рисковал он мало. Его новая махина напоминала паука – сзади были расположены грузовые танки, которые он рассчитывал забить лока-магу, а передняя часть – ходовая – была маленькой, но на удивление мощной. Там стояли системы с военных правительственных крейсеров, позволявшие многое, если не все. Когда «не все», можно было в долю секунды произвести расстыковку, и пусть пираты подавятся лока-магу. Но все на Блюстэйле знали, что сумасшедший армянин ни за что не поступит так. В эту экспедицию были вложены все его деньги. Без остатка.

И он выиграл приз – первый контрабандист за последние двадцать лет. Он стал богаче в 12873,5 раза. В цифрах это не передашь. Еврей Боцик попробовал подсчитать, но у него сгорел компьютер. Но человек – не компьютер. Он не станет ломать себе голову над задачкой, с которой ему не справиться. Он просто отложит данные на потом, когда, может быть, возможность появится. И Погосян просто принял к сведению, что он стал сказочно богат, и ушел в запой, чтобы забыть о своем богатстве. Но его крыша уезжала все дальше.

- Вы думаете, что черная дыра – это все, да? – невнятно кричал он. – А я вам скажу, что это чушь, и что большей чуши никто не выдумает! Туда никто не суется, потому что все боятся, да? Она поглощает даже энергию, да?

Толстый вьетнамец Хыонг поднял голову из тарелки с салатом, в которой спал. Он был умный, толстый вьетнамец Хыонг, и у себя на родине имел степень магистра физики.

- Она не поглощает энергию, - промямлил он, и с его подбородка упал кусок морковки. – Она не выделяет ее. Разные вещи.

Наверное, он был прав. Он не мог ошибаться в вопросах физики. Но угощал не он. Поэтому Погосян сверкнул на него глазами, и сидевший рядом тапер Фредди, скупавший и продававший по всей Вселенной антиквариат, стукнул Хыонга по шее, и тот послушно упал мордой в салат.

- А я знаю, что такое черная дыра! – заревел Погосян. – Я в школе имел двойку по физике, но о законе сохранения энергии представление имею! Если она исчезает в одном месте, то обязательно проявляется в другом, это – дважды два! Черная дыра – это обычный нуль-переход! Я докажу это! Я сунусь в нее!

Его речь никто не воспринял всерьез, потому что никто не запомнил ее. Слишком все перепились.

Но на следующий день было много разочарованных. Погосян и в самом деле свихнулся. Он не стал никого опохмелять, он появился перед нами гладко выбритым и чисто одетым, хотя и сильно помятым в результате трехнедельного запоя. Он притащил нас на космодром и, стоя рядом со своим танкером, произнес страстную речь.

- Контрабандисты! – сказал он, и голос его дрожал от напряжения. – Вчера я сказал, что готов нырнуть в черную дыру, и меня некоторые подняли на смех! – Тут он гневно вытаращился на Хыонга, и толстый вьетнамец, ничего про вчерашний день не помнивший, на всякий случай мучительно покраснел. – Контрабандисты! – снова заревел Погосян. – Я сказал, что нырну в черную дыру, и я сделаю это! Я нырну в нее на этом своем механизме, черт бы его подрал, и вынырну где-нибудь в другой части Вселенной. Потому что черная дыра – это нуль-переход, и ничего кроме. Я не буду отцеплять танки, чтобы меня легче было найти, если вдруг потеряюсь. Но я не потеряюсь. Я вернусь сюда, на Блюстэйл, из любого конца Вселенной, на моей колымаге это будет не трудно сделать. Я сказал!

Он сказал, и он сделал. Он нырнул в черную дыру, это видел я, и это видел старый тапер Фредди, который скупает антиквариат по всей Вселенной, а потом продает втридорога. Но Погосян не вернулся на Блюстэйл. Он канул в черной дыре со всем грузом лока-магу, который так и не сгрузил. Через месяц трое из пяти барыг, ссужавших его деньгами в расчете на прибыль с последнего дела, покончили с собой, наевшись стрихнину. Двое других ушли в открытый космос. Без скафандров.

 

Огромный, во всю стену, экран демонстрировал двум типам изнанку Вселенной. По нему плавно проплывали протоны, нейтроны, электроны и прочая чепуха.

- Классная вещь! – проникновенно сказал один. Он был профессором. – Этот микроскоп – просто классная вещь.

- Да, - согласился второй. Он тоже был профессором. – Такой силы реального увеличения нам еще не удавалось добиться.

- А какова его максимальная глубина?

- Не знаю. Испытания проводили два инженера, оба сошли с ума. Подозреваю, что им так и не удалось добраться до конца. Медики сказали, какое-то квази-излучение.

- Поразительно! – сказал первый. – Может, рискнем?

- Давайте, - кивнул второй и, подняв пульт дистанционного управления, направил его на экран. Центральная часть изображения стала быстро увеличиваться в размерах, словно наползая на зрителей. Впечатление было посильнее, чем у первых посетителей синематографа братьев Люмьер. Оба профессора быстро смекнули, почему свихнулись инженеры-испытатели.

- Позитрон! – вдруг вскрикнул один. – Убейте, коллега, не пойму, как он может существовать, не аннигилируя!

- Шаткое равновесие, - туманно пояснил другой, не отрывая взгляда от экрана. – Природа слишком мудра, чтобы человек смог постичь ее до конца. А что это - там, сбоку?

Позитрон тем временем сместился вправо и теперь занимал целую половину экрана. На его боку что-то вздулось и лопнуло, отчего поверхность позитрона стала переливаться различными оттенками цвета электрик.

- В первый раз такое вижу! – воскликнул первый профессор.

- Не вы один, - поддержал его второй, все так же не отрывая взгляда от экрана. Но теперь он следил за чем-то определенным. Маленький предмет, много меньше позитрона, быстро мчался прочь от него. Настолько быстро, что профессору приходилось все время центровать изображение, чтобы не выпустить загадочный предмет из виду.

Когда же он стал покрупнее, первый профессор громко проглотил комок в горле и просипел:

- Мама миа! Это же танкер «Титанус-3МС»! Последняя модель Марсианского технического института!

- Чушь! – фыркнул его коллега. – На вас просто действует квази…

Он замолчал, потому что и сам уже мог ясно различить паукообразную форму корабля, блеск солнечных батарей. И в тот момент, когда он, по примеру соседа, громко сглотнул, кабинет вдруг заполнил густой бас.

- Ха! – заметил он. – Я же говорил, что это обычный нуль-переход. Но убей бог, если я понимаю, куда меня забросило…