Псалом песнь вдохновенная Давида, часть Ветхого Завета Бытия, священно перемешаны с молитвами, духовного совета Псалтыря. Псалтирь, род арфы древних иудеев, молитвословие творения в тиши, на ней звучали песенки хвалебные, для Бога из Давидовой души. Псалмопевец, псалмы поющий с детства, Псалмов писатель юноша Давид. дарил Отец на восемьнадцатилетие, ему Псалтырь, красивую на вид. Свежего дерева, гитара настоящая, Двенадцати звучащих нежных струн, Восторгом звука к небу восходящему, Давид был счастлив в радости и юн. Отец! Воскликнул с искренним восторгом, Сам Иувал, известен на весь мир, Отец играющих на гуслях и свирели, Не смог бы сделать лучшую псалтырь. Да только главной страстью пастушонка, В безлюдном месте музыка была, Пел песни сразу тут же сочиненные, И посвящал их Богу, вот дела. Любовь к Всевышнему и песни в жизнь Давида, Двоих людей серьезных привели, Один из них был Доик царедворец, Другой пророк мудрейший Самуил. Стал злейший враг ему вельможа Доик А Самуил предсказывал при том, Что быть Давиду в недалеком После Саула израильским царем. Да путь Давида к царскому престолу, Начался с битвы с великаном на войне, Что воином был самым сильным в армии Напавшей на отечество извне. Псолтырный назывался и Псаломный, певец псалмов, мудрейший царь Давид, был юношей почтительным и скромным, на братьев в сердце не таил обид. Жил с братьями родными в Вифлееме, Охотно пас отца стада овец И мудростью решал вокруг проблемы, В кругу родных, черствеющих сердец. Над ним слегка посмеивались братья, Что более всего любил пластырь, не пожелал на сабле упражняться, святой любовью славил этот мир. Брат старший Елиав заметил словом, Что Иувал, отец играющих, Каина внук, А значит передал характер подлый, И гордый нрав всем музыкантам вкруг. Но брата выходка расстроить не сумела И изменить Давида не смогла, Он славно дальше пел во славу Божью, Вершил душевно важные дела. Сокрытый срам Сомора и Гомморы, В соленом море вечное бельмо, Глядело в небеса Мертвое море, На плечи грешникам саваном белым пролегло. Как самое соленое на свете И несомненный памятник всему, И желтизна с предутренним рассветом, И соли белизна пронзала тьму. Семь братьев старших жребии бросали, Кому овец вести на водопой, Уединение дарило им печали, И тяготило двигать той тропой. Давид же с радостью заботу эту принял, От одиночества ни капли не страдал И старших братьев он любил так сильно, Что ничего взамен не ожидал. Он добрую прабабушку Руфину, любил сильнее мамы и отца, она учила Бога помнить сильно и одиночество само отступится. Но вскоре умерла его Прабабушка, Давид у памятника горько слезы лил, Стал с Богом разговаривать порядком, Миг тяготения в рассудке отступил. И одиночество закончилось и кстати, Совсем Он больше не был одинок, Едва лишь только выучившись грамоте, Записывал псалмы, молитвы впрок. Уединялся для беседы с Богом, Запомнил он прабабушки совет, Которую оплакивал так долго, Общение оставило свой след. Он в тишине подолго разговаривал, Просил у Бога, что нибудь себе, А больше пел псалмы ему во славу И не желал особых благ в судьбе. Однажды он в руках слепого старца, Услышал пела как его псалтырь, Деяния Ноя, Моисея прославляются И Авраама воспевал старик. Давид был очень сильно очарован, Музыкой струн, опомнившись слегка, Украдкой свой обед носил, ради уроков и упросил учиться в старика. Чтоб выражать свою любовь к Всевышнему, Нужна земная музыка Творцу, Хвалебной песнью инструмента личного, Создателю вселенной, мудрецу. Дорога вывела к ручью отцово стадо, Где можно жажду утолить овец, Повеяло предутренней прохладой, Достал пластырь из сумочки юнец. Любовно тронул трепетные струны, Они проснулись в утренней тиши, Запел негромко в звуках нежных юноша И было вовсе некуда спешить. Жевали овцы сладко стебли сочные, Прислушиваясь к пенью пастуха, Который чисто, громко и свободно, Запел Творцу, а сердцем отдыхал. Он знал, что тот, к кому несется песня, Сейчас присутствует и слушает его, И искренним, особенным почтением, Проникся к Господу почтительным слугой. И пел, Господь ты свет мой и спасение, И мне бояться некого с тобой, Ты крепость моей жизни, вдохновение, Кого страшиться мне простой судьбой. Я только одного прошу у Господа, Чтоб пребывать мне в доме у него, Все дни моего странствия и годы, Поддержку его чувствовать кругом. Эй пастушок – Давид услышал голос, Он вздрогнул, на мгновение застыл, Увидев почти рядом незнакомца, Касаться струн священных прекратил. Глядел в упор вельможа сытый царский, Богатая одежда, хоть в пыли, Не слишком так высокого по рангу, Во всем повадки царского слуги. Спросил Давид - вы кто и что угодно, Я Доик, слуга царя Саула, его воле, Высматриваю пастбища пригодные, Для государственных хороших стад. Вот незадача, если он захочет, Забрать исконно пастбища отца, И отвечал Давмд, как между прочим, царю угодья врядли приглянуться. Они скудны для жителей Вифлеема, И ощутил вельможи хмурый взгляд, И вспомнил во время, Творец решит проблемы, И защитить от волка будет рад. Отец не очень знатного был рода, Угодия для пастбища овец, Исконно в доме делали погоду, Нельзя без них остаться наконец. Не бойся юноша,заговорил Вельможа, Я слышал твою песню, это факт, Что если имя ты Саул подставить сможешь, Талантливый поэт и музыкант. У нас с тобой готовый гимн царю получится И песню с именем Саул запел Доик, И сжались кулаки Давида чувственно. Ответ его был краток, но велик. Я написал не для царя земного И переписывать не стану ничего, Да редко встретишь дурачка такого, Отвергшись так от счастья своего. Ведь если б петь царю ты согласился, То получил награду за талант, С баранами бы вовсе не возился, Стал почитаем , чистый и богат. Давид сказал, я вовсе не наемник, Пасу овец у своего отца, Не продаюсь за золото, похлебку, А Богу петь всегда моя мечта. И Доик прикусил толстую губу, Такого он никак не ожидал, Ты мне хамишь, проговорил он грубо, Земной лишь царь для счастья идеал. Источник жизни сытой и счастливой И все что есть зависит от него, Сказал Доик и зашагал игриво, Довольствуясь от сана своего. Да сытой жизни, это не счастливой, Небесный царь одарит счастьем тех, Кто ему предан, мыслей чтит святыню, Не тонет в наслаждении утех. Писания пророка Моисея, Небесный царь, несчастный пастушок, Но если возвратишься ты на землю, Найди меня ты при дворе дружок. Я научу как переделать твои песенки, Чтоб выгоды побольше извлекать, Придворным музыкантом жить в успехе, Вельможам постоянно потакать. Бог посылал мне чмстую победу, Над волком разьяренным и над львом, Кричал ответ Давид вельможе следом, Оставшись при почтении своем. Допев Давид серьезно призадумался, Могущественного он обрел врага И задрожали руки, пот полился, Опять пастух подумал испугался. Как самую красивую овечку, Тащил со стада здоровенный волк, Давид погнался следом в перебежке, Из пращи камнем оглушил чуток. Хотел волчине перерезать горло, Была овечка мятой но живой, И взглядом встретился и хищник побежденный, Молил пощады и разбитой головой. Кивал, что больше рядом не появится И выразительность его печальных глаз, Надолго в пвмяти защитника останется, Но братья не поверили в рассказ. Должно быть Бог обратно испытание, С вельможей этим мне сегодня шлет, Проверить чувств глубоких понимание, Во славу Божью мной отвергнут взлет. И озарен догадкою внезапной, Спокойно улыбнулся пастушок, Он испытание прошел, а это главное Чист перед Богом и не одинок. Жаль только, что не могут его братья, В тщедушном теле сердце рассмотреть, В угоду им лишь только посмеяться, По случаю и к стенке припереть. Давид припомнил о судьбе Иосифа От братьев сколько бед пришлось стерпеть, Из зависти так относились плохо, Бросали его в яме посидеть. Потом в Египет так продали в рабство, Но Бог тогда Иосифу помог, И Фараон возвысил в своем царстве, Где исполнял он свой гражданский долг. Когда же Бог привел обратно братьев, То он сумел их запросто простить, Своей душой открытой и богатой, За подлости не попытался мстить. Конечно знал Давит, что его братья, Не сделают ему такого зла, но почему так ценится богатство, Происхождение, не мудрости дела. Высокий рост и мужество и внешность, Ничем таким Давид не обладал, А значит при Сауле неизвестность, И пастуха привольный идеал. Я не совсем простой пастух, Давид подумал, И пальцами задел псалтырь струну, Умею петь только для Бога о разумном, И в том свою не чувствую вину. Давид обратно вспомнил о Даике И нервно зашагал он вдоль ручья, И отразилась в заводи улыбка, Красавца, но совсем не богача. В домах богатых медные зеркала, А у меня серебряное есть, Бог всемогущ и в радости, печали Его достоинств всех не перечесть. Ему конечно ничего не стоит, Поставить даже пастуха царем, Лишь только если он того захочет, Любого возведет на царский трон. Представил как он смотрится в короне, Нарисовав ее над головой, Вообразил себя мечтою окрыленный, И рыба крупная плеснулась над водой. Он бросил камень ни секунды не раздумывая, Куда она нырнула вглубь и вдруг, прохладная огромная рыбина, в его руках и счастливый досуг. Поймать рыбину голыми руками, Давид уже пытался и не раз, Он наблюдал охоту пеликана, При том невольно радовался глаз. Тут старший брат внезапно появился, Давид, ты грязный как свинья, сказал, Ругательством таким он возмутился, Взмахнул руками и улов упал. Давид немного даже пошатнулся И сжал при этом сильно кулаки, Когда нибудь я не сдержусь и в скулы, Получишь в челюсть, гордо заключил. А Елиав душевно рассмеялся, Ты как мужик глаголишь наконец, Пора уже пожить по настоящему, А то что обозлился, молодец. Завязывай вперед своими песнями, Изнеженной девчонкой не смотрись, Со взрослыми серьезными проблемами, Войди в мужскую трепетную жизнь. Мужская дружба и без мордобития, А что случилось, почему ты здесь? Не знаю, что ответить, так событие, Пожаловали гости в наш уезд. Такое становление вершилось, У будущего гения царя, Большие чувства в сердце проявились, Посмотрим, дальше было все не зря. Пророческие мысли прорастают, Веками в чувстве каждого живут, Воспета в них особенность святая, Из глубины веков они плывут. К естественному нашему сознанию, Которое проникнуто в псалтырь, Всевышнего земное достояние, стремится благородством кануть в мир. Не розовых наигранных иллюзий, А искренних священных ярких слов, Снимающих спокойно тяжесть груза, У тех, кто нынче к этому готов. А я Давида книгу прочитаю, Затем стихами дальше изложу, Где будет вскрыта истина святая Которой так сегодня дорожу. И не могу ити вразрез Всевышнему, Постолько все исходит от него, Мне ничего не нужно в жизни личного, Прошу у Бога только одного. Дарить частицу искренности, мудрости И заповеди Божьи понимать, Не искушаться в тупости и глупости, Все испытания спокойно принимать. Благодарю сердечно мудрость Господа, Что от хмельных попоек оградил, Духовную, волшебную свободу, Мне в старости в награду подарил. Как просто нынче все воспринимается, Сказала только младшая сестра, Мне дурью одиночества не маяться, И в голове взошла любви заря. Открыл псалтырь из Ветхого завета, Проникся чувством искренним сполна, И появились сразу строчки эти, Милее стала сердцу тишина. Как и Давид, искал уединения, Беседовал о музыке во сне, Так постучалось мыслям вдохновение, И захотелось высказаться мне. О том, как мудро говорят пророки, Их мир богат обилием любви, Читаешь наслаждаясь эти строки, И будоражит чувства зов крови. Откуда только мысли появляются И хочется так много охватить, Возможно всем не стоит просто маяться, А проявлять к блаженству свою прыть. У каждого заложено так много, И разобраться, времени в обрез, Чуть что, стучится старость у порога, Перестаешь летать в стране чудес. И нужно впечатлением делиться, Чтоб передать в куплетах молодым, Не стоит расслабляться и лениться, В отрезке окружающей среды. Так незаметно годы поглощают, Мгновения и лучшие часы, Когда во сне пророки извещают, Поступки нужно ставить на весы. Чтоб самому впоследствии не мучиться, Что мог бы в жизни многое успеть, Не ведая, что с этого получится, Над книгами усердием гореть. Нет в мире ничего дороже мудрости, Когда дышать и чувствовать легко, Но это недоступно дерзкой юности, Об этом сожалею глубоко. И возношу в стихах хвалу Всевышнему, Что трезво рассуждаю много лет, мне ничего сейчас не нужно лишнего, усердия и Господа совет. Как уберечь себя от скверной зависти, Прелюбодействия и похоти страстей, От творческих надежд усладу радости, Познать в грядущем поиске путей. Читать и понимать в святом писании, Напутственные, сложные слова, Что призывают мысли к созиданию, Умению частицу отдавать. Записано отдайте десятину, А это скажем просто нелегко, Последовать душевному почину, И чувствовать усладу и покой. Делиться всем без сожалений с ближними, Любить, молиться за своих врагов, Словами воспевать хвалу Всевышнему, И не копить во времени долгов. Вершить дела уверенно, серьезно И делать все как лично для себя, И в полный рост шагать дорогой ровной, Способствуя рассвету и любя. Как делал то Давид до новой эры, В прекрасном становлении души, По воле Бога побеждались звери, Всплывали в небо звуки хороши. Искусно изготовленной пластыри, Одной из лучших в прошлые года, И только Бога он считал кумиром, И повела его Восточная звезда. К источнику возвышенной премудрости, Откуда черпал он живой родник, Дошли до наших дней те годы юности, И я в них сердцем чувственно проник. И перенес осознанно в куплетах, Прочитанную первую главу, В которой неподдельные моменты. И нынче процветают и живут. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
