ГЛАВА ВТОРАЯ, ИЛИ МОИ ЕВРЕЙСКИЕ КОРНИ

 

Существуют семьи, которые интересуются своими корнями и знают о предках если не всё, то многое. Это родовитые семейства, кланы, передающие из поколения в поколение не только память по усопшим, но частенько ещё и земли, дома, значительные денежные капиталы. Портреты любимых предков, (ну и как же их не любить, ежели они смогли обеспечить безбедную жизнь своим далёким потомкам), развешанные по стенам родовых замков, служат и украшением, и напоминанием о давно минувшем…

 

Нищая еврейская семья, к которой принадлежала моя бабушка, а, следовательно, и всё её потомство, вряд ли знала своих, таких же убогих, предков. Да и не могло быть иначе. Каждодневная борьба за выживание и в царские времена, и при советской власти - не способствовала составлению генеалогического древа. Не пропасть бы, выжить, и на том спасибо…

 

Если я что и знаю о нашей семье, о ее прошлом, то только лишь потому, что очень уж была в детстве любопытна. Мои маленькие, согласно возрасту, ушки, словно две гигантские антенны или два мощнейших локатора всегда были направлены в сторону взрослого населения нашего маленького семейства. И моя не столь внушительных размеров голова готова была услышать и запомнить многое из того, о чём при мне рассказывали друг другу взрослые. Да и умела я в те далёкие времена слушать и слышать. А это качество, как оказывается, далеко не всем присуще. И я, как и многое другое из того далёкого прошлого, давным-давно его утеряла. С годами всё больше говоришь сам и куда меньше слушаешь других…

 

Моя бабушка родилась в маленьком городке, в большой еврейской семье. Проживала эта семья там, где было наказано проживать евреям в дореволюционное время. Такие поселения назывались « местами осёдлости». Местечко это находилось где-то на территории Белоруссии. Такие еврейские поселения, резервации, были раскиданы по всей царской империи. Наверное, отсюда и пошло выражение - « местечковые евреи».

Как уж и кто уж их не истреблял, а они знай, себе плодились и размножались, вопреки гонениям, голоду и мору…

 

Мать большого семейства, и, стало быть, моя прабабка, была исключительной женщиной. Она умела заговаривать боль, лечить ушибы и переломы. К ней приходили и даже приезжали, нуждающиеся в помощи люди, со всей округи. Она старалась помочь каждому. Моя бабушка, старшая дочь этой удивительной женщины, всегда с огромной любовью вспоминала свою мать. И очень сожалела о том, что та так рано покинула, сей мир.

 

Бабушкин отец, мой прадед, а о нём я знаю ещё меньше, чем о прабабке, был крупного телосложения и обладал крепким здоровьем. Занимаясь мелким еврейским « гешефтом», он вызвал зависть у кого-то из соседей. На него донесли. И его постигла участь многих. Мелкий «гешефт» стоил ему жизни. Большая дружная семья осталась без кормильца.

Моя прабабка и многие из её детей умерли от голода и болезней. Лишь четверо детей уцелело. Моей бабушке суждено было выжить и продолжить свой род…

 

Еще, будучи совсем молоденькой девушкой, она стала очевидицей многих событий, о которых нам известно лишь понаслышке. Слышала она и о деле «Бейлиса». Вспоминала смутные события 1917 года. На себе испытала набеги черносотенцев. Помнила и рассказывала нам, своим внукам, о тех временах, когда одна власть сменяла другую. О грабежах и убийствах. О тяжёлой доле простого народа, которому при любой власти жилось невыносимо тяжко…

 

Из многочисленной когда-то семьи в живых остались лишь моя бабушка, два её брата и сестра. Одного из братьев ждала такая же участь, как и отца. В ужасающие 30-е годы прошлого столетия, будучи уже отцом четверых детей, он был расстрелян без суда и следствия по навету озлобленных людей. Моя бабушка, его сестра, всеми правдами и неправдами, любой ценой пыталась спасти брата. Но не получилось. Она предложила взятку следователю, а тот, боясь за себя самого в столь страшные времена, едва не отправил и её в тюрьму. Брата расстреляли. Моя бабушка едва смогла скрыться. Его жена, Хайка, родившаяся и жившая до революции 1917 года в зажиточной еврейской семье, превратилась в слепую немощную женщину, которая всю сознательную свою жизнь провела в тёмном сыром подвале, а умерла в одиночестве в Америке.

И осталось их уже трое. И каждого из них ожидал свой жизненный путь, свои взлёты и падения, и свой конец на этой земле…

 

Брат Яков женился на женщине много старше себя, женщине с тяжёлым нравом и такой же тяжёлой рукой.

Казалось, что Бронделе или Броня, так звали женщину, открывала рот лишь для того, чтобы осыпать всех присутствующих или временно отсутствующих отборной бранью и проклятиями. Ей свойственно было и рукоприкладство. Много позже, когда я познакомилась с творчеством писателя Шолом –Алейхема, в некоторых персонажах я узнавала и нашу удивительную тётю Броню. Казалось, что именно с неё незабвенный писатель списал некоторые свои колоритные образы. Но тётя наша и великий писатель жили в разное время. Доподлинно известно, что всё имеет своё продолжение на этой земле…

В той семье были и дети, и внуки. Бабушкин брат и его жена, прожив долгую беспокойную жизнь, закончили свой жизненный путь в Америке.

Сёстры старались и сами выжить, да ещё они тянули на себе семью репрессированного брата.

 

Бабушкина сестра так и не захотела создать семью. Она до глубокой старости прожила с семьёй моей тёти, бабушкиной дочери. Интересы этой семьи были для неё самым важным в жизни. В конце её жизни было всякое. Умерла она от инфаркта в преклонном возрасте...

 

Моя бабушка вышла замуж рано. Родив троих детей, будучи многократно битой и оставшаяся без мужа с малышами на руках - изведала она все тяготы жизни. Познав не только рукоприкладство, но и многочисленные измены, была ещё и брошена мужем на произвол судьбы. Молодая женщина перенесла и вынесла столько всяких невзгод, что их бы хватило на несколько жизней. Голодные довоенные годы, маленькие дети, война, эвакуация. Она не хотела покидать своё бедное хозяйство, считая, что немцы не станут обижать мирное население. Только лишь уговоры старшей дочери заставили её эвакуироваться. Последним эшелоном семья покинула город, прихватив с собой ещё и чужих детей, чем, наверное, спасли им жизнь. Фашисты уже входили в город, когда отошёл от перрона маленького городишка последний состав с несчастными людьми. Теперь-то известно, что стало с теми, кто надеялся на любовь и понимание фашистов...

 

Моя тётя спасла не только всю семью, но и сделала возможным появление на белый свет следующего поколения – моё, моей сестры и наших двоюродных братьев.

Дорога в эвакуацию, а занесло их на Урал, была невыносимо тяжёлой и долгой. Я знаю, что бабушка отстала от поезда, когда захотела на каком-то из полустанков купить для малых детей еду. Эшелон отправился без неё. И лишь по счастливой случайности она догнала его, пробежав много километров по шпалам. Знаю, что прикрывала детей собой при бомбёжках, полагая, что, если её убьют, то их жизни она сохранит обязательно.

Где-то на юге страны, куда занесла их судьба, в одном из сел её предупредили, что ночью местные националисты решили убить всех эвакуированных. Пришлось спасаться бегством. Продолжая эвакуацию в глубь страны, бабушка, её малолетние дети и сотни других беженцев на барже, перевозившей нефть, на Каспии попали под немецкий огонь. Горела нефть, горела баржа, погибали люди...

 

Но моей будущей бабушке и её детям суждено было выжить в этом аду. Её семья добралась и осела в маленьком уральском городке. Все годы вынужденной эвакуации она и её подросшие дети шили ватники для фронта. После войны семья не вернулась в свой городок. Там фашисты уничтожили и сожгли всё, что можно было уничтожить и сжечь.

Все мои родные переехали в большой украинский город, где суждено было родиться и мне…

Бабушка больше никогда не выходила замуж, хотя была ещё очень молодой женщиной. Вряд ли она помышляла о новом замужестве. Жизнь её была посвящена детям и внукам. Со временем бабушку стали величать по отчеству. И стала она Исааковной.

 

И полетели годы, сменяя друг друга, с невероятной скоростью…

Хотелось бы добавить ещё несколько слов о моём деде, которого видела я всего лишь один раз. Мне и было тогда всего-то лет семь, восемь. Мой дед приехал к своим, им же когда-то брошенным, детям и жене. Вероятно, он захотел помириться с ними, но его отвергли и не простили предательство. Женщины нашего семейства всегда умели прощать, но только не измену и предательство. Дед больше никогда не появлялся в нашем доме и в нашей жизни. Забыли и похоронили мы этого человека ещё задолго до его смерти…

 

У нас, у детей и у взрослых, была своя жизнь. И этому человеку не было в ней места…

Так сложилось, что и мой дед, и мой родной отец – были чужими, ненужными для нас с сестрой, людьми. Но об этом позднее…

 

Итак, вся семья после эвакуации обосновалась в одном из районов большого украинского города, в чужом съёмном жилье.

 

…Моя мама, так же, как и бабушка, рано вышла замуж гражданским браком.И так же, как бабушка, совсем ещё молодой осталась с двумя детьми на руках и без мужа. Но она сама решила расстаться с моим отцом. Последующая жизнь доказала правильность принятого тогда решения. Но особой радости от осознания своей правоты не было. Жизнь без верного и любимого человека, каким никогда и не старался быть мой отец, принесла маме много страданий и моральных, и физических. Из-за прошедшей войны и тягот, какие она принесла, из-за раннего замужества, оставившего ей безденежье и двух маленьких девчушек, мама рано повзрослела, и все заботы большого семейства легли на её плечи. После эвакуации все родственники поселились в двух маленьких комнатках, куда и мы с сестрой, в разное время, были принесены из родильных домов. Сестра родилось на три года раньше меня. Мой отец до войны был женат. Война же и забрала у него и жену, и дочь, попавших под бомбёжку.

Он приходился двоюродным братом моей матери. Как известно, судьба играет нами, раскладывая неимоверные пасьянсы - наши жизни – по своим, нам не известным законам.

 

Как могло случиться, что мать вышла замуж (хоть и гражданским браком) за человека с тяжёлым, неуравновешенным характером? Чем мог прельстить молоденькую девушку зрелый мужчина?! На эти вопросы нет ответов. И эта тема в нашей семье не подлежала обсуждению.

Моя мама, успев к двадцати трём годам от роду родить двоих дочек, очень скоро оказалась в том же положении, что и когда-то её мать, моя бабушка. Как будто измены и побои могли передаться по-наследству! Она в точности повторила судьбу своей матери...

 

Все тяготы жизни легли на её плечи. Необходимо было воспитывать нас с сестрой, стараться как-то прожить и выжить. Будущее показало, что мама справилась с наитруднейшим в жизни – поставила на ноги дочерей. А тогда, в те далёкие времена её молодости, всё было зыбко и тяжело. Она взвалила на себя ношу, которая и иному мужчине не под силу.

Мой папаша исчез из нашей жизни надолго, прихватив в тот момент всё ценное, что было в семье…