Около 29000 детей-инвалидов с недостатками в умственном развитии проживают в 155 детских домах-интернатах Минтруда России. По причине инвалидности эти дети оказываются вне семьи и становятся фактически "пожизненными узниками" интернатных учреждений. Считается, что у них нет будущего, и им автоматически отказывается во многих основополагающих правах. Так, будучи признанными "необучаемыми", они лишены их законного права на образование. Уход за детьми в таких учреждениях является неадекватным, а уровень смертности высоким. При этом не существует системы пересмотра решений об их помещении в такие учреждения. Нет также закона, защищающего интересы этих детей.

Особенно велик процент детей, не получающих образования, среди детей-инвалидов с отклонением в психическом и умственном развитии, – говорится в обращении ОП РФ в Генпрокуратуру. – Так, по данным Минобразования России за 2004 год дети-инвалиды, страдающие умственной отсталостью, получают образование лишь в редких случаях, а законодательство в этой сфере исполняется неудовлетворительно. Например, в Тюменской области из 2082 детей-инвалидов этой категории обучалось только 50 человек, в Краснодарском крае из 1194 таких детей школьного возраста обучалось 70, в Ставропольском крае – всего 36. В Саратовской области в нарушение законодательства были объявлены «необучаемыми» 1685 детей-инвалидов.

В нарушение действующего законодательства психолого-медико-педагогические комиссии продолжают выносить заключения о «необучаемости» некоторых категорий детей-инвалидов и направляют их в интернатные учреждения системы социальной защиты, которые не являются образовательными учреждениями, и тем самым лишая возможности получить образование», – говорится в обращении членов комиссии ОП РФ.

Особую тревогу правозащитников вызывает положение тех детей, которые считаются «необучаемыми» и лишены даже воспитания из-за отсутствия соответствующих ставок в интернатах. Как следует из данных Росстата в 2004 г. к указанной категории (так называемых «необучаемых») относятся 37% детей из числа проживающих в детских домах-интернатах России (10211 человек). Большинство детей этой категории не только не реализуют своего права на санаторно-курортное лечение, но даже лишены прогулок и никогда не бывают на свежем воздухе.

Практически также обстоят дела и в Украине. По некоторым данным, количество сирот в Украине увеличивается на 20-30 тысяч человек ежегодно. На сегодняшний день в домах-интернатах и центрах реабилитации живут более 110 000 детей, оставшихся без опеки родителей.

Обычно мотивируется это тем, что зарплата таких работников катастрофически мала. Но давайте немного поразмыслим. На «аркане» работать в дома-интернаты никто никого не тянет, и если чувствуешь, что называется свою профнепригодность – не проще ли уйти. Это будет гораздо честнее и перед детьми, и перед собой, и перед Всевышним.

Взгляните на эти фото.

Можно ли говорить у человеческом обличье тех, кто, приставлен быть «врачевателем и хранителем души», извините за патетику, на самом деле является дьяволом в человеческом обличье.

Такая ситуация повсеместно, главным образом в домах-интернатах для детей с задержками в развитии. Куда проще, привязав руки веревкой, уйти заполнять многочисленные никому не нужные пасквили, а кормить вообще незачем, все равно «никто никому ничего не скажет».

Детей привязывают к кроватям по рукам и ногам, отказывают им в помощи, оставляют иногда умирать полуголыми, в своих экскрементах.

Возбужденных подростков приговаривают к содержанию в палатах для лежачих больных, привязывают к батареям, надевают смирительные рубашки. Детям дают мощные транквилизаторы. Эти кадры напоминают концентрационные лагеря. Очень часто это "нормальные", но никому не нужные дети. Их избивают, запирают в холодные изоляторы на несколько дней, совершают по отношению к ним физическое и социальное насилие. Кроме того, воспитанников интернатов помещают в психиатрические больницы за нарушение правил поведения таких, как побег из детского дома, "плохое поведение".

Если ребенок, оставшийся без попечения родителей, официально признан «умственно отсталым», то, как прямое следствие этого диагноза, совершается еще одно серьезное нарушение его прав, когда по достижении четырех лет ребенка признают «необучаемым» и на всю жизнь помещают в психоневрологический интернат. Помимо того, что в этих интернатах дети практически не получают образования, они подвергаются жестокому обращению: на них надевают смирительные рубашки из мешковины, их привязывают за руку или за ногу, чтобы ограничить их движение. Они лишены необходимой для их развития психической стимуляции, а также внимания и ухода: нередко их оставляют подолгу лежать полуголыми в собственных нечистотах. Дети и подростки от пяти до семнадцати лет, неспособные ходить, содержатся в отделениях для лежачих больных. В этих палатах, как и в аналогичных палатах в доме ребенка, не хватает персонала и дети лишены даже элементарного ухода, что в некоторых случаях приводит к их преждевременной смерти. Тех, кто доживает до совершеннолетия, переводят в закрытые интернаты для взрослых, где они до конца жизни лишены возможности не только воспользоваться своими гражданскими и политическими правами, но даже узнать о них.

Во время посещения «лежачего отделения» одного из психоневрологических интернатов сотрудники Хьюман Райтс Вотч заметили улыбающегося светловолосого пятилетнего мальчика с выраженной косолапостью. Они спросили игравшую с ним санитарку, какой у него диагноз. «Олигофрения»,— ответила она. Когда сотрудники задали вопрос, что у него с ногами, она ответила: «Да то же самое... имбецильность».

Для справки: имбецильность – вторая степень олигофрении. И при чем тут, собственно, косолапость.

Мать 14-летнего Алеши Р. не может сдержать слез, показывая записки сына из так называемого Центра восстановительного лечения "Детская психиатрия", что на Песочной набережной, дом 4. Детским округлым почерком выведены полные ужаса строки: "Мама, выпусти меня отсюда!!! Это тюрьма, мама! Это настоящий замок ИФ! Забери меня отсюда. Здесь даже от врачей слышишь мат. За каждую провинность по 4-5 кубиков лекарств. Я очень хочу домой! Порция еды - не больше кошачьих. Мама! Я клянусь, что больше никогда не буду поздно приходить домой. Мы все здесь вырезаем на деревянных решетках окон слово "мама". Забери меня отсюда. Твой сын Алеша". Выписан мальчик был только через 3 месяца!!! Выписан с нарушением зрения и слуха.

А вот как у них…

«Раз, еще раз и еще. Маленький Джонни счастлив, он плывет, и 12-метровый бассейн ему кажется, по крайней мере, океаном. Малыш заразительно смеется, не замечая, как рядом на маминых глазах блестят слезы, как и не замечает, что его крепко поддерживают руки волонтера Стива. Джонни родился без обеих ножек, то ли экология тому виной, то ли еще что-то, родители постараются сделать все возможное, чтобы малыш не ощущал своего недостатка».

Не хочу сказать, что подобный беспредел происходит лишь на территории России. Он повсеместен, во всех странах бывшей советской «империи».

Украина.

Небольшой городок на окраине Донецкой области. Четырехэтажное кирпичное здание. Это «Дом малютки». Здесь находятся не просто дети с теми же банальными, к сожалению, диагнозами как «заячья губа» или «волчья пасть», а такие, у, которых, к примеру, три носа или вместо конечностей тоненькие стебельки, а то и ребенок-рыба, сквозь кожу которого просвечиваются все органы, а помимо легких еще и жабры. Картина настолько страшная, что вначале невольно отступаешь назад и огромными от ужаса глазами смотришь на все это. Уже неоднократно поднимался и в прессе, и по телевидению вопрос о том, стоит ли оставлять таких детей, обретая на дальнейшие мучения, не лучше ли лишать их жизни сразу после рождения. Не буду говорить о жестокости и по сути дела неосуществимости подобного проекта. Никто, кроме Господа Бога, дающего жизнь, не вправе ее отнять. Я о другом. Это учреждение находится исключительно на финансировании западных спонсорских организаций. Дети там буквально «светятся» от чистоты и заботы. На каждого ребенка приходится около четырех сотрудников. Это не вымысел, это, к счастью, реальность. А вот что происходит потом.

Малыши находятся здесь до трехлетнего возраста. Затем их ждет Детский дом, который находится уже на государственном финансировании. Зам. декана моего факультета посетила это место. Вот ее рассказ.

«Девочки, это ужас что такое. У этих ребят нет ничего, совершенно ничего. Мало того, что их кормят тем, что к еде относится с большой натяжкой, все разворовывается, у девочек, простите, нет даже элементарных предметов женской гигиены, а их белье состоит из нескольких насквозь прогнивших веревочек». Эта далеко не слабая женщина две недели находилась в неврологии, после того как бросила меру города на стол то, что когда-то называлось трусами.

Из всего этого напрашивается только один вывод. Зачем вначале давать надежду почувствовать себя полноценным членом общества, а потом «рубить все это на корню»?! Того же Вовчика, всеобщего любимца, малыша с тремя носами уже трижды возвращали из коматозного состояния. Зачем вообще все это?

По мнению все того же Хьюман Райтс Вотч. Дети после пребывания в психиатрической больнице теряют ориентацию и находятся в замешательстве.

Диагноз детям ставится государственной комиссией, состоящей из врачей, психологов и преподавателей главной психиатрической больницы №6 г. Москвы. Часто он основан на однократном осмотре ребенка комиссией.

Ивана К., воспитанника интерната №8, на комиссии попросили растолковать две пословицы и на основании его ответов поставили диагноз "имбецил".

В ходе исследования сотрудниками Хьюман Райтс Вотч было доказано, что взрослые работники российских детских домов подвергают детей жестокому и унизительному обращению, а именно:

• наносят пощечины и удары кулаком

• суют головой в унитаз

• сдавливают руку тисками

• допрашивая мальчика, сдавливают ему яички

• раздевают перед сверстниками

• запирают в ледяном неотапливаемом помещении на несколько дней

• вступают с детьми в сексуальные отношения

• отправляют в психиатрическую больницу в наказание за проступки, такие, как, например, попытка побега.

Во-вторых, сотрудники Хьюман Райтс Вотч слышали сообщения о том, как более старшие и физически сильные воспитанники при подстрекательстве взрослых работников детского дома жестоко издевались над младшими и более слабыми, а именно:

• били по шее, по лбу и по щекам

• выбросили ребенка из окна в заколоченной деревянной тумбочке

• заставили ребенка лечь на металлическую кровать, через которую пропустили электрический ток

• заставляли ребенка попрошайничать или воровать для старших.

В соответствии с докладом Комитета по правам человека ("Хьюман Райтс Вотч"), сделанном в 2006 году, в России брошенным детям дают психиатрические препараты, включая аминазин, тизерцин, реланиум, галоперидол. Один из этих препаратов - галоперидол - часто вызывает трудности мышления, плохую способность концентрироваться, ночные кошмары, притупление эмоций, депрессию, отчаяние и половую дисфункцию. А самое опасное то, что галоперидол и аминазин подрывают и уничтожают иммунитет организма. Это является фактом репрессивного использования психиатрии по отношению к беззащитным детям и напоминает о тяжком преступлении психиатрии советских времен, когда в психиатрические больницы помещались вполне нормальные люди из-за их политических взглядов.

В целом можно сказать, что российские власти отреагировали на критику детских домов тем, что закрыли в них доступ посторонним, наказали работников, вскрывших нарушения, а в некоторых случаях выступили на защиту тех, кто несет ответственность за эти нарушения.

Высокопоставленные чиновники из трех министерств, на которые возложено управление детскими учреждениями, систематически отказывают независимым правозащитным организациям и экспертам в просьбах о посещении особо неблагополучных психоневрологических интернатов Министерства труда и социального развития.

Директор детского дома г. Железногорска Светлана Катаркина, которой по роду службы пришлось работать с разными детьми, в том числе и детьми с физическими и психическими отклонениями считает, что Выпускники детдомов, приютов, интернатов, как правило, не способны работать - социализоваться. Впрочем, и нет в ходу такого понятия "выпускники", нет статистики успешности, нет и определений параметров успеха. Социальная помощь в современном русском (и всех слаборазвитых стран) понятии - это процесс вечного призрения. Сыт, одет, обласкан психологами? Значит, все окей! Перерос указанный в "Положении об учреждении" возраст? Зачислить в штат сторожем (а то и воспитателем) с продолжением проживания в той же комнате. Штат кончился? Просить дополнительный, потрясая американскими экзамплами. Строить новые "общежития для бездомных" - фактически те же приюты, но уже для взрослых. Потом - дома престарелых. И на все это просить денег, денег, денег - у государства, спонсоров, хватая за души лапами милосердия. В то время, когда, как дипломатично говорят министры, "демографическая ситуация неблагоприятна", население уменьшается и стареет, стареет и уменьшается, а параллельно несколько миллионов (по крайним оценкам от 3 до 15 миллионов) детей и молодых людей растут и вступают в... нетрудовую жизнь. Индустрия призрения строится как по учебнику, только не педагогики, а маркетинга: производство должно рождать новый спрос, порождая новый рост производства, расширение отрасли и занятость. Занятость - персонала детдомов, приютов, общежитий для бездомных, социальных работников... Да им просто это выгодно! Им - не каждому отдельному, но всему сословию. Зарплату, увеличения которой это сословие требует, они получают за что? За создание новых иждивенцев - новой работы для себя!

И как альтернативу всему этому видит создание домов-интернатов семейного типа.

 

Галина Волконская