-Вставай, Георгий, вставай, - будит меня жена, - через двадцать минут машина подъедет.

- Какая машина, зачем? – сонно говорю я.

- Дежурная. В парке обнаружен труп.

- Который час?

- Пять часов утра.

- Кто звонил?

- Кто, кто? Естественно, дежурный РОВД.

 

Я вскакиваю с постели. Этого времени как раз хватит, чтобы побриться, умыться и спуститься вниз.

На улице меня ожидает сюрприз: в новенькой черной “Волге» к дому подкатил начальник милиции, полковник Рахимов. Обычно он предпочитал ездить в автомобиле единолично, удобно развалившись на заднем сидении. Сесть рядом - огромная милость.

Мы быстро добрались до места происшествия, где уже работал наряд отдела.

Начальник предупредил:

- Всё осмотрите, но ничего не трогайте. Будем ждать прокурора.

Я подошел к трупу. Между высоченными тополями, на куче еще теплого пепла, лежала девушка. Она обгорела полностью. Из одежды, лишь на правой ноге, чудом уцелел кусок туфельки.

Полковник обратился к оперуполномоченному:

- Аршалуйсян! Доложи, что удалось отыскать.

- Потерпевшей лет двадцать, - начал Карен, - европейской национальности...

- Вижу, - перебил шеф. – Меня интересует, что удалось обнаружить в ходе осмотра территории парка.

- Интерес представляет часть обуви с надписью “48” на подошве. Рядом с трупом валяется пуговица от солдатского кителя. Далее, в кустах, томик стихотворений Есенина с дарственной надписью: «Одиссей! Все пройдет, как с белых яблонь дым. Изабелла».

- Что может означать цифра?

- Девушка ходила в туфлях не более пятнадцати минут. Взгляните, надпись не успела стереться. Значит, от дома она ушла недалеко. Такую...

К нам подъехал прокурор, Алим Насырович Баймеев.

-Логично, - подбодрил он майора, - продолжай.

- Надпись карандашом или мелом делают в сапожных мастерских, чтобы не перепутать обувь, - закончил мысль оперативник.

Выслушав мнения, Баймеев распорядился:

- Георгий, начните с томика Есенина. В нём обозначены имена. Скорее всего, это жители местных кварталов, - его палец указал на высотные дома, возвышавшиеся метрах в трехстах от нас. – Направь туда своих ребят. Время раннее, люди на работу только начинают собираться. Успеете со многими поговорить.

Я собрал инспекторов в беседке и распределил обязанности по своему усмотрению.

Алим Насырович, безусловно, задачу поставил правильную. Но он не имел навыка работы по раскрытию убийств. Закончив юридический факультет, Баймеев год проработал следователем. Затем пять лет трудился в ранге помощника прокурора города, и еще пять – в методическом отделе прокуратуры республики. Коллеги считали его опытным сотрудником, включили в резерв на выдвижение, затем «отправили» на руководящую должность.

Опера стали действовать в нескольких направлениях. Первая группа беседовала с мастерами-сапожниками, работавшими в кварталах 28,29,30. Вторая – устанавливала владельца томика стихотворений, третья группа составляла список тех, кто в последние годы демобилизовался из армии.

Как показал ход работы, распределение обязанностей оказалось верным, и уже к вечеру следующего дня мы имели анкетные данные предполагаемого убийцы.

 

Передо мной сидел оперуполномоченный Нагаев, перелистывая свои записи.

- Человека со столь античным именем мы установили без труда, обратившись к работникам почтамта, - сказал Ильдар, - я привёз Одиссея Ахтемова в отдел, хочу с ним побеседовать в спокойной обстановке. Предварительно выяснилось, что месяц назад парень демобилизовался. Он по специальности водитель танка.

Информация меня заинтересовала. Ахтемов и владелец сборника стихотворений, и солдат. Случайно ли совпадение?

- Допросим вместе, - решил я. - Веди его ко мне в кабинет.

 

Круг знакомых танкиста сыщики выясняли сорок минут.

Наконец, Ильдар приблизился к цели.

- Есть ли у тебя любимая девушка, как ее зовут?- спросил капитан.

- Изабелла, - без запинки ответил Одиссей.

- Когда Изабеллу ты видел в последний раз?

- Вчера, около семи вечера. Она собиралась в гости, к своему деду.

- Во что девушка была одета?- допытывался Нагаев.

- Не помню. На эту тему лучше поговорить с её мамой.

- Какие сувениры ты ей дарил?

- Я демобилизовался всего месяц назад, поэтому ещё ничего не подарил. У меня с деньгами туговато.

Допрос Ахтемова подходил к кульминации. Я задал главный вопрос:

- Девушка надписала сборник стихов Есенина. Где книга сейчас находится?

- Надпись мне не понравилась после того, как Изабелла, процитировав: «Все пройдет, как с белых яблонь дым», сказала: «И любовь тоже». - Я оскорбился, разорвал томик и швырнул в кусты.

Танкист произносил слова, даты, предложения мгновенно, не задумываясь, словно на каждый вопрос имел заученный ответ. Это вызвало у меня сомнение.

Следующая часть разговора касалась воинской службы.

Но, к счастью, его надобность отпала. Из города позвонил опер и сообщил, что «разыскиваемая» вернулась домой.

Я подбодрил инспекторов:

- Отрицательный результат – тоже результат. Одна из версий убийства проверена. Круг поиска сузился.

 

Свой штаб я устроил недалеко от места обнаружения трупа - в кабинете участкового инспектора. Здесь было удобно проводить совещания, экстренно обмениваться информацией, давать подчинённым задания.

Майор Аршалуйсян что-то рисовал в карманном блокноте. Закончив работу, он сказал:

- В массиве 28 проживают десять тысяч человек. Далее раскинулись квартала 29 и 30. В них прописано такое же количество людей. В этом «городке» ремонтом обуви занимаются восемь мастеров. Двоих на месте не оказалось. Туфелька предъявлена остальным сапожникам, но они её не опознали.

Обсудив собранные за день сведения, мы направились в квартал 30. Нам хотелось скорее побеседовать с ранее отсутствовавшими мастерами.

 

Вместительная будка-мастерская представляла собой неприступную крепость. Арматура, стянутая по периметру, исключали возможность взлома и проникновения вовнутрь. На окне висела табличка: Буду в 16 часов.

 

Из-за громадного клёна вдруг вынырнул старик.

- Вы за обувью? - пробасил он.

- Не за обувью, - отозвался Карен, - мы из уголовного розыска.

- Откуда?- удивился мужчина.

- Из уголовного розыска.

- Вы не ошиблись, вас интересую именно я?

Мы уже разглядывали внутреннее убранство будки. Она была заставлена

шкафчиками, разделенными на три отсека. Каждая часть имела номер: 1-25, 26-50,

51-75, 76-100.

Оперативник миролюбиво произнёс:

- Именно Вы и понадобились милиции. Скажите, что означают цифры на полках?

- Такая нумерация удобна. Особенно, когда обувь скапливается. Этому меня научил отец. Сорок пять лет назад.

- Так что означают числа?

Номер квартиры сдавшего туфли человека.

Мое сердце радостно заколотилось, а Карен улыбнулся, продолжая мастера расспрашивать:

-Много ли обуви вам сдаёт население?

Дед оказался любителем философствовать:

- По состоянию чеботов можно определить уровень жизни народа. Иной раз принесут до того затасканные башмаки, что материал нитку не держит, рвется. А купить новые нет денег. Клиентура у нас, в основном, малоимущая. Некоторых клиентов я не помню. Но по тому, как набит каблук, определю, моя работа или нет.

Аршалуйсян развернул газету, и протянул фрагмент туфельки.

- Взгляните, пожалуйста.

Мастер поднес ее к свету.

- Босоножка тридцать седьмого размера. Изготовлена в Чехословакии... куплена недавно. Надпись... не моя. Качество...

Сыщик разочарованно протянул:

- Не-ет, пока обойдёмся без качества. Нам хотелось выяснить, кто написал цифру “48”... Придется обойти все мастерские города...

Старик хитро улыбнулся:

- Далеко ходить не придётся. Ведь я не всё сказал. Число на подошве вывел мой сын, Артур. Видите, как скосило восьмерку? Так «рисует» только он.

Послышался рёв двигателя “Запорожца”. Мастер поднял указательный палец:

- Вот и Артур подъехал.

Молодой человек внешне походил на отца: те же острые черты подбородка, носа, добрая улыбка, могучие плечи.

Карен протянул ему туфельку:

- Вспомни, кому она принадлежит?

Артур повертел остатки кожи, рассмотрел цифру и негромко проронил:

- Обувь приносила девчонка, лет семнадцати. Клиентка была летом... и в начале осени. В последний раз у босоножки треснул каблук. Я заменил супинатор.

 

Беседа с мастерами прояснила ряд важных моментов. Теперь мы твердо знали, что потерпевшая жила в квартале 29 или 30. Номер квартиры высвечивался на кусочке туфельки, а определить дом труда не представляло.

Я и Аршалуйсян направились в кабинет участкового инспектора. Здесь хранилась документация на все девятиэтажки. Сотрудник милиции в течение многих месяцев записывал имена детей, место работы родителей, клички собак, марки автомобилей заселявших высотки людей.

Сегодня записи понадобились начальнику уголовного розыска.

Карен сделал выписку из тетради. Девушка, интересующего нас возраста по фамилии Мирошникова, проживала в доме 14.

Я протянул Аршалуйсяну сигарету:

- Сначала покурим. Разговор с её матерью будет нелёгким.

 

Квартира 48 располагалась на третьем этаже. На звонок дверь открыла миловидная женщина.

Инспектор ей соврал:

- Мы из уголовного розыска. Обходим подъезды. Беседуем с жителями, выявляем просьбы к правоохранительным органам. Беспокоят ли Вас хулиганы, дебоширы, наркоманы?

Она вдруг закричала:

- Не порите чепуху! Где моя дочь?

- Разрешите войти, - попросил Карен. – Нам необходимо с Вами поговорить.

Тесная квартирка была обставлена недорогой мебелью: продавленные кресла, разобранный на части телевизор, пластмассовая люстра в форме раскрытого лотоса, истёртый палас.

Мы сели на диван.

- Как Вас зовут, - спросил я женщину.

- Елизавета Петровна, - едва внятно ответила Мирошникова.

- Кем работаете?

- Медсестра скорой помощи.

- Сколько у Вас детей?

- Дочь, Аллочка, студентка театрального института... Я дежурила сутки. Утром, вернувшись домой, обратила внимание, что её постель не разобрана, а ужин не тронут... Овечайте, где она, иначе у меня начнется истерика.

- Какую обувь надела Алла?

Елизавета Петровна бросила взгляд в угол.

- Черные босоножки ...

- Последний вопрос, - прервал я. - С кем девушка проводит свободное время?

- С мужчинами дочь не встречается. Она любит Николая, и ждёт его возвращения из армии. Парень живет в доме 17... Третий подъезд, пятый этаж... дверь слева.

По щекам Мирошниковой катились крупные слёзы. Мать закрыла лицо руками и разрыдалась.

Карен подал ей стакан воды. Ни один из нас, понимая состояние Елизаветы Петровны , не решился сказать правду или, хотя бы, показать не сгоревший фрагмент туфельки.

- Сейчас подъедет машина, - сочувственно произнес майор, - беседу продолжим в отделе.

 

Группа сотрудников ожидала меня у подъезда дома Мирошниковых.

Я вкратце обьяснил операм ситуацию и распорядился:

- Проверьте квартиру в доме 17. Выясните, где служит Николай, и мог ли солдат, пусть даже на час, приехать домой.

Инспектора вернулись минут через двадцать, в компании аккуратно подстриженного парня.

- Это Николай Ларин. Сутки назад он прибыл в отпуск, - сказал один из моих подчинённых, раскладывая на столе армейский китель. На нём вторая пуговица отсутствовала.

Разглядев бесспорное вещественное доказательство, я произнёс:

- Хо-ро-шо. Везите Ларина в отдел.

Молодые опера были довольны. Веская улика явно указывала на владельца кителя, как человека, причастного к совершению убийства. Поэтому им казалось, что работа по раскрытию преступления завершается – остается только получить от Николая чистосердечные показания.

 

Стрелки на часах показывали половину третьего ночи, а допрос Ларина продолжался. Солдат рассказал, что едва приехав домой, позвонил Алле и назначил свидание недалеко от входа в парк. Однако любимая на встречу не пришла. Он вернулся к себе в квартиру, и принялся накручивать номер телефона девушки. Но Мирошниковы трубку не поднимали.

На вопрос: « ...при каких обстоятельствах утеряна пуговица, - Николай отвечал, -

- когда я повесил китель в шкаф, пуговицы находились на месте. На месте. Все, до единой».

После этого разговор зашёл в тупик. У нас пока не имелось других доказательств виновности молодого человека. Мы решили произвести в квартире Лариных обыск, и выехали в известный нам адрес.

Оперативную группу возглавил следователь прокуратуры Петухов. Он, громко постучав в дверь, требовательно произнёс:

- Откройте!

Замок щёлкнул мгновенно, словно кто-то ждал именно этой минуты. Дверь распахнулась, и на пороге вырос... Николай.

Глаза Петухова от удивления округлились.

- Как ты сюда попал? Кто разрешил тебе покинуть здание отдела, - воскликнул он.

- Я живу здесь, - ответил молодой человек, - наверное, Вы меня с кем-то путаете.

Работник прокуратуры схватил его за руку.

- Перестань дурачиться, Николай. Ты сбежал из РОВД, чтобы уничтожить оставленные в квартире улики. Обманом ...

- Но я не Николай, я – Иван. Мы близнецы. Брата нет дома, нет со вчерашнего дня.

- ... ?!

Обескураженный следователь потребовал:

- Дай паспорт!

Раскрыв документ, Петухов долго изучал запись, вглядывался в фотографию, затем сказал:

- Сходство потрясающее. Их различит только мать. Тем не менее, суть дела не меняется. Приступим к обыску.

 

Карен терпеливо перелистывал книги скромной библиотеки. Между страниц оказалась фотография Аллы.

«Странно, почему она хранится в сборнике задач по геодезии», -подумал майор, и задал вопрос:

- Это чей учебник?

- Мой, - ответил Иван.

- Кто в него вложил фото?

- Н-не знаю, - после некоторого замешательства, произнёс Ларин.

 

Изъятую фотографию опера предложили показать Елизавете Петровне.

За двое прошедших суток она не сомкнула глаз, ждала дочь: прислушивалась к шагам на лестнице, выглядывала в окно, обзванивала её однокурсниц.

Мирошникова, увидев фотокарточку, простонала:

- Выдрана из зачетной книжки. Документ Алла носит с собой.

 

Следователь похвалил Карена:

- Молодчина! Вот что значит оперативное чутье. Ведь маленькая по размеру, но очень важная улика могла затеряться среди прочих бумаг. Думаю, теперь Николай в убийстве признается.

 

Находку мы показали солдату. Ларин погладил изображение и воскликнул:

- Откуда у вас фотография?

Петухов ответил:

- Её происхождение мы хотим выяснить у тебя.

- Как она попала в милицию?!- недоумевал Николай.

Следователь бесстрастно пояснил:

- Найдена в учебнике геодезии.

- Я не пользуюсь учебником.

- Ты убил Аллу, отклеил фотографию из зачетной книжки, вернулся домой, умылся, сунул её в книгу, - Петухов разложил действия молодого человека по полкам.

Ларин нервно заёрзал на стуле.

- Зачем мне убивать любимою девушку? Тем более, что-то прятать. Мы собирались пожениться...

- Факты убеждают нас в обратном. Следствие располагает пуговицей, которую уронил солдат. Он же содрал фотографию. Согласен?

- Согласен, - кивнул Николай. - Но Аллу я не убивал.

Допрос закончился безрезультатно. Задержанный твердил «ошибаетесь», а других доказательств у нас не было.

 

Задумавшись, Карен повторял: «Учебником геодезии пользуется Иван ... Учебником пользуется Иван. Студент готовится к сдаче экзамена... А Николай не мог вложить фотографию в книгу, памятуя, что брат изучает этот предмет. Но ... тогда ее вложил ... сам Иван! Странно... Во время обыска он не дал вразумительного ответа».

Оперативник сел напротив меня.

- Хочу ещё раз побеседовать с матерью Аллы, - сказал майор, - “темным” остается вопрос взаимоотношений потерпевшей и Ивана. Возможно, в отсутствии солдата, они между собой конфликтовали.

- Поехали вместе. Необходимо, наконец-то, сообщить Елизавете Петровне о трагедии. Заодно вычислим предполагаемый маршрут убийцы, - ответил я.

 

Начинать беседу с Мирошниковой было крайне трудно. Мне предстояло вымолвить три слова: «Ваша дочь убита». Услышав их, любая мать забьется в истерике.

От усталости женщина едва держалась на ногах. Тем не менее, несмотря на её физическое состояние, я начал разговор:

- Виделись ли Алла и Иван последние месяцы? Вообще, как часто упоминался брат Николая в семейном кругу?

Елизавета Петровна сосредоточилась, утёрла слёзы, затем неторопливо ответила:

- Видеться ... у детей нет времени... они учатся в разных институтах... заняты в лабораториях... библиотеке. Алла произнесла его имя лишь однажды. Видимо, паренёк её обидел. Дочь сказала: « Иван подлец. Для меня он умер».

 

Откровения Елизаветы Петровны не внёсли ясность в отношения между студентами.

Чем Иван обидел девушку? Алла не хотела слышать даже его имя. «Подлец умер», - она осознавала, что речь идет о брате любимого человека.

Мы брели по пыльной тропинке.

- Обойдем парк с левой стороны, - предложил я. - Там безлюдно. Посидим в беседке, покурим, обмозгуем ситуацию.

Двигаясь вдоль металлической ограды, Карен заметил:

- Беседка занята. В ней кто-то есть.

Возвращаться нам не хотелось.

- Перекур займет не более десяти минут. Мы человеку не помешаем, - ответил я.

На узенькой скамейке восседала бабуля.

- Подсаживайтесь, сыночки, - прошепелявила она беззубым ртом, - места хватит.

Карен громко сказал:

- Спасибо!

- А ты не кричи. Я слышу прекрасно, - улыбнулась старуха.

Майор закурил вторую сигарету.

- Вам дым не мешает?

Женщина махнула рукой:

- Кури, сынок.

- Часто ли Вы сюда приходите? – поинтересовался Аршалуйсян.

- Беседку возвели лет пятнадцать назад, с тех пор и хожу. Здесь никто не мешает вспоминать прожитые годы.

- Ребята здесь хулиганят?

- В парке нет ни воды, ни освещения. Людям тут нечего делать.

- На днях милиция обнаружила труп студентки. Вы слышали об этом?

Старуха промямлила:

- Не только слышала... Видела её перед смертью. Девчонка бежала к воротам парка... Навстречу выскочил солдатик...

- Солдатик?- переспросил Карен.

- Да. Чудной какой-то. Пронёсся мимо беседки, не заметив меня. Пролез сквозь дырку в заборе. Апосля оказался у центрального входа.

Оперативник удивился:

- Почему солдатик чудной? .

- Был одет странно. Форма, вроде, военная, а на ногах белые тапочки. Их мои внуки кроссовками называют.

- Он ударил девушку?

- Наоборот. Молодые люди обнялись. Парень взял ее за руку, и оба исчезли в воротах парка.

Выяснив некоторые подробности этой встречи, мы расстались с бабулей, пожелав ей крепкого здоровья.

 

Итак, день не прошел напрасно. Угрозыск сделал очередной шаг к раскрытию убийства. Нам стали известны последние минуты жизни Аллы - люди видели студентку, обнимающейся с солдатом.

Но для чего военный, находящийся в отпуске, пришел на свидание в кителе? С какой целью оббежал парк? Отчего не встретил девушку в назначенном месте, оставалось загадкой.

Я рассуждал: «Кто из братьев носит кроссовки?... Николай, вряд ли, купил новую обувь. Вероятнее всего, Иван».

Аршалуйсян, думая о том же, сказал:

- Обыск в квартире необходимо провести заново. Срочно.

 

Иван находился дома. Он открыл дверь и пропустил сотрудников милиции в коридор.

Нам в глаза бросились светлые кроссовки.

Я спросил хозяина квартиры:

- Кому принадлежит обувь?

- Мне, - ответил студент, - а в чём дело?

Карен резко произнёс:

- Одевайся, поедешь в отдел.

 

К допросу Ивана мы готовились тщательно. Но и студент «не дремал». На наши продуманные вопросы, косвенно подтверждавшие его причастность к убийству, Ларин отвечал отрицательно.

- После отъезда Николая в армию, я не виделся с Аллой, - настаивал он. - Это подтвердят соседи Мирошниковой, родственники, сокурсники.

Продолжать допрос не было смысла. Оставалось сделать очередной “ход,” и выложить главный козырь следствия.

- Надень китель, - потребовал я.

- Зачем?- лицо Ивана вдруг покрылось красными пятнами.

Карен набросил китель ему на плечи.

- Надевай! В таком виде ты оббежал парк, нашёл дырку в заборе, встретил у ворот Аллу. Чуть позже, убил. Мы располагаем свидетельскими показаниями. Сейчас проведём очную ставку.

Следователь Петухов напомнил:

- Улики неопровержимы. Предлагаю тебе написать явку с повинной. Чистосердечное признание смягчает вину.

Подобного оборота студент не ожидал. Он заёрзал на стуле, обхватил голову и едва слышно произнес:

- Её... убил я.

Карен стал сыпать вопросы:

- Когда, при каких обстоятельствах? Что явилось причиной, куда ты выбросил орудие преступления?

Несколько минут Ларин молчал. Затем, резко выдохнув скопившийся в лёгких воздух, почти зашептал:

- Я люблю Аллу... Но она об этом не догадывалась. Месяц назад мне удалось привести ее в свою квартиру и признаться в чувствах. Однако девушка ответила: «Жду возвращения Николая». Поняв, что слова бесполезны, я схватил Мирошникову, сдавил артерию на шее, повалил на кровать и... изнасиловал ... На моё радостное восклицание: Теперь мы супруги! Она бросила «подонок» и, хлопнув дверью, убежала. Факт насилия Алла огласке не предала. Скрыла, даже от матери. Однако Николаю признается. Вынуждена признаться... Тогда в нашей семье произойдет трагедия... Вскоре приехал брат. Он позвонил невесте и назначил свидание. Нужно было Николая опередить, успеть поговорить с девушкой. Но как это сделать? Алла ко мне не подойдет, тем более, не захочет слушать... Я одел китель, выскочил на улицу, описал большой крюк и встал у центрального входа в парк. Алла, увидев солдата издали, пустилась к воротам бегом. Оставалось лишь её схватить и затащить куда-нибудь вглубь лесопосадки... Я ей сказал: прости, живи с братом счастливо ... Алла раскусила обман, презрительно сморщила нос: «Жить счастливо не получится. Николай обязан знать правду».- Она вырвалась и направилась к выходу. Не понимаю, как мне в голову пришла мысль убить человека... Я поднял увесистую ветку, нагнал Мирошникову, ударил по затылку ... Потом оттащил тело за деревья... бросил на кучу пепла. Рядом лежала вязанка дров, ими я забросал Аллу... И вновь, круговым путем, вернулся домой. Китель повесил на прежнее место, умылся, сделал вид, будто изучаю геодезию.

Иван умолк. Мы его ни о чём не спрашивали, обдумывая услышанное.

За последние годы опера впервые столкнулись с исполнителем столь чудовищного преступления. Убийце для осуществления замысла потребовалось менее двадцати минут, в течение которых он успел добежать до парка, встретил жертву, разговаривал с ней, ударил по голове. Потом тело спалил.

В тишине раздался голос Петухова:

- Как фотография оказалась в учебнике геодезии?

-Когда Алла упала, сумочка раскрылась. Зачетка выпала. Фотографию я оторвал ... на память. Остальное швырнул в костёр.

 

Допрос закончился. Теперь следователю предстояло назначить ряд экспертиз. В том числе, психиатры должны будут ему однозначно ответить, был ли Иван вменяем в момент совершения убийства.

А пока, - встать! Руки за спину, - скомандовал дежурный милиционер.

Наручники захлопнулись на запястьях Ларина.