В его комнате опять шёл снег. Как всегда, под утро, снег падал размеренно и тихо, будто имел полное право падать в помещении; белыми, полупрозрачными хлопьями появлялся из ничего. Ничто размещалось под потолком, заменяя снегу необходимые облака и небо. Поэтому-то снег падал, сознавая справедливость своего существования, покрывая все горизонтальные поверхности комнаты светящимся слоем маленьких сугробов, словно пепельными кучками от выкуренной кем-то большим гигантской сигары. Всё: стол, стулья и кровать со шкафом, и даже газон из зелёной нежной весенней травы на полу комнаты, было покрыто этим синеватым снегом, сверкающим на солнце, будто гладь лесной речушки. А за окном была ночь, густо тёмная ночь без звёзд и луны.

 

На кровати лежал засыпанный снегом с ног до головы молодой с виду человек. Он крепко спал, посапывая, но глаза его были открыты и наблюдали за падающими снежинками, провожая каждую до её сугроба. Один глаз этого человека был ярко синева цвета, был похож на водоворот, другой же глаз был чёрным, без зрачка. У этого человека были огромные, почти ослиные уши, и исполинский нос, глаза же его не закрывались даже для того, чтобы моргнуть; у него также совсем не было кожи. Он лежал на чёрном шёлковом покрывале, напоминавшем ночное небо, только без звёзд, соприкасаясь голыми узлами мышц с прохладой шёлка, которое приятным зудом отзывалось в его оголённых нервных окончаниях.

 

Незадолго до рассвета в комнату ленивыми шагами вошёл старый облезлый кот, который с недовольным видом старого существа, осторожно ступая по снегу на траве комнаты, прошёл до кровати и запрыгнул на неё, устроившись в ногах хозяина. Кот был настолько стар, что каждый раз хрипло мяукал от ломающей боли в старых костях, когда умывался. Умывался всегда и неизменно, злобно мяукая и досадуя на отсутствие зубов, вычёсывал шершавым языком клочки пушистой, словно снег, шерсти. Человек просыпался всегда с приходом кота, разбуженный его нервным мяуканьем, вздрагивал и потирал усталые веки. Как только он проснулся, вспыхнуло солнце, ворвавшись комнату сквозь окно без ставней и стёкол. Снег начал таять и ещё больше блистать, пока не превратился в воду, которая ручьями стекала со стола и шкафа, впитывалась в шёлк покрывала, орошала траву. Кот зажмурившись от солнца, свернулся кое-как калачиком и громко захрапел стариковским надрывным храпом. От человека на кровати не могло ускользнуть ни одно качество этой действительности, его ослиные уши, исполинский нос и нервные окончания улавливали всё.Лёгкий ветерок, словно мощный порыв обдувал ео беззащитные внутренности, долго гуляя в полости живота, тёплый лучик солнца, случайно упавший на его красное тело, оставлял на нём дымящийся ожог, запахи, усиливаясь в сто крат, врывались в его исполинский нос, заставляя задыхаться, звуки грозили разорвать перепонки его ослиных ушей.

 

Человек без кожи опустил красные худые ноги на траву у кровати, с поглядывающими сквозь ткани костями, некрасиво зевнув, встал и пошёл по траве. На траве от таящего под палящим солнцем снега скатывались жемчужины капель. «Роса, - подумал человек без кожи,- Значит, сегодня не будет ни дождя, ни снега». Подумав так, он спокойно начал свой день, обычный день человека без кожи.