МНОГОПЛЕМЕННАЯ АФРИКА

В середине двадцатого века в Африке с образованием было очень трудно. К примеру, в 1957 году в школах Гвинеи обучались всего лишь 44 тысячи из 400 тысяч детей школьного возраста. На тот период жизненно важной стала задача подготовки педагогов. И вот, во втором по величине городе Гвинеи – Канкане – было открыто училище по подготовке учителей для школ. Здесь и работали мы, пятеро советских преподавателей, работали вместе с педагогами из Франции и других стран. В наше училище были собраны юноши и девушки со всей Гвинеи. Это были представители всех основных национальностей страны – малинке, сусу, фула, киси, герзе и других. Пятнадцать народностей! И у каждой из них свой язык, но... ни у одной из них не было своей письменности. Положение спасал французский язык. Именно на нем велось обучение. Конечно, поражали настойчивость и трудолюбие африканских студентов. Учить их было приятно. Не хватало учебных часов, чтобы ответить на всех их вопросы, после трудового дня они приходили к нам домой, чтобы продолжить какую-либо дискуссию, начатую на уроке. Очень подробно интересовались успехами Советского Союза, жизнью наших народностей. Я часто вспоминаю своих любимых учеников, таких, как Дуаламу Жермен, Каба Али, Ба Абду Раим и других.

 

КАКАЯ АФРИКА БЕЗ МАЛЯРИИ!

В Гвинее я заболел малярией. Медицина в Африке в то время была совсем не развита. Лежу один дома. Температура выше сорока. И тут какой-то вьетнамец-врач из группы преподавателей прознал про мой недуг. Лучшего доктора и сиделки я не видел в своей жизни! Он не отходил от меня ни на минуту, давал какие-то лекарства. Я выздоровел, а вьетнамец стал моим другом.

Вспоминаю, что там мы спали в кроватях, над которыми висела специальная защитная от комаров сетка, называемая мускетер, одну даже привез домой, чтобы показать близким.

 

ОСЕТИНСКИЙ КЛАССИК – ТАКСИСТ В ПАРИЖЕ!

Перед отъездом в Париж ко мне обратилась литературовед Аза Ходарцева и попросила разыскать во Франции одного человека, а именно – Гайто Газданова. Дала адрес и в двух словах описала, как его найти. В один из дней я отправился на поиски. Выхожу на нужной остановке метро. Ориентиром должна была послужить река Сена, но ее нет в поле моего зрения. Французы не любят, когда их останавливают на улицах и расспрашивают, где и куда. Увидел обувную мастерскую, обратился к мастеру: «Месье, где здесь Сена? Там или тут?» Он улыбнулся: «Ни там и ни тут! Идите прямо!»

Я нашел дом, консьержка указала мне на шестой этаж. Стою у двери Гайто, звоню. Дома была его жена, не открывая двери, она начала меня расспрашивать на французском, откуда я и по какому поводу. Я говорю: «Я из СССР! Из Осетии» - «О, значит Вы говорите на русском?!» - воскликнула она уже на русском и открыла дверь. Тут же позвонила мужу, и он попросил меня придти на ужин. Мы говорили с ним допоздна и даже немножко водки выпили. Потом я засобирался: «Мне пора возвращаться в общежитие!» Гайто тут же предложил отвезти меня на машине, не реагируя на мои возражения. По обе стороны улицы плотными рядами стояли машины, Гайто так мастерски выруливал меж машин, что я, водитель, правда, с небольшим стажем, удивился: «Гайто Иванович, как это у вас так ловко получается водить машину?» Он, не мигнув даже глазом, просто ответил: «Так я же всю жизнь работаю здесь таксистом!»

 

ДВА ПИАНИНО НА ВСЮ РЕСПУБЛИКУ

Вернулся из Парижа я во Владикавказ, где с поста директора школы был приглашен в университет - меня назначили руководителем группы преподавателей французского языка, а потом заведующим кафедрой. С условием, что я никуда больше не уеду. Но тут последовало направление в Конго, от которого я не имел права отказаться. В Конго я провел четыре года. Постоянные разъезды тяжело переносила семья. На помощь пришел сам Министр просвещения Конголезской республики, который пригласил мадам Симонян, то есть - мою жену, в качестве преподавателя русского языка и фортепиано для своей дочери. Но... Как оказалось, в государстве пианино – раз, два и обчелся. Обнаружили только в культурном центре и посольстве. Пришлось «выписывать» из Союза инстумент, который долго ждали и за который министр заплатил немалые деньги.

 

ИСТОРИЯ О ТОМ, КАК БУДУЩИЙ МИНИСТР ИНОСТРАННЫХ ДЕЛ ТУРЦИИ ПОПРОСИЛ ПРОЩЕНИЯ У ДЖ. КИРАКОСЯНА

Это было в 1984 году. Из Москвы приехала делегация азиатских стран в сопровождении Евгения Максимовича Примакова, бывшего тогда директором Института востоковедения. Встреча проходила в здании Президиума Верховного Совета, ныне – резиденция Президента республики. От МИДа были мы с Джоном Сааковичем. Выступивший делегат из Сирии сказал следующее: «Когда армяне, спасаясь от турецкого ятагана, оказались в нашей стране, то в том регионе, где они устроились, очень быстро начался экономический подъем. И что это везде так, присутствие армян приводит к прогрессу и расцвету?» После выступил представитель турецкой газеты «Миллиет» Момтаз Сойсал и спросил, почему армянское правительство не запрещает бойцам АСАЛА убивать турецких дипломатов в разных странах. Ведь армяне не признают терроризма. На его вопрос ответил Джон Саакович, сказав, что бойцы АСАЛА действуют по своей инициативе, они мстят за своих безвинно убиенных родных. А правительство Турции имеет много нарушений в национальном вопросе и правах человека, о которых лучше было бы и сказать представителю Турции. Через два часа во время коктейля в гостинице «Двин» к нам с Джоном Сааковичем подошел тот самый турецкий представитель и на французском сказал: «Я прошу извинить меня, я не должен был задавать этот вопрос». Через некоторое время г-н Момтаз Сойсал занял должность Министра иностранных дел Турции.

 

ДЖ.КИРАКОСЯН, СТУДЕНТ ИЗ КРАСНОДАРА И АМШЕНСКИЕ АРМЯНЕ

Однажды ко мне в кабинет зашел молодой человек, приехавший из Краснодарского края. Он работал в каком-то доме культуры и интересовался бытом, культурой и нравами амшенских армян. Посетив множество армянских сел, он сделал такое количество фотографий, собрал очень много материала для защиты диссертации. Многие из его товарищей удивлялись – для чего он, русский парень, занимается русскими общинами?!

Мы долго разговаривали, тогда этот паренек и не знал, с кем ему предстоит встретиться – я позвонил Джону Киракосяну, который тут же принял гостя с большой радостью, расспрашивал о его деятельности... потом начал обзванивать директоров институтов истории и этнографии и просить оказать всю необходимую помощь молодому человеку.

Когда мы вышли, парень не мог и слова произнести – во-первых, он был поражен внешностью нашего Министра (Джон Саакович был высок ростом и широк в плечах), а во-вторых, находился под впечатлением от того, что с ним произошло и какую помощь ему оказал сам Министр иностранных дел Армянской ССР.