БАЛЛАДА О ЖЕНСКОМ СЧАСТЬЕ. ЛИРИЧЕСКАЯ. (читается неспеша, с грустью, взгляд устремлён в центр зрительного зала, глаза - в поиски, интерсвет тускл, стробоскоп отключён) Полночное небо луну озарило И снежные комья аллеей искрились; По улице шла Закутаева Зина, И сердце девичье тревогою билось. С работы уставшая полуживая; С завода российских дочерних компаний, Что шила на экспорт бельё с кружевами, Где Зина кроила для лифчиков ткани. И вечер пронёсся бы как остальные; Такие же серые хмурые глади, Если б не увидела Зина хмельные, Глаза незнакомого рьяного дяди. Он к ней подошёл неспеша возле сквера, Который окутан был инеем света И вытащив из кармана револьвер, он, Спросил Зину тихо простого совета: - Простите меня, вы, мадам бога ради. Ответьте мне лишь на вопрос вы о людях: Не могут ли, просто, обычные бляди, Любить так, как бабы обычные любят? Мужчина был очень взволнован и страстен, Рука с револьвером, собачии лаи... И Зина, с испуга, забыв про напасти, Ответила: «Я не любила... Не знаю.» - Ну, как же, сударыня, вы не любили? Взволнованно хмель его не унимался,- - Ведь вы же девица; простите, ей были... Вы женщина ж, дама. Ведь кто-то вам сдался? У вас ведь, наверное, дети есть с мужем? А значит любовь и семейное счастье. - Не смейте кричать! Уберите оружье! Одна я живу. Я девица, к несчастью. Простому мужчине понять невозможно Насколько бывает средь жизненных истин, То, что так окутано неосторожно, Средь женской души и девичьей корысти. В слезах и тоске Закутаевой Зины Сокрылись все горести девичьей жизни; Мечтанья о принце в холодные зимы, Она оставалась не тронутой вишней. И прочь убегая от пьяного типа, Она, всё ревя над своею судьбою, Метнулась во двор, и столкнувшись там с джипом, Упала на снег, что кружил над Москвою. И тот незнакомец, с глазами хмельными, Движением быстрым помог ей подняться, И Зина взглянула глазами иными; Увидя мужчину из женских романсов... Глаза их смотрели в ампирные дали И страсть, посетившая их на секунды, Прогнала на вечность тоску, и печали; Среди затянувших минут амплитуды. - Меня зовут Глеб, - начал он осторожно, Боясь испугать тонкий запах ампира... - А я Закутаева. Зиною можно Меня называть. Вобщем, звать меня Зина. Они побрели по вечернему парку Где снег над столицею знойно кружился, К скамейкам разбросанным, с видом на арку, В которую свет лунный шарко светился. Они, неспеша, добрили до подъезда, В котором жила Закутаева Зина; Простая девица, не чья не невеста, Но ей это так было необходимо И Глеб, закурив у двери сигарету, Втолкнул Зину внутрь, и с нежной улыбкой, Нагнул её сзади, как тонкую ветку, И страстно убил в ней девичью честь гибко. Оставив одно бездыханное тело, Надев свои брюки, пальто и с ухмылкой, Он вышел во двор, где от снега все бело; Пошёл прочь в ларёк за столичной бутылкой. От слёз и от счастия, Зина, чуть тая; Нагая среди баловства приговора, Познавшая то, что давно так скрывая, Осталось средь лестничной клетки позора. И чувства её переполнили чашу; Ведь вот оно счастьюшко женской той доли, То, коего нет среди прелестей краше, Чем злая усмешка от трепетной боли. Возникло ли чувство у Зины и Глеба? Ведь столько ещё непонятных волнений. Пешком поднимаясь в квартиру, раздета; Она не жалеет об этих мгновеньях, Она не узнает, что этой же ночью, Он выстрелит в голову из револьвера; С собой унеся все сомнения прочь и Вопросы на снег алой кровью у сквера. Где снова с утра Закутаева Зина, По снежным комьям побредёт на работу И небо лучами раскрасит ей зиму, Прогнав прочь тоску и хмельную дремоту. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
