В комнате возникли двое. Классическое сочетание: один – высокий и тощий, в очках. Второй – на две головы ниже, плотный, лысый.

Иришка, смотревшая телевизор, не испугалась. Как-то не получилось… Просто нажала на «MUTE» и обрубила звук. Уставилась на пришельцев. «Пришельцы» - неверное слово. Обыкновенные люди. Длинный и короткий. Очкарик и лысый. Но ведь как-то пришли? Игнорируя дверь? Пусть будут пришельцами.

Короткий, без интереса осматриваясь, повернул голову: вправо - влево. Посмотрел на Длинного.

- Чё у нас здесь?

Длинный достал из кармана щегольского пиджака что-то наподобие палма, пробежал по кнопкам и зачитал с экрана:

- Случай Р15001. Шестого июня две тысячи восьмого года в четырнадцать часов двадцать восемь минут в адрес Савельевой Виктории Владимировны было произнесено: «Чтоб ты сдохла, потаскуха».

Короткий плюхнулся на подлокотник Иришкиного кресла. Иришка вжалась в спинку. Не то, чтобы страшно… Просто непонятно совсем. Тип неприятный. В засаленных штанах…

По-прежнему глядя на Длинного, Короткий произнес:

- Задолбали одно и то же гнать. Какое у нас посещение сегодня? Пятое? И везде одна херня: сдохни-подохни. Рутина, на...

Он устало почесал шею и, наконец-то, посмотрел на Иришку.

- Здрасти, мадам. Это, - ткнул он пальцем в Длинного, - Петя. Я – Абрамыч.

- А вы кто? – Иришке показалось, что она подобрала достойную фразу для начала разговора.

- Сантехники в норковых манто! Я – Аб-ра-мыч, - по слогам, словно растолковывая непонятливому ребенку, широко раскрывая рот, объяснил Короткий. – Э-то – Пе-тя.

- А я – И-ра, - в тон ему произнесла Иришка.

- Умница. Зачитывай фабулу, - махнул он Длинному.

Длинный извлек из внутреннего кармана скрученные листы бумаги. Расправил. Пальцем поправил очки. Зачитал:

- Шестого июня…

- Давай короче, Склихософский. Без вступлений. А то вообще домой не попадем.

Длинный поморщился и пробежал взглядом по строчкам. Нашел нужное место.

- … находясь в трезвом уме и здравой памяти, Вы произнесли осознанное, ничем не обусловленное, пожелание смерти гражданке Савельевой В. В. в особо извращенной форме Ваше пожелание принято к рассмотрению в семнадцать часов одиннадцать минут того же дня. Гхм… согласовано с юридическим отделом… сметчиками… в бухгалтерии… Гхм… Подписано уполномоченным Начальником в семнадцать часов четырнадцать минут. Таким образом, пожелание прошло все необходимые процедуры согласования. Исполнение назначено на восьмое июня две тысячи восьмого года в…

- Короче, короче, - замахал руками Короткий и повернулся к Иришке. – Вощем, завтра исполнится.

Длинный опять поморщился и продолжил читать.

- Вы имеете право ознакомиться с предварительными материалами исполнения. Вы имеете право оставить предварительные материалы исполнения у себя. Вы имеете право искупить пожелание, о чем Вам будет разъяснено дополнительно. Вы не имеете права присутствовать при исполнении. Вы не имеете права вмешиваться в процесс исполнения.

Длинный перестал читать и первый раз посмотрел на Иришку.

- Есть необходимость разъяснять Ваше право на искупление?

Честно говоря, Иришка ничего не поняла из той белиберды, что зачитывал Длинный. Да, говорила, чтоб Вика сдохла. Да, вчера. А что там про извращение?

- А что там про извращение? – повторила она свою мысль.

Короткий заинтересованно хмыкнул.

- Да, действительно, «в особо извращенной форме» - это о чем?

Длинный нашел в бумаге нужное место и процитировал:

- «потаскуха»…

- Понятно.

Иришке ничего понятно не было.

- Да эта сука переспала с моим…

Короткий перебил ее.

- Мадам, давай без леденящих жилы подробностей. Мы здесь не роман любовный, на…, заслушиваем, а дело оформляем. Пожелание было?

- Да… Но… - Иришка не знала, как объясниться. – А что, она, действительно, завтра сдо… умрет?

- Угу, - безразлично покивал головой Короткий.

- Да ладно… - недоверчиво протянула Иришка.

- Прохладно, - отрезал Короткий. – Вощем, подписывай отказ от искупления и мы пошли.

Длинный вмешался:

- Положено ознакомить с предварительными материалами исполнения.

- Положено – на кафель наложено, - философично отметил Короткий. – Ты будешь подписывать отказ?

- Положено… - занудил Длинный.

- Положено, - поддакнула Иришка. Она совершенно не понимала, что было положено, а что нет. Но, не разобравшись в чем дело, отказ подписывать не хотела. Надо потянуть время.

- Какие все грамотные, на…! У тебя чё, кассетник или DVDшник?

- DVD, - ответила Иришка.

- Метнись за диском, - приказал Короткий Длинному.

Длинный в одно мгновение исчез. Короткий выхватил из Иришкиных рук пульт. Пульт в Иришкиных руках был последним оплотом реальности. Лишившись его, она заранее согласилась со всем тем, что еще потустороннего может произойти в этой комнате. Короткий включил звук.

- «Девчата»? Румянцева с Рыбниковым?

Иришка кивнула.

- Говна самовар.

Иришка не хотела соглашаться с таким категоричным определением одного из ее любимых фильмов, но благоразумно промолчала. Короткий убрал звук.

Возник Длинный. Наклонился к DVD-проигрывателю, вставил диск и поправил очки.

- Готова? – спросил Короткий.

- Да...

Короткий включил DVD. Появилось изображение – Вика со спины. Она шла по какому-то парку. То ли скверу… Тротуарная дорожка и буйные заросли акации по краям. Изображение было черно-белым. Почему черно-белое? - подумала Иришка.

- А чё ты хочешь? У нас бюджетная организация. На всем экономят, на…, - ответил Иришкиным мыслям Короткий.

Длинный опять занудил:

- Вы, в соответствии с Правилами «О пожеланиях и искуплениях в Российской Империи», ныне в «Российской Федерации», утвержденными уполномоченным Начальником пятнадцатого сентября пятого года прошлого века с изменениями и дополнениями, внесенными… в тысяча девятьсот семнадцатом и тысяча девятьсот девяносто втором году, подлежите ознакомлению с предварительными материалами исполнения. Вы имеете право после ознакомления оставить материалы у себя. Вы не имеете права вмешиваться…

- Зырь, - перебил Короткий, стукнув Иришке по плечу, - началось.

На дорожке Вику поджидали две скособоченные фигуры. Вика напрягла спину, но продолжала чеканить каблуками асфальт. Подошла к фигурам. Те не расступились. «Сигаретой угости», - протянула одна из фигур. Голос по-мальчишески нахален. Сопляки какие-то. «Не курю», - буркнула Вика. Врет, зараза, курит, - подумала Иришка. Фигуры продолжали стоять. Странно, Вику было видно отчетливо – и леопардовая блузка, и черные бриджи, и босоножки… Стильная прическа под Жаклин Кеннеди. Сумочка на металлической цепочке. А вот фигуры… Они не были определены в пространстве. Размазанные очертания, смытые краски… Невозможно было разглядеть лиц. Да что там лица! Иришка не могла понять, какого они роста, худые или нет? Во что одеты?

- Это потому, что еще исполнителей не подобрали, - снова ответил Иришкиным мыслям Короткий. - Выходной, на... Никто работать не хочет. Раньше, пока профсоюз не создали, вкалывали неделями. А теперь все грамотные. Право на труд – право на отдых, на… Завтра все оформят в лучшем виде. Да, глиста?

Длинный поморщился и кивнул.

Сюжет развивался банально. Вику схватили и потащили в кусты. Она пыталась извиваться, кричала одуревшим от предвидения несправедливости жизни голосом. Даже пыталась укусить руку одной из фигур. Естественно, все было тщетно. Их было двое… Вику приложили лбом о землю и поставили на колени. Стянули бриджи. Задрали блузку. Руки начали нашаривать груди, полезли туда… Вика, захлебываясь землей и травой, завыла… Иришка закрыла глаза.

- Выключите, пожалуйста, - жалобно попросила она.

- А чё это? - удивленно спросил Короткий. – Просила, чтоб как «лядь»…

- «Потаскуха», - сухо поправил Длинный, заглянув в бумагу.

- Ну «потаскуха»… Какая хрен разница? Отодрали, как потаскуху. Как заказывала.

- Я не… - не открывая глаз, попыталась начать и оборвалась Иришка. Она заплакала. Слезы обожгли услужливо подсунутые пальцы.

«Смотри, дерет», - удивлялся Короткий. «Да» - соглашался Длинный. «Смотри, второй принялся» - восхищался Короткий. «Да» - вторил Длинный. «Опять первый приступил»… «Да»… «Смотри, куда засунул»… «Да»… «Извращенец»… «Определенно»…

- ХВАТИТ!

- Да все уже! Открывай глаза, мадам. Финал.

Иришка открыла отяжелевшие от слез глаза. На экране одна из фигур дубасила Викино лицо кирпичом. Было месиво… И один карий глаз, не верящий в несправедливость жизни… Иришка зажмурилась так, что отдалось болью в висках. Пальцы опять потянулись к глазам, их оросило солью.

- Все! Сдохла, как заказывала. Здорово получилось, на…! Смотри, а эти еще тыкаются. Придурки.

- Определенно, - согласился Длинный.

Все помолчали под впечатлением. Иришка дрогнула, когда Короткий ткнул ее в плечо.

- Мадам Ирэн, подпишите отказ от искупления. Жрать охота.

Длинный вступил:

- Вы имеете право искупить пожелание посредством потери. (параграф одиннадцать). Вы имеете право отказаться от искупления посредством проставления своей подписи под протоколом в соответствующей графе. (параграф тринадцать). В случае Вашего отказа от искупления и одновременного отказа от проставления подписи на протоколе нами будет зафиксирован Ваш отказ от подписи на протоколе. Отказ от подписи на протоколе приравнивается к отказу от искупления (параграф пятнадцать). Но в этом случае Вы будете иметь право на пересмотр Вашего дела в процессе смерти.

- Ты мне нравишься, скажу тебе. Особенно, как ты переживала за ту лядь… Потаскуху, - поправился Короткий. – Поэтому советую: откажись от искупления, а протокол не подписывай. Вроде как не оформлен до конца отказ от искупления будет, понимаешь? Тогда у тебя будет шанс на пересмотр дела при смерти. С большой долей вероятности, простят. Ты же не со зла. Она же переспала с твоим… Бойфрендом. – докончил Короткий и в умилении выкатил глаза. – Бойфренд… Хрени всякой понабрались от америкосов…

- Что я могу сделать? Как можно… искупить? – чуждое слово провернулось на языке, как камешек, случайно попавший в пельменину.

Короткий возвел глаза к потолку.

- Да на хрена тебе это надо? Отказывайся от подписи. И дело с концом. Жрать хочу. На…!

Иришка посмотрела на Длинного. Тот принял ее взгляд и выжидающе посмотрел на Короткого. Короткий насупился.

- Думать не охота… Ну, пусть будет так: чтобы искупить, надо выпрыгнуть из окна. Банально, конечно…

Короткий почесал шею.

- Спиной? – уточнил Длинный.

- Да, давай спиной. Так покруче будет. Излагай.

- Ирина … …, Вам, во искупление пожелания, надлежит выпрыгнуть из окна квартиры, принадлежащей Вам на праве собственности, расположенной на третьем этаже кирпичного девятиэтажного дома улучшенной планировки, находящеейся по адресу: …, спиной. Вы имеете право отказаться от искупления посредством проставления своей подписи…

- Я умру? – наивно спросила Иришка.

- Хм, - ответил Короткий.

Длинный достал палм и провел по кнопкам.

- В самом удачном случае Вы умрете. В менее удачном сломаете позвоночник и останетесь инвалидом. У Вас не будут работать лицевые мышцы, вследствие чего Вы приобретете маску «Человека, который всегда смеется». Мало вероятно, что Вы найдете себе спутника жизни. Возможно, что какой-либо человек оценит Ваши душевные качества и предложит совместное проживание. В любом случае Вы никогда не сможете иметь детей. Вы до конца жизни будете осуждать себя за то, что не отказались от искупления.

- Это правда? – обратилась к Короткому Иришка. Ей не к кому было больше обращаться. Протокольный язык Длинного уничтожил остатки реальности, клочьями висевшей в комнате. От Короткого она почему-то ждала поддержки.

- Да чё ты его слушаешь? Гонит. Э-э-э… Это у него юмор такой. Шутит. Ничё с тобой не случится. Слетаешь за окно и обратно. Юморист, на…, не пугай мадаму!

Длинный услужливо пожал плечами, мол, извиняюсь.

Иришка переводила взгляд с Длинного на Короткого. Она одинаково верила им обоим. И в то, что станет инвалидом. И в то, что ничего не случится.

Короткий опять почесал шею. Этим жестом он отразил, до чего чертовски устал. И от мадам, и от Длинного, и от искуплений с пожеланиями, черт бы их побрал. Достали, на…

- Давай фиксировать отказ от искупления…

Иришка вспомнила беспомощные Викины ноги с бриджами на коленках.

- А она точно не умрет, если я прыгну?

Короткий закатил глаза.

- Не умрет, не умрет. Тебе-то на хрен умирать? За эту потаскуху? Пусть бы сдохла. Бойфренда у тебя увела…

Иришка решилась кое-что еще уточнить.

- А ее не изнасилуют тогда?

Тут вступил Длинный.

- Параграф два: «основные понятия». Искупление – процесс, полностью освобождающий объект пожелания от исполнения пожелания. Искупающий переводит на себя энергию, имеющуюся в пожелании…

- Достал, - досадливо прервал Короткий. – Короче, ничё с ней не случится. Да и не попрется она в тот парк. Ума не хватит. Если пожелание искупится. Отказ фиксируем?

Иришка закусила губу. Слезы, пролившиеся солью, стягивали кожу. Больно. И прыщи пойдут. Выторговать еще минуточку…

- А на что еще я имею право?

Короткий сник. Махнул Длинному – валяй, твоя стихия.

- Вы имеете право отказаться от искупления посредством проставления своей подписи под протоколом. (параграф тринадцать)…

- Слышала уже, - попыталась подражать Короткому Иришка.

Короткий довольно хмыкнул – моя школа. Длинный недовольно поморщился – нарушение протокола, по шапке влетит.

- Вы имеете право на то, что не запрещено правилами, - закончил поникшим голосом.

Иришка посмотрела на окно. Страшно. И умирать. И становиться инвалидом.. И даже, если верить Короткому, просто улететь в окно с призрачной надеждой вернуться обратно.

- А последнее желание?

- Приехали, на… Чё там, в твоих правилах? – Короткий посмотрел на Длинного.

- Всё, что не запрещено правилами…

- Либералы, на… Раньше вроде нельзя было?

- Изменения и дополнения от одна тысяча девятьсот девяносто второго года…

Короткий только крякнул.

-Чё хотим, мадам?

Иришка опять посмотрела на окно. Потом вспомнила Викины ноги. Страшно.

- Я хочу напиться. Пьяной быть.

- Метнись, любезный, - в злости от проволочек цыкнул Короткий. Длинный исчез. Долго не появлялся. Беседа между Иришкой и Коротким рождаться не хотела. Короткий только незлобиво сказал:

- Одно слово – бабы. Посрутся в пух и прах…

И добавил:

- Давай, мы отказ зафиксируем... Ты подумай, на что пойти собралась!

- Вы же сказали, что я просто в окно вылечу? И обратно?

- Так-то оно, конечно, так. А хрен его знает?

Иришка согласно кивнула. Действительно, хрен его знает. Объявился Длинный. И сделал Иришку пьяной. Около кресла, на тумбочке образовалась бутылка коньяка, лимончик, оливки, дорогой сыр и три рюмки.

- С корпоратива осталось, - сухо пояснил Длинный.

Иришка удивилась веселому исступлению, которое в одно мгновение накрыло ее, и довольно осмотрела хозяйство, притащенное Длинным. Было тепло. Умирать совсем не страшно. Длинный методично разлил коньяк по рюмкам. Раздал. Иришка пальцами подцепила оливку.

Длинный серьезно произнес тост.

- За рабу божию, Ирину … … Пусть земля ей будет…

- Дурак ты, - перебил Короткий, - и шутки у тебя... Соответствующие, на… Нормально все будет, Ир. Не ссы…

Иришка потянулась рюмкой к окружающим.

- Не чокаясь, - отрапортовал Длинный.

На этот раз Короткий согласился. Иришка выпила свою рюмку, проглотила оливку. Не ссы... И пошла к окну. Раскрыла ставни. Июнь жарким запахом гарева метнулся в окно. Иришка встала на подоконник. Оказывается, самое страшное в том, чтобы прыгать из окна – прыгать спиной.

Тут вдруг Длинный опомнился. Опрокинул в себя рюмку, побежал к окну. Короткий тоже встрепенулся.

- Подожди, подпишись, что согласна на искупление.

- Да не надо, - отмахнулась Иришка, стоя пятками на краю пропасти.

- «Да не надо», - скривив рот, передразнил Короткий. – А нам потом перед начальством отписываться. Кто поверит, что ты сама сиганула…

- Параграф семнадцатый – пожелавший искупить, обязан оформить согласие о готовности искупления. В случае, если пожелавший отказывается ставить свою подпись на согласии о готовности искупления, нами будет…

Иришка переступила на носки. Делать нечего, присела на корточки и расписалась на протянутых Длинным бумагах.

Длинный и Короткий удовлетворенно заглянули в протокол. Потом посмотрели на Иришку – падай уже. Не станет – насмешливо, взглядом заявлял Короткий. Станет – фаталистично отмечал Длинный.

Это очень страшно! Падать! Спиной! Наверное, я не смогу, - подумала Иришка и сиганула из окна. Сука, Вика, лять-перелять…

Подгоняемая силой притяжения, Иришка летела одну и двадцать девять шестидесятых секунды. Удивительно, что она успела вывернуть голову, пытаясь разглядеть приближающуюся землю. Так и ударилась виском. Одним глазом увидела асфальт. А другим - интересующиеся рожи Длинного и Короткого, высунувшиеся из окна. Перед тем, как погрузиться в небытие, Иришка присмотрела муравья, тащащего на себе личинку какой-то жужелицы. И Короткого, втирающего Длинному по матери.

 

***

 

Прошло двадцать секунд. Её тело выгнуло и поперло назад. В открытое окно. Она, аки Маргарита, приземлилась на подоконнике. Короткий с Длинным заботливо подхватили ее под руки. Дотащили до кресла. Усадили. Висок раскалывался от боли.

- Она не сдохнет? – прошелестела Иришка, пытаясь открыть, залепленные ощущением свершившейся смерти, глаза.

Длинный заглянул в палм.

- Теперь это может случиться с долей вероятности в одну десятитысячную процента.

Иришка послушно прошелестела: в одну десятитысячную процента.

- Да не слушай ты глиста. Шутит. Мрачно. Достал, на... Чё ты выёживаешься?

- Доля вероятности имеется, - извиняющиеся ответил тот.

- Пошли, что ли? Жрать хочу, не могу.

- Акт об искуплении…

- А… да… Мадам, подпиши акт об искуплении. Это для отчетности. Да и тебе, когда умирать будешь, зачтется. Редкий случай по нынешним временам.

Длинный распотрошил свиток и с готовностью предложил очередную бумажку. Иришка все-таки открыла глаза. «Акт об искуплении. Я, Ирина… именуемая далее «Пожелавшая»… подписываю настоящий акт о нижеследующем… искупила… посредством… что удостоверено сотрудниками… именуемыми далее по тексту «Воздающие».

- А вы кто? – еще раз запоздало спросила Иришка. – Ангелы возмездия?

- Сантехники мы. Сантехники, на... Я – Абрамыч. Это – Петя, - ответил Короткий.

Иришка понятливо кивнула головой.

Короткий выхватил из Иришкиных рук бумагу и потряс ею.

- Подписывай, короче…

- Идите на х… - произнесла Иришка, всю жизнь считавшая, что матом ругаться неприлично.

- Составляй акт об отказе от подписи, - обреченно махнул Длинному Короткий.

Иришка включил звук на телевизоре. «Я всегда, считала, что носы должны мешать целоваться… - тренькала Надя. – А теперь вижу, не мешают».

Двое исчезли.

Реальность, пытаясь склеится из кусочков, грозовой тучей собиралась в центре комнаты. Иришка прошла к зеркалу – на виске зиял синячище. Сука, ты, все-таки, Вика – осторожно подумала Иришка.