Спидозная геометрия по-босяцки.

Мощный мужчина, годов тридцати пяти от роду, известный здесь, как Доктор, вонзился глазами в Фрейда. Вася, имевший здесь погоняло австрияки-психоразводящего, ясно увидел в них вопрос, колебания и сомнения. Психоаналитик глубокомысленно улыбнулся:

- Что такое жизнь человеческая? В нашем блядском мире суетном? Житуха – это смена

внешних декораций и внутренних состояний души. Человек, вообще-то, планировался для счастья. Но оно в нашем мире стало явлением нестабильным, непостоянным. Счастье превратилось в нашем мире в иллюзию, которая – как пришла, так и ушла. Почему так – тема отдельная. Счастье для людишек – это искрометный момент обмана. Момент! Так, братан, ты хочешь сам у себя же и украсть сладкую иллюзию, момент счастья? Зачем тебе ломать кайф себе родному? Потом сам разберешься- кто есть кто, и нужно ли оно. Потом будешь страдать за вновь потерянным объектом – либидо. Но пусть это будет потом! Или будь настоящим аскетом, действуй по указанию святого апостола Павла, который рекомендовал не парить мозги брачными спариваниями.

Доктор несколько минут осмысливал услышанное.

- Да, могешь ты черное сделать белым! Сначала мелешь, что моя Маня до меня уже столько оргазмов испытала, что наши с тобой в паре не пляшут против её цифры! А потом – момент счастья! Долбанный Фрейд! Суки они все – эти психосексопатологи!

- Ну, достал ты меня, Доктор! Тебе – 33! А ей?

- 29.

- Ну, так?! Какие вопросы? Она имела интим уже охрененное количество разиков! И минимум – больше 1000 раз!

- Чего? – отвисла нижняя челюсть рэкетира.

Вася равнодушно курил, а Доктор размышлял.

- Зачем я с тобой базарил? – наконец заговорил Доктор, новый хохол из бывших рэкетиров. – Ты, Фрейд, испоганил мне момент счастья. Какое право у тебя? Ты, шо, хирург душ человеческих?

- Тю! Я ж не думал, шо ты ребенок.

- Эх! Ты, Вася, не при делах. Это я гоню! Шо непонятного! Она была два раза замужем. В промежутках жила не в монастыре. Ты еще циферку-то маленькую, наверно, сказал! Это, видать, на этой волне я свой шлямбур монстром сделал! Это я сознательно! Во! У меня теперича голимая кукуруза между ног – двадцать шаров в неё вставлено! Ей эта тысяча случек аукнется! Ахнет, когда загоню ей под кожу дурака своего! Запомнит на всю жизнь! Я буду круче усех, кто ее имел!

- Дурак ты, Доктор. На члене хочешь въехать в счастье?! Пора бы и повзрослеть.

- Ой, Фрейд! Не зли ты меня! Как жить в этом мире? Хочется простого человеческого счастья! Всего-то!

- Подрывай булки и пошли по крестной обители. Пошли, пошли! Я не шучу! Сеанс психотерапии. Для растормозки эгоистичных мозгов.

- Ну, пошли … психотерапевт

Они прошли через вонючий коридор, спустились на первый этаж и вышли в прогулочный двор лагерного креста, медчсанчасти зоны. Солнце сияло раскалённым белым диском в недоступном лазурном небе. Под вишней с созревшими сочными ягодами припухли больные в истерзанных халатах, которые были последними доспехами многих борцов за жизнь. Больные подставляли под лучи свои нечеловеческие конечности. Здесь можно было увидеть в натуре геморрагический выпот в коленных суставах от цинги, когда колено-шар соединяет спички-кости. Грязно-серая тонкая шкурка облекала обреченную плоть с сине-багровыми деснами, набухшими, кровоточащими, на которых редкие черные зубы уж не могли вонзиться в корку хлеба. Иные конечности были пробуравлены зияющими тоннелями черно-кровавых свищей. Мерзкая сыпь соседствовала с гнойными ожерельями кратеров-ран, которые выбрасывались наружу отравленною кровью. Руки-нитки и резко очерченные ребра–клетки для больных внутренностей довершали парад безысходности. Было удивительно, что эти обреченные существа еще могут проявлять какие-то чувства, кроме нирваны страдания. А они жадно взирали на темно-красные вишни, но даже на пороге смерти не смели сорвать ни одной. Ибо вишни принадлежали завхозу санчасти, трефовому козлу.

- Ну, братан, у тебя проблемы? – спросил Фрейд.

Доктор почесал затылок и погреб обрывать вишни. Существа давно покоились в своих скорбных оболочках, уйдя из внешнего мира. Они не знали имен своих соседей, а уж Доктора и подавно. Он был для них миражем забытой, утраченной жизни. Принимая от него сочные вишни они не испытывали благодарности, ибо вместо эмоций остались уже только рефлексы.

После благотворительного акта за счет трефового, больничного козла, экскурсанты двинулись обратно в здание скорбей. Когда Фрейд открыл неприметную дверь одной из палат, Доктор воскликнул:

- О! Ты погнал, брат! Туда я не пойду!

- Че ты ссышь? Не ссы, волчара – это безопасно. Отвечаю.

Вася зашел в чистую, светлую палату без отвратительных ароматов гнилостных ран и немытых тел.

- Здорово, ребятня!

Семь пар тоскливых глаз уставились на непрошеного гостя. Внимание больных проследовало к открытой двери. Доктору стало неудобно своей трусости и он, затаив дыхание, подошел к своему экскурсоводу. А Вася, заранее планируя этот визит, вытащил из-за пазухи пачку цейлонского чаю и блок сигарет:

- Примите грев, пацаны. Тоскуй - не горюй, а жизнь-то еще продолжается.

Самый старший из семерки, паренек лет 25, но с проседью уже в черных волосах, суетливо встал, благодарно улыбаясь:

- Благодарим! Вы, это, присаживайтесь. Не бойтесь. Вот, хоть, и на мою койку.

Фрейд мягко хлопнул парня в плечо, присаживаясь на койку:

- Шо бояться? Сколько той жизни!

- А! Не скажи! – отозвался двадцатилетний парень, очень похожий на молодого эллина из древних Афин. – Все шугаются, презирают. Постоянно чувствуешь гадостное отношение.

И тут пацанов прорвало. Никто не кричал, не бил себя в грудь. Но всем хотелось поделиться своими впечатлениями. Хотелось общения с миром. Парни заговорили в несколько глоток. Доктор стоял посередине палаты, боясь к чему-либо дотронуться.

- Ну, а, вообще, как самочувствие? – спрашивал Вася.

Все чувствовали себя нормально. Лишь «афинянин» с бесконечною тоскою констатировал:

- Температура долбит вторую неделю. Наверно, абздец тронулся к конечной остановке.

Оцепенение нашло на его собратьев по несчастью. Старший сбил тягостную паузу:

- Да, ладно, не грузись! Шо мы знаем про СПИД? Да ни хрена! То, что и все! Заражение через кровь! Когда сдохнешь? Сколько осталось? Если бы не тюрьма, то никто бы из нас и не знал, что мы больные.

- Оно бы к лучшему – не знать, - заметил девятнадцатилетний парень с лицом и фигурой, достойной роли плэйбоя в голливудской мелодраме. – Я, вот, уже целый месяц в зоне. Два дня назад с тюряги пришла ксива, шо я больной. Лучше бы и не присылали. Я уже успел пару петухов отхарить. У пацана станок брал бриться. Они еще не в курсе, шо я смертник. Я никому ничего не сказал. Пусть лучше бы они и не знали.

Фрейд и Доктор переглянулись. Плейбой это заметил:

- А, шо, пацаны? Поздно пить боржоми, если печень разложилась. Зуб мне еще вырвали тут же, на санчасти. Когда я еще в этапке был. Вы, случайно зубы здесь не лечили? Тут же с дезинфекцией плоховато.

Доктора пробил озноб:

- Иметь мента в анус! Пломбировал!

Вася Фрейд вспомнил о местном суперголубом, петухе Зое, и спросил у «плейбоя»:

- А как тебя зовут?

- Для кум-треста интересуешься?

- Если бы ты не был трупом, я бы с ноги тебя зарядил. Как зовут?

- Егор. Ну и шо?! В чем я виноватый?! Ну, грешник! Как все! Бля буду, я даже не кололся на воле! Все пацаны эти – игловые, макоеды. За кайф опиумный пострадали. А я, наверно, за блуд. А там – хер его знает! У меня всего две девчонки было! Десять за всю жизнь половых актов! Может, меня в тюрьме заразили! Скорее всего!

-- Шо, поимели в зад? – ехидно спросил Доктор.

-- Тогда б я тут в палате основал живой уголок - петушиный. Но я-то не петух! Или вы в зоне забыли, шо такое тюрьма? Бордель, вертеп и дурогонство! Кто там эти иглы кипятит? Кто туда пришлет тысячи одноразовых? На воле денег не платят шахтерам! Те иглы, шо с нас сосали кровь, уже сосут с других по десятому кругу! Сколько тайных носителей ВИЧа щас бродят по лагерям! А людишки-то откидываются-освобождаются – кровь-то циркулирует из зон на волю! Как вам геометрическая прогрессия тайного СПИДа? Это вам не Чернобыль и не наркомания! Какой компьютер вычислит движуху? А вы на Егора напали! Жуткая геометрия рисуется на просторах постсовдепа!

Фрейд уже вовсю келешевал о своих зоновских контактах. И у него холодок пошел по загривку: за Леху-малолетку как ручаться? Может, он спидозным гребням под хвоста кидал свои силы? А у них электробритва на двоих!

Доктор был тоже под такой волной, выяснения своих контактов. Вася сбил мандраж и засмеялся:

- Ну, Доктор?! Ништяк?! Манины коряги тебе как? Волнуют теперь?

- Только в одном направлении – спидозном! А, так, гори оно усе синим пламенем! Хоть, тыщи половых актов с двухметровыми ялдометрами! Лишь бы СПИДа не было! Лишь бы мне в пасть не лазали теми хреновинами, шо к Егору! Ой, Фрейд, ну тебя подальше с твоей долбаной психотерапией! Я загрузился, шо баржа, ниже ватерлинии! Наглушняк! Вилы выкидные, никелированные, вологодские, с откидным хвостом! Да прямо в бок! Пошли отвлекаться от этой темы! Где там Поэт, где там эти блатюки-широкеши? Будем лучше рамсы качать! Я кому-то голову, наверно, отобью! Клин клином вышибают, а стресс – стрессом!

-- Да, лучше другие потрясения, чем эта спидозная геометрия по-босяцки, - вздохнул Вася Фрейд.