"Нортюрн"

Автор Алексей Тверской.

 

Оригинал произведения:

http://www.litkonkurs.ru/?pc=forum&;m=3&vid= 168540&project=300

___________________________________________

 

 

Часть первая.

 

-Как ты думаешь, увидемся мы еще раз? – спросила Семена его жена Марина, когда они вышли на улицу из зала суда, где их брак, после семилетней, совместной, супружеской жизни, был только что расторгнут и они теперь, посути, бывшие супруги.

-Ты же этого сама хотела. Зачем мы должны видеться? – ответил бывший муж и зашагал прочь, своей дорогой.

Десять лет назад приехал Клемешов Семен Иванович в Ленинград и поступил учиться в профессианальное, техническое училище, на рабочую специальность токаря. Был он высокий и симпатичный подросток с мягким характером и легко ранимой душой.

Учеба давалась легко и нравилась юноше. Жил он в общежитие училища с двумя однокурсниками, Василием и Леонидом, с которыми учился и дружил, с кем проводил свободное от учебы время.

Как то, на последнем курсе, пригласил Леонид его к своей тете, в гости.

-Она хорошая женщина. Познакомишься с ее семьей. Посидим, поговорим. Что делать в общаге? Поедешь со мной? – предложил он.

-Поехали, если это удобно, - согласился Семен.

-Удобно, удобно. Возьмем с собой бутылку сухого вина и отправимся в гости.

Через неделю оба юноши сидели в двухкомнатой, малогаборитной квартире, за большим, обеденном столом, накрытом заботливо тетей Леонида, сорокалетней и миловидной женщиной. Кроме их и тети Поли, как ее звал племянник, сидел муж тети, Александр Михайлович и их дети: четырнадцатилетний сын, Александр и симпатичная, семнадцатилетняя, стройная дочь, Марина.

Слегка выпили, плотно поужинали и теперь сидели, разговаривали.

-А вы чем занимаетесь? - спросил девушку Семен.

-Учусь, на втором курсе художественного училища, - ответила та.

-И кем вы будете, когда закончите учебу? – поинтерисовался вновь юноша.

-Буду художником – оформителем.

-Рисуете хорошо?

-Идемте в мою комнату. Я покажу свои работы.

Так началось их знакомство. На простого паренька из рабочей семьи произвели впечатление ее работы, выполненные карандашом, акварелью и масляными красками.

-Хорошо рисуете, - похвалил одну из ее работ, выполненную маслом, Семен.

-Если картина сделана маслом, то надо говорить, пишите, - поправила его Марина.

После ужина она его проводила до стоянки автобуса и он назначил ей свидание. Стали регулярно встречаться, потом целоваться и через год, когда Марине исполнилось восемьнадцать лет, сыграли скромную свадьбу.

Жить стали в одной из комнат, двухкомнатной квартиры родителей жены, которые с сыном проживали в другой комнате. Тесновато, конечно, но другого выхода не было.

-Живите, пока мой сын не заведет свою семью, а тогда, извини, ищи себе другое жилье, - предупредил Семена отец жены, Александр Михайлович.

Сам юноша уже работал на моторостроительном заводе и зарабатывал около двухсот рублей, что по тем временам было не так плохо. Марина продолжала учебу и через год, после свадьбы, закончила ее тоже, но работу, где требовался художник, не нашла, а родила ему дочь, которую назвали Светланой и которую молодой папа безмерно любил.

Жизнь шла своим чередом, годы вели свой неумолимый отсчет и когда дочери исполнилось пять лет, то отношения в супружеской жизни Семена и Марины стали портиться. Жена его, которая продолжала сидеть дома, так как не могла найти себе занятие, соотвествующее ее таланта художника, постоянно обвиняла его в примитивном образе жизни, желала развлечений, а также собственное жилье. Ее отец постоянно поддерживал дочь и требовал от Семена мужских действий, а именно, поиск собственной жилой площади.

Постоянные упреки жены, брюзжание ее отца, самоупразднение от этой проблемы его тещи, привели молодого мужчину к нервному срыву и он сначало замкнулся в себе, а затем робко предложил Марине:

-Может переедем в семейное общежитие. Я уже разговаривал с начальством, они не против и помогут с жильем.

-Какой ты мужик. Тряпка ты, если не можешь свою семью очагом обеспечить. Я ленинградка, я родилась здесь и не желаю жить с деревенскими коровами, в какой то вонючей общаге. Сам туда поезжай и живи там, без нас, - кричала она, не стесняясь в выражениях.

-Тогда давай разведемся.

-Что я и собираюсь сделать, - сказала Марина.

Собралась и сделала, Марина, не принимания во внимание его переживания, не думая о судьбе их дочери, шла к сегодняйшему дню целенаправленно и уверенно, твердо и решительно.

Вот и шагал сейчас, Семен Иванович, прочь от бывшей жены, прочь от постоянных скандалов и унижений, прочь от горячо любимой дочери, Светланы.

Направлялся свободный и молодой мужчина в заводское общежитие, где отныне у него койко – место в одной, из многочисленных комнат, бывшего монастырского, старинного здания.

Ушел, отторгнутый и обиженный этой женщиной, на свободу, а угодил в паутину общежитского, коммунального быта, атмосферу повального пьянства советской молодежи.

-Как насчет проставки? – сразу атаковал Семена его сосед по койке Владимир.

-Да нет проблемы. Кто сбегает? Я дам денег, - ответил он.

-Я схожу. А на тебя брать? - обратился предприимчивый Владимир Носов к еще одному жильцу их комнаты, Николаю Бычковскому.

-Берите и на меня. За мной дело не станет, - поддержал тот.

Притащил Владимир две бутылки водки, закусить колбасы с хлебом, выпили по одной, другой, третьей и жизнь Семену уже не казалась плохой, на душе стало спокойно.

-А как ты оказался здесь? Я слышал, что у тебя семья есть, - спросил он Николая.

- С женой ругались часто и по любому поводу. Вот и решил уйти от нее. А куда идти? Вот и остается общежитие. Хорошо начальство не отказало и дало место в общаге, - рассказал он.

-А я, глядя на вас, подожду заводить семью. Поживу на свободе, - сказал Владимир, который пять лет жил в заводском общежитие.

На следующее утро Семен Иванович не мог вспомнить, как они закончили знакомство и сколько выпили, но по самочувствию понял, что не мало.

Все трое вышли на работу, отработали и вечером продолжили веселое застолье. Жизнь Семену уже не казалась не удавшейся, а свобода обременительной. Днем на работе, а вечером за столом и так прошла неделя, когда они поняли, что деньги на исходе, то решили прекратить пьянку, но как прожить до зарплаты, не ясно.

-Продержимся, - сказал Володя Носов и добавил:

-Не впервой. Давайте деньги, которые остались, в общий котел бросим. Накупим макарон, картошки, подсолнечного масло и лука, а я вам покажу, что можно из этого приготовить и как протянуть с этим до получки.

Другого выхода у них не было, поэтому на оставшиеся деньги, которые вручили Владимиру, накупили продукты, как и советовал их опытный сосед и протянули до очередной зарплаты.

С зарплаты пошли снова застолья, которые чередовались иногда с походами в кино, на танцы и посещениями близлежайшего, женского общежития, где выпивка проходила в кругу девушек с ткацкой фабрики.

Деньги заканчивались и друзья снова переходили на вегетарианское питание: отваривали картофель и добавляли туда обжаренный лук, все перемешивали и ели. Варили также и борщи, без мяса или отваренные макароны жарили с репчатым луком. При таком питание не наберешь лишнего веса, но и не умрешь с голода.

Прошло полгода и Семен втянулся в общежитскую жизнь, пристрастился к спиртному и прекратил всякие попытки, добиться от своей бывшей жены регулярных встреч со своей дочерью. На все обращения к ней, разрешить ему повидаться с ребенком, получал ответ:

-У меня сегодня нет времени, позвони на следующей недели.

Когда его бывшая вышла замуж, то даже предложения, позвонить на следующей недели, прекратились:

-Девочка должна привыкнуть к новому отцу.

-А кто же я?

-А ты никто теперь, - вешала трубку его первая любовь.

На его обращение в суд, Семен получил исчерпавыющий ответ:

-Мы конечно можем присудить вам право на встречи с ребенком, но было бы лучше, если вы сами договоритесь с бывшей женой. Ведь она может вам устроить такой прием, что вы сами не пожелаете бывать у них.

Уважение к женщине, которую он когда то любил, исчезло и пришла ненависть к ней и к женскому полу, вообще.

Вскоре их друг и собутыльник Николай Бычковский переехал к молодой женщине, которая воспитывала одна ребенка и имела свою жилплощадь.

-Познакомились на танцах. Хорошая бабенка и готовит хорошо. Перееду к ней, поживу, присмотрюсь, а потом видно будет, а то твои обеды, Владимир, приелись. Спасибо, конечно, тебе, но у женщины будет лучше.

-Как знаешь, - сказал Носов,

- А мы с Семеном останемся на свободе.

И закрутилась жизнь Клемешова дальше: работа, пьянка, кино и танцы. Зарплата и неделя пьяного веселья, затем неделя выживания и аванс, который приносит снова временное веселье и опять хмурое ожидание очередного дня получки.

 

Глава вторая.

 

Единственной его отдушиной в жизни и не поддельным счастьем было посещение родителей, во время ежегоднего отпуска. Радости с обеих сторон было не описать, а родные места, где Семен родился и вырос, красота дремучего леса и тишь лесных озер лечили его раненную душу.

-Хорошо то как, здесь. Спал, как убитый, всю ночь и дышится легко, - делился молодой мужчина по утру с матерью.

-Так оставайся и живи с нами. А не захочешь с нами, то стройся рядом, мы поможем тебе, - сразу уцепилась, за это, его мать, Елена Трифоновна, которой было уже пятьдесят восемь лет и она переживала за судьбу своего сына.

-Что тебе в городе одному делать. Ни семьи теперь, ни жилья. Чего не жилось тебе с Мариной? – продолжил свой разговор, начатый еще вчера, после выпитой им стопки, отец, Иван Максимович.

-Дайте мне пару дней отдохнуть, а потом вопросы задавайте, - отбился от них, на время, Семен.

-Отдохни, кто против, а подумай об этом сынок. Мы не молодые теперь и переживаем, что у тебя не все в жизни, в порядке. Раз не пошла жизнь с Мариной, то думай о том, как другую семью создать, - сказала мать.

-Молодой еще. Нечего себя хоронить. Сходи в лес, погуляй и помозгуй хорошенько, - посоветовал отец.

-Вот одолели. Ладно подумаю, а сейчас давайте завтракать. В лес схожу, может какую вам лесовичку приведу, - пошутил он, под не одобрительные взгляды его родителей.

После завтрака, Семен переоделся в одежду, предназначенную для походов в лес: поношенные брюки с рубашкой и короткие, резиновые сапоги и направился через калитку, расположенную с противоположенной от центрального входа дома в близлежайший и хорошо ему известный с детства таежный лес. Он вышел намеренно через эту калитку, чтобы не встречатся с соседями, которые теперь сопровождали его изучающими взглядами, как человека, бросившего ребенка и пьющего, живущего аморальной жизнью. Теперь в селе не охотно желали бы иметь такого зятя, хотя у многих из них любимые дочери засиделись, незаслуженно, в девках. Впрочем молодой мужчина и не имел намерения вновь жениться и создавать новую семью.

-Видно на роду мне написано, одному жить, - пришел он к выводу, вспоминая часто свою неудавшеюся, прежнию, семейную жизнь.

Когда Семен прошел вдоль железной дороги до переезда и спустился по не крутому спуску к озеру, где начинался лес, было часов восемь утра и было еще не жарко, поэтому среди вековых сосен, дубов и прочей растительности было приятно свежо, дышалось среди зелени глубоко и ароматно.

Медленно прошел он через дубовую рощу, где стояли огромные, высоченные и корявые дубы, широко раскинувшие свои вершины – шатры, дающие спасительную прохладу понизу и прикрывающие от дождя свеху. Некоторым экзеплярам этих пород деревьев было, по мнению Семена, не менее трехсот лет.

Далее направился мужчина вдоль притихшего, по случаю отсутствия ветра, синего озера, по пробитой многочисленными посетителями этого природного, векового музея извилистой тропинке, пробегавшей среди высоких, статных стволов деревьев, в основном хвойных пород, благоухающих на янтарную смолу и неподражаемых запахов хвои. Райский уголок, где ему все знакомо с детства и исхожено, не раз, в поисках многочисленных видов грибов, сбора всяких ягод и просто ради прогулок.

Слева, на склоне горы, видны были, заростающие с годами, улубления в земле от блиндажей, времен второй мировой войны, когда здесь базировались русские войска, оставившие после себя не только эти напоминания своего присутствия здесь, но и многочисленные оружие и боеприпасы, котрые были для местных пацанов ценнейшими находками и предметами их мальчишечьих игр, закончившихся для некоторых из них трагично.

Сегодня путь Семена Ивановича вел к самому таинственному и красивейшему из мест всей округи, которые он здесь встречал. Было это на слияние двух лесных озер, когда одно озеро заканчивалось плавным и широким заливом, заполненным стройным камышем вдоль берега и цветущими кувшинками с лиловыми лилиями, по-глубже, а в двухстах метрах начиналось другое, не менее прекрасное и величавое. Соединялись оба чуда природы узким перешейком, метров десяти шириной и с бродом по-колено, разделяющим этот естественный канал по-полам, между озерами.

На втором озере, берег слева был высок и довольно круто, градусов под тридцать подходил к воде, образуя не широкую косу из кварцевого, белого песка, где можно бы загорать и купаться, если бы не многочисленные, ключевые источники чистейшей и холоднейшей, на протяжение всего года, бьющие из-под земли, которые делали озерную воду в этом благодатном месте не пригодным для купания.

Вершина склона, находившаяся на высоте пятнадцати метров от воды, густо поросла кудрявыми березами, а сам склон, примерно на середине, имел не большой выступ, на котором росло семейство черемухи, заполонившее все свободное пространство этого пятачка и тянувшееся вверх до шести метров.

В первый раз Семен обратил внимание на этот, цветущий белым, кипень, на зеленом склоне берега, ранней весной и был он тогда мальчишкой, лет десяти. С тех пор он часто рвал там, по весне, пахучие букеты черемухи и носил их домой, ставил в вазу на столе.

Но последний раз, когда он был пятнадцати лет от роду и был безответно влюблен в красивую, капризную, соседскую девченку, этот уголок природы приоткрыл ему свою тайну, потрясшую его юную душу.

Как то услышав, что его соседка с подружкой решили идти к его черемухе, чтобы нарвать букет, он решил их опередить и спрятаться в кустах, напугать их и этим обратить на себя внимание безразличной к нему девочки.

Когда он добрался до зарослей черемухи и стал пропихиваться во-внутрь кустарника, то ему открылся узкий проход, ведущий по-спирали к центру этого выступа, а то, что он увидел там, удивило его...

Внутри этого черумухового семейства, впустившего его к себе, была свободная площадка, примерно два на полтора метра, присыпанная опавшей листвой, копившейся годами. Изумленный этим, Семен прилег на землю, было мягко и удобно, вокруг и сверху закрыто стволами и ветками кустарника, на которых раскрылись светло – зеленые, нежные листочки, изумительно остро и приятно пахло цветами черемухи.

Лежал юноша на земле, вздыхал терпкий, черемуховый запах и мечтал, мечтал о своей любви, мечтал о будущей жизне и... незаметно уснул.

Разбудила его не громкая и приятная музыка, исходившая отовсюду и заставившая Семена замереть и слушать спокойное и нежное ее звучание, в которое вливались слова его девушки, рвущей снаружи цветы и переговаривающейся со своей подругой.

Прекратилось восприятие звучания этого ноктюрна юношей, когда девушки нарвали огромные букеты и направились домой, а сам он еще долго лежал на удобной, лиственной подстилке и ошеломленный произошедшим, молчал...

На подходе к своему любимому уголку, Семену повстречалась миловидная и высокая девушка, идущая ему навстречу, со стороны таинственного кустарника черемухи. Была она года на четыре его моложе, ему не знакома и чем то похожа на продавщицу из сельского магазина.

-Доброе утро, - приветствовал он ее, когда красивая незнакомка поровнялась с ним.

-Здравствуй, Семен, - ответила та.

-Кто же это такая? Знает меня, а я не помню ее, - подумал он.

Была середина лета и его черемуха выглядела совершенно зеленым островом на склоне горы. Семен постоял у подножья горы, полюбовался на загадочный кустарник и направился обратной дорогой, домой.

-Ну что видел в лесу. Может кого встретил? – спросил его отец, мастеривший что-то на придворке.

-Встретил, но не знаю кого. Какая то лесовичка, двадцати пяти лет, примерно, и похожа обличьем на тетю Нюру из сельпо, - улыбнулся он.

-Так это, Валентина, Нюркина дочка. Она тоже жила в городе, где и ты живешь, но что то там не заладилось и вот домой приехала. Работает в клубе, заведующей. Фильмы там крутят, танцы по субботам бывают и концерты по праздникам показывают, - рассказала мать.

-Когда я уехал, то ей лет двенадцать было, поэтому и не узнал ее, - сказал Семен.

После встречи с незнакомкой Семен почувствовал какое то беспокойство на душе и решил сходить в клуб на танцы, в ближайшую субботу и посмотреть, как теперь проводит время молодежь.

Танцы должны были начаться после показа фильма, начавшегося в двадцать часов и оставшегося с полчаса до его окончания, поэтому молодой человек решил прогуляться по вечернему селу, чтобы не «светиться» возле клуба.

Когда он вернулся назад, к зданию клуба, то фильм закончился и в танцевальном зале собралось приличное количество молодежи, в основном малолетние или только вступившие в свое совершеннолетие, которые стояли не большими группами, вдоль стен и ждали музыки.

Приметив в танцевальном зале пару не занятых стульев, стоявших в углу, Семен присел на один из них, чтобы не выделяться среди детей и стал наблюдать за всеми здесь присутствующими, ожидая прихода своей, таинственной незнакомки.

Молодежь, бросив на него пару косых взглядов и о чем то пошептавшись между собой, оставили его в покое, решив:

-Пускай дедушка понаблюдает, как отдыхает молодежь, а будет вести себя не так, то может и схлопатать. За этим дело не станет.

-Ясно не станет. Каждый второй пьяненький. Справиться со мной им не легко будет, но количество и силу сломает, - подумал он и тут он увидел ее.

Она прошла мягкой походкой вблизи него, слегка покачивая округлыми бедрами, зрелой и сформировавшейся, молодой женщины. Лицо ее было прекрасно и строго, черные, вьющиеся волосы собраны на затылке в шикарный хвост, перетянутый красной лентой, бюст женщины был в меру большим и упругим, соблазнительно возвышался под легким свитером, заправленным в короткую юбку, открывающую стройные ноги, выше коленей.

-Ничего себе, заведующая, - сладко заныло его сердце.

-Только делать мне здесь нечего, с моим прошлым, да она, наверное, имеет уже жениха, - подумал он.

 

Глава третья.

 

Валентина Михайловна, так звали эту девушку, подошла к столу, на котором стояла музыкальная техника и запустила первую, танцевальную мелодию. Молодежь стала танцевать, а Семен только наблюдал за всеми и не решался подойти к заведующей, которая спокойно стояла у своего стола и просматривала записи, которые хотела запускать следующими.

Только через полчаса он осмелился подойти к Валентине, чтобы пригласить ее на медленный танец, танго.

-Разрешите, пригласить вас, - промямлил Семен.

-Вообще то я на работе, но ради гостя из города, пожалуйста, - согласилась она и прошла с ним на середину зала и они стали танцевать. Обхватив ее за талию и держа девичью руку, молодой мужчина чувствовал любое прикосновение женских выпуклостей к его мускулистому телу, которые были ему приятны и желанны.

Семен не находил нужных слов и поэтому молчал, ничего не говорила и его партнерша, тогда, сообразив, что танец вот-вот закончится, а следующего ему может и не быть, он тихо спросил:

-Можно я вас провожу до дому, после танцев?

-Что Семен? Теперь и мы можем пригодиться? Когда вы школу закончили, то в город поехали и там стали на городских девушках жениться. А на нас даже и не смотрели. Сейчас значит до нас очередь дошла? – как то горько и резко ответила ему девушка. Семен Иванович растерялся и не знал, что ответить, а танец закончился и Валентина заспешила к своему столу, чтобы запустить следующую мелодию. Вернулся на свое место и Семен, высидел десять минут и направился к выходу, опустив голову и проклиная себя за самоуверенность, не замечая обиженного, девичьего взгляда, ему в спину.

Остаток отпуска Семена пролетел быстро, в прогулках по лесу, помощи по дому родителям, купаниях в озере и отражение атак соседей и знакомых, сватающих ему местных, одиноких красоток, собранных со всей округи.

-Валентину не предлагают взять в жены, - думал он и отвечал матери, которая была посредником между ним и сватающими женщинами:

-Не собираюсь я в этой пятилетке жениться. План выполнен, а в следующей, через три года, посмотрим.

-Ну какой дурачек, - отвечала, в сердцах, мать.

-Пускай бобылем ходит. Оставьте вы его, - сердился отец.

Возвращение в город и общагу было не по душе Семену Ивановичу: возобновились пьянки, полуголодное питание, а больше всего тосковал по дочери, которую вспоминал каждый день, но увидеться с ней уже не пытался. Прибавилась и сердечная маята по полубившейся ему Валентине, которая часто виделась ему в воспоминаниях.

-Видать не судьба мне семью иметь. Не любят меня женщины, - сделал он вывод.

Прошла осень, наступила зима и в середине февраля Семен решил, что хватит ему существовать в городе, нужно вернуться в родные, любимые его сердцу места. Увольняется с завода, прощается со всеми и к середине марта он у родителей, в их доме.

-Вот и ладно, что приехал, - сказала мать.

-Чем заняться у нас хочешь? – спросил отец.

-Мне бы в лесу работать, одному чтобы, - ответил Семен.

-Тогда иди в лесничество. Там лесник Михаил на пенсию хочет идти, - посоветовал отец.

В лесничестве обрадовались молодому рабочему и сразу приняли на работу лесником, на место Михаила Петровича, уходившего на заслуженный отдых, который в течение одного месяца показывал Семену свой участок и объяснял тонкости этой работы.

Работа понравилась молодому мужчине, целый день в лесу, на природе, а вечером среди родных, которые не верили своему счастью. Пить спиртное Семен Иванович прекратил и поклялся не дотрагиваться до этого пагубного зелья, чем вызвал пересуды среди односельчан.

-Ленкин малец домой вернулся и не пьет совсем. Поди болеет чем то, а то с чего бы не пил, - говорили злорадно одни.

-Не пьет и молодец. Хоть один будет на селе, тверезый, - радовались другие.

-Теперь наши бабы будут на него пальцем указывать и нам в пример ставить, - высказывали свое недовольствие любители выпить.

-Если не пьет и не курит, то поди сладкое любит, - усмехались одинокие женщины.

Но через месяц все привыкли к его образу жизни и примолкли, только какая - нибудь сваха по-тихоньку спрашивали у его матери:

-Не надумал ли твой парень жениться. А то встретила намедни Маньку Кадычиху, то она сказала, что пусть мою Анну берет в жены и живут.

-Не знаю я ни чего. Сказал, чтобы не приставала с этим, сам найдет, если надо будет, - отвечала Елена Трифоновна, глубоко вздыхая.

-Дай то Бог! – крестилась сваха.

Семен вызнал окольными путями, что Валентина живет одна и по-прежнему работает в клубе, но встретиться еще раз не пытался, уверенный, что ничего из этого не получится.

Как то во второй половине воскресного, погожего дня, совсем загрустив от одиночества и не ясной ему тревоги, отправился Семен Иванович к своей черемухе, чтобы пройтись по лесу и навестить любимое место.

Погода была солнечная и теплая, семейство черемухи еще издали поманило его пышной, белой и не порочной красотой на фоне безоблачного, голубого неба. Молодой мужчина постоял у подножья склона, полюбовался цветением кустарника, стройными березками на вершине и решил зайти вовнутрь черемушника, чтобы насладиться приятным запахом их цветов.

Пролез в центр этого островка и прилег на мягкую, пряную подстилку из высохших листьев удивительного кустарника. Лежать было хорошо, тревога его ушла и он, как и много лет назад, задремал...

Проснулся Семен от мелодичной и тихой музыки, которая постепенно усиливалась и становилась еще нежнее, послышались шаги человека, который поднимался к его островку, поднялся и стал протискиваться вовнутрь, сердце мужчины стало набирать учащенный ритм, а молодое тело напряглось в ожидание чего то... еще не изведанного.

-Валентина, - радостно выдохнул он, когда женщина опустилась рядом с ним и протянула к нему свои руки. Оглушенный желанием и неудержимой страстью он обнял податливое, прекрасное тело молодой женщины, которое стало поглащать, без остатка, всю его любовь к ней, исходившую от каждой частицы его истосковавшегося по ласке тела... Звуки райской, ублажающей музики сопровождали их, то усиливаясь, то стихая, то перерастая в бешенный ритм, довели два любящих сердца до полного изнеможения...

-Как же ты меня нашла? – тихо спросил Семен, крепко обнимая женщину и еще не совсем осознавая свое счастье.

-Нашла я тебя лет двенадцать назад, когда я в пятом классе училась, - ответила Светлана.

-Расскажи мне.

-Нас тогда, в школе, на уборку картофеля послали, с пятого по восьмой классы. Помнишь?

-Нас часто, по осене, в соседний колхоз отправляли, собирать урожай картофеля.

-Я тогда первый раз поехала и забыла свой обед с собой взять, а когда все сели на краю поля, у леса, обедать, то мне только оставалось за кустами сидеть и стараться не думать о еде. Вот тут я и обратила внимание на тебя. Ты с друзьями запекал картофель в разведенном вами костре и заметил, что я не ем ничего, подошел ко мне с печенным картофелем и сказал:

-А ты чего, кнопочка, сидишь и не кушаешь? Возьми картошечки горячей и поешь.

-Потом заметил, что у меня ничего кушать нет и спросил:

-Забыла взять. Бывает. Я поделюсь с тобой.

-И принес мне хлеба и молока в бутылке. Столько участия и доброты было в твоих глазах, что я влюбилась в тебя на всю жизнь. Всегда старалась держаться в невдалеке от тебя и изучила все твои привычки. Знала об этой черемухе и полюбила это место. В пятнадцать лет я ждала тебя здесь, внутри, но ты не вошел тогда и я услышала эту мелодию. Теперь вот сама пришла сюда.

-И все эти года любила только меня? – поразился мужчина.

-Только тебя. А когда ты уехал в город, то я тоже поехала туда, но когда ты женился на городской, то вернулась домой и ждала тебя здесь.

-Теперь мы не растанемся с тобой. Я обещаю.

Вскоре счастливая пара сыграла шумную свадьбу и поселились на лесном хуторе, в двух километрах от села, где построили себе собственную усадьбу, которую народ назвал «Семенов хутор» и завели всякую живность.

Лет через пятнадцать село приблизилось к хутору и поглотило его, оставив только название этого района прежним, Семеновым хутором. Сам хозяин, сидя как то за чаем со своей женой, неувядающей и всегда желанной ему Валентиной сказал:

-Был сегдня лесу, неподалеку от нашей черемухи и видел нашего первенца. Он залезал вовнутрь.

-Чего удивляться. Жизнь идет своим чередом. Пришло его время...

 

___________________________________________

 

 

Как Вы понимаете, приняв решение отдаться в руки критиков, Вы должны быть очень смелым человеком и беспристрастным к своим «детищам» - творческим работам. Это дано не каждому, да и понятно – почему, и все же. Хочется сразу настроить Вас на доброжелательный лад, а точнее, на рабочий.

 

Давайте, не мешкая, пойдем по классическому пути и перво-наперво выясним: для чего представленная работа написана, и какие художественные приемы использованы для передачи основной мысли. Это такой школьный путь: содержание и форма.

 

 

Итак, давайте поймем: для чего Вы писали, что хотели сказать, о чем поведать, что Вас так заинтересовало в рассматриваемой ситуации, что ее непременно надо было изложить.

А, может быть, Вы просто хотели дать зарисовку или создать настроение?

 

Тут позвольте мне сделать небольшое отступление, чтобы мы с Вами понимали, о чем говорим и что рассматриваем. Воспользуемся для наглядности примерами из живописи. Мы знаем, что в живописи есть «жанровые» полотна, а есть портреты, пейзажи, натюрморты и т.д..

Если говорить о «жанровых» полотнах, то они всегда предполагают конкретный сюжет – сюжет обычно характерный (или специфический) для определенной стороны жизни людей. Это могут быть библейские сюжеты, исторические, картинки крестьянского быта, городские сюжеты и т.д. – здесь всегда подчеркивается что-то очень типичное, присущее данной ситуации или людям, и в этом заключается ценность такой жанровой картины. Типичным может стать костюм или какая-то утварь, или человеческая поза, движение, выражение лица, или даже сама обстановка – короче все, что у зрителя вызовет реакцию: Смотрите, как ЭТО точно подмечено! Либо жанровый акцент наоборот может быть сделан на неожиданности – изображение неизвестного исторического факта, малоизвестной или нестандартной ситуации. Тогда у зрителя другая реакция: Неужели? Ах, вот как? и т.д. Говорить о специфических направлениях (сюрреализм, например, где идет разрыв логических связей, замененных свободными ассоциациями и присутствует парадоксальная алогичность сочетания предметов и явлений) мы не будем.

Если же мы рассматривать «статические» фиксации: портреты, пейзажи, натюрморты, то здесь весь «финт» - в композиции и цветовом решении. Ведь мало написать портрет, где очевидна схожесть с натурщиком, да? Ведь мало изобразить вазу с ощущением «живых» цветов и мало написать натюрморт, где хорошо выписана глиняная бутыль с вином, пористый хлеб и льняная драпировка. Во всем этом должно быть значительно большее: здесь интерес заложен в необычной композиции, цветовом решении, освещении, манере письма, т. е. во всем том, что создает особое неуловимое настроение и состояние души.

 

Зачем я так долго все это пишу, спросите Вы?

Пишу не случайно. Хочу показать, а, точнее, спросить Вас: а у Вас что?

Если это «натюрморт, портрет, пейзаж», тогда нет ни композиции, ни цветового решения, ни авторского «почерка», которые бы создавали «состояние души» или настроение. «Ноктюрн» – почти сухое описание жизни Семена, испещренное множеством «необязательных» деталей, которые не играют решающей роли ни для сюжета, ни для создания у читателя этого пресловутого настроения.

Хорошо. Тогда Ваша работа, наверное, скорее «жанровая», т.е. создающая ситуацию, раскручивающая линию житейских проблем главного героя Семена. В этом случае, она должна нести в себе что-то: или типичность, или наоборот, то, о чем невозможно умолчать в силу своей нетипичности.

Ладно, смотрим работу с точки зрения «жанровости».

 

 

Если говорить коротко, то в рассказе описывается жизнь (кусок жизни) Семена, человека, очевидно, из глубинки, который приехал в Ленинград, получил там профессионально-техническое образование, там же женился, затем развелся, и с разбитым сердцем уехал обратно к себе на родину, где повстречал зав.клубом Валентину, любившую его еще со школы, и все у них стало хорошо.

Какова же основная тема или идея? В чем же суть рассказа? Очевидного ответа нет, да и намека – в какую сторону смотреть, тоже. Попробуем докопаться самостоятельно.

Если автор хотел просто рассказать о неком Семене и его жизни, то с этой точки зрения рассказ не представляет интереса для читателя, т.к. жизнь Семена описана более, чем серо во всех смыслах: катится он по жизни, как шар, особенно ни о чем не задумываясь, да и особых усилий никаких не делая, ничего не преодолевая, никаких уроков из своих ошибок не извлекая. Уже в конце первой части было понятно, что этот персонаж так и будет невзрачно катиться до самого конца рассказа. В народе о таких людях говорят: «пирожок ни с чем». Подобных жизней, наверное, много, и мы читаем о них и тут же забываем, или вообще не читаем. Конечно, это не значит, что надо писать только в рамках ЖЗЛ (прим.: серия книг «Жизнь Замечательных Людей»), нет. О простом «маленьком» человеке тоже надо писать и замечательных примеров тому множество. Просто надо продумать тогда: чем же этот персонаж и его жизнь примечательны (интересны или типичны и т.д.), т.е. расставить особые смысловые акценты.

Если же автор хотел рассказать о том, что «все, что мы ищем, - рядом», т.е. герой становится счастливым только в родных местах и все, что он искал в жизни, он находит, только вернувшись домой и не надо было никуда уезжать и т.д., то это уже интереснее – прямо тянет на «Алхимика» Пауло Коэлью. Но все это я «за уши» притягиваю, чтобы, наконец, «тему» вычленить и понять, что хотел сказать автор.

Допустим, я стою на правильном пути, и тема связана с «родным домом». Тогда надо было сделать упор именно на «родных краях», сделать эту часть рассказа более убедительной, красочной, продуманной. К сожаление тема «родного дома» дана очень поверхностно и постепенно вообще сползла к теме устройства личной жизни Семена. Отмечу, конечно, что описание прогулки по лесу, у озера, среди зарослей черемухи, заслуживает внимания с точки зрения образности и эмоций, но и эту часть нуждается в тщательной редакции.

Рассказ получился, как я часто говорю в таких случаях, «горизонтальный», т.е. идет почти «анкетное» описание событий (приехал, женился, развелся и пр.) и особых глубинных мыслей не наблюдается - вертикаль не выстраивается, все поверхностно, как и сами чувства. Некоторые события описаны слишком подробно, хотя смысловой нагрузки они не несут и не создают атмосферы (настроения). Не понятен и сам конфликт – за Семена почему-то не переживаешь: не трогает он ни как типаж из реальной жизни, ни как литературный персонаж.

Вот тут мы как раз можем сказать пару слов о «центральных» образах рассказа.

 

 

В общем-то, портрет, о котором можно говорить, - один, Семен. Кое-что уже сказано о главном герое выше, можно только повторит: к сожалению, невнятный получился персонаж. Вот так «кует» свое счастье Семен, и не понятно, зачем он женился на Марине, вариант подвернулся? Ни о любви, ни о дружбе автор не говорит никоим образом, а говорит только это: «После ужина она его проводила до стоянки автобуса и он назначил ей свидание. Стали регулярно встречаться, потом целоваться и через год, когда Марине исполнилось восемьнадцать лет, сыграли скромную свадьбу». Затем в душе Семена явно зарождается раздражение («отношения стали портится», - пишет автор, хотя какими вообще были отношения читателю мало понятно), поскольку Марина не работала, а только «желала развлечений, а также собственное жилье». Ну ладно, предположим, развлечения дело – порочное, как принято считать, а вот собственное жилье - это-то, почему плохо? Или всю жизнь у ее родителей на шее сидеть? (это мысли вслух).

Не прослеживается в тексте и особой привязанности Семена к дочери – дочь за кадром получилась, да и Семен, похоже, о ней забыл со временем, а за свое право общаться с ребенком вообще не борется. Семен течет по течению, копит мелкие обидки, и автор словно оправдывает его, используя негативную лексику в адрес Семеновских недоброжелателей. Нет в Семене внутренней жизни.

Если же говорить о художественных приемах для создания этого персонажа, то их просто нет. Не вырисовывается портрет, вялый получается.

О ком еще можно сказать? О Марине, бывшей жене Семена? Формальное описание, негативное, поверхностное и совершенно шаблонное: сидит дома – не может найти работу, всем недовольна, орет плохими словами, требует от мужа отдельной квартиры, развлечений, а после развода еще и с ребенком видеться не позволила.

Валентина или Светлана - в конце, дорогой автор, у Вас что-то с именами - спутались, проверьте. Еще один пластмассовый образ, неживой, плоский, не понятно, что все-таки тронуло Семена в этой женщине? Красота? Описано более чем стандартно. Верность? Может быть, но упор на это не делается. К тому же, наверное, верность - обязательное, но недостаточное условие. «Скромное обаяние» Валентины осталось не раскрытым.

Еще хотелось уточнить, а что это за время или место, когда «Валентина Михайловна…подошла к столу, на котором стояла музыкальная техника и запустила первую, танцевальную мелодию». Когда и где события имели место быть? Танцы уже лет 15 проводятся каким-то иным способом.

 

 

В любой работе должна быть структура – вольно, невольно, но должна прослеживаться, тогда работа становится законченной, звучит ритмично, и все в ней встает на место. Даже поток свободного сознания имеет свою композицию, но это уже другая тема.

В «Ноктюрне» нет композиции. Идет последовательный пересказ событий, причем, повторюсь, некоторые эпизоды и события можно было бы безболезненно опустить вообще (диалог о живописи с Мариной, жизнь в общежитии, диалог с родителями сформулировать иначе, и т.д.). Вместо такого скучного изложения, может быть, следовало сделать упор на более глубинных вещах – на том, например, что Семен ощущал, что происходило с его душой, что за мысли его разрывали, т.е. показать его «изнанку».

Но допустим - есть множество рассказов и повестей, построенных повествовательно в хронологической последовательности, без сбивок и ретроспективы, а читать все равно интересно. Здесь этого почему-то не происходит. Почему?

Самое время перейти к стилю.

 

 

Если композиционно работа строится достаточно просто, то стиль изложения привлекает к себе особое внимание: емкие фразы, образность, нестандартные сравнения, внимание к деталям, «живые» диалоги и пр. Увы, здесь всего этого нет.

Работа наводнена штампами (легко ранимая душа, годы вели свой неумолимый отсчет, тишь лесных озер, раненная душа, спасительная прохлада, уголок природы приоткрыл ему свою тайну, потрясшую юную душу, и т.д.). Доминируют громоздкие предложения, куда автор пытается «запихнуть» всю «необходимую» информацию. Разговорный стиль перетекает на бумагу без всякой шлифовки, а потому текст провисает и кажется затянутым.

Далее повторю то, что уже было в моих других Обзорах в отношении построения диалогов. Диалог в любом рассказе (прозе) – вещь непростая по форме (содержание не берем): он должен быть слышимым, емким и «живым». При этом это не значит, что мы снимаем кальку с диалога в реальности – если это сделать (а этим страдают многие начинающие авторы), получится ужасный ужас, диалоги не читаемы! Мастерство заключается как раз в том, чтобы живая разговорная речь прошла художественную «обработку» и перешла на бумагу, создавая «иллюзию» разговорной.

В рассматриваемом рассказе диалоги требуют редакции, а некоторые вообще не несут в себе ни смысловой, ни образной нагрузки.

И еще, дорогой автор, у вас множество ошибок! И в орфографии, и в пунктуации – мешают читать. Допустимо небольшое количество ошибок (мы все этим страдаем), но не в таком же количестве! Совет на будущее: если Вы направляете текст на критику или вообще даете кому-то читать, то обязательно считайте его, проверьте «spell checker»-ом в Ворде или еще как, но так оставлять нельзя!

 

 

Название работы - это последнее, что стоит обсудить перед тем, как перейти к разбору самого текста. Работа называется «Ноктюрн». Заглядываем, на всякий случай, в словарь.

НОКТЮРН, а, м. Небольшое лирическое, преимущ. фортепьянное музыкальное произведение.

В работе «звучит» музыка, по замыслу автора она несет в рассказе определенную смысловую нагрузку. Автор называет это музыкальное произведение (ого-го, громкое слово! – это в лесу, в кустах) «ноктюрном». Допустим, хотя не очевидно. Понятно лишь, что это какая-то музыка, приятная, успокаивающая, связанная с чем-то очень позитивным. Я понимаю, что слово «нок-тюрн» звучит очень красиво, но оно почему-то не вписывается стилистически в канву приведенного в рассказе описания: цветет черемуха, заросли леса, почти дикая природа и вдруг – ноктюрн, что-то достаточно камерное и почти кабинетное. Да вообще история с ноктюрном и потайным уголком в зарослях кустарника - не совсем ясна, что это? Образ мечты? Единственное место, где отдыхает душа? Место исполнения заветных желаний (как в зоне в «Сталкере» – высокое сравнение, да?). Какую роль потаенный уголок играет в рассказе? Не очень стыкуется доминирующе-глухое бытописание с возвышенным описанием этого райского уголка и его назначения.

Как-то надо все увязать и прояснить.

 

 

А теперь, дорогой автор, чтобы все вышесказанное не оставалось голословным, и дабы поработать уже конкретнее, на практике, давайте обратимся непосредственно к Вашему тексту. Рассказ не маленький, а ошибки и недочеты типично распространяются на весь текст. Поэтому для разбора возьмем только его часть, скажем, первую, и кое-что по мелочам из остальных частей.

Идем по тексту.

 

-Как ты думаешь, увидемся (увидимся) мы еще раз? – спросила Семена его жена (уже не жена) Марина, когда они вышли на улицу из зала суда, где их брак, после семилетней (убираем запятую) совместной (убираем запятую) супружеской жизни (убираем запятую) был только что расторгнут, (ставим запятую) и они теперь, посути (по сути), бывшие супруги. - Очень длинное и нагроможденное предложение, тяжелое для прочтения. Лишние слова « по сути», «теперь», множество деталей в «одном выдохе». Как можно исправить?

Например:

-Как ты думаешь, увидимся мы еще раз? – спросила Марина и напряженно (или как-то еще, но надо передать ее состояние, причем любое: веселое, грустное, тревожное и т.д.) посмотрела Семену в глаза. Минуту назад они вышли на улицу из зала суда, где был расторгнут их семилетний брак и они превратились в бывших супруги.

 

-Ты же этого сама хотела. Зачем мы должны видеться? – ответил бывший муж («бывшая жена» в предыдущем предложении, лучше заменить на Семена) и зашагал прочь, своей дорогой.

Диалог Марины и Семена - своего рода вступление к рассказу. Вступление предполагает некое раскрытие поднятой темы, предполагает некий возврат – люди расстались, но «глубокомысленный» вопрос Марины не повис в воздухе, а нашел отражение в дальнейшем повествовании. Этого не происходит, диалог таки повис. ОК. Надо же было с чего-то начать, да? Раз этот диалог не имеет продолжения, то лучше его сократить, сократить реплику Семена, например:

- Нет, ты сама так хотела, - ответил Семен и зашагал прочь.

 

А лучше:

…..за обеденном столом, заботливо накрытым тетей Полей - тетей Леонида, миловидной сорокалетней женщиной.

 

А лучше проще:

Еще за столом сидел муж тети Поли, Александр Михайлович и их дети: четырнадцатилетний Александр и семнадцатилетняя Марина, стройная и симпатичная.

 

Слегка выпили, плотно поужинали и теперь (лишнее слово) сидели, разговаривали.

Диалог затянут и сух, глубокого смысла в нем нет, можно его безболезненно убрать, просто сказав, что Семену очень понравились работы Марины (а кстати, почему или чем понравились, что это были за работы?) – здесь как раз можно дать зарождение интереса к девушке, любви и т.д.

 

Жить стали в одной из комнат (убираем запятую) двухкомнатной квартиры родителей жены (уф! Так подробно и сложно, зачем этот быт, кому интересно? Жить стали у Марининых родителей – все! А то, что квартирка маленькая уже было сказано), которые с сыном проживали в другой комнате (лишнее!). Тесновато, конечно, но другого выхода не было.

А лучше:

Жить стали у Марининых родителей – все вместе, тесновато, конечно, но на первое время молодожены и этому были рады (! кстати, дорогой автор).

 

-Живите, пока мой сын не заведет свою семью, а тогда, извини, ищи себе другое жилье, - предупредил Семена отец жены (лишнее, уже познакомились выше), Александр Михайлович.

Сам юноша уже работал на моторостроительном заводе и зарабатывал около двухсот рублей, что по тем временам было не так плохо. - ненужные подробности, читатель – не дурак, поймет, дайте проще: Семен стал работать на моторостроительном заводе и хорошо зарабатывать.

…

Жизнь шла своим чередом, годы вели свой неумолимый отсчет (штампы) и когда дочери исполнилось пять лет, то отношения в супружеской жизни Семена и Марины стали портиться. Жена его, которая продолжала сидеть дома, так как не могла найти себе занятие, соотвествующее (соответствующее) ее таланта(таланту) художника, постоянно обвиняла его в примитивном образе жизни (штамп), желала развлечений, а также (плохая связка) собственное жилье. – предложение сложное и корявое. Надо разбить его на несколько, либо как-то облегчить структурно, убрать подробности.

 

-Может переедем в семейное общежитие. Я уже разговаривал с начальством, они не против и помогут с жильем. – Лишняя реплика, лучше: Семен договорился с начальством и предложил Марине перебраться в общежитие.

Вообще такое впечатление, что родители Марины чем-то обязаны Семену (не брюзжать, не самоупраздняться, например), и он обиженно уходит в общежитие.

И почему делается такой упор на жилье и ни слова не говорится о взаимоотношениях? Отношения - какую-то важность они представляют для автора?

…

-Какой ты мужик. Тряпка ты, если не можешь свою семью очагом обеспечить. Я ленинградка, я родилась здесь и не желаю жить с деревенскими коровами, в какой то вонючей общаге. Сам туда поезжай и живи там, без нас, - кричала она, не стесняясь в выражениях (штамп).

Тут сложно что-то комментировать, художественную или смысловую ценность монолог не несет, в нем сквозит лишь обида автора на весь женский пол. Если надо было продемонстрировать «выступления» жены, то можно было бы дать что-то такое, например: Марина кричала, ругалась, бросалась обидными словами, тупой болью отзывающимися в сердце Семена.

 

Собралась и сделала, Марина, не принимания во внимание его переживания (во-первых, штамп, во-вторых, о переживаниях автор не говорит ни слова, да и не раскрываит их суть), не думая о судьбе их дочери (суть не раскрыта), шла к сегодняйшему (сегодняшнему относительно какого дня???) дню целенаправленно и уверенно, твердо и решительно.

Вот и шагал сейчас, Семен Иванович, прочь от бывшей жены, прочь от постоянных скандалов и унижений, прочь от горячо любимой ддочери (убираем запятую) Светланы.

Кстати, то, что Семен горячо любит дочь Светлану, мы узнаем лишь из этой фразы, ничего до этого и не говорилось, да и потом не будет сказано. А как он ее любит? Что значит горячо?

….

Ушел, отторгнутый и обиженный этой женщиной (чистая обида, в которой герой и автор объединяются, даже не задавшись вопросом: а я сам был ли прав? Все ли я сам делал правильно? В отношениях двоих всегда виноваты оба!) на свободу, а угодил в паутину общежитского, коммунального быта, атмосферу повального пьянства советской молодежи.

 

Хочется добавить, что в работе довольно часто проскальзывает объединение героя и автора – позиция автора проявляется достаточно четко: он на стороне Семена почти во всех его поступках. Напр.: «Уважение к женщине, которую он когда то любил, исчезло и пришла ненависть к ней и к женскому полу, вообще». Почему? У Семена достаточно стандартная ситуация, при чем тут женский пол вообще? Почему он не «борется» за дочь? Почему не отстаивает свои законные отцовские права?

 

В целом, по тексту все понятно – далее те же ошибки, поэтому мы останавливаемся. Укажу только некоторые предложения, которые являются очевидными ляпами и нуждаются в перефразировании:

 

«Медленно прошел он через дубовую рощу, где стояли огромные, высоченные и корявые дубы, широко раскинувшие свои вершины – шатры, дающие спасительную прохладу понизу и прикрывающие от дождя свеху. Некоторым экзеплярам этих пород деревьев было, по мнению Семена, не менее трехсот лет».

«Далее направился мужчина вдоль притихшего, по случаю отсутствия ветра, синего озера, по пробитой многочисленными посетителями этого природного, векового музея извилистой тропинке, пробегавшей среди высоких, статных стволов деревьев, в основном хвойных пород, благоухающих на янтарную смолу и неподражаемых запахов хвои».

 

Какие выводы? Я думаю, дорогой автор, Вы и сами понимаете, что работа «сырая», почти черновик, и, к сожалению, на сегодняшний момент - безлико-скучная: без очевидной идеи, без каких бы то ни было художественных приемов или языкового мастерства. Этому всему надо учиться!

Но пусть моя критика Вас не обижает и не пугает, очень прошу, – мы все здесь на портале учимся и постигаем мастерство. Главное, что Вам хочется писать, хочется поделиться мыслями, изложить на бумаге свои переживания. Пусть еще не очень умело, но все, как говорится, впереди. И Ваш рассказ не совсем безнадежен – его надо просто «оживить», убрать нелепости, облегчить тяжелые конструкции слов.

Но, прежде всего, надо понять: «о чем я пишу, что я хочу рассказать?». Может быть, попробовать на примере Семена ответить на такие важные вопросы: где у человека дом, кто такие близкие люди, что человеку в жизни нужно, что ему дорого?

Можно попробовать с небольших кусков, мысленно разделив линию Семена на юность (учеба, женитьбы, проблемы), средний период (жизнь в общежитии) и финальную часть (его возвращение домой). И везде мысленно ставить вопрос перед героем: зачем он живет? Семен идет дорогой проб и ошибок, как и все люди - это нормально, но покажите его внутренний мир, дайте его «формирование». Меньше бытовухи, больше чувств: противоречий, переживаний, досады, радости – покажите их, вырисовывая портреты через детали: глаза, руки, движения, характерные замечания или реплики.

 

Кстати, внезапно пришла мысль: посмотрите рассказ автора ЧХА Сергея Горохова «Правила игры».

Вот ссылка:

http://www.litkonkurs.ru/index.php?dr=45&;ti d=127066&pid=0

- вот ведь почти Ваша тема! Тоже почти бытовуха, а смотрите, как компактно дана вся жизнь героя, ее бессмысленность, как точно и емко переданы и идея, и настроение. И ритм соблюден, заметили?

 

Последнее: грамотность! Обратите, пожалуйста, на этот аспект особое внимание: грамотность это уважение к самому себе.

 

Спасибо за понимание.

 

Удачи, творческих успехов,

С уважением,

Ваш Критик 4