Когда мы вошли в наш офис, там, невзирая на позднее уже время, все еще было довольно многолюдно. Детективы из других групп выспрашивали Майкла о случившемся, он вяло отбивался, а наш босс - комиссар подразделения Лео Флинн читал у себя за стеклом дневник Дженни Петровски - я узнала эту тетрадь по обложке.

Увидев нас, он махнул приглашающе рукой, и мы втроем вошли в его небольшой кабинет-аквариум.

- Ну что, не успела ты выйти из конторы, как сразу вляпалась в очередное дерьмо?! - не ожидая ответа, спросил шеф, - Ну, раз такое дело - вам, ребята, и карты в руки... тем более, насколько я понимаю, погибшая (или все же не погибшая?) - твоя соотечественица, Натали? У вас - русских вечно какие-то душевные заморочки, блин. Всё не как у людей. То ли самоубиваются, то ли кем-то убиваются... помереть нормально не могут. Трупы исчезают... я понимаю - расследовать киднеппинг, но расследовать похищение трупа- не слишком ли экстравагантно?!

- Ты хочешь сказать, что расследование поручается нам? - невинно спросила я.

- Я хочу сказать, черт вас всех побери, что хотел бы отправить вас троих немедленно спать - времени два часа ночи, но вижу, что у вас другие планы?

- Да, я хотела сесть на телефоны и обзвонить, если уж не объехать все дежурные травматологии города и морги, а там - война план подскажет.

- Мне бы хотелось, чтобы ты здесь проявилась и подготовила мне к полудню планчик-конспектик своих действий, потому что меня в полдень будет трахать мой верхний босс вместе с мэром города. Угораздило ж тебя связаться со знаменитостью!

- В полдень я здесь буду, - ответила я, и мы покинули кабинет.

 

Остаток ночи мы провели, сидя втроем на телефонах и читая по очереди дневник Дженни.

- Чтоб я так жил, - заметил к утру Майкл, - вот прочитал я этот дневник, и знаете, что я вам скажу, друзья мои? Эта дама страдала, да... но от чего страдала? От слишком многочисленных траханий, от слишком крутых амбиций, от слишком гребаной славы - и от того, что всё это вместе случилось с ней в слишком уж короткий промежуток времени по обычным человеческим меркам. И будь я проклят, если она-таки не спрыгнула сама вниз со своей терраски! Наташа, ты позволишь мне отвезти тебя домой поспать?!

Я, видимо, слегка задремала во время Майкловой тирады, потому что услышав свое имя, почти вздрогнула, поняв, что пора и в самом деле закругляться.

Мы договорились встретиться с парнерами в час дня здесь, в офисе, хотя я приду около полудня, как и обещала шефу. Планчик уже набросан, так что - спать, спать, спать...

 

Майки привез меня домой примерно в половине шестого утра, и только там, раздевшись и пошвыряв всё с себя куда попало, я поняла, несколько я устала. Мой мягкий халатик ласково обнял плечи и я почувствовала, что не мешало бы что-то зажевать: совершенно забыли в конторе обо всём. Ребята, правда, то и дело бегали наполнить стаканчики кофейком из автомата, но я не могу поглощать кофе в таких количествах - это раз, а второе - если уж пить кофе, так хорошего качества и свежезаваренный, а не ту бурду, которую выплевывает в пластиковый стаканчик утробно кашляющий и трясущийся от старости автомат.

Включив электрочайник, я ткнула в кнопку небольшого телевизора, стоящего в уголке кухонного стола. Диктор утренних новостей зачитывала с листа небольшую биографическую справку о Дженни Петровски, чтение сопровождалось показами фотографий различных моментов ее жизни - вот Дженни в окружении выпускников своей школы, вот - уже в университетской мантии и шапочке, с дипломом об окончании вуза в руках, вот - на каком-то из приёмов сверкает ослепительными плечами, затянутая в длинное вечернее платье... я вздрогнула, увидев следующую фотографию - Дженни летела, одетая в ярко-красный комбинезон и шлем с защитными очками на фоне голубого неба в затяжном парашютном прыжке - где-то далеко за ее спиной ее виднелась часть самолета, из которого она, очевидно, выпрыгнула. Губы ее были растянуты в счастливейшей улыбке. Поток воздуха слегка искажал черты ее лица при съемке, но это не портило общей картины безмятежного счастья от ощущения полета. Хм... значит, чувство высоты было ей знакомо...

Чайник щелкнул, выключившись, но мне внезапно расхотелось как пить чай, так и смотреть новости, я выключила телевизор, прошлепала босыми ногами в спальню, закрыла поплотнее шторы и, включив будильник на десять сорок пять, моментально провалилась в сон, едва коснувшись щекой подушки.

 

*******************************************

 

Появившись в полдень в управлении, я перекинулась парой слов с начальником и, отдав ему план действий для обсуждения с его руководством, уселась за свой стол с компьютером. Утром в новостях мелькнуло что-то о связи мисс Петровски с ее коллегой и старым напарником в программе новостей - мистером Уолтом Брассом, и я решила дозвониться до телевизионного канала и выяснить, могу ли я увидеться с названным господином в интересах следствия.

Хорошо поставленный женский голос на другом конце провода известил меня, после того, как я назвалась и объяснила причину звонка, что мистер Брасс не может со мной увидеться, поскольку находится в настоящее время где-то над Атлантикой, в самолете компании СанЭйр, вылетевшим из Парижа, где у мистера Брасса была запланирована короткая деловая встреча. Тем не менее, сообщил голос, мистер Брасс будет счастлив оказать любую посильную помощь следствию, поскольку Дженни Петровски была его хорошей приятельницей и замечательным сотрудником, и мистер Брасс готов будет встретиться со мной немедленно по прилету назад, скажем, в шесть часов сегодняшнего вечера в аэропорту, и мы сможем поговорить по дороге из аэропорта в студию, потому что в девятнадцать ноль-ноль у мистера Брасса состоится его постоянный эфир.

Разумеется, я согласилась, поняв, впрочем, что мистер Брасс уже ожидал звонка, подобного моему, и, следовательно, имеет достаточно времени хорошо подготовиться к разговору.

 

В нашем отделе довольно много сотрудников, поэтому огромная комната, скорее - зал, со столами, компьютерами, телефонами, факсами и невыветривающимся уже кофейным запахом никогда не бывает пустой. Ровный гул стоял здесь и на сей раз, и я уловила обрывки разговоров о Петровски. Еще бы, эта новость сегодня обсасывается не только нашей конторой, но и всем городом. Телевидение дало несколько выпусков, ну, и утренние газеты не отстали, естественно.

Майкл, как всегда, подтянутый, с иголочки одетый, чисто выбритый и тонко благоухающий лосьоном после бритья, ласково погладил меня по волосам:

- Ты поспала хоть немного, подруга? Как твоя нога?

- Поспала. Нога болит, но таблетки доктора Смита помогают, так что - прорвемся, спасибо, - и я слегка отстранилась от руки Майкла, потому что мне нестерпимо захотелось вдруг уткнуться в его свежепоглаженную рубашку, вдохнуть его запах и закрыть глаза. Майкл понимающе улыбнулся и уселся на мой стол боком ко мне, не провоцируя, так сказать, ситуацию.

Дело в том, что молва давно связала нас с Майки воедино, хотя всё обстоит вовсе не так. Майкл моложе меня на семь лет, никогда не был женат и живет со своей старушкой-маман, у которой он - единственный и, к тому же, поздний ребенок, мама его обожает. А он обожает меня. А я не могу себе позволить портить ему жизнь, потому что хоть он мне и нравится, два мои предыдущие брака совершенно убедили меня в моей неприспособленности к семейной жизни, да еще с этой моей работой, которую я бросать не собираюсь.

Совместная работа сближает, а мы с Майклом и Доном вместе уже четыре года, поэтому неудивительно,что мы знаем друг о друге всё или почти всё. Нам приходилось проводить вместе не только дни в офисе, но и ночи - в командировках, и в самолетах или поездах, и сидя где-нибудь в барах, проводя очередную операцию под прикрытием, и лежа в мокрых кустах под проливным дождем, поджидая выхода преступника из его дома для его захвата... При такой работе люди должны доверять друг другу и полагаться друг на друга как на себя. И я никак не думала о том, что в меня при таких условиях можно вот так вот взять и влюбиться. А Майкл вот влюбился, и прямо мне об этом заявил пару лет назад. А я к тому же еще и учудила незадолго до этого: на корпоративной пьянке по поводу какого-то праздника неожиданно для себя, что называется, накушалась, и отчего-то согласилась, чтобы Майкл отвез меня не ко мне домой, а к себе. Ночь была совершенно волшебной, Майкл оказался превосходным любовником, а наутро его мама принесла нам кофе в постель, и я не знала, куда деваться от стыда, а она погладила меня по голове и сказала, что я - хорошая деточка и Майклу, вероятно, было бы неплохо не мне жениться.

А потом Майкл начал таскать мне на работу букеты и конфеты, духи и сувенирчики с надписями типа "Люблю тебя!" и "Ты - лучшая!". Вся контора с улыбками за всем этим наблюдала, а я злилась и пыталась популярно объяснить ему, что ему бы надо поискать девушку-ровесницу, на которой бы и жениться, и которая будет сидеть дома, ждать его со службы, вести светские беседы с его мамочкой и учиться у нее вязать пинеточки будущему малышу. На что получала возражения, что его маме я нравлюсь и так, он меня любит независимо от моего "старшинства" по возрасту и субординации, что он готов подчиняться мне всю жизнь, а пинеточки мне учиться вязать нет необходимости, потому что он знает, что я и так вяжу неплохо - ему ужасно нравится мой самопальный сиреневый свитерок со стразочками, который мне очень идет, это раз, и два - всё можно при необходимости купить, в том числе и пинеточки. Единственное, в чем мне удалось его убедить - перестать постоянно таскать цветы в офис. Он согласился на это только потому, что мы порой не бываем в конторе ежедневно, а воду цветам менять кроме меня или него никто не будет. Тем не менее, цветы все же нет-нет, да появляются - к моему дню рождения там, к Пасхе, Рождеству и всем остальным праздникам. Нет, ну каков?!

После того раза мы никогда более не занимались с ним сексом, даже фактически добром и не целовались, но Майкл сказал мне, что я буду его женой непременно, только он понимает, что мне необходимо время, чтобы это осознать и с этим согласиться, и - ну что ж, он готов ждать столько, сколько будет нужно. Вот так мы и существуем: у меня есть в его лице надежный друг, который меня понимает, любит и ждет, у него есть я - какая уж есть, а у нас обоих есть Дон и его семейство - мы проводим, по возможности, вместе все праздники, постоянно в курсе всех дел друг друга, знаем о всех неполадках и бедах, и помогаем друг другу с ними справиться.

 

- Ну что, други, какие планы на сегодня? - ворвался в комнату всегда как взбудораженный Дон, - Сделайте кто-нибудь погромче этот сраный говорящий ящик! - и он замахал руками сотрудникам, сидящим поближе к телевизору, подвешенному на подвижном кронштейне высоко в углу комнаты - Там снова про Дженни! Это наш кейс!

 

На экране приглашенное медицинское светило комментировало падение мисс Петровски.

- Скажите, доктор, возможно ли, что мисс Петровски осталась жива после падения с такой высоты? - кокетливо вопрошала теледива, даже не старавшаяся казаться опечаленной или удрученной по случаю несчастья с коллегой. Она вся прямо светилась изнутри, то и дело поглядывая на оператора, который, видимо чувствовал определенную неловкость ситуации и старался отвести камеру от нее, обращая больше внимания на доктора.

- Ну-у-у, - рассудительно отвечало светило, - как мы все только что видели на видеопленке, она явно не скончалась на месте происшествия, по крайней мере несколько мгновений. Но мне представляется маловероятным, что после такого экстрима она сможет оправиться от увечий и разнообразных повреждений, которые обычно сопутствуют падениям с большой высоты. Я бы сказал, что она вряд ли жила более одной-двух минут после удара о землю.

 

- Блядь, как я ненавижу, когда вот так рассуждают о ком-то, как будто грёбаную игрушку вышвырнули из окна… человек все-таки погиб! - откомментировал доктора Дон, - И потом, что они там - с ума сошли все? Какое, на фиг, выживание? Вон даже этот сраный док сказал - после падения она фактически стала грёбаным блинчиком на асфальтике…

- Ты слышал когда-нибудь о так называемой парашютной скорости, о свободном падении и замедленных прыжках? - спросил его Майкл.

- Да почти нет, расскажи, если знаешь что-то - ответствовал Дон, и к нему присоединились другие сотрудники, галдя и предлагая свои версии падения.

- Короче, если представить в вакууме падение с высоты некоего объекта, то его начальное ускорение составит примерно тридцать два фута в секунду и будет ускоряться и далее… но это - в вакууме, - начал профессорить Майкл, - В атмосфере же дело будет совсем другим. Почему? Потому что там, в земной нашей атмосфере, появится сопротивление воздуха и падающий объект гикнется с высоты совершенно не так, как в вакууме.

- Но ведь этот объект все равно будет продолжать падение и в конце концов все же грохнется? Ты ведь не будешь отрицать, что есть и такая штука как земное притяжение?

- Конечно. Но это совсем иное. Я тут недавно читал какой-то обрывок «Таймс», так там было написано про случаи с кошками, которые падали с большой высоты и, представьте себе, выживали! Так был задокументирован случай, когда кошка пролетела двадцать шесть этажей, приземлилась на голый асфальт и отделалась лишь парочкой сломанных костей.

-Ну и прессу ты читаешь… как, тудыть его в качель, кошак может выжить с такими делами? - удивленно спросил Дон.

- Очень просто, - сказал Майкл и протянул к Дону руку ладонью вниз, - Когда кошка начинает падать, она немедленно ориентирует себя в пространстве - ты ведь знаешь, что кошки всегда приземляются на лапы, так?

- Ну, так, так - закивали все вокруг.

- Ну вот… но ориентировка «лапы-первыми» - не единственная команда в кошкином мозгу. Кошка еще и растопыривает все четыре лапы по типу белки-летяги, - и Майкл растопырил пальцы, плавно ведя руку вниз - Белки-летяги ведь, по сути, не летают как птицы, они, типа, скользят в воздухе, планируют, потому что между передними и задними лапами у них есть специальная мембрана, которая раскрывается, натягивается между лапами, когда они совершают длинный прыжок-полет.

- Ага-ага… есть белки-летяги, а есть еще белки-дельтапланерюги и белки-парашютяги… - пробормотал сконфуженный Дон, но продолжал с удовольствием слушать Майки. В его глазах явно читалась гордость за партнера, знающего такие тонкости.

- Ну, тем не менее, кошка все же не летающая белочка - сказал кто-то из других детективов.

- Конечно, нет. Никакая кошка не сможет планировать в воздухе как белка-летяга. Но я лишь хочу сказать, что подставляя сопротивлению воздуха любую возможную поверхность тела, кошка замедляет-таки степень ускорения падения.

- Ты хочешь сказать, что кошки падают медленно?

- Ну, в сравнении с человеком - однозначно. Если у кошки скорость падения, скажем, около ста километров в час, то у человека - сто восемьдесят-двести, тут еще учитывается и вес. Ну вот смотрите - парашютный спорт связан со свободным падением и планированием, то есть - снижением и последующим приземлением уже на парашюте. Скорость падения парашютиста достигает пятидесяти-шестидесяти метров в секунду или около двухсот - в час. Благодаря этой скорости парашютист может свободно какое-то время передвигаться в воздухе, используя при этом свое тело, руки и ноги - как рули. В свободном падении парашютист находится довольно мало времени. При прыжке с четырех тысяч метров у него есть всего минута. Чтобы благополучно приземлиться, ему нужен парашют, который затормозит эту скорость и доставит парашютиста в нужное ему место. А сейчас - вуаля! - и Майкл жестом фокусника раскрыл журнал, на развороте которого была фотография Дженни Петровски, как будто летящей в воздухе - та самая фотография, которую я видела по телевизору ранним утром. Она выглядела совершенно счастливой на этом снимке.

- Наша Дженничка была парашютисткой! - сказал Майкл - Причем, довольно опытной, с более чем сотней прыжков, в том числе и затяжных.

- Кстати, - заметила я - она была практически в такой же позиции, когда я ее увидела в воздухе. И она была одета в длинные ночную рубашку и халат, так что это могло сыграть роль своеобразного парашюта при ее падении - ведь надуваясь в воздухе, они явно замедляли ее падение! И еще - при падении она автоматически приняла ту позу, которой ее обучили на тренировках с парашютом при затяжных прыжках. Делая так, она замедлила ускорение падения!

Никто не проронил ни слова с минуту. Наконец Дон сломал лед молчания:

- Вот же сука… Нет, ребята, я вам так скажу, эта девочка сама спрыгнула с балкона! Ей всхотнулось поиграть с судьбой, но к сожалению она не родилась ни гребаной белочкой, ни даже не менее гребаной кошкой!

- А я все же думаю, что ей кто-то помог - сказала я, - и что она может быть все ещё жива.

Майкл лишь молча покачал головой.

 

(продолжение следует)