Синопсис: 80-е годы прошлого столетия. Две подружки, одна - аспирантка, другая - молодая учительница, приезжают из Ленинграда на отдых в Пицунду и там знакомятся с грузинскими ребятами. Они оба из Батуми, милиционеры. Аспирантка без памяти влюбляется в синеглазого Серго, - он в нее тоже. Десять дней они живут вместе, потом разъезжаются по домам. Она знает от его друга, что Серго на ней не может жениться, потому что его родители требуют в невестки только грузинку. Но страстно хочет, чтобы у нее остался от него малыш. По приезде домой она узнает, что ее любимый погиб, спасая чужого ребенка. Она объявляет родителям, что ждет ребенка от грузина, и ее папа, партийный секретарь завода, закатывает ей скандал с оскорблениями и угрозами. Она уходит из дома. Рождается девочка - точная копия отца. Аспирантка защищет диссертацию, и ей дают звание доктора наук. Из-за болезни дочки она переезжает на юг, становится профессором в крупном южном институте. На этом заканчивается первая часть книги. Вторая и третья части романа посвящены взрослению девочки, становлению ее характера, взаимоотношению с друзьями и ее первой любви. Конец романа чем-то перекликается с "Алыми парусами" Грина, но об этом в двух словах не скажешь. Предлагаемый отрывок взят из третьей части романа. В целом роман посвящен воспитанию чувств, - ведь именно чувства, в первую очередь, управляют поступками и делами человека, особенно в юном возрасте.

 

Гена был прав: Дима изо всех сил держал дистанцию. Даже когда они были одни - а оставались они вдвоем и надолго практически каждый день - он ничего такого себе не позволял. Нежный поцелуй, дружеское объятие - и все. Он приучал ее к себе постепенно, ожидая, когда она сама потянется к нему. Он хотел, чтобы последний решающий шаг Лена сделала сама.

А она - ну что вы хотите от шестнадцатилетней девочки, помешанной на учебе и компьютере? Лена вообще об этом не думала. Диму она очень любила - но по-своему. Правда, когда он ее особенно жарко целовал, ей делалось как-то не по себе. Но теперь это случалось не очень часто.

Нет, она, конечно, все понимала. Когда-нибудь они окончат школу и поженятся. Уже довольно скоро. И тогда между ними все и произойдет. А пока - он же перестал набрасываться на нее, как тигр из зарослей. Ведет себя смирно, ласкается, как котенок. И прижаться к нему можно, и потереться носом о щеку. И волосы разлохматить. А однажды он посадил ее к себе на колени. Она сначала противилась - потом села. Осторожно поцеловала его в светлую макушку и прижалась к ней щекой. А он обнял ее за талию и замер. Потом отпустил. И тоже ничего особенного не произошло.

И все же однажды он не сдержался. Это случилось перед их последними весенними каникулами. Март близился к концу, почки на сирени набухли и уже начали раскрываться, и солнышко временами грело почти по-летнему. Они успешно посдавали все зачеты и, придя к ней домой, предались заслуженному безделью. Дима возился на кухне, а Лена включила свою любимую "Историю любви" и растянулась с книгой на ковре в любимой позе: животиком вниз и подперев голову руками. Когда он заглянул в ее комнату, она, покачивая ногой в такт музыке, послала ему воздушный поцелуй. И ему немедленно захотелось вернуть его обратно. Но уже не по воздуху.

Дима сел рядом и наклонился к ней. Но едва его губы коснулись ее губ, у него напрочь отказали тормоза. Он, как говорится, слетел с катушек и покатился под откос.

Лена не успела опомниться, как уже лежала на спинке, и его руки совершали вполне целенаправленные действия. Вот расстегнута змейка на ее джинсах, вот его горячая ладонь пробралась ей под лифчик и легла на грудь.

Лена запылала. Ей показалось, что ее бросили в костер - в самую середину. Загорелась каждая клеточка ее тела - от пяток до корней волос. Но одновременно все, что в ней было девичьего, все ее целомудрие восстало, воспротивилось этому недозволенному вторжению.

- Димочка, не надо! - взмолилась она. - Нет! Пожалуйста, остановись!

- Не могу, - сдавленно произнес он и запечатал ей рот поцелуем. И вдруг с ужасом увидел, как из уголка ее глаза выкатилась крупная слеза и медленно поползла по виску к уху.

Он мгновенно отпустил ее и вскочил.

- Не надо! - горько выкрикнул он. - Опять не надо!

И опрометью бросился из комнаты.

- Димочка, не уходи! - закричала Лена. - Умоляю, вернись!

Но он не слышал ее. Выскочил из квартиры, слетел с лестницы и выбежал из подъезда. Кинувшись к окну, Лена увидела, как он пронесся через двор и скрылся за воротами.

Не надо! - вспомнила она его слова. - Опять не надо. Значит, у него уже так было. Наверняка, с Мариной. Как и я, она не смогла решиться. И он ее бросил. И теперь, наверно, меня бросит тоже. Как я буду жить без него? Как я теперь ее понимаю! Боже мой, что я наделала!

Она закрыла лицо ладошками и горько заплакала. И сейчас же в прихожей загремел звонок.

Вернулся! - обрадовалась Лена и бросилась открывать. Но едва она повернула колесика замка, как дверь распахнулась, сильно толкнув ее, и в прихожую ворвался разъяренный Гена. Он захлопнул дверь, схватил ее за руку, затащил в комнату, бросил на ковер и своей широкой ладонью буквально припечатал к нему.

- Что здесь произошло? - вскричал он, нависая над ней. - Что он с тобой сделал, этот скот? Говори! Почему ты плакала?

- Не твое дело! - возмутилась Лена, пытаясь подняться. - Отпусти меня сейчас же! Что ты себе позволяешь?

- Говори! - повторил он и придавил ее к полу второй рукой. Освободиться от них не было никакой возможности. Как будто на нее наступил слон.

- Пусти меня! Ничего он мне не сделал.

- А вот это я сейчас проверю!

И он с силой рванул блузку на ее груди. Пуговицы горохом посыпались на ковер.

- Не смей!

Ее взгляд стальным клинком уперся ему в лицо. Его губы ощутили лишь узкую полоску втянутых губ.

- Не смей, - тихо повторила она, вложив в эти слова все свое презрение.

- А если посмею?

- Не посмеешь.

- А если посмею?

- Не посмеешь! А если посмеешь, пожалеешь. Очень сильно пожалеешь!

Грузинка! - с ненавистью подумал он, отпуская ее. Ему не нужно было ее тело. Что там того тела - одни кожа да кости. Ему нужна была ее душа. Ее любовь.

Она села, придерживая на груди блузку, и свободной рукой принялась собирать застрявшие меж ворсинок ковра пуговицы. Присев, он стал ей помогать.

В дверь опять позвонили.

- Открой, - сказала она, не глядя на него. - Если это Юра позаниматься пришел, скажи, у меня голова болит. Пусть завтра придет. И захлопни дверь с обратной стороны!

Гена открыл - и в прихожую ворвался Дима.

Убежав от нее без памяти, он пришел в себя только возле своего дома. И ужаснулся содеянному. Что он наделал! Как он мог? - он ведь дал себе слово! Она же девочка - он напугал ее до смерти. Даже заплакала!

Неужели он потерял ее навсегда?

Вдруг он вспомнил: она что-то кричала ему вслед. "Димочка, вернись!" - вот что она кричала. Димочка! Значит, она все еще любит его, идиота. Просила, умоляла вернуться. А он бросил ее - в такую минуту! Вот болван!

И круто повернувшись, он понесся назад.

Увидев открывшего дверь Гену, Дима обомлел. Что он здесь делает - этот "друг детства"? Тоже явился ее утешать? Зачем Лена его впустила?

- Что ты здесь делаешь, сволочь? - закричал он. - Когда ты оставишь ее в покое? Чего тебе нужно от нее?

- Того же, - сквозь зубы процедил Гена. - Того же, что и тебе.

Он внутренне собрался и принял боевую стойку.

- Ах ты, сволочь!

Вне себя от ярости Дима кинулся на него. Но его подбородок мгновенно напоролся на встречный мощный удар Гениного кулака. Получив удвоенный импульс Димина голова откинулась назад и врезалась затылком в висевшее на стене зеркало. Со звоном посыпались осколки. Но падая, Дима успел схватить Гену за ногу и с силой рванул на себя. Чтобы удержать равновесие, Гена ухватился за вешалку, и та опрокинулась, накрыв их пальто и куртками.

В полутарочасовом перерыве между последней лекцией и заседанием кафедры Ольга решила сбегать домой перекусить. Повернула ключ в замке, но дверь почему-то не открывалась. Что-то держало ее изнутри, и из прихожей слышались какие-то странные звуки: как будто там с проклятиями тягали тяжеленные мешки.

Наконец дверь поддалась, и ей удалось протиснуться внутрь. Картина, которую она увидела, надолго врезалась ей в память.

На полу под вешалкой, накрытые верхней одеждой, сопя и пыхтя, мутузили друг друга соперники - Гена и Дима. На стене висело то, что осталось от большого овального зеркала, купленного совсем недавно. А у стены с растрепанным видом стояла ее дочь и, прикрыв рукой рот, взирала на происходящее расширенными от ужаса глазами.

- Прекратить! - скомандовала Ольга, пытаясь поднять вешалку. - Встать! Марш в комнату! Елена, помоги мне.

Красные Гена и Дима медленно поднялись. Гена хотел руками собрать осколки, но Ольга не позволила:

- Я сказала: марш в комнату! Без тебя управимся.

Соперники прошли в гостиную и сели по разным углам. Следом вошли Ольга и Лена.

Некоторое время Ольга молча глядела на них. Хороши! Как два разъяренных петуха - все перья дыбом. Дима трогает рукой затылок - на пальцах кровь. Значит, это им он разбил зеркало.

- Елена, принеси вату, перекись водорода, ножницы и лейкопластырь. И йод. - велела она дочери. - Ну-ка, герой, давай сюда свой затылок.

Она осмотрела ранку. Ранка была небольшая, но еще кровоточила. Ольга срезала немного волос вокруг, промыла ранку перекисью и приложила ватку с йодом. На Димином лице не дрогнул ни один мускул. Все происходило в гробовом молчании.

- Придется тебе походить с лейкопластырем на затылке, - сказала она, - иначе можешь инфекцию занести.

- Я его все равно сдеру, - мрачно пообещал Дима, - лучше не приклеивайте.

- Ну, как хочешь. Подержи еще немного ватку, чтобы кровь свернулась.

- Картина мне в целом ясна, - обратилась она ко всей компании. - Я сейчас задам самый главный вопрос, который должен снять все остальные. Лена, кого из этих молодых людей ты любишь?

- Диму, - быстро ответила дочь.

- Ты понял? - обратилась Ольга к Гене, мельком скользнув взглядом по просиявшей Диминой физиономии.

- Она ошибается, - уверенно ответил Гена. - Ошибался же этот подонок, когда говорил, что любит Марину. А еще раньше - Ирку Соколову. А еще раньше - какую-то Дашу и прочих. Почему же Лена не может ошибаться?

- Это не твое дело! - не выдержала Лена. - Тебя это совершенно не касается.

- Помолчи, Лена, - остановила ее Ольга. И тут она заметила, что дочь придерживает рукой блузку, на которой не осталось ни одной пуговицы.

- Кто это сделал? - холодея, спросила Ольга.

- Мамочка, все в порядке. - Лена испуганно посмотрела на ее бледнеющее лицо. - Ничего не случилось.

- Кто это сделал? - повторила Ольга гневно. - Кто посмел?

- Это я, - признался Гена. - Извините, погорячился. Пусть снимет, я пришью.

- Я тебя, гад, самого пришью! - Дима рванулся к нему, но, зацепившись за ловко подставленную Геной ногу, растянулся по полу во весь рост.

- Так! - Ольгу душил гнев на них обоих. - Слушайте меня внимательно, я два раза повторять не стану. Вы сейчас дадите мне честное слово, что больше никогда - вы слышите? - никогда не допустите из-за моей дочери рукоприкладства. И если еще хоть раз между вами из-за нее возникнет драка, я не стану выяснять, кто виноват. Но в таком случае ни один из вас больше не переступит порога этой квартиры и не будет иметь с моей дочерью ничего общего. Я ей запрещу, - а она меня всегда слушалась.

Итак! Дима, ты обещаешь больше не драться с Геной из-за Лены?

- Обещаю, - тяжело вздохнув, выдавил из себя Дима. А что ему оставалось? Лишиться из-за этого гада Лены - еще чего!

- Даешь честное слово?

- Даю.

- Гена, ты? - И Ольга строго посмотрела на того, кто всю жизнь был преданным другом и защитником ее дочери, свято хранившим ей верность.

- Даю честное слово, - глядя в потолок, пообещал Гена, - что драться с этим подонком я больше не буду. Я добью его другим спсобом: открою Лене на него глаза и она сама откажется от него. Клянусь!

- Что ж, это твое право. А сейчас, молодые люди, отправляйтесь по домам и постарайтесь остыть. Уходите порознь - сначала Дима, потом Гена. И помните свое обещание. И мое!

 

Читатель мой! Если тебя заинтересовал этот роман, набери слово "OZON", а там в графе "Найти" - слова "Одинокая звезда", и ты увидишь красивую обложку с беленькой девочкой на ней. Книгу продает, кроме обычных книжных магазинов, их интернет-магазины "БУКВА" и OZON", там рядом есть корзинка для покупки.