Ритка Корчагина не отличалась большим умом или невероятной красотой, но у неё была мечта, только ей одной ведомая, которая и выделяла её из толпы безликих сверстников. Мать Риты – Мария Мирковская – неудавшаяся оперная певица – умерла много лет назад, девушке тогда было всего года два, завещала дочери всего одну вещь – свой дневник. Но она распорядилась отдать его ей только после наступления совершеннолетия последней, причем по европейским законам – в 21 год. Это и была мечта Ритки Корчагиной – увидеть, наконец, дневник своей матери. Ничего особенного никто о её матери не говорил – это-то и настораживало, что же такого важного она могла написать в своем дневнике, что позволила прочесть его только почти через 20 лет? И вот, наконец, настал знаменательный день – Рите исполнился 21 год и она вступила в права наследования. Адвокат дрожащими руками передал девушке заветную синюю книгу, он не знал, что содержала данная книга, но где-то на подсознательном уровне понимал, что чтобы там ни было, оно изменит жизнь молоденькой дочери странной матери.

- Будьте осторожны. – Почти прошептал он.

- Что? – Удивилась девушка, но адвокат сделал вид, что не расслышал её вопроса.

Дома, у самого порога её ждал отец… Алексей Петрович Корчагин – отец Риты и муж Марии – был человеком крайне сдержанным, эмоции на его лице проявлялись лишь в крайних случаях, но сейчас с одного взгляда на него можно было понять, что он волнуется.

- Рита? – Это был вопрос, но девушка пока не понимала его смысл.

- В чем дело, папа?

- Ты не читала. – Девушка поняла, что её отец знает о содержании дневника и это начало волновать её еще больше.

- Нет, а в чем дело?

- Перед тем, как ты прочтешь хотя бы строчку из дневника Марии, ты должна выслушать меня. Я предупреждаю тебя, не верь всему, что там написано, все не всегда так, как кажется. Мария была одним из лучших людей, но она не всегда правильно оценивала ситуацию, порой она видела в вещах, а главное, в людях, не то, что нужно было видеть. Не всем словам стоит верить… Как только ты узнаешь историю, которая описана в этом дневнике, твоя жизнь изменится, но только тебе решать в какую сторону. Я не стану тебе мешать, не буду просить, я лишь предупреждаю тебя… - Он действительно больше ничего не сказал, взял плащ и вышел из квартиры.

Рита сняла пальто, достала из сумки дневник и устроилась на диване в своей комнате. На титульном листе красивыми золочеными буквами было написано: «Дневник Марии М.» и снизу подпись уже обычным шрифтом: «Дарованную лишь однажды жизнь нельзя проживать так, как будто у тебя их сотни…» Все было написано на английском – уже это несколько удивило девушку, она хорошо знала этот язык и поэтому продолжила.

Алексей Корчагин, сразу после посещения квартиры дочери отправился в аэропорт, он не любил летать, он вообще был не склонен к перемене места жительства (даже на время), но сейчас он стремительно прошел к билетным кассам и купил билет до Лондона. Если бы его в этот момент увидела Рита, она бы крайне удивилась, у них никогда не хватало денег, а сейчас её отец так спокойно покупает авиабилет до Великобритании, как будто делает это раз в неделю. Алексей достал телефон и, набрав номер, заговорил по-английски, говорил он спокойно и уверенно, но с какой-то почти неразличимой настороженностью.

В Лондонском аэропорту его ожидал молодой человек в темно-сером костюме, они были знакомы и узнали друг друга сразу.

- Я знал, что когда-нибудь нам придется встретиться, дневник Марии снова появился в поле зрения?

- Да, Мария завещала его нашей дочери, я предостерег её от полного доверия этим строкам, но поверит ли она мне, когда прочтет их?

- Надо было рассказать ей обо всем раньше…

- Она была ребенком.

- И я тоже, я всего на 8 лет её старше, но мне все известно…

- И даже больше, чем нужно…

«Сегодня 07 февраля и сегодня я начинаю свой дневник, меня зовут Мария, мне 17 лет, я живу в Лондоне – Великобритания…». На первой же строчке Рита остановилась, оказывается её мать жила в другой стране, а отец ничего об этом не говорил, она вообще мало знала о своей матери, слишком мало для дочери.

«Дневник – это вещь очень личная, но каждый, кто начинает его писать в тайне надеется, что кто-то его прочтет. Последнее время меня начали посещать очень пугающие мысли, мне кажется, что весь окружающий меня мир пропадает… Да, я не описалась, именно пропадает, слова и действия теряют смысл, они больше не нужны. Все вокруг занимаются чем-то, даже не подозревая, что их самих уже просто нет. У меня есть брат, мои родители усыновили его полгода назад, он странный, внутри него живет зло. Я не говорю о чем-то физическом, нет. Ему всего 5 лет, но в глубине души он – зло. Я это чувствую».

О брате матери девушка тоже ничего не знала, ещё одна странная недоговорка отца. Отец для Риты всегда был главным примером, ей казалось, что он знает и умеет все, а главное, что он с ней честен. Но он говорил что-то о неправдоподобности записей в этом дневнике, но почему?

«20 июня. Сегодня я узнала, что меня зачислили в консерваторию, сегодня у меня праздник, я наконец-то смогу заняться любимым делом, ведь больше всего на свете я люблю петь. Завтра утром я уезжаю из нашего дома, это одновременно печалит и радует меня; я долго не увижу родителей – это грустно, но в тоже время я больше не буду видеть его…

22 июня. Здесь все именно так, как мне виделось… Занятия начнутся только через две недели, так что у нас ещё много времени для развлечений. Симона – это моя соседка – девчонка просто ураган, мы почти не знакомы, но я уже много знаю о ней, она говорит, не останавливаясь».

Рита прочла первые страниц 10 – обычная болтовня молоденькой девчонки – о подругах, парнях, занятиях и преподавателях – ничего особенного. Единственное, что удивило девушку, так это то, что она совсем не узнавала в хозяйке дневника свою мать (по немногочисленным рассказам отца).

За окном уже совсем стемнело, фонарь под окном освещал своеобразный ореол из летящих во все стороны снежинок, Петербург за два дня замело почти на метр. Утром ударил мороз, так что Рита весь день проходила в зимнем пальто, да и остальные петербуржцы тоже закутались в шубы и дубленки, а к вечеру налетела метель; холодный, колючий снег, без намека на оттепель, летел во все стороны, скрывая дорогу для вечерних путников. Девушка отложила дневник и подошла к окну. Начало этого пресловутого дневника ей не понравилось, много «непоняток, недомолвок, недосказок», возможно, в дальнейшем все разрешится, но полной уверенности не было. Через четверть часа любопытство взяло верх, Рита снова открыла дневник:

«Снова появилось это давно забытое чувство, мне говорили, что оно не вернется, но что-то изменилось, я снова стала видеть эти сны. Мне страшно… Это все его вина, даже за тысячи километров, я чувствую его присутствие. А сны становятся всё хуже, вчера мне приснилось, что я сталкиваю в пропасть людей и при этом истерически смеюсь – это не нормально, мне такое сниться не должно…»

А в это время в Лондоне Алексей Корчагин подъехал к огромному особняку, в котором и жил Антуан Максвелл – усыновленный ребенок и брат Марии Мирковской.

- Здесь ничего не изменилось… - Тихо произнес Алексей.

- Я всего лишь хранитель, реальный наследник состояния семьи Максвелл – твоя дочь, ты ведь помнишь завещание родителей Марии, они завещали все Маргарите, так как Мария уже не отвечала за свои действия. – Антуан подозвал слугу и попросил подготовить комнату для гостя. – Я последний раз видел твою дочь 19 лет назад, ей тогда было два года, как она?

- Она выросла, Антуан, и превратилась в умную и целеустремленную девушку… Она похожа на Марию…

«30 ноября. Вчера я всю ночь где-то бродила, меня видели в баре и на шоссе в 3 километрах от консерватории, я не делала ничего предосудительного, но эти провалы в памяти…

Отличный день, никогда так не веселилась, сегодня в нашей комнате была вечеринка, правда одно обстоятельство меня огорчает – Симоны не было, она не появляется в общежитии уже три дня.

03 декабря. Сегодня я узнала, что Симона покинула консерваторию, она как будто сбежала, оставила вещи и скрипку, надо будет поинтересоваться у интенданта…

05 декабря. Сегодня кто-то забрал вещи моей соседки, она не оставила ни адреса, ни каких-либо координат, даже в администрации ничего не знают…

06 декабря. Утром проснулась в одежде, снова провал, не представляю где была? Видела во сне его, это плохой признак, никак не могу выбросить из головы его коварную ухмылку».

- Ты помнишь, когда все началось? – Алексей всегда говорил довольно тихо, сейчас же он перешел почти что на шепот.

- Да, все естественно началось с меня, по какой-то причине она возненавидела меня с первого взгляда, этот факт и сбил её с нормального пути… - Антуан подошел к камину и протянул к огню замерзшие руки. Много лет этому молодому человеку приходилось скрывать тайну своей сестры, он был бы рад больше никогда не вспоминать о тех событиях, но вот в «его клубе» вскоре появится новый член. – Потом была история с её соседкой по комнате, ещё до тебя…

«10 декабря. Наконец-то мне открылась правда! Мне никто ничего не говорил, но полиция подозревала меня в трагической гибели Симоны; оказывается она погибла, а точнее – её убили на том самом шоссе, на котором меня видели ночью. Правда экспертиза показала, что её убил человек в несколько раз сильнее меня. Мои родители ничего не сказали о моих странных снах и провалах. Какое-то время я сама себя подозревала, но зачем мне убивать Симону? Зачем мне вообще кого-то убивать?»

Что-то в дневнике матери стало тревожить девушку, смерть подруги, провалы в памяти, необоснованная ненависть к брату; что же будет дальше? Пока все эти факты не стоили того, чтобы скрывать дневник столько лет. Рита перевернула страницу и вздрогнула – на весь следующий переплет растеклось неопределенное буроватое пятно, почему-то она сразу поняла, что это кровь. Высохшее пятно крови почти целиком прикрывало страницу дневника с датой от 18 декабря, но кое-что все же можно было разобрать:

«18 декабря. Сегодня я была на допросе, меня снова в чем-то подозревают. Инспектор спрашивал меня о той ночи, что я делала на шоссе? Но что я могла ответить? Я не знаю… Вначале они думали, что её убили тупым ударом по голове, но позже оказалось, что этот удар не оказался смертельным, Симона была жива, когда банда, которая на неё напала, скрывалась от преследования. Она была убита позже, ножом… Мне показали фото, я не должна была этого видеть… В отличие от первого, Симона совершенно не сопротивлялась второму нападению и инспектор предположил, что она могла знать нападавшего».

Дальше кровавое пятно скрывало текст, а в самом низу Рита прочитала странную фразу, написанную, как будто, совершенно другим человеком, даже почерк резко отличался:

«Я ненавижу его, он заставляет меня быть чудовищем, я уже не я – это все он!!!»

- А ты случайно не знаешь, что произошло в институтском городке на самом деле? – Тихо спросил Алексей. – Я об этой истории вообще узнал только после свадьбы.

- Дело закрыли за недостаточностью улик, но полностью подозрения с Марии так и не сняли. Вмешались наши родители, я плохо помню то время, все же я был ещё маленьким, но кое-что осталось в памяти. Я помню разговор между отцом и матерью, я стоял за дверью и слушал. Они говорили о Марии, отец сказал, что это стало случаться чаще и если что-то подобное повторится ещё, то придется изолировать Марию от общества. Они знали о чем говорили, я это понял только много лет спустя. Думаю, Алексей, они тоже подозревали свою дочь в этом преступлении, окончательно ничего так и не решили, я тогда, да и сейчас, остаюсь, наверно, единственным человеком, который не верил в виновность Марии.

После багровой страницы в дневнике был большой перерыв, записи возобновились только летом следующего года:

«10 июня. Сегодня настроение просто блеск! Я, кажется, влюбилась! О таких вещах можно сказать только дневнику, его зовут Алексей. (Имя Алексея Корчагина было написано совершенно неправильно, но Рита догадалась, что речь идет о её отце) Он из Советского Союза, я никогда там не бывала, но, думаю, там красиво; он приехал к нам в академию с большим оркестром, он трубач. (Рита улыбнулась, когда-то её отец действительно играл на трубе, тогда он был молод и романтичен, теперь Алексей Корчагин преподает в Петербургской консерватории) Он совсем не плохо говорит по-английски, ведь если бы он не говорил на моем языке, мы бы не смогли общаться. Трудно даже представить чтобы я заговорила по-русски, кошмарный язык, его, наверное, за 100 лет не выучишь. Рядом с ним я чувствую себя самой лучшей, мне больше никто не нужен, жаль, что он скоро уедет…»

Рита на минуту оторвалась от дневника, влюбленность матери, встреча с отцом – это придавало оптимизма, но в то же время настораживало – что же будет дальше на страницах этого дневника, если отец так боится того, что я их прочту?

Девушка всю жизнь прожила с отцом, она хорошо его знала – его лучшие стороны и его страхи, единственное, что оставалось для неё тайной, так это его отношение к матери. Алексей Корчагин говорил, что она была самым лучшим человеком в его жизни, но где-то в глубине души он сам себе не верил. Рита старалась не обращать на это внимания, списывая все его недомолвки на волнение, но с годами он стал вздыхать после разговоров о Марии все тяжелее и тяжелее.

Часы пробили полночь.

- Что же все это значит? – Прошептала девушка, закрыла дневник и выключила свет.

 

- Может мне самому стоило все ей рассказать? – Неожиданно задал вопрос Алексей

- Назад дороги нет, она сама решит как относиться к Марии, Рита не глупа, ты хорошо её воспитал, она сделает правильный выбор. Я не знаю её, но я знаю тебя и знаю, что ты не мог воспитать плохого человека; она поймет, Алексей, она не может не понять.

- Я приехал к тебе за помощью… Помоги мне рассказать Рите то, чего нет в дневнике, ей будет проще услышать это от тебя. Если я хорошо знаю Риту, а это так, то она приедет сюда чтобы все выяснить. Ты поможешь мне, Антуан?

- Да.

Антуан Максвелл не мог поступить иначе, много лет он был свидетелем и участником всех перипетий линии судьбы этой семьи, он так и не стал её частью, но остался благодарен за саму возможность жить. Он всю жизнь ощущал некую ответственность за судьбу Риты Корчагиной, хотя так ни разу её и не видел, он знал, что однажды она придет именно к нему. Ведь только он может рассказать все с начала и до конца.

Дворецкий провел Алексея в комнату, Антуан остался у камина в одиночестве. В его памяти всплыли события более чем двадцатилетней давности:

Мать разговаривала с Марией по телефону, маленький Антуан играл рядом на полу, видимо девушка рассказывала матери что-то очень радостное, Виктория, так звали бабушку Риты, улыбалась и внимательно слушала поток эмоций дочери. Он хорошо помнил этот момент – это было мгновение счастья, но через минуту все изменилось. Виктория положила трубку, в комнату вошел её муж.

- Это была Мария?

- Да.

- Как она?

- Сейчас хорошо, но ты знаешь, что любое потрясение снова может сбросить её в пропасть. Сейчас она счастлива и у неё все в порядке, но как только этот Алексей поступит поперек её мнения, ты знаешь что может случиться… - Виктория сидела у окна и, произнося последнюю фразу, повернулась, заглянув в глаза мужу.

- Мы должны предупредить его, он имеет право знать…

«28 июня. Завтра Алексей уезжает (имя Алексея Корчагина в этот раз было написано правильно), он говорит, что скоро приедет снова, но из его страны выехать не так просто, теперь я это знаю. Если он не вернется, я не знаю как буду жить дальше… Он сказал, что любит меня, но он не свободен в своих действиях. Я боюсь».

Ранним утром Рита снова открыла дневник Марии, она предполагала, что на ближайших страницах её ждет самое главное. Её ждет тайна, которую хранил столько лет её отец.

«30 июня. Алексей уехал. Я не хочу жить, сегодня ночью снова провал, проснулась вся грязная, где была - не представляю. Какие-то странные типы заговорили со мной на улице, в последнее время мне кажется, что я раздвоилась; один человек живет здесь – в нормальном мире, а другой – там – за гранью сна, в моих странных провалах. Что же это? Я совершенно одна, я хочу сбежать, навсегда покинуть это враждебное место. Со мной что-то не так и без Алексея я жить не смогу, а что-то я боюсь написать даже в дневнике, предположения…»

Алексей нашел Антуана Максвелла в саду, он отменил все встречи и мероприятия, давно поросшие быльем дела снова всплыли на первый план.

- Знаешь, а ведь тогда я действительно боготворил её, я думал, что лучше этой девушки нет на свете человека, она покорила мое сердце; я мечтал вернуться к ней. Как только я пересек границу СССР, тут же начал готовить документы для нового путешествия. Наверное, многое могло бы пойти иначе, если бы мне тогда разрешили выезд, я бы смог остановить её?

Антуан долго молчал.

- Нет, Алексей, её никто бы не смог остановить, это была уже не она – это была её ненависть.

«1 августа. В городе холодно, я каждый день так замерзаю, сил нет остановиться. На пол пути не останавливаются. Ночью жутко мучают кошки, они лезут прямо в окна… Сегодня мне дали одну из главных партий в опере, у меня не плохо получается, но я чувствую – меня подсиживают – это Лена. Эта стерва хочет выпихнуть меня из профессии, но ничего, скоро она исчезнет с моего пути».

«5 августа. Вчера в учебном городке произошло страшное жестокое убийство, жертвой стала моя соперница – Лена Сироне….

Это правильно, она должна была сгинуть, это моя жизнь, а она просто дура. Кто будет о ней жалеть? Кому она нужна? Бессмысленная жизнь и подходящая смерть; я была бы рада сама её прикончить, но кто-то опередил. Я знала, что кто-нибудь избавит меня от этой … Прощай, соперница!!!»

Рита вздрогнула, почерк снова изменился и эта чуждая, почти чудовищная жестокость; смерть молоденькой талантливой певицы не только не огорчала её мать, она радовала её. Что же это значит?

«12 августа. Общежитие консерватории захлестнула волна насилия и чудовищных преступлений. Полиция ничего не может объяснить; студенты боятся показываться на улицах, я и сама перемещаюсь в учебные классы только в сопровождении большой группы студентов, мы все боимся, но нам ничего не говорят. Больше всего меня беспокоит то, что я чаще стала пропадать по ночам, у меня снова странное предчувствие… Но я не могла их совершить!!!»

Рита захлопнула дневник, ей вдруг показалось, что на следующей странице мать признается в страшных преступлениях. Девушка слишком многого ожидала от этого дневника, но уж точно не такого. Она должна была узнать, что произошло в консерватории много лет назад, но не из дневника. Рита отложила книгу в сторону и пересела за компьютер. В сети много информации, но сможет ли она найти там сведения о событии, произошедшем в маленьком английском студенческом городке почти 25 лет назад? Сведений оказалось действительно не много, но небольшую ссылку на эти события она все же нашла в архиве одной из крупнейших английских газет.

«На этой неделе в студенческом городке консерватории разыгралась страшная череда трагедий; были жестоко убиты несколько студентов, причем убийства носили крайне странный характер. По словам детектива, который ведет это дело, скорее всего преступник мстил людям и, возможно, даже не этим конкретно. Психическое состояние преступника оценивается как крайне вспыльчивое и нестабильное, а также он явно склонен к приступам необратимой ярости. Подозреваемых много, но в то же время ни один из них полностью не подходит под описание, составленное судебным психиатром. В этот список затесалась даже студентка первого курса, но ни её данных, ни того, почему она оказалась в этом списке, нам выяснить не удалось. Полиция надеется в ближайшие дни сократить список подозреваемых и обнаружить убийцу-маньяка. Если полиция не справится в ближайшие пару дней, руководство консерватории будет вынуждено закрыть заведение и отправить студентов по домам до полного завершения следствия. Инспектор говорит, что такие действия могут спугнуть преступника, но ректор, прежде всего, беспокоится о безопасности студентов. И это правильно, ведь убийства продолжаются».

На этом ссылка заканчивалась, прошло много лет и большая часть где-то потерялась, правда смысл улавливался и из этой частички. Рита вышла из сети и выключила компьютер, информацию ей мог дать только дневник, она с недоверием взглянула на лежащую на диване синюю книжку.

- Что там говорил папа, все не всегда так, как кажется… Ладно. – Она снова взяла в руки дневник своей матери.

 

- А ты никогда не пытался найти свою настоящую семью? – Алексей явно хотел сменить тему и Антуан понял это.

- Конечно пытался и даже нашел, но к тому времени у меня появились серьезные обязанности в этой семье. Я нашел свою мать 11 лет назад, но так ничего ей и не сказал… Максвеллы умерли и переложили на меня заботу об их состоянии, я должен был сохранить его для твоей дочери. Я так и не понял почему они не вызвали тебя и Риту через какое-то время, что их останавливало?

- Они боялись повторения, Маргарита не должна была оказаться в тех же условиях, что и её мать. Они хотели чтобы девочка сначала осознала себя, а потом уже ту атмосферу, в которой ей предстоит жить – Алексей говорил спокойно и размеренно, Антуан же, напротив, нервничал.

- Столько лет прошло, а мы до сих пор говорим и помним о тех событиях, хоть они и не лучшие воспоминания в нашей жизни. Я бы хотел, наконец, обо всем забыть. – Антуан не стал дожидаться ответа собеседника, он развернулся и побрел к особняку.

- Да и я тоже… - Тихо подтвердил, скорее даже для самого себя, Алексей.

 

«20 августа. Алексей не звонит, от него нет никаких вестей. Он очень много стал для меня значить, я, наверно, не смогу жить без него. Я не хочу учиться, я не хочу даже петь; мне плохо без него.

Любовь – бессмысленная потеря времени, гораздо веселее не заморачиваться в любовной лихорадке. Осталось избавиться только от НЕГО, без него мир станет светлее, как же мне нравится быть свободной от комплексов. Да, теперь у меня две жизни и скоро я убью эту наивную дурочку; она не видит моих действий и не понимает, что лишь моя жизнь имеет значение – она ничто. И этот маньяк появился в городке очень кстати, он прямо читает ми мысли, отправляя всех моих врагов прямо в ад».

Рита снова остановилась, отдышалась; с одной стороны запись в дневнике доказывала, что не Мария убивала студентов консерватории, но написано это было тем самым страшным почерком, от которого веяло яростной ненавистью.

Странная ненависть к приемному брату и общая слабость личности Марии Максвелл породили её вторую личность, состоящую лишь из ярости, ненавидящую весь мир. Мария с раннего детства проявляла непонятные черты характера, когда её кто-то злил – она становилась неуправляемой и могла даже реально навредить. И особенно доставалось именно тем, кого слабая Мария любила.

«25 августа. Его схватили. Жаль… Он был просто супер, он мог бы стать моим самым верным соратником, он мог бы убить ЕГО и тогда я была бы счастлива. Теперь же придется искать кого-то другого, пачкать руки об этого, я брезгую. Если же вернется этот парень – нужно будет избавиться от него, но как? Нужен верный соратник!»

Вторая личность явно преобладала над Марией. Раньше такое Рита видела только в кино и даже и представить себе не могла, что порочная личность поглотит её мать.

 

Алексей сидел на балконе и размышлял о будущем когда к нему почти бесшумно подошел старый слуга Максвеллов Уилфорд.

- Господин Максвелл сказал, что в скором времени мы ожидаем прибытия вашей дочери, это правда?

- Да, Уилфорд, скорее всего она появится здесь через пару дней.

- Она знает?

- Теперь, наверное, да. Я боюсь, Уилфорд, что она не поймет.

- Я уже говорил и повторю – она справится. – На балконе появился Антуан, а слуга незаметно удалился. – Когда Марию исключили из консерватории и она вернулась сюда, начался самый ужасный период нашей жизни. – Брат Марии вдруг заговорил о самом сокровенном. – Она любила тебя и, следовательно, её вторая личность ненавидела эту любовь больше всего на свете. Но эта ненависть грела её, а навязчивой идеей у неё была моя смерть. Первый раз она самостоятельно пыталась избавиться от меня. Ей помещали родители, они буквально вытащили из её рук нож, далее она поняла, что сама не справится и стала искать соратников. Как ты помнишь, семья Максвелл весьма благополучна, дом в престижном районе, деньги. Мария часто пропадала и теперь не только по ночам, она могла исчезнуть на целую неделю, её больное воображение строило коварные планы охоты за мной.

«15 сентября. Сегодня Виктория не дала мне убить его, ещё бы мгновение и я пустила бы ему кровь. Его труп в гнилом гробу успокоит мое нутро. Чего-то мне не хватает, необходим адреналин – чувство бесконечной опасности. Старуха уборщица меня сегодня достала, я ударила её, так она так удивилась, как будто никогда раньше не получала; ненавижу тупость, а она не знает как «лизать» мой пол».

«29 сентября. В этом захолустье даже приличных мест нет, одни клубы по интересам, что за извращенцы туда ходят(?) и рестораны для надутых идиотов с толстыми кошельками, но кое-что мне все же удалось найти – бар у шоссе, компания тут мне как раз подстать. Только они все трусы, ни один не способен на настоящее дело. Говорят, такие люди за деньги готовы на все – это не так, далеко не так. Они только на первый взгляд бандиты и убийцы, а на поверку оказываются вместилищами комплексов».

«2 октября. Наконец нашла достойный экземпляр, уж он-то точно не побрезгует прикончить мальчишку. У него даже план уже есть. Ночью я впущу его в дом через заднюю дверь, комната этого на втором этаже. Я прямо захлебываюсь от предвкушения, не думала, что вообще что-то может так радовать. Виктория, правда, что-то подозревает, она стала смотреть в мою сторону иначе. Я её дочь!!! А этот – приживалка…»

Из дневника Рита поняла, что её мать была больна, она уже не осознавала, что творила, но слова, написанные аморальной личностью, били в самое сердце. Девушка то и дело останавливалась и отбрасывала дневник подальше от себя, она все никак не могла смириться с тем, что светлый образ матери потерян. Далее в дневнике была подробно описана операция по уничтожению, Рита читала, а из глаз текли слезы.

Антуан Максвелл выжил в тот день чудом, преступник проник в дом и выстрелил в мальчика дважды, его спасла осечка при третьем выстреле, он бы точно оказался смертельным. За его жизнь боролись лучшие врачи, но в какой-то момент всем казалось, что все бесполезно, ведь выстрелы были сделаны практически в упор. Он выжил, провел полтора года в больницах после этого, но все-таки выжил. Возможно Марии удалось бы закончить свое дело, если бы однажды утром не позвонил Алексей.

«16 октября. Алексей приехал!!! Сейчас жду машину, чтобы поехать встречать его в аэропорт! Не могу дождаться, когда снова его увижу!»

Она была счастлива, а Рита, после прочтения этой фразы, впала в ступор; спустя неделю Мария уже забыла о раненом брате и об убийце, которого так и не нашли, она летела на свидание на крыльях любви. Дальше она просто так читать уже не могла, девушка взяла со стола телефон и набрала номер мобильного своего отца.

- Алло, папа?

- Рита?

- Папа, это ужасно, мне нужно поговорить с тобой, можно я к тебе приеду?

- Я в Лондоне, Рита, тебе, я думаю, тоже пора сюда приехать. Я закажу билеты на твое имя, возьми дневник и приезжай, в аэропорту тебя встретят. Обсудим все при встрече. – Рита даже не удивилась тому, что её отец в другой стране, учитывая обстоятельства, это было не самое странное. Вещи она собирать не стала, взяла сумочку, дневник и поехала в аэропорт; билет на ближайший рейс до Лондона был действительно уже заказан.

О реальности девушка вспомнила только в самолете, она ведь летит в незнакомую страну… Что она будет делать по прибытии, где жить? Но тут она вспомнила слова отца: «В аэропорту тебя встретят». Самолично он за дочерью приезжать видимо не собирался.

 

- Я отправил твоего водителя за Ритой в аэропорт. – Тихо произнес Алексей, заметив на лестнице Антуана.

- Хорошо, я буду во второй половине дня; мне нужно решить кое-какие дела, а главное – собраться с мыслями. Разговор предстоит трудный, нужно найти правильные слова. Твоя дочь умна, но эмоции иногда берут верх и над самыми сильными и умными. Мы с тобой знаем это по собственному опыту. Её многое испугало в этом дневнике, она не знает чему и кому верить. Ты сам-то помнишь, что почувствовал, когда наш отец рассказал тебе об особенностях поведения Марии? – Антуан улыбнулся, но это была плохая улыбка – вымученная.

Алексей тяжело вздохнул, в памяти всплыл тот самый день, о котором только что говорил Антуан:

«Мария привезла его в свой дом и сразу решила познакомить с родителями, дома был только отец, Виктория дежурила в больнице у маленького Антуана.

- Я бы хотел поговорить с вами, молодой человек! – Прогремел голос хозяина дома с верхней ступени лестницы, когда Мария и Алексей показались в дверном проеме.

- Да, сер, конечно. – Он поставил чемодан и поднялся в кабинет отца Марии.

- Я хочу поговорить с тобой о моей дочери.

- Я это понял.

- Только сразу предупреждаю, дослушай меня до конца, не перебивай и не старайся оправдать мои слова. Все это очень важно и для тебя и для меня и, особенно, для неё. Присаживайся. – Он указал рукой на коричневое кожаное кресло напротив себя. – Ты ведь музыкант, не так ли?

- Да, я трубач.

- Понимаешь, Алексей, моя дочь не так проста, как кажется. Вы с ней знакомы не долго и ты, по-видимому, пока не заметил некоторых особенностей в её поведении…Мария страдает одним очень неприятным психическим недугом и ты, как её потенциальный жених, должен об этом знать. Где-то внутри её сознания живет ещё одна личность, врачи называют её альтернативной личностью; та Мария, живущая где-то внутри, сильная и беспощадная, а наша Мария, к сожалению, слабохарактерна.

- У неё раздвоение личности? – Алексей задал этот вопрос почти шепотом, может, боялся, что услышит Мария, а, может, просто никак не мог отойти от шока.

- Ну… В общем, по-простому это можно назвать и так.

- И часто это проявляется?

- В зависимости от окружающих. Как только люди вокруг начинают делать что-то не так, наружу выходит вторая личность моей дочери. Будьте осторожны Алексей; я вижу, вы человек не плохой, но она не всегда видит людей с правильной стороны. Мария очень хорошая, но этот недуг разделил её жизнь на две части, существующие практически одновременно. Она слабая, Алексей, она не сможет противостоять себе достаточно долго».

Да, это был один из самых трудных дней в жизни Алексея Корчагина, тогда он должен был решить, настолько ли он любит Марию, чтобы смириться со второй её личностью?

«17 октября. Папа вчера очень долго о чем-то беседовал с Алексеем, видимо разговор был не из приятных, оба они потом до самого вечера о чем-то напряженно размышляли. Я рада, что Алексей отнесся так серьезно к словам моего отца, это значит, что и ко мне он относится не легкомысленно. Только одно меня тревожит: что же такого сказал отец?»

Маргарита Корчагина впервые была за границей; конечно причину, по которой она отправилась в Лондон, нельзя назвать приятной, но сам факт поездки в Англию Риту радовал. Мысли несколько путались, долгожданная «встреча» с матерью не оправдала надежд, личный дневник Марии поведал множество нелицеприятных фактов из жизни матери Риты, а теперь ещё этот полет в Англию.

- Так. – Тихо произнесла девушка. – Нужно собраться, меня должны встретить. Сегодня я все выясню.

Она огляделась, в зале для встречающих Маргарита заметила мужчину средних лет в черном костюме и фуражке (скорее всего водитель), он держал в руках табличку с именем Риты на русском языке. Судя по всему водитель не говорил по-русски и Рита поняла это, как только заговорила с ним.

- Здравствуйте, меня зовут Рита.

Мужчина непонимающе взглянул на девушку. Рита повторила свою фразу на английском языке.

- Мне приказано отвести вас в особняк Максвелл, прошу. – Он указал рукой в направлении двери.

- Простите, не знаю как вас зовут.

- Мартин, мисс.

- Мартин, вас прислал сюда мой отец?

- Да.

- А куда мы едем?

- Мы едем в дом семьи Максвелл, сейчас его владелец Антуан Максвелл, он же управляющий всем остальным имуществом этой семья; как я понял, мисс, вы тоже принадлежите к семье Максвелл?

- Судя по всему да, отчасти.

Рита сидела в машине и поглядывала на лежащую рядом сумку, из неё торчал край синей книжки. Дневник матери поразил её, но не на все вопросы она получила ответы, еще очень много фактов противоречили друг другу.

- Мартин, нам долго ехать? – Обратилась она к водителю.

- Около часа.

Примерно минут 10 девушка рассматривала в окно старинные индустриальные пейзажи Лондона, но затем не выдержала и снова открыла дневник:

«20 октября. Настроение Алексея наконец-то изменилось, все прошедшие дни он был мрачнее тучи, что-то решал видимо и, вот наконец, сделал выбор. Не знаю, что он решил, но он снова превратился в того парня, в которого я влюбилась».

«21 октября. Сегодня лучший день в моей жизни! Вчера вечером Алексей сделал мне предложение. Я не спала всю ночь, а сейчас у меня состояние эйфории, я так счастлива, что даже не знаю с чем это сравнить! Когда-то мама мне говорила, что настоящая любовь мужчины к женщине и наоборот – это первое взрослое чувство, когда мы начинаем любить, мы взрослеем и детство навсегда покидает нашу голову. Пока я этого определить не могу, в голове полный беспорядок, мысли путаются… от счастья. Мы поженимся через две недели; после того как Алексей сделал предложение, отец стал так хорошо к нему относиться, это радует».

Рита пробежала глазами по нескольким следующим страницам – ничего особенного – предсвадебные заботы, проблемы, расстройства и много радости перед предстоящим событием. Она остановилась на дне накануне свадьбы её родителей, девушка вдруг испугалась сама прочитать то, что хочет рассказать её отец; Рита закрыла дневник и снова уставилась в окно.

Дом семьи Максвелл (это сооружение нельзя было назвать домом в привычном понимании обычной российской девушки – это был замок) поразил Риту своей грандиозностью и богатством. Она пока не могла называть его своим, слишком уж он отличался от её представлений о собственном будущем, в таких домах живут короли, лорды, графы, но никак не Маргарита Корчагина – обычная питерская девчонка. Когда машина остановилась у парадного входа, Рита заметила на ступенях своего отца, где-то минуты две она не решалась выйти к нему, что-то в нем изменилось… Может это обстановка сбивала её, но Алексей выглядел иначе или, скорее, из последних сил старался не показывать свое настоящее лицо.

Дверь открылась и его дочь медленно вышла из машины. Алексей понял, только раз взглянув на неё, что больше можно не притворяться, теперь все они должны стать самими собой, скрывать что-то от друг друга уже просто не имеет смысла. Отец понимал свою дочь, осталось ещё в его памяти первое впечатление от размаха семьи Максвелл (в то время, правда, оно было ещё сильнее). Тогда его охватило чувство того, насколько должны быть достойными люди, живущие в этом доме и он не ошибся, родители Марии действительно были людьми с большой буквы, также как и Антуан. В эту минуту Алексей думал почему-то именно о нем; Антуан не был родным в этой состоятельной семье, но он намного больше подходил ей, нежели Мария.

- Здравствуй… - Тихо сказал он по-русски

- Ты меня звал?

- Да, я решил, что лучше всего будет если мы сами все тебе расскажем.

- Кто это – мы? – Рита задала этот вопрос машинально, она ведь прекрасно знала кого имеет ввиду её отец.

- Я и Антуан.

- Он тоже здесь? – Почему-то Рита непроизвольно вздрогнула при упоминании его имени и отец заметил это.

- Нет, сейчас его дома нет, он подъедет вечером.

Вещей у Маргариты не было, так что подошедшая служанка ушла ни с чем. Отец провел дочь в ту самую комнату с камином, где сам недавно разговаривал с Антуаном и где когда-то с ним провел разговор отец Марии; она располагала к общению и именно к такому – тяжелому.

- Тебе нужно с ним поговорить, только он может объяснить все с начала и до конца.

Рита кивнула, Алексей молчал минут пять, а потом тихо спросил:

- До куда ты уже прочла этот дневник?

- До вашей свадьбы.

- Это были хорошие дни… - Он улыбнулся и вспомнил о чем-то очень личном, Рита поняла это. – По началу мы были очень счастливы, примерно полтора года после свадьбы все было очень хорошо, впервые я столкнулся с трудностями в тот день, когда Марии исполнилось 20 лет. Было это весной 28 апреля. Все это время мы жили в Англии, со связями семьи Максвелл, мне быстро удалось получить английское гражданство и приличную работу в одном из крупнейших английских оркестров. Мария продолжала учиться в консерватории, ее восстановили, только теперь она уже не жила в общежитии, теперь она каждый день приезжала домой. Я расслабился, но о словах её отца старался не забывать. Срыв случился внезапно… - Алексей взял со стола дневник, перелистал после закладки несколько десятков страниц и повернул книжку к Рите. – Накануне она прочла книгу о каких-то там знаках в подарках мужчин; я подарил ей кулон в виде маленького старинного фонаря, она высмотрела в нем знак измены. Той же ночью она снова пропала.

«29 апреля. Я полтора года жила нормально, но сегодня ночью вновь очнулась на какой-то дороге, я думала это ощущение уже никогда не вернется. Две недели назад ЕГО выписали из больницы, он снова маячит у меня перед глазами, но это не самое страшное. Я вдруг поняла, что и Алексею нельзя доверять совершенно во всем, я стала подозревать его в связи с другой женщиной – он подарил мне кулон – это странно. Я вернулась только утром… Как же я могу судить о доверии, если не доверяю даже самой себе и это весьма актуально».

- Это была болезнь? – Почти шепотом спросила Рита.

- Да и после срыва случился рецидив. Она стала пропадать каждую ночь, а порой и не только, она стала нервной, раздражительной, никого не слушала. Тогда я впервые почувствовал, насколько она ненавидит Антуана, 6-летний мальчишка вызывал у нее неконтролируемые приступы ярости. Где-то через месяц после её дня рождения, вторая личность Марии снова проявилась во всей «красе».

«1 июня. Отличный денёк, в моем любимом заведении все новые лица, никого из «старичков» не осталось: кто сел, а кто и сдох. Сегодня в драке ещё двое отправились в ад, одному я даже подсобила – полный тупица. Эти двое туристов забрели в наш бар спросить дорогу… А Лютер себя показал, раньше здесь я его не видела, видимо из новеньких, но у него талант по части использования насилия, он профессор в области управления людьми с помощью насилия, причем изощренно жестокого. Что он сделал с этими, уау! Мозги того парня уборщикам придется соскребать с потолка… Мы зарыли их в лесу, а потом утроили лесной пикник; Лютер научил меня никогда не страшиться последствий, он сказал, что крик помогает избавиться от страха, а уж кричать-то я умею – это, можно сказать, моя профессия. Запах дыма, огромный костер и бурлящий адреналин в жилах – вот она – настоящая страсть!»

Алексей мельком взглянул на дочь – она дрожала; они долго молчали, потом разговаривали о чем-то отвлеченном и даже не заметили как наступил вечер. Рита сама снова начала разговор о Марии:

- Папа, и что же случилось дальше?

- Наш уютный, респектабельный район захлестнула очередная волна чудовищного насилия – грабежи, убийства, разбой, банда, в которую входили Мария и Лютер, промышляла по всему графству. – Заговорил кто-то со стороны дверей. Маргарита обернулась, в дверях стоял Антуан Максвелл собственной персоной, первое, что её удивило, так это его молодость. Отец говорил, что ему тогда было всего 6-7 лет и потом Рита осознала это, но в первое мгновение возраст брата матери удивил её. – Отец нанял охрану для меня, матери и Алексея; он понимал, что на его жизнь Мария не замахнется, а вот я и Алексей – самые слабые звенья. – Антуан говорил по-русски, он понял, что ошарашенная новостями девушка другого языка сейчас просто не поймет. – Где-то полгода Мария дома вообще не показывалась и вот, после Рождества, накануне нового года она появилась на пороге особняка… одна. Алексея тогда не было, на праздники он уехал в Россию к своей родне; Мария выглядела разбитой, отчаявшейся, она не знала куда деть глаза, когда разговаривала с отцом, она боялась его гнева, а особенно того, что он не пустит её домой, но он пустил. Виктория попросила меня остаться наверху и тоже спустилась к дочери, не смотря ни на что они любили её, ведь она была их единственным ребенком. Потом вернулся Алексей и на какое-то время все более или менее наладилось, полиция посадила почти всех членов банды, конечно, кроме Марии; не удалось поймать также и идейного вдохновителя этого «движения» - Лютера Макларена. Весной, после своего 21 дня рождения Мария поняла, что станет матерью, а через 9 месяцев родилась ты, в тот день мне исполнилось 8 лет, мы с тобой родились в один день – 5 января с разницей в 8 лет. – Он подошел к столу, взял в руки дневник, покрутил его и положил обратно. – Дневник был единственной вещью, которую она переносила из одной своей жизни в другую, он сопровождал и добрую милую Марию и ту, в которую она превращалась под влиянием болезни.

- А что это была за болезнь?

- Какая-то спецшизофрения, отец рассказал мне, что ещё много лет назад врачи предупредили их о том, что такую болезнь нельзя лечить, от любого лечения девочке станет только хуже. Тебе тогда было полгода… Очередной срыв случился после смерти Виктории, она сильно простудилась и сгорела за неделю. Отец горевал, Алексей уехал с оркестром на гастроли и на какое-то время Марию оставили без присмотра…

В дверь постучал дворецкий и спросил у Антуана что-то по-английски, Рита ещё не отошла от шока и не смогла сообразить что именно он спросил, Антуан заговорил сам:

- Уже очень поздно, может, поужинаем и отдохнем, я чувствую, что нервы у нас у всех уже на пределе. Я бы отвлекся от этой темы ненадолго, вы не против?

Рита кивнула, Алексей тоже согласился. Стол накрыли в маленькой столовой, здесь проходили семейные обеды и принимали самых близких друзей; правда последние лет 10 она пустовала. Хоть столовая и называлась маленькой, она все равно напоминала музей и Рита продолжала себя чувствовать несколько неуютно. За ужином все молчали, говорить можно было только об одном, а этой темы они договорились не касаться до утра. Комнату Рите выделили под стать всему дому, такую же громадную и роскошную, правда, других здесь просто не было. Этой ночью никто из них не мог уснуть, каждый по своей причине, но в общем по очень схожим; Рита прекрасно понимала, что утром Антуан Максвелл расскажет ей самое главное из жизни Марии Максвелл. Она живо представила себе его, в дорогом сером костюме и немного угрюмым аристократичным выражением лица, девушка помнила слова матери в дневнике о том, как та ненавидела его.

- За что же она так его ненавидела? – Тихо спросила она у комнаты, у дома

«9 июня. Сегодня умерла моя мать. Как человека я её знала плохо, она во всем всегда подчинялась моему отцу; я не считаю его тираном, но своего мнения у матери практически не было. Она была хорошей женой и матерью – это и было её призвание. Я, конечно, очень расстроена, что её больше нет, но боль не настолько велика, чтобы рыдать у кого-то на плече; раньше я думала, что в таких случаях сам почти что умираешь. Я не чтобы не любила её, я просто не много потеряла с её кончиной. Мне, пожалуй, все равно».

Когда Рита утром спустилась в зимний сад подышать свежим воздухом, Антуан уже не спал, девушка случайно натолкнулась на него прогуливаясь по тенистому благоухающему саду. Хозяин дома сидел в халате и джинсах в маленькой беседке в зарослях жасмина, пил чай и читал утреннюю газету, он выглядел вполне обычным парнем, еще не успевшим побриться, надеть дорогой костюм и отправиться на работу. На несколько мгновений девушка задержалась за кустами, ей хотелось рассмотреть этого хранителя семейной тайны, она не знала его, отец никогда не рассказывал о родственниках Марии, а вот сам Антуан, по-видимому, знал о ней практически все. Рита стояла так минуты две, пока её не окликнул садовник и Антуан не обернулся на звук голоса.

- А, Маргарита, доброе утро, хотите чая? – Он улыбнулся, вечернюю хандру как рукой сняло.

- Да, спасибо, а можно задать личный вопрос?

- Задавайте.

- Откуда вы знаете русский?

- Я хранитель состояния Максвелл, оно принадлежит вам, вы живете в России и говорите по-русски, я просто обязан его знать. А если серьезно, то наша семья много лет ведет бизнес с российскими компаниями, мой отец тоже хорошо знал русский язык. Как вам особняк? – Антуан снова улыбнулся, конечно, он не знал настоящих ощущений совсем не богатой питерской девчонки, получившей многомиллионное наследство и полтонны скелетов в семейном шкафу.

- Я ещё не до конца осознала все произошедшее со мной за последние дни… Сначала я должна услышать конец истории.

- Да, это ваше право, но я бы предпочел никогда не слышать об этом дневнике и о его хозяйке. Пойдем в дом, твой отец, наверное, уже проснулся. – Антуан быстро встал и направился к двери, по коже у Риты пробежали мурашки, настолько неожиданно он перешел на «ты».

Алексей действительно уже сидел на кухне и пил горячий кофе, он не сразу заметил Антуана и Риту, думал о чем-то своем

- Доброе утро, Алексей.

- Доброе, я думал, вы ещё спите. Рита, милая, ты могла бы принести сюда дневник?

- Да, конечно. – Девушка поставила чашку на стол и побрела в свою комнату. – когда она покинула кухню, Алексей тихо спросил. – Может, не стоит рассказывать ей все?

- Нет, здесь я с тобой не согласен, она должна узнать все до самого конца; это её жизнь, Алексей, и мы обязаны рассказать ей то, что предшествовало её сознательной жизни. Мы начали и теперь стоит довести дело до конца.

Когда Рита спустилась с дневником, выражения лиц её собеседников поменялись, Антуан превратился в холодного истукана, а отец снова начал волноваться. Она поняла – они не расслабили, просто на время отрешились от главной проблемы.

- Демон, спящий внутри твоей матери, проснулся с очередным потрясением, каковым и стала смерть Виктории Максвелл. Когда Мария снова начала пропадать, в городе появился Лютер, он был своеобразным роком для нашей семьи, Мария уже совершенно не могла сопротивляться, она окончательно «слетела с катушек»; Алексей вернулся через несколько дней и не застал её дома, отец сообщил, что это уже не в первый раз и было принято общее решение сдать Марию Максвелл в психиатрическую клинику под другим именем. Отец сделал ей новые документы на имя Марии Мирковской и все мы инсценировали гибель моей сестры – Марии Максвелл.

«22 июня. Сегодня я умерла. Вернее умерла эта дурочка, а её тупые родственники даже сделали мне новые документы, они думают, что я стану лечиться – они наивны. Лютер вытащит меня из этого особняка, только есть проблема – они будут вечно искать меня, придется от них избавляться, от всех! Ребенка и папочку я, пожалуй, возьму на себя, а вот с ЭТИМ и моим мужем пусть расправится Лютер – они получат свое. Без них я стану по настоящему свободной, а своей смертью они оплатят долг передо мной».

- В тот раз у них ничего не получилось, но поймать Марию не удалось, она и Лютер Макларен сбежали за границу и не показывались полтора года – Алексей повысил голос. – Я хорошо помню день её возвращения…

- Да… К тому времени она стала совершенно неуправляемой, она кипела ненавистью ко всему миру, даже Лютер стал побаиваться её, хотя он и не отличался трусостью. Она приехала мстить. Станицы дневника, описывающие эти полтора года, я тебе читать не советую, никто из нас этого не делал и не собирается – больное воображение маниакальной личности может придумать и совершить такое, что нам и в страшном сне не приснится. Это было 28 января. Алексей привел тебя с прогулки, я тоже был с вами, а отец работал в кабинете; он не любил, чтобы его тревожили и, если увлекался, мог работать целый день, не покидая кабинет. Я первым заметил Марию, она очень изменилась, но узнать её было возможно; я, конечно, был ребенком, но 10 лет – это уже не мало, я увидел и почувствовал в её глазах жажду крови, моей крови. Затем её увидел Алексей, он развернул коляску и взял меня за руку, в тот момент я остолбенел, ненависть сестры и раньше угнетала, но тогда все было гораздо серьезнее. – Антуан взял дневник и открыл на последней странице записей. – В тот день Мария пришла в наш дом избавиться от половины себя и стать по-настоящему свободной.

«28 января. Сегодня мы прибыли на родину, я наконец-то смогу отомстить им, ненавижу их всех, теперь меня уже ничего не удерживает, той силы, которая заставляла меня превращаться в «тряпку» больше нет, я полностью вытеснила её. Сегодня мы придем в их дом и освободим мир от этих идиотов, которые так и не поняли ни меня, ни моих потребностей. Я хочу их крови, уже просто не могу терпеть, они – страх, сидящий глубоко во мне и я убью их собственными руками».

Это была последняя запись в дневнике Марии М., как знала из немногочисленных рассказов отца Рита, 28 января , 19 лет назад её мать умерла.

- В тот день она умерла, что же произошло? – Рита посмотрела на отца, но он молчал, рассказ снова продолжил Антуан.

- Стоящий у двери Лютер тяжелым ударом по голове вырубил Алексея, оглядев комнату, я увидел лежащую на полу у дивана нашу горничную Аниту, она была мертва, также как и двое охранников, повар и дворецкий. Когда Алексей падал, он уронил со столика бронзовую статуэтку, на шум в холл спустился отец. Он хотел отругать наш за шум, но тут ему на глаза попалось выражение лица Марии, мертвая горничная и лежащий на полу Алексей. В следующее мгновение Мария выстрелила в него…

Рита вздрогнула, Антуан не нагнетал обстановку, просто сами факты, вылетающие из его уст, были настолько ужасными, что она создавалась сама собой. Антуан продолжал.

- Настал момент истины, двое беспощадных убийц, мальчишка и двухлетний ребенок, я не мог пошевелиться, страх сковал все мои мускулы. Мария крикнула своему подельнику: «Убей мальчишку!!!», а сама направилась к твоей коляске, в тот момент у меня чуть сердце не разорвалось от боли, страха и нахлынувшего адреналина. Но тут произошло самое странное и нежданное, Лютер Макларен оглядел комнату, посмотрел на лежащих в крови людей, на меня, на коляску, а потом развернулся и, приставив пистолет к виску, выстрелил в Марию… в упор. Кровь попала мне на лицо, но я продолжал стоять, Лютер посмотрел мне в глаза и произнес только одну фразу: «Прости меня за неё», а потом повторил свои действия и застрелился. Когда приехала полиция я был в ступоре и практически ничего не помню, Алексей к тому времени уже пришел в себя, отца и одного из охранников удалось откачать. Кровавая драма, разыгравшаяся в нашем доме, еще долго не сходила с уст всей Англии, но никто, включая полицию, так и не узнал ни её настоящих причин, ни настоящих участников. Подальше от домыслов и слухов, Алексей забрал тебя в Россию, но мы не знали, что в тот день, перед тем как отправиться в наш особняк, Мария написала завещание и заверила его в самой известной нотариальной конторе Лондона. О дневнике мы узнали только через пять лет, когда во всех твоих документах в графе мать стояла Мария Мирковская, Алексей оградил тебя от нашей семьи, но не смог уберечь от дневника – вечного спутника твоей матери.

Он замолчал, он сказал все. Алексей стоял в стороне и, казалось, даже не дышал, Рита сидела в центре комнаты и дрожала, она не плакала, она не могла плакать – это был шок.

- Почему он так поступил, вы знаете? – Наконец выдавила из себя Рита.

- Лютер был хладнокровным убийцей, жестоким и беспощадным, но он не был сумасшедшим, ему не нужна была кровь детей на руках для удовлетворения души. – Ей ответил отец, Антуан, отвернувшись от них, молча смотрел в окно.

- И что нам делать теперь? – Рита смотрела на Антуана, только он мог дать ответ на этот вопрос.

- А вот что! – Он схватил дневник со стола и с размаху бросил его в горящий камин. Ни Рита, ни Алексей даже не успели как-нибудь среагировать, синяя книжка вспыхнула и превратилась в пепел. – Больше никто и никогда его не прочтет.

- Но это единственное воспоминание о моей матери!

- Ты хочешь её помнить? Помни ту, о которой рассказывал Алексей, а ту, что писала дневник, вспоминать не стоит. Живи своей жизнью, не бери в расчет то, кем была твоя мать, я буду помогать тебе во всем, только оставайся собой – простой питерской девчонкой. – Он улыбнулся, и это была хорошая улыбка, Рита уже приметила смысл ранжирования его улыбок, сейчас он улыбался искренне желая благополучия.

- А как же ты? – Рита, неожиданно даже для себя, тоже перешла на «ты».

- Я уже с этим справился… много лет назад. Я был единственным свидетелем массового убийства, я два года провел на различных судах и слушаньях, мне в 10 лет приходилось столько лгать, сколько иные и за всю жизнь не солгут, а в 15 я стал единственным владельцем состояния Максвелл, после этого мне ничего не страшно.

Он всегда чувствовал за неё своеобразную ответственность, он знал, что когда-нибудь она придет к нему за объяснениями и она пришла. Рита встала из-за стола и подошла к Антуану, положила свою руку на его и, повернув голову, заглянула ему в глаза.

- Я прощаю тебя… - Тихо сказала она, Антуан крепко сжал её руку и кивнул, Алексей ничего не понял, но и спрашивать не стал – это касалось только их двоих. Антуан всю жизнь считал именно себя виновным в том, что произошло с семьей Максвелл, его бы в этом никто не переубедил, поэтому его просто нужно было простить и девушка простила.

Ритка Корчагина и представить себе не могла чем обернется для неё материнское наследство, дневник Марии М. действительно изменил её жизнь, но благодаря отцу и Антуану Максвеллу ей удалось сохранить разум и решиться продолжать Свой путь.

Алексей Корчагин вернулся в Санкт-Петербург в свою родную консерваторию, а Рита на время осталась в Лондоне, Антуан показал ей все обширные владения семьи Максвелл, правда девушка так всю жизнь и будет считать, что все это принадлежит ему, а не ей. Сам же Антуан Максвелл, наконец, освободился от тяжкого бремени тайн семьи, которая стала его только двадцать лет спустя.