Не знаю, люблю ли я этот город. То ли слишком долго здесь живу, то ли ещё слишком коротко – так и не определилась в своём к нему отношении. Но равнодушным этот старинный град никого оставить не может.

Тут причудливо сочетаются истинно древние, святые места с кичевым «новостроем» и пошлостью; люди с удивительными, лучистыми глазами и – нечто с кошёлками, воровато прячущее взгляд.

Здесь живут мои немногочисленные друзья и целая армия просто знакомых; здесь уже есть частица моей памяти и меня самой. Так что можно сказать, что с Киевом я всё-таки породнилась, а родственников можно любить или не любить – они уже присутствуют в твоей жизни, и никуда от них не деться…

 

1.Холодильник

 

Первые пару лет я жила на съёмной квартире в уютном стареньком районе «хрущёвок». Частенько возвращалась поздно, приходилось много работать.

Однажды вечером я не спеша брела домой. Весна, мягкое закатное солнце, каштаны в цвету… Шла себе и жмурилась, как кошка. Вдруг в мою нирвану беспардонно вторглось чьё-то надсадное дыханье и жуткий грохочуще-дребезжащий звук впридачу.

- Девчонка, холодильник не нужен?

Слегка удивленная таким предложением и наступившей вослед тишиной, я обернулась. В паре метров от меня, отдуваясь и вытирая лоб рукой, стоял совершенно взмокший дядька. А рядом, на каком-то невообразимом приспособлении с колёсами… естественно, холодильник.

- Спасибо, у меня уже есть, - не дрогнув ни одной мышцей на лице, ответила я, попутно подумав, что медицина совсем отучила меня удивляться.

- Он же работает! А морозит – как зверь! – не унимался мужик.

- Очень хорошо, но мне не нужен второй холодильник, спасибо, - я потихоньку двинулась дальше.

Тарарам и пыхтенье за моей спиной возобновились с удвоенной силой.

- Ведь на шару отдаю! Ну возьми – может, пригодится! Или кому-то продашь, - на фоне грохота в его голосе стали слышны плачущие нотки. Из сострадания к мучениям живого существа я снова остановилась.

- Поймите, мне не нужен этот агрегат, даже бесплатно, и уж тем более я не собираюсь его никому продавать. Спасибо за заботу и – до свидания, всего хорошего.

Расшаркавшись таким образом, я быстренько потопала в сторону дома. Вечер как-то перестал быть томным; к тому же я вспомнила, что не ела ничего с самого утра. А на кухне, в холодильнике…

- Девчонка! Ну возьми же!.. Холодильник!.. рабочий! …на шару…

Мня ещё долго сопровождал этот безумный рефрен.

 

2. Троллейбус

 

На остановке около рынка – всегда столпотворение, вне зависимости от времени года и дня недели. Вот и в тот раз меня безжалостно «уплотнила» ворвавшаяся в троллейбус толпа с авоськами. На миг я почувствовала себя, как в мокрой лавине – та тоже бетонирует насмерть. Меня прижало к чьей-то мощной спине; я трепыхнулась, освобождая прижатую руку. В этот момент накатила вторая волна – народ активно устраивался поудобнее. Троллейбус тронулся, не успевшие «зарубиться» по инерции дружно качнулись назад, и третья волна не заставила себя ждать. Спина, служившая мне опорой, видимо решив, что напор публики стал чрезмерным, проявила признаки жизни, и сверху раздался мощный бас:

- Барышня, осторожнее! У меня снизу яйца, а сверху – гладиолусы!

Изворачиваюсь и смотрю вверх – и правда, пук великолепных гладиолусов, зажатый богатырской пятернёй вместе с поручнем. Стыдливо заглядываю вниз… Неужели… Надо же, не соврал! Сетка с парой десятков яиц!..

 

3. Телефон

 

Наконец-то выходной! Ленивое утро, идти никуда не надо. Сижу, забросив ноги на журнальный столик. Кошка тихонько мурлычет, устроившись у меня на плече; вкусненько, не торопясь, попиваю кофе, закуриваю сигарету…

Идиллию нарушает телефонный звонок. Тихо чертыхаюсь – кому не спится в воскресенье? – и поднимаю трубку. Далее последовал диалог, который привожу дословно:

- Да, слушаю Вас…

- Это Киев?

- Киев…

- Второй этаж?

- Да, второй…

- Богдана позовите!

- Вы ошиблись номером, Богдан тут не живёт.

Кладу трубку и, пожав плечами, делаю глоток кофе. Ничего себе ориентир – Киев, второй этаж! Либо кто-то забавляется телефонным хулиганством, либо совсем с головой у человека плохо…

В этот момент снова раздаётся звонок. Поднимаю трубку. Диалог повторяется в точности. Третий звонок… Дежавю. Не выдерживая поединка, пытаюсь разорвать порочный круг и, чувствуя себя полной идиоткой, после очередного «второго этажа» решительно ломаю всю схему:

- Вы поймите, в Киеве огромное количество домов, и во всех есть вторые этажи. По какому адресу живёт ваш Богдан? Я позвоню в справочную, выясню номер его телефона, Вы мне перезвоните…

В трубке – тишина. Затем следует глубокий вдох – и…

- Но это же Киев?..

...Я отключила телефон.

 

4. Дедушка

 

Мы с ним особо не общались, но при встрече исправно раскланивались. Неплохой был дедок, спокойный и улыбчивый.

Однажды я задержалась со сборами, и, чувствуя, что уже опаздываю на встречу, буквально вылетела из дверей квартиры. И чуть не наступила на того самого дедушку.

Он лежал поперёк лестничной площадки, головой на моём коврике и ногами – к дверям напротив. Старенькое домашнее трико, руки аккуратно сложены на груди, лицо прикрыто грязноватым кухонным полотенцем… Маленький такой, трогательный и – совершенно мёртвый.

Я поняла, почему люди ругаются матом: впервые в жизни из уст моих непроизвольно вылетело « ни… себе!» Других слов просто не нашлось. Не знаю, что я хотела высказать в столь краткой форме - мнение ли о свинском отношении к человеку, пусть даже мёртвому, или своё возмущение бездушием живых, или просто представила, что вот так же из двери вместо меня мог бы выйти ребёнок…

Ступая предельно аккуратно, я выбралась на лестницу и спустилась вниз.

Перед подъездом разгуливал казённого вида молодой человек с потёртым портфельчиком.

- Знаете, возле моей двери лежит труп. Неплохо было бы его убрать,здесь полно детворы бегает, - мой голос что-то забарахлил, появились рычащие нотки.

- Да знаю я! Уже второй час спец.трансорт жду. Ходите тут, не сидится вам дома! Я на работе, между прочим, и устал тут торчать!

- Ну так идите, прилягте с дедушкой рядом – отдохнёте, - я не удержалась от колкости, но на самом деле мне хотелось дать ему по башке. Может, хоть таким способом можно было бы достучаться до чего-то человечного...

Вечером, когда я возвращалась, площадка перед дверьми была пуста.

 

5. Апельсины

 

Апельсины вызрели осенью и – началась оранжевая революция. До сих пор не пойму, кто с кем и против кого дружил. А главное – во имя чего.

Центр города напоминал партизанский лагерь и общественный туалет одновременно. На Крещатике стояли палатки всех мастей и размеров, в них жили люди – общались, ели, даже женились. В воздухе пахло дымом, борщом и апельсинами – этот фрукт тогда стал символом свободы, от кого и от чего – непонятно. Наверное, у меня плохо с логикой: «круглый и оранжевый» и «свобода» ну никак не хотят ассоциироваться друг с другом. При слове "апельсин" я представляю только сок, желательно свежевыжатый, да подзабытую рок-группу.

Через несколько дней вошло в моду носить оранжевые ленточки. Их цепляли на деревья, столбы, детские коляски и ошейники собачек. Самые стильные обвязывали себя как можно большим количеством «померанчевых» полосочек – с головы до ног. Личный транспорт тоже не оставался в стороне: флаги закрепляли на антеннах, а особо усердные прихлопывали оранжевые полотнища дверцами автомобилей. Зрелище было весьма запоминающимся: намокшие под дождём, потерявшие свой изначальный цвет, волочащиеся за легковушками, символы борьбы смотрелись диковато. При виде их невольно вспоминалось «Трудно быть богом» Стругацких. Помните, когда Румата вынул свой батистовый носовой платок? Ретивые последователи тут же его «переплюнули», и вот уже за модниками по полу тянулись целые простыни…

Апофеозом всего революционного для меня стал чрезвычайно молодой человек, едва передвигающий ноги под тяжестью здоровенных ботинок, с повязкой «а la» камикадзе, на которой было написано: «Я – не козел!»

Кто бы спорил…

 

Прошло уже несколько лет, время расставило всё на свои места. Не осталось ленточек, а апельсины все едят не с политическим смыслом, а просто так – витаминов ради. И опять на земле покой…

 

6. Новострой

 

Майдан перелопатили полностью. Я помню, когда там были фонтаны, скамейки и цветущие деревья. "Возле фонтанов" встречались все – и местные, и приезжие. Всегда было видно, в какую сторону дует ветер – именно оттуда с визгом разбегались барышни, попав под шальные брызги…

Вечерами на Майдане собирался молодняк, пил пиво и пел песни под гитару. Тут же сидели чинные старушки с очень похожими на них собачками, и никто никому не мешал.

И вот грянуло время перемен… Первой гордостью стала яма – представляете, самая большая в Европе! Потом поверх ямы, со временем превратившейся в трёхэтажный подземный торговый центр , взгромоздили прозрачный купол и пирамиды. Видно, местным умельцам не давала спать слава Лувра.

Но и этого показалось маловато. И вот, как-то сбоку, выстроили ворота из красного кирпича, слегка их подбелили, а сверху водрузили архангела Михаила, покровителя Киева. Всё бы ничего, только он получился совершенно чёрным, каким-то жутковатым, с золотыми крыльями и мечём. Зрелище, скажем прямо, не для слабонервных… Но народ у нас весёлый, тут же придумал имя страшилке-негру: теперь «под Бэтменом» назначают встречи.

На остатках площади перед консерваторией налепили много чего: тут и казак Мамай, и Лыбидь с братьями, и фонтанчик-одуванчик… Молва нарекла это место Поляной сказок.

Но доминирует над всем этим здоровенный столб. На самом его верху, на фоне крыш, стоит зеленовато-желтоватая барышня с чем-то ботаническим в руках. Фигура должна, по задумке, символизировать страну; будущее произведение утверждал не худ.совет, а самолично - бывший правитель. В итоге получилось нечто странное. А название «Девушка с калиной» я услышала только из уст моего добрейшего политкорректного сына, когда он назначал свидание своей пассии. Та никак не могла понять, где же они должны встретиться. После озвучания «народного» названия всё сразу стало ясно (из этических соображений не хочу его здесь приводить).

Да уж,воистину: vox populi - vox dei...

 

7. Заключение – с возможным продолжением.

 

Пережито вместе с этим городом уже многое. Помню «как было» и вижу, как стало. Мы вместе грустили, смеялись, недоумевали…

Я благоговею пред куполами древней Софии, замираю в молчании за стенами Лавры, бегу по суматошному Крещатику, восхищаюсь видом Днепра с сиреневых холмов Ботанического сада, подолгу рассматриваю картины на Андреевском спуске… Морщу нос при взгляде на зверские "новострои" в центре и поругиваю властьимущих, штурмую общественный транспорт и томлюсь в пробках.

Здесь мой дом, и – дай Бог, чтобы мне не пришлось его оставить, что, к сожалению, уже случилось однажды в моей жизни.

Я искренне желаю моим землякам найти себя и своё место под солнцем этой богатейшей, красивой страны, и избежать ненужных потерь.

А городу – тепла и света, даже в пасмурные дни.