Комар устало зудел, кружа над времянкой. Оттуда вместе с храпом доносилась горячая кровь, и волны крови качали комара в сыром воздухе.

- Ребя, чё ж делать… – выдохнул он, присев на рубероидную крышу. Комары разом зажаловались, завозникали:

- Заразы позорные… Законопатились! Замуровались!.. Забили всё… Зазорчик бы – залезть… Зазябли, мозги звенят с голодухи… Закусить бы…

Мокрая ночь давила к земле; а оттуда, из времянки, сочился дух медленной, сытной крови. «Дрыхнут, гады, четвертые сны видят. Фауна двукрылая хоть вообще не живи…Паразиты!»

Круги роились пред глазами, в желудке пищало и скрипело: хитиновые стенки терлись, переваривая несуществующую пищу. Пути внутрь не было, он знал твердо – но грань голодного обморока помутила разум, и комар в тысячный раз повторил попытку. Он пешком форсировал уступ крыши, побрел сквозь джунгли мха. Утром люди долбали мох между бревнами и крышей гордо реет шмель проворный…

Не то. Это от голода. Шмель лишний. Люди долбали мох огромными деревянными молотками – таким можно угробить комара с тысячекратной гарантией… Какая сволочь додумалась?!

Ноги в ворсинах вязли, крылья тяжелели от липнущих болезнетворных микробов, тягучий моховой дух кружил голову. Наглая бактерия заползла в хоботок и мешала дышать. Комар громко чихнул.

Вдруг – комар вздрогнул – лапа ушла без опоры. Он сразу вспотел и подобрался.

Точно. Дырка. Ды-ырка!!

Комар оглянулся, не видят ли другие, свился в дудочку и нырнул в дырку. От запаха сырых бревен и мха, где еще сильнее слышалась кровь, комар на миг потерял сознание…

1987 – 2008