Суббота. Дача.

Сначала просыпается похмелье. За ним Ваня. Тяжко…

Вчера, только бросил баранку, – пиво. Потом – водка. С соседями по даче. Под шашлычок и задушевные разговоры.

Приходит мысль – имею право, выходные у дальнобойщика - подарок судьбы. А тут сразу два дня.

Выбирается на кухню – жена стреляет неодобрительным взглядом, отворачивается.

- Ну чего смотришь? Выходной, имею право.

От Ваниной правоты похмелье откатывает. Пошатываясь, он идет к баку, черпает ковшиком, жадно пьет. На голое пузо капает. Стоит в раздумье. Открывает холодильник, шарит взглядом по полкам.

- Пиво оставалось…

Жена качает головой – откуда?

С улицы входит сынишка. Ванькина гордость. Нет, правда - гордость. Не пустые слова. Выучился в первом классе на пятерки, в шахматную секцию ходит. Козявка такая, а в шахматах сечет… И ласковый, как теленок. Другие вон, наслушавшись взрослых, и матом могут. А от этого никогда…

Ваня в умилении треплет сына по голове. Тот задирает лицо.

- Пап, дядя Саша с Кирюхой в футбол собрались. Пойдем тоже.

- Ага, мне только до футбола… - говорит Ваня, обращаясь к жене. - Остановка сердца гарантирована. Йех-йех-хе-хе-хе…

Мелко трясется в похмельном смехе.

- Ну, пап, ну пойдеееем… - трясет сын за штанину.

- Отстань, сказал, - в притворной строгости прикрикивает Ваня.

- Да сходи ты, - вступает жена. – Так весь день и проведешь… с бутылкой.

- Выходные, имею право, - отгрызается Ваня. Правда, без агрессии. – Пойдем, пойдем играть, голова – два уха. Йех-йех-хе-хе-хе…

Треплет сынишку.

- Эта… Кроссовки какие ни то найди. В тапочках, что ли бегать…

Тот бежит на крыльцо искать обувку для папы. Ваня же суется под кровать – в ящике с инструментами лежит припрятанная бутылка самогонки. Гадость страшная. Тормозуха, блин. Но на крайняк и эта сойдет. Глотает прямо из бутылки, закусывает утащенным с кухни огурцом.

 

Пока дотащились до поляны, приспособленной под футбольное поле, семь потов сошло. А уж через десять минут игры…

- Я, короче, на скамейку запасных… По состоянию здоровья.

Ваня усаживается на бревно.

- Ну, паааап… - по-жеребячьи голосит сын, нарезая круги по поляне.

Ваня только отмахивается. Достает из-под бревна самогоночку. Потом пакет с кругляшами отваренной картошки. Жена вчера наварила – утащил под шумок. Довольно жмурится от проступающего сквозь сосновые лапы солнца, вынимает из бутылки затычку.

 

Через десять минут Санек тоже отправляет себя на скамейку запасных. Они в блаженстве, не торопясь, уговаривают самогонку – один отхлебнет, картошкой закусит – другому бутылку тычет. Сыновья беспорядочно носятся по поляне, мешаясь друг у друга под ногами, мяч летает в пустые ворота.

Игра заканчивается с падением Ванькиного сына. Кирюша, пытаясь выбить у того мяч, больно шибает по ногам. Сын растягивается на земле, ободрав коленки о шершавую вытоптанную землю. Не плачет. Хотя есть от чего. Из ранок, выпачканных в земле, струится кровь.

- Иди сюда, футболист! Йех-йех-хе-хе-хе…- семафорит руками Ваня. – Эта… Обез-за-заразить нада…

Оглядывается вокруг себя в поисках подходящей тряпки. Не находит. Тянет надвое разорванную снизу штанину, отрывает кусок, смачивает его из бутылки.

- Не надо, пап, - во весь голосок верещит сын, ступая назад, - пойдем, лучше, домой. Мама все обработает.

Ваня, нюхает кусок штанины, отбрасывает его в сторону.

- Ага… Тебя обработает. И меня обработает… по самое нехочу. Йех-йех-хе-хе-хе… Эта… домой пока не пойдем. Ты… эта… подорожник найди. Самое лучшее средство для ран. Я вота в детстве, если упаду, никогда домой… Подорожником обклеюсь и дальше… А ты, чё, нюня, что ли какая? Да, Сань?

- Угу, - кивает Саня, принимая из Ваниных рук бутылку.

 

Через два часа Ваня с Саней, сидя, подпирают стенку дачного киоска. В руках по чекушке хлебной. Кирюша давно смотался домой. А Ванин сын – нет, ему мама одному не разрешает по дачам ходить. Послушный, чертеняга… Голова – два уха…

Сидит в траве, изнывая от жары, солнце назойливо печет голову, отдаваясь тупыми ударами в висках. Очень хочется пить. Да и поесть не помешало бы. Коленки, залепленные подорожником, саднят. А еще мух, норовящих приземлится на спекшиеся ранки, отгонять…

- Паааап, пойдем домой, – тихонько ноет сынишка, - я так устал…

- Ты, эта… Определись чё тебе нада… То футбол, то домой…

- Я домой хочу, - не останавливается тот, по-стариковски собирая морщины на переносице.

- Короче, не перестанешь ныть – велосипед отберу… Который подарил… Слышь Санек, я ему - велосипед, а он пять минут потерпеть не может…

Тут сын вскидывается, поднимается и, стиснув кулачки, тонко кричит:

- Я хочу, что бы мама с тобой развелась!

Стариковские морщины вертикалями пересекают лоб.

- Ты чё сказал, а? Ты чё сказааааал?

 

Воскресенье. Дача.

Сперва просыпается похмелье. Потом Ваня. Дело привычное. Выходные, имеет право.

Какая-то заноза сидит в голове. Мешает смириться с похмельем. Всплывает – «я хочу, что бы мама с тобой развелась». Вот ведь чертененок! Голова – два уха… Йех-йех-хе-хе-хе…