Фигура Cтраны оставляла желать лучшего: огромная голова (101 парламентарий) сидела на очень короткой, почти незаметной шее; к тщедушному с большим животом тельцу крепились на узеньких плечиках хилые ручонки, совершавшие однообразные примитивные движения по перекладыванию чего-то с одного места на другое и обратно; коротенькие тощие и кривенькие (как у всех рахитов) ножки с трудом удерживали тело в вертикальном положении.

Страна мелкими нетвёрдыми шажками продвигалась по направлению к своей цели — огромному сверкающему рекламой и витринами Супермаркету. Рекламные надписи завлекали: "Постоянным клиентам — суперскидки! Новым клиентам — премии и подарки каждый день!!!" Огромная голова, близоруко вглядываясь сквозь толстые розовые стёкла очков в рекламные плакаты, плотоядно клацала зубами, а в животе Cтраны давно и безнадёжно урчало. Идти приходилось осторожно, чтобы невзначай не наткнуться на использованные шприцы, то и дело попадающиеся на дороге, и не подскользнуться на презервативах, тоже валяющихся где попало. Опасливо поглядывая себе под ноги, голова в перерывах между жевательными движениями ворчала: "Срочно… Принять к рассмотрению…". Дальше уже ничего нельзя было разобрать.

Страна пыталась принять правильную осанку, но сутулая слабая спина никак не хотела выпрямляться — мышцы почти атрофировались, а короткая шея не давала голове как следует приподняться и поглядеть: какая опасность на дороге ещё может подстерегать.

Вдруг что-то случилось с руками. Они перестали совершать однообразные движения по перекладыванию чего-то туда и обратно. Левая рука схватилась за дужку очков, норовя сорвать их, а правая, пытаясь помешать, вцепилась в другую дужку. Оправу очков, которая называлась "Инвестиция", начало корёжить. Голове было безумно жаль очков, особенно этих последних с розовыми стёклами, и она стала уговаривать руки прекратить безобразие и помириться и даже пообещала наградить руки браслетами за безупречную работу, тем более что до Супермаркета оставалось уже совсем недалеко…

Всякая сказка должна иметь свой end…

А, если это американская сказка, то непременно — happy…

Но кто сказал, что это американская сказка?