День обещал быть солнечным и тёплым.

Выбежав на крыльцо, Машка по привычке поздоровалась с солнышком, словно оно было самым близким её другом, которое никогда не обидит, а в трудную минуту - обогреет и приласкает.

Кузьма, подрабатывающий извозчиком, уже подъехал, чтобы отвезти её в деревенский аэропорт. Машка поздоровалась и с ним, а за одно и с Малиной – так звали лошадь.

Мать Машки, спозаранку колдовавшая у печи, напекла горячих шанежек для дочери - она уезжала в город надолго, а может быть даже навсегда. Собрав сумку с шаньгами, мать вышла на крыльцо.

 

- Привет, Кузьма!

- Здорово!

- Ну как там тётка Поладья поживает?

- Да жива еще! Что с ней станется?

 

Перекинувшись парой слов с Кузьмой, мать, по старой традиции, предложила всем присесть на дорожку – чтобы всё было хорошо в пути.

 

- Пора ехать, – тяжело вздохнув, сказала Машка.

Мать обняла дочь на прощанье.

- Ну, давай! С богом! Да смотри мать не забывай, хоть весточку пошли.

- Ладно.

Аэропорт находился в трёх километрах от деревни. Но с крыльца дома всё равно было отчетливо видно, как садится и взлетает самолёт.

Для Машки это был первый полёт в её жизни, но страха она не испытывала. Наоборот, она жаждала окунуться в неизвестное.

 

- Когда мы взлетим, я помашу тебе рукой, мамуль!

- И я тебе, доченька.

Машка уселась на телегу и затянула песню:

«Выйду на улицу, гляну на село.

Девки гуляют и мне весело…»

Машка с радостью шла навстречу своей новой жизни – в город! учиться! В кармане её лежал заветный билет на самолёт, который был заботливо куплен за месяц вперёд.

Взлётная полоса деревенского аэропорта была небольшая, поэтому сюда прилетали только маленькие самолёты. Другого пути уехать из деревни не было - в городах Россия славится плохими дорогами, а в провинции их отсутствием.

Поглазеть на летающее чудо цивилизации сбегалась вся ребятня из соседних деревень.

Время ещё было и Машка весело болтала со своими знакомыми, делясь наполеоновскими планами на будущее.

Вскоре объявили регистрацию. Машка неспеша подошла к стойке и встала в очередь последней: «всё равно всем хватит места» - гарантировал билет в кармане.

Вот дошла и её очередь. Протянув свой заветный билет в новую жизнь, она услышала:

- Мест больше нет!

- Как мест нет? Билет же есть!

- Билет есть, а мест нет! Ничем помочь не могу. Иди к пилоту и договаривайся с ним.

Машка остолбенела. Что делать? Надо же что-то делать!!! Она рванула на лётное поле, к самолёту… Пилот, где пилот?

В белой накрахмаленной рубашке и в галстуке он важно ходил по самолёту.

- Здравствуйте! – сказала Машка – Извините, пожалуйста, но тут произошло какое-то недоразумение. Я купила билет за месяц вперёд, а сейчас мне сказали, что в самолёте мест нет. Как такое может быть?

- Ничего особенного. Сначала планировали отправить самолёт Л-410, в котором 19 мест, но из города в деревню было продано мало билетов, поэтому отправили 12-ти местный АН-2.

Машка вдруг осознала, что оказалась 13-ой лишней на обратный рейс.

- Но я, ведь, в этом не виновата!

- Нет, конечно.

- Так возьмите меня тринадцатой.

- Нельзя. Не положено. Здесь всего 12 мест и на каждое отведено только 75 килограмм.

- Но я вместе с багажом не вешу пятидесяти!

- Нельзя. Не положено. Будет перегрузка самолёта.

Доказывать что-то было совершенно бесполезно, но и сдаваться Машка не собиралась! Она вцепилась за поручень не на жизнь, а насмерть: «Хоть на крыле, но полечу» - решила она.

Почувствовав это, пилот приказал второму пилоту:

- Уберите её!

Второй пилот, оценив ситуацию, сходил за механиком.

Два здоровых мужика подошли к худенькой девчонке и скрутили руки за спину. Чтобы смягчить боль, Машка нагнулась вперёд. Пилот и механик вели её с лётного поля сквозь толпу ничего не понимающих односельчан, словно она была террористка, пытавшаяся угнать самолёт.

Так Машка оказалась за пределами аэропорта. Она понимала, что слухи об увиденном моментально обрастут богатой народной фантазией и разлетятся по всем деревням. Люди не будут разбираться, что случилось, а расскажут то, что видели – лишь бы языки почесать. Людская молва не даст ей покоя... От такого незаслуженного публичного унижения жить больше Машка не хотела…

Слёзы текли рекой… река… пойти и утопиться… – вот в какую новую жизнь она заботливо купила заветный билет!

Машка невольно обернулась к зданию аэропорта, словно желая попрощаться с односельчанами: люди, суета, самолёт, забор, вывеска: «Летайте самолётами Аэрофлота!».

"НЕ-Е-Е-ЕТ!!!"- подумала Машка, – «…сначала я оставлю на столе предсмертную записку: «Хотите на тот свет?! – Летайте самолётами Аэрофлота!», а уж потом пойду и утоплюсь».

Казалось, мысль оживила её. В ватных ногах откуда-то появилась силёнка. Машка побрела в сторону дома, многократно задавая себе один и тот же вопрос: «За что?, за что?, за что?...»

Обессиленная от произошедшего, Машка подошла к дому и едва перенесла ноги через порог. Осталось дойти до стола. Но тяжелая сосновая лавка, за которую она случайно запнулась, рухнула прямо ей на ногу… Издавшийся пронзительный крик отчаяния и боли, казалось, оглушил всю вселенную.

На крик вбежала испуганная мать и, увидев с неба свалившуюся дочь, опешила:

- Что? Что случилось?

- З-з-зачем ты меня родила? – только и смогла выдавить из себя Машка.

Её обмякшее бесчувственное тело сползло по стене на пол. Больше Машка не могла ни плакать, ни сказать что-либо, ни видеть и ни слышать, ни сидеть и ни дышать... Силы покинули её... Она словно превратилась в восковую фигуру с застывшей маской отрешённости на лице.

Так Машка оказалась не нужна ни на этом свете, ни на том.

Весь остаток дня мать тщетно пыталась привести дочь в чувство, но тело дочери было здесь, а душа нет. Машке же казалось, что даже белая полярная ночь ухмылялась, над ней, издевалась, предательски превращая прожитый день в бесконечность.

А ведь день обещал быть солнечным и тёплым… знать, какая бы страшная трагедия не произошла в солнечный день, день от этого не перестанет быть солнечным...