Мальчишка протянул к небу ладошки, чтобы солнышко закатилось в них и снова рассказало чудесную сказку. Ему нравилось убегать куда-нибудь подальше от суеты земной, уединиться и посекретничать с природой. Да и сама природа безмерно радовалась внимательному, чуткому слушателю, охотно открывала ему свои незримые тайны.

В этот весенний день Ваня сидел на берегу маленького лесного ручейка, что недалеко от деревни, и участливо наблюдал, как высоченные сосны тянули свои могучие ветви к небу, словно благодаря светило за приход новой весны.

Солнышко же в ответ дарило им свои тёплые, задорные лучики, неугомонно веселившиеся безграничной свободе. Скользя по соснам, лучи играючи перескакивали на ветви спящих ещё берёзок, словно плясали зажигающие танцы «А ля пора просыпаться!». Своим жизнерадостным настроением они заражали всё вокруг. А вернувшиеся из тёплых стран птицы охотно подпевали им свои радужно-цветные песни.

Были среди тех лучиков и особенно шустрые проказники, которые незамедлительно спрыгнули на землю и кубарем покатились к ручейку, что сковал бездушный холодный лёд. Непоседы-лучики веселились, прыгали на льду как на батуте. От наглости такой, от злости лёд аж затрещал.

Наконец-то, освобожденный забавной армией спасителей, радостно запел ручеёк и, словно о чём-то вспомнив, побежал куда-то. Торопясь не на шутку, он споткнулся о ленивый камень, гревший своё толстое пузо на солнце, но по-дружески обнял его и вновь рванул вдоль неуклюжих берегов, щекотавших его шероховатыми боками – от чего ручеёк весело хихикал, увёртывался и изгибался…

Тут и ветер-забияка незвано включился в весеннюю игру, притащив откуда-то упрямый прошлогодний листочек…

Завороженный увиденным, мальчишка поспешил домой, чтобы поведать обо всём маме… Но мамы дома не оказалось – она приходила с работы поздно.

Тогда Ваня взял лист бумаги, акварельные краски и всё подробно рассказал бумаге… А вечером, когда уставшая мама наконец-то пришла домой, Ваня подбежал к ней и протянул рисунок:

- Мама! Послушай как родничок поёт!

- Иван, а ты сделал уроки? – сухо отрезала мама и, посмотрев на рисунок, довольно безучастно добавила, – Молодец, красиво... И ещё! Завтра дров надо бы наколоть, закончились уже...

- Ладно, наколю, - словно опустошенный непониманием, Иван поплёлся в свою комнату: «Но почему же мама не слышит весеннюю сказку, – удрученно думал Ваня, – Почему рисунок так предательски молчит? Почему он ничего не говорит о том, как радостно смеётся ручеек, как лениво зевают берёзки, о лучах-шалунишках, а куда же спрятался ветер-забияка?...»

- Иван, просыпайся! В школу пора, – раздался утром мамин голос.

Из кухни доносился глухой звук холодильника, который тарахтел как мурлычущая кошка, монотонно нахрипывая не то колыбельную песенку, не то животворную. Лениво потягиваясь в кровати, Ваня открыл глаза. Солнышко за окном уже лучезарно улыбалось, подбадривало ярким светом.

Ваня умылся и обречённо сел за стол, где уже стояла его нелюбимая каша. Но каково же было его удивление, когда нежданно нашлись её охотники – на манящий аромат принеслась беспардонная муха и нагло уселась на кромку тарелки. Как воспитанная барышня, она стала намывать лапки перед едой.

Затаив дыхание, Ваня внимательно наблюдал за ней. Муха же, почуяв надзирательный взгляд, притаилась, прислушалась, пригляделась…, но в любопытных глазах признала что-то до боли знакомое: «ведь это же Ваня – а он меня никогда не обидит!».

А мальчишка, уставившись на краешек тарелки, так и застыл с опущенными под стол руками.

Обрадовавшись «свободным ушам», муха поспешила пожаловаться мальчику на свою судьбу, что все так и норовят её убить – и эти злые люди, бегающие за ней с мухобойками, и эти ужасные птицы, словно летающие пылесосы, что глотают всё на своём лету, и этот паук-старикашка, что развешивает свои липкие сети повсюду. Совсем житья нет…

Вдруг, почуяв что-то неладное, муха стремительно сорвалась с места, откланявшись напоследок:

- Ну ладно, пока. Мне пора жужжать отсюда…

Увидев неподвижно сидящего за столом сына, мама не на шутку возмутилась:

- Иван, ну что же ты спишь за столом? Завтракай! Тебе уже выходить пора!…

И уже на ближайшей переменке Ваня бойко рассказывал одноклассникам свежую сказку о нелёгкой судьбе мухи.

- Ха, чудак!, Сказочник! – посмеивались над ним мальчишки-забияки, –Представьте себе!, Представьте себе! И с мухами дружил он! - подпевали девчонки-воображалы…

Вот потому-то и убегалось мальчишке туда, где его услышат и примут.

После школы мальчик в охотку взялся исполнять мамино домашнее задание – ему нравилась нелёгкая деревенская работа - колоть дрова…

В углу сарая лежал старый топор, тяжело раненый в прошлой схватке с дровами. Он, конечно же, обрадовался долгожданному приходу Вани. Треснувшее топорище слёзно просилось поскорее залечить его и снова отправить в бой с поленьями. Поэтому мальчишка, взяв топор, побежал к соседу-плотнику.

Деревянных дел мастер, словно добрый волшебник, часто показывал Ване удивительные невидальщины - то превращал доску в фигурные наличники для окон, то палку – в черенок для грабель, то кусок фанеры – в лопату для снега, то обычную чурку – в удобное топорище…

Насадив новенькое топорище, а заодно и наточив Ванин топор, плотник нравоучительно добавил:

- Учись, Иван, сам топорище стругать. Ведь мужику даётся добро на женитьбу только по предъявлению топорища – если может мужик топорище сделать, сможешь и дом построить.

Довольный и счастливый, Иван стремглав помчался проверять способности боевого товарища, а вечером одел свои похождения в добрую сказку:

«Лежал на дороге старый топор, весь проржавевший, источенный.

Бежал по дороге поросёнок, рыл носом песок да и поцарапал свой пятачок о старый топор. Рассердился поросенок и очень невежливо обхрюкал старый топор.

Бежала по дороге собака, наступила на старый топор, порезала лапу. Рассердилась и облаяла старый топор.

Скакал по дороге конь и сбил о топор копыто. Очень рассердился конь и громко заржал на старый топор.

Шёл по дороге кузнец, наступил на топор и проколол себе новый сапог. Рассердился и сказал:

- Дурак тот, кто старые топоры выбрасывает.

Заткнул топор за пояс и пошёл в кузню. Развел в горне огонь, раскалил старый топор докрасна, положил на наковальню и начал работать молотом. И стал старый топор словно новенький, крепче прежнего. Пришёл к кузнецу плотник:

- Какой добрый топор!

- Возьми в дар, - сказал кузнец.

Плотник сделал из топора отменное топорище и тем топором он за год срубил кузнецу новую кузню, поросенку – хлев, собаке – конуру, коню – стойло.

Обрадовались кузнец, поросенок, собака и конь, собрались все вместе, благодарят плотника, хвалят его инструмент. А топор отдыхает под лавкой и думает: «Когда меня выбросили, я всем только несчастья приносил. А теперь всех радую. Наверное, это неправильно, когда тебя выбрасывают…».

С этих пор Ваня так увлёкся старыми, брошенными вещами, что даже решил собирать их в такой же старой заброшенной церкви. Неприметно для себя он превратился в доброго волшебника, способного оживить всё, чего бы не коснулся его взгляд - ведь всё вокруг разговаривало с ним, рассказывало ему о своей судьбе, а он только успевал рисовать да сказки сказывать… Так же незаметно он повзрослел, да так, что сам стал похож на сказочного молодца, крепкого русского богатыря с шикарной чёрной бородой.

Вещей же старинных в его коллекции всё прибывало и прибывало, места же для них становилось всё меньше и меньше. Вот и решил Иван пристроить своих друзей в музей деревянного зодчества, да оказалось так, что и самому ему там место нашлось - в маленькой часовенке стал он жить-поживать, да ещё с большей прытью принялся новых «брошенных» друзей искать. Так и колесил он по матушке России – ни бездорожье, ни непогода не пугали богатыря. Тогда и попались в сети рыбака музейного братыни и веретена, избы и борона, лодки и колокола…

Однажды приладил Иван к небольшой звоннице несколько колоколов, да так и увлёкся, по-детски играючи, бренчать на них вечерами долгими. Время от времени он беззаботно поглядывал на небо, блуждая взором по бархатному звёздному лесу, в котором то одна звёздочка-кокетка подмигнёт ему, то другая. Словно золотые рыбки они купались в небесной глубине, то исчезая, то появляясь вновь.

Забавный плеск звёзд непременно заворожит чуткого зрителя. Вот и наш Иван повёлся, увлёкся игрой звёзд. Тут и руки сами в пляс пустились, звоня в колокола и издавая неземной – небесный перезвон.

Услышали люди этот божественно-хрустальный разговор неба и земли и донесли слух до матушки Москвы: не дело это – пребывать столице в безбожной тишине.

Так и очутился архангельский мужик на звоннице храма Василия Блаженного. Да поторопился маленько – забыл перчатки с собой прихватить. А внизу, на площади, уже тысячи людей собрались в ожидании чуда небесного:

– Бегите уж кто-нибудь, купите уж что-нибудь, – умолял колокольных дел мастер своих помощников. – Сердцем чую, неистово звонить придётся, до крови на ладонях.

Ну и принёс тогда посыльный перчатки зелёные.

– Люди добрые! – опять взмолился Иван, – какие зелёные перчатки? Это же Красная площадь! Бегите уж скорее, купите белые перчатки!

Вскоре надел деревенский богатырь перчатки белые да как ударил в колокола столичные, да так и разбудил всю дремлющую Русь от долгого сна безверия и коммунизма, скинул пелену безбожия своим вселенским гимном.

Даже за границей прослышали люди про звон тот колокольный. Стал Иван опять в путь-дорогу собираться. Смекалисто приладил он любимые колокола к плавучей звоннице - кочу* морскому и отправился покорять державы дальние.

Много стран обогозвучил наш Иван. А в Пасхальную неделю на Родине «зажигал». Вдохновенно дергал он сотни нитей, поминая всех умерших самобытными звуками.

А когда закончилась звонильная неделя, вернулся Иван домой и прилёг отдохнуть, да так и уснул крепким сном – боженька за ним пришел, ибо такая душа нужна Самому!

 

*Коч - Поморское деревянное плоскодонное одномачтовое парусное судно XI-XIX вв