ДОЛГО НЕ ПРОТЯНЕТ…..

 

Сегодня случайно услышал, как доктор, вполголоса, обращаясь к своим коллегам, сказал: «Этот долго не протянет…». Было непонятно о ком идет речь. Обход закончился, и, хотя в палате нас было четверо, разговор происходил как раз около моей кровати. Тут меня озарило! Было ощущение, будто облили горячей водой: говорили обо мне!..

Вначале бросило в жар, потом всё похолодело. По спине забегали мурашки, во рту пересохло и до этого привычный пейзаж за окном, который всегда радовал - стал омерзительным, даже, несмотря на солнечную погоду. Для меня это уже было блеском холодного металла.

По всему телу, отравляя каждую клеточку, расползалась ненависть к тому, что останется, когда меня не будет. Она вспыхивала неожиданно и ослепляла так, будто превратилась в огнедышащий шар, катящийся по рассудку, сжигая все, что попадалось на пути.

Я никогда не думал, что это может произойти со мной... Не могу подобрать слова. Не хочется произносить то, что пугает - смерть... Сердце сжалось. Страшно. Не хочу думать про это. Вот именно - это! Как все оказывается просто: что-то было, на что-то надеялся... Раз! И все разлетается, будто никогда и не было. Одно мгновение и от уверенности в себе, не осталось и следа. Осталось догорать. Холодно. Не могу согреться. Теперь знобит. Вон, уже и однопалатники смотрят как-то не так... Да-да! Это слово, «однопалатники», придумал я. Зачем? Не знаю. Тогда казалась удачным, теперь - нет...

Смотрю в окно. Надо сосредоточиться. Но не хватает сил. Мысли разбегаются. Одно сверлит... Страшно перед темнотой, неотвратимо приближающейся. Неумолимо! И некому... пожаловаться, попросить отсрочки. Все решено.

Хоть режь меня, но не могу поверить в то, что я случайно услышал. Не могу! Все противится этому! Возникает странное чувство: согласиться с этим не возможно, а не поверить также не могу… Ведь – это не плод моей фантазии. Надо сказать, что я всегда старался быть реалистом.

Отношение к миру изменилось. Я раздвоился. Как будто один человек наблюдает за происходящим со стороны, видя кровать, на которой лежит моё тело, и тумбочку грязно-белого цвета, на ней газету с двумя яблоками, открытой книгой и какой-то необычной тоской во всем, что окружает, другой – вот он-то и лежит на этой самой кровати. Будь она неладна!

Долго не протянет... Что скрывается за этим. Количество дней? Тогда сколько? День, два, месяц... Ну, если уж сказал, так скажи и сколько... Ну, нет! Этого не скажут, все будут уверять, что мне послышалось, что впереди у меня уйма времени. Вот моя рука... Уже не такая. Кровь в жилах леденеет, как только подумаешь, что уже ничего этого не будет. Сильно бьется сердце. На душе тоскливо, беспокойно. Хочется бежать, бежать... Не останавливаться ничего не слышать - только бежать... Страшно, страшно оттого, что впереди неизвестность, и никто ничего не может сказать, а ведь больше всего угнетает неизвестность, когда стоишь перед стеной и не знаешь, что с той стороны. Тот свет... Прикоснись к нему и обрежешься…

Мы всю жизнь ожидаем этого… Помню я был маленьким, не помню, сколько мне было лет… Да это и не важно.

Я проснулся потому, что мне стало страшно. Вот так, ни с того, ни с сего, стало страшно. И всё. Я стал кричать, прибежали мои родители, стали успокаивать, спрашивали, что случилось и тут, совершенно неожиданно для себя, очень отчетливо и ясно произнес: «Я не хочу умирать…». Вот так взял и сказал.

Ну, вот и гости! Воспоминания!.. Они всегда там, где их не ждут. И что самое обидное – появляются, когда хотят. Они главные… Не хочу их! И вот, уже прошлое душит меня своей неповторимостью, а так хочется туда, в это прошедшее, хотя бы на мгновение! В это вечно ускользающее прошлое….

Только в моём положении начинаешь понимать, что такое настоящее. Оно мимолетное виденье… Ускользающее мгновение, а что может быть меньше мгновения? Раз! И оно уже в прошлом….

Просто есть прошлое, которое как песок течет перед моими глазами и то, что превратилось в холмы и видится издалека. Как хочется припасть к этим холмам….

Но нет... Этого нельзя! Запрещено! И каждый кусочек, уже оставшийся позади, приближаeтcя, cтановится таким милым, дорогим; так и кажется, что ничего роднее нет на белом свете.

Отвернулся. Смотрю на стену, но не могу справиться, из всех щелей моего издёрганного сознания лезут воспоминания.

В палате пусто. Только старик, чья кровать напротив, лежит, ворочается, бодрится. А что ему? Столько прожить, можно и не бояться, но он не спешит туда - куда, впрочем, никто не спешит. Хотя, мне приходилось слышать, что многие устают жить, когда каждый день одно и то же, когда неудачи, как борзые, рвут сердце на части, когда никто на этой безлюдной, наполненной тенями планете, не поможет, не придёт в трудный момент... Каждый за себя. Конечно, могут прийти с работы, но это так - проформа. Зачем?

Опять воспоминания. Передо мной мелькают какие-то обрывки. Их не остановить. Пришли и всё! Их можно не замечать, но нельзя изменить, а уж более того - уйти от них. Они как наказание – придут и объявят приговор.

Вот настоящее наказание! Я не хочу их. Но они лезут и лезут. Как тараканы из всех щелей. И что интересно, они появляются всегда не вовремя. А если взглянуть на мою прошлую жизнь, то так уж ли она была прекрасна, как мне кажется сейчас? Не знаю…. Не знаю….

А, право, жалко, что жизнь прошла - никогда уже не вернется ни детство, ни юность… Не буду спешить на первое свидание... Даже то, что раньше было неприятным, сейчас предстает совершенно в другом свете и даже становится близким, и это только потому, что это было со мной.

Интересно, почему я думаю об этом? Наверно все так думают в моём положении. Похоже, что все мы сделаны на одной фабрике, делаем и говорим то, что от нас кто-то хочет… Кто? На это мы ответить никогда не сможет.

Что осталось? Ничего. Кроме воспоминаний, которые вдруг появляются и также быстро и незаметно исчезают. Я как утопающий, хватаюсь за эти соломинки, в надежде, что спасусь, что всё услышанное – это неправда и всё пройдёт и эта чаша минует меня…. Но это только моё желание, а оно, как известно, ничего не меняет, оно только опалит меня надеждой и также исчезнет в этой непроглядной тишине……

Закрыл глаза. Мурашки... маленькие, большие. В голове гудит. Вот все эти шарики и кубики, окрасились, и я даже не успеваю рассмотреть какой цвет, а уже другой, всё мельтешит, мигает, появляется, исчезает. Ни секунды они не бывают одинаковыми. А наверно, для них тоже положен срок. Только настолько маленький, что не успел оглянуться – прошёл, - это для меня, а для них всё по-другому, он также длинный как человеческая жизнь… Конечно, не моя!

Наверно для них тоже есть свое: «Долго не протянет...». Что же они чувствуют в последние секунда?

Вот ведь напасть какая: кругом одни вопросы и ни одного ответа. Все делают вид, что получают ответы, а на самом деле никто не может ответить ни на один вопрос. Вот кто мне ответит на простой вопрос: что нас ожидает в конце этого пути? Слабо?

Господи! С кем я говорю?

Смотрю в окно. На улице так, будто ничего не происходит, а ведь действительно ничего и не происходит. Что для этой природы уход одного человека? Пустое место.

У неё нет сердца… А у кого это у неё? Что такое природа? Всё, что нас окружает? Но нас окружают отдельные вещи. Конечно, они могут быть объединены нашей мыслью! А что она? Вспышка в вечной темноте незнания. Ведь если говорить правду, то мы ничего не знаем. Ничего! Стоит вдуматься в слова, что они обозначают, что такое ощущение, что их создавали в отрыве от всего. Ими ничего нельзя объяснить…. Всю жизнь живём в темнице своего незнания. Ничегошеньки мы не понимаем! Ни себя, ни того, что окружает.

Кругом одни придумки.

Немного отвлёкся, но через мгновение, всё вернулось на свои места, и снова мрачные мысли поползли внутри меня. Я почти физически ощущаю, как они ползают, словно маленькие змейки, и вьют гнезда. Они квартиранты, становящиеся хозяевами. И невозможно противиться им - они сильнее. И самое страшное - они ненавидят меня…. Нет не так, ненависть это чувство и ему можно противостоять любовью. Они страшнее – они безразличные. Они просто ползают и теребят моё сознание, которое как раненый зверь, не знает, куда ему спрятаться от приближающейся темноты. Почему темнота? Наверное, потому, что мы не знаем, что там…. И это уже темнота. Любое незнание – темнота. А уже ни у кого не вызывает сомнения, что мы ничего не знаем. Кто-то из великих сказал, что он знает, что он ничего не знает… Мудрый был человек!

Вот, например, «я»: что я о нём знаю? Да ровным счётом ничего! Себя я никогда не знал. Вот мне сказали… Нет, я услышал… Что во мне разворачивается…..Ну, «долго не протянет….», а что я могу изменить? Я хочу быть долго…. Я не хочу «долго не протянет….»

Я могу только наблюдать, как всё угасает, а я…. Ещё одна загадка: а кто это «я»? Тело – оно само по себе. Мысли? А они что такое? Мысли я ощущаю, потому что думаю. Тело я ощущаю, потому что оно болит… А всё остальное – то что я вижу, слышу - вне меня. Вон окно, но оно – не я…. Что же такое «я». Вот так! Ко всему ещё получается, что меня на самом деле и нет!

Тот, кто думает, кто порождает их. Но где он? Он в голове? В сердце? Ой, не знаю!

Шум. Откуда он? Похоже, что работает кран. Идёт вода. Она равномерно падает и создается ровный сильный звук, но успокоения от неё нет, потому что в этой равномерности уже намечается разрыв, который может произойти в любую секунду лишь только захочет кто-то это сделать, а может просто случайный человек прервет его. Как всё просто!

Толстой говорил, что нами правят три мотива: чувства, внушения и разум. Что в этой игре выпало мне? Внушение. И я рад был бы, чтобы за меня думали, решали, беззаботно вверяя свою жизнь, невесть кому. И я доверился, а вот сегодня расплачиваюсь за это.

Опять мрачные мысли! Господи, ну, сделай так, чтобы хоть последние минуты не были черными. Не слышит... Никто, никогда не слышал меня…. Такое ощущение, что теперь я полностью погружён в тишину. Там всё пусто и холодно. Передо мной какая-то стена. Я перед ней, а что делать не знаю…..

Надо приподняться. На улице тихо. Гуляют люди. В голове стало пусто, как в комнате, где нет мебели. Просвечиваются все углы. Ничего не хочется, даже кажется, что мысли исчезли. Нет ничего... Только тихий звон, как будто вечером в деревне, когда все звуки медленно умирают, и неожиданно где-то вдалеке раздается еле слышимый стон колокольчика.

Как прекрасна эта пустота! Ни хотений, ни желаний! Фу, черт! Сглазил. Опять полезли воспоминания, как назойливые мухи, отравляют жужжанием последние минуты, как гады, кусают и кусают душу. Что б ни дна им, ни покрышки!

Зачем они приходят? Ведь я не звал их? Что они лезут и лезут? Точно приведения идут за мной, и стоит почувствовать удовлетворение или успокоение, как они уже тут как тут! И какая у них злобная натура: стоит только успокоиться, почувствовать себя на одно мгновение счастливым – они тут как тут! Здрасте, - вот и мы! А как бы было хорошо избавиться от них и думать только о том, что мило и приятно сердцу. Мало такого было, но ведь можно думать, а если сказать точнее, то придумывать, то, что приятно, то что успокаивает, а не будоражит.

А вот теперь, когда участь моя стала известной, мне кажется, что у меня исчезают желания, ведь что желать, когда ничего уже не будет, ведь исключительные ситуации для исключительных людей, а кто таков больной?.. Хотя нет, неправда, очень бы хотелось покоя, когда мысли не лезли бы в голову, не всплывали бы воспоминания, чтобы в голове стало пусто и тихо, чтобы не было ни радости, ни горя, и стало так: посмотришь на солнце и покойно.

Что это? А...а... а... старик вернулся. Пришел и заговорил. Долго не было слышно этого голосочка.

- Что вы сказали? - Услышал себя и обомлел: голос стал хриплым и неприятным. И, пожалуй, самое отвратительное, что появились какие-то просящие интонации, будто я заискиваю перед каждым, кто со мной заговорит. Никак не могу понять, чего он спрашивает?

- Нет, не знаю. - Ему кажется, что я должен все знать, - угу, кончил я этот ваш институт! - Злюсь. Не знаю почему, - ну, вот! Что и требовалось доказать! Про счастливое детство запел.

- Ну и что, что образование? - Можно подумать, что оно уму разуму учит. Проходил, просидел, сдал экзамены и через некоторое время забыл. Всё как в омут, будто ничегошеньки и не было. А зачем нужно было учиться, мечтать? Черт его знает! Всё чего удалось добиться - тёплое местечко высидел и стал называться интеллигенция.

Я не интеллигенция, если подумать хорошо! Этого не высидишь, это что-то такое, что даётся не рождением и положением, а чем-то другим. А я? Смех, да и только!

Правда, на первом курсе у меня были иллюзии, помню, когда шел первый раз в институт, то во мне всё пело, хотелось останавливать прохожих и говорить с ними о чем-то важном и серьезном, тогда каждая мелочь казалось, имела особое значение, была наполнена чем-то серьезным. А радость? Не было человека счастливее меня. Прошло всего два года, восторги раскололись об однообразие, которое серой глыбой преградило путь. Тоска на лекциях, лихорадка перед экзаменами, которые сдаёшь, но, закрыв дверь, навсегда забываешь, потому что в жизни к этому никогда не вернёшься. А ведь и этого бывает не надо: читал как-то в газете, как один мужик подделал справки и на протяжении долгого времени работал начальником, да так, что остальных зависть глодала, но его разоблачили и вытурили, а на его место посадили, наверняка, дурака с образованием. А зачем? Ведь он справлялся и делал своё дело хорошо. Но важна бумажка. Она решает всё. Нет бумажки, нет и человека. В этой жизни нет людей, а есть человекобумажки и мнения о них! Вот Иван Петрович сказал…. Есть мнение…. Как всё это противно!

Первые шаги всегда дарят надежду. Надеялся и я, думая о науке, открытиях... Но дым быстро рассеялся, и передо мной со всей своей дикостью предстала действительность, как будто два мира существовало во мне: один книжный, другой - жизненный. Если преподаватели на первых порах казались прямо небожителями, то на деле всё оказывалось далеко не так.

И стало нестерпимо прозаично и скудно. Вот сейчас, как вспомню бывшую работу, так с души воротит. Когда я пришёл в это богу неугодное заведение, то хотел сделать что-то стоящее, но любая моя инициатива наталкивалась на стену непонимания! И вот я мыкался-мыкался, пока мне один парень не сказал, что инициатива наказуема. Я не мог поверить, но жизнь подтверждала его слова. Придумал что-то, знай приобрел хлопоты: бегай, пробивай, доказывай, что ты не верблюд. А кому это нужно? Да никому! В этом болоте все привыкли делать привычные дела, а всё новое - перемены…. А уж они и это точно, никому не нужны. В привычном болоте, оно и спокойнее и лучше. Как заведённые бывшие сослуживцы говорили одни и те же слова, усердно сплетничали, дели друг другу большие и маленькие гадости и получали от этого удовольствие. И больше ничегошеньки!

Вот мысли оборвались…. Какая-то пустота. В глазах мелькают шарики. О чем я думал? Не вспомнить... Скука... Да... Но ведь... Надо сосредоточиться. Итак, сегодня поутру услышал... Не могу об этом думать! Не могу. А больше всего не хочется признавать, что это про меня, кажется, что такое может быть со всеми, но только не со мной. Я понимаю, что это может быть с любым, но мой мозг противится, когда речь заходит обо мне. Почему? Чем я лучше? Обычный серый человек в обычной серой толпе. А как другим, не серым! Да поди также…. Хотя кто его знает, ведь я могу испытать только то, что я могу испытать и не более этого.

И казалось, что жалеть? Эти бесконечные бессмысленные серые дни? Да ни Боже мой! Но вот здесь и таится секрет. Стоит только подумать, о том, что я услышал, как всё восстает и противится этому неумолимо надвигающемуся чудовищу. Хочется протестовать, жаловаться, молить о пощаде… Но к кому обращаться? Оглянешься, а вокруг маленькие серые существа, напоминающие мышей, правда, некоторые из этих тварей мнят себя крысами, дескать мы самые-самые… Но они такие же. Это только их мнение о себе.

Но главное в другом, когда прошло немного времени от того, как я узнал: чувство, преследовавшее меня всю жизнь, - скука, опять обняла меня. Нестерпимо скучно. Правда теперь в эту скуку врывается страх, который подминает, от чего замирает и ноет сердце. Всё надвигается…. Но вот опять мелькнула скука. Она выдавливает страх и уже ничего не хочется… И только одно желание молнией пронизывает душу – быстрее бы всё кончилось.

Сейчас хочется, чтобы все это... произошло быстрее. Невыносимо тяжело ждать! Ну, что тянуть? Все решилось. Меня не спросили о том, чего я хочу. Не узнали о моём желании, когда я появился на этом сером свете. Никакой он не белый – серый он. Серый. Так кончайте! Я готов.

И на тебе! Вся готовность к этому неизбежному, что ожидает в конце каждого человека, как только подумал о том, что будет там, в этом неминуемом конце – испарилась. Я лихорадочно мечусь. Ищу выхода. И вот, начинаю думать, что мне всё привиделось, показалось, что на самом деле всё идёт на поправку, я вылечусь, выйду отсюда…… И, у меня всё будет хорошо….. А как это «хорошо»? Я не знаю. Просто мысль про это «хорошо» - греет.

Кажется, что сбудется, что-то заветное, правда, что это такое, я, к сожалению, не знаю. Да по большому счёту, я ничего толком не знаю… Вот такая у меня жизнь. Да, и, в конечном итоге, что она из себя представляет - эта жизнь? Было ли в ней такое, за что можно держаться? Не было, и уж наверняка не будет, даже, если я выпутаюсь из этого.

Ничего не было. Была какая-то непрозрачная пустота, в которой бродили серые тени, в серый день при сером свете и думали, что для них светит солнце. А это только кажется. Солнечные лучи поглощает эта пустота, она глотает их и выплёвывает на нас серость. И мы растворяемся в этих серых плевках.

И мы решаем бороться с пустотой, но ничего не зная и не умея, как слепые щенки, бродим из угла в угол, набивая шишки и с каждым шагом, теряя веру в себя, начинаем понимать, что ничего мы не изменим в этом жутком скрипе тянущихся, как пытка, нескончаемо коротких дней.

И так, маясь непониманием и незнанием, в конце концов, мы смиряемся с этим несносным положением, и начинаем жить этой невыносимой тягомотиной, гордо именуемой - жизнь…… Не жизнь это, а вечное прозябание приговоренного к смерти.

Правда находятся умники, которые, прикрываясь какими-то словами о смысле, долге, вере и другими словами, говорят нам, что страдание – это настоящее удовольствие, и хорошо подзаработав на этих словах, они ведут другой образ существования, но он такой же, только они, обжираясь и страдая от этого, делают вид, что им хорошо, что они счастливы.

Серая пустыня….. Вот как сейчас мне видится жизнь… Но, наверное, было бы полной несправедливостью, если бы в этой серятине не было чего-то, как вспышка света в непроглядной тьме. И это есть! Оно живёт в нас, в самой глубине, о которой мы даже не догадываемся, когда набиваем себе на лбу шишки, в поисках неизвестно чего, мы слышим оттуда голос, который зовёт нас куда-то….

Может быть, кто знает, это кажется, но как сладка эта иллюзия. Сейчас мне вспомнилось, когда я был маленьким, я помню какое-то необъяснимое чувство восторга, когда мир действительно представал в каких-то неземных красках, я каждую весну чувствовал восторг. И я бегал по полю за птицами. Мне слышался чей-то добрый голос, который звал меня, и даже чудилось, что кто-то рядом со мной бежит. Я не знал, зачем я это делаю, но мне и не нужны были объяснения. Я бегал, дышал, и жизнь в эти неповторимые мгновения была прекрасной! Это была сказка. Наверное, в эти мгновения я жил. Но грязной водой в сточной канаве текла жизнь, и это чувство покидало меня, как свечкой таяло моё детство….. этот маленький остров человеческого счастья. И когда остался огарок, я понял, что отныне я перестал слышать голос. Больше не приходил в мою душу весенний восторг, только иногда мне становилось очень горько, как бывает только тогда, когда потеряешь что-то очень важное, что-то такое, что и есть жизнь…..

Оставалось одно – придумывать. И я усердно придумывал свой другой, неземной, мой мир. Мир моих грёз… Там всё так хорошо и без слов понятно, где ничего и никому не надо ничего доказывать. Где всё ясно без слов.

А тяжелее всего, в этом лучшем из миров, быть одному… Вот, я и искал себе кого-нибудь, кто бы разделил мой срок.

Есть у меня подруга... Точнее будет сказать - была... Она... А, кстати, почему ее нет? Как же по-идиотски устроен этот свет! Все кончено, а я продолжаю ждать, ведь она как только узнает об этом, то тут же открестится от меня, ну, может не сделает это грубо, но то, что она именно так и сделает, это у меня не вызывает никакого сомнения...

Неужели не чувствует, что сейчас, может быть, как никогда, мне нужно её присутствие? Опять не то... Ну, что ей до меня? Интересно, а чтобы я стал делать на её месте? Наверное, именно это... Это как в бушующем океане увидеть человека, понимать, что ему уже ничего не поможет, но броситься в этот страшный водоворот, чтобы, даже не доплыв до утопающего, самому погрузится на дно, обретя покой от всего. По всей вероятности толкает на это человека, желание свести счёты с жизнью, только он этого не понимает, и ему кажется, что он совершает подвиг, а на самом деле, он сводит счёты с жизнью, которая так непроглядно тяжела…..

Человека судят, у него есть последнее слово и последнее желание, пусть их не выполнят, но он надеется на это. Я тоже судимый этой жизнью, неизвестно за что, обреченный на смертный приговор, который подписан и только дело времени, чтобы его исполнить, не имею ни последнего слова, ни исполнения последнего желания….

Последнего…. Кто последний на исполнение приговора? Вот и пришла моя очередь. Я последний….

За всю свою жизнь я никогда так не думал. Всегда я старался причесать свои мысли под основную мысль толпы, повторяющую слова её правителей. Скажи я сейчас что-нибудь такое, так меня тут же упрячут куда-нибудь подальше. А сейчас особенно, потому что я конченный, но ненароком могу своими сомнениями потревожить кого-то, нарушить чей-то покой...

Да Бог с ними… Что они мне? Что я им?

Что я сейчас хочу. Не знаю. У меня нет желаний. А может, есть…. Кто их выполнит? Я не могу, потому что прикован к кровати, а рядом никого нет.

Вроде бы только отвлёкся, да не тут-то было! Опять полезли эти непрошенные гости о приближении…. Не хочется даже мысленно произносить это слово. Пугает. Чего скрывать? Ещё как пугает…. Какой смысл мне хитрить перед самим собой? Никакого, но с другой стороны, так приятно себя обмануть, решить, что ничего не происходит…. Мол, так прекрасна жизнь и всё ещё впереди.

Я как-то на работе задал такой вопрос, а что нас ждёт впереди. Конечно, на меня посмотрели, как на чумового, но вот вразумительно ответить никто не смог.

Конечно, миллионы людей, уже не одно тысячелетие уходят с этой земли, не осуществив ни одного своего желания. А чего говорить о последнем желании?

У меня хоть что-то было. Пусть кому-то оно казалось не значительным, но я-то думал по-другому.

Опасная тема. Сейчас буду думать о ней…. Хотелось бы знать: а она знает об этом? Если пронюхала, тогда понятно, чего не появляется. Она баба с умом. Найдет себе другого, если уже не нашла... Чего от меня-то толку? Ни кожи, ни рожи... Как сжалось сердце! Жалко себя. Лежу весь несчастный, никому не нужный... Вот! И глаза уже наполнились слезами.

Я её не осуждаю... Бог с ней. Ведь неизвестно, чтобы я стал делать, будь на её месте. Ну, уйду. Ну, никогда не будет меня ... Но почему хочется, чтобы хоть кто-то обо мне помнил? Зачем это, ведь я-то буду там - откуда никто, никогда не возвращался. А может быть там так хорошо, что поэтому никто и не возвращается? Вот, помню, был со мной такой случай. Раньше я бы, может быть, о нём и не вспомнил, но сейчас, по-моему, самое время.

Дело было летом. В садике я сидел и ждал приятеля. Не припомню, для чего мы встречались, да это и не важно. Значит, сижу я, а около старичок пристроился. Этакий мухоморчик! И всё у него было как нескладно: сам маленький, пиджак явно с чужого плеча. Висит на нём, как на вешалке. И хотя была жара, он был в ботинках, престранного вида! И в шляпе, какие носили, наверное, в 30-гг. Сидит, весело улыбается и на меня посматривает.

- Ты чего, дед, знакомого увидел?

- Да, мы все знакомцы! – Весело сказал старик, с удовольствием продолжая разговор.

- Я тебя не знаю….

- Нет, знаешь, просто не помнишь.

- Я могу описать всех своих знакомых и в придачу их знакомых. Если я увидел человека, то, как в камере: раз – получите фото!

- Это ты, милок, говоришь об этой жизни…

- Что?!

- А то. Я тебе говорю, что ты говоришь о том, что видишь глазами… А есть и другое измерение… Оно было когда-то, но нужно особое умнение увидеть его.

От таких слов я, просто, обалдел! Вот это загнул, Старый!

- Ну, дед, это ты прихватил!

- А чего прихватывать, когда прихватывать нечего! Говорю тебе, ничего не исчезает.

- Ну, ладно, вот мы с тобой сидели минут десять назад, правильно?

- Да.

- И это осталось где-то там позади, - я махнул рукой, чтобы подтвердить свои слова.

- Ну?

- Чё, ты нукаешь? – Не знаю, как это у меня вырвалось.

- Ну??

- Значит ушло. Исчезло, а ты мне говоришь, что ничего не исчезает. А куда оно делось? Исчезло! Значит исчезает!

- Это как на то посмотреть! – Я невольно посмотрел в его глаза, и мне стало чуточку не по себе. Они, вроде бы были такими как я их увидел первый раз, но с другой стороны - в них что-то таилось такое….. Этого не передашь словами! И тут же поймал себя на мысли, что Старик прав, не всё можно передать….. Потом спросил:

- А где же мы с тобой встречались?

- Там! - Сказал старик, махнул куда-то неопределённо рукой и весело рассмеялся.

- А, всё понятно! - Радостно подхватил я - там! - И я так же махнул рукой. Это «там» вернуло меня в мир неопределённости, где все неустойчиво и непонятно, но всем кажется, что всё устойчиво и понятно.

- Это хорошо, что ты понял…. Вот значит, если всё вечно длится и всё повторяется, то значит мы все знакомцы, потому что каждый из нас где-то и когда-то встречал друг друга и знакомился …. Просто чуть-чуть призабыл.

- Так, если я правильно тебя понял, нужно только вспомнить? И всё?

- Именно так! – Радостно воскликнул Старик.

- Но вот я не могу тебя вспомнить….,- сказал я с иронией.

- Это не беда! Придёт время, вспомнишь!

Как это было давно. И мне очень хочется поверить в слова этого Старика, мне хочется обрести веру….. Вот чего мне не хватало на протяжении этой нелепой и так быстро заканчивающейся жизни – веры. Всё мне заменяли желания…

Боже мой! Сколько возникало желаний, которые так никогда и не исполнились. А как хотелось! Свершись все - вот и счастье, но это не так... Ведь иногда случалось, что хотение исполнялось, но оно не делало меня счастливым, может первые минуты, но потом все проходило и наступало разочарование... Хорошо было достигать, но достигнутое - неинтересно. Но я ждал, ждал, а чего - не ведал сам. Вся эта жизнь - это непрестанное ожидание, что вот-вот и наступит... Но, что наступит - этого никто не знает, просто все, наверное, по привычке, ожидают этого наступления, будто в нем есть какое-то искупление от всех бед, неприятностей, какое-то светлое и чистое эльдорадо... Но это уже неземное, потому что на земле счастливы только подлецы, их не мучает совесть, что кто-то умирает с голоду, они обжираются под одеялом и этим довольны, а любовь настоящая - это трагедия.

Ожидаю... Наперекор всему, ожидаю. Все жду, жду, что вот-вот наступит время и все исполнится, и тогда расправлю плечи и начну жить. Не дождался жар-птицы! Телега жизни медленно и лениво катилась и однообразный, скучный пейзаж, сопровождающий всю жизнь, теперь ограничен рамками окна, и кажется, что это кино, а я зритель, сам себе завидую в этой такой скучной жизни, и все потому, что пугает неизвестность и неопределенность.

Пройденные годы - это жизнь взаймы. Кроме хотений, ничего и не было. Ветер налетел на песчаную кучу, так и желания, лежащие на душе, разлетаются, под грохот приближающегося будущего. Не могу даже подумать... Эти песчинки, весь этот срок, а жизнь - это, наверное, срок, который нам за что-то такое дали. Что-то такое, чего мы уже не помним; сменили нашу душу, а, сейчас распавшись на миллиарды отдельных песчинок, унеслись в это леденящее пространство, распластавшееся надо всеми, кто имеет один приговор - Уход. Но даже, когда мы стоим на эшафоте, - песчинки врезаются в нашу душу, теребят ее, превращая в один рваный кусок мяса.

Надо отдохнуть. Закрыл глаза. Стараюсь ничего не думать. В голове обрывки, они, как клочки бумаги, кружатся по моей душе, а у меня нет сил собрать их. Смотрю - это не нравится, но какая-то неведомая сила сковала мышцы, и только пассивное созерцание досталось мне…. Да ее и не было. Никогда не получалось довести до конца хоть какое-нибудь мало-мальски стоящее дело. Начинал, радовался, чувствовал силы, а при первой неудаче - бросался в кусты, там отсиживался, и потом оправдывал себя, что это не для меня, не моё, что там, где-то впереди, будет что-то большое и настоящее. Вот и дождался! Большого и настоящего... Вот оно бредет ко мне с косой.

Да черт с ней! Уж лучше в эту черную дыру, чем это движение неизвестно зачем и неизвестно куда. Спроси на улице прохожего: зачем ты живешь? Начнет молоть про долг перед человечеством. А что оно, это человечество? Отдельные прохвосты, которые профессионально вещают от имени всех, но вот беда, на отдельного человека у них, как правило, не хватает времени. Это для них – тля, людишки, мусор... Да-да! Я и тысячи вот таких, прикованных... Хотя, они пекутся о нас, а уж если берутся за это дело, то пусть со мной кто-нибудь из них, уже отживший свой век поменяется, а? Не слабо? Дудки! Они меня лучше в желтый дом определят, чем пойдут на такое...

Вот мне один мужик рассказывал про одного защитника прав. К этому правдоборцу пришла женщина, у которой что-то с дочерью произошло…. И она стала этому пню рассказывать, а он заснул! Что ему судьба этой женщины! Ему надо дело поважнее, чтобы он там гарцевал на коне, перед всем изумлённым миром, чтобы ему денюшки капали. Ведь дети его живут не здесь, а их кормить надо! А кому интересна судьба несчастной женщины?

Никому мы не нужны…. Мы порой себе-то не нужны, а что там говорить о других?

Ой! Как плохо стало! Прямо всё обратилось в тошноту. Всё! Я уже ни в силах даже желать. Прямо отрава какая-то разлилась по мне. Все горько, противно. Нет ни надежды, ни радости - ничего, только нелепое ожидание конца, что вот-вот и свершится то, чего я боюсь, но к чему, помимо моей воли устремлюсь...

Как щепку подхватывает поток, так и меня схватила могучая сила и понесла! Всё мимо воли! Всё! Что сделалось так, как мне хотелось? Ничего. Проскальзывало мимо пальцев - и только. Естественно, что я не особенно лез из кожи - не получается, ну, и чёрт с ним! Хочется, чтобы кто-то пришёл, сел рядом и поговорил, как это в детстве делала мать, но вся беда в том, что я уже не ребенок.

Только в детстве и было хорошо. Вот мысли начинают сворачивать, и я опять ничего не могу с этим поделать! Раз – и я думаю о ней! Наверно хочется, чтобы пришла она, но даже себе не могу в этом признаться. А ведь жду, хотя не знаю зачем.

У неё есть надежда, а у меня уже ничего нет, кроме обрывков воспоминаний, не дающих утешения. Это потому, что у меня никогда не было такого, ради чего не страшно было бы и умереть.

Смотрю в окно. Солнце, тепло... Как хорошо бы выйти и идти, встречаться со знакомыми, говорить, и чтобы так было всегда. И чтобы нелепая случайность не оборвала этого, чтобы всё было как в сказке, где всё сбывается и всегда легко на сердце.

Ну вот! Опять мой неугомонный однопалатник разговорился.

- Ну что вы ко мне пристали? Разве не видите, что я занят. - Зря я так, но ничего не могу с собой поделать.

- Ага, еще и грублю. Ну что вы привязались. Возраст, возраст... - а ведь, действительно, я еще молод, точнее таковым и останусь...

- Что? Ваши годы... - мне не хватает воздуху, - да отставьте же вы, наконец! Я никогда не доживу до ваших лет!

Что-то попало в глаза, как будто песок бросили. Чего он уставился. Вскочил, помчался к двери. Наверно жаловаться. Бог, ты мой! Плачу... Зря обидел старика... Жалко сейчас всех, а ведь он мне ничего плохого не сделал, но не могу по-другому... Как глупо всё получается. Ну, вот и сестра пришла. Какая-то пелена, чьи-то всхлипывания. А если… Нет! Нет! Не хочу! За что? Что я сделал такого? Ведь я молодой! Как хочется жить... Чем я хуже других?

Успокаивает. Не пойму, о чем речь? Может, не слышу? В ушах загудело. Рыдания... Господи! Так это же я рыдаю! Не могу остановиться, сотрясается все тело. Как горько! Тоскливо... Прямо все разрушается, вот сейчас, здесь рушится мироздание и никто и никогда его не восстановит, потому что оно вместе со мной исчезнет в бездне - это единственное, неповторимое. В этой бездонной пропасти разлетится всё по закоулкам бесконечности и некому будет собрать то, что здесь на земле представляло моё «Я». Меня уже никогда не будет...

Боже! Какие горячие руки. Какое дикое желание... Они такие добрые, что хочется их целовать... Куда-то все начинает уноситься... Началось? Может...

Открыл глаза... Потолок. Белый. В душе раздражение, потому что это неприкасаемость раздражает, есть в этом что-то неживое... Стерильность, кругом стерильность, а мне, ведь в последний раз, хочется увидеть краски. Много красок, чтобы от них весело и легко на душе!

В голове пусто. Никак не могу вспомнить. Странное ощущение, будто кто-то стягивает лицо... Наверное, я спал. Что во мне не так: похолодело внутри, все тело стало каким-то чужим.

Ничего не хочется. Даже шевелиться. Какая странная тишина. А может... а может это уже то! Нет! Почему-то оно представляется чем-то темным. Плотным и темным, как пропасть, куда рухнешь и все кончиться, и мир, и ощущения и окружающее... Начнется... Что начнется? Не знаю, мне всю жизнь вдалбливали, что кончится и все! И больше ничего, никогда, хоть все бесконечно, но для меня оно отмечено концом, а я не хочу конца - я хочу бесконечности, хочу как все во вселенной - расти, двигаться, развиваться. Еще пройдет немого времени, и я не буду ходить, думать... даже страдать!

Не может быть, чтобы никто не знал: что на том свете. Но они затаились, молчат до поры… Но мне от этого не легче, ведь судьба решается, точнее - решилась. При воспоминании о темноте хочется убежать, спрятаться, да так, чтобы никто не смог найти.

Вот, я пекусь, пекусь, а о ком? Что такое я? Ну, вот ноги, руки, голова... И всё? Это я? Но ведь живут же и без ног, без рук, правда, без головы... того... Да и то, кто её знает, просто там расположен рот, а может статься, что и без неё можно... Тогда кто же я? Может то, что думает об этом... Мне как-то показалось, что во мне, есть кто-то…. я не могу об этом сказать…кто это, но вот просто причудилось, что кто-то за мной из меня же самого внимательно наблюдает…. может быть и сейчас он смотрит на меня и усмехается, видя мои волнения, метания.

Мысль о себе - это сравнение с кем-то. С кем? Что я знаю о себе? Ну, воспоминания, которые сами приходят, и также сами уходят, но они всегда отрывочны, двигаемые своей непостижимой и непонятной логикой... Они что-то другое... Ведь только мне кажется, что я что-то помню, а в действительно всё не так. Мир воспоминаний – это другой мир, чем тот, о чём эти воспоминания. Иногда мне чудится, что мы живём сами по себе, а всё остальное существует само по себе и кажется, что между этими явлениями нет никакой взаимосвязи…. Знания об этом …. А откуда они? Откуда у меня эти знания? Из книжек. Что-то, где-то прочитал, но там может быть столько отсебятины, столько правок и поправок что все знания – это всего на всего чьё-то мнение и не более того.

А кто их написал? Да, такие же чудаки, как и я, только сумевшие убедить окружающих, что они знают больше, чем есть на самом деле, а на деле - ничего не они не знают, да и не могут знать: что можно узнать, когда негде узнать?

Защипало в глазах. Стоит нажать на глаз, как будто искры вылетают. Закрываю их - всё пропадает. Темнота, но стоит открыть глаза - исчезает. А может я – это зрение? Вот вижу потолок: белый, несколько неровный, в углу что-то неясное, темное... Могу рассмотреть шероховатости, полосы.

Кто же здесь я? Знание о потолке? То, что я вижу, или то, что лежит на кровати, которое, в конечном итоге, и может видеть потолок... Не ответить! Как не силься - не могу, потому, что всё, что имею, - выдумано... Могу закрыть глаза и представить другую картину. Ну, представлю море. Оно плещется. Тепло. Люди загорают. Все пропало! Что-то заныло…. И вот, занавес открывается и появляется её величество – тоска…..

И поползли воспоминания. А почему она не идёт? Не случилось ли чего? Вот! Здрасьте! Теперь уже не вижу ничего, мелькают какие-то фигурки, все туманно. Мысли о ней. Теперь буду её оправдывать и винить себя.. Не хочу думать о ней! И здесь нельзя быть самим собой, не хочу, а кто-то меня заставляет, и этот кто-то не вовне, а он, как внутренний враг, затаился во мне и вертит и крутит, как хочет и ничего нельзя поделать с ним. Нельзя определить где он сидит… Найти в себе то место, где он захоронился, чтобы оттуда мгновенье за мгновеньем отравлять мне жизнь.

А как бы было хорошо избавиться от этого человека, который всю мою жизнь вставлял мне палки в колеса, если бы я в последние свои часы, стал бы самим собой. Точнее подчинил бы себе этого упрямца, сидящего во мне. Но, вот как найти это неуловимое, что собирает все воедино и дает возможность правильно оценивать, находить единственно правильное решение.

Мечты! Как сладки вы! Если бы существовало чудо! Тогда бы я сделал так, чтобы наваждение исчезло, и моя жизнь стала бы сказкой. Но такого не бывает. Сказки родились потому, что вот такие неудачники как я, хотя бы мысленно, исполнили то, что у них ни получилось в жизни.

Я хочу, хочу, хочу... чтобы этого не случилось... как мне приятна мысль об этом! Чтобы я не делал, она как змея подкрадывается и хвать! - укусила мыслью, что близится мой час….

Но если хорошо подумать, то получается невесёлая история: если этого не случится сейчас, то обязательно случится потом. Это неотвратимость. Так может быть не стоит и тянуть? Умом я это понимаю, но кто-то во мне пугается… боится.. И становится холодно и страшно, вот в такие минуты нужен человек, который может согреть или утешить.

Мне плевать! Я не герой, не хочу красиво умирать. Мне страшно! Страшно! Надо встать. Нет сил. Есть нежелание двигаться. Всё отодвинулось, отстранилось. Я уже не здесь, просто какая-то частица осталась, а меня уже нет, потому, что я уже где-то там, где светит другой свет.

В этом мире я старался прибиться к любому берегу, но не получалось, везде волна оказывалась сильнее, и я болтался между берегов, так ни к чему и не пристав. Это плохо. Да какое мне до этого дело? Пристал, не пристал, а конец настал! Вот и рифма, первая, но самая точная.

Я влачился среди миражей желаний. Ни одно желание не сбылось, они падали в меня как расколотые монеты, одна оставалась у меня в руках, другая падала на самое дно колодца моей души. И их там столько накопилось, что они своим холодным светом слепили мне глаза. Я ничего из-за них не видел.

Что же мне надо? Этот опять-таки один из вопросов не имеющий ответа. Устал... только сейчас именно в эту минуту возникло ощущение страшной усталости от всего: от нелепой жизни, от еще большей нелепости - ожидания конца этой жизни, изменить ничего нельзя, потому что я приговоренный, и нет желания что-либо изменить. Есть только страх приближения Неизвестности.

Вот сейчас вспомнился Старик…. Это тот, который говорил, что мы не уходим, а вечно возвращаемся…. Постой, постой! Я ему сказал, что мы все идём к концу… Да! А он ответил….

- Нет никакого конца!

- Весело, а тогда куда все подевались, которые были до нас?

- Они здесь, рядом…

- Как так?

- А очень просто, никто не уходит, он только переходит в новое рождение и снова рождается и так рождается от ухода к уходу и так много раз подряд, когда не исполнится черёд….

- Какой такой черёд?

- Когда надо ступать по бесконечной лестнице…..

Всё было так ясно, что я даже ощутил себя живущим тогда, когда был это странный разговор. А может и не странный, может наоборот, самый важный за всю мою жизнь. Вот сейчас, когда приближается…. я вспомнил его. Это неспроста. Но о чём же, мы говорили дальше? Не могу вспомнить. Всё стало как в тумане. Хочется спать…

Было бы хорошо заснуть и не просыпаться. По существу, я не хочу участвовать в этой гонке... Всё однообразно, серо. Это ведь только страх, вот если бы точно знать, что ожидает, то и жалеть не о чем! Ну, какие ценности есть в жизни? Много еды, почет, зависть других….. Одни кичатся, что этого у них навалом, а другие - отсутствием, но потом все окажутся в одной большой яме, и трудно будет различить, кто из них кто. Всех вместе в этом собрании химических элементов соединяет жизнь, как святых, так и грешников. Никому нет спасения. Все приговорены.

Выбор есть: можно до конца тащить эту повозку, а можно коням дать волю! Как у Гамлета вопросец: тащить, или не тащить? Так уж не правы те, кто в самом начале обрывает мучение. Их осуждают, а за что? За постижение, что мы рано или поздно там будем?

Удивительно, что этот поезд под названием жизнь везёт всех к одной остановке. Она по времени разнится: одни выходят раньше, другие чуть позже, но то, что выйдут все, каждый на своей остановке – не вызывает сомнения.

И на этой остановке у каждого исчезнут сомнения и противоречия, страхи и вопросы. Пропадут все неясности. Только здесь, на этом последнем, пустынном перроне дозволено узнать всё и там витает тишина, отдаляющая нас от этого сонного и глупого мира, за который мы так усердно держимся, где правит глупость, тщеславие, жестокость и дикость. Меняются слова, а суть остаётся. Войны, насилие - ничего более в этом прекрасном из миров.

А вдруг на этот перрон придёт новый поезд? И всё начнётся заново? Даже как-то потеплело на сердце. Ведь старик говорил, что мы уходим, что бы вернуться! Значит, я вернусь! Заколотилось сердце. Это у меня всегда бывает, когда наступает ожидание чего-то радостного. Поверить в это не все решаются. Некоторые боятся даже мысли такой.

Они повторяют всё, что им не скажут телеумники, которые для заработка придумывают всевозможные теории, утверждающие якобы истины, а истина одна и до того проста, что выть хочется – смерть всему венец! Но она это только конец этого, для того, чтобы началось что-то другое. Вот этого не вещают, говорящие с телеэкрана головы. Но мне Старик сказал! Может быть, он мне сказал истину? И что забавно в этой простой мысли – надежда. Но в обществе всегда существует какая-то самая главная мысли. И все усердно должны её повторять и убеждать себя и остальных, что она самая-самая.

Скажи только что-то против всей этой бредятины - мигом упрячут. Придумают тысячу оснований, но упрячут. Закон он ведь, что дышло, куда повернешь, туда и вышло …. точнее - то и вышло... То, что надо! Ха-ха. Произвести эту мысль однопалатникам - они мигом оценят - предсмертный бред... А знают они? Думаю - нет. Хотя, если я услышал, то почему бы ещё кому-нибудь не услышать? А если один услышал, то считай, что все услышали.

Странно, но страха нет. Мне уже не жалко себя как это было вначале, когда я только что услышал! Да! Ни капельки! Мне надоела это вечно повторяющаяся пластинка, где один и тот же припев: чтобы жить надо есть, а что бы есть - надо «крутится» - это значит плясать под чужую дудку, одевать маску и делать вид, что это вовсе и не маска, а твоё лицо.

Иногда случается, что в кружении забываешь, где ты, а где маска. Потом, обожравшись, начинаешь защищать эту маску, считая, что именно она и есть ты. И тебе уже чудится, что только так устроен мир, а кто не согласен - анафемой его по башке!

Сейчас привиделось, что у меня всё нормально. Доктор ошибся, вот он приходит ко мне, извиняется, и говорит, что завтра меня выпишут. А радости нет. Всё начнётся заново. Это уже как пытка…

Хочется плакать. Устал. В груди закипает жалость к себе... тот, Кто Наблюдает решил проявить благородство и пожалеть несчастное тело, распростертое в постели... Он жалеет, а я плачу. Полезли проклятые воспоминания - мурашки. Опять о ней!

Когда я с ней познакомился, то казалось, что нет счастливее человека. Я бродил по городу как полоумный, все было светлым, радостным и ни чего не предвещало плохого, а потом стали открываться невидимые стороны луны... И не такая уж она оказалась поэтическая... В ней была одна проза - грубая и эгоистичная. Ну, в ту ночь я, может единственный раз в жизни, был счастлив. До краев, по настоящему, без дураков. Господи! Как было хорошо - поэзия, легкая, необычайная. На следующий день слушал пластинку, что-то банальное, но вдруг мелькнуло её имя, а может, показалось, и вдруг тёплая волна прошла по телу. Наступило какое-то необычное умиротворение, которое ни с чем нельзя сравнить… и вот в последний час – появилось чувство, что я счастлив, счастлив как много лет назад, тогда когда слушал пластинку.

Ушла тоска. Но что-то прямо разрывает всё внутри, как утопающий, хватаюсь за соломинку, хочется, чтобы выдержала, но ничего не получается - срываюсь, лечу в бездонную тоску, где нет ни начала, ни конца. Может соломинка спасет, дарует защиту от безразличного чудища - действительности, стремящейся удушить все светлое, чистое, что может родиться в душе человека, это она убила Дон Кихота...

Сейчас здесь я понимаю, кто был величайший человек на земле, - тот, кто поверил своей звезде и, идя без страха и упрека, дошёл до последней точки, но взамен получил и дружбу и любовь. Это мы называем счастьем. А ведь все над ним потешались. Никто не верил, что он, только он один, веривший в добро и благородство – прав.

Чего-чего, а вот добрых, жизнь прямо ненавидит! Вот около меня жила соседка. Дрянь человечишко! Ни слова не могла сказать, чтобы не соврать, по-моему, вся её жизнь заключалась в том, что бы рассказать что-то такое, от чего все бы замерли от восторга и смотрели на неё с обожанием. Ради этого она могла сделать что угодно. А вот сделав самое дрянное, – тут же забыть, будто и не делала. И что удивительно, она могла хорошо делать только одно – желать и приносить людям несчастье и когда у тех случалось что-то неприятное - радовалась. И вот это чудовище ни разу не болело! А пила - прямо ужас! Одна могла из горлышка бутылку водки выпить. Почему жизнь благосклонна к таким? Почему добро преследуется?

Вот я ни во что не верил… Но, повстречался мне Старик, и я поверил его словам. До этого я куда-то бесцельно бежал. А ведь в этом беге я ни во что не верил по-настоящему. Все здесь было, словно понарошку, ожидал, что это, в конце концов, кончится, и начнется настоящее, из-за чего стоит жить. В самого себя - не верил. Вера и неверие… Вдвоём так и жили. И вот тот, кто сидит во мне, иногда давал мудрые советы, Бог знает, откуда пришедшие, а другой, который бесцельно бежал, слушал, да не прислушивался. Ничего не делал и советы не выполнял.

А вот Старик, который и ничего особенного не сказал – посадил в моей душе цветы. Я поверил, что нет ничего страшного за этой непрозрачной стеной, куда мне придётся вскорости уйти.

Странно, опять подтверждаю, что во мне живёт несколько людей, по крайней мере - два. А может это безумие, я что-то слышал, что люди раздваиваются. И всякое такое... Но не исключена ведь возможность, что это действительно так... Что может наука? Да защищать интересы того, кому она служит, а ее открытие - это рассмотрение того, что рядом, потому что она не придумывает такого, чего бы никогда не было в природе, она только подсматривает в природе, а потом это свои корявым языком оформляет... Может я не прав... Кто знает...

Всё прошло, всё промчалось... Осталось немного времени, а вот в голову лезут всякие непотребные мысли.

Трудно понять что происходит. Вот если посмотреть на меня со стороны: лежит человек. Может, думает, а может - болит у него что-то и надо всего-то - погладить, поговорить. Станет легче... Конечно, по-настоящему сочувствовать - это влезть в шкуру тому, кому сочувствуешь... Значит в моём случае - умирать вместе со мной?

Нет у меня выбора. На моей машине уже нет тормозов. А бездна может появиться каждое мгновение. Хорошо было бы, если бы это произошло так: закрыл глаза - и всё... Но я ведь не буду ничего знать... Те, кто останется, поплачут, погорюют и забудут.

Что же меня держит? Инстинкт, что ли? В школе, помню, чтo-то говорили, что он сильнее всего... Самосохранение... А для чего? Кто-то из великих сказал, что вся наша жизнь - театр. А ведь точно! Кто был самим собою? Никто! Значит, играл роль, значит - театр! Нет, я не прав… Наверное, всё-таки были такие, которые не играли роли. Джордано Бруно – это человек. Кто может сказать, что он был прав или не прав? Никто! Но он до конца остался самим собой. Не дрогнул. Не согнулся. Это понимаешь, когда ближайший поворот может оказаться последним. Я устал от мыслей…

По стене ползет муха. Все просто, да и сама она мне, сейчас, нравится. Но вот хлопни я ладонью - исчезнет и ничегошеньки в мире не произойдет, не изменится. Так и меня, кто-то прихлопнет. Будет светить солнышко, будут смеяться люди. Всё как всегда. Но что же меня гложет, ведь если там темнота и я ничего не буду чувствовать, то, какое мне дело до всего того, что останется. С другой стороны - исчезни муха, природа будет беспредельно горевать и переживать. Остановится движение, а значит и жизнь... Вопрос рождает вопрос и ни на один никогда не получить ответа. Не может быть, чтобы там ничего не было! Вот, разумом понимаю, что все окружающее - тлен, но сидящий во мне противится, не хочет, требует действий. Каких? Что я могу? Да если по существу разобраться – ничего.

Могу, могу, - а если разобраться, без дураков, то за всю - эту... даже не знаю, как назвать, я ни разу не попробовал ничего до конца, все какие-то половинки, а кто знает, если бы я использовал до конца, может быть, и не оказался бы вот здесь. Путаются мысли, все сливается, и не разобраться, где начало, где конец...

Зачем она ползет ко мне? Сейчас поднимусь, и.…… Нет! Только не это! Не я дал жизнь, и не мне отнимать, ведь... Похолодало. Такое впечатление как будто в животе у меня образовался лед и он как холодильник, то размораживается, то наоборот... А кнопка - мысли. Даже слова и те страшат. Как только представлю что конец, то все становится хорошим, и даже хочется остаться, чтобы вот только дышать или думать.

И больше ничего не надо.

Я согласен на всё, но если бы можно было бы остаться, то, наверное, пожалел, что этого желал, потому что нутром чую, стало бы скучно, ведь эта жизнь такая однообразная и скучная.

О, Господи! Никакого постоянства. Несколько времени назад, казалось, что я обрёл какой-то выход, а только приблизились эти мысли, стали реальностью, мне опять нехорошо. Да, вот ещё что. Вспомнил, Старик говорил, что жизнь она как… кольцо? нет! А, вспомнил - змея, которая кусает себя за хвост и образует кольцо. Но вот к чему он это говорил, никак не припомню….

Как молнии мелькают мысли. Одна, другая… Когда я был подростком, помню меня всегда мучило то, что мысли мелькали какими-то обрывками. И ещё вспоминается чувство одиночества…. Никому ты не нужен и никто тебе не нужен, - набил пузо, спрятался в уголок и смотри в окно или в телевизор. Всё течёт мимо сознания, а вмешаться нельзя, ты один (и каждый - oдин), и эти одиночествa не пересекаются. Они бредут как слепцы, в своей вечной темноте и им неведомо, что есть яркий солнечный свет. Да он им и не нужен… Что им от него толку?

Всё обречено, все мы похожи друг на друга и по фигуре и по внутренностям, потому что те, кто создал нас не жалели свои создания. Просто это у них такая игра. Они смотрят на экраны мониторов, видят наши уродские жизни, и как та уродина моя соседка истеричка, получают от наших страданий удовольствие.

Этакое компьютерное развлечение с настоящими голограммами….. И им невдомек, что эти игрушки страдают…..

Иногда бывает так, что они забывают о нашем существовании и нам предоставляется шанец, но мы не используем его, потому, что привыкли к тому, что не умеем самостоятельно мыслить, ведь эти игроки всегда сами думают за нас.

Чего мне припомнились слова Старика о змее? Не хочу думать, не могу. Это наказание - не хочешь, упускаешь шанец, но потом жалеешь о содеянном, а что жалеть, если уже произошло? Правда, есть такие, у кого слова не расходятся с делами, так вот, если у них произойдет что-то подобное, то это трагедия.

Но почему, если уже произошло что-то, мы не можем идти дальше и не вспоминать об этом? Вот, я хочу отвлечься, ни о чем не думать, ни о приближающемся, ни о прошлом, ни о чем. Ан, нет, не получается! Все влечет меня вне зависимости от моего хотения. Кто это делает?

Опять вопросы без ответа. Как перестать думать? Может начать считать? Раз, два, три... Нет, всё равно продолжаю думать, а может внушить себе, чтобы я не думал? Это делается, кажется, так: надо повторять, повторять... Попробую не думать, не думать, не думать... Нет! Всё равно думается. Мысли, стали прозрачными, из-за них просвечиваются только одно – приближается конец всему... Темнота... Как я не бегу от этой мысли, всё равно я к ней возвращаюсь…

Где же моя желанная? Почему не приходит. Не очень уж она меня балует своими приходами. А вот придёт и о чём говорить? О погоде, о том, как я прекрасно выгляжу?

Но почему эта участь мне? Не думать, не думать, не думать... А зачем я ей? Во мне ни проку, ни толку, ни перспективы, а в наше время все ставят, или любят ставить, только на призовых лошадок, а я свое отбегал... наверное, узнала. Но как?

Эти мысли и воспоминания уже замучили меня. Чем больше хочу от них избавиться, тем настойчивее они лезут в голову, как мурашки бегают и бегают, а я слабею, ничего не могу с ними поделать. Как бы было хорошо не думать, вот так лежать и в чистой-чистой голове видеть картины: луга, леса, чтобы обязательно светило солнце, пели птицы, кроме этого больше ничего - ни забот, ни тревог. Да, опять вспомнил Старика, он говорил о слияние всего совсем….. Да, все мы элементы и эти элементы постоянно переходят от одного к другому и их масса постоянна. Вот это шагание по лестнице – это переход к новым элементам и так бесконечно…. Вот это наверно и есть слиться с природой.

У меня есть друг – философ. Ну, он ещё и психолог, да ко всему ещё и пишет…. Ну, молодец мужик! Вот он мне рассказывал свою теорию: мол, человек – это триада сознания. Сверху сверхсознание, такой треугольник, снизу, другой треугольник – это бессознание. Эти два треугольника сливаются в кольце своими острыми концами… Уж не Стариковская ли это змея, кусающая себя за хвост? Этот круг-змея ограничен двумя параллельными прямыми, что представляет из себя наше оперативное сознание. Когда человек начинает что-то понимать, то круг-змея раскручивается и эти две половинки оперативного сознания начинают расширяться и, в конце концов, достигают оснований треугольников, и они превращаются в квадрат, а тот в круг - и снова крутится змея, стремясь укусить себя за хвост! Потом круг перекручивается и получается восьмёрка. И здесь движение вверх и вниз.

После какого-то времени она раскручивается - и снова круг. Здорово! Я понял это! Потом она переходит в квадрат, тот рассекается на треугольники, из них – звезда Давида, которая разбегается и всё повторяется заново.

Только сейчас я докумекал, что это такое. Вот что значит моё будущее слияние со всем. Это конец конца и новое начало начала. И от этого слияния стать всем.

Вот напасть! Пока вспоминал мысли своего друга философа, было хорошо. Как только отдумал их – поплохело.

И опять полезла бытовуха….Появится мыслишка, закроет все ходы и выходы и мучает, и мучает и никак с ней не справиться. Только её выгонишь, так обязательно посмотришь на то, что тебе напомнит о ней снова: «Здрасьте, а вот и я!» Заснуть, что ли? Так она обязательно приснится, а потом окружающие обязательно напомнят об этом. Все как сговариваются. Получается, что любая жизнь - марионеточная. Дерни - дернется и марионетка, а надоест - выбросят. Я, наверное, надоел…

Опять ползет. Что б... А её все нет. Ну, приди же! Что за мучение. Уже вечер. Как хочется на улицу! Может сбежать? Но куда идти? Вдруг, услышанное мною, ошибка? Ведь такое бывает. Кажется, я читал что-то подобное и кино смотрел! Честно... Только вот название позабыл...

Почему не идет? Старик сгинул... Надо успокоиться, взять себя в руки. Считать, считать: раз, два, три... Почему же не идет? Раз... Не считается. Мысли стали - назойливыми. Надо, ох, как надо, сосредоточиться!

Не могу! Не хочу... Ну что сделать, чтобы избавиться от этого? Что? Кто подскажет? 0бида раздирает меня. Уже ничего не хочется, только обида живет во мне; как хочется поговорить, или пусть просто, по-человечески, погладят по голове... я не хочу... Не хочу этого... Конечно, если почитать книги, то там все пристойно. Герои умирают в красивых позах, но, я-то не герой! Они все описаны кем-то, а мне никогда не приходилось видеть их в таких ситуациях. Конечно, я восхищался подвигами, но при этом помнил, что это всего-навсего описание, которое и будило описательные чувства - ни больше, ни меньше. Но и тогда было странно оказаться на их месте, а вот теперь, без всякого геройства, я лежу в этой палате, совершенно одинокий, и мои, может быть последние, секунды, сочтены.

Вздрогнул. Это от стука. Почему-то сейчас показалось, что войдет она - с Косой... Как я устал от этого. Ну, пусть чего-нибудь сделают. Укол что ли?

Ну, вот пришла. Усаживается. А радости-то нет! Даже, когда томился, оно лучше было. Ага, сделала томные глазки. Так! Сейчас заговорит сладким голосом, делая вид, что я лежу на побережье Черного моря.

Знает или нет? Глаза прячет, наверное, знает. Хотя, нет, у нее всегда была привычка: прятать глаза. А в принципе, все делается просто, приходит к врачу, говорит, что она невеста, что у неё решается судьба, а тому-то всё до лампочки, к тому же симпатичная, глазки, тары-бары - извольте получить диагноз!

А теперь, припёрлась посмотреть, как это происходит. Такое зрелище нельзя пропустить. Плетёт, что всё будет нормально, скоро меня выпишут, это точно выпишут - на тот свет... Как всё просто: «нормально…»... А что такое «нормально», разве нормально то, что я еще молодой, полный сил, вот лежу и загибаюсь... Где эта хваленая наука, которая с радостью создает бомбы, а не может создать такое, что могло бы помочь вот такому бедолаге как я? Да, провались они со своими бомбами!

Ах, это настолько старо, что... фу... у! Насторожилась. Ну, прямо собака. Вот уж у кого чувствительность. Видите ли, ей кажется, что я её не слушаю. Але оп! Надувание губок. Але оп! Слёзы в глазах заблестели. Говорит, что у меня такое лицо, что я вот-вот заплачу. Ну, это не привыкать, но при ней плакать не буду. Ни за что! Испугалась! Ну, милочка, так нельзя, если уж пришла смотреть, как умирают - смотри, а я сыграю спектакль, героической смерти...

Бог ты мой! А ведь я не люблю её... Вот только в эти секунды, посмотрев на неё, меня как ударило током - не люблю, все что было - мираж... Такой же, как тысячи других, рожденных моей памятью и каким-то воспоминанием о чем-то том, далеком... Что сейчас, кажется и не было никогда.

Как тоска о своей половине, но своей, а не этой. Это не половина. Это так с боку припёка. Не знаю, как назвать, но одно точно - не то. Мне не везло ни в чём, естественно, не могло повезти и в этом. Больше ничего не будет. Это финал. Последний шанец, но жалость, ни к лицу герою, поэтому улыбнусь, как ни в чем, ни бывало и спокойно взойду на эшафот! Смотрите! Запоминайте...

Никак не пойму к чему все это? Пройдет немного времени, и она последует по этому маршруту и ничего не даст отсрочки, воспоминания, которые задерживают. Она будет старая, никому не нужная и цепляющаяся полуразвалившимся разумом за те крохи воспоминаний, которые и есть эта жизнь, но эти крохи будут жечь как уголья, от которых не убежишь, не спрячешься.

Чего она? А, прощается, ну да ладно. Улыбаюсь. Наверняка, неотразим, как может быть неотразим актёр, уже сыгравший все свои партии и только вконец разуверившись во всём и теряя блески былого величия. Хорошо, что уходит. Всё равно я не слушал, что она говорила, только трата времени, а его у меня и не так уж много, хотя, по совести, не представляю, чем забить эту прорву так мало оставшегося времени. Вот и однопалатники. А где же старик? Не хватает его... А вообще-то нет, это не однопалатники - все мы здесь смертники, и вроде бы у нас игра, кому первому выпадет... это... Сегодня мне. Кто следующий?

Вечереет. Как пролетел день. Настроение улучшилось. Какая-то чертовщина! Всегда в это время у меня очень плохое настроение, всегда все неприятности случаются в большинстве в это время. Но стоит стрелки перейти границу 21.00, как все меняется. Что-то непонятное, я многих спрашивал, некоторые тоже испытывают в это время неудобство.

Черт возьми! Что только на нас не влияет! Все. Всё связано со всем. Где-то, даже и понять трудно где, что-то произойдет, то это обязательно отразится на погоде и уж, конечно на людях. Все мы взаимосвязаны.

Но с другой стороны, этих влияний можно избежать, это удается немногим, мне, конечно, уже поздно... Хотя, по правде говоря, я никогда и не стремился к этому. Жил, как птичка: поклевал, и спать, - и никогда не думал об этом. Вот, сейчас только, может быть, впервые задумался. Слышать - слышал, но не думал.

Какой воздух... Он становится необычайным, вот, все прозрачнее и прозрачнее - еще мгновение и темнота поглотит его, превратив в вечную прохладу, которая тонкими щелками... Как красиво я стал говорить... А ведь и в ночи есть своя жизнь, может и в грядущей темноте, также обнаружится жизнь?

Вон и старичок появился. Ну, вот, неугомонный старичок заговорил. Только отвлекся, успокоился - он тут как тут! Чего это он бормочет насчет простуды? Идиот! Мне-то теперь какая разница? Стоит ли ему объяснять? Ох, уж эти старички. В молодости что-нибудь сделает и потом всю свою жизнь только и занимается тем, что стрижет с овец своего случайного деяния, которое не всегда великое, но обязательно к моменту, ко времени; потом это маленькое обрастает подробностями и уже становится, эдаким гигантом, который в состоянии перевернуть земной шар.

Ну, сейчас начнётся! Сел на любимого конька. Ну вот: «Когда мы...». Да горите вы огнем синим! Заткнулся. Слава, Богу! Повернулся к окну. Вижу выход, как хорошо видно…. Вот, прошу любить и жаловать, появилась на горизонте моя разлюбимая... Бог ты мой! Кто это?! Вот те раз... Поцеловались! Так! Где там её цветы? Передача? В окно! К черту!

- Что вы говорите? Рехнулся? Нет, в своем уме! Уй-ди-те… Сегодня первый раз встал. Тяжело. Тошнит... Противно. Как все противно! Неужели даже в такой день надо было врать? Зачем припёрлась? Есть хахаль, ну, и привет, будь здорова! Чего мне душу травить! Иди своей дорогой! Все это проявление гуманизма, а кому-то он нужен, такой гуманизм, ну что мне с него? Легче стало? Нет. Хуже!

Не могу успокоиться. А этот что-то опять плетет. Вот неугомонный. Наверно, и прожил столько, потому что вот так балаболит беспрерывно, у него ничего не остается, а все с этим трепом выходит, ведь болтуны долго живут.

Начал заливать про былое. Ага, со старухой они прожили. Хотел бы я посмотреть, сколько бы он выдержал с этой стервой, что только что покинула меня…... Наверняка на половине своего срока загнулся бы. А мне то что? Ведь...

Закружилась голова. Надо лечь. Опять плачу... И какая-то слабость... А это говорит, что меня выпишут:

- Да угомонись, скоро-скоро меня выпишут на Тот Свет!

Что я говорю? Не понимаю. Ничего не понимаю, не могу... Вроде бы прошу прощения... кивает, а глаза, какие у него: как шары. Успокаивает... Как тяжело. Ничегошеньки больше не хочу! Ничегошеньки. Такое ощущение, как будто на всем скопилась пыль, но безразличие так велико, что стирать ее не хочется и все остается в таком виде, но он угнетает еще больше. Вот так сейчас и у меня. Ничего не хочется. Постепенно начинаю свыкаться с мыслью. Человек ко всему привыкает, даже к этому. Раньше казалось, что в жизни можно сделать многое, но вот в эти минуты, когда мысленно оборачиваешься на прожитое – понимаешь, что ничего нельзя сделать, все предрешено, а мы только играем роли. Как ни странно, но измотало, измучило ожидание, что хочется, чтобы это произошло быстрее, может тогда наступит успокоение. Помнится, считал... Не могу все-таки думать об этом, даже сейчас меня охватывает чувство сопротивления грядущему, что таится за этими двумя словами: «Долго не протянет…».

Холодно. И все-таки за этим напускным безразличием скрывается страх. Я - боюсь! И с этим ничего не поделаешь. Страх... Какая тишина. Закрываю глаза. В ушах начинает гудеть. Но все-таки уже ничего не хочется. Как говорят итальянцы: «Комедия окончена...». Италия... Меня почему-то всегда влекло туда. Теперь уже я никогда там не побываю. Снова плачу... Теперь, практически постоянно, чуть что - плачу. Наверно, хорошо бывает только в книгах. В жизни - наоборот.

Там, герои, когда узнают, что немного, остается до конца, начинают делать свои возвышенные дела. У них все хорошо получается, и когда все сделано - красиво умирают. А у меня никаких дел. Никаких! Я просто лежу и умираю... Уже рыдаю. Это слово прямо... Не могу!

Ну, вот слезы кончились. Тоскливо. Завыть бы! Сесть и выть, выть до тех пор, пока не станет лучше. Наверно Волки воют вот от такой тоски, которая охватывает их неожиданно, или они что-то вспоминают, может о своих прежних жизнях... В прежних жизнях? Да, я помню, где-то слышал, что все живые не исчезают бесследно, а постоянно перерождаются... Может и я в кого-нибудь,.. а? Хорошо бы!

Поговорить бы... И старик исчез. Когда нужно помолчать - говорит, а когда необходимо поговорить - исчезает. Ну ладно. Интересно, сколько времени? А вот и часы. Ого! Уже половина двенадцатого. Где же старик? Наверно перевели в другую палату. Решили перевести в другую палату. Ясно! Гуманизм... хорошенькое дельце! Какая разница, как уходить: одному или под разговоры старика. Кстати, уж лучше было бы спросить меня, что лучше, но - об этом забывали. Человек уже ничего не стоит. За него все решают. Он только должен радостно кивать головой. Так всю жизнь... И все довольны игрой. Все в восторге! Нас заставили поверить, что происходящее не столько человечно, что личное мнение уже не играет никакой роли. И ни у кого не явится простой мысли, что человек, хотя бы в последний свой час имеет право на единственное проявление воли... Но кого что интересует?

Вроде бы спал... Открываю глаза. Утро. День обещает быть хорошим. Пытаюсь вспомнить сон... Неожиданно на память приходи вчерашний день. Тоскливо ноет сердце. Становится душно. Как хорошо было бы, если вчерашнее - плохой сон, а вот теперь, когда я проснулся - всё позади и никогда не вернется.

Ладно, надо доживать. Утро! И все же, как хорошо просыпаться. Интересно, долго еще? Не могу понять одного, что заставляет постоянно думать об этом? Какая сила? Каждое мгновение, о чем бы ни думалось, я как-то аккуратненько сворачиваю в эту колею.

Думается, что все безразлично, но в тоже время цепляюсь за каждое мгновение. И все вопросы так и останутся без ответа. А зачем мне оно? Какая разница, сколько осталось: год, неделя, один день. Вce равно - все будем там. Как не ловчи - один конец. Это единственное, что всех единит - и гениев и простаков... И, всё-таки, не хочется в это верить. Что-то сопротивляется этому. Ну почему? Почему всю жизнь я должен бояться? Боишься этого, того. Если хорошо вдуматься, то оставшиеся жить приговорены, так же, как и я, - к смерти. Да, к смерти! Нечего бояться того, что реально, и может быть является высшей реальностью. Никто не избежит этого. Мне не повезло... А почему не повезло? Может, я тихо уйду сейчас, а оставшихся жить ожидает что-то ужасное. Пройдет несколько времени, и все забудут... Только вот... Родители... Им плохо. Милые мои старички! Для вас - это горе. Я понимаю, но ничего не могу поделать.

Плачу. К этому привыкаешь. Слезы стали литься по поводу и без повода. Раньше они, особенно в детстве, приносили облегчение.

Сейчас нет. Становится тяжелее. Будто долго работал. Однажды я видел, как умирал старик, легко и без сожаленья. Он верил в бессмертие своей души, и это давало ему силы. Его не пугало, что никогда уже его не будет, зная, что с ним будет, его не волновало мимолетное. Более того: к смерти он готовился торжественно, и боль переносил, улыбаясь, и, происходящее не было актерством, - это действительность, похожая на озарение, не похожая, а таковая и есть.

А у меня... Завидую. А может... может это расплата за неверие? Неужели есть Тот, кому мы должны отчитаться за прожитое? Не могу поверить... Не умею... Всю жизнь говорили, что Его нет, а вот сейчас... Говорили, что уйдешь - и всё. Ан нет - не всё. Вот как душу разрывает. Разум не приемлет. Видимо, вера - от сердца, когда просто веришь, и все. Лучшее оттуда, не надо утомительных доказательств, когда достаточно светлого и чистого чувства, подтверждающее, что это есть. Это есть, и никак не может быть иначе. Тогда на сердце праздник, легко и хорошо; а когда постоянно должен себе доказывать, что это так и никак иначе - это мука. Противоречия, разные мотивы, а где-то в центре ты - несчастный, всеми заброшенный, может именно поэтому порой наше благополучие зависит от слова – «нет». Когда говоришь – «нет», а чувством принимаешь сразу и до конца... Без компромиссов, желаний, при удобном случае вернуться назад. В правоту сердца нельзя лезть с доказательствами...

Черт! Опять сомнения: вот почему так. Ежели Он есть, то надо бы землян сделать счастливыми... Или есть выше? Отсюда трудно судить - ничего не видно... Виден только нос, стены, потолок, окно, куда не хочется смотреть, и воспоминания, уже искаженные, неправдоподобные, где все перепуталось, перемешалось, и осталась только жалость об ушедшем, которое, если быть честным, не такое уж радужное и прекрасное, оно наполнено и обидами, и просчетами, и ошибками - всего хватает.

Уход… Что за эти стоит. Все бубнят: счастье, счастье, А спроси, что это? Начнут говорить о том, что не хватает в эту минуту, и все больше: ковры, машины, квартиры; но я лежу, ожидаю это, мне уже этого ничего надо. Туда ничего не возьмешь; значит, все приходящее, значит, только хорошо одно желание. Вон, я, верил, верил; считал, что есть у меня Любовь, а на деле ничего у меня нет. Но, вот, когда было только первое знакомство, когда все было поэтически и прекрасно, вот тогда я ощущал, наверное, счастье. И если бы это достижение было длительным, то я бы, наверняка, сейчас бы с теплотой вспоминал об этом. Не суждено - измена, хотя... Какая же измена мне? Смотри-ка, как всё поворачивается: это счастье, которого я так и не достиг, на самом деле только тропинка, никуда не приводящая. Все проносится, как молния. Остаются воспоминания, которыми мы и живем, а самой жизни, по сути, и нет, есть борьба... Да еще какая! Там и человеческого-то нет.

Странное видение... Мне как-то чудится, будто люди, которых я знал, стали свиньями... Вот они побежали, бегут, отталкивают друг друга, ставят подножки. Господи! Топчут упавших... Хочу открыть глаза - не могу. А вот и корыто. Набросились, а потом отвалились... Вон, та свинья похожа на меня - это я! Открыл, наконец, глаза. Фу! Такая яркая была картина. Мы свинки - точно, но почему нас довели до этого, ведь, если мы знаем, что такое добро и зло...

Это Игроки нас сделали такими, чтобы позабавится, чтобы увидеть наши пороки и самим, проиграв их, не сделать такого. Но ведь наверняка у этих игроков есть Он. А, кстати, ведь Он - воплощение добра и любви... Я даже читал на майках у кого-то, что «Бог - это любовь!», тогда почему не сделать так, чтобы и в голове-то ни у кого не возникало плохой мысли? А, ведь, стоило бы ему только наделить нас своей волей, как бы мы стали выполнять законы. Когда-то самому приходится делать выбор - сложнее. Он нас испытывает.. Для чего? Это что, вроде бы как экзамен? Непонятно... А что, собственно, понятно? Происходящее - непонятно, о будущем – и говорить нечего, прошлое - искажённые тени. Ничего нет, есть, вот только эта секунда, когда я подумал, но за ней уже спешит следующая, и я, выходит, постоянно обретаюсь в прошлом, а будущего и настоящего у меня нет... Аж дух захватывает! Может быть, вообще меня нет, ведь я даже толком не знаю, что я такое.

Как бы было хорошо с кем-нибудь поговорить... Опять все разбежались. Старик, и тот не появляется. Ох, какая тоска. И мысли как на подбор, одна лучше другой - не избавиться, не понять, а вот только одно - беспросветная тоска и какая-то отчаянная попытка разобраться во всём, или, уж, на худой конец, понять для чего весь этот балаган…

Ну, узнай, что к чему, - разве полегчает, какие-то новые проблемы начнут глодать душу. Все-таки, почему именно сейчас, когда и без того осталось мало времени - думаю об этом, хотя о чем мне еще думать, а? Да, не о чем, а вот сделать бы так, чтобы эти мысли, как черви, не копошились в башке - не могу. Ничего не могу! Всё сквозь пальчики. Всё! У других, может по-другому, а у меня - мимо.

Я, как несчастный, потерявшийся в лесу, и при этом не умеющий ни найти выхода, ни достать себе пропитания, - обречён. Обречён на одинокую и голодную смерть, и вот, совсем отчаявшись, ложусь под кусточком и начинаю умирать, но смерть сразу не приходит, и тогда вспоминаю о прошлом, и пытаюсь, в надвигающейся темноте, увидеть лучик, хотя бы тоненький, толщиной с ниточку, чтобы увидеть, ощутить, ухватиться за неё и попробовать вылезти наверх. Но не добраться! Нить скользкая… Всё бесконечно, в этом, никем необозримом пространстве, перестраивается и существует неограниченное количество времени. Являясь и исчезая. Исчезая и являясь.

Ну, я согласен, мое тело тоже на эти частички разложится, а вот как быть с тем, что думает, решает, оценивает, радуется, страдает, - это не тело, это я точно знаю. Тело, только выполняет, что скажут, или скажет, черт его знает! Оно-то также на атомы распадается. Если всё бесконечно, то и вот это моё существование, или прозябание, также должно быть бесконечным, а оно куда-то движется! Влечёт меня, не знаю даже куда и во что, вот сейчас пытаюсь разобраться, но все бежит от меня, только ухвачусь за хвост птицы, она взмывает, и только перья в руке остаются...

Как у Иванушки-дурачка… Но не такой уж он и дурачок. Его какая-то сила влекла ко всему, что только душа пожелает. А меня если и тащит - то это горькая судьбина, да всё больше по кочкам, да, прямёшенько к пропасти.

Конечно, есть умники, которые свои воспоминания украшают, получается, что у них была не жизнь, а разлюби малина! Мне кажется, что постепенно выхожу на их тропу.

Я внушаю себе, что у меня было перо, которое я потерял, в этой безостановочной гонке к корыту, и вот тогда начинаю страдать о потерянном пере, внушая, что оно было, что оно не привиделось мне.

Это блеф, но дающий хотя бы один шанец, более никто его не даст, более ничто не поможет, потому что, оттолкнув тебя в беге к корыту, о тебе забывают, будто и не было. И меня, считай, больше уже нет. Я выбыл из гонки к корыту. Я на обочине…

Во многих книгах жизнь представляется как путь….. Не дорога. Не спринтерская дорожка к корыту, а Путь. По нему….. А вот оно что - это наверно та лестница, о которой говорил Старик. Это Путь, который бесконечно устремлён вверх. Нет ему ни начала, ни конца…Это движение к горизонту….Чем ты ближнему, как тебе кажется, то он дальше от тебя, как это обстоит на самом деле.

Чем ближе подходишь, тем дальше он удаляется, бесконечное движение его основа...

Успокаиваюсь. Значит еще не все, ведь я еще не приблизился к горизонту... А ведь можно заблудиться, уйти в сторону, но куда бы ни пошел, везде есть горизонт. Последнее время, а точнее, когда я узнал про это, то стал философствовать, хотя, всегда считал, что это никчемное занятие, но вот сейчас прихожу к обратному, и понимаю, все не просто так. Это большее, чем праздное разрешение проблемы свободного времени. Теперь ощущаю ее поступь, от которой корчится мое бренное тело... Это точно. Все бренно, а точнее - преходяще, потому что когда рассыпается эта фигура на смену ей приходит другая. И переход - боль, а я пугаюсь боли, и еще неизвестности, все вместе - это вызывает страх. Я боюсь этой неизвестности, этого нового качества. Я привык к этому, никогда не переходил из одного в другое - все у меня текло, как воды мутной реки. Новое - это боль. Боль - ее качество, нормальное состояние.

Но ведь боль касается только тела. А над ним возвышаете разум - бестелесный, могущий проникнуть везде. А что если... Даже не верится... Он останется! Точно! Если тело - оно из чего-то, и в итоге - рассыпится, а он из ничего, его невозможно пощупать, но его можно ощутить. Как со зрением? Так, что такое я - разум или зрение?

Ну, мне, если по большому счёту, всё равно, что такое я…. Просто, мне хочется хоть как - то зацепиться и остаться в этом бренном и непостоянном мире, хотя уже и не совсем понятно зачем. Может это просто отголоски слепого инстинкта, который цепляется за всё, даже за мираж, только бы что-нибудь сохранить, хотя бы маленькую частицу, хотя бы одно мгновение. Хотя бы что-нибудь…..

Меня всегда удивляло слепое желание людей написать своё имя везде, где только не придётся. А вот сейчас, я понимаю, что это желание остаться памяти тех, кто просто прочитает ими написанное. Человек хотя и ограничен во времени всё-таки имеет что-то такое, что влечёт его к бесконечности….

Ведь, хоть что-то же должно остаться от каждого. Нельзя просто так уйти, ничего не оставив от себя. Или о себе? А что даст эта зацепка? Меня не будет, но обо мне будут вспоминать. Жизнь в памяти людей….. Может быть, вспоминая, люди тратят энергию и эта энергия питает какие-то незримые сущности, которые остаются после нас?

Или это желание выпятить себя. На протяжении жизни, правда, в разной степени, все люди делают всё, чтобы показать себя. Погарцевать, так сказать, на белом коне, перед восхищенной публикой.

Как-то противно уходить бесследно. Это и заставляет людей что-то делать. Нежелание исчезать бесследно, потому что и память, наверняка, имеет какое-то значение, имеет какую-то протяженность, это не простое механическое действие - это что-то более сложное, более представительное, то, что дает уверенность и от чего исчезает страх.

Успокоился. Нет мандража. Осознаю и понимаю, что меня ожидает. Уже не пугает та, с косой, а вчера не мог найти себе места. Интересно, а как это произойдет? Наверно все будет темнеть, темнеть и вдруг раз - исчезнет и как бывает во сне, когда крепко спишь, все пропадет и тебя не станет, а если даже так, то чего пугаться - не станет, значит, уже никогда не буду испытывать боль, страдание, муки - всё канет, исчезнет. Остатки от меня начнут бродить, и перерождаться, появляясь в бесконечном количестве всевозможных сочетаний.

Смотрю в окно. Странное чувство, я уже от всего отстранился. Окружающее наблюдаю так, как будто я сморю на всё происходящее со стороны. Моё Я стало сторонним зрителем, которому нет никакого дела до того, что произойдет и как произойдет.

Волнения ушли. Правда, я не уверен, что надолго. Моё тело как старый костюм. Его жалко. К нему я привык, но он уже так износился, что от него нет никакого проку.

В этой камере смертников мне уже неинтересно. Происходящее не только не волнует, но, более того, - не касается меня. Как ветер, который влетает в открытое окно и вылетает в дверь, прикасаясь безразлично ко всему, лишь потому, что это встретилось ему на пути, так и я обтекаю всё, что вижу и оно уже не волнует меня, не вызывает никакого душевного отклика - это чужое...

Тело стало чужим и неприятным, будто я надел чужой костюм. Может это странно, но это так, и мне хочется избавиться от него. Эта мысль тревожит меня. Но тот, кто наблюдает за мной изнутри, как мне кажется, начинает брать бразды правления в свои руки. До этого мгновения он только наблюдал. Теперь он становится господином всего. Может быть, он и есть моё настоящее Я.

Мысль тревожит душу. Но вот сейчас я не могу понять одного – зачем я сейчас, когда осталось так мало времени, выясняю всё это? Мне не ответить на этот вопрос. Хотя, если на это посмотреть под другим углом, а чем мне ещё заняться?

Раньше и довольно-таки часто у меня возникало чувство, что вдруг неожиданно, когда на это не было видимых причин – кто-то звал меня. И это было не снаружи, мне чудилось, что это происходит изнутри, это Тот, Кто Наблюдал. Сейчас это очевидно. Возникало тоскливое стремление пойти на зов. Я не мог этому противится. Но и не мог пойти, потому что не знал куда идти. Я мучится. Если бы знал - ушел. Ничего не могло меня задерживать. Ничего. Сейчас тем более, когда я постепенно свыкся с мыслью о том, что уход не за горами.

Всё, что было уже в прошлом. Оно не вернется. Оно ушло, стало не моим, а воспоминания, как известно, вещь скользкая, они не отражают то, что было, они его украшают в угоду самолюбию, оставляя что-то не жизненное, а сладенькое. Но если посмотреть правде в глаза, то останется только-то зовущее, что может быть и есть самое главное, а всё остальное - воспоминание, о несбывшейся красивой жизни, оставшейся позади.

Наверное, и об этом намекал Старик, когда говорил о лестнице – это подготовка к чему-то важному, а это важное - подъём на другую ступеньку…..

А может, после того, как я услышал свой приговор, мой разум помутился? Говорят, что если Он рассердится, то отбирает разум? Ну, за что? Что я-то сделал? Но нет... Если я всё правильно понимаю, то навряд ли. Есть такая поговорка: своего горба не видно. А, ведь это действительно так. Что касается нас самих - мы не видим, да и осознаем себя только глазами других, мы начинаем смутно и искаженно ощущать себя. Мы – искаженное зеркало чужих мнений о нас.

Нельзя расправить крылья и взлететь, постоянно чего-то, боясь, особенно, если это касается людских мнений, от них погибель! А что они? Слова. Пустые злобные слова, от которых нельзя ожидать ничего хорошего. Мне не приходилось видеть, чтобы они кого-то осчастливили. Быстрее, наоборот, в них заложена динамическая сила разрушения, когда ничего не остается и не может остаться, наверное, и в этом есть что-то существенное, важное, чего не поймать сейчас, но что наверняка станет ясным потом. Чужие мнения – это смертельный яд, для нашего истинного Я.

Повеяло из окна. Как хорошо! Господи, ведь больше всего на свете я люблю весну и лето... Но не доживу... А может это и хорошо, что сейчас, а не зимой. Весна, дарит надежду, и вместе с ней забываешь, о своём страхе.

Прошло два дня. И быстро, и медленно, кажется, что все исчезло, и остался … нет, точнее, остались только мои рассуждения, и ничего не может их остановить, с ними стало даже как-то уютнее. Они не держат камня за пазухой, они стараются осветить что-то такое, что спряталось в душе, в ее низинах, чтобы, хоть под занавес, я мог это разглядеть это таинство, совершенно неизвестное мне.

А, между прочим, я часто думал о бесконечности. Если все бесконечно, то и вот этот день, и все предыдущие, в своей каждой точке также должны бесконечно продолжаться, потому что они вытягиваются, и тянуться вечно. Может, это так и есть, но чтобы почувствовать это, надо как-то совершено иначе все это увидеть, ведь, наверняка нас не только окружает то, что видим, слышим, есть такое, что недоступно, что трудно сразу понять... Надо встать. Тяжело. Окно. Немного рябит и расплывается. Ба! Кто к нам идет! Интересно, видит она меня или нет? Быстрее всего нет. И, боже ты мой, какая скорбь! На этот раз ее приятель за забором - это предусмотрительно. А что, она играет неплохо, видимо, - есть данные. Могла бы стать актрисой, хотя все женщины актрисы. Нет среди них достойных... Так себе...

А что если сказать ей? Нет! Будет сцена и, потом станет стыдно за неё. Так бывало. Она что-то делает, а у меня такое чувство, будто при огромном скоплении народа я голый. Так и вижу, как она бросается к окну, заламывает руки... Противно! Хочется сплюнуть. Что я злюсь? Кого винить. Некого…

Заходит. Опять цветы. Эти выбрасывать не буду. Пусть стоят.

- Хорошо себя чувствую.

- Сухо разговариваю? Нет, тебе это показалось, просто настолько хорошее настроение, что лицо ничего не выражает. Это от полноты счастья и изменений, происходящих в таинственных глубинах моей души.

- Это хорошо, что ты понимаешь..., - побледнела. Что это она? Может, узнала? Ну-ну, посмотрим, что будет дальше.

- Посидеть со мной? Зачем? У меня все есть. Не надо. - Хочется, чтобы она ушла.

- Обиделся? На что? - чуть не спросил про ее провожатого, Слава Богу, сдержался! Не хочу лжи.

- Хорошо. Спасибо. Буду стараться.

- Ничего не надо. Если будет время...

- Я понимаю, что ты рвешься, но, увы! Работа, начальник! Не надо меня целовать, а то расстроюсь. - Какие у неё противные губы - мягкие податливые...

- Не обижайся, я шучу. Ну, привет.

Бедный, истомился, не выдержал, только она вышла тут же к ней. У него мужественное лицо. Молодец! Хорошо держится. Такой не промахнется. Хотя, кто знает, как бы повел он себя, попади в такую ситуацию. Все хороши, когда много свободного времени, а когда его совсем не остается, когда в любую минуту все может кончиться, то здесь не до громких слов, не до поз. Ну, да Бог с ним. Придет и его черед.

Чем бы заняться? Скучно... Как все это понимать: остались считанные секунды, а мне скучно, но, тем не менее, и с этим ничего не поделаешь, - скучно. Вон муха опять ползет. Какое мерзкое создание. Вчера ползала, сегодня, завтра... Так, подползла к ручке. Остановилась. Подрыгала ножкой. Что-то не нравиться. Поползла дальше. Взлетела. Вот у кого жизнь: живет не думая, и умирает не страдая. Никаких переживаний, колебаний. Все на своих местах. Есть, так есть; нет, так нет. Как легко: раз и нет. И никаких тебе самобичеваний, пониманий, созерцаний все предельно просто. А вот с человеком судьба, или еще кто-то, пошутили злую шутку, дав нам разум, который при жизни ничего не может, а перед смертью своим нелепым сопротивлением увеличивает страдания. Всё из-за него. Не будь его, мы жили бы легко, и умирали бы без страданий. Правда, смерти боятся и животные, но у них это не связано с осознаванием, а значит, и нет страдания. Человек понимает, а они ощущают. Неизвестно, что лучше. А может, они тоже осознают, но только сказать не могут?

Пока живёшь, и ничего не угрожает, то не думаешь о смерти, но стоит только заболеть, как мысли об этом начинают одолевать. Так, встретишь похороны и пугаешься. Становится страшно потерять то, что имеешь сейчас. Только боязнь потерять, потому что никто не знает, что там... Все скоротечно. Одно сменяется другим. Радость заменяется горем, потом приходит забвение, потом радость и снова горе... Или последовательность меняется, но нет постоянства.

А душа хочет чего-то такого, чтобы было важным, значимым. Этот как отец… Только он отец всех отцов, и оттого добр и строг, как Отец… Но – это миф, который вырвался из жизни, что-то останавливает его и делает постоянным.

Вот, я лежу. Жизнь для меня - это постель. Лежу, вспоминаю. В голове что-то неясное, как смутная догадка. И вот, таинство мысли – думаешь об одном, и вдруг поворот – мысли о ней….

Помню, однажды назначил ей свидание, своей дорогой, возлюбленной... Ни к чему моя ирония, да и слушателей нет. …Она долго не приходила. Я метался, не мог найти места, потом прошло время - успокоился и весь вечер занимался делами, уже ни разу ни вспомнив об этом….. Все приедается, все заставляет искать новое. Радость хороша только в тот момент, когда радуешься, некоторое время спустя - это уже не радость, а томление.

Интересно, каким бы я стал, доживи до возраста старика, моего сокамерника? Картина не из приятных! Я не красавец. Это известно. Не хочу быть больше того, что есть, в действительности, в старости, когда все черты обезображены, когда ты ничего де можешь и всем в тягость - разве это жизнь? Тому было легче, как не говори - помогала вера. А я ни во что не верю. Да нет... Все обманчиво.

Если бы меня не останавливал страх, то бы наверно, уже давно ушел из этого мира. Страх- это сила. Когда-то слышал, что когда умирал Гете, то он, родимый, так орал, что за несколько кварталов были слышны вопли. Это называется, не хотел расставаться с жизнью... А наверно просто боялся. А ему было за восемьдесят. Хорош мыслитель! Поучал, поучал, а как настало время, то завопил. А, наверное, Фауст - это голубая мечта любого человека. А с другой стороны – что даст бессмертие? Мне об этом даже страшно подумать. Жить в этой жизни и с каждым днем понимать, что она - наказание.

Спать хочется. Какая тишина.

…Фу ты, чёрт! Надо же такому присниться, только закрыл глаза, как неизвестно откуда появилась она и сказала, что мы уезжаем. Я не стал спорить - встал и стал одеваться. Все делалось не спеша. Казалось, что я не болел. Она нервничала.

Потом ехали на машине. Вдруг она закричала, я повернулся - ее не было. Почему-то стал волноваться. Шофёр сосредоточенно вёл машину. В окне мелькали дома, но рассмотреть ничего было нельзя. Смотрю на часы, но стрелок не вижу. Всем своим существом ощущаю - опаздываю. Куда и зачем - не знаю. Стал просить шофера, чтобы он поехал быстрее, но он, смеясь, показывает на светофоры, которых невероятное количество. Стоит проехать несколько метров - красный свет.

Неожиданно услышал крик. Оборачиваюсь - она. Сидит, сжалась, мокрая, будто попала под дождь, я хотел что-то сказать, но послышалось биение капелек о крышу машины - на улице шёл дождь. В окно было видно, как бежали люди, смеялись, прятались под навесы, и тут светофоры стали исчезать, и шофёр поехал быстрее. Я хотел откинуться на спинку сидения и только прислонился, как она стала разгибаться, и через секунду я уже лежал. Открываю глаза, передо мной стоит шофер в белом халате и, улыбаясь, говорит:

- Приехали, но вы долго не протянете..., - в ответ начинаю хохотать, вокруг меня собирается народ. Понимаю, нахожусь на вокзале.

Люди стоят, кивают головой, из их разговора ничего нельзя разобрать, будто нахожусь за стеклянной перегородкой, потом начинают расходиться. Вот уже никого нет. Только она. Вначале, стоит молча, потом начинает говорить, я силюсь понять, но ничего не могу расслышать. Приподнимаюсь на локтях, и тут мой взгляд нечаянно падает на часы, и тогда понимаю, что опаздываю на поезд. Вскакиваю, поворачиваюсь и вижу, как она идет под руку с доктором, вначале хочу закричать, но перед глазами возникают часы - срываюсь с места.

Последний вагон. Устремляюсь к нему. Вижу, как в него садится она, поворачивается и приветливо машет рукой. Хочу побежать быстрее, но ноги становятся свинцовыми, и нет сил сделать шаг. Из глотки вырываются только стоны.

Неожиданно спотыкаюсь и падаю. Но, ни удара от падения, ни бешено колотящегося сердца - не ощущаю. Поднимаю голову и вижу, как какой-то незнакомый человек протягивает мне билет - хватаюсь за него, как за соломинку. Билет разрывается и одна половинка остается у меня. Хочу заплакать, но кто-то говорит мне на ухо, что билет счастливый.

Поднимаюсь, но, не сделав одного шага, спотыкаюсь и снова падаю. Дотронувшись до земли, чувствую тепло и становится так хорошо, что хочется заплакать, потом становится трудно дышать; начинаю ощущать, как легкие разрывает нехватка воздуха.

Силы выживаются из меня, умираю. Боже мой! Ведь все это происходит сейчас... Это... Это... оно... Я лечу... нестерпимо долгий коридор. Ударился, но боли не ощущаю. Когда же конец? Гул, какой гул, кажется, что лопнут перепонки. Никогда не слышал такого. Где я?

Что-то мелькнуло перед глазами, такой яркий свет... Ничего не вижу. Перрон. Как я сюда попал. Какой длинный. У него нет конца. Вон горизонт, а он продолжается. Я жду. Не встать. Не могу, что-то удерживает меня…

Кажется, стало легче. Опять свет! Какой яркий, но не слепит. Теперь вроде бы отпустило, и можно подняться. Перрон стал как тротуар. Вон, какие-то люди. Да они несут картинки. Присматриваюсь - да это... это вся моя жизнь. Господи, такое ощущение что... переживаю, вот я маленький... Все повторяется! Все!

Это продолжалось всего несколько мгновений. Да, вот палата, старик стоит около меня. Плачет... Зачем... Хочу сказать, но не могу. Я только вижу, но ничего не могу сделать. Опять перрон. Уже никого нет. Какой чудной день. Что-то совершенно необычайное. Кажется, что такого и быть не может, а вот, на тебе - может. Яркие краски, и так хорошо все видно, что могу описать даже мельчайшие детали, а вид такой, какой мне приходилось видеть на открытке - там была изображена Швейцария.

Разжимаю кулак - билет. Он же счастливый. Оглядываюсь. Где-то у линии горизонта - поезд. Почему-то понимаю, что мне нельзя на него опоздать. Бежать! И странное ощущение: бегу и в тоже время стою на месте. Вот уже кажется, что сейчас силы покинут меня и я упаду, почему-то думается, что должен проснуться, но неожиданно мысль пронзает меня - я не сплю... Страха нет. Есть успокоенность, такое чувство, что желания удовлетворены и больше нет хотений.

Вспоминаю - в кулаке счастливый билет. Вдруг охватывает беспричинная радость. Хочется петь!

И тут, совершенно неожиданно на память приходит разговор со Стариком! Я вдруг сразу же понимаю, о чём он говорил. Я радостно кричу: Вспомнил!

На душе так и легко и светло. И лёгкость. Она разливается по всему телу, которое тут же теряет тяжесть прошлого. Я освобождаюсь от оков воспоминаний. Они больше не мучают меня! Они больше не приходят как незваные гости, когда их не ждёшь!

Мне легко! И даже показалось, что если я подпрыгну, то полечу! Как будто вес пропадает, каждое движение приносит облегчение, и я снова могу двигаться.

Вот дверь, протягиваю руку, но расстояние между рукой и ручкой увеличивается и увеличивается, у меня нет сожаления, ведь это весёлая игра. Чувство радости не покидает меня.

Оно увеличивается. Потом краски начинают мешаться. Становится серо и тоскливо. Словно шар проткнули, и из него выходит воздух, так из меня - легкость. Появляется тяжесть.

Становится нестерпимо тоскливо - я теряю основное, - свою обетованную землю. Вот она передо мной, но всё начинает наклоняться, и я теряю устойчивость, начинаю скользить, цепляюсь пальцами за землю, хочу удержаться - не получается! Под ногти попадает грязь, какие-то палочки, комья - становится нестерпимо больно. Закрываю глаза…. Хочется, во что бы то ни стало удержаться! Становится страшно…. Мелькнула мысль: упаду и конец!

И тут же, следом, другая мысль: конец чему? Тут же всё остановилось. Я обрёл почву под ногами. Будто ничего и не было.

Но не могу понять: где я? Перед глазами мелькают картинки. Одна, другая.… Это же воспоминания. Я маленький…. Чувствую, что я снова проживаю каждое мгновение моего, такого теперь далёкого прошлого. Но оно так стремительно!

И вот я снова бегу, вижу последний вагон, ловлю себя на мысли, что всё происходит как в кино: движения становятся замедленными, всё как бы проплывает мимо меня. И тут совершенно неожиданно я чувствую, как моё сердце остывает. Другого слова нельзя подобрать. Именно остывает… Всё уходит в далёкое никуда. И это уже не пугает. Становится даже немного смешно….

Так бывает с актером, играющим свою последнюю роль. Спотыкаюсь, медленно падаю, неожиданно в полёте передо мной возникает лицо. Вначале черты несколько неясные, потом становятся яснее и яснее. Я вглядываюсь. Вдруг, неожиданно для себя, я опускаю глаза вниз и вижу тело, которое медленно падает на землю. Я поднимаю глаза, и теперь я сморю уже снизу вверх. Лицо кажется до боли знакомым, но я не могу узнать кто это.

Напрягаюсь. Мне хочется вспомнить во чтобы то ни стало. Мелькают, с невероятной скоростью, воспоминания, ни на одном я не могу остановиться. Мгновение – и всё смешалось, потом рассыпалось. Я не вижу, я ощущаю каким - то чувством, что это она моя первая, и, наверное, единственная любовь. Я хочу, что – то сказать, но губы такие тяжёлые, что ими трудно двигать. Они не подчиняются мне.

Снова вглядываюсь, но никак не могу рассмотреть лицо. Я быстрее догадываюсь, что это она, но в тоже время такое ощущение, что это кто-то другой, совсем незнакомый. Вдруг что-то дрогнуло - лицо как бы качнулось и стало расплываться, будто оно нарисовано красками и на них попала вода и они стали расплываться. Мне хочется это остановить, но это уже как - то лениво. Я хочу и не хочу одновременно.

Появилось уже другое лицо, тоже знакомое - в нём все лица, которые мне приходилось видеть, они представали в том виде, в котором я их видел в последний раз, но все эти картины не находили во мне отклика. Я продолжал остывать. Это уже касалось не только моих чувств, но всего: и тела, и каждой клеточки отдельно, и чего –то ещё такого, о чём я не мгу сказать, потому что не знаю как это описать словами, я могу это только почувствовать.

Понимание, что это прошедшее было настолько сильным, что я не мог к этому относиться как к чему-то существенному. И я, неожиданно для себя опять увидел мелькающие картинки и друг- увидел себя стоящим около часов… Это первое свидание. Мне захотелось там остаться и тут же это свершилось.

Я перенесся к месту своего первого свидания. Стою около часов. Банально, но это так и было потому, что мы договаривались встретиться около них, мне было лучше обозревать всю площадь, которая была необычной, с каждой секундой я ощущал, что волнение нарастает, а мне хотелось - то петь, то рыдать... Вот, волнение достигло наивысшей точки, кажется, что грудь разорвется... Смотрю по сторонам, я не знаю, откуда она появится. Неожиданно приходит понимание, что я именно там – на этом первом свидании, потому что я не знаю, что будет дальше. Я жду, и кроме этого меня ничего не беспокоит. Очень хочется, чтобы она пришла.

И тут я вижу - идёт. Улыбка, такая милая, что мне хочется бросится к ней. Обнять её. Говорить только хорошие, только нежные слова, и неожиданно я понимаю, что я не хочу этого, что это уже не моё, что это уже прошло, потому что это только картинки, которые мелькают в моём сознании, но мне не хочется останавливать это мелькание.

Я почувствовал удар. В глазах замелькали разноцветные шарики. Танец, непонятный, замысловатый, такой, какой я видел в кино, когда показывали - искусство майя... А ведь майя - это иллюзия, может быть, и это то, что происходит сейчас, со мной тоже иллюзия?

И тут я увидел себя стоящим перед стеной. Я почувствовал, что мне стало тесно. Это не было ощущение того, что мне жмёт одежда. Это было чувство другой тесноты. Какой-то другой. И напрягся, стараясь освободится от этого. Мгновение – я ощутил лёгкость, которая была мне знакомой.

Я снова лечу... Теперь это какой-то канал. А может быт я в трубе. Полёт оборвался так же неожиданно, как и начался, и передо мной предстала палата, но она была видима сверху, как будто я был на потолке, при этом все прекрасно слышал и видел.

Осматриваясь, неожиданно заметил... Внизу на кровати лежало тело. Я не знал, кто там, но я точно знал (не знаю откуда) это моё тело.

Около, суетились люди в серых халатах. Они подняли его - бросили. Завернули в простынь и понесли. Потом зашел доктор, с ним еще кто-то, к которому, обращаясь, он сказал:

- Я не думал, что все так быстро произойдет.

- Но смерть была хорошей.

- Да, он умер во сне. Лучше нельзя и пожелать. Заснул и больше не проснулся. Но в его истории это был лучшей исход. Кто это рыдает?

- Да, вроде бы, его невеста.

- Бедная, она третий раз теряет сознание. Все говорит о какой-то вине...

Вдруг нестерпимо стало жаль её, захотелось как-то утешить, сказать, чтобы она ничего не боялась, что всё не так как мы думаем, что пугаться нечего, но тут я снова полетел по трубе и в глазах возник свет. Необычайно яркий, казалось, что от него можно ослепнуть, такой он был яркий.

Постепенно я взлетал всё выше и выше. Казалось, что от меня как грязь отлетают какие-то старые заботы, надежды и желания, они становились такими незначительными. Мне даже стало смешно. Я рассмеялся и услышал свой смех. Он был как звон колокольчиков. Это был другой смех.

Я смеялся, и в ушах звучали колокольчики, их было так много и они были светлыми и добрыми их звук не раздражал, наоборот – успокаивал. Мне даже показалось, что по….. я не знаю почему, потому что я понял, после того как увидел своё бывшее тело – его больше нет.

И тут же, в одно мгновение я ощутил, что труба кончилась, и я, как вода, вытек в пространство, которое, переливалось красками, и было теплым и приятным….

Вокруг мелькали огоньки. Это были звёзды. Всегда казалось, что они холодные, но сейчас они были тёплыми и нежными. Как любил я с ними обращаться на непонятном языке, это бывает так, когда не говоришь, а как бы читаешь мысли, и то, что хочешь сказать, как бы выскальзывает из тебя...

Неожиданно я узрел, как из звёзд образовалось кольцо, оно заискрилось, засверкало. Я пригляделся и вдруг отчётливо увидел, что это была золотая змея, кусающая себя за конец хвоста… И, какая-то неведомая сила повлекла меня в этот круг, я захороводился и восторг пронзил меня.

И тут, совсем некстати, вспомнилось, что совсем недавно меня терзала скука и тоска, но сейчас этого не было, была легкость. Ощутив её, я как бы почувствовал, что вернулся домой, как будто я долго был пути, забывал обо всём, даже о том, куда я иду, но вот сейчас, придя сюда, вспомнил весь свой путь, и тут передо мной поплыли страницы моей жизни, как будто я смотрел кино. Мелькали кадры, и на время, как бы вновь переживал всю жизнь: день за днём, час за часом секунда за секундой. Это было в другом измерении, где мгновение могло растягиваться на миллионы лет и сжиматься до неразличимости. И вдруг я ощутил себя, и захотел её увидеть и не успел об этом подумать: вечер счастливый и радостный, а рядом - она. Этого не было в действительности, но здесь, в этом таинственном миру, можно сделать всё, поэтому я был с ней, и она была такой нежной, такой преданной.

И я принял её облик. Тут я понял, что могу, как бы воплотиться в любое состояние. Это я не оценивал. Да и не хотел. Вижу её глаза. Смеётся. Вдруг грохот. Я отлетаю и вижу груду обломков; мгновение - огонь все сжигает.

Вокзал. Я понимаю, что пришел проводить, а кого не знаю, начинаю шарить глазами, искать, стараюсь вспомнить, но ничего не удается и тут взгляд останавливается на часах: большие, круглые, они почему-то кажутся старинными. Стрелки на них большие и массивные и идут они как-то странно, кажется, что именно на них отразилось все мироздание. Приглядываюсь и вижу, что цифр нет, нет ничего, но если посмотреть на стрелку, то увидишь, как течет время. И это течение странное: все стоит, но стоит посмотреть с другой стороны, оно начинает бешено двигаться, потом с третьей - и ты одновременно видишь и движешься, и стояние, и еще что-то, а потом еще, еще...

И снова тот же поезд, который и движется и стоит и что-то еще с ним происходит - не могу понять. Я начинаю приближаться, на душе покойно. Ощущаю в себе какие-то силы, какое-то неясное предчувствие необычайного, но того к чему я стремился всю свою жизнь, такого, что станет со мной в одно из мгновений, но того чувства, которое, я обычно, испытывал в подобных состояниях, - нет, есть другое, может не совсем понятное сейчас.

Подхожу к вагону. Смотрю, и в окнах опять начинает мелькать мое прошлое, но я смотрю по сторонам.

Перрон. Его конец у линии горизонта. Напрягаю силы, хочу добежать до конца, понятно и меня охватывает нестерпимое желание. Вижу поезд. Последний вагон и желание сильнее...

Все исчезает. Вот я куда-то проваливаюсь. В ушах свистит, слышится неясный шум, который перерастает в гул. Кажется, что я стал самолетом и лечу на землю, вот она ближе-ближе, еще мгновение и расшибусь.

Потом тишина. И снова перрон! Поезд. Стоит. Бросаюсь к нему, в этот раз все получается легко, я бегу быстро, едва ощущая свое тело, и мое сердце заполняется лёгкостью. И снова светлое, чистое заполняет меня, и вот уже исчезает ненависть, злость, все то, что было где-то там...

Остается только радоваться тому, что это прошло, исчезло, что больше никогда вернется.

Неожиданно спотыкаюсь. Отчаянье, как черная тень перечеркивает легкость состояния. Хочу закричать... Крик застревает в горле. Трудно дышать. В полете вижу счастливое лицо. Закрываю глаза. Грохот. Он нарастает. Сейчас, вот-вот приближается ко мне еще немного... Сжимаюсь...

И опять чудесное превращение: я бегу по полю. Вдали птицы. Я приближаюсь, они взлетают. Потом через несколько метров садятся, и я снова бегу к ним. Всё во мне звенит и поёт от восторга. Ничего нет, кроме этого неповторимого и ни с чем несравнимого бега.

Вот набегавшись я чувствую усталость. Ложусь на землю. Тишина. На душе спокойно и как- то тихо радостно. Нет ни памяти, ни желаний. Лежу на поляне перед глазами травинка. Ползёт божья коровка. Растворяюсь в окружающем... Становится тихо, уютно и так хорошо, как - будто я, лежу в кроватке, и мне добрый-добрый любящий голос рассказывает бесконечную сказку, повторяя: « Мой, маленький друг, в бесконечном не может быть конечного…….».

И тут я отчетливо услышал стук колёс.