Дата, была знаменательная – День Рождения Хозяйки. А это значит, новые люди, вернее новые игрушки в плюшево-кукольной компании. Хозяйка любила свои игрушечки очень. Пара кукол Барби, крупный пупс, котик Леопольд, мишка Винни Пух, лошадки, собачки, рыбки были перевезены после замужества вместе с кое-какой мебелью на новую квартиру, подаренную молодожёнам состоятельными родителями. За пять лет, за которые молодые так и не пожелали обремениться дитём, коллекция куколок, мультяшек и просто зверюшек заметно разрослась. Об этой маленькой детской страсти знали Хозяйкины подружки и муж, поэтому проблема «что подарить» для них отпадала. Вот почему жители игрушечного государства были в тот день все на нервах, новенький – это же всегда так волнительно и интересно: кто он, известная ли персона, и самое главное, как к нему будет относиться сама Хозяйка. Конечно, она любила всех своих хорошеньких, но все же, всегда были какие-нибудь предпочтения и привилегии, например, очень почётным считалось, когда Хозяйка брала кого-нибудь к себе спать. Обычно это происходило во время командировок мужа, так как без него она ощущала себя одиноко в большой постели, скучала очень. Одним из самых важных моментов для дальнейшей адаптации новичка была церемония знакомства. Хозяйка не просто усаживала новенького среди игрушек, но она представляла его всем. А в этот День Рождения гости почему-то изменили традиции и надарили кучу всякой всячины «по дому». Ходили слухи, что муж собирается подарить огромного плюшевого медведя, но к великому игрушечному счастью, он вручил жёнушке всего лишь подарочную карточку, на которую та могла сама приложить свою фантазию в парфюмерном магазине. И всё же игрушки оставались начеку. Пришла последняя партия гостей. Из соседней комнаты, в которой был накрыт богатый стол, послышались поздравления, а потом дружный смех, причём смеялись очень долго. А в комнату знакомиться так никого и не принесли. «Ну и, слава Богу, - подумали куклы и зверята – новые игрушки – лишние проблемы». Однако, вечером, после провода гостей, подвыпившая Хозяйка всё-таки принесла нечто. Она небрежно поставила ЭТО на полку с игрушками, произнесла «будешь жить здесь», рассмеялась и ушла. ЭТО тоже было из магазина «Игрушки», но оно очень отличалось от здешних.

- Это, что ещё за чудо?! – произнесла Барби с удивлением и возмущением, чего, однако, нельзя было сказать по её лицу, т.к. она всегда улыбалась широкой американской улыбкой.

- Вот урод, без рук, без ног! – прокомментировала Масяня. Все дружно заржали. Масяню все уважали, потому что она, как никак, символ нашего времени и умела выдавать перлы что надо.

От такого «тёплого» приёма новый житель полки немного оторопел, но всё, же собрался и произнёс:

- Ребята, так рад знакомству с вами!

- Да ты кто ваще такой! Ты себя в зеркало видел? Чё ты, бля, тут с красивыми фразочками лезешь-то. – Много лет прошло с тех пор, как он был странной, игрушкой безымянной. 90-е годы наложили свой отпечаток, причём так конкретно, что он стал тут всеми заправлять. Даже зовут его теперь не Чебурашкой, а Чебураном.

- Я Ффф фф ф… - пытался произнести новенький, но от обиды и волнения, только фыркал, заикаясь. Злорадная игрушечная толпа вновь залилась хохотом.

- Ублюдок ты! Вот ты кто! Тряпка! Сопля! Размазня! Хозяйка даже знакомить тебя такого безродного с нами не стала! Урод одноглазый!

- Я-я… не-небезрод… у меня даж-даже гарантия… - чуть не плача заикался ЭТОТ.

Социум сказал, социум сделал. Так и стал он жить среди них Ублюдком. Конечно, не все его так называли, у некоторых язык не поворачивался, грубо это как-то. Поэтому они вообще его никак не называли. Те, которые посмелее, всячески издевались над Ублюдком, те, которые подобрее всячески избегали Ублюдка. А Хозяйка? А Хозяйка приводила в комнату всяких своих знакомых, и они умилялись, видя Ублюдка среди игрушек. Ублюдок был очень дорогой игрушкой, поэтому он умел даже петь, и пел он так проникновенно, что вся полка с игрушками тряслась. От этого Хозяйка с друзьями заливалась хохотом. А ночью она заливалась слезами. И с каждой ночью всё чаще и чаще ей приходилось сидеть на кухни, глотая успокоительные и рыдая, потому что всё чаще и чаще муж её любимый являлся под утро пьяным и она прекрасно знала, что он гулял на её деньги с другими женщинами.

Ублюдок тоже по ночам частенько не спал. Он грустил и думал, думал и грустил. Однажды, при таких ночных раздумьях, его застала тоже несколько необычная игрушка. Это было пирожное, милое такое, плюшевое.

- Знаешь, - произнесло оно робко, - я понимаю тебя. Когда-то и меня не принимали. В мультфильмах я не снималась, Хозяйка тоже не особо на меня обращала внимание, и, вообще, дурацкая какая-то игрушка – пирожное. Тоже очень тяжело было, но со временем, прижился, правда, друзей у меня до сих пор нет… А мне кажется, что ты очень добрый!

- Милое Пирожное! Мне так приятно, ведь ты первая, кто со мной по-человечески заговорил! Ты такая хорошая!

Вообще-то было не совсем ясно хорошая она, хороший или хорошее, но так ли это важно. Они проболтали всю ночь. Ублюдок был счастлив родной душе! Однако, днём, когда он подошёл к Пирожному, чтобы поприветствовать, родная душа отвернулась и отошла подальше. Ночью Пирожное всё также робко подошло и спросило:

- Ты же не обижаешься? Ты же понимаешь… Мне так долго пришлось вливаться в коллектив…

- Понимаю! Всё я понимаю! Ну, и чего ты пришло? Иди и дальше вливайся! Ни пола, ни возраста, ни совести! Мне, обидно! Но не за себя, а за тебя, только ты это вряд ли поймёшь.

Так и закончилась их мимолётная дружба. Все спали, а на кухне горел свет. Иногда, правда, муженёк ночевал дома и исполнял супружеский долг. И тогда, то ли, Хозяйка, то ли кровать, грустно поскрипывала. Он часто заявлял жене: «В постели ты никакая!». А Ублюдок всё грустил и думал, всё думал и грустил:

- Почему? Почему? Почему?... почему я здесь? Я же никому не нужен… а я так хочу быть нужным. Мне кажется я способен на нечто большее, и я должен быть не здесь. Я должен быть сильным и я должен что-то делать! Я хочу расти, расти, расти каждый день, хочу быть огромным внутри! Я хочу совершить что-то такое! Что-то такое! Для вас всех! Я не знаю… но я знаю, я знаю, что должен, что хочу… совершить, написать, спеть, порезать, убить! Но всё только для вас… вы не понимаете меня… а я.. я вас знаю и понимаю… я знаю, что вам нужно что- то, я знаю, что я должен что-то.. я хочу! Я хочу что-то сделать такое! Такое, чтобы заядлый атеист вдруг воскликнул «Господи! Божественно! Божествено!» Хочу, чтобы какое-нибудь быдло смотрело на рассвет и рыдало! Да, я хочу видеть эти слёзы градом, я же знаю, что вы можете, я же верю! Хочу растрясти за белые воротнички менеджеров, и пусть они свернут головы своим компьютерным машинкам, хочу слышать из их офисов бешеный гранж и пусть они танцуют! Танцуют, я сказал! Я хочу, чтобы домохозяйка пришла в книжный магазин за донцовой, а купила Блока, и чтобы она побросала свои сумки и бежала бы от счастья и кричала бы в ветер! Я хочу чтобы 14 февраля вы подарили бы вдруг не бумажку, а вырвали бы своё бьющееся сердце, и чтобы это сердце не ныло и болело, а СТУЧАЛО! Хочу, чтобы вы любили, если вам хочется любить! Люди! Я требую революцию ВАС! Я требую!

Пришло утро. И все вдруг почувствовали: что-то произошло! Что-то, что уже не изменить! Так чувствовали наши матери, когда на вопрос по телефону «ты же помнишь, в десять часов тебе надо быть дома» они слышали «мама, я не приду ночевать…» Хозяйка встала рано утром и включила музыку громко! Она взяла ножницы и подстригла волосы, а вечером выставила Ублюдка! Ей ещё очень хотелось дать мужу пинка на лестнице прямо при соседях, но она не успела, потому что тот посмотрел в её глаза и ушёл очень поспешно! И все игрушки не знали почему, но были уверены в том, что больше его тут никто и никогда не увидит! А ночью она взяла к себе не собачку и не котика, она взяла того, кто был отвержен и презрен! И этой ночью никто не спал! И в её сладострастных стонах «плакал, страстью утомясь» Блок, хрипел Кобейн и вставало солнце! Всё было в ней!

И когда вы будете спать, фалоиммитаторы восстанут и совершат переворот в вас! И может им удастся сделать наш мир добрее, чище и счастливей!