С Л Е З А Д Ь Я В О Л А

 

Поселок Бург расположился в живописной местности на дальних южных склонах горы Седая. В одной версте от него протекала тихая и спокойная речка Ласковая, по которой жители поселка, в большинстве своем лесорубы и охотники, сплавляли в более обжитые места дерево, меха и другие товары которые им давала природа. Гора была покрыта лесами, но от окраины поселка до леса была около двух верст. Природа была обыкновенной для умеренной зоны. Суровые зимы не пугали жителей Бурга, а непродолжительное лето на некоторое время прерывало все ссоры и споры, и заставляло людей работать с удвоенным усердием. Кроме охотников и лесорубов в поселке проживали и представители других профессий. Зажиточный Ван Голессон, занимался разведением свиней, привезенных им из Голландии; Патерсон был лучшим в округе пчеловодом и очень гордился своим хозяйством, состоящим из пары сотен ульев; старик Митчелл владел достаточно уютной таверной. Основным заправилой была его жена Хильда, умевшая и приободрить ласковым словом, и своим весомым кулаком навести порядок в разгулявшейся компании.

Таверна была любимым заведением, где коротали долгие зимние вечера, свободные от работы главы семейств, хотя по праздникам собирался почти весь поселок.

Основной достопримечательностью таверны был старик Сатон. Фамилии его никто не знал, не знали даже, что такое Сатон – имя или прозвище. Появился он в поселке около 30 лет назад и обосновался в таверне. О том,кто он и откуда спрашивали многие, но он лишь загадочно улыбался и отмалчивался. С давних пор он занимал кресло-качалку у камина, и Хильда иногда расщедрившись, подавала ему теплое вино со специями. А когда на Сатона, после выпитого нисходило благодушное настроение, то послушать его байки приходили многие. Весть о том, что тетушка Хильда, уже подала Сатону третий бокал с вином, мгновенно разлеталась по поселку, и жители сбегались в таверну послушать очередной рассказ. Его сказками пугали детей, да и взрослые, возвращаясь домой после очередного рассказа, иногда со страхом поглядывали на темные углы, а уж если оттуда доносились какие-либо звуки, то бежали домой без оглядки.

В округе деревни было гиблое место, которое все жители обходили стороной. Называли его Слеза дьявола. По рассказам, на этом месте, сам дьявол признался в любви одной из девушек поселка, которая была дочерью первых переселенцев. Но бедняжка отказала ему, и тогда он уронил скупую слезу на землю, а потом убил девушку. С тех пор место на милю вокруг считалось злым и темным. Люди отважившиеся приблизится к нему, на время теряли рассудок и если возвращались, то не могли ничего вразумительно рассказать, о том, что с ними происходило. А многие не возвращались и вовсе. По Слезе Дьявола, в те ночи, когда луна светила особенно ярко, бродил дух высокого человека, сжимавшего томагавк и старинное ружье. Многие старики говорили, что это дух охотника бросившего вызов страшному месту.

 

В один из ненастных осенних вечеров, когда тучи, низко плывшие над землей, поливали округу дождем со снегом, ветер ревел в печных трубах, скрипел железом незакрепленных ставен и завывал в пустых переулках подобно гиене, мамаша Хильда расщедрилась и угостила Сатона, тремя кружками горячего вина. Когда старик допивал последние капли, таверна уже была полна народу. Разомлев от выпитого, он заерзал в своем кресле, что служило знаком для присутствующих, что старик начнет свой рассказ. Сразу же мужчины перенесли столы и скамейки поближе к очагу, женщины удобно пристроились, рядом с мужьями не забыв взять их за руки, зная, что Сатон, словом или взглядом обязательно заставит замирать их от ужаса.

- Налей-ка мне, Хильда, еще кружечку, да специй побольше. Собираюсь вам про Слезу Дьявола рассказать! – проскрипел Сатон.

Мамаша Хильда не заставила себя долго ждать и, толкнув мужа, кубарем улетевшего к стойке, налила полную кружку дымящегося варева. Сатон с удовольствием взглянув на присутствующих, криво улыбнулся, отчего его, освещенное камином лицо, предстало в виде какой-то страшной маски. К тому же, порыв ветра что-то швырнул на крышу, от чего кто-то из женщин взвизгнул.

- Так вот, расскажу вам последний на моей памяти случай связанный со Слезой дьявола, - голос Сатона внезапно окреп и в глазах появился недобрый огонек.

- После той памятной встречи, когда девица отказала дьяволу, прошло около десяти лет. Все уже знали, что место то темное. И еще знали, что посреди того места стоит дерево, ужасно покореженное, при взгляде на которое в душу закрадывался страх и хотелось бежать куда глаза глядят. Никто не решался подходить к нему близко, и рассмотреть породу дерева не удавалось никому. Поговаривали, что ненастными ночами дерево стонет как живое, да только никто не мог подтвердить это, так как в такие ночи не находилось смельчаков, которые бы решились, чтобы пройтись туда. Замечали, что после исчезновения людей дерево как-то изменялось, но толком никто ничего не знал.

В ту пору лучшим охотником этих мест был Эдвард Трехпалый. Прозвище он получил, за то что на левой руке не было у него двух пальцев, которые ему откусил медведь-шатун, встретившийся ему зимой в лесу. Шкура того медведя застилала пол лачуги Эдварда, а у Эдварда на память о той встрече появилось прозвище Трехпалый.

Эдвард был мужчиной лет сорока, точного возраста не знал наверно и он сам. Был он высок и худощав, но мышцы его, которые канатами обвивали тело, были такими жилистыми, что напоминали ожившие корни деревьев. Силы он был неимоверной, поговаривали, что ухватив лося за рога сворачивал ему шею. В шуточных боях, устраиваемых во время праздников, выходил он один против десятерых, и если потеха проходила без сломанной руки или ребра, то говорили, что Эдвард был не в духе. А он после того как десять его противников корчась лежали на земле, подходил и выпивал одним духом два кувшина рома и шел плясать. На охоту он ходил с длинным ружьем, которое ласково называл Мерри и двумя индейскими томагавками, подаренными ему, как он рассказывал, вождем одного из северных племен. Был он холостым, не считал женщину чем-то обязательным, хотя на лицо был свеж и симпатичен. И многие из замужних матрон кидали на него томные взгляды.

В том время в поселок приехали две семьи из Голландии, и среди них была женщина по имени Марта. Красавицей была писаной, та только недуг один отпугивал от нее всех парней. Случались с ней приступы – начинала говорить не своим голосом, кричала, рвала на себе одежду, а потом ничего не помнила. Ну, как говориться, как увидишь, так поймешь – влюбился Эдвард в эту самую Марту. Собирал ей коренья по лесам дальним, отвары готовил, да и без мяса семья Марты никогда не была. Решился однажды Эдвард и сделал Марте предложение, но она в ужасе посмотрела на него и попросила не смеяться над ней, ведь с болезнью своей была никому не нужна.

- Победим мы болезнь твою, - ласково сказал Эдвард и передал Марте двух подстреленных им утром зайцев. – Не видел я женщины тебя лучше, и жизнь свою готов за тебя отдать. Совета испрошу у кого надобно, и узнаю, как болезнь вылечить.

Марта, обняла его, уткнулась в плечо, а затем разрыдалась и убежала в дом.

- Не мучь ты ее, видишь, девка совсем извелась! – сказала ему проходившая мимо старуха.

Эдвард зло нахмурился и решил для себя, что найдет лекарство для Марты. Затем направился он к колдунье местной. И зайдя в дом, без обиняков, изложил всю суть дела. Призадумалась старуха и сказала:

- Поможет тебе, только колодец чертов, что на северном склоне Седой. Возьми прядь волос ее, кинь в воду и спроси ответа, коли ей всей душой добра желаешь, будет тебе совет как недуг победить.

Эдвард так и сделал, взял локон волос Марты и отправился к чертову колодцу.

- Подобрался он туда к полуночи. Колодец стоял на открытой площадке среди скал, и Эдвард не раздумывая направился к нему. Небо вдруг заволокло тучами, ветер ударил с невиданной силой, пошел дождь. Молнии били в землю одна за одной, прямо как сейчас! – и старик указал костлявой рукой на окно, за которым молния, расколов небо ударила в шпиль местной церкви. Все сидевшие за столами слегка побледнели и заерзали на своих местах. – Что-то в горле у меня пересохло. Не дашь ли водички милая хозяйка – обратился Сатон к Хильде.

- Водички-водички! – вздрагивая от грома проворчала Хильда – и не жалея налила полную кружку вина.

В этот момент так громыхнуло, что ставни на одном окне с треском открылись, и брызги дождя затушили свечи в ближней стороне зала. Кто-то из женщин испугано вскрикнул. Митчел поспешил закрыть окно.

-Ну, так вот, – продолжил старик, одним залпом осушив полкружки. – Природа как будто не хотела пускать Эдварда к колодцу. Но не таков был Эдвард, чтобы отступать, он пробрался к колодцу и кинул туда волосы Марты, а затем прокричал в зияющий провал. – Как победить болезнь Марты?!

Как только локон коснулся воды, из глубины колодца послышался истерический хохот. С каждым мгновеньем хохот звучал все ближе. Через несколько мгновений, из колодца вылезло нечто, внешне напоминающее человека в старинной одежде, но глаза его были чернее ночи, рот забит тиной, лицо покрыто громадными бородавками. Существо село на корточки и рассмеялось в лицо Эдварду, затем подошло к нему и холодной рукой, с которой еще стекала вода, провело по лицу Эдварда. Эдвард почувствовал как щека, к которой прикоснулась костлявая мокрая рука, онемела.

- Душу отдашь, – вылечу Марту, – пробулькало существо, и подвинув лицо к уху Эдварда, прошипело. – Не нужна она тебе. Отдай мне душу, и будем жить вечно!

Внезапный порыв ветра сорвал с Эдварда шляпу, волосы разметались в разные стороны. Глаза охотника налились гневом и, дико закричав, он схватил существо за голову, и что есть силы, дернул. Противно хрустнули позвонки, но Эдвард дернул еще раз, и голова отделилась от туловища. Из раны полилась зловонная жижа. Эдвард несколько раз приложился оторванной головой о край колодца, затем кинул ее внутрь, съежившееся тело полетело следом.

- Спеши назад. Увези ее и живите вдвоем в лесу три года. Если она не увидит людей, то излечится за это время! А сейчас спеши – беда может случиться! – голос из колодца закашлялся и затих.

 

Страшен был Эдвард, когда со всех ног мчался назад в поселок. Ветки хлестали его по лицу, разбивая в кровь, но он не замечал ничего. Охотник чувствовал, что сейчас ему нужно быть в поселке с Мартой. Вбежал в поселок он к утру и сразу же помчался к ее дому. Он начал звать ее, лишь только завидел знакомую улицу. Разбуженные им жители выбегали из домов и в недоумении смотрели Эдварду вслед, осеняя себя крестным знамением. Эдвард вбежал в дом, увидел на полу окровавленную служанку и забившихся в угол родственников Марты.

- Она пошла к Слезам. Сказала, что не может этого больше терпеть. Анна пыталась ее остановить, но она накинулась на нее, а затем убежала.

 

Эдвард выбежал на улицу и помчался в сторону Слезы Дьявола. На бегу, он снял с себя все, оставив только перевязь с топорами и свой неизменный мушкет. Стальные мышцы перекатывались под кожей, вид его был страшен. Жители с опаской потянулись за ним, и то, что увидел преподобный пастор своими глазами, передавалось потом из уст в уста.

Приближаясь к запретному месту, Эдвард увидел, что Марта разведя руки в стороны, шла к дереву к дереву. Эдвард кричал, что есть мочи, зовя ее. Марта лишь один раз повернулась и вновь пошла вперед. То, что далее увидел Эдвард сделало его седым – Марта подошла к дереву, его ветви наклонились к ней, кора разошлась по всей длине ствола, темные гнилы руки потянулись к девушке, дерево застонало, и Марта вошла в него. Руки затянули ее вовнутрь. Эдвард ужасно закричал. Не останавливаясь он выстрелил из мушкета, пуля сбила одну из веток, из которой тут же закапала темная кровь. Эдвард откинул ненужное ружье, выхвалил томагавки и с ревом стал кромсать дерево. Удары сыпались градом, куски коры, ствола и веток отлетали в стороны, превращаясь в кровоточащие куски плоти. Эдвард остановился только тогда, когда от дерева остался только пень. Как ангел мести он стоял окровавленный посреди поляны, а вокруг валялись куски человеческих тел. Тайна дерева предстала перед ним во всей своей адской сущности. Эдвард бессильно опустил руки и присел на безжизненный пень. Там он и остался сидеть до самой смерти, не отзываясь на оклики. Умер он через десять дней, упав среди полусгнивших остатков тел. Как клялись некоторые из жителей поселка, приходившие поглазеть на Эдварда, каждый день по его щеке стекала одна кровавая слеза.

 

- По указанию старшины поселка место то сожгли, буквально засыпав зажигательными стрелами, а потом закидали освященными пастором камнями. Но до сих пор некоторые из вас видят неприкаянный дух Эдварда, бродящий по округе со своими томагавками. Вот такая история, - усталым голосом произнес Сатон, и осмотрел всю компанию своими мутными от прожитых лет и выпитого глазами.

 

Затем встал и неспеша зажег все потухшие свечи.

– Доброй вам ночи господа! – произнес он и вышел в грозу, оставив жителей таверны замирать от страха при малейшем шорохе.

 

05.06.2007г.