- Катоко – тян, ты проиграла! – маленькая девочка с тремя смешными хвостиками показала язык своей подружке, которая оступилась, прыгая по нарисованным на земле квадратикам.

- Нееееет, так не честно. Мне солнце в глаза светило, я с начала начну, - вторая девочка скрестила руки на груди и смешно надула нижнюю губу.

Солнце и вправду сегодня светило ярче обычного.

Весна…

Я прижала руку к оконному стеклу, пропуская сквозь пальцы солнечные блики, которые причудливыми тенями играли на стенах.

По ту сторону окна снова раздался детский смех, я слегка вздрогнула и снова взглянула на улицу. Теперь уже человек десять маленьких детей бегали по площадке – весело разговаривали, прыгали вокруг недавно расцветшей сакуры, пытаясь дотянуться до цветов на нижних ветках. А ведь вот из всей этой пестроты и складывается жизнь – чей-то звонкий смех, солнце сквозь толщу стекла, неповторимый сладкий запах цветов, шепот ветра на крыше домов.

- Что ты там такого увидела? – ты неслышно подкрался сзади и положил руку мне на плече, слегка сжав.

- Дети играют, - вымученно улыбаюсь уголком губ и перевожу на тебя взгляд. Ты уже полностью собран - бархатные вставки на форме искрятся на солнечном свете, а пуговицы сверкают как алмазы. Сегодня начало твоего последнего года обучения в котогакко*, как завершающая ступень взросления.

- Нам уже выходить, а то… - не договариваешь, звонит телефон. Резкое движение плечами, и ты отвечаешь.

- Да, - если бы в комнате был кто-то другой, а не я, то он бы не заметил, как враз изменился твой голос – низкие дрожащие нотки выдавали волнение, а учащенный стук сердца, казалось, было слышно во всем доме.

Потом молчание, он что-то говорил тебе, быстро, судя по тому, как ты стучал указательным пальцем по своей ноге.

- Сегодня вечером? Но мы с Тан…, - обрывает на середине фразы, ты больше никому не позволяешь так делать, - хорошо, - жмешь на отбой и опускаешь глаза.

Я все равно прекрасно знаю, что в них будет лишь «извини», так зачем что-то скрывать?

- Ладно, мы в школу опоздаем, - рубленная фраза, ты берешься за ручку инвалидной коляски и катишь её к двери. Слишком резкие движение, я спиной чувствую как дрожат твои руки и губы.

На улице действительно было сказочно красиво – все вместе сакурой словно приобрело такой же нежно – розоватый оттенок, каждый лепесток, словно перламутровая бусинка сверкал на фоне неба, словно даря всем окружающим частичку своей красоты и какой-то тайны, загадки, скрытой глубоко в сердцевине.

Мне на руку падает лепесток – розоватый с темными прожилками. Он и вправду, как молочно – невинная кровь детей Сакуры **, которых Хотта до смерти запорол, привязав к дереву много. Словно и сейчас их слезинки ютятся в хрупких соцветиях, а крики носятся между ветками, которые совсем скоро станут голыми и сказка отправится дальше, на Север ***.

Порыв ветра сдувает листок, и он несется куда-то вдаль.

- Почему ты молчишь? Мы не поедем вечером в Киото, да? – прикрываю глаза, невольно вздрагивая от небольшой кочки, попавшей под колеса инвалидного кресла.

Не отвечаешь. Я чувствую жар, исходящий от твоих щек. Мне и не нужен ответ, я его знаю.

 

Снова начало триместра, снова крики и счастливые объятия – новый год в школе, как новая жизнь, которая приходит с весной. Я вглядываюсь вниз через окно первого этажа в пестроту мелькающих лиц, пару раз замечая твои силуэт – напряженную спину в темной форме, и волосы, которые ласково треплет теплый ветер.

Этот вечер снова украл он, как ветер крадет лепестки с веток.

Одеваю твое любимое юката светло – бежевого оттенка с изображение сакуры, в нем я сама чувствую себя частичкой сказки, подаренной нам весной. Волосы собраны на затылке иглой с драгоценными камнями, которую ты подарил мне на прошлый день рождения, и две легкие пряди свисают по вискам. Лицо раскрашено наподобие кукол, которые изображают танцующих гейш в витринах магазинов. Мне хочется, чтоб все было совершенным, а сказка не была испорченна.

Часы на полке показывают 11 часов вечера, зову о-каа-сан и говорю, что хочу подышать свежим воздухом перед сном. Мои просьбы всегда выполняют, потому что я вызываю жалость. Только её и ничего больше…

Вечернее солнце приятно греет щеки, а ветер ласкает открытую шею.

На железнодорожной станции пустынно, потому что все уже в Киото на празднике, дарят друг другу свой кусочек счастья, только пара пассажиром неспешно прогуливается туда-сюда, да пожилой мужчина читает газету, иногда с интересом поглядывая на меня.

Еду по перрону, неспешно крутя колеса. Вспоминаю твою улыбку, блеск глаз и веселый смех: «Танака – тян, ты похожа сегодня на бабочку, так же машешь руками. Мы ведь не умеем летать, так что от земли ты не оторвешься».

«За что ты любишь его?» - спросила я однажды тебя, наблюдая за снежинками, прилипающими к стеклу, которые мгновенно таяли и скатывались вниз, словно слезы.

«Он научил меня летать…».

Ты изменил свое мнение тогда, а это дорого стоит…

Гудок поезда заставил меня оторваться от воспоминаний. В руке сжато соцветие сакуры, сорванное и подаренное мне каким-то мужчиной в парке. Красота, гармония, сказка – пусть все это будет у тебя этой весной, и следующей. Так много-много лет, пока тебе самому не надоест.

Люди подошли к краю платформы метрах в ста от меня, как раз там, где притормаживает поезд.

Разжимаю кулак и роняю смятые лепестки на землю, пусть они остаются тут – с этим миром.

Одно движение приводит несложный механизм коляски в действие. Гудок поезда, поток воздуха резко приподнимает края юката, подхватывает меня и уносит куда-то далеко, на Север, там, где сакура еще не зацвела, чтоб я смогла подарить сказку тысячам других людей, осыпавшись вниз дождем из лепестков.

 

* Котогакко - старшая школа (10-12 классы).

** "Чтобы доказать правителю Сегуну жестокость князя Хотты, смелый старшина деревни Сакура привел к нему своих детей и показал их спины, сплошь покрытые побоями княжеских слуг. Наказанный Хотта затаил смертельную обиду на жалобщика. Ему удалось тайком схватить Сакуру с детьми. Он привязал их к вишне и запорол до смерти. С тех пор вишни-сакуры в Японии цветут розовыми цветами, ведь их окропила кровь безвинных детей. Грустная легенда придает сакуре загадочность. А очарование цветущим деревом породило в Японии ритуал любования сакурой и любимый праздник, совпадающий с приходом нового года, НАКАНУНЕ ВЕСЕННЕГО РАВНОДЕНСТВИЯ...."

*** В Японии наступил долгожданный момент: сакура зацвела в центральной части Хонсю. Скоро отцветет, облетит, оставив лишь воспоминания... Впрочем, те, кто не успел налюбоваться чарующей красотой, могут поехать на север: на Хоккайдо сакура зацветет только в мае, а то и

только летом. Японские острова невелики по ширине, но зато по длине они

протянулись от тропиков (Окинава) до умеренного пояса (Хоккайдо). Поэтому

все сезонные изменения (будь то "сезон дождей", цветение сакуры или еще что) плавно продвигаются с юга на север. Hа Окинаве сакура отцветает еще в конце зимы, а на Хоккайдо, как я уже сказала, приходит только к лету. Так что те, кто очень хочет любоваться сакурой в течение всей весны и кто может себе это позволить, может путешествовать вслед за наступлением весны.

Считается, что самая красивая сакура в Киото.