Вещий сон

 

- Кукушка, кукушка,

- Сколько лет мне жить осталось?

- Ку…..

- А почему так ма……..

 

Нудный осенний дождь покрывал мелкой сыпью ветровое стекло. Голубой свет мощных галлогеновых фар, отражаясь от мокрого асфальта, слепил глаза, резко снижая видимость.

Нащупав ручку, Владимир приспустил окно, с наслаждением вдохнул влажный холодный воздух, тугой струей ворвавшийся в кабину, и покосился на спидометр, стрелка которого застыла на цифре 110.

- Ты бы дворники включил. Ни черта не видно, - недовольно пробурчал он, обращаясь к водителю.

- Зачем? – лениво отозвался тот, похлопывая ладонями по рулевой баранке в такт льющейся из динамиков мелодии. – Это разве дождь? А дворники только грязь по стеклу размажут. К тому же уже светает, и скоро можно будет переходить на подфарники.

- А не боишься до того, как рассветет с трассы слететь, или в КамАЗ упереться?

- Да что вы такой осторожный? – сидящий за рулем парень лет тридцати несколько оживился, радуясь, что у него появился собеседник и выключил приемник.

- Тут и делов – то всего на пару дней, во Владик смотаться, лекарства оттарабанить! А вы из этого делаете такую проблему! Вчера сказали, что в восемь утра выезжаем, а сами в три часа ночи заявились и велели срочно собираться. Как в армии, по тревоге. Будто война началась.

- Там она давно идет. – Владимир нахмурился, и потянулся за сигаретой.

- Так то в Чечне. А мы, насколько я понимаю, ее стороной объедем.

- А школу эту что, в Чечне взорвали? Полтораста погибших и несколько сот раненных, разве такое в мирное время может произойти?

- Нет, Серега, - он тяжело вздохнул, - война по всему Кавказу в полный рост шагает. Просто вы, гражданские, многого не знаете. И слава богу.

Кабину наполнила мелодичная трель сотового телефона, и Владимир сунул руку в карман, ощутив привычную тяжесть покоящегося в наплечнике Стечкина.

- Слушаю, Первый! Где мы? Пол часа назад Кропоткин миновали. Думаю, минут через тридцать – сорок будем в Армавире.

***

Дождь усилился, и водителю все же пришлось включить дворники. Газель неслась по прямому как стрела шоссе, легко обгоняя редкие в этот предрассветный час автомобили. Положив трубку на полприз, Владимир замолчал, погруженный в свои мысли.

Из темноты стали выступать лесополосы, уходящая вдаль лента мокрого асфальта, напоминающая широкий канал с мутной, черной водой, полосатые бетонные столбики, как часовые, стоящие вдоль обочин.

- Отсюда до Армавира осталось около двадцати километров, - водитель кивнул на уходящую влево дорогу на Новокубанск. – К обеду доберемся до места.

- Если Аллаху будет угодно, - едва заметно улыбнулся Владимир.

- Вы верите в бога?

- Скорее в дьявола. А еще – в приметы.

- Вот уж никогда бы не подумал, что в вашу контору суеверных берут.

- Ты прав. Не берут. Но каждый, кто несколько лет там прослужит, волей-неволей становится фаталистом.

Перед развилкой на Армавир скорость пришлось сбросить. Нескончаемая колонна медленно проползала мимо поста ГАИ, где несколько сотрудников ДПС внимательно разглядывали проезжающие автомобили, многим приказывая принять вправо и остановиться.

- Может мигалку и сирену включить, чтобы служители закона прониклись уважением к скорой? – рука водителя потянулась к пульту.

- Не стоит, - лениво отозвался Владимир. – Они-то нас, в отличие от многих, как раз и уважают. А привлекать к себе лишнее внимание вовсе не обязательно.

Одетый в ярко-желтый плащ инспектор, бросив беглый взгляд на Газель с красными крестами на бортах, махнул палочкой, предлагая проезжать, и тут же переключил внимание на следующий за нею солидный Мерседес с московскими номерами.

Облегченно вздохнув, Сергей прибавил газу.

Свернув на небольшую стоянку возле моста через реку, они выбрались из машины, съели по паре прихваченных из дому бутербродов и выпили по чашечке кофе.

 

На следующем посту, расположенном на границе Ставропольского края, их все же остановили. Владимир, забрав у водителя путевой лист и сопроводительные документы, легко спрыгнул на асфальт, профессионально фиксируя взглядом лежащие поперек дорожного полотна бетонные плиты, колючую ленту "скорпиона", замерший в дальнем конце стоянки бронетранспортер, капониры с узкими амбразурами, автоматы в руках инспекторов.

- Куда направляемся? – молодой лейтенант протянул руку за документами.

- Это военная тайна! – Владимир предъявил милиционеру удостоверение с золотым тиснением. – Передай своему начальнику, что шестой ваш пост прошел. Пусть доложит руководству. Они в курсе.

- Шестой? – офицер с интересом взглянул на стоящего перед ним высокого плотного мужчину, облаченного в короткий, явно с чужого плеча, медицинский халат. – А где же остальные пятеро?

- А ты любопытный. Но я, к сожалению этого и сам не знаю. Вчера слышал, что еще из Ростова и Майкопа должны машины с медикаментами отправить. Кстати, они уже прошли? Нет? Ну что ж, значит, мы будем первыми.

Попрощавшись с инспектором, Владимир направился к машине.

- Я пожалуй, немного покемарю, а ты, Игорь, надень мой халат и перебирайся в кабину.

- Зачем мне халат? – удивился сидящий в салоне прапорщик.

– Пусть в форме останется, да еще высунет в окно ствол. Тогда нас на всех постах будут беспрепятственно пропускать, - рассмеявшись, добавил Сергей.

- Ты видать, давно в этих краях не бывал. Не боишься, что нас раньше замочат, чем разберутся, как в скорой оказался вооруженный мужик в камуфляже?

Улыбка сползла с лица водителя.

***

Владимир с трудом протиснулся в забитый картонными ящиками салон, и кое-как примостился на узкой скамье, протянувшейся вдоль правой стенки. За истекшие сутки поспать так и не удалось.

Не успел принять последнего больного, позвонил шеф, и попросил срочно приехать в Управление. Именно попросил, а не приказал, потому что еще два года назад Владимир ушел на пенсию и теперь работал хирургом районной поликлиники.

В Конторе о нем вспоминали лишь время от времени, когда подыскивали кандидатуру для выполнения не особо ответственного задания, на которое грех было посылать кадровых сотрудников.

Он соглашался, потому что суммы полученных за несколько дней командировочных значительно превышали месячную зарплату и являлись весомой добавкой к семейному бюджету. Юридически это оформлялось как воинские сборы, и главный врач, рассматривая очередную справку из военкомата, только кривился, не высказывая вслух своего недовольства.

Нынешнее задание в сравнении с предыдущими выглядело пустяковым. Нужно было организовать доставку медикаментов для пострадавших во время террористического акта детей. Наиболее сложным и неприятным моментом в этом деле было решение организационных вопросов: нудные переговоры с чиновниками из департамента и директором гаража, никак не желающим выделять для этой цели новую машину, погрузка и охрана груза.

Зато теперь, когда все это осталось позади, он мог позволить себе немного расслабиться. Здесь, на своей территории опасаться вроде нечего. Лекарства это не деньги, на которые могут позариться нехорошие парни из криминальных группировок. К тому же с ними отправили омоновца. Вот если грузом заинтересуются "чехи", тогда дело примет другой оборот. Они мужики крутые, и автомата не испугаются. А медикаменты им нужны. Особенно те, что предназначены для лечения тяжелых травм и ожогов и применяются только в хирургических и реанимационных отделениях. В аптеках их найти трудно.

Но без дополнительной информации вычислить машину на такой оживленной трассе практически невозможно, поэтому особых причин для беспокойства не было.

Подогнув колени, он улегся поудобнее, положил снятый с предохранителя пистолет на одну из картонных коробок и моментально уснул.

***

Он идет по узкой аллее, выстланной фигурной плиткой. Груды желтых листьев на пропитанной дождем земле, голые ветви деревьев, слегка колышущиеся под порывами холодного осеннего ветра, навевают легкую грусть о прошедшем лете. Редкие прохожие с зонтами спешат по своим делам, посматривая на небо, обложенное свинцовыми тучами. Опускаются ранние сумерки, и они невольно ускоряют шаг, завидев неспешно бредущего навстречу высокого широкоплечего мужчину.

А летом, по вечерам, в этом парке, наверное, собираются толпы народа: на скамейках сидят пенсионеры с газетами в руках и стайки молодежи с бутылками пива, из-за деревьев раздается веселый детский смех, чинно шествуют по дорожкам молодые мамаши, толкая перед собой коляски со своими питомцами…

За столиками в шашлычной нет свободных мест, и легкий дымок, пропитанный умопомрачительным ароматом жареного мяса, щекочет ноздри отдыхающих.

Сейчас небольшое здание, с высокими сводчатыми окнами и островерхими башенками по углам, выглядит пустынным и заброшенным. Распахнутая настежь калитка жалобно скрипит под порывами холодного ветра, облицовочные плитки местами отлетели, обнажив серые проплешины цемента, асфальт небольшого дворика и крыша навеса засыпаны толстым слоем листвы.

Забытое хозяевами до наступления теплых времен увеселительное заведение невольно навевает ассоциации со средневековым замком, населенным приведениями, из подвалов которого несутся глухие стоны безвинно замученных жертв. Нет, это просто шумит ветер в ветвях, срывая с них последние листья.

Шашлычная остается позади, и зябко поежившись, он направляется в сторону выхода из парка.

Звук шагов за спиной за спиной заставляет его резко обернуться.

Высокий худой абрек с горящими от ненависти глазами и впалыми щеками, заросшими многодневной щетиной, выскочивший из распахнутой двери, вскидывает автомат. Отброшенный короткой очередью, Владимир валится на аккуратно подстриженную живую изгородь, гаснущим взором замечая забрызганные кровью веточки вечнозеленого самшита и кружащийся над головой желтый кленовый лист.

***

Вздрогнув, он открыл глаза, с недоумением рассматривая стиснутый в ладони пистолет, штабеля картонных коробок и ящиков, белую пластиковую обшивку салона.

- Вот значит, какой конец меня ожидает. Ну что ж, это далеко не самый худший вариант. Если бы еще узнать, когда и где. Впрочем, какая разница?

Многие годы прослужив в спецподразделении, к смерти он относился спокойно, справедливо полагая, "что все там будем". Просто сейчас, после выхода на пенсию, он чувствовал себя уже гражданским человеком, надеясь, что умрет от какой нибудь болезни, в постели, в окружении родных и близких. Этот странный сон, раз за разом прокручивающийся в памяти словно видеоролик, выводил его из душевного равновесия.

- Чушь собачья! – Владимир мотнул головой, изгоняя из сознания навязчивое видение, и постучал в окошко, отделяющее салон от кабины, попросив на минутку остановиться.

- Как спалось, доктор? Что снилось? – улыбнулся Сергей, разглядывая его помятую физиономию.

Владимир промычал что-то нечленораздельное и сунул в рот сигарету.

Решив, что он еще не окончательно проснулся, водитель умолк и завел двигатель. Прапорщик занял свое место в салоне.

Не доезжая Минеральных Вод, они свернули налево. Скорость пришлось снизить, так как качество дорожного полотна на этой трассе местного значения оставляло желать лучшего. Сергей хотел ехать по шоссе, но Владимир настоял на своем, справедливо полагая, что береженного и бог бережет. Теперь Газель уныло плелась в хвосте колонны груженных сеном грузовиков, а Сергей, ерзая от нетерпения, выискивал просветы в потоке встречного транспорта.

- Да что они, сараи эти, ползут, как запряженные волами арбы! – возмущался он. – Может, их сиреной шугануть, чтобы ходу прибавили?

- Не дергайся! Спешить нам особо некуда. Времени в запасе много. Здесь в чужом регионе, нам нужно держаться как можно неприметнее. А когда Ставрополье пересечем, может, вообще придется сворачивать в кушири, и пробираться проселками.

- Вы это всерьез, или шутите? – выбрав момент, Сергей резко прибавил газу, выруливая на полосу встречного движения. - Если эти лекарства действительно такую ценность для террористов представляют, почему нам не выделили более солидную охрану? Да и вообще, их ведь можно было перевезти и на военном вертолете?

- Конечно, можно, - согласился Владимир. – На Черной Акуле, например. Тогда бы и охраны никакой не потребовалось, потому что ее сбить очень сложно. Только это дорогое удовольствие. Час аренды гражданского вертолета типа МИ – 8 стоит полторы тысячи долларов, а военного – и того больше. Видимо, начальство посчитало, что овчинка выделки не стоит.

- А о нас оно подумало, начальство ваше?

- А то как же? Меня что, зря с тобой отправили? И Игоря тоже. Да ты не волнуйся, все будет нормально. Это я нарочно краски сгущаю, чтобы ты не расслаблялся, и ощутил ответственность за порученное дело.

- Мое дело маленькое – баранку крутить.

- Вот и крути осторожней, чтобы куда нибудь не въехать, и в кювет не свалиться. А я позабочусь о нашей безопасности.

Обиженно замолчав, Сергей несколько снизил скорость, аккуратно объезжая все чаще попадающиеся на дороге лужи и ямы.

 

Судя по времени, граница Ставропольского края должна была остаться позади, однако на этой разбитой гравийной дороге, куда они свернули около часа назад, никаких указателей не было. На карте она была изображена тоненькой красной линией тянущейся параллельно шоссе, минуя населенные пункты.

- Эх, дорожка фронтовая! - со злостью процедил Сергей, когда Газель угодила в очередную выбоину, - по такой только на танке ездить!

Владимир хотел сказать, что на трассе, до пересечения с которой оставалось всего несколько километров, их могут поджидать неприятности, в сравнении с которыми езда по ухабистой дороге покажется увеселительной прогулкой. Однако, немного поразмыслив, промолчал, не желая огорчать и без того расстроенного водителя.

Наконец под колесами зашуршал асфальт, и Сергей начал понемногу успокаиваться.

***

- Смотрите, доктор! – водитель кивнул на обогнавшую их восьмерку с синей полосой и надписью "ДПС" на борту, из окна которой высунулась рука с полосатой милицейской палочкой. – И чего это им из-под нас надобно?

- Это мы сейчас выясним.

Владимир быстро достал пистолет, передернул затвор, и сунул его обратно в кобуру.

- Ты, Игорь, будь наготове, но первым не стреляй. Я думаю сам разобраться сумею.

Скорая приняла вправо и остановилась в десяти метрах от замершего на обочине патрульного автомобиля. Владимир, держа в руках документы, расслабленной походкой двинулся навстречу выбравшемуся из машины капитану, одетому в черную кожаную куртку и бронежилет.

Выскочивший из-за руля сержант замер возле распахнутой дверцы Жигулей, сжимая в руках автомат. Его напряженная поза и палец, подрагивающий на спусковом крючке, заставили Владимира насторожиться.

- Каким ветром занесло в наши края? - стоящий в метре перед ним офицер казался спокойным. На его губах играла легкая улыбка, и только холодный, пристальный взгляд темных, слегка прищуренных глаз, свидетельствовал о готовности к любым неожиданностям.

- А вы никак гостям не рады? – Владимир улыбнулся, протягивая документы, и отступил на полшага вправо.

Не отрывая взгляда от упакованного в файл листа бумаги с гербовой печатью, капитан, будто невзначай, тоже шагнул в сторону, освобождая линию огня.

- Да ты, дружок, тертый калач, - с некоторым уважением подумал Владимир, переводя взгляд на сержанта, на лбу которого выступили мелкие капли пота.

– Не в пример своему напарнику, который еще совсем пацан, пороха не нюхал. Вон как бедняга разволновался. Это вас и погубит, если мы сейчас общий язык найти не сумеем. Я вправо отскочу, и ты, капитан, окажешься между нами. А телохранитель твой дернется от неожиданности, и надавит на гашетку. Палец-то свободный ход уже выбрал. Кевларовый жилет тебя не спасет. С такого расстояния автоматная очередь прошьет его насквозь. Ты на меня повалишься, а пока сержант в ситуацию врубится, я успею пистолет выхватить. А я с пяти метров не промахнусь.

 

- Значит, медикаменты везете?

- Да. Там же написано. Может, убедиться хотите, на груз взглянуть?

- Нет, это лишнее. А кровезаменители и сухая плазма у вас тоже есть?

- Есть несколько упаковок, а что?

- Я знаю людей, которые заплатят за эти препараты хорошие деньги. – Капитан испытующе посмотрел на Владимира. – Скажем, по десять тысяч зеленых за коробку.

Тот улыбнулся: - Скажем, или заплатим?

Взгляд офицера слегка потеплел.

- Это люди серьезные. И обеспеченные. Они за ценой не постоят.

- Нужно подумать. Со своими посоветоваться.

- Подумайте. А мы вас подождем на посту, в двадцати километрах отсюда. Там все вопросы и уладим.

Не попрощавшись, капитан возвратил документы и направился к своей машине. Облегченно вздохнув, его напарник забросил автомат на заднее сиденье, и сел за руль. Взревев двигателем, восьмерка вырулила на трассу, и, стремительно набирая ход, скрылась за поворотом.

 

Проводив ее долгим взглядом, Владимир обернулся к подошедшему водителю.

- Вижу, вам быстро удалось ментам объяснить, что мы не похожи на террористов. О чем он вас спрашивал, капитан этот?

- Медикаментами интересовался.

- Медикаментами? – удивился Сергей. – Зачем ему медикаменты?

- Сказал, что знает людей, готовых отвалить за них хорошие деньги.

- А что он называет хорошими деньгами?

- Я думаю, за наш груз тысяч сто двадцать дадут.

- Долларов? – Сергей облизнул внезапно пересохшие губы. – Это же по сорок штук на брата! И что вы, Владимир Петрович, ему ответили?

- Обещал подумать, с вами посоветоваться.

- Заманчивое предложение. Я бы квартиру купил. А то вчетвером в двухкомнатной частичке ютимся. Как вы думаете, не обманут? Ведь могут фальшивки, или куклу подсунуть. Это братва ушлая.

- Да на кой ляд им так жизнь усложнять?! – оборвал Сергея прапорщик. – Они товар заберут, а нас перестреляют к чертовой матери, чтобы избавиться от свидетелей.

- Что, даже такое может быть?

- А ты как думал? Им, черкесам этим, человека убить – раз плюнуть. Трупы в лесополосе прикопают, а машину в дальний аул отгонят, где ее вовек никто не отыщет.

- Тогда чего ради он деньги предлагал?

- Чтобы на трассе не устраивать гонки с перестрелкой. Рассчитывают, что мы сами заедем в укромное место, где никто торговаться не помешает. – Игорь посмотрел на водителя, как на несмышленого ребенка.

- Ладно, хватит человека пугать! – оборвал его Владимир. – Я думаю, всем ясно, что нужно ноги отсюда делать, причем, чем быстрее, тем лучше. А пост придется стороной объехать. Зачем приключения на свою задницу искать?

***

- Да мы же тут сядем, - простонал Сергей, сворачивая на разбитую проселочную дорогу.

- Лучше в этой грязи сесть, чем на трассе лечь. – Прапорщик попытался просунуть голову в узкое окошко, отделяющее салон от кабины.

Сергей прибавил газу, чтобы с разгона проскочить глубокую, залитую мутной водой колею.

- И долго нам по этим колдобинам ползти придется?

- Уже не очень, - обнадежил его Владимир. – Видишь просеку? Сворачивай на нее.

- Зачем?

- Сворачивай, кому говорю! – в голосе Владимира послышались угрожающие нотки, и водитель послушно вывернул руль. Газель, возмущенно рыча, с натугой поползла в лесную чащу, царапая борта ветками.

- Куда мы едем? – водитель недоуменно посмотрел на своего шефа.

- Уже приехали. Остановись на этой полянке и можешь немного отдохнуть. А мне достань из салона мягкие носилки.

Он снял халат, надел теплую куртку, и, с носилками в руках направился в сторону дороги, по пути загребая следы колес опавшими листьями. На дорогу Владимир выходить не стал, а прилег на расстеленные носилки не далеко от края леса, укрывшись за поваленным деревом, откуда дорога просматривалась на сотню метров в обе стороны, и можно было вовремя заметить опасность.

 

Большой джип с затененными стеклами появился абсолютно неожиданно, серым призраком мелькнув среди стволов. Он медленно полз по грязи, сыто урча двигателем и без видимого напряжения преодолевая глубокие лужи. Напротив просеки джип остановился.

Владимир, осторожно выглянул из-за дерева и достал пистолет, ощутив знакомый холодок под ложечкой. Он понимал, что шансов выйти победителем в сражении с боевиками, вооруженными автоматами или даже гранатометами, в этом голом лесу, где негде укрыться, у него мало, а точнее - вовсе нет. Конечно, на подмогу прибежит Игорь, но к тому времени его, наверное, уже не будет в живых.

А как же сон? Вещий сон, в котором он явственно видел свой конец? Где же шашлычная и причем тут джип?

 

Неожиданно автомобиль тронулся и скрылся за деревьями.

Владимир облегченно вздохнул, выждал десяток минут, затем осторожно вышел на дорогу. Она была пуста.

***

На место они прибыли в начале пятого. Медсестра приемного покоя, грозно взглянула на вошедшего в кабинет мужчину в мятом халате и туфлях с налипшими на них комьями грязи, однако, узнав, что прибыла машина с медикаментами, засуетилась и бросилась к телефону. Несколько врачей в легких медицинских костюмах с болтающимися на шее масками, не задавая лишних вопросов, споро принялись за разгрузку, унося ящики в конец коридора к лифту.

- Вы бы хоть одну – две каталки прихватили, все легче будет, - обратился Владимир к одному из них, помогая ему тащить тяжелую коробку.

- Нет каталок. Ни одной нет, - тяжело дыша, прохрипел тот. – Все больными заняты. Палаты, коридоры, под завязку забиты. Детишки на диванах лежат, на кушетках, даже на стульях.

- Вторые сутки из отделения не выходим, – продолжал он, присаживаясь на скамейку под козырьком возле входа на приемный покой. У операционных столов стоим, пока не начинаем валиться с ног от усталости. Тогда другая бригада нас меняет. А мы несколько часов отдыхаем, и им на смену становимся. А тут начальство постоянно звонит, требует отчет. Пришлось телефон отключить, а то он больных беспокоил, которые лежат в моем кабинете.

Хирург виновато взглянул на Владимира через толстые стекла очков: - Вот сижу и прикидываю, куда бы вас на ночлег устроить?

Тот улыбнулся: - Вы о больных думайте. А насчет этого пусть у главного врача голова болит. Кстати, а где его найти? Мне ведь сопроводительные документы подписать нужно.

- Давайте, подпишу. А что вы так удивлены? Ведь я в первую очередь – Врач, а уж потом – главный. Еще недавно неплохим травматологом считался. А теперь…, - он со злостью швырнул окурок в урну.

- Если бы не эта трагедия, и разучился бы, наверное, скальпель в руках держать. А тут такое… Сколько лет проработал, никогда столько тяжелейших травм сразу не видел. И ведь почти все дети. Взрослых среди них единицы. Учителя, несколько родителей. За эти сутки только у нас в отделении восемнадцать человек скончалось. Морг забит. Трупы, фрагменты тел, грудами лежат.

И кто такое сделать мог? Ведь их даже зверями назвать язык не поворачивается. Сволочи! Мрази! – он со злостью сжал кулаки и умолк, вспоминая события последних суток.

- Господи, о чем это я? Ведь вы же устали и хотите есть. А я вам своими проблемами голову морочу. Пойдемте, я вас пристрою на ночь в комнату отдыха водителей. Им все равно сегодня спать не придется.

***

- Ну что, братцы, какие будут предложения? – Владимир небрежно бросил на стол папку с документами и взглянул на своих товарищей, разлегшихся на кушетках.

- Такое дело следует обмыть! – Сергей вскочил, радостно потирая руки.

- Тогда не будем понапрасну терять времени, - Владимир с торжественным видом поставил на стол полиэтиленовый пакет, в котором что-то интригующе звякнуло. – Это небольшой презент, который нам главврач выделил из своих личных запасов. И еще благодарность вам велел передать за лекарства, которые помогут спасти не один десяток детишек. Только вот с закусью напряженка. Он собирался в столовую нас повести, и манной кашкой, которая у них на ужин, накормить, да я отказался. Манка, она под коньячок плохо идет.

- Я вот что предлагаю, - Владимир положил на стол сторублевую бумажку. – Вы отправляйтесь в магазин за закуской, а я смотаюсь в контору, отмечу командировочные, а заодно засвидетельствую свое почтение бывшим коллегам. Это всего в двух кварталах отсюда, так что я не задержусь.

 

- Док! – остановил Владимира выходящего из здания Управления, знакомый голос.

Выскочивший из затормозившего посреди дороги УАЗика подполковник бросился ему навстречу.

- Женька!

Они крепко обнялись.

- Ты как здесь оказался?

- А ты?

- Ты, Док, видимо уже успел забыть, что наша команда всегда там, где порохом пахнет?

- Вот черт! – подполковник взглянул на часы, и на его лице появилось озабоченное выражение. – Время поджимает. Ты где остановился? Оставь адрес, я завтра утречком наведаюсь.

- Мне завтра утречком уже уезжать нужно. – Владимир с огорчением взглянул в лицо друга, с которым не виделся около трех лет.

- Жаль, ужасно жаль. Так хотелось с тобой посидеть, молодость вспомнить. Слушай! – глаза Евгения азартно заблестели. – Ты не торопишься? Давай со мной дернем? Пол часика по свежему воздуху прогуляемся, а потом целая ночь будет в нашем распоряжении.

 

УАЗ резко рванул и они со смехом повалились на сидение, пытаясь поддержать друг друга.

- Так что мы там, на свежем воздухе, должны делать?

- В роли пугал выступать, - ухмыльнулся Женька. – Понимаешь, какое дело: местные чекисты весьма оперативно по этому теракту сработали, и выяснили, что террористы из города еще не ушли. Их вычислили, и обложили, как медведей в берлоге. Через двадцать минут начнется операция по захвату. А наше дело маленькое – перекрыть возможные пути отхода. Надеюсь, ствол у тебя при себе?

- Если нет, я с собой Славика возьму, - он кивнул на водителя. – А тебя на пол часика оставим стеречь машину.

- Обижаешь, - Владимир демонстративно похлопал себя по левой половине груди. – Когда это я с ним расставался?

- Мне вот одно непонятно, - добавил он после небольшой паузы, - почему тебя направили на такое плевое дело?

- Так никого больше под рукой не оказалось, – рассмеялся товарищ. – Весь личный состав задействован в оцеплении. Туда столько подразделений стянули, что и мышь незамеченной не проскочит. Потом какому-то умнику мысль в голову пришла, что неплохо бы организовать патрулирование всех прилегающих улиц.

- А тут, как на грех, сегодня утром большой человек их столицы приперся. Распорядился по такому случаю устроить митинг на центральной площади. Больше часа, козел, с трибуны лозунги выкрикивал, не смутившись, что слушали его только с десяток местных прихлебателей, и телохранители. Наверное, до вечера бы в красноречии испражнялся, но тут референт ему на ушко шепнул, что в городе скрываются боевики. Его с трибуны как ветром сдуло. Потребовал от местных властей усилить охрану, и смотался восвояси. Вот и загребли моих гвардейцев сопровождать его в аэропорт.

Машина остановилась. Евгений достал из кармана портативную рацию, доложил о прибытии на место и решительно распахнул дверцу.

- Вовремя успели. – Он бросил взгляд на часы. – До начала операции осталось шесть минут. Я думаю, их сразу возьмут, и мы тут надолго не задержимся.

 

- Так ты, значит, на пенсию вышел? А здесь как, по личным делам?

- Да нет, попросили по старой дружбе медикаменты привезти.

Они не спеша шли по засыпанной гравием дорожке, мимо обнесенной высоким глухим забором новостройки. Быстро темнело. Стоящее за углом небольшое полуразвалившееся здание показалось Владимиру странно знакомым.

- Башенка! И сводчатые окна! – перед мысленным взором замелькали картинки из недавно виденного сна. Сознание отключилось. Телом теперь руководили инстинкты.

- Ты что делаешь, кретин! – свистящий шепот товарища на какой – то момент вернул его к действительности. Его взгляд растерянно переметнулся с непонятно каким образом оказавшегося в руке пистолета, на замершую в нескольких шагах пожилую женщину с расширенными от ужаса глазами и широко распахнутым в безмолвном крике ртом, и остановился на такой знакомой двери развалюхи.

- Ну, где же ты, сволочь! Вылезай! – мысли судорожно метались под черепной коробкой, мешая трезво оценить ситуацию. Все внимание было сконцентрировано на двери, из которой в любой момент мог выскочить вооруженный террорист.

Темную фигуру, проскользнувшую в дыру в заборе, он заметил чисто случайно, благодаря блику уличного фонаря, сверкнувшему на боку никелированного Магнума.

Владимир вскинул пистолет, ставший частью его тела, непосредственным продолжением руки, и плавно надавил на курок. Верный Стечкин не подвел. Девятимиллиметровая пуля, сбив шапку, вырвала клок волос, прочертив кровавую бороздку на темени. Выпучив глаза от неожиданности, бандит присел. Только присел, хотя большинство в такой ситуации плашмя валятся на землю, бросая оружие и в страхе прикрывая голову руками. К сожалению, террорист к их числу не относился. Он стремительно метнулся в сторону, открыв ответный огонь.

Продолжая стрелять, Владимир распластался в прыжке, успев заметить, как правый локтевой сустав врага превращается в кровавое месиво, рука безжизненно повисает на сухожилиях, и тяжелый пистолет выпадает из разжавшейся кисти. Он пружинисто приземлился на руки и попытался вскочить, вскрикнув от дикой боли в левом бедре.

Сквозь застилающий взор багровый туман он разглядел Женьку, медленно сползающего по грубо побеленной стене домика, оставляя на ней кровавые полосы и силуэты спецназовцев в шлемах и бронежилетах, с маленькими, будто игрушечными автоматами незнакомой конструкции, чем-то напоминающие инопланетян.

***

- Как вы себя чувствуете, коллега? Нога не болит? – присев возле постели, главный врач растерянно вертел в руках очки, щуря близорукие глаза, воспаленные от бессонницы. – Следует отметить, вы легко отделались. Кость не задета, крупные сосуды и нервы – тоже.

- Женька! Как он? – Владимир попытался сесть, скривившись от боли.

- Это тот офицер, которого привезли вчера вместе с вами? – хирург помрачнел и смущенно отвел взгляд.

- Скончался. Ночью, в реанимации.

- Как скончался?! Как же так? Ведь мы с ним посидеть собирались, молодость вспомнить, - растерянно бормотал Владимир, еще не до конца смирившись со страшной утратой.

- Мужайтесь, Владимир Петрович. Что поделаешь, служба у вас такая, что приходится воевать в мирное время. Ему уже ничем не поможешь. А вас мы через пару часиков домой отправим санитарным поездом вместе с другими пострадавшими. Он уже стоит на вокзале, и вот-вот должны подойти машины.

- Зачем поездом? Мои парни что, уже уехали?

- Ну почему вы о них так плохо думаете? – доктор через силу улыбнулся. – Вон, под дверью уже целый час дежурят, ждут, когда вы проснетесь.

- Тогда, с вашего позволения, я отправлюсь вместе с ними.

 

- Теперь, когда задание выполнено, я ваших указаний слушать не стану. Поскольку вы уже не шеф, а больной. И я с вами, обращаться буду как с клиентом, - шутил Сергей, закатывая носилки в Газель. Сирену врублю, мигалки, как положено. И к вечеру уже будем дома, вот увидите.

- Если аллаху будет угодно, - пробормотал Владимир, закрывая глаза, и погружаясь в свои мысли.