В. Ермошкин

 

Пасхальные яйца

Рассказ

 

Дело было накануне Пасхи. А она в этом году, поторопилась с приходом. Снег ещё на полях лежал. У женского пола забот полон подол. Заботы-то житейские; кухню побелить, бельё постирать, яйца покрасить, но - это дело святое. Яйца на первом месте стоят. Вся жизнь видимо на них держится. Хотя и говорят, что яйца курицу не учат, а посудачить о жизни каждый норовит. Вот и мы туда же. Тем более, что в Пасху, у них особая привилегия.

Анфиска - незамужняя баба. Не то, что замужем не была. Была. Да что-то у них с мужиком жизнь не заладилась, и стали они жить порознь. Видно по ним было, что не просто далась им размолвка, но сломить гордыню не смогли. Кто из них больше дурью маялся неизвестно - чужая душа потёмки.

Вообще-то Анфиса хорошей хозяйкой слыла. У неё мужик в полном ажуре был, и помыт и наглажен. Да и сама-то она всем на зависть пестовалась. А вот только разошлись они по разные стороны - так и поблекли.

Мужик самоваром раньше гляделся. И труба дымила, и кран блестел. Бабёшки около него, бабочками вились. Ну, он втихаря бывало, потискает самую тоскливую, не пропадать же добру, далёко было слыхать. Анфиска ему такие тиски опосля устраивала, что даже у соседских мужиков спесь куда-то пропадала.

А сейчас после развода, у него одна сопля по ветру мотается, другая на штанине засохла. Да и под штаниной видимо не хлеще. Смотреть на него тошно. Как говориться не себе ни бабам.

Что касается женского пола у них такая же оказия. У замужней бабы, рейтинг высоко стоит, даже если с лица не принцесса. Каждый задрипанный мужичок, то, что плохому танцору мешает, старается к ней подкатить. Только разошлась с мужиком. Всё. Ни ответа, ни привета. Сколь не стараются, на себя разведёнки глянец навести, он всё равно матовым выходит.

Баба без мужика, что телега без коня. Скрипит только, а ни в зад, ни вперёд. Вот так оно и получается, что в одной упряжке надо быть. Там и колёса мажутся и оглобли правятся.

Уж больно видная пара была. Вот почему, на них наглядевшись, люди о семейной жизни судачат. А Анфиса, конечно душка, оптимизма и надежды не теряла. Искала своё счастье, где могла.

- Ой, бабоньки! Что я вам сейчас расскажу! – Анфиска, переодевшись в спецовку, с лукавой улыбкой, плюхнулась в каптёрке на скамейку. – Я ведь вчера сама, к чужому мужику эти «самые» подкатила! До сих пор стыдоба меня берёт!

- Неужто! Где же ты в бильярд-то поиграла? Дельный хоть, не пустозвон, как некоторые? – откликнулись на её разговор бабы.

- Не знаю! Но подкатила под самые помидоры, дура! Ой, не могу! Стыдобушка! – причитала Анфиска, подогревая интерес у бригады отделочниц. – Интеллигентный такой, стеснительный! Ну, просто ангел с картины! И вроде свободный! А я! Яйца…– Анфиска стыдливо покачала головой и взялась румянцем.

- Ты так и будешь сама с собой губы облизывать! Нам то хоть плесни, об, чём речь завела! Сидит голуба! Розовеет! А мы за неё додумывай! – возмутилась самая «прожжённая» из бригады Люська! – Рассказывай, где накувыркалась с ангелом-то!

- Да ты что! У меня от Егора ещё постель не остыла! А ты мне нову простынку стелешь! - фыркнула без сердца Анфиска.

- Ладно тебе скромничать! Заужималась сразу! - напрямую пропылила Люська. - Я вот что, от себя девки, скажу! Стоит, один раз попробовать нормального мужика… - Люська гордо встряхнула грудью. - Потом ничем бабу не удержишь! Хоть к столбу привязывай! А ты, не больно сытая, поди!

- Ишь, ты! Гулёна, какая! Не удержишь! Посовестилась бы свои откровения выплёскивать! - встряла в разговор мастерица Анастасия.

- У нас вон девочки в бригаде незамужние есть! Чему ты их научишь такими речами? Сама-то, сколько слёз в подушку пролила, как без мужика осталась? А? Это при мужике вы хвост задираете. А вот одна осталась. Много ты их видала? То-то и оно! – Настя обвела притихших работниц взглядом и, получив молчаливое согласие, продолжала:

- Конечно, если мужик не сволочь и не пьяница беспробудный, с мужиком лучше жить. Мужик – это голубь мира! А бабу гулящую, ведром поганым, жалко назвать. И кувыркаться с первым встречным - совсем не обязательно!

- Перестаньте вы ссориться! Пасха на носу! А вы всё бельё грязное на улицу вывешиваете! Не было у меня с ним ничего! Сказал, что христосоваться придёт, а там видно будет! – взяла вожжи в свои руки Анфиса - Я не про горки и пригорки хочу вам рассказать, а про яйца - будь они не ладны.

- Стою я, значит в очереди за ними в магазине, наблюдаю! Интересно наблюдать, кто для кого что берёт. Этот тортик, да коньячку взял! Скорее всего, куда-нибудь налево завернёт! Этот шоколадку взял. Молодой ещё. На свиданье торопится. Эта видно, что одинокая… Взяла блок сигарет, сыру, да кофе. И так этот набор продуктов чередуется меж людьми. Забавно смотреть.

- А тут один высокий, симпатичный мужчина в кожаной куртке и кепке, яиц полную авоську передо мной взял. Я ещё подумала, вот жену-то обрадует, такую заботу снимет.

Зимняя тропинка в наш «спальник» одна. Народ, друг за дружкой, будто муравьи, идут по ней. Только ноги чужие впереди тебя семенят. Постепенно отваливаются - кто куда. Так вскоре эта авоська с яйцами, опять передо мной вынырнула. Поглядываю только на неё, да под ноги, чтобы не упасть.

Сумерки быстро опустились. Подмораживает. Разглядывать подробно, что за мужик впереди, некогда. Одна забота - не растянуться бы коровой на льду. А тот быстро катит. Сетка с яйцами только в руке подбалтывается.

Анфиска в преддверии чего-то весёлого прыснула от нетерпения и разошлась заливистом смехом. Даже серьёзная всегда Анастасия загоготала как гусыня.

- Давай заканчивай яичницу, да получай краску – всё же нашла она в себе силы подхлестнуть работницу.

- Иду за ним на расстоянии, а сама думаю - как же он за углом-то устоит? Там несусветная наледь образуется от капели. И если её не подсыпали, то пиши, пропало.

Анфиса достала зеркальце, посмотрелась в него. Но опять не выдержала и прыснула заразительным смехом. За ней, как по команде, прыснули остальные. И всё же наглотавшись воздуха, наша душечка шаг за шагом, приближала историю к развязке.

- Он шустро за угол завернул. А я крадучись, за ним выплываю. Ну, думаю, не дай Бог... - Анфиска сделала паузу… и выдохнула. - Так и знала! Не уберёг Господь! Лежит голубок на льду! Кепка в стороне валяется! – Бабы хором ахнули, но хохотали недолго - голубь мира всё-таки. А Анфиса продолжает:

- Он бедняга встаёт, отряхивается, что-то про себя бурчит, но не материться, постеснялся, знать меня. А я, кепку ему протягиваю и ляпаю - как последняя дура:

- Яйца-то хоть целы? Он опешил от такого прямо вопроса и в шарф недовольно буркнул.

- Да вроде целы.

- Кепкой штанины отряхивает, а на меня глаз не смеет поднять. Мне и смешно и в тоже время жалко его стало.

- Главное что целы! – говорю ему.

- А где же они? – не унимаюсь я. Он вообще чуть сквозь землю не провалился, молчит, покраснел только. Я головой своей «куриной» верчу туда сюда – яйца ищу.

Глядь, а сетка с яйцами далеко впереди болтается. Это не тот мужик на наледи хряпнулся, а другой, встречный, в такой же одежде. А я дурёха, скорлупки у него ищу. Вопросы идиотские задаю, про какие-то яйца.

- Ой, бабы! Сейчас в штаны пущу! – завопила Люська. Ну и подвесила ты его! Ну, надо же! А говоришь дурёха! Так смазать мужичка не каждая сумеет! - Молоденькие девчушки, не выдержав Люськиного жаргона, выскочили из каптёрки. Анастасия хоть и смеялась от души, но ситуацию всё-таки повернула на Анфискину сторону.

- Ну, Христос с тобой, Анфиса! Не отпускай ты его, раз целы! – заговорчески подмигнув, сказала она:

- Живи, пока живётся! Люби, пока любиться! В этом наша жизнь заключается!

- Да жду я его «христового», жду …, – потупила глаза Анфиска и закрыла ладонями, пылающие щёки….

22.08.05г.