Перед ее глазами – чистый лист вордовского документа. Мысли беспокойными бесформенными кучами проносились в голове. В наушниках запел Макс Леонидов…

Тонкие пальчики быстро застучали по клавиатуре… Она усмехнулась: «Аленка-пулеметчица», - и продолжила строчить, опасаясь, как бы картинка снова не разлетелась на бестолковые мысли-эмоции.

 

«Привет, сегодня дождь и скверно,

А мы не виделись, наверно, сто лет»…

 

Дождя нет и в помине - морозный март. Коленки мерзнут нещадно – отчаявшись дождаться весны, решила не обращать внимания на холод – получалось плохо. Нос предательски краснел, пришлось прятаться в воротник так, что торчат только глаза. Кажется, опоздала – стоит у входа. Все столики заняты, в поисках другого «демократичного заведения» отшагали два квартала. Рассказывает что-то без умолку, поворачивается, смотрит в лицо. Поднимешь голову – высокий - падает капюшон чебурашковой шубки. Сапоги на шпильке, кругом лед, а руку не предложил, и сама не осмелилась. Добрались, она только раз поскользнулась. …Жаль, что здесь не курят, некуда деть руки, нечем успокоить нервы - хочется сбежать или спрятаться. И что дальше?

Конечно, она сама все затеяла. Одна встреча на когда-то общей работе – ничтожно мало – и ощущение, что сама себя посадила в лужу, была как «испуганная мышь», - сказали коллеги. А она разозлилась на себя – ну что за дура, сплошные эмоции! - убежала курить и успокаиваться, вернулась, снова села напротив и слушала, слушала…

 

«Как жизнь? Не то чтоб очень гладко,

Но, в общем, знаешь, все в порядке - без бед:

Дела отлично, как обычно,

А с личным... Ну, вот только с личным – привет!»

 

Вопрос прозвучал неожиданно – год переписки прошел по принципу «ничего личного» - она изредка нарушала этот принцип, непонятно зачем делилась обрывками мыслей и кусочками своей жизни. Наверное, из вежливости спросил…

 

- Как личная жизнь?

- Да никак…

Планка высокая, друзей и тех мало - чтобы как глоток свежего воздуха - как сейчас. Ушел – воздуха стало меньше. Предложила повторить вне офиса – согласился, и не спросил, зачем. Да просто снова увидеть, услышать – пожалуй, и все. Думала – как это будет выглядеть, кто она, чтобы претендовать даже на такую малость? На большее не рассчитывала, да и неизвестно - надо ли ей это – и вряд ли получилось бы, даже если было надо – так и не освоенному искусству победоносного флирта она предпочитала разговоры по душам…

 

«Привет, дождливо этим летом,

А впрочем, стоит ли об этом, ведь нет?

Тогда о чем? О снах, о книгах?

И черт меня попутал крикнуть: «Привет!»

 

Слова льются потоком – рассказывает интересно, но об этом можно и в письмах. Столько хотела спросить, о многом хотела рассказать - и ничего личного… А он, кажется, именно этого опасается, не спрашивает, зачем она хотела его увидеть, держит дистанцию, не может быть, чтобы не понимал - не это ей нужно. Обычная болтовня ни о чем – интересов общих много, - только не этот монолог. В какой-то момент показалось, что он автоматически повторяет сотни раз за этот отпуск рассказанные байки, не давая увести разговор в сторону. Или просто так увлечен собой, что ничего не замечает, или искренне считает, что ей интересны только события – так вроде бы и мыслями делится, откуда тогда ощущение недосказанности? Кажется, снова все усложнила – вечная беда… А она слишком заторможена, чтобы искриться, как умеет: когда глаза горят, играют лицо и руки и слушать ее - одно удовольствие. Всегда с ней так… Он вышел. Попросила счет, и чтобы каждому отдельно - и все равно записали на одном листочке. Вернулся. Ладно, по сдаче поймет, что она за себя уже заплатила – это важно.

 

«Привет! А дождь все не проходит,

А я с утра не по погоде одет.

Наверно я уже простужен…

Да бог с ним! Слушай, мне твой нужен совет -

В конце концов, мне дела нету

Решишь ли ты, что я с приветом, иль нет,-

Но, может, черт возьми, нам снова?..

Выходишь здесь?.. Ну, будь здорова... Привет…»

 

- Ты домой?

 

Ну что, что она должна ответить? Что полтора часа – это мало, что хотела спросить, как ему новый фильм и последний концерт, и прочитал ли подаренную пару дней назад самиздатовскую книжку с ее наивными стихами? Что хотя и замерзла сразу же, как только вышли на улицу, с удовольствием бродила бы по улицам, слушала еще и еще? И как объяснить, зачем, а главное – почему ей это нужно, если она и сама этого не знает? Освоившись, она зазвенела бы сама, и рассказала кучу своих мыслей-эмоций-впечатлений, которыми ей почему-то хотелось поделиться – а ему, кажется, они совсем неинтересны?

 

- Наверное, домой…

 

Остановка. Ее автобус подошел сразу – она не двинулась с места. Щурясь от яркого солнца, подняла голову вверх – увидеть лицо. Подъехал еще один автобус, как назло, опять с нужным ей номером – спохватилась, быстро протараторила приветы от бывших коллег, кинула: «Пока!» и забралась в салон. Посмотрела в окошко на удаляющуюся фигуру… подумала – а что-то такое она не поняла… наверное, все намного проще, и нечего придумывать… показалась себе смешной и нелепой со всеми эти наивными заморочками – стало обидно и как-то тускло... А в голове звенело: «Прости, конечно же, нелепо кричать тебе на весь троллейбус: «Привет!»

 

23.03.2005 г.