ЛЮБОВЬ.

 

I

Ольга выходила замуж не любя. Она сидела на собственной свадьбе, как на чужой. Не было ни волнения, ни грусти, ни радости. Было ясное осознание необходимости происходящего. Без усилия над собой и без счастливого желания поднималась она на очередное "горько", подставляя губы своему жениху, по документам уже мужу. Небольшое застолье состояло из нескольких ее коллег по работе да соседок по общежитию, приглашенных, можно сказать, для полного внешнего оформления свадебной церемонии. Ни во что в этой церемонии Ольга не вложила сердца.

Ей шел уже 27-ой год. Пять лет Ольга учительствовала в небольшом провинциальном городке, возникшем для и вокруг машиностроительного завода в эпохальные годы строительства коммунизма. Городок являл собой унылую однообразность во всем: одинаковые дома, одно у всех место работы, одинаковые проблемы, где главной была долгая, холодная зима. Все короткое, хлипкое лето целиком уходило на подготовку к этой зиме. Годы, проведенные здесь, прожитые в общежитии, ничего Ольге не дали. Своей замороженностью она начала раздражать сама себя.

Может быть, Ольге все так виделось из-за ее одинокости. Она не смогла найти не то чтобы друзей, а просто мало-мальски интересного круга общения. Школьный коллектив составляли в основном перевалившие за сорок женщины, разговоры которых в учительской казались Ольге невероятно скучными, а стычки друг с другом при обсуждении парламентских дебатов и политических лидеров и вовсе смешными. Бесконечное муссирование семейных мелочей, все эти "ахи" и "охи" из-за ссор с мужьями, детских проступков, финансовых и прочих неурядиц, выносившиеся из дома на работу, отталкивали Ольгу, иначе представлявшую себе нормальную семью. Она поддерживала ровные, вежливые отношения, ни с кем не сходясь близко. Конечно, сказывалось здесь и детство, проведенное Ольгой в интернате.

Единственное, в чем находила она для себя утешение, были ее ученики. С ними Ольге было легко, в них она постоянно узнавала себя, своих интернатских друзей и через понимание получала в ответ детскую признательность, выражавшуюся разнообразнейшими способами: от обожающих взглядов до доверительных исповедей.

Два месяца назад Ольгу навестил школьный приятель Володя, единственный из бывших интернатских друзей, остававшийся неженатым и регулярно писавший ей добродушно-угловатые, повествовательные письма. Полтора дня, проведенные Володей в Ольгином городке, занятые неторопливыми прогулками по скромным, заснеженным бульварам, закончились предложением руки и сердца. Ольга согласилась. Володя предоставлял ей шанс для создания семейного очага. Вот-вот в том, родном для Ольги городе, где она когда-то жила в интернате, он должен был получить квартиру. В сущности, кроме Володи, на Ольгином горизонте не было видно ни одного мужчины. Да и Володя на этом горизонте только что обозначился, Ольга никогда его, как кандидата в мужья, не рассматривала. Впрочем, она никого так не рассматривала.

Ольга не мучилась раздумьями, соглашаясь на брак, потому что знала - Володя ее тоже не любит. Судьба не наделила его ни пылкостью, ни красноречием. Был он не очень коммуникабелен, в компании - зажат. Познакомиться с девушкой при таких качествах, да еще завоевать расположение - большая проблема. А Ольга своя. Своя с детства.

И если жениться не любя, то более подходящей подруги жизни Володе не найти. Все сознательно и вполне взаимно. Будет дом. Будут, даст Бог, дети. Куда лучше, чем вечная скука вечеров, их бессмысленность и бессемейное безделье. Откладывать обоим некуда. Ольга уже давно числила себя в старых девах.

В тот же день они подали заявление в ЗАГС. Так обозначилась сегодняшняя дата. Ольга хотела было оставить себе девичью фамилию, но, сообразив, что тогда будущие дети станут жить под фамилией отца, словно не родные ей, согласилась на Володину. Других заминок не было.

Не было заминок и со свадьбой. Володя приехал накануне регистрации, привез неплохого вина, кое-какие продукты. Ольгины соседки, пока она и Володя были в ЗАГСе, накрыли в ее узенькой комнатке вполне приличный стол. Скользя взглядом по лицам своих гостей, Ольга думала, что скоро они уйдут, а она снимет розовый трикотажный костюм, вполне заменивший свадебный наряд, наденет фланелевый халатик и станет мыть посуду. Володя будет тщательно вытирать тарелки и чашки краем перекинутого через плечо полотенца. Ольге сделалось радостно от нарисованной воображением идиллии. Она впервые за свадебный вечер улыбалась.

 

II

 

Володя прожил у Ольги четыре дня. Эти дни не принесли разочарований. Ведь очарованности не было. Без трепета принимая Володины ласки, Ольга, к своему удивлению, не стыдилась его. Он ведь тоже был для нее давно своим человеком. Уже чувствуя себя будущей хранительницей очага, Ольга с удовлетворением отметила, что Володя весел. То, что он у нее оказался первым, добавило ему уверенности. Он выглядел вполне по-петушиному, и Ольгин ум констатировал доброе начало долгого похода за счастьем. Кто знает, может быть, там, в пути, они полюбят друг друга.

Володе нужно было уезжать. Он увозил с собой свидетельство о браке и свежий отпечаток штампа в паспорте. Ольга, как они договорились, приедет к нему по завершении учебного года. На вокзале при прощании Володя крепко ее обнял. И то, как окрыленно вскочил он на подножку отходящего поезда и как долго махал ей, пытаясь еще что-то крикнуть, говорило Ольге о правильности сделанного шага. Теперь ей было чего ждать. Будущее забрезжило.

Через неделю от Володи пришло письмо, написанное в прежней повествовательной манере. Дела у него шли хорошо, к приезду Ольги он обещал въехать в новую, его с нею, квартиру. Ольга ответила таким же, как и прежде, спокойным письмом, в конце которого, подумав, написала: "Целую тебя."

 

III

 

А еще неделей позже она допоздна задержалась в школе, проводя родительское собрание. Автобусы по вечерам стали просто редкостью, а ей нужно было ехать до своего общежития остановок семь. Ольга обреченно ждала, начав замерзать на апрельском сыром ветру. Белые "Жигули", проскочив было мимо, притормозили и задним ходом пришвартовались к краю большой весенней лужи, на котором стояла Ольга. Дверь с ее стороны открылась:

- Садитесь, мадам, пока совсем не закоченели. Автобуса Вашего на маршруте нет.

- Ничего, - сказала Ольга, - будет.

- Да, садитесь, что Вы в самом деле. Я же на свадьбе Вашей был, так что не убью.

Ольга, поколебавшись, села в машину. Лицо водителя, действительно, было знакомо, но не более того.

- Вот так и протягивает судьба нашему брату руку помощи, - весело, не глядя на Ольгу, продолжал тот.- А то едешь один-одинешенек, кругом грязь и пустота, и уже бессмысленной кажется твоя ежедневная круговерть. Но, нет! Только не отчаиваться! Вот сейчас я спас Вас от простуды, а по теперешним временам, возможно, и от чьих-нибудь ночных посягательств. И мне стало хорошо. И все обрело смысл.

- А Вы, действительно, были на моей свадьбе?

- Чтобы Вас успокоить, я могу сказать: Вашего избранника зовут - Володя. И, прошу заметить, что, не спрашивая, я еду именно туда, куда Вы давно мечтаете попасть. А Вы, оказывается, очень невнимательны, я бы сказал, безразличны к людям. Вначале приглашаете, ну ладно бы на поминки, на свадьбу, а потом боитесь к бывшему гостю в машину сесть. Впрочем, что Вам гости, Вам и жених-то Ваш был безразличен.

- Почему это? - опешила Ольга. - Потому что это правда.

- С чего Вы взяли, что правда? И почему Вы так со мной разговариваете?

- Потому, что мне интересно,- лукаво отвечал водитель.

- Что интересно?

- Отчего это такие умненькие и хорошенькие девочки выходят замуж не любя.

- Я Вам не девочка! - отрезала Ольга.

- Ах, простите. Действительно. Вы же старше меня на целый год. Кстати, Ольга Васильевна, меня зовут Дмитрий Александрович. Для Вас, как для старшей, можно просто - Дима.

Ольге почему-то стало смешно, напряжение, в котором она была, неожиданно спало. Она откинулась на спинку сиденья и приняла позу высокомерной дамы:

- В таком случае я буду звать Вас - Митя. Во-первых, это больше подходит малышу, а, во-вторых, "Дима" не кажется мне производным от "Дмитрия". Но "Митя" - безусловно! - И вдруг спохватившись - А откуда Вы знаете сколько мне лет?

- Да мне же Марина все про Вас рассказала. Ваша, между прочим, соседушка по общежитию. Я, как ее друг, и был удостоен чести...

- Ах, вот оно что. Верно. Теперь я вспомнила. Извините. Вы ведь с ней недавно знакомы, я...

- Да, недавно. И, слава Богу.

- А что так?

- Да она мне разонравилась.

- Так скоро, почему?- досадуя на собственную бестактность, спросила Ольга.

- Не знаю. Может быть, потому что Вы понравились.

- А это уже глупости. Пожалуйста, не будем доходить до такой пошлости, - резко запротестовала Ольга.

- Странно устроены люди. Очень часто правду они называют пошлостью и наоборот. Так жаль!

- Мне тоже уже жаль, что я села в Вашу машину!

- Тогда мне жаль вдвойне. Во-первых, жаль, что Вы мне не верите, во-вторых, что я Вас огорчил.

- Ну, хорошо. Простите меня. Я что-то все не то говорю. Да и делаю тоже, - уставая от всего происходящего, отрешенно проговорила она.

- Так все-таки, Ольга Васильевна, скажите мне, пожалуйста, почему такие умные, милые, господи, уж не знаю какое слово подобрать,... милые особы выходят замуж не любя?

- Полюблю еще,- вырвалось у Ольги.

- Кого?- с озорством повернулся к ней Дмитрий.

- Естественно, мужа.

- Дай Бог. Приехали. До завтра.

- До завтра,- автоматически ответила Ольга, захлопывая дверцу автомашины. - Почему "до завтра",- соображала она, глядя вслед удаляющимся красным пятнам задних фонарей автомобиля.

 

IV

 

Утром белые "Жигули", аккуратно хрустя ледяной корочкой луж, поползли рядом с только что вышедшей из дверей общежития Ольгой, изрядно ее напугав. От испуга она послушно упала на переднее сидение в открывшуюся для нее дверь.

- Доброе утро! А Вы, Ольга Васильевна, вероятно, гадали, почему я сказал "до завтра". Дмитрий Александрович, для Вас - Митя, знает, что говорит. Будьте уверены.

- Но почему!? В чем дело? С какой стати Вы тут оказались! Мне это не нравится,- загорячилась Ольга вместо ответного приветствия. - Я не хочу. Вы же знаете: я замужем.

- Я не знал, что замужние женщины добираются на работу только общественным транспортом. Ну, что плохого в том, что нам по пути? Мне еще от Вашей школы ехать да ехать. Вдвоем же веселее. Неужели я Вам так неприятен?

Ольга внимательно посмотрела на него и, упрямо боднув воздух перед нежелательным признанием, выдохнула:

- Приятен. Но...

- Умница! Правдивость потрясающая. Я горжусь Вами, Ольга Васильевна.

- Да ну Вас...- Ольга замешкалась, так и не назвав никак своего спутника.- Вы все шутите.

- Не шучу. У Вас же все на лице написано и не только сейчас. И на свадьбе так было. Вы скрыть ничего не сумели.

- Мне абсолютно нечего скрывать,- как можно резче ответила Ольга.

- Пожалуй, так оно и есть. Да не сердитесь Вы на меня. Я нормальный, не судимый гражданин, по диплому инженер-автомеханик. Еду на работу. К сожалению, неженат, но к женщинам по-наглому не пристаю.- Потом, подумав, - Да нет у меня никого, к кому бы хотелось приставать.- И уже совершенно серьезно, глядя на Ольгу, добавил.- Скучно в этом городе, Ольга Васильевна, не только Вам.

Ольга молчала. Машина притормозила около школы. Дмитрий вышел и, обойдя автомобиль, помог Ольге. Рука его была приятно теплой. Оказавшись рядом с Дмитрием на тротуаре, Ольга отметила статность его фигуры и почти покраснела от мысли, что вместе они прекрасная пара.

- До свиданья,- непривычно тихо и, как будто, грустно сказал Дмитрий. От непонятного смущения Ольга ничего не ответила, молча смотрела, как трогаются "Жигули" с места. Ей стало неуютно под серым апрельским небом и расхотелось идти в показавшийся скучным предстоящий день.

Но до вечера она потихоньку одолела сердечную тоску. А перебросившись в общежитии несколькими фразами с Мариной, жившей в комнате напротив, и вовсе повеселела. На Ольгин вопрос, заданный не без волнения:

- А кто это был с тобою на моей свадьбе? - Марина ответила, пренебрежительно махнув рукой:

- Да ...один слишком умный пижон. У нас с ним каша не сварилась. Где уж нам уж...

- А - а, - протянула Ольга. "Несварившаяся каша" пришлась ей явно по вкусу. Марина, работавшая медсестрой в стационаре, отличалась беззаботностью и рассказами о своих бесчисленных романах с больными. Последнее Ольга, разумеется, не одобряла. Так что Дмитрий получал "плюс". Хотя, какая Ольге разница, в конце концов...

Успокоившись совершенно, она написала внеочередное письмо Володе, в котором небесталанно изобразила весеннюю непогодь.

Утром у подъезда ее никто не ждал, и к концу дня абсолютно все встало на свои места. Вчерашнее волнение казалось глупым и немного стыдным. Последующие два дня Ольга прожила в полном согласии с собой. Но в субботу, после третьего урока на своем столе в учительской она нашла записку: " Ольга Васильевна! Вас непременно просили позвонить по этому номеру". Далее следовал незнакомый номер телефона и подпись завуча. Ольга без колебаний начала крутить телефонный диск, поскольку обеспокоенность классного руководителя за подопечных давно стала ее привычкой. Трубку сняли, и на свое: " Здравствуйте!"- Ольга услышала: "Слава Богу! Сработало! Ольга Васильевна, это Митя. Не бросайте трубку, я хочу за Вами заехать. Когда?"

Ольга вспыхнула, сердце застучало громче. Бросить трубку? Но он может позвонить еще раз. Пререкаться по телефону под любопытствующими взглядами - это не Ольгино правило. Ледяным тоном в трубку: " Хорошо. В два часа".

- Принято. В два часа. Прилечу орлом.

Ольга кипела возмущением. Какой нахал! Смеет звонить на работу. Надо ему, наконец, дать отпор. Срам какой-то. Нет! Ну, какая беспардонность, вот навязался. А она тоже хороша: разговорилась с ним. С этим надо кончать.

До двух часов Ольга подготовилась к отпору. Но у школьного крыльца Дмитрий пошел ей навстречу уверенной походкой, чуть щурясь на пробившемся, наконец, весеннем солнце. Он не огибал луж, не видя их. Он глядел только на Ольгу. На лице его сияла улыбка прекрасней шей души человека.

- Здравствуйте еще раз, Ольга Васильевна!

И вместо того, чтобы высказать свое неудовольствие, Ольга тоже сощурилась, пряча ответную улыбку, и сказала по-детски растерянным голосом:

- Дмитрий Александрович, так нельзя. Я прошу Вас...

- Хорошо, хорошо! Я не буду звонить. Я буду договариваться с Вами заранее, а сегодня... Я уезжал, меня не было в городе два дня. Я соскучился.

- Господи! Что Вы говорите. Вы сошли с ума. За кого Вы меня принимаете?

- За хорошего человека, симпатичного, я бы сказал, красивого во всех отношениях, для которого мне тоже оч-чень хочется быть хорошим и красивым.

В машине Ольга молчала. Ни одной мысли не приходило в голову. И самое ужасное заключалось в том, что ей не хотелось ссориться с Дмитрием. Как раз наоборот, хотелось ехать и ехать с ним долго-долго по сверкающим в лужах солнцам. И они действительно ехали и ехали и, проскочив городок насквозь, остановились у сбегающей к шоссе березовой рощи.

- Ну, как, Ольга Васильевна,- угостимся березовым соком?

Ольгу охватил ужас. Что она делает! С почти незнакомым, случайным мужчиной мотается в машине по городу и даже позволила привезти себя в лес. Что с нею! Ей стало на самом деле страшно.

Дмитрий понял это и, желая успокоить Ольгу, потянулся рукой к ее плечу. Она резко ударила его по руке. Дмитрий успел схватить ее за запястье, крепко сжал и, неожиданно переходя на "ты", заторопился:

- Прости меня! Я напугал тебя. Я не подумал.

Он развернул машину и погнал ее в город. У Ольги стучало в висках, щеки горели.

- Я сама виновата,- сказала она, выходя из машины у общежития. - Оставьте меня. Не беспокойте, я прошу Вас.

Дмитрий , ничего не говоря, поймал ее руку, поцеловал в ладошку, не оборачиваясь, сел в машину и уехал.

Ольга поднялась в свою комнату, разделась и легла в постель. Ей хотелось только одного - плакать. Потом потянулась череда невыносимо тоскливых дней. Ольга жила по инерции, не чувствуя за собой никаких сил. Все валилось из рук. Утром не хотелось вставать.

Опять похолодало, выпал обильный снег. Картина за окном скорее напоминала октябрь, чем конец апреля. Глядя утром на нахохлившихся прохожих, Ольга жалела их за нелепую, никчемную, как ей казалось, суету в холодном, неинтересном мире. Она жалела себя, жалела ждущего ее Володю. Впервые за время, прошедшее после свадьбы, она осуждала свой брак, осуждала, потому что предвидела сейчас, что тоска, подобная навалившейся, станет постоянной спутницей будущей семейной жизни. Зачем это бедному, с детства обделенному лаской Володе. Ольге не только не хотелось писать ему писем, но не хотелось читать пришедшие от него. Письма укоризненно валялись на казенной прикроватной тумбочке.

Спустя неделю, стоя в небольшой очереди в универсаме, Ольга увидела среди беспорядочного движения покупателей Дмитрия, показавшегося ей необыкновенно красивым, выделяющимся из толпы. Она испугалась, метнулась было уйти из магазина, но потом одернула себя и осталась в очереди с маской невидящей задумчивости. Но Дмитрий заметил-таки Ольгу. Здороваясь с нею, он, не спрашивая, потянулся к Ольгиной сумке, чтобы взять ее. И она, ничего не говоря, не отвечая на приветствие, отдала ему свою поклажу и пошла к выходу. Дмитрий шел следом. На улице, не узнавая себя, она резко повернулась ему навстречу и весело засмеялась:

-Что же Вы делаете здесь, молодой человек?

-Я гуляю,- с лукавой, доброй улыбкой, от которой у Ольги захолонуло под ложечкой, ответил Дмитрий. Составь мне компанию.

- Хорошо,- согласилась Ольга,- потрясаясь своей покладистости и делая вид, что не заметила его "ты". При этом ее унылость и скука словно испарились. В душе образовалась и стремительно начала разрастаться сумасшедшая радость.

- Моя машина отдыхает. Мы будем гулять пешком. Это ведь менее страшно? Правда?

Ольга смеялась.

Они бродили по слякоти до тех пор, пока Ольга не промочила ноги. Дмитрий рассказывал ей в шутливой манере всевозможные случаи из своей жизни, ловко вставляя их своеобразными иллюстрациями ко всему, что встречалось на пути. А получилось, что Ольга узнала и о его родителях, тоже оказавшихся учителями и живущих в небольшом поселке, о том, где и как Дмитрий учился, чем занимается сейчас, что ему интересно и что не интересно. Она жадно слушала его, и каждый мини-рассказ убеждал в том, что Дмитрий ей очень понятен и притягательно близок во многом.

- Ты больше не сердишься на меня? - спросил Дмитрий прощаясь.

-Нет, я на тебя не сержусь,- ласково и четко выговорила Ольга, проваливаясь сердцем при слове "тебя" в неведомую доселе воздушную яму.

- Тогда я завтра утром заеду за тобой. Не запрещай, пожалуйста.

- Я не запрещаю, - снова засмеялась Ольга.

Буквально взлетев на свой третий этаж, она прильнула к окну, вглядываясь в фигуру уходящего Дмитрия. Его походка и характерное помахивание рукой, казавшиеся изначально знакомыми, обещали нечто, рождавшее в душе тонкую, щемящую до боли нежность. На эмоциональном подъеме Ольга легко написала Володе ответ на оба его письма, состоявшие из довольно милого, но как всегда заскорузлого, описания нехитрого мужниного быта. Ольга в свою очередь писала, что немного хандрила, по-видимому из-за несносной погоды и просила Володю не беспокоиться по поводу ее молчания.

 

V

 

С понедельника началась для Ольги новая, необыкновенная, неописуемо счастливая жизнь. К концу недели она запросто звала Дмитрия Митей и уже не могла понять, на чем до ее знакомства с ним зиждился храм мироздания. С наивностью и чистотой впервые полюбившей женщины купалась она в волнах Митиного обожания. Дмитрий же, не совершая каких-либо героических поступков, в считанные дни сумел развить у Ольги чувство своего постоянного присутствия рядом с нею. Всякую минуточку она знала, что Дмитрий тут, если не физически, то душою. Мир открывался недоступными раньше сторонами, потому что сейчас она смотрела на него и глазами Дмитрия.

Ольга отмахивалась от мыслей о Володе. Химерический наркотик любви, созидавшийся по непостижимому рецепту в тайниках ее организма, обострил чувства и умалил все, что мешало любить и быть любимой. Очень педантичная в работе, она стала еще внимательнее к своим обязанностям, опасаясь как бы лихорадка чувств не обнаружилась в случайном промахе. И дети, и коллеги стали казаться Ольге намного умнее, интереснее. Она обнаружила, что любит своих незамысловатых, захлебывавшихся серой повседневностью соратниц. И город, мучивший до этого монотонностью облика, стал понемногу открывать Ольге свое уютное провинциальное лицо. Она и себя не узнавала в сверкающей глазами красавице и каждое утро, увидев Дмитрия, находила его более привлекательным, чем накануне.

Но это еще не было апогеем. Еще ни разу Митя не сделал попытки обнять Ольгу, хотя взаимное притяжение нарастало в геометрической прогрессии. Рационально мыслящая, чересчур трезвая Ольга, увиденная Дмитрием на свадьбе, и этим его заинтересовавшая, поразила теперь своей полной неискушенностью, доверчивостью и ... беззащитностью. Дмитрий боялся испугать ее, боялся оскорбить неверно и не вовремя сделанным шагом. Право первого шага он отдал ей.

Проскочили Первомай и День Победы. В перелесках зацветала черемуха, и Ольга запросилась в черемуховый аромат. Там, в проснувшемся, поющем на разные голоса лесу, обуреваемая чувствами, она сама обняла Дмитрия. Прошло несколько невероятно длинных секунд, пока его ладонь горячим счастьем прильнула к Ольгиной щеке. Солнце рассыпалось и погасло под ее веками, уступая главенство бархатно-фиолетовой темноте поцелуя.

В этот вечер Ольга долго не могла уснуть. Как бы ни обманывала она в последние дни свое женское чутье, как бы ни пыталась упростить происходящее, оставшись наедине с собой, она вынуждена была признать, что, безоглядно веря в разделенность своих чувств к Дмитрию, упиваясь ею, она подошла к невидимому пределу в отношениях с ним. Предстояло либо переступить его, либо вернуться назад. Назад - значит, во вполне уже теперь представляемую жизнь с Володей. А за прозрачным, волнующим пределом распахивался пугающий и манящий сладостной неизвестностью простор. Туда она может войти только с Дмитрием. Бессознательно Ольга давно выбрала последнее.

В сердце ее непрерывной ласково-медовой мелодией звучало "Ми-и-тя...". Снова и снова замедленная киносъемка памяти повторяла сцену поцелуя, снова и снова падала Ольга в фиолетовую мглу. Словно со стороны видела она свое распластанное под простыней тело, с мягко подчеркнутыми прильнувшей материей контурами, таящими томительную прелесть. И страстно захотелось, чтобы ее, эту прелесть, узнал Дмитрий. Она испугалась от мысли, что этого может не случиться.

Счастье, счастье... Как часто оно ускользало от нее! Даже маленькое детское счастье. А это огромное, почти осязаемое... Господи! Ольга не могла лежать. Ее охватило тревожное нетерпение. Далеко за полночь простояла она у окна. Неужели через каких-нибудь три недели она уедет отсюда. Отъезд, столь желанный два месяца назад, оборачивался крахом, жизнь с нелюбимым Володей - непростительным грехом, прежде всего по отношению к нему.

Утром заехавший за Ольгой Дмитрий сразу почувствовал ее тревогу. К вечеру тревожность Ольгиных глаз переросла в мятущуюся грусть. Дмитрий растерялся. Его оптимистические шутки падали на дно этой грусти без малейшего ответного всплеска. Ситцевый сарафан вчерашнего был неуместен под сводами дня сегодняшнего.

- Похоже, прогулка у нас сегодня не получится, - с легким оттенком вопроса заключил Дмитрий.- Тогда, может быть, поедем ко мне? Мои хоромы давно мечтают заполучить тебя в гости. И я смогу похвастаться перед тобой умением заваривать чай.

Он привез ее почти на окраину города. На обмякших ногах поднималась Ольга по лестнице, моля Бога о том, чтобы ничто не помешало их уединению. Устройство Митиного жилища было сразу ею принято. Совершенно по-знакомому Дмитрий хозяйничал на кухне, вытирал руки маленьким полотенцем и резал черствый батон. Ольга не могла ни есть, ни пить. Дмитрий, как будто успокоившись, обретя свою естественную непосредственность, мягко подшучивал над нею, обещая ей при таком аппетите малопривлекательную худобу. Потом, исчерпав самообладание, замолчал.

Звенящая тишина вошла в комнату. Каждая следующая секунда этой тишины могла превратить маленький журнальный столик, отделявший Ольгу от Дмитрия, в никогда непреодолимое препятствие. Еле разлепляя сведенные волнением губы, Дмитрий прошептал:

- Иди ко мне.

Ольга подошла и, опустившись к ногам, положила голову ему на колени.

- Что ты, милая! Что с тобой? - спросил Дмитрий, ласково пытаясь ее поднять.

Ольга смотрела на него кричащими, потемневшими от страдания глазами, на которых начали выступать слезы. Дмитрий взял ее лицо в ладони и, сползая к ней, стал целовать пылающие щеки, брови и ищущие, горячие губы... Время, и без того замедлившее свой ход, остановилось совсем и, побежав вспять, вернуло райские дни начала сотворения мира.

Переродившаяся в богоданной благодати - принадлежать любимому человеку - Ольга услышала прерывистое:

-Я люблю тебя. Я люблю. Мы все исправим. Мы будем вместе. Я любил тебя всегда.

За окном торжествовала майская ночь. Величаво сияла луна. Тюлевая гардина белым полуколоколом дышала в проеме балконной двери. На потолке комнаты причудливо двигались тени березовых ветвей. Великая гармония бытия открылась изумленному сознанию Ольги, смыслом и конечной целью этой гармонии была - любовь.

 

VI

 

Звук собственных шагов в утреннем коридоре общежития казался Ольге слишком громким и резким. Дверь в ее комнату была не заперта. На кровати застенчивым гостем, слегка приоткрыв рот, спал Володя.