Однажды, по Москве гуляя, зашёл я в тёмный грязный двор и дивный клуб мне, умиляя, дарил прикрасы старых нор. Гроза на небе бушевала, пробрался вглубь я, словно вор, где музыка басов играла и слышу, я там, разговор, что в этом клубе ходят девки, из знаменитых и крутых, снимают те парней одетых и раздевают смело их... За это платят они лихо по триста баксов и при том, дают себя отведать, тихо, одев тебе простой гандон. И я, чего-то, оживился, зашёл в тот клуб и к стойке сел... Играет музыка, искрится, шустрит ди-джей, пластинки перл. Налил бармен мне стопку водки и посоветовал: «До дна!» и пригласил ко мне молотку, красивая она была... «Привет» - сказала она, мягко, «Давно ль сидишь тут, али как?» толкнула речь, что будто гадко сидеть ей дома, при свечах. и если, кто нибудь, ей сладко, создаст компанию, в лучах, то не забудет он, Оксанку, назвала имя своё, в такт. Сошлись мы с ней на трёхстах баксах. Залили водкой свою стать и очарованная таксой, Оксанка пригласила спать... Там уж не помню я, ребята, как очутился я под ней... привязан был я, сильно мятый и видел кучу женских фей. Меня пытали они долго, но ничего им не сказал, а только спали со мной с толком, вот жаль, что я никак не спал. Они менялися телами и терлись, падлы, об меня, кусали, били и щипали, отняв все баксы у меня. а эта, хитрая Оксанка, со мною раза три спала. как хороша её огранка! И как я клюнул на тебя? Ведь сам искал я приключений, на свою голову, тогда, теперь я, - стал для развлечений, не сплю, а трахаю тебя. Такая доля наслаждений, на сердце камнем у меня и снова, вечером весеннем, иду по улице, шаля. Пишу стихи в блокнотик толстый и вижу клубик, тот, ночной. Весь задрожал в штанах мой скользкий, голодный и спесивый бой. Блокнот я отложил в сторонку и будь что будет! Я решил: зайду, проведаю, легонько, узнаю что, мол, тут грешил? Зашёл. Ди-джей готовит вечер, бармен за стойкой моет бар, а где-то, в уголке, где свечи, сидит, красотка, – "шермон пьяр". И среди лампочек неброских, среди прокуренных огней, её черты, как у берёзки, в душе явилися моей. «Ах, ты, паскуда?!» – хотел крикнуть, но почему-то не вскричал, а быстро за штаны схватился и как трусишка, я умчал. Бежал дорогой неизвестной, куда вели меня глаза. Бежал от той девчонке местной, Оксанке, будь та не ладна. Вбежал в «Sport bar», где многолюдно, футбольный вечер "УЕФА"... Бармен налил мне стопку мутной текилы, золотом огня и я нажрался, возле стойки, кричал Бартезу, что: «Козел!» что пропустил удар с галёрки. Поднял в спортивном баре ор. А, сам, в футболе - я не шарю, забыться я хотел тогда, как вспомню про красу Оксану так сразу хочется туда. С ней пару раз побыть в кровати и пару раз её взлюбить, жаль только снизу, для усладий, я помещён был подсобить. Стою я, пьяненький, у бара и англичанам говорю, что, мол, страна у нас угара, что нам, мол, всё по фонарю: и ваш футбол, с Елизаветой и принца Чарльза, - не люблю, «Rolls-Royce», - поганая карета, «Дай сигарету, докурю...» И пусть, они не понимали, мой образ речи и размер, зато, они, башкой кивали: мол «very coоd!» и «very well!» И хорошо мне стало, братцы, что понимают тут меня, бухие, мутные засранцы, английской армии хуйня. (Variant: футбольно – клубная семья) 19.12.07. | 
Положение о Клубе
Сделать стартовой
