Книги с автографами Михаила Задорнова и Игоря Губермана
Подарки в багодарность за взносы на приобретение новой программы портала











Главная    Новости и объявления    Круглый стол    Лента рецензий    Ленты форумов    Обзоры и итоги конкурсов    Диалоги, дискуссии, обсуждения    Презентации книг    Cправочник писателей    Наши писатели: информация к размышлению    Избранные произведения    Литобъединения и союзы писателей    Литературные салоны, гостинные, студии, кафе    Kонкурсы и премии    Проекты критики    Новости Литературной сети    Журналы    Издательские проекты    Издать книгу   
Главный вопрос на сегодня
О новой программе для нашего портала.
Буфет. Истории
за нашим столом
1 июня - международный день защиты детей.
Лучшие рассказчики
в нашем Буфете
Конкурсы на призы Литературного фонда имени Сергея Есенина
Литературный конкурс "Рассвет"
Английский Клуб
Положение о Клубе
Зал Прозы
Зал Поэзии
Английская дуэль
Вход для авторов
Логин:
Пароль:
Запомнить меня
Забыли пароль?
Сделать стартовой
Добавить в избранное
Наши авторы
Знакомьтесь: нашего полку прибыло!
Первые шаги на портале
Правила портала
Размышления
о литературном труде
Новости и объявления
Блиц-конкурсы
Тема недели
Диалоги, дискуссии, обсуждения
С днем рождения!
Клуб мудрецов
Наши Бенефисы
Книга предложений
Писатели России
Центральный ФО
Москва и область
Рязанская область
Липецкая область
Тамбовская область
Белгородская область
Курская область
Ивановская область
Ярославская область
Калужская область
Воронежская область
Костромская область
Тверская область
Оровская область
Смоленская область
Тульская область
Северо-Западный ФО
Санкт-Петербург и Ленинградская область
Мурманская область
Архангельская область
Калининградская область
Республика Карелия
Вологодская область
Псковская область
Новгородская область
Приволжский ФО
Cаратовская область
Cамарская область
Республика Мордовия
Республика Татарстан
Республика Удмуртия
Нижегородская область
Ульяновская область
Республика Башкирия
Пермский Край
Оренбурская область
Южный ФО
Ростовская область
Краснодарский край
Волгоградская область
Республика Адыгея
Астраханская область
Город Севастополь
Республика Крым
Донецкая народная республика
Луганская народная республика
Северо-Кавказский ФО
Северная Осетия Алания
Республика Дагестан
Ставропольский край
Уральский ФО
Cвердловская область
Тюменская область
Челябинская область
Курганская область
Сибирский ФО
Республика Алтай
Алтайcкий край
Республика Хакассия
Красноярский край
Омская область
Кемеровская область
Иркутская область
Новосибирская область
Томская область
Дальневосточный ФО
Магаданская область
Приморский край
Cахалинская область
Писатели Зарубежья
Писатели Украины
Писатели Белоруссии
Писатели Молдавии
Писатели Азербайджана
Писатели Казахстана
Писатели Узбекистана
Писатели Германии
Писатели Франции
Писатели Болгарии
Писатели Испании
Писатели Литвы
Писатели Латвии
Писатели Финляндии
Писатели Израиля
Писатели США
Писатели Канады
Положение о баллах как условных расчетных единицах
Реклама

логотип оплаты

Конструктор визуальных новелл.
Произведение
Жанр: Просто о жизниАвтор: mirta
Объем: 14500 [ символов ]
В родительском доме
- Ты знаешь, какую я жизнь прожила? И-и-и-и, ничего ты не знаешь. Заладила: «Что за жизнь, что за жизнь…» Чуть тебя судьба испытала, а ты сдаваться. Да мне с моей горькой жизнью уже раз десять можно было повеситься или утопиться, а я ничего - живу и в ус не дую,- строго, почти сердито выговаривала мне тетя Валя после того, как я ей пожаловалась на неудачи, свалившиеся разом на нашу семью. Тетя Валя – одна из трех сестер моей свекрови, следовательно, родная тетка моего мужа, многочисленная родня которого собралась в родительском доме по случаю приезда гостьи, младшей сестры тети Вали, Любы. Пока племянники и внуки накрывали на стол, мы с ней беседовали.
-Вот ты говоришь, что муж твой без работы остался? Ну и черт с ней, с работой. Была бы шея, ярмо найдется,- продолжала рассуждать тетя Валя.- Мой Лешка, царствие ему небесное, всю жизнь без работы прожил, но не бездельничал, работа сама его находила. Кому сарайчик сложить, кому поштукатурить - шли люди, кланялись. Он работал, но только в охотку или когда нужда припирала, а так он свободу любил, поговорить, порассуждать был мастер.
-Выпить любил,- добавила я.
-И выпить не дурак был. Зато, когда выпьет, ласковый становился, ты не можешь себе представить. Какие он мне слова говорил, какие любезности, стихи Есенина читал, он ведь почти всего Есенина, когда в ЛТП от пьянки лечился, наизусть выучил. Так что я ему за это все фокусы прощала.
-Да уж прощала,- хмыкнула я.- Помню, как он, прощеный тобой, с синей мордой ходил.
-Зато жизнь была веселая,- парировала тетка, блеснув глазами и хохоча,- не то, что у вас. Дом- работа, дом- работа.А мы с Лешкой подеремся, потом помилуемся.
- Тетя Валя, неужели ты никогда не отчаивалась, никому не завидовала и всегда была довольна жизнью?- с досадой воскликнула я, уверенная, что задену ее за живое.
- А проку в отчаянии да в зависти нет,- недолго думая, ответила моя родственница.- Вот Лешка мой в прошлом годе утонул, царствие ему небесное. Я что, должна отчаиваться, в гроб себя заживо класть? Ему легче, что ли станет? Нет. Я лучше за него поживу да поминать его почаще буду, вот его земная жизнь и продлится. А завидовать мне кому? Соседу, что себе двухэтажный дом отгрохал или другому, что на импортной машине ездит? Нет, не завидую. В конце концов, все придем к одному итогу: в этот мир одним путем и отсюда по одной дорожке понесут.
Я верила тете Вале. Она, действительно, была лишена чувства зависти. Жила она на свете уже семьдесят лет. Все вокруг менялось, только ее эти перемены обходили стороной. Обитала тетя Валя в низенькой хатке, построенной трамвайчиком еще до войны, может, даже Гражданской, она точно не знала. У соседа уже пол давно паркетом покрыт, а у нее толью. У второго соседа пластиковые окна, а тетя Валя свои, покосившиеся от старости деревянные рамы почистит весной, покрасит, стекла вымоет, они и заблестят, заиграют на них солнечные зайчики. Все соседи крыши давно перекрыли, а у нее та же черепица, что до революции еще делали. Единственное, что покойный Алексей в хате изменил - это отопление: провел газ. Но печку русскую выбрасывать не стал: мало ли что случиться?
Обстановка в двух комнатах и кухоньке не менялась десятилетиями. В гостиной стоит шифоньер из фанеры, остаток приданого тети Вали, кровать с никелированными спинками и круглый стол с резными ножками, купленный в хозмаге, когда тетя Валя работала свинаркой, Стол окружают четыре венских стула, приобретенных вместе со столом. Во второй комнате половину пространства занимает диван, на котором тетя Валя спала еще ребенком. Кровать с горой подушек и тумбочка с телевизором, единственным свидетелем того, что на дворе двадцать первый век, а не середина двадцатого. Телевизор новый, цветной, с «пульсом», его купили матери дочки вскладчину после того, как ее «Рекорд» ни один мастер в починку не взял. Была в комнате тети Вали одна достопримечательность- прялка, доставшаяся ей после смерти матери. Но стояла она без дела, так как тетка моя не любила заниматься старушечьим делом, как она сама говорила. Она любила ездить по гостям: то к одной дочке, то к другой, то к сестрам по очереди, то бесчисленных племянников проведывает, в общем, как она сама говорила « смерть ее никогда не найдет». Хату она оставлять не боится: воровать-то нечего. Но один раз воры к ней все же забрались. Ничего не взяли. Тетя Валя, когда уезжает, на видное место кладет узелок со « смертным» и записку: «Возьмите, еще приготовлю»
Приезжая в гости, тетя Валя никогда не сидит, сложа руки: варит борщ, любимую свою еду, подметает, убирает, с внуками беседует, учит их уму-разуму.
Услышав наш разговор с тетей Валей, уставшая, но счастливая, к нам присоединилась тетя Надя, вторая сестра.
-Идем мы, Надя, с Лешкой в прошлом годе к Любе,- обращается она к ней, а сама еле сдерживает смех. – Лешка впереди, а я - сзади. А через улицу водопровод вели, яму вырыли, мостик из двух досочек перекинули. Лешка перешел, думает, что и я иду следом. А я мимо - и сижу в яме. Лешка оглянулся - нет меня, выпугался, думал, что утащили меня инопланетяне, мы как раз перед походом передачу по телевизору смотрели о том, как люди бесследно исчезают. Хорошо, хоть догадался назад вернуться, а я в яме сижу, со смеху помираю. Лешка давай меня тащить - куда там, не получается, против его шестидесяти мои сто не поддаются. Я кричу ему: «Неси веревку». Он не понял, а я ему: «На шею накинешь, сама вылезу». Он со смеху свалился ко мне в яму, так нас вместе соседи и вытащили.
- Всю хоть целую вытащили?- хохочет сестра.
-А чо со мной будет? Я мягкая, как подушка, упала и такая же опять. Были б кости, тогда дело другое,- вытирая слезы, говорит тетя Валя. Ее доброе, морщинистое лицо, похожее на печеное яблоко, в этот момент кажется молодым и свежим. Она не прикрывает рот ладонью, как это делала раньше, когда у нее не было ни одного зуба. Наоборот. Недавно она вставила «лягушки», как она называет вставные челюсти и теперь смеется во весь рот. С «лягушками» у нее постоянно что-нибудь случается. То она забудет в кармане челюсть, а дочка как назло ее халат наденет и выпугается насмерть, то сама уселась на верхнюю челюсть и сломала ее. А потом решила «Моментом» склеить. В общем, одну «лягушку» уже пришлось менять. Теперь тетя Валя красуется только на людях, а дома старается обходиться без них: дорого пенсионерке красота дается.
-Тетя Валя, а ты в церковь ходишь?- спрашиваю ее.
-А чего я буду ходить? Грехов у меня много, все в церкви не упомнишь, а дома я обстоятельно Богу все грехи перечислю, покаюсь, Спаситель и простит.
-А подружки твои ходят, молятся,- не сдаюсь я.
-Пусть ходят, у них, может, вопросов к Богу больше накопилось, чем у меня. Да и пост я не соблюдаю и об этом открыто говорю, не то, что моя соседка Нюрка. «Я постюсь, я постюсь»- докладывает всем. А вчера случайно я к ней зашла, а она яичницу с салом жрет, меня увидела, чуть той яичницей не подавилась. Пусть теперь хоть раз скажет, что она поститься.
О смерти тетя Валя всегда говорит, смеясь, относится к ней, я бы сказала, легкомысленно:
- Когда я умру,- затевает она всякий раз разговор,- сколотите мне гроб из тех досок, что на потолке уже лет двадцать лежат. Они сухенькие, гробик теплый получится, я буду, как в люлечке, лежать. И губы мне накрасить не забудьте, а то буду некрасивая. И платок на меня не надевайте, а повяжите какую-нибудь ленточку, чтобы я на том свете была не хуже других.
Все уже привыкли к ее наставлениям, поэтому кто-нибудь обязательно продолжит ее монолог.
- Да и туфли тебе на каблуках оденем,- улыбаясь, говорит брат Анатолий,- ты на том свете всех затмишь.
- Туфли не надо, а чувячки оденьте удобные, мякенькие, до рая далеко, долго идти прийдется, - вторит тетя Валя.
- А ты прямо в рай собралась?- сомневается брат.
- А куда ж еще?- уверенно говорит сестра.- Я в аду нажилась. Вот весну дождусь, огород посадю и помирать можно.
- А кто ж урожай собирать будет?- задает резонный вопрос младшая сестра Люба.
- Вот дура старая,- ругает себя тетя Валя.- Любке некогда будет, на уборке все лето, Вальке за гульками не до огорода, Наташка не приедет, так все и пропадет. Придется до осени пожить. Сберу урожай. Почистю и помирать. Только надо до дождей успеть. А то, как развезет грязь, придется на тракторе меня тащить, а я так не хочу.
Но проходит осень, зима, тетя Валя забывает о смерти, опять бодра, весела и всех вокруг заряжает своей энергией
Лишь один раз лежала она в больнице: поднялось давление. Выдержала две недели, таблетки выбрасывала, а от уколов отвертеться не могла, Когда через две недели тетя Валя на «Гомике» ( так она называет такси «Гномик», разъезжающие по городу) приехала домой, по сути дела сбежав из больницы, возмущению ее не было предела:
- Это Любка заперла меня в больницу, а врачи давай на мне «сперементы» ставить. Руки все искололи, прямо в кисель превратили, Уже вен нет, а они все ширяют и ширяют свои иголки. Ну, думаю, заколют они меня – и сбежала.
- А давление если шандарахнет и скопытнешься?- опасливо предупреждает соседка.
- Не скопытнусь. Мы долгожители. Папа почти девяносто лет прожил и мама восемьдесят семь, а бабка с дедом годков по пять до ста не дотянули и лечение никакое не принимали,- уверенно говорит тетка.
И она права. Род их крепкий, здоровый, выносливый. Шестерых детей родили и вырастили бабушка с дедушкой, все живы, здоровы, в работе спорые, дружные: настоящая семья. Самой младшей, Любе, шестьдесят два года, а выглядит она без всяких подтяжек и операций лет на пятнадцать моложе. Старшей сестре, Наташе, восемьдесят четыре года, но она до сих пор сама себя обслуживает, обладает светлым умом и хорошей памятью, много читает, пишет письма, смотрит телевизор. В общем, живет – не тужит. Когда собираются братья и сестры вместе еще рюмочку-другую выпьет за здоровье.
Многие люди, дожив до преклонного возраста, со слезами на глазах вспоминают свое тяжелое детство, юность, опаленную войной, затем тяжелую жизнь в колхозах, жалуются, плачутся. Но в семье тети Вали не принято вспоминать плохое, тяжелое, трудное время .Может быть, это заслуга их матери Ефимии или Химы, как ее все называли, жизнерадостной и жизнелюбивой казачки7
- Помнишь, Толька, как мама на стреме стояла, когда мы у Пимыча виноград воровали?-хохочет, живо представив картину полувековой давности, Люба. Все уже сидят за столом и разговор, шумный и веселый, раздается по всему двору.
- Еще бы,- вспоминает Толик.- Я виноград за пазуху кладу, слышу, мама громко, чтобы я услышал, спрашивает: « Пимыч, а ты мою курицу рыжую не видел? Она к тебе в огород залетела, вот ищу. Может, она у тебя на грядках орудует: такая проказа, все выгребет, если залетит в огород. Пимыч ноги в руки и бегом курицу искать, а мы тем временем с виноградом, как партизаны, через ветхий забор перелезли – и дома.
- Да вон она, курица, Пимыч, не ищи, нашлась, на гнезде сидит, яйцо снесла,- как ни в чем не бывало, дает отбой мама
- Пимыч не обижался на нас, часто приносил виноград сам и арбузы, которые у него в два раза больше были, чем наши. И нам ведь не виноград или арбузы нужны были, а приключения. Мама потом в компании ему и всем рассказывала, как мы к нему в огород лазили, и все смеялись,- давится смехом Люба.
- А сейчас? За метр земли удавить соседа готовы. А чтобы через забор перелезть, так, пожалуй, и пристрелят,- заключает Василий, второй брат.
- А помнишь, Наташа, как Вася с войны пришел с другом своим Колей?- продолжает вспоминать Надежда.
- Коля у нас тогда жить остался, он сиротой был. В одной комнате жили девять человек! Зато смеху было, особенно зимой. Мама всегда первая начинала. Расскажет историю - со смеху с печки падали.
- Помню, как она про свою бабушку рассказывала. Бабуля была верующая, и детям ругаться запрещала. А мама озорная и на язык острая. Нет, нет, да какое-нибудь богохульное слово у нее и вырвется. Бабка жалуется сыну, а та в ответ: « Ничего я не говорила. Пусть бабушка мне напомнит, что я сказала, тогда, может, и признаюсь». Бабка плюнет и грозит внучке пальцем. А та и рада. Не повторила, значит, ничего и не говорила,- смеется Наташа.
- А помните, как папа с Пимычем самогонку пили. Напились до того, что самогонка двумя струйками из носа им в стакан лилась. Вот смеху было,- вытирая слезы, хохочет тетя Валя.- Отец прижимистый наш был. Испечет мама хлеб, тот, бывало, пригорит, а отец не разрешает другой печь, пока этот не съедим. Папа на работу, мама испечет две булки, мы слопаем свежий и душистый хлебушек, а на ужин опять мама горелый подает. Отец никак не поймет, почему хлеб неделю не кончается. Наконец ему одному надоедает давиться хлебом, и он сдается: « Испеки, Хима, завтра свежий хлеб». « А этот еще не съели, Трофим, может, не надо?»- серьезно спрашивает мама. Мы со смеху давимся, а она и не улыбнется. Лет через пятнадцать мы отцу признались, каким хлебом нас мама кормила.
- А как коровник строили?- давясь от смеха, вспоминает Люба.- Папа чуть свет поднял всех и загнал глину месить, саманы делать. Мы спросонку месили еле-еле, потом как разошлись, Тольку с ног свалили и давай его в глине валять. И мама с нами. Вываляли - и в бочку с водой, а в бочке вода зеленая, тиной уже покрылась, Толька орет, а мы его с головой окунаем, еле вырвался. Все как черти грязные, а воды в обрез, так грязными на речку пошли. Соседи за животы хватались, когда нас увидели.
И так, собравшись вместе в родительском доме, в котором после смерти бабушки и дедушки стала жить внучка Наташа с семьей, сестры и братья вспоминают детство, юность, родителей, соседей, друзей. Выйдя за калитку, долго смотрят в ночное небо.
- А звезды у нас не такие, как в Комсомольске-на-Амуре, -мечтательно говорит Люба,- они крупнее и ярче, а небо выше. И луна особенная какая-то, будто мне только светит.
Она уже лет сорок живет на Амуре, по комсомольской путевке уехала девчонкой, вышла замуж, родила сына, а душа всегда дома, почти каждый год приезжает.
-Наверное, ты права,- говорит Анатолий,- я вот вроде в курортной зоне живу, а дышится мне степным воздухом легче, чем курортным, особенно весной, когда в степи запахи такие, что опьяняют сильнее всякого вина.
-А тишина какая!- говорит Василий, житель большого города.- Разве в городе можно услышать тишину? Я вот и окна пластиковые поставил, а покоя нет. А здесь такой покой и умиротворение во всем, что жить хочется и никогда не умирать.
Зарядившись энергией родительского дома, получив установку дожить до следующей встречи, братья и сестры разъезжаются и расходятся по домам, чтобы жить для своих детей и внуков.
Copyright: mirta, 2008
Свидетельство о публикации №154149
ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 06.01.2008 12:43

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.
Устав, Положения, документы для приема
Билеты МСП
Форум для членов МСП
Состав МСП
"Новый Современник"
Планета Рать
Региональные отделения МСП
"Новый Современник"
Литературные объединения МСП
"Новый Современник"
Льготы для членов МСП
"Новый Современник"
Реквизиты и способы оплаты по МСП, издательству и порталу
Организация конкурсов и рейтинги
Литературные объединения
Литературные организации и проекты по регионам России

Как стать автором книги всего за 100 слов
Положение о проекте
Общий форум проекта