Что хочет автор. Литературные конкурсы

- Зато удобно и практично. Что бы не все время размножалось, и иногда соблюдало санитарную гигиену. Не сбивай с мысли. Еще что-то хотела положить, не помню… Мы его солили?

- И две горсточки сахара бросили.

- Тогда все. Эне – бене – раба. Бдынс, екс, пекс, секс. Амуры-Шуры! Три раза тьфу – тьфу-тьфу! Теперь прикрыть крышечкой и пусть томится четыре дня. Не забудь аккуратно помешивать каждые шесть карадумов.

- Спасибо бабушка! Теперь мое домашнее задание будет самым лучшим в классе.

Затекло и онемело тело, от жары бросало в пот. Снизу отчаянно припекало, а узенькая щель не давала вздохнуть полной грудью свежего воздуха. За какие грехи поместили в ад, если едва появляюсь на свет? Очередная реинкорнация? И была ночь, и было утро, но когда же придет время разбрасывать камни? Какие великие мысли лезут, от тоски. Что за камень? где то время, и почему надо разбрасывать строительные материалы?

Вода выкипела, стало невыносимо терпеть. Зачем родили, если сейчас поджарюсь? Все, все! Срочно выбираемся самостоятельно. Мы рождены, что б сказку сделать былью! Упершись верхней точкой в крышку, напряг хиленькие силы и попытался встать. Щель стала шире. Дайте глоток свободы сволочи! Эх, дубинушка, ухнем! Еще ухнем, сама пойдет, гадина. Крышка соскользнула с кастрюли и не теряя времени зря, торопливо выскочил наружу, оглядываясь по сторонам. Так вот, какой ты рай…

Снаружи прохладнее, чем внутри – это хорошо, но нижние конечности припекает – это плохо. Стоим на плите огромной печки. Не печь, а домна медеплавильного завода. Подбежал к краю плиты. Ого-го, где-то внизу чернела земля. Без веревки и парашюта не спуститься. Как же занесло на печь и почему думаю непонятными словами? На краю стоять терпимо. Конечности не жжет… То что снизу, ходильные конечности, худенькие и волосатые… Псевдоподии по бокам - хваталки. А верх? Осторожно потрогал. Волосатая, спереди носатая и зубатая… Круглая… Ею легко кушать, слушать, нюхать и подглядывать. Еще она думает и помнит. Думалка - многофункциональный аппарат. Надо беречь и лелеять. Разобрались…. Теперь осталось выяснить, что за непонятная штука между нижних конечностей спряталась в кудрявой шерсти. Мягкая, вялая…, без костей и полный кожаный, волосатый мешок с двумя опухолями…. На нос непохожа, на хваталку тем более… Зачем нужна? Смысл ее существования? Недоразвитая конечность третьей ходилки? Рудимент прошлой, загробной жизни? А кто я в прошлой жизни? Не помню. Ничего не помню, ничего не знаю, ничего, никому не скажу… Вляпался.

Думаю - следовательно, существую. Продолжаем развивать мысль. Скорее жив, чем мертв. Покойнику не больно. Труп насморком не страдает. Черт возьми, откуда все знаю, но ничего не помню? Оно мне надо? Прекращаем разбрасываться мыслями по асфальту, а тупо оглядываемся по сторонам, анализируя обстановку.

Чистенько живут. Прибрано, на пещеру не похоже. Скорее гигантская кухня в панельном, многоэтажном доме. Богато. Что для чего - непонятно, но сидел в кастрюле. Железной. Или тефлоновой? Какая разница, главный вопрос, зачем внутрь посадили? Соображаем, соображаем. Зачем кладут в кастрюлю цыпленка, или свиное ребрышко? Варить суп. Борщ. Солянку. Стоп. Приехали в страну Кулинарии. Из меня хотели сварить суп?! Бульон?! Холодец?!

От неприятного знания засосало в животе и подогнулись дрожащие ходилки. Живого, красивого, кто-то хотел тривиально сварить и сожрать на обед? Не выпотрошенного, не ощипанного? Ужас. Попал к людоедам…

Если попал к людоедам- каннибалам, тогда все становится по местам. Они большие, а я маленький, размером с цыпленка. Судьба решена и приговор обжалованию не подлежит. Лезем обратно в кастрюлю и принимаем мученическую смерть. От людоедов еще никто не уходил. Кроме Кота в Сапогах. Кстати, а почему бы не предположить, что я из породы кошачьих? Мур-мур. Кись-кись. Усов нет и хвоста…

Эврика! Все ясно! Я кот! Только хвост голый и висит спереди. Бракованный кот - Мутант. Но кошек не варят и не едят. Не факт. Итальянцы охотно употребляют кошек в кулинарии, под спагетти. Еще китайцы с вьетнамцами, но товарищи из азии, от бедности кошатиной увлекаются. Сколько знаний, еще бы понимать содержание мыслей…. Цены б не было. Цена, ценой, а сматываться необходимо! Карету мне, карету! Полцарства за коня! Бедный Йорик. Так проходит слава мирская. Что-то думалкой. Окончательный диагноз – шизофрения. Мысленный понос. Несет и несет. По волнам памяти…

Думай Вася… думай…. А почему бы и нет? Буду Васей. Каждое мыслящее существо, обязано иметь имя. Фамилию. На худой конец – тюремную кличку. Индивидуальный Номер Налогоплательщика – ИНН. Для чего дается имя? Что б в безликом стаде, с другими баранами не перепутали. Вася – имя, отчество - Иэнэн. А фамилия - откуда появился – Кастрюлин. Кастрюлькин нежнее и добрее. Что за существо – непонятно, но есть имя - отправная точка отсчета. Эх, где наша карма не пропадала? Нигде. И сейчас не пропадет!

Где-то далеко, раздались гулкие звуки и задрожала крышка на кастрюле, от грузных шагов гиганта. Идет повар проверить блюдо на плите. Готово ли мясо? Упрела ли картошка? Добавить лаврового листа, черного перца и посолить? Не пора ли снимать с плиты и разливать суп по тарелкам? Фигу вам, господин шеф-повар людоед. Употребляйте вегетарианскую пищу, в овощах все витамины. Мясо делает ноги!

Внимательно поглядел вниз. Не так уж высоко. У страха глаза велики, а если спрыгнуть на ручку, а потом ниже, то упадем на пол, обломав ходилки, но не думалку. Заскрипела, открываясь, гигантская дверь, время убыстрило бег и терять нечего кроме цепей. Пусть не пролетарии… но пролетать над полом - легко.

Решительно выдохнул и бросился вниз, стараясь попасть ходилками на узенький выступ. Получилось! Теперь дальше и ниже. Еще один прыжок вниз и еще… С последнего уступа сорвался и полетел кувыркаясь как лист, на землю… Прощай мама дорогая, сын едва родившись, умер героем, не позволив себя съесть!

Голова воткнулась во что-то мягкое, но колючее. С мягкой посадкой, ваших батареек. Скатился вниз и вскочил на ноги. Дверь распахнулась, появилась огромная нога монстра. Оглянулся по сторонам и заметив щель в стене, метнулся в темноту, полагаясь на удачу. Удача не изменила. Чудовище не заметило и подошло к плите. В просторной щели было темно и пыльно. Очень захотелось чихнуть, но выдавать звуком нельзя. Услышат, поймают и засунут обратно в кастрюлю. Не для того появился на свет, что бы бесславно погибнуть в чужом желудке. Зажал хваталками, дыхалку и сопелку, задерживая нервное дыхание.

Звякнула кастрюля и раздался громкий, отвратительный вой, закладывающий уши и отдающийся в мозгах дрожаньем волосатой шевелюры. Пыль в щели взметнулась вверх. Буду грязный и антисанитарный. Покроюсь вредными микробами и тяжело заболею дизентерией.

- Бабушка! Ее нет! Домашнее задание убежало-о-о….!!!!!

Пока людоедина раскрыв орало – пронзительно орало, от души чихнул и вытянув хваталки, побрел вглубь щели. Тоннель уходил в глубину. Ксенофобия сжала сердечко и гулко застучала в висках. Из огня, да в полымя. По ходилкам потянуло холодом. Сквозняк. Где-то впереди свобода, равенство и братство.

- Как убежало?! – Возмутился пронзительный, старческий голос, еще неприятнее, противнее и визгливее. - Не может быть. Крышкой закрывала?

- Ко-неч-но… Теперь у меня будет двойка-а-а-а….

- Не расстраивайся внученька. Если не выкипело, далеко, не могло уйти. Погляди под плитой.

Зашуршало, поднялся ветер. Бросился вперед, сломя думалку. Сзади что-то прогрохотало и свет померк.

- Ничего не видно!! - Крикнуло чудовище в спину. Порыв ветра, как взрывная волна ударил по телу, бросая ничком на пол. Да я на один ваш коренной зубок, зачем пристаете к ребенку? Кариеса не боитесь?

- На, возьми спички. - Алес, еще секунда и тайное убежище, накроется большим медным тазом. Рванем как стайер и спринтер. Если есть сквозняк, есть и выход. Если что-то входит, то обязано выходить. Закон природы не нарушишь. Это вам не черные дыры космоса….

Вскочил на ходилки и вытянув хваталки вперед, рванул в темноту. Несовершенный достался организм. Неуклюжий. На четырех конечностях бегать легче. А гляделки? Элементарно не видят в темноте. Как прожить без инфракрасного зрения? Обоняние слабое, слух - на грани глухоты. Эхолокатора нет, радиопеленгатора. Куда годиться? Никуда. Впереди появилось серое, бледное пятно света, увеличивающееся с каждым прыжком. Запасной выход! Сзади раздался треск искры и вспыхнул яркий свет, рассеивая тьму. Плохо товарищи людоеды моют под мебелью пол, неаккуратно. Громадные засохшие крошки хлеба, кости неизвестных животных, ставших жертвой людоедов.

- Здесь оно, здесь! Стой гадина! Цыпа-цыпа! Бабушка! Оно убегает!

- Тряпкой ее! Тряпкой накрывай!

- А не укусит? Не ядовитое?

- Сахару добавляли - значит нет! Лови быстрее, там псыкская норка! Уйдет, не поймаем!

- Кысь, кысь! – Позади как гигантская анаконда, зашуршала рука людоеда, пытаясь схватить в огромный кулак. – Стой, дурашка, я тебя не обижу! Хочешь бублик? По-до-жди гадина!

Держи карман шире! Пусть сожрет неизвестный Псыкс, но на обед не отдамся! Чао крошки! Бай-Бай! Пятно приблизилось и споткнувшись о шляпку гвоздя, размером с люк канализационного колодца, вылетел из убежища людоеда. Прощайте каннибалы, здравствуй неизвестность.

- Убежало….

- Не переживай внученька, я сварю новое домашнее задание. Время еще есть, а что бы новая Оно, не сбежало, мы ее посадим в скороварку.

Спасибо, на добром слове.

От первой опасности избавились, следующие неприятности встретим мордой лица и крепкими зубами. Псык должен быть мелким, как я. На стороне зверя – неизвестно что, на моей – природная сметка, интеллект, плюс быстрые ходилки. Убегать от проблем - опыт имеем.

Пятно света стремительно голубело, сквозняк усилился до штормового ветра. Сквозной выход. Голубой цвет – свет надежды и чистоты. Желтый – внимание, красный - опасность, а зеленый – гринписс. О, как…

После темноты, гляделки заволокло соленой влагой. Отчаянно протирая, добрался до края, держась за стенку. Норка привела к краю бездонной пропасти. Вверху прозрачное небо, а где-то внизу – далекая, далекая земля. На горизонте – крутые горные кручины, с ослепительно белыми вершинами. Казбек. Хорошие папиросы.

Кстати не обязательно. Память услужливо подсказала – Альпы, Пиреннеи, Гималаи, Анды. Джумалунгма – самая высокая гора в мире. Устраивало все, кроме Кавказского Хребта. Почему? А черт его знает. Что-то там живет страшное, могучее, мстительное и многочисленное. Сородичи по разуму и крови?

Назад нельзя – сожрут людоеды, вперед – нет возможности, и на сквозняке холодно. Голые мы, лысые. Мерзнет все, что торчит. И рудимент мерзнет – мочи нет. Прикрыл хваталками и сжался в комочек. Стало теплее, но если не приму быстрое решение, то простыну, заболею и умру. Умереть – как попасть в кастрюлю, только наоборот.

Еще раз подошел к краю норки и поглядел вниз. Если спускаться осторожно, хватаясь за трещинки и камешки, то спуститься шанс существует. Эх, нам бы альпинистское снаряжение, веревки, ботинки. Будь что будет. Внизу жизнь, цивилизация. Там тепло, там яблоки. И повернувшись задом к сверкающим вершинам, стал медленно спускаться вниз. Разум трепетал, представляя последствия, но воля к жизни советовала – не гляди вниз, не торопись и если не замерзнешь в сосульку, то найдешь другую смерть. Быструю. Ха-ха, как весело.

Ходилку аккуратно сюда, хваталкой держимся за туда, какой холодный камень. Бр-р-р… Еще раз, еще два… Буду погибать молодым… Не приспособлен организм, пятится задом. Нет там дополнительных хваталок, ходилок, гляделок. Я приспособлен идти только вперед и вверх! Рожден идти носом вперед, а не пятиться назад. Мы не раки, нас не раком!

Внезапно стало темно, просвистел ветер и что-то упало сверху, крепко обхватило тело, впиваясь до боли, жизнерадостно заржало, каркнуло, долбануло по темечку и пользуясь временным помутнением разума оторвало от крутой стены и потащило вверх. Поймали…

ГЛАВА 2.

- Зачем шеф вызывал?

- Как будто не знаешь, зачем начальство вызывает? Бесплатной работы подкинули. Везет как утопленнику.

- Все там будем.

Свистел воздух в ушах, болели бока и с трудом приоткрыв гляделки, тут же захлопнул обратно. Ситуация хуже, чем раньше. Несут как барана по воздуху в чужих хваталках, горы внизу, счастья нет, неудачное мгновенье и здоровья не будет. Набравшись духа, снова открыл гляделки. Бросать на землю не желали, решили подождать до мягкой посадки и съесть на месте? Нашли булочку с изюмом. Колбасу Докторскую. Перевел взгляд на похитителя и попытался укоризненным взором пробудить в похитителе милосердие. Стервятник натужно оскалил зубы, скосив лиловый глаз.

- Не вертись челевяк.

- Но мне больно!

- Телпи. Думаешь мне легко делжать тебя копытами? Глохнешься на скалы, костей не собелешь.

- А куда вы меня несете?

- Домой.

- Зачем?

- Много будешь знать, сколо состалишься. Иго-го! Делаю клутой вилаж, Делжись клепче челевяк, входим в восходящий поток!

Пришлось внять совету стервятника и закрыв гляделки, крепче вцепиться в лапу неведомого зверя. Затрясло на воздушных ямах, и внутренности подступили к думалке. И летать не умеем. Рожденный бегать - летать не может. Не наша стихия. Через некоторое время стало легче. Привык. Пусть нет махалок, как у животного, но переносить неприятности организм умеет. Когда ни будь, потомки достигнут высокого неба, и увидят как я, что земля плоская…

- А вы меня съесть хотите?

- Ты че дулак? Пегасы мясом не питаются. Мы вегеталианцы.

- Аа-а-а… Ясно. – Задумчиво согласился я, хотя честно говоря, не понял связи. Если сожрать сразу не хотят, то на фига нужен? Но на душе отлегло. Крикнул вверх. – Долго еще мучиться?

- Подлетаем. Захожу на посадку.

Затрясло сильнее и пробежав несколько метров на задних копытах, Пегас устало остановился, тяжело дыша, как загнанная лошадь.

- Ну и тяжел ты челевяк. Еле допелла до гнезда. Отцепляйся. Плилетели. – Животное разжало копыта и я упал на землю. Выбравшись из-под брюха летуна, встал на ноги и внимательно огляделся по сторонам, изучая обстановку и похитителя. Вокруг торчали вершины гор, мы на одной из них. Маленькая площадка с кучей травы посредине. Открытая сквознякам вершина. Холодина, ветер до костей пробирает. Как здесь жить? Буланый Пегас сложил белые крылья на спину и подойдя к траве, забрался на кучу белых круглых камней. Пожилой крылатый кляч, с благородной сединой в редкой гриве, но глаза умные-умные…

- Плисаживайся лядом. В копытах плавды нет челевяк.

- Спасибо. – Скромно присел рядом, прижимаясь к теплому боку Пегаса. – Кстати, почему вы меня называете червяком? Между прочим я Вася. Василий Иэнэнович Кастрюлькин.

- Сам плидумал?

- А то!

- Значит точно челевяк. Все челевяки лысые, голые, и обожают сами себе, да длуг длугу, клички плидумывать. Не могут жить без имени. Самоопледеляютя в дешевом автолитете. Есть хочешь?

- А как это?

- Голова клужиться? Внутли сосет? – Прислушался к внутренностям. Сосало и бурчало, как будто внутри сидел сквозняк и гулял кругами по телу ища выход.

- Сосет.

- Тогда угощайся. – Пегас мотнул мордой на подстилку. - Извини, кломе сталого сена ничего нет. Вот яйца высидим, вниз слетаем, попасемся на свежей тлавке. Лассказывай челевяк.

- Чего рассказывать? – Не понял вопроса, засовывая в жевалку пучок травы. Засохшая трава пахла Пегасом и кололась внутри жевалки. А на вкус… бр-р-р-р… Сморщившись от брезгливости, выплюнул траву на землю. – Тьфу! Ну и гадость. Как вы ее жуете? Отрава.

- Жуем-живем, не жалуемся. – Пегас слизнул с земли пожеванную траву и блаженно закатил глаза под небо. - Я же говолю – вегеталианцы. Жвачные - палнокопытные. Конечно, надо бы питаться мясом, оно калоллийнее и полезнее. Что бы вниз слетать, или попалить беззаботно на небосклоне, столько тлавы сожлешь - мало не покажется. Все зубы сжевала, поэтому и дикция плохая. Тебя в кастлюле делали, или в духовке выпекали?

- В кастрюле. Значит не первый вареный?

- Не-не-е-е- е… - Пегас весело фыркнул ноздрями и оскалился в лошадиной улыбке. - Бабуся с внучкой постоянно экспелементилуют. Двоечники. Хотят гомонкулусуйку сделать, что бы не блакованная была. Адекватная.

- Ну и как?

- Пока не получается. Хотя… - Пегас наклонил голову, внимательно изучая мою анатомию. – В этот лаз длугое получилось. Глива колоткая и впеледи на глуди, мешочков нет. А внизу что за глива с хвостом?

- Где? – Проследив за взглядом Пегаса, смутился и прикрыл рудимент хваталкой. – Ах, это. Не знаю еще. Не использовал.

- У пледыдущих гумункулосов этого не было. – Задумчиво констатировал Пегас и возмущенно фыркнул. - Опять бабуся, хвост не туда плилостила. Не мешает ходить? Откусить?

- Нет. Не надо. – Испуганно отстранился и пожал плечами. – Пусть существует. Каким создали, так и буду жить-мучаться. А куда неудачные экземпляры девают? Выбрасывают на помойку?

- Зачем исследовательский мателиал пелеводить зазля? – Удивился Пегас, пошевелив ушами. – Исследуют, плепалилуют и облатно в лаботу.

- Едва родившись, снова погибнуть в кастрюле? - Почесал верхней хваталкой волосатую думалку. - Хорошо, позиция людоедов понятна, а тебе я зачем нужен? Учти, я ничего делать не умею, только говорить и иногда думать.

- Способностей за глаза. – Добродушно усмехнулся Пегас. - Нянькой будешь. Гувелнанткой. Пока летать буду, ты за детками плисмотлишь, поколмишь. Давно мечтал слугу завести, помощника. – Пегас снова обнажил полустертые зубы в улыбке. - Зля Вася не питаешься, до вылупления яиц, еще телпеть да телпеть. Хочешь, нажую сена? Так лучше пелеваливается в аппендиците…

- Спасибо, не надо, брезгливый. – Отпрянул и плотнее прижался к теплой шкуре Пегаса. – А что за яйца?

- Там детки мои. Цветки жизни. – Гордо ответил Пегас, осторожно смещаясь в сторону и обнажая белые круглые булыжники, под брюхом. – Плисол слок иметь детей. Вот плислушайся. Слышишь, копытцами бьют, на волю плосяться?

Я прижался думалкой к яйцу и внимательно прислушался. Внутри кто-то равномерно колотился, бултыхался и еле слышно бормотал под нос.

- Слышу. Шумит и бултыхается как в кастрюле при рождении. А кто такие – детки? С чем их едят?

- Цветы жизни не кушают, они для длугого пледназначены. – Пегас мечтательно закатил гляделки под узкий лоб, пошевелил острыми ушами и встряхнул короткой гривой. - Наше светлое будущее. Бессмелтие лода. Маленькие Пегасы. Стану сталый, а детки сено будут пележевывать. Смена поколений. Мы так лазмножаемся. Гельмофлодиты. Только улодов много появляется. Плиходиться пловодить селекцию и внутливидовой отбол самостоятельно. С утеса сбласываю.

- Топить не пробовали? – Ненавязчиво предложил сентиментальному Пегасу. - Как слепых котят в проруби? А еще лучше делать аборт на ранней стадии зачатия. Презервативы. Контрацептивы….

- Само-то поняло что сказало?

- Нет. - Честно признался Пегасу. - Пока слов больше, чем понимания.

- Вот за что вы мне нлавитесь челевяки, то что несете полную чушь, сами того не соображая. Жизнерадостно заржал Пегас, вновь забираясь на яйца. - Как волнистые попугайчики - пелесмешники. Слова чужие повтоляете – чиликаете, без смысла и полядка. С челевяками не соскучишься, пока в сознание не придете….

Весело и непринужденно болтая о разной чешуе, провели некоторое время беззаботно. Узнал массу интересного и полезного. Оказывается я не червяк-челевяк, а человек. Смысла не уловил и разницы не понял, но немного погордился. Вода бывает жидкая, твердая, иногда газообразная. Горы высокие, ущелья глубокие. Лучше парить в восходящих потоках воздуха, чем махать без толку крыльями. Хвост нужен, что бы от мошкары отмахиваться. Копыта надо беречь, в них правды нет. В других местах правда бывает, Пегас лично проверял, а копытах - нет. Соседи – это те кто, рядом живет, а козлы, они и в Африке козлы.

Потом Пегаса понесло и он стал хвастаться, рассказывая о себе любимом. То он как Муза, всем подряд приносит творческое вдохновение, являясь во снах, то таскает известных людей на гору Парнас за славой, иногда на гору Олимп, что бы приобщить к сомну богов. Кого он только за жизнь не перевозил. Имена и фамилии, отскакивали от полу-стертых зубов летающей лошади, как горох от стены. Цари, царицы, бандиты, поп-звезды, рок-звезды, президенты, диктаторы и далее по списку, пробы на прожженных известностях негде ставить. Не врубился, кто, что, почем, но понял, что предшественники и как бы их не назвали – один черт, знаменитые люди. А Пегас стучал в грудь копытом и размахивая крыльями, что меня едва не сдувало со скалы, с пеной у рта доказывал личную значимость. Что не будь его, кто бы народ таскал на гору? Кто бы определил, что знаменитые? Кто бы приносил вдохновение? Сами-то они никчемные людишки – тьфу, пустое место, герр-хер на палочке. Важно никто и что совершает в жизни, а как на блюдечке преподносят восторженной толпе очередного героя и приобщают к памятникам. На чужом горбу кататься, дело нехитрое, а попробуй самостоятельно на гору заберись.

Конечно, работа приносит моральное удовлетворение, Пегасов прославляют в стихах и поэмах, пишут маслом на картинах, но незаслуженно мало. Личных изваяний по всему свету раз-два и обчелся, некоторые прохиндеи, смазливые да хитрые, лезут без очереди, пользуются незаслуженной славой. На каждом календаре морда запечатлетлена, на дешевой шоколадной обертке…

Пегас обиженно поржал, всхрапнул и капнул соленой слезой на холодный камень, но потом успокоился и дал торжественное слово, что при случае отвезет меня на Олимп совершенно бесплатно. Если заслужу….

Одно из яиц дрогнуло и внезапно треснуло. Часть белой оболочки вспучилась, чтобы под следующим ударом вывалится наружу. Пегас вскочил на ноги, топорща крылья и хвост от внутреннего волнения.

- Началось! Похожих на меня клыльями и молдой – налево, блакованных - наплаво. Задачу поняло Василий?

- Базар-вокзал, а где? – Начал было выяснять стороны света, но Пегас сам догадался о моей слабой компетенции в акушерстве.

- Увидишь-поймешь. Отойди в столону, не мешайся под копытами.

Из первого яйца высунулась мордочка Пегасенка с широко раскрытыми глазами, полными ужаса и любопытства. Скорлупа затрещала и развалилась на две части. Один в один, похожий на взрослого Пегаса, вылитый родитель, только в липкой оболочке и другой масти. Пегас внимательно оглядел детеныша и удовлетворенно фыркнув перенес на подстилку. Закачалось следующее яйцо, процесс пошел дружнее. Все повторилось как в первый раз. Треск, морда, разламывающаяся скорлупа. Удовлетворенный осмотром Пегас положил следующего рядом с первым.

На пятом яйце произошла первая и последняя осечка. Из треснувшего яйца высунулась морда непохожая на родительскую. С кудрями на голове и маленьким верхними хваталками, как у меня. Яйцо разломилось пополам. Нижняя часть детеныша не отличалась от родительской, копыта, хвост, но без крыльев. Странный гибрид. Верхняя часть вылитый я в молодости, а нижняя – Пегас в старости. Приехали. Первый урод. Пегас досадливо сморщился.

- В семье не без улода. Вася, блосай его в плопасть.

- А почему я? – Испуганно отскочил в сторону, не желая брать грех на душу. – Ты его породил, ты и убивай. Родительское право священно и не перекладывается на посторонних.

- Тебя зачем спасли? – Пегас укоризненно поглядел мне в глаза и сам же объяснил - Что бы был велным помощником. Так что без глупых лазговолов о гуманизме и молча выполняй пликазание.

- Но он живой. – Пролепетал я. – Шевелиться…

- Не отвлекайся на пустяки, выполняй пликаз, у меня еще плодолжаються лоды. Или я тебя самого со скалы сблошу.

- Мы были простыми солдатами и честно выполняли свой долг до конца. – Выдал очередную сентенцию, шмыгая носом от холода. Лететь с высокой горы желание не возникло и преодолевая страх, подошел к уроду и осторожно взял на руки.

- Папа! – Внезапно заорал уродец и крепко обхватил меня маленькими хваталками за шею. – Ням-ням, папа!

- Эй, ребенок… папа рядом детка, я чужой! – Пытаясь оторваться от цепких хваталок объяснил малышу, но он еще крепче обхватил шею и прижавшись кудрявой думалкой к груди, пускал счастливые пузыри. Я растерянно поглядел на Пегаса. – Он не отпускается…

- Ну все, попался. – Грустно вздохнул Пегас. – Тепель у тебя плоснеться жалость, чувство долга пелед улодом…

- Уже просыпается. - Согласился я. От ребенка шло тепло, а мягкая, шелковистая шерстка приятно грела озябший организм не хуже грелки. Неуверенно предложил Пегасу. – Пусть живет? Сам воспитаю…

- Делай что хочешь. – Махнул огорченно копытом Пегас. – Два копыта – одна пала. Только учти, как гласит закон длевнего пилота - тепель ты в ответе за своего плилученного ближнего. Эх, не удалось завести помощника…

- Что ты хочешь этим сказать? – Насторожился я.

- Плидеться нам ластаться Василий. – Вздохнул Пегас. – Не имею плава оставлять в семье улодливых мутантов. Дети обязаны ласти голмоничными личностями, без комплекса неполноценности и чувства ущелбности.

- Почему?

- Мутанты обычно выластают умнее и лазвиваются быстлее, а комплекс неполноценности дает им плеимущество в дальнейшей жизни. В нашем сообществе Пегасов где все лавны и нет пличин для конфликтов, сильная, но ущелбная личность, может создать плецедент и сбить стадо с истинного пути. Все-таки, хоть и летающие, но все же лошади. Стадный инстинкт сильно лазвит. Длевний атавизм жить мешает.

- А в чем истинный смысл вашего общества?

- Летать беззаботно в небесах, таскать челевяков на гору, пастись в бесклайних степях, нести яйца и вылащивать новых членов, взамен уходящих.

- И все?

- А лазве этого мало? – Удивился Пегас. - Вылупился из яйца, получил удовольствие от жизни и уступаешь место под солнцем потомкам. Круговолот судьбы в плилоде. Всем холошо, все довольны. Жизнь она для счастья дадена!

- Надо будет запомнить. – Согласился с Пегасом. – А может и нас оставите? Мы с краешку поживем…

- Не-не. Спущу на землю, там и существуйте. – Не согласился Пегас. – Одного бы тебя Вася оставил, но вместе – увольте. Вас двоих только оставь. Завидовать станете, злобствовать, как в сознание войдете. Неоклепшие лошадиные умы совлащать заумными идеями. В стабильном, счастливом сообществе, новых пелемен не надо.

- Папа! Ням-Ням! – Потребовал приемный детеныш. – Жрать хочу – мочи нет! Хоть травы нажуй на первое время! Потом рассчитаемся.

- Вот видишь? Я же говолю – мутант. Несколько мгновений на земле, а уже тлебует – возмущается. Делжи его клепче лапами, я вас на землю спущу. От глеха подальше. Эх, жаль Василий, не получилось тебя на Олимп свозить, но если что возвлащайся. Одного я тебя легко увезу. Будешь на халяву знаменитостью.

Пришлось подчиниться грубой, бесчеловечной силе и прижав странного ребенка к груди, терпеливо терпеть боль от копыт, в свободном полете с горы. В долине росли высокие штуки зеленого цвета, раскинув крючковатые, мохнатые хваталки в разные стороны. Ловко спланировав на ровную полянку между зелеными гигантами, Пегас отпустил нас на землю, и не прощаясь взлетел в небо, возвращаясь к нормальным детям. Пегасенок задергался в руках, отчаянно заревев, просясь на волю.

ГЛАВА 3.

- Предлагаю взбодриться. Кому чего?

- Испить чашечку пыли с бразильских дорог?

- Кому не нравится кофе, может наслаждаться отваром из грузинских веников.

- А сливки есть?

- Не развращай организм лакомствами, пей, что на халяву дают. С тебя девять ложечек кофе, после получки. Помнишь?

- С тобой забудешь…

- Замолчи, пожалуйста. Не разрывай стенаниями мою нежную душу. – Попросил Пегасенка, бережно опустив его на землю. – Слезами горю не поможешь. Мы с тобой в одинаковом положении, есть хотел - иди пасись.

- А кто мне траву будет пережевывать?

- Сам жуй, не маленький. – Строго приказал и осекся. Как раз и маленький. Недавно из яйца. Собрат по несчастью. Изгой. Как и я. – Кстати, не меньше твоего хочу есть. А почему именно траву надо есть?

- Не знаю, но что-то мне подсказывает - именно траву, или фрукты с овощами. – Объяснил Пегасенок, ловко ковыляя на слабых копытах к большому зеленому кусту, обвешанного желтыми плодами. - С этого куста можно жевать фрукты. Полезно. Бананы будешь?

- А мне можно?

- Ты же папаша, а не я. – Пожал плечами Пегасенок, срывая желтый продолговатый плод. – Я так думаю – жрать можно все, когда голоден, а когда сыт, достаточно пробовать. Все полезно – что в рот полезло. Угощайся родитель.

- Сколько раз объяснять, я не твой родитель.

- Кто спас - тот и родитель. – Не согласился Пегасенок, ловко проглатывая неочищенный банан. – Закон цивилизованного общества - главное не рожать, а воспитывать.

- Слушай, а откуда ты все знаешь? – Поинтересовался у ребенка, подходя к зеленому кусту с желтыми плодами. – Ладно я – гумункулус в кастрюле рожденный, но ты – рожден как положено, родителем.

- А я когда еще в яйце находился, все слышал и самостоятельно обучался. Давно бы выбрался, но ты же слышал, что папашка сказал? Всех уродов в пропасть. Сбрасывать на дно самого глубокого ущелья. Прикинул в голове. На фиг помирать молодым? К тебе за подмогой бросился. Шанс спастись - маленький, худенький, но был. Не ошибся. Ты кушай, кушай Папа - Челевяк.

- Я не червяк, а Вася. - Обиженно поправил ребенка, откусывая желтый плод вместе с кожурой. Банан оказался вкуснее пучка травы, но нам бы колбасы жаренной, с яичницей. Строго добавил. – И запомни малолетний мутант, кто спас, к тому надо относиться с должным почтением и уважением.

- Хорошо Папа Вася, хорошо, только не лезь в бутылку. – Согласился Пегасенок, проглатывая один плод за одним. – Но и ты с родительской нежностью относись. Кстати мне имя надо. Красивое.

- Сам придумывай. Самоопределяйся. – Внутри организма забурчало, но чувство голода отступило в сторону. Сорвал еще плод, но в этот раз действовал мудрее, стал выедать только сердцевину банана, аккуратно отплевывая кожуру в сторону.

- Не-е-е…, я не умею. Мы Пегасы хоть и умные, но с творческим воображением у нас напряг. Не родная ипостась.

- Напрягись. Ты же мутант, а твой отец рассказывал про вас жуткие вещи. Больно умные. Все знаете.

- Знать и придумывать – разные вещи. – Нравоучительно ответил Пегасенок. – Тебе жалко что ли? Западло?

- Не выражайся хулиганским жаргоном, говори по человечески! – Автоматически сделал замечание ребенку, размышляя о поставленной задаче.

Дать имя ребенку нелегкая и тяжелая задача. Как гласит, одна мудрая истина – как корабль назовешь, так и поплывет судно, по океану жизни. Сколько примеров услужливо подсказывает память, когда из-за неудачного имени происходили личные драмы, коллективные трагедии. Вот пожалуйста, – жил старенький капитан в отставке, на пенсии. Решил под старость поучаствовать в кругосветной гонке. Построил хороший, добротный корабль и имя дал великолепное, но вмешался злой рок. Отпали две первые буквы от названия, с вывески на корме… Кранты. Писец всем присутствующим. Пропал корабль. Фортуна пошла зигзагами и лишь находчивость, да прирожденная смекалка пенсионера-капитана спасла часть экипажа от неминуемой гибели. Пассажиров утопло - пропасть, а одна популярная певица, сбрендила со страха, встала на нос тонущего судна и запела надрывную, печальную англосакскую песню. Ей орут доброжелатели со спасательных шлюпок: – Заткнись дура! Песня в кино будет, только через сто лет! Спасайся, пока не поздно! Не услышала, так вместе с кораблем и айсбергом ушла на дно Мирового океана… Или все не так в действительности? Но как? Как звали корабль – Титаник, Победа? Бог с ними, приведем другой пример, – ребенка назвали Ньютоном и что в результате? Человеку всю оставшуюся жизнь на голову падали разные предметы, пока в конце концов, не прибило насмерть здоровенным ящиком с яблоками, сброшенным с балкона завистливым соседом по научной академии. Вот и не верь после этого в приметы…

- Эй! Папаня! Заснул? - Неугомонный Пегасенок вывел из задумчивости. – Скоро крестить начнешь? А то я наелся, теперь пить хочется.

- Тебе имя короткое дать, или как получится?

- Пока маленький и короткое имя сойдет, но потом тоже большим, взрослым стану, а как с коротким существовать? – Пегасенок сыто икнул. - Несолидно выйдет. Мужик при бороде, с толстым брюхом, а его знакомые все Петькой, да Петькой кличут. Невольно алканавтом станешь, или закукарекаешь.

- Экий ты куртуазный. – Упрекнул Пегасенка и осененный гениальной идеей, довольно улыбнулся. Куртуз-карапуз, а вырастет – станет Куртуазом. Солидно, невнятно, непонятно, но красиво. – Кстати, а как имя – Куртуаз?

- А что это такое и с чем его едят? – Не понял Пегасенок, почесав кудрявый затылок. Вышло забавно. Пегасье тело с лохматым хвостом, а вместо морды – часть моего тела и морды. Вылитый кентавр. Кентавр? Знакомое слово, но что оно обозначает? Эх, память, память, возвращайся скорее в бренное тело. Как нам тяжело без тебя…

- Тебе-то какая разница?

- Здрастье –пожалуйста. А вдруг имя обозначает что-то неприличное?

- Не боись пацан, матрос – салагу не обидит. – Снисходительно похлопал Пегасенка по плечу. – Точный, перевод слова с импортного языка не помню, но означает что-то хорошее. Интимное и великосветское. Аристократическое. Не нравиться?

- Куртуаз… - Повторил Пегасенок, пробуя новое имя на вкус. – Хорошо, для старости сойдет, а как ты меня сейчас звать будешь?

- Кузя. – Мгновенно выдал короткое имя.

- А оно мужское?

- Что мужское? – Не понял я.

- Имя говорю, мужское? – Повторил Пегасенок. – А то мне с бабьим никак нельзя. Обидно будет.

- А что есть мужское?

- Ооо… - Протянул разочарованно Кузя. – Полная труба. Ты не знаешь основополагающих принципов мироздания? То, что знает любой Пегасенок едва вылупившийся из яйца?

- Почему? Знаю. – Встрепенулся, но подумав, честно признался. – Вернее знал, но забыл. Временная потеря памяти и атрофия центральной нервной системы. Слова выдаю без смысла и внутреннего содержания.

- Бывает. – Согласился Пегасенок. - Спасибо Папа Вася, за имена. Теперь, я не тварь бессловесная, не мутант без роду и племени, а полноценный член общества. Еще бы воды выпить, жажду утолить, и для полноты ощущений вздремнуть под деревом в тенечке. Пошли воду искать?

- Как скажешь Кузя. – Я отчески потрепал пасынка по голове. – Веди Сусанин.

Громко зацокав копытами, Кузя поскакал вперед, успевая отбежать в сторону и вернуться, пока я на своих ходилках, неторопливо ковылял за ним, оглядываясь с любопытством по сторонам. Низкие кусты чередовались высокими деревьями, мягкая зеленая трава почти не кололась, а мелкие камешки старательно обходил, оберегая ходилки. Высокие горы скрывались в облаках, кто-то надсадно чирикал в глубине леса, жужжали мелкие крылатые животные – идиллия. Так бы шел и шел неведомо куда, не задумываясь и лишь любуясь окружающим миром.

Кто я – не суть важно, где я – непринципиально. Придет время разгадок, проблемы вернуться и осознав свое место в окружающем мире, стану умнее, мудрее, но вряд ли счастливее…

- Папа Вася! Иди сюда! Я нашел ручей! – Донесся радостный вскрик Пегасенка. – Ух, ты, а вода какая-то мутная.

Бросив заниматься прикладной философией, заспешил к Кузе. Пегасенок стоял по колено в воде и с интересом принюхивался к ручью. Цвет жидкости напоминал своим видом белоснежные вершины гор. Осторожно подойдя к берегу, зачерпнул пригоршню воды и осторожно поднес к нюхалке. Жидкость пахла коровьим молоком и была теплая. Набравшись смелости, отважно попробовал воду. Действительно, вкус парного коровьего молока. Молочная река – кисельные берега?

- Ну, что? – Нетерпеливо спросил Кузя, отрывая меня от размышлений. - Пить можно, или не рисковать?

Молоко не только пьют, но и делают из него разные вкусные продукты, услужливо подсказала дремлющая память: - кефир, йогурт, ряженку, сметану, сыр, сыворотку, сгущенку, мороженное…

- Пей, только не переусердствуй. – Разрешил и не теряя времени зря, стал угощаться бесплатной халявой.

- Вкусно. – Высказался Кузя, лакая как лошадь, воду из ручья. – Здорово, что мы сбежали от родителя? Сидели бы сейчас на голой вершине, обдуваемой всеми ветрами, и жевали старую траву.

- Наверное. – Согласился я и попросил пасынка. – Кузя, отломи пожалуйста кусочек земли со дна ручья, есть смутное подозрение…

- Ты что папаша? – Удивился Кузя. - Землю есть нельзя, она для живота вредная, мы же не земляные червяки.

- Не умничай, а выполняй родительскую просьбу.

- Ну и пожалуйста, травись, только не говори, что не предупреждали. – Кузина голова скрылась в ручье, что бы через секунду, вновь появиться с огромным куском земли в маленьких ручках. – Лови, папуля. Угощайся.

- Спасибо. – Ловко поймал кусок грязи и осторожно его обнюхал со всех сторон. Пахло как от молока.

Только бы догадка подтвердилась – будем как сыр в масле кататься. И выпить и закусить. Набравшись мужества, откусил маленький кусочек и тут же чертыхаясь выплюнул обратно. Земля – землей, киселем и не пахло. Какая гадость. Облом. Память в очередной раз обманула надежды.

- Ну что я говорил? – С издевкой спросил Кузя. - Не по вкусу пришлось? То-то же. Против наследственной памяти не попрешь. Инстинкт – страшная сила, его хитрым словом не обманешь. Теперь пора устроить небольшой перерывчик минут на шестьсот. Сон после сытного обеда и завтрака первое дело для молодого здоровья.

- А что такое сон?

- Это как в яйце находиться, без движения и в бессознательном состоянии. – Кузя от души зевнул и мечтательно протянул. - Нирвана.

- Но я еще не хочу погружаться в нирвану. – С содроганием вспомнив о горячей кастрюле, воспротивился предложению. - Идем дальше.

- Успеем, не переживай. Весь мир под копытами. Время есть. – Кузя выбрался из молочного ручья и без сил опустился на траву. – Выполнять надо то, что требует тело, а не предлагает голова.

- Неужели мы рождены, что бы подчиняться несовершенному телу? – Я похлопал себя по мягкому животу. – Что-то здесь не правильно…

- Все нормально, предок, не переживай. Расслабься и получи удовольствие. – Кузя подложил свои верхние хваталки под голову и закрыл глаза. – Инстинкт мне подсказывает, что материя первична…

- В смысле? – Не понял, но Кузя уже засопел носом, обмахиваясь хвостом от мелких крылатых животных, неизвестно откуда появившихся, но назойливых и противно жужжащих.

Недоуменно хмыкнув, я присел рядом со спящим Кузей и попытался уйти в нирвану. В отличие от парнокопытного ребенка, никак не удавалось расслабиться. Гляделки закрывались, но и сквозь темноту пробивался свет, а мелкие пернатые твари, тонко пищали возле думалки отвлекая внимание. Кузе хорошо, есть чем отмахиваться от соседей, а мне? Попробовать использовать непонятную часть тела между ногами? Короткая и самостоятельно хвостом не работает. Ну что ж используем выдавшуюся возможность что бы придти в ясное сознание и понять смысл о существования. Наконец вспомнить кто я, где и зачем.

В голове бродили незнакомые слова, всплывали неясные картины, возникали смутные ассоциации, но в единую картину не складывались. Внутри живота возникла странная боль и где-то, что-то просилось наружу. Испуганно вскочив с зеленой травы, отошел в сторону и попытался расслабиться. Из бесполезного отростка полилась тонкой струйкой желтая вода, принося неожиданное внутреннее облегчение и частичное понимание окружающего мира.

Все странным образом взаимосвязано, взяв что-то снаружи, что-то должны изнутри вернуть обратно. В одну дырку вкладываем, из другой вынимаем, не нарушая существующий порядок вещей. Принцип сохранения вещества и энергии. Много взял – будь добр, отдай обратно. Только берем приятно пахнущее, а отдаем неприятно воняющее. Как сказал один незнакомый, но великий мудрец – каждый норовит вдохнуть чистый воздух, а выдохнуть разную гадость….

Теперь есть некоторое понимание сути вещей и приспособлений. Все что вверху организма – приспособлено для того, что бы брать себе, а низ тела, – что бы отдавать из себя. Логично.

Шло время, Пегасенок безмятежно валялся на траве, а желтый, горячий круг на небе, постепенно передвигаясь, спрятался за горную вершину. Стало прохладно. Обследовав близстоящие кусты и окрестности, вернулся к пасынку и теперь терпеливо ждал когда наконец он выйдет из пегасьей нирваны. Окружающий мир удивлял изобилием плодов и насекомых. В памяти смутно брезжила надежда что когда ни будь, все вспомню, или по крайней мере осознаю свою роль.

Кузя взмахнул хвостом и открыл осоловелые глаза. Широко зевнув, резво вскочил на копыта и поглядел на небо.

- Ого, долго же спал, сейчас лопну от воды.

- Да уж, спишь как пожарник. – Согласился я.

- Типун тебе на язык. – Испугался Кузя, оглядываясь по сторонам. – Прошу тебя никогда не упоминай всуе это слово.

- Почему?

- Беду накликаешь. – Невразумительно ответил Кузя и отбежал в сторону к ближайшему кусту. Приподняв одну из задних ног, выставил вперед, длинный отросток под брюхом, очень похожий на мой, и ударил мощной желтой струей, по тонким веточкам куста, сбивая листья и красные, круглые ягоды. Через несколько мгновений напор воды ослаб, облегченно вздохнув, Кузя дернулся копытом, стряхивая последние капли и вернулся ко мне.

- Ну, что папаня? Готов к труду и обороне?

- Всегда. – Не удержавшись от любопытства, заглянул под брюхо Пегасенка. Действительно, водометный отросток, очень походил на мой, только больше, толще и длиннее. Душа неизвестно отчего наполнилась необоснованной черной завистью к чужому поливальному агрегату. - Кузя. Чем больше, тебя знаю, тем больше нахожу сходства между нами. Он тебе скакать не мешает? Тебе не кажется, отросток малофункциональный предмет?

- Инстинкт подсказывает, что штука еще пригодится в другой роли. Как ты думаешь, почему родная мамаша, хотела меня выбросить из гнезда в глубокое ущелье?

- Ты не похож на других детей. Крыльев нет, морда как у меня. – Я пожал плечами. – Кудрявый…

- И это тоже, но главная причина между наших ног. – Кузя тяжело вздохнул. – Мы с тобой одной породы, уроды – самцы.

- Что ты хочешь этим сказать? – Насторожился я.

- Основополагающий закон этого мира – женское начало. Мужчинам здесь места нет. Вот такая коварная петрушка.

- Мне ничего не говорит. Если можно поподробнее.

- Папаня, мне от роду, еще дня не прошло, а ты хочешь что бы я, все рассказал и объяснил. – Развел руками Кузя. – Знал бы прикуп – жил бы в Сочи. Вместе будем искать ответы.

- Но ты хоть что-то знаешь, в отличие от меня. – Не согласился я. - Говоришь недомолвками и загадками. Напряги извилины, пошебурши в инстинктах.

- Что-то связанное с размножением и удовольствием, но точнее не скажу. Знаю одно – эта штука сама подскажет, когда будет необходима, а до этого времени – увы. Не проявиться.

- Жаль. – Почесал думалку. – И мне на ум ничего толкового не приходит. Чем займемся в ближайшее время?

- Как чем? – Удивился Кузя, подходя к кусту с желтыми плодами. – Ужинать, травить анекдоты, а потом до утра в нирвану.

- И все?

- Разве этого мало? Хорошо, еще можно попить молока. Устроить скачки по пересеченной местности - физические упражнения полезны для развивающегося, молодого организма.

- А завтра?

- То же самое. Завтрак, обед, полдник, ужин. В перерывах между едой – лечебный сон, гимнастика.

- А потом?

- Пока не вырасту, не наполнюсь мужскими гормонами, ничего свежего предложить не могу. Терпи.

- Есть, пить, спать? – Разочарованно протянул я. – Скучно и тривиально проводить отпущенное время?

- Хорошо, а что предлагаешь ты? Выдвигай варианты, будем обсуждать.

- Мне кажется, что мы не случайно появились в этом мире.

- Ты рассуждаешь о предопределенности судьбы? Нами двигает фатум, и все давно расписано под луной? – Кузя снисходительно хмыкнул. - Нет свободы воли, и случай как статистическая закономерность?

- Примерно так. – Вынужденно согласился с Кузей. - Разумная личность тем и отличается, от прочих животных, что вынуждена всю жизнь заниматься познанием себя и окружающего мира, только в этом случае время отпущенное на жизнь пройдет весело и непринужденно.

- Многие знания – многие печали, это раз. Второе – суета нужна при ловле блох, а третье, уж если дан разум, так нужен для получения максимальных удовольствий, а не для горьких раздумий, об устройстве несправедливо организованного мира. – Кузя тяжело вздохнул. - Папаша, кончай мучить неокрепший разум заумными рассуждениями, аппетит отбиваешь. Присоединяйся к дармовому угощению. Беседы и философские диспуты на голодное брюхо, нарушают пищеварение и вызывают бурление газов. После ужина поговорим.

Поговорить после ужина не удалось. Совсем стемнело и Кузя упал на траву беспробудным сном. Пришлось присоединиться к приемышу и попытаться уснуть. На небе загорелись яркие точки, темноту рассеял ярко освещенный круг, обгрызенный с одной из сторон. Где-то далеко завыли неведомые звери, запищали в воздухе кусачие насекомые. Обед прошел, дело к ночи - дембель стал на день короче. Тоска…

- Рота! Подъем! – Заорали под ухом истошным криком, дневального-первогодки, развлекающегося как умеет, после тоскливого ночного дежурства у тумбочки. Ничего не соображая, вскочил на ноги, ошалело оглядываясь по сторонам. Кроме подросшего за ночь Кузи, рядом никого не было.

- Ты что? С ума сошел? – Рассердился на Кузю. – Так от ума отставишь. Шутник- переросток. Чего разорался? Делать нечего?

- Ага. – Довольно улыбнулся Кузя. – Мы – мутанты, по утрам шутливые, игривые. Ням-ням, хочу.

- Иди да жри бананы, меня-то зачем будить?

- Одному скучно. – Пегасенок сел на землю и задним копытом почесал брюхо, как молодой, неумелый щенок. – Рот маленький, живот большой, пока травой да ягодами набьешь утробу, от тоски повеситься можно. Банан будешь?

- Пока нет. – Сел обратно на землю и широко, от души зевнул. - Вначале надо бы зарядкой заняться, принять водные процедуры, умыться… Ух, ты, как тебя за ночь разбарабанило. Растешь не по дням, а по часам?

- Если б мясо ел, то рос бы по секундам и мгновеньям, а так… - Кузя махнул огорченно рукой. – Коэффициент полезного действия как у паровоза – вся сила в свисток. Ну пошли завтракать…

- Черт с тобой. – Кряхтя поднялся на ноги. – Только у меня в животе тяжесть и что-то наружу просится. Заболел от травы и бананов.

- Это называется – сходить по большому. – Авторитетно заявил Кузя указывая рукой на зад и взмахнув хвостом. – Вчера вода выходила лишняя, а сегодня будет трава вчерашняя выходить. То выходит, что в пользу не пошло. Иди под кустик, я тебя здесь подожду. Уж больно плохо вчерашняя трава пахнет…

Прислушавшись к совету подросшего ребенка, ушел подальше от Кузи и присел под кустами. Он оказался прав – результат переработки ужина и обеда, никак не напоминал вчерашние бананы. Долгое сиденье на корточках, дало время для философских раздумий. Вчерашние размышления подтверждались – все что взял из окружающего мира, будь добр, отдай обратно. С физиологией внутренностей окончательно разобрались - осталось разобраться с физическими параметрами, духовностью, культурой и восстановить память.

Пегасенок обманул. Не дождался и ускакал набивать брюхо бананами. Вывод – голод не тетка, не дядька, а самая настоящая проверка чувств к ближнему. Ты меня вначале накорми, напои, спать уложи, а вот после, и поболтать не грех…

Поговорить за жизнь не удавалось, затянула рутина и ежедневная, однообразная суета. Нет, не сказать что полная тоска, но время тянулось однообразно и медленно. Горячий круг, то появлялся из-за гор, то опускался обратно, сменяясь холодным светом большого, ночного глаза. Как будто, какой-то одноглазый гигант, высоко вверху, внимательно наблюдал за нами в темноте ночи, мучительно размышляя, что именно с нами делать. Казнить, помиловать, или черт с ними, пусть помучаются дальше? По раскладу выходило – дальше…

Кузьма целыми днями жрал фрукты, мочился и гадил навозными кучками тут же под кустами, нагло заявляя на замечания об элементарной гигиене, что удобряет почву полезными органическими удобрениями. Спал беспробудным сном в любое время дня и ночи, времени от времени, забывая ложиться на землю и дремал стоя, тонких на пегасьих копытах, продолжая и во сне жевать свои прокисшие бананы. Вегетарианец блин. Но усиленное, беспрерывное питание шло пегасьему ребенку на пользу и он рос как на дрожжах. Пивных. Ха-ха.

Иногда в редкие перерывы между делами, Кузя лез с глупыми просьбами. Типа - давай папаня весело поиграем, поскачем по лугам, по полям. Расскажи интересную сказку, спой грустную колыбельную песню, перед сном. Нашел певца. Какие сказки могу помнить, если старше пасынка, на пару дней, а из музыкальных произведений, бредовая память услужливо подсовывала песни революционных праздников и манифестаций? - Это есть наш последний и решительный бой, с Интернационалом воспрянет род людской – та-та-та – та-та-та… После этакого, бравурного мажора, хочется очумело метаться по лугам в поисках тяжелого булыжника – орудия неведомого пролетариата, а не мирно переваривать траву в желудке, сладко пуская слюни во сне.

Отбрехивался, от детских приставаний как мог. Временами как настоящий отец. А как действует настоящий родитель? Брехт рядом не стоял, вместе со Споком и Макаренко. Что предлагаешь непоседе, вместо развивающих игр и дурацких, душещипательных бесед о нравственном долге перед обществом? Заявляешь прямо - отстань противный ребенок, разве ты не видишь, что родитель занят важными делами?! Иди займись самовоспитанием, самообразованием, помой посуду, вытри под носом, подмети пол и вымой наконец за собой чашку, гаденыш! Только подневольный труд на пользу семье и родителям, делает из вредного ребенка, приличного члена общества.

Чем хороший ребенок, отличается от плохого? Тем, что не пристает к взрослым, а молча выполняет приказы и распоряжения старшего по квартире. Хорошая семья держится на безрассуждающей дисциплине. Вот когда вырастешь, тогда возможно мы тебе разрешим вякать, а пока - упал – отжался десять раз. Строевым галопом выполнять поручение отца-командира! Дедовщина – это не только затасканный отрицательный термин, вышедший из уголовных, армейских дел, но и замечательная семейная традиция. Слово старшего – закон для подчиненного, и какое нам дело, что тебе - желторотый баклан, сказал командир батальона, если дедушка из родного взвода приказал тебе срочно клеить дембельский альбом! По печени ему гаду, по печени и чистить гальюн! Нет, тут явно перебарщиваю, но вот за пивом, в ближайший ларек салагу бы сгонял…

Сладки бесцельные мысли и переживания, не обремененные тяжелым, нудным трудом на родное государство.

Конечно, все было не так, как представляется в розовых мечтах. Пытался делать строгое лицо, но тупо бегал за Кузьмой по скользкой траве, играя в догонялки. Да, да – Василий Кастрюлькин, почти взрослый и мудрый изначально, играл в тупоумные детские игры, без малейшей надежды, хоть раз догнать пасынка и врезать ему по хвосту босой ногой, или пусть даже маленькой веточкой. С хваталку толщиной. И честно пытался петь песни – тупо и негромко мыча, сквозь крепко стиснутые от злости зубы. И сказки придумывал. Только выходили они скучные и однообразные. Дед за репку, бабка за бабки, баю-бай, спи скотина, засыпай…

Но чаще находил веские причины, что бы ускользнуть от вопросов воспитания. Если считать важным делом валяние на траве, ковыряние в сопелках и мучительное раздумье о несправедливо устроенном мире…

Почему когда хорошо, то стараешься думать о плохом? Что бы было лучше! Сам придумал, когда вот так же валялся на траве, отправив Куртуаза на водопой. Когда за спиной не висят великие предки и ты сам себе оратор, философ и мудрец, любая высказанная вслух мысль гениальна. Кроме меня, еще никто, никогда не говорил. Здорово. Любая банальность, вылетевшая случайно из рта – перл и стопроцентный афоризм. Не верите? Жизнь – прекрасна. Ну и кто презрительно скорчит физиономию и покрутит пальцем у виска - фи, мол, слышали и не раз. А нет никого, я один как дурак, не считая Кузю. Оппонентов нет. Шибко умных и больных на голову - тоже. Еще афоризм. Жизнь прожить – не поле перейти. Действительно. Сколько не ходил по полю туда – обратно, жисть получается длиннее. Ну и кто возразит, кто поспорит? Я первооткрыватель! Это моя заслуженная слава! Жаль, никто не подтвердит.

Это еще что, а сколько новых открытий свершил, не перечесть по пальцам. Кстати, слово пальцы, лично придумал, как и много других полезных слов. Пришел к удивительному выводу - ходилки – скорее всего ноги, а хваталки – руки. А на них торчат не щупальца, грязные отростки, жирные сосиски и грабли, а пальцы, пальчики. Один палец, самый толстый – назвал большим, другой хотел назвать ковырятельным в носу, но передумал и решил назвать указательным. Мало ли, буду большим начальником, а чем грозить подлым, ленивым работникам и показывать, что именно надо делать и где копать? Средний палец - назвал средним, им очень удобно, показывать неприличный американский жест, а безымянный – безымянным. Толку от него никакого, но не быть же четырехпалым, что я, лягушка что ли? Самый маленький пальчик и самый любимый решил назвать мизинцем. Потому что размером с мизинец и очень удобно ковырять не только в носу, но и в ушах. Еще хорошо жеманно, аристократически оттопыривать, когда пьешь английский чай на файв-о-клоке, но пока чашек нет и компании джентльменов рядом не заметно.

Решил по аналогии и на ногах каждый палец обозвать, но не нашел оригинальным названиям, реального применения и решил оставить этот труд потомкам, хотя копыта как у Кузи были б лучше. Подкову прибил и скачи круглый год без обуви, а тут валенки, сандалии, ажурные чулки, с вонючими носками…

Не давала покоя мысль как назвать висюльку между ног, но в голову приходили одни непристойности и нецензурные слова. Нет. Не может быть. Обзывать предмет скабрезным выражением, не зная для каких целей предназначен, не поворачивался язык. Суровая диалектика – как вещь назовешь, для того и служить будет. Нехорошо. Подождем немного, пусть сама определяется в ориентации.

Но самое главное открытие совершил, глядя на собственное отражение в стоячей воде. Оказывается, у меня есть одна часть тела - правая, а другая – левая. Подозрения переросли в догадку, когда провел эксперимент. Правая рука - действительно правильная, а левая – нет. Правой все могу делать. Конечность - умелая и способная, слов нет. Кидать камни, ковыряться где хочу, чесаться там же. Палку нести правой приятно, другой рукой неудобно. Попробовал рисовать на речном песке. Левой рукой выходит всякая абстракция с сюрром, а попробовал писать правой – вылитый Кузя на лошади. Реализм как у Шишкина – Медведи в лесу. Когда гляжу на правую сторону – то в голове правильные, хорошие мысли - Империализм победит, наше дело правое победа будет за нами, фашизм никуда не пойдет. Дважды два – четыре, но это уже высшая математика. Там еще думать и думать, одни логарифмы чего стоят, не считая синусов и косинусов. А как морда физиономии, повернется налево, так и мысли какие-то левые. Озабоченные чувственными глупостями. Не сходить ли мне опять налево… А как туда тянет…. Словами не передать! Вечный зов, как у Кузи инстинкты.

Но хуже всего, что ноги перепутаны местами. Если правша, то толчковая нога – левая. Как не прыгну – всегда левее приземляюсь, чем хотел, а если ходить не задумываясь, то хожу по кругу, как цирковая лошадь по арене. Парадокс.

На основании открытия вывел новый закон. Все полезное и хорошее, имеет противоположную сторону. День – ночь, светло-темно, жарко-холодно, вкусное-горькое, умный-дурак. По последнему утверждению хотелось поспорить, так как разум не имеет определенных критериев для сравнения друг с другом, но даулизм имеет право на существование. Еще бы выяснить, что с чем кушают…

Еще одна странная закономерность выведена экспериментальным путем. Все что на верху – непременно падает вниз и непременно норовит ударить по макушке. Вода – мокрая, песок сухой, земля грязная. Трава разная, но чаще невкусная, а от некоторой сразу бежишь под кусты. От насекомых пользы никакой. Жужжат и кусаются. Камень крепкий, а если об него стукнешься, то и болючий, гад. Все что движется – живое, а если какую кусачую и летающую козявку раздавить, то она становиться не живой, но на вкус временами ничего. К мертвому относиться многое из окружающего пейзажа, но с травой, кустами и деревьями не определился. Они не шевелятся, но сказать что они мертвые – язык не поворачивается. Фауну решил временно отнести к третьему состоянию природы. Не рыба – не мясо, но пусть будет. Польза есть.

Яркий круг на небе проходит по одному и тому же маршруту, даря всем свет и тепло, но когда в зените, то лучше прятаться в тень, а то кожа темнеет и шелушиться. Смущал ночной глаз великана постепенно сужающийся, как будто хитро щурился, придумав нам с Кузей великую подлянку, для остроты ощущений. С него станется…

ДАТА ПУБЛИКАЦИИ: 16.03.2009 17:03

Зарегистрируйтесь, чтобы оставить рецензию или проголосовать.